[Mamoru_Chiba]

Остальное здесь: vk.com/album37887644_170011491

@темы: фанарт

---

[Mamoru_Chiba]

(продолжение фанфика "Восковая печать")

7

-Полагаю, капрал Ангва была очень настойчива – нейтрально отозвался Ветинари – Когда я в последний раз ее видел, она с воодушевлением принюхивалась к вашему следу. Мы могли бы не доводить дела до ее участия, у слову казать. Стукпостук, сколько господин Скотч должен городской казне за провоз ароматических свечей?
-Двенадцать с половиной процентов от суммы прибыли, мой господин – с готовностью отозвался клерк – Если ему угодно будет дать мне счеты, я сообщу ему и точную сумму.
Скотч схватил вышеупомянутые счеты со стола, и затряс ими перед носом собеседника, будто шаманским бубном
-Да вы что, совсем с ума сошли? – заорал он – Налоги с контрабанды?!
-О, разумеется – кивнул ему патриций, мягко отбирая счеты и передавая их за спину, своему секретарю. Тот принял их и моментально погрузился в вычисления
-В этом городе, так или иначе, каждый является в своем роде преступником. И преступники платят налоги. Посмотрите на Гильдию воров, господин Скотч, или Гильдию попрошаек – они делают то же, что и вы, но на законном основании.
-Хозяин, они уже близко! – высунулся из двери второй факельщик
-Отведите этих двоих в подсобку – распорядился Скотч, вскакивая на ноги
– Сейчас мы встретим этих подземных червяков хорошеньким…
Он не смог закончить фразу, так как в этот момент на него снизошло всеобъемлющее знание о размере налога – проще говоря, его голова встретилась со счетами, на которых как раз вычислили требуемую сумму. Надо сказать, она вызвала небывалый звон в голове Липкого Скотча, однако не смогла полностью его дезориентировать
-И живее! – добавил он, потирая пострадавший череп. Стукпостук глубокомысленно изучал погнутые счеты – кажется, он как раз задумался, что произошло только что. Долго заниматься этим ему не пришлось – господин Скотч несильно опустил кулак на его макушку – не ударил, а, скорее вывел из игры, так что клерк обвис на руках вовремя подоспевшего факельщика. Бесславно звякнули разбившиеся очки. Патриций едва заметно покачал головой.
Факельщики незамедлительно исполнили приказанное, отконвоировав обоих пленников в так называемую подсобку – небольшую комнатку под складом с контрабандным товаром. Догадаться об этом обстоятельстве было несложно – запах аромосвеч перебивал здесь даже застоявшийся запах сырости и старого камня.
Их в комнате осталось трое: патриций, секретарь, и погнутые счеты, которые во всей этой истории были совершенно ни при чем. Но в каждой истории за решеткой обязательно оказывается кто-то, кто совершенно ни при чем, так что счеты – не худший вариант

***

Командор Ваймс был в ярости. Мало того, что он в очередной раз не пришел ни к какому консенсусу с патрицием – это как раз было привычно и ожидаемо – но еще и отряд вытворял Твари знает что. Для начала они заблудились и пошли неверной дорогой, совсем не в сторону верфей. Все валили на Ангву – дескать, куда она нюхала, туда и шли. А теперь, ко всем этим бедам, еще и оказалось, что они случайно наткнулись на логово противника. Ладно бы, если бы на него наткнулись в ходе розыскной деятельности, или даже превентивных мер против пожара – с этим командор бы еще смирился. Но случайно наткнутся, когда они заблудись… Это была выходка в стиле Ветинари, а стиль Ветинари командор Ваймс на дух не переносил.
Теперь же ему представилась счастливая возможность выместить свою ярость на подходящем объекте: он отдал приказ переловить всех демонских сукиных детей с факелами, и воспринимать даже их слабое блеянье типа «а я что сделал-то?» как сопротивление при задержании, вследствие чего делать им замечания при помощи дубинки стражника. В то, что один из этих головорезов и правда мог оказаться здесь случайно, он ни единой секунды не верил.
Факельщики, как это следовало из самого слова, отбивались факелами, и очень скоро погром в их логове скрасился пожаром. Можно было не опасаться, что он примет какие-то угрожающие масштабы: здесь, под землей, слишком для него сыро и слишком много каменных стен.
Спустя всего полчаса, или немногим более, он уже сидел за столом Липкого Скотча, и дымил сигарой, пока сержант Башмак записывал данные каждого задержанного.
-Там в конце коридора сильно разит духами – доложил капрал Шноббс, сунув нос в дверь. Заходить полностью он не рисковал: там, со стороны коридора, был всего лишь навсего пожар, а в кабинете его могли заставить работать.
-Там, очевидно и находятся эти – Ваймс сверился с бумагами – восемь тысяч долларв в эквиваленте ароматного воска?.. Шнобби, пойди, скажи Детриту, чтобы он там хорошенько прошелся.
Шнобби кивнул. Он тоже не знал лучшего способа затопать огонь, чем напустить на него огромного каменного тролля. Его нос исчез из щели, однако, не успел Ваймс выпустить очередное кольцо дыма, появился снова
-Сэр, ребята говорят, та под складом кто-то есть – сообщил он
-В смысле?
-Ну, сэр, знаете, там в полу такие… щели – Шнобби показал руками отверстие примерно размером в нору кролика – Там видно, что кто-то сидит внизу
-Под складом?
-Да, сэр
-Во время пожара?
-Да, сэр
-И кто же этот несчастный? – Ваймс перевел взгляд на Скотча – Кого из своих людей вы посадили охранять вашу добычу? И кому теперь на голову льется расплавленный воск? – он не торопился бежать на место событий. Воск не свинец (5), и не приведет ни к чему ужаснее очень болезненных ожогов. Некоторым людям это полезно, а некоторым - даже нравится.
-Он одет в черное, сэр – доложил Шноббс, кукушкой выглядывая из дверного проема
-Убийца? – поднял брови Ваймс – Вы сподобились нанять в свою шарашку убийцу? Но зачем?..
Липкий Скотч поднял голову. В нем боролись два желания: насолить командору, и насолить всему городу. Первое означало немедленный результат, который хоть немного сровняет счет в текущей игре, а второе – возможную компенсацию душевных мук, пока он будет торчать в камере. Скотч выбрал ту лошадь, что уже и так бежала первой. Он сказал:
-Это не просто убийца, знаешь ли. Это тот самый тип, про которого говорят, что ты его верный пес, ага.
Ваймс выпрямился. В его голове начался некий процесс, который его подчиненные узнавали заблаговременно, по таким косвенным признакам, как побелевшие ноздри и окаменевшее лицо, и всегда стремились оказаться в этот момент подальше.
-Вы засунули туда патриция? – ровным голосом произнес он
-Ага – не скрывая удовольствия, подтвердил Скотч – А ваши ребята скоро сделают из него восковую фигурку для Страшдества. Впечатляюще, не так ли?
-Шнобб, скажи Моркоу, что он должен спасти этого зас… человека – распорядился командор, и, когда дверь закрылась, добавил:
-Моркоу способен спасти кого угодно. Быть может, это сработает…
Скотч ухмыльнулся.

8

-Они оба давным-давно уже свечки, ищейка – сообщил он
-Так их там еще и двое – отметил Ваймс – И кто второй счастливчик? Впрочем, нет, не говори: я догадываюсь. Кое-кто, ко шляется за этим тираном след в след.
-Серьезно? – заинтересовался контрабандист – Он действительно так ходит?
-Сколько знаю обоих – действительно – подтвердил Ваймс – Но думаю, теперь перестанет
-Обидится?
-Не выживет. Такой человек, как патриций, сможет выбраться из любой передряги: слишком уж он изворотлив. Его клерк человек совсем иного склада. Полагаю, он и в последнюю минуту исполнял то, что всегда почему-то полагал своим долгом. Бедный парень.
-А мне казалось, вы его не очень-то любили – неделикатно заметил один из конвойных – На последнем «допросе со Стукпостуком» вы сказали, что он…
-Достаточно – прервал его поспешно Ваймс – Думаю, это не обязательно знать всем присутствующим.
Дверь снова открылась, и показался капрал Шноббс, вестник Моркоу
-Огонь погашен, сэр! – гордо объявил он, будто сделал это собственноручно – Детрит отведен в соседнее ответвление, остывает. На него больно смотреть, так он раскалился: глаза слепит…
-Хорошо, хорошо – нетерпеливо подтолкнул его командор – Что с пленными?
-О… я думаю, без вас там не обойтись, сэр – протянул капрал – Я тоже пытался, но у меня ничего не вышло. Да что я, все мы пытались. Только Детриту не дали, он же сломает, как пить дать…
-Что сломает? – рассеянно переспросил Ваймс
-Руки, сэр – отозвался удивленный таким непониманием Шнобби – Мы не смогли расцепить его руки. Может, вам удастся.

***********

Расцепить действительно не удалось. То ли и правда хорошего качества был воск, постепенно застывающий вокруг (Ваймс велел его отскрести, и переправить в Гильдию Осветителей: у них наверняка найдутся нужные формы. А что воск по дороге собрал на себя наслоения векового мусора со стен – так мы же, все таки, в Анк-Морпорке, а не где-нибудь!), то ли слишком хорошо отработана хватка настоящего убийцы у патриция, который наверняка в Гильдии учился на «отлично». Но, как бы там ни было, разжать его руки, которыми он вцепился в секретаря, не удалось. Со стороны они напоминали презанятную скульптурную композицию, в которой автор так до конца и не решил, ваяет ли он одного человека, или двоих. Очевидно, когда с потолка закапал расплавленный воск, Ветинари попытался как-то укрыть бессознательного товарища по несчастью, ссутулив вокруг него свои худые плечи. Так как воскопадение не сразу прекратили, то бывшие свечи довольно прочно спаяли эту композицию.
Ваймс поглядел на нее скептически. Он пока не представлял, как расковырять это произведение искусства. Воск не полностью покрывал людей, однако все равно напоминал глазурь на праздничном пироге. И был крепким, тролли его раздери.
-Здесь нужен волшебник – наконец, решил он – я выберусь на поверхность, и отправлю голубя в Незримый Университет. А ты, Шнобби, остаешься за старшего, и смотри, чтобы никто сюда без лишнего дела не совался.
Ваймс направился к выходу. Конечно, оставлять за главного Шнобби мог только полный идиот, который надеется, что это сработает. Но все прочие стражники ведь непременно попытаются расковырять это творение, и – кто знает, что тогда станется. Может, и расковыряют, и выскребут оттуда недовольного патриция. А может и нет, и в городе начнутся очередные выборы… ну нет уж. Сэм Ваймс слишком уж сильно терпеть не мог этого тирана и деспота, чтобы вот так запросто взять и дать ему умереть.
С голубем он провозился дольше задуманного – его все время отвлекала Ангва, вертевшаяся под ногами и делавшая странные знаки хвостом. Ваймс в другое время обязательно бы выслушал ее, однако сейчас надо было торопиться. Он написал короткую записку Аркканцлеру, и быстро привязав ее к птичьей лапе, буквально зашвырнул голубя в небо. Тот со всех крыльев припустился подальше от опасного сумасшедшего.
Когда Ваймс вернулся, то понял, что Ангву все же следовало послушать, но теперь-то уже было поздно. В воске на полу прибавилось следов. Еще не доходя до подсобки, командор присмотрелся к ним. Так, что у нас здесь… Следы дамских туфель, довольно практичных, судя по каблуку, но, все же, не лишенных изящества. Следы мужских остроносых штиблет, какие модно носить в Убервальде. Следы треноги. Ох, как все плохо…
Он пинком распахнул дверь, заставив Шнобби поперхнуться самокруткой. Она волшебным образом немедленно исчезла, а сам капрал, не совершая видимых суетливых движений, внезапно оказался стоящим, а не привалившимся к стеночке. Больше в подсобке никого не было, если не считать композицию «патриций с клерком».
-Давно ушла Сахарисса? – поинтересовался командор
-Кто? Но сэр!..
-Не морочь мне голову. Во всем городе только она одна может ходить в обществе убервальдского вампира, и только один из вампиров таскает при этом с собой иконограф на треноге… Как же я ненавижу нашу прессу! – с чувством добавил он
-Вы сказали, чтобы сюда не заходили люди без дела – оправдываясь, произнес капрал – Но у них дело было! Госпожа Сахарисса с порога так и сказала.
-И откуда только они все узнают… - вздохнул Ваймс – Как бы то ни было, теперь ждем прибытия специалиста. Я не я буду, если спустя несколько минут здесь не станет тесно от людей в мантиях…

********

Не то, чтобы стало действительно тесно, однако волшебники и правда стали прибывать с большой скоростью. Они что-то странное делали вокруг скульптуры, переговаривались на непонятных языках, делали странные жесты, и, наконец, заставили воск неохотно сползти на пол, оставив людей в покое.
Ваймс оставил Моркоу разбираться с волшебниками, и сам отправил пострадавших во дворец, использовав для этого их собственную карету. Кучер, что правда был другой – о предыдущем ему сказали, что он до сих пор рыдает в попону где-то в уголке конюшни, оплакивая свой любимый каретный пол, или грядущее разжалование.
Было очень много суеты, из дворца пришлось возвращаться на своих двоих, и опоздать к отправке заключенных, застав на месте только людей из Гильдии Осветителей, которые собирали воск. Ответственная Ангва собрала все бумаги Скотча, и их тоже увезли в штаб-квартиру Стражи. Фактически, здесь уже было нечего делать. Ваймс какое-то время постоял на месте, наблюдая за работой, а затем покачал головой и пробормотал себе под нос пару ругательств.
Он не понимал, как такое могло быть. Было похоже на то, что он неверно решил эту загадку. Такое случалось и прежде. Им попадались запутанные дела, где часто желаемое выдавалось за действительное, или наоборот, и где первое мнение являлось ошибочным или тщательно формируемым злоумышленником.
Патриций Анк-Морпорка мог быть способен действительно на все. Всякие мелочи вроде убийства, или бросания людей в ямы со скорпионами давно принимались им за обычные административные меры воздействия. В его случае понятие «всего» расширялось до границ его воображения. Зачастую, он предпочитал портить людям жизнь тоньше. Например, оставляя их обязанными себе. Но это… Это как прикажете понимать? Ваймс ни секунды не верил, что увиденное обозначает именно то, на что оно было похоже. Не может быть так, чтобы Ветинари старался спасти своего секретаря таким образом. Это было совершенно не в его духе. Тут было что-то еще, что-то, что он пока не мог ухватить… И к этому явно имели какое-то отношение впаянные в воск погнутые счеты, наличие которых в подсобке никто не брался пояснить!

9

Командор побрел к выходу, размышляя над этой новой загадкой. Что бы это все означало? Дорого бы он дал, чтобы разгадать это

*******

Свет возвращался медленно. Кожа по-прежнему ощущала непривычный жар, и это было не слишком приятно.
Он открыл глаза, и немедленно обнаружил себя в карете, лежащим на сидении и созерцающим второе, то, что напротив. Карета подпрыгивала на булыжниках, и у нее, как он мог заметить, недавно меняли пол. Впрочем, сказать что-либо наверняка он не мог бы, потому что разглядеть этого без очков не удавалось.
Стукпостук прищурился, и немедленно услышал над собой голос:
-О, ты проснулся
Повернув голову, он обнаружил, что та покоится на калениях патриция, а сам он сидит, и задумчиво глядит в окно, придерживая занавеску тыльной стороной руки
-Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он
-Как ни странно – честно отозвался клерк и предпринял попытку прекратить святотатствовать и принять вертикальное положение. Это ему не удалось: голова сообщила, что она хозяина, безусловно, уважает, однако кулак господина Скотча произвел на нее столь неизгладимое впечатление, что она начинает кружиться лишь при одном упоминании об этом событии
-Лежи, лежи – поддержал предательницу-голову патриций – Профессор Курикль сказал, что тебе лучше не беспокоить эфирное пространство вокруг себя, то есть, соблюдать неподвижность. Полагаю, тебе потребуется пара выходных.
Если предыдущие события Стукпостук никак не воспринимал, как драматические, то теперь резко начал это делать. То, что привело его к бездеятельности, безобидным по определению быть не могло.
-Господин, - помедлив, произнес он - Что произошло?
-Наша доблестная Стража задержала злодеев, и освободила нас – отозвался Ветинари, все так же рассеянно поглядывая за окно – Видимо, мечи и палицы убеждают господина Скотча куда лучше бухгалтерских счет
-Канцелярских – педантично сообщил клерк
– Полагаю, если бы там находился Гекс, эта гигантская думающая машина Ун6иверситета, вполне пригодная для сложных вычислений, это бы тебя так же не остановило, и ты пустил бы ее в дело
-Да, господин
-Вот и славно
Разговор прервался. Патриций продолжал упорно изучать проплывающие (точнее было бы сказать, пропрыгивающие, ведь мы ведем речь о карете) пейзажи.
Что он сделает завтра с утра? Ведь Стукпостук все равно выйдет на службу, это так же неотвратимо, как восход солнца. Это значит, что для того чтобы заставить его не выйти, нужно по меньшей мере, перестать в него верить. (6) Так как даже если оторвать ему ноги, он туда приползет. И что он сделает первым делом?
Ответ напрашивался сам собой. Конечно же, принесет ему чаю. А он этот чай выпьет. Почему? Да просто потому, что Стукпостук его не отравит, вот почему. Приятно думать, что люди хоть изредка делают что-то не ради вашей скорейшей кончины. В этом городе было потрясающее число людей, кто с радостью подписал бы петицию «Убить Ветинари» (7), и даже два раза.
И кто бы еще непревзойденно додумался выпилить дно кареты (вероятно, припахав к этому делу гномов, ибо для людей такое проделать представлялось крайне сложным), пока та проезжала над люком? Только Липкий Скотч! Тот самый, который, заплати он налог с прибыли, сейчас спал бы спокойно, а не трясся бы в шатком шарабанте стражи, доправляемый к месту своего заключения. И к которому очень скоро явилась бы Гильдия для разговора по душам, по поводу членских взносов.
И что мы имеем? Преступник задержан, а у него самого и его клерка выдался жаркий вечерок, насыщенный горячим воском и ожогами. Волшебники сделали то, что могли сделать в такой ситуации, однако большей частью они могли развести руками и сказать «это скоро заживет».
Не сказать, что покушение удивило патриция. Нет, пару тройку раз в месяц новую попытку обязательно предпринимали, и он уже к этому привык. Собственно, у него было две вещи, к которым он так привык: покушения и Стукпостук с его канцелярскими счетами. Не то, чтобы он был человеком, не умеющим драться. Но уметь и делать разные вещи. Из них двоих этому ремеслу учили самого Ветинари, а вовсе не его клерка. Предыдущий его секретарь, к слову казать, драться умел куда лучше. Если Стукпостук – это секретарь и слуга то Воунз был, скорее, секретарем и телохранителем. Закончил он, правда, скверно, как и все люди, попытавшиеся убить Ветинари.
Воунз несколько раз оказывал сопротивление превосходящим силам противника, когда была соответствующая необходимость – что правда, не счетами. Но в том-то и был так тщательно выискиваемый Скотчевыми факельщиками «фокус». Уметь драться и драться – это совсем не то, что не уметь, и все равно драться. Стукпостук не умел.
Перед каретой распахнули ворота, и она въехала на территорию дворца. Скоро придется побеспокоить секретаря, который делал вид, что ему удобно лежать, и не шевелиться, тогда как у него наверняка все затекло от однообразной позы.
Однако карета еще не успела толком остановиться, когда из дворца выскочил один из бухгалтеров, размахивая какой-то бумажкой
-Ваша светлость, ваша светлость! – закричал он – Срочное сообщение из Центрального банка! Там…
Ну вот, опять. Ладно, в конце-то концов, это же Анк-Морпорк, в котором никогда не бывает полностью все в порядке.
Карета остановилась. Стукпостук выключился на сидении, чтобы включится снова, уже открывающим дверцу кареты. Промежуток между этими моментами должен был теоретически включать в себя его вставание, спрыгивание на землю и придерживание дверцы с противоположной, внешней стороны. Однако все эти промежуточные стадии он миновал так же, как профессиональный воин, переходящий из состояния сна в состояние прицельной стрельбы из арбалета.
-Новое дело, Стукпостук – сообщил ему патриций уже по дороге в Продолговатый кабинет
-Мой господин? – отозвался тот с интонацией человека, который на длинную реплику собеседника отвечает только «М?»
-Полагаю, придется работать над этим большую часть утра – продолжил свою мысль Ветинари – Принеси в кабинет светильник. Думаю, свечей на сегодня было более чем достаточно
-Да, мой господин – отозвался клерк, не уточняя при этом, что подразумевается под «более чем достаточно свечей». Он мог себе позволить осведомляться и делать замечания, хотя и всегда спрашивал на то позволения, и обычно этим своим правом пользовался, когда чего-то не понимал. Случалось это крайне редко, так как за годы службы он успел достаточно поднатореть в переводе с языка патриция на нормальный. То ли он не был слишком бессознательным в определенный момент, то ли списал фразу на какие-то общие причины, вроде той, по которой его хозяин терпеть не мог уличных мимов.
А в приемной их дожидался лорд Врет-и-Некраснеет, заговоривший с ними с той вежливость, что предельно граничит с оскорблением, и все это однозначно было как-то связано с бухгалтером и его бумажкой.
Что ж. О странностях воска подумать случай еще представится. Не вечно же будет длиться эта канитель. Впрочем, кажется, он себе это уже говорил в прошлый похожий раз?..


Пометки:
Мы разве утверждали анималистические маркировки? (1)
- отсылка к книге Октаво, буквы которой напоминали шевелящихся существ

в подражание троллю Майктайсону (2) – разумеется, намек на боксера Майка Тайсона и случай с откушенным ухом его противника

Оставшись в одиночестве, патриций выразительно поднял одну бровь
-Поразительно – с глубоким отсутствием чувства произнес он (3)
Пародия на мистера Спока, который делал так же и с теми же словами

Это подлинный Жадница (4) – в «Правде» упоминается это имя, как ученик знаменитого мастера работ по серебру. Гипотетический ценитель искусства использует имя скульптора, путая его с художником

Воск не свинец (5), - отсылки одновременно к «Ноги из глины», где вся интрига была завязана на свечах, и к «Правде» где двум запертым злодеям через щели в потолке лился расплавленный свинец

Это значит, что для того чтобы заставить его не выйти, нужно по меньшей мере, перестать в него верить. (6) – отсылка к «Санта-Хрякусу», описывающему тонкости аспектов человеческой веры

«Убить Ветинари» (7) – ребята из клуба «Убить Лиса», если вы это читаете, знайте – это намек по ваши души



Конец

@темы: фанфики

---

[Mamoru_Chiba]

Название: Восковая печать
Автор: Chiba Mamoru
Бета: ворд
Фэндом: Пратчетт Терри «Плоский мир»
Персонажи: намеки на Ветинари\Стукпостук, Сэм Ваймс, Ангва, Шнобби,волшебники, контрабандисты, и канцелярские счесты
Рейтинг: G
Категория: Юмор, Фэнтези, Пародия
Предупреждения: Насилие
Размер: Миди, 20 страниц
Дискламмер: все принадлежит сэру Пратчетту
Саммари: Расписывая очередную рутинную интригу с контрабандой, патриций и не подозревает что очень скоро присоединится к ней в качестве прямого участника.И уж точно этого не подозревает его секретарь, который, казалось бы, всего лишь тень за спиной своего господина. Или нет?

1

-Не хочу мешать вашей беседе, - отвечал авиатор.
- Не хочу я ее и слушать. Я знаю, что бывает, когда
вы оба разойдетесь. Профессор тонко заметит: "9920,05",
а вы скажете с мягким юмором: "75,007" На это грех
не возразить: "982,09" Грубовато, конечно, но чего
не бывает в пылу полемики...
(с) Г.К. Честертон

Власть развращает только тех, кому нечего делать. Тех, кому есть чем заняться, она, скорее, отягощает. В особенности – если является его профессией.
Он никогда не собирался быть патрицием. Слыхал, что есть на свете такие люди, которые посвящают подобной грандиозной цели всю свою жизнь, и в результате даже чего-то добиваются. Бедняги. Интересно, как они после исполнения-то живут?..
Как бы то ни было, но вот уже сколько лет он считался управляющим Анк-Морпорком, самым крупным мегаполисом на всем Диске. Изо дня в день, как детальки огромной головоломки, переставлял людей… нет, даже не людей – особ – на доске города.
Патриций не был злым человеком. Он был здравомыслящим. И отдавал себе отчет в том, кого он видит перед собой каждый день.
На свете полным-полно людей, грезящих властью. Не то чтобы им нельзя было давать ее в руки – почему же, можно. Некоторые из них действительно справлялись со своими обязанностями. Люди-спички, зажигающие костер под котлом событий - вроде Камнелицего Ваймса, человека, убившего последнего короля Анк-Морпорка. В котором, к слову сказать, как раз хватало людей, мечтающих устроиться на его месте.
Патриций – не король. Даже «правитель» будет неверным словом. Правильнее было бы сказать – управляющий. Строго говоря, он менеджер этого города, его дворецкий. И ничего не получает от своего положения – ни безопасности, ни уверенности, ни какого-либо удовольствия.
Город работал. Гильдии работали. Люди работали. Машина шла вперед, колесо крутилось. Все знали, что он запустил его, и знали, что оно остановится, когда …
Когда.
Когда обязательно произойдет, днем ли позже, днем ли раньше. Потому что люди зачем-то хотят власти. Он, вероятно, стал патрицием, потому что не хотел им становится. Ему это не было нужно. Он хорошо понимал людей, когда те находились на расстоянии, и не знал, что с ними делать вблизи. Даже не понимал, зачем с ними вообще что-то делать. Отчего бы им не пойти и не заняться своими делами, пока он займется своими? Напишет два десятка официальных писем, по вечным вопросам мира и войны, поговорит с каким-нибудь гением от магии, который опять призвал в город Твари знает что…
-Ваш чай, сэр
О, ну, разумеется. В это время дня Стукпостук традиционно шел в Архив, и традиционно же на обратном пути заваривал чай. Он по сей день считал, что его господину тот требуется. Не то чтобы патриций не любил чая. Но и не не любил. Строго говоря, ему было все равно. Черный несладкий чай, чьей крепости мог позавидовать иной виски, стал для него привычной вехой трудобудней.
Патриций положил перо и потянулся за чашкой. Ему под локоть, едва он оторвал его от стола, подсунули белоснежную салфетку. Стукпостук убрал руку прежде, чем на салфетку опустилась чашка. Со стороны казалось, что салфетка оказалась здесь самостоятельно. Патриций поглядел в сторону окна, задумчиво пробуя горячий, и, на его взгляд, совершенно безвкусный чай. Обойдя его кресло за спинкой, Стукпостук долил чернил и убрал исписанные листы, заменив их чистыми. Когда патриций повернулся обратно, на столе, казалось, ничего не изменилось. Стукпостук свое дело знал.
Сколько у него уже этот секретарь? Пять лет? Шесть?..
Когда-то из всех претендентов на место он выбрал именно этого – не за ум, хотя тот у клерка имелся, не за сметливость или расторопность. Заподозрить наличие чего-то подобного в бесцветном и невыразительном Стукпостуке мог только очень большой оптимист. Патриций оптимистом не был. Он и не заподозрил.
Претендентов было что-то около трех десятков – юных и не очень, сдержанных и пылких людей, которые намеревались получить это место или умереть на пороге его кабинета. Уверяющих в своем желании служить городу, чем смогут, и демонстрирующих настоящие чудеса делопроизводства.
Стукпостук зашел под вечер очередного трудового дня. Постучал в дверь и зашел со словами «Я слышал, вы ищете клерка, лорд Ветинари».
Лорд Ветинари оглядел его без энтузиазма. На парне, казалось, все висело как на вешалке. Не то чтобы мешком, но как-то не сидело. Он носил очки, непритязательно стриг каштановые волосы, и вообще ничем не выделялся. Совсем.
-Почему вы хотите получить это место? – поинтересовался лорд Ветинари
-Потому что это работа, которую я могу выполнять – отозвался посетитель.
И был принят. Единственный, кто дал правильный ответ.
Они тут не патриотизмом занимаются. Здесь много нудной тягомотины, писанины, и некогда поднять голову. Не нужно любить свою эфемерную родину, чтобы переписывать сто пятьдесят экземпляров Указа номер триста шесть. Но нужно быть действительно хорошим клерком, чтобы у тебя ничего не терялось и содержалось в порядке.
Стукпостук раньше работал у какого-то торговца, и тоже клерком. Получив место во дворце, он аккуратно закончил свои дела на предыдущем месте работы, и лишь через три дня приступил к новым обязанностям. Потому что с его точки зрения незаконченные дела оставлять нельзя. Не потому что это вредит репутации, а потому, что всякое дело требуется закончить.
За это его лорд и ценил. Не то чтобы его секретарю не нужно было ничего в той же мере, как оно было ненужно самому Ветинари – нет, он, все-таки, спал, ел, и даже, говорят, гулял иногда. А еще у него была семья. Это патриций знал совершенно точно, уже хотя бы потому, что с его позволения Стукпостук отклеивал с заграничной корреспонденции марки для своего племянника. У людей, не обремененных семьей, редко случаются племянники.
Ветинари никогда за клерком не следил – в этом не было нужды. Его можно было не замечать, тот все равно бы выполнял свои функции. Однако даже патрицию иногда хочется поговорить с кем-нибудь, кто не мечтает оторвать ему голову.
В этом городе об этом не мечтал только ленивый и тот, кто не слыхал его имени. О, как же, знаменитый Анк-Морпоркский тиран, страх и ужасть…
-Ты считаешь меня тираном, Стукпостук?
-Нет, сэр
-Почему?
-Это не имеет смысла, сэр. К тому же, вы не извлекаете из своего положения никакой выгоды.
Выгода. О, да, выгода – главный из богов этого города. Чье имя никогда не произносят напрямую, но никогда не зазорно поминать его всуе, может, удастся приманить…
Все хотели получать ее, эту выгоду. Все. Кроме него. Его целью был город. Город, который должен был работать. Ради этого можно было делать так, чтобы все считали тебя врагом, так, чтобы люди ходили по самому краю, и иногда, не выдерживая, прыгали. Он их никогда не толкал.
К людям патриций не испытывал ни интереса ни презрения. Они кровь города, и каждый из них важен, должен выполнять свою работу.
Работа. Вот работу он получал всегда. В отличие от выгоды. Работу, которую они со Стукпостуком выполняли.
В какой-то степени клерку ни до чего нет дела, сродни как и самому Ветинари. Он выполнял работу, как дышал – тщательно, но не задумываясь. Для него естественным было выполнять ее. Ветинари не мог припомнить, когда видел клерка с пустыми руками – в них всегда были письма, папки, счета, или рабочий гроссбух. Мир приходил для него в гармонию, когда в нем все находилось на своих местах. Этот своеобразный перфекционизм был очень полезен в работе. Патриций был раза в два старше своего секретаря, и, даже если бы пожелал, вряд ли бы сумел поддерживать такую скорость в обработке поступающих данных. Систематизировать их. Помнить обо всем. Впрочем он помнил о другом «всем».
-Перенеси встречу с проректором Незримого Университета – неожиданно велел Ветинари, глядя на далекий капустно-зеленый закат – Он будет спустя четверть часа.
Ступостук немедленно открыл блокнот и застрочил. Он никогда не задавал вопросов. Он никогда не проявлял… как бы это?.. Ничего такого, чего не следовало проявлять хорошему клерку. Ветинари ни разу не пожалел, что взял именно его. Есть люди, которые знают, что они хотят от жизни. А есть те, кто знает, чего жизнь хочет от них. И Руфус Стукпостук как раз из этих, последних. Он просто делал свою работу – каждый день, монотонно, как заводные часы, которые нередко напоминал. Дело было не в пунктуальности. Было в нем что-то такое схематично-никелированное, такое… штамповано-фабричное. Быть может, серый цвет костюма, быть может, дешевая оправа очков, а быть может и еще какая-то деталь, составляющая его существо. Иногда складывалось впечатление, что клерк одевается только ради того, чтобы от него отцепились. Будто внешний вид это всего лишь пропуск «в общество», и сам по себе его не волнует вовсе.
Стукпостук стал тенью его тени. Он прекрасно уяснил для себя свои обязанности, и служил не столько городу, сколько патрицию. И тот привык. Правильнее было бы сказать, что «тому лишь того и надо было», но он действительно привык. В его окружении не было людей, которые бы служили «ему». Не той Выгоде, о которой он уже думал сегодня (усугубляемой еще и тем, что она, к сожалению, часто была Сиюминутной), не Страху, не Жалости и не этому, как его… командор Ваймс еще это слово очень любит. Всегда цветисто ругается, когда его поминают в командоровском присутствии. О, конечно – патриотизм. Одним словом, во имя любой ерунды люди готовы были… да на что угодно были готовы. И вот, по его слову его секретарь был готов. Был, есть, и, вероятно, будет – такой уж он человек.
Стукпостук никогда не делал из своей работы у патриция чего-то особенного, чего-то эдакого. Для него вряд ли была разница, служить ли правителю во дворце, или купцу в Тенях. Впрочем, Ветинари слабо себе представлял, что он станет делать в Тенях – это было слишком… ну, не то чтобы просто, но неинтересно. Тени ведь только часть его города.
Патриций иногда подумывал взять да и посчитать, сколько раз люди пытались подкупить его секретаря. Гильдии, наученные опытом, уже правда не норовили (хотя в свое время попытку сделала каждая), а вот новички, бывает, что попадаются в этот гостеприимно распахнутый капкан. Стукпостук их внимательно выслушивал, и повторял слово в слово – некоторые перлы из таких собеседований патриций коллекционировал. Эти люди странно реагировали, когда им их цитировали на допросе в страже. В таких случаях командор Ваймс упирал кулаки в бока, пошире расставив ноги, и, обернувшись через плечо, орал:
-Что-что сказал этот засранец?
-Он сказал, сэр, - терпеливо, с ноткой скуки, повторял клерк – Что его светлость разлагающе влияет на социальную структуру общества, в сязи с каковым фактом давно следовало бы свернуть шею этому поддонку. Прошу прощения, сэр.
«Допрос со Стукпостуком» - это было такое развлечение в страже, аттракцион, на который ветераны водили зеленых новобранцев. Те преисполнялись уверенности, что Стукпостук это такая специальная разработка патриция, специально для доведения подозреваемых до помешательства.
Ветинари испытывал подозрения, граничащие с уверенностью, что после смены работы семейство Стукпостуков не сразу прознало, где теперь трудится их родич. В один прекрасный день это, все же, стало им известно, полагал Ветинари, однако слава богам они ничего по этому поводу не предприняли.
Вообще-то слова «полагать», «подозревать» и «догадываться» он считал словесным мусором, используемым только для собеседников, которые иной терминологии не понимают. Как прикажете расценивать управляющего, который вместо твердой уверенности заявляет «я догадываюсь, подвал почищен» или «подозреваю, на ужин селедка». Ветинари обычно ничего не подозревал – он был уверен. Знал о людях достаточно, чтобы на основе данных статистики делать выводы. Его секретарь из этой проверенной системы выпадал – о нем не нужно было делать выводов. Все, что необходимо, он скажет и сам, и весьма охотно, по первому требованию. Он вообще все делал по первому требованию, а иногда и до оного. А уж требований у патриция всегда хватало в избытке.
Он не был мстительным, хотя часто говорил людям вовсе не то, что они хотели бы услышать, заставляя их почувствовать, какое малое расстояние отделяет их умственные способности от кузнечиков. Ко всему прочему, он и злобным не был. Человек без пороков и без достоинств, если не принимать за таковое умение правильно разыграть партию на улицах города: там посолить свежую рану, там поперчить подзабытый было конфликт, кое-где подсунуть рукоять ножа, выудив ее предварительно из-под другой руки… одним словом, система действовала.
Ветинари было искренне интересно, что станет делать его преемник. Ну вот действительно – что? Человек Гильдий примется царствовать, пока те будут править, очередной революционер украсит собой страницы истории и даст повод для новых баек, которые сам патриций классифицировал, как исторический хоррор.
Преемнику, кто бы он ни был, останется только либо продолжать за Ветинари, либо быть погребеным под руинами карточного домика патриция, имя которому «персональная система».

2

-Почта из Сто Лата, господин.
Иногда Стукпостук говорил так, что это казалось его собственными мыслями, звучащими ненавязчиво где-то на фоне. На них необязательно было отвечать, клерк и без того отлично знал, когда следует быть услышанным, а когда наоборот.
Из коридора послышались шаги. Дверь распахнулась, и на пороге объявился волшебная братия. Собственно, это был только один ее представитель, но размера он был такого, что хватило бы на троих. Особенно в ширину. Он застыл на пороге, руками упершись по обе стороны проема, будто бы загораживая его, и его мантия, вся расшитая очень оккультными птицами, теперь казалась чем-то вроде театрального занавеса.
-Вы совершенно правы – обратился к нему патриций – Но что возможно с этим поделать?
Волшебник подавился заранее заготовленным «это неслыханно!»-воплем с интонацией номер семнадцать, экстра-возмущенной, и сморгнул. Ветинари перевернул страницу. Опыт ему подсказывал, что он успеет прочесть еще два абзаца до следующей реплики.
Спустя абзац и три четверти он произнес:
-Но, это ведь очевидное магическое проявление?
Волшебник, уже выбравший остроумный «это я у вас хотел спросить!»-ответ, снова сморгнул.
Стукпостук взял без видимой причины с полки папку и подержал ее в руках, прислушиваясь к чему-то то ли внутри своей головы, то ли за спиной, в разворачивающейся сцене. Ветинари протянул руку, не отрывал глаз от посетителя. Стукпостук с явным облегчением передал папку ему и снова занялся сортировкой входящих документов. Патриций потянул за одну из завязок и аккуратный бант из тесемок начал расползаться. Волшебник уставился на это зрелище с явным опасением. Он больше не рисковал ничего говорить, и на его лице читалась святая уверенность молчать правду и только правду.
Ветинари поднял один из листков в папке. Листок имел номер, был трижды проштампован в различных бюрократических отделениях, и на нем стояла пометка о наличии копии. Одним словом, листок носил явственные следы работы Стукпостука с ним.
-Что это? – обратился в пространство лорд Ветинари – Мы разве утверждали анималистические маркировки? (1)
-Это подпись Аркканцлера, господин – едва слышно подсказал Стукпостук
-Стало быть, этот лемур…
-Кошка, господин
-Кошка?
-Аркканцлер не очень придает значения грамматике, сэр
-Как бы там ни было, однако это его апелляция позволить Незримому Университету провести серию экспериментов с Заоблачной Графоманией – я ничего не путаю?
Волшебник, не рискуя пускать в ход слова, с которыми у его собеседника, судя по всему, были более короткие отношения, закивал, отчего его борода изобразила, сама того не подозревая, все требуемые от метелки шамана движения для плодородия почвы. Ритуал этот бытовал в малораспространенном на Диске племени Съе Шьназа-втра, что за Крулом. До племени еще не добрались никакие исследователи, и потому оно процветало.
-Однако, как я могу видеть – Ветинари поднял лист так, словно собирался осмотреть его на свет. Его сухие пальцы почти просвечивали вместе с бумагой.
-Стукпостук, погляди ты – неожиданно прервал он сам себя – Ты носишь очки, стало быть, видишь лучше: что-то я никак не могу обнаружить среди этих барсуков свою подпись.
Клерк послушно оставил картотеку в покое (та, если бы смогла, облегченно вздохнула бы) и подошел к столу своего хозяина. Заглянул в бумагу и несколько секунд добросовестно ее изучал, словно бы видел впервые. Или, возможно, вид правильно заполненных бумаг делал его немного счастливее
-Ее здесь нет, мой господин - почтительно сообщил он
-Вот как, нет – патриций опустил бумагу – Однако Университет все же провел свой эксперимент, если только небо не лжет нам. Как же это могло случиться?
-Вы сказали казначею, что надеетесь на наш успех! – вырвалось у волшебника
-Профессор Курикль – Ветинари немного по-птичьи склонил голову набок, словно рассматривая затейливое шитье мантии гостя – Казначей принес мне на подпись смету нашего уважаемого Университета. И, разумеется, я пожелал ему всяческих успехов. Вне сомнений, и вы бы сделали точно так же, едва узнали бы, до скольки мы вынуждены были научится считать, чтобы проанализировать ее.
-Но… - профессор Курикль беспомощно бросил взгляд на небо, будто надеясь прочесть на нем подсказку, выведенную рукой доброго божества огромными пылающими литерами
-Но эксперимент…
-Про эксперимент не было ни слова, профессор – с честнейшим видом заверил его лорд – А что касается этого – он выделил слово интонацией, и за его спиной Стукпостук сдержанно указал на закат – То я выражаю самую горячую надежду, что завтрашний рассвет не будет кабачково-салатовым. В противном случае я вынужден буду…
Стукпостук проворно склонился к его уху и что-то прошептал в него. Оставалось только догадываться, как он умудрялся ухватить момент и не превратить все действо в подражание троллю Майктайсону (2), который, по слухам, питался одними сплошными ушами – от игольных, до лоханных.
-Хм, хорошо. Тогда я просто привлеку вас к ответственности.
-Да, сэр. Спасибо, сэр
-Рад, что мы достигли взаимопонимания, профессор – любезно кивнул ему патриций – Кстати, это, то, что у вас на левом локте – это зяблик?
-Это звезда сверхпространственного разумного агитирования! – вспыхнул профессор
-Вот как. А с зябликом на одно лицо. Поразительно.
Волшебник развернулся, и его птичья мантия совершила разворот вместе с ним, дав зрителям возможность оценить, что умелые руки и неисчерпаемый запас времени способны сотворить с девятью ярдами алого бархата, золотыми блестками и остатками какой-то бижутерии, которую было жаль выбрасывать. Стукпостук закрыл за ним дверь. Ветинари кончиками пальцев подтолкнул папку к краю стола, и спустя секунду, предвосхищая падение, она уже была в руках секретаря. Когда она добралась до своей полки, то оказалась и полностью завязанной.
-А теперь пригласи ко мне господина Нарка – вздохнул Ветинари – Думаю, три часа в приемной было вполне достаточно, чтобы он осознал свою неправоту.
-Да, господин – невозмутимо отозвался Стукпостук. Зеленый закат хищно осветил его лицо, сделав его похожим на господина Кривса, который всем был бы неплох, кабы не был мертв вот уже лет триста. Что, впрочем, не мешало ему портить кровь своим еще живым собратьям, ибо господин Кривс обращался с законами примерно так же, как Стукпостук с еще чистой бумагой.

3

Ветинари на мгновение зарыл глаза, и с его лицом закат обошелся чуть более милостиво. Впрочем, поглядев через минуту на господина Нарка, они оба осознали, сколь тщетны их попытки, и какого совершенства они могли бы достичь. Но тогда им стало уже не до этого.
Господин Нарк оказался самым натуральным соответствием своему имени. Точнее и не скажешь. Он был маленьким, с большой головой, которая казалась еще больше из-за торчащих во все стороны волос. Глаза навыкате никак не могли договориться между собой, в какую сторону им смотреть, из-за чего окружающим смотреть не рекомендовалось вовсе. Был он бледен, облачен в нечто, напоминающее чужую пижаму, в которой долго проработали в угольной шахте. Ко всем своим достоинствам господин Нарк беспрестанно хихикал, заставляя людей спешно проверять, нет ли у них какого беспорядка в костюме.
-Хы-хы – поприветствовал он четверых лордов-патрициев, сидевших за четырьмя одинаковыми столами. Он не так давно был в Анк-Морпорке и еще не знал местных порядков. Но даже на его взгляд четыре лорда было немного чересчур. Впрочем, заметив между ними немалое сходство (все, как один, высокие, худощавые мужчины с аккуратно подстриженными черными бородками, одетые в темные костюмы), он успокоился. Наверняка какая-то семейная иеранархия. Что означает это слово – иеранархия – он не знал точно, но частенько слыхал его от умных людей.
-Хы-хы – повторил он – Значиццо, того… это…
Четверо патрициев подумали, и немного совместились: теперь их стало двое. Жизнь упростилась.
-Тама, значится, в подземных тоннелях Липкий Скотч гонит свое месилово – выдохнул он наконец
Стукпостук за спиной патриция открыл окно – с одной стороны впустил зеленый закат поближе познакомиться с убранством Продолговатого кабинета, с другой – выпустил выдох господина Нарка наружу, чтобы он не срикошетил от стен и ненароком что-нибудь не повредил
-А что, господин Скотч сменил свое мнение эмигрировать в Клатч? – поинтересовался Ветинари
-Не хы-хы знаю, ваши святости
-Светлости – автоматически поправил Стукпостук, уже что-то записывавший в блокнот. Затем строго взглянул на посестителя поверх очков
-Светлость – еще более строго, произнес он. Нарк посмотрел на него странно. Бывает же, подумалось ему, люди иногда не замечают совершенно очевидных вещей. Видимо, эти близнецы признают только одного из лордов правителем, а против другого плетут заговор. Ох, чем нынче только люди не занимаются, хы-хы…
Клерк, не отрывая глаз от господина Нарка, запустил руку в один из ящиков и вслепую выудил небольшой конверт. Его он положил на угол стола, с которого мгновение спустя его взял патриций. Задумчиво распечете, тоже разглядывая собеседника и выудил иконографию. Ее он положил на стол
-Вы узнаете этого человека?```
-Хы, дык а как жа! – обрадовался господин Нарк – Липкий Скотчище, собственной мерзкой жо.. мордою, ваш светлости.
-Светлость – снова поправил его клерк. Выглядел он как человек, с которым происходит некое явление, известное у волшебников под названием «когнитивный диссонанс», а у всех прочих людей «едущей крышей». Наличие в мироздании Нарка целых двух, а то и трех лордов Ветинари заставляли клерка переживать острую необходимость делать в три раза больше, чем обычно.
-Он никак не изменился?
-Хы, ваш светлости… ть – Нарк вовремя поймал взгляд клерка – как жа без ентого! Патлищи ж были, что твоя борода, и…
Судя по излому секретарской брови, волосяной покров, похожий на бородку патриция, никак не заслуживал гордого наименования «патлищами». Уяснив для себя и это, господин Нарк махнул рукой
-Ну, бородища гномова!.. Все обрил! В уши насовал всяких ентих заграничных хы-хы, штуковищ, и тряпье на ем… Как на ентом.. Ну, знаете же это слово – господин Нарк замялся, явно смутившись, если на свете существовало хоть что-нибудь, способное смутить человека вроде господина Нарка
-Как на троллихе в брачный сезонище – наконец, сдался он, и, чтобы не терять лица, добавил – Хы-хы
-Брезент – безошибочно определил патриций – А вернее, парусина, мы же говорим все-таки о человеке. Что ж, благодарю за помощь. Страже будет небезынтересно об этом узнать. Стукпостук, проводи нашего гостя
-Но дык я ж… - запротестовал тот – А хы-хы как же? Как же хы, звонкий доллар, ваши… ваш светлыстя!
Стукпостук был настолько ошеломлен производной, до которой додумался господин Нарк, в поисках среднего арифметического между двумя патрициями и одним, что на мгновение застыл. Слово «светлыстя» каленым железом выжигалось на его памяти, в разделе «самые страшные оскорбления». Тем часом сам «его светлыстя» сложил руки перед собой, соединив кончики пальцев и поверх этой конструкции, и взглянул на гостя
-Безусловно, честный труд заслуживает честной оплаты – произнес он
– Полагаю, вы могли бы обождать в приемной, пока Стукпостук сходит в Центральный Банк к господину фон Губвику, выстоит там небольшую трехмилевую очередь и вернуться с…
-Мне пора! – господин Нарк неожиданно обнародовал талант передвигаться задом наперед, при этом оставляя взгляд прямо перед собеседником. Пока тот глядел ему в глаза, господин Нарк успевал выскочить за дверь. Очевидно, приемная патриция обладала каким-то невероятно целительным и благотворным воздействием, напрочь искореняя грех сребролюбия в заблудших овцах.
-Мне отправить голубя командору Ваймсу, господин? – немедленно предложил клерк, едва за посетителем закрылась дверь
-Двух – отозвался тот – Одного для него, а другого для констебля Водослея который, насколько я помню, первым добирается до всех голубей
-Констебль Водослей – горгулья, господин – словно извиняясь за порядки в страже, произнес секретарь – Такова их природа
-Именно. Поэтому – двух.
-Какое послание с ними отправить?
-Никакого, прикрепи чистые листы. – Поймав немного удивленный взгляд (что случалось нечасто) Ветинари едва заметно пожал плечами
-Командор Ваймс ненавидит бумаги, ты же знаешь. Едва заметив дворцового голубя, он немедленно явится лично, так как ему легче пройти полгорода, чем прочесть полстраницы официального документа.
-Но если же он все-таки прочтет послание, сэр?
-Тогда тем более явится, выяснить, что же этим хотели сказать. Ну же, Стукпостук, время не ждет
Клерка немедленно как ветром сдуло: он буквально исчез с места, хотя логика утверждала, что он все же ушел через дверь. А между кабинетом и голубятней миновал еще не одну инстанцию, вроде приемной, лестницы, и коридора.
Оставшись в одиночестве, патриций выразительно поднял одну бровь
-Поразительно – с глубоким отсутствием чувства произнес он (3)

4

К наступлению темноты город уже был, что называется, на ушах. Не спал никто. Все, что можно было осветить, было освещено. Все, на что было можно залезть, чтобы оттуда наблюдать, было оккупировано. Достабль в гуще толпы продавал сосиски и был совершенно счастлив. Между зеваками сновали букмекеры, карманники, и милые дамы без определенных планов на вечер. Все это безобразие называлось «секретной операцией городской стражи», которая как раз совещалась, собравшись в кружок. Вернее был бы сказать – встав лицами друг ко другу и спинами ко всем прочим. Ибо совещаться «в кружке» с сержантом Детритом никак не представлялось возможным – разве только «в квадратике», в котором он был бы отдельной стороной.
Судя по активной жестикуляции руками, лапами, палицами, мечами, пиками и пожарным багром, планировалось нечто грандиозное. Командор Ваймс немного в отдалении стоял над душой у капрала Ангвы, которая в поте морды вынюхивала след злодеев под телегой. Со стороны картина выглядела как очередной эпизод многосерийной эпопеи «плохая собака, или кто это сделал, я спрашиваю?». Собакой Ангва не была, но зато была оборотнем, что утраивало ее ценность для стражи и удесятеряло нелюбимость среди злодеев. Скорее всего, ни одна их коллекционная колода карточек не содержала ее карточки, зато ее напарника капитана Моркоу там могло быть и две и три.
Патриций, глядя на это безумие из окна, только прикрыл глаза. Свет факелов слепил его. События, как бы далеко не происходили, из окна просматривались отлично.
Осознание того, что к этому бедламу прибегнуть необходимо, дела вовсе не облегчало. Бывалого контрабандиста Скотча по прозвищу Липкий иначе было не взять. Нет, только массовость, только гласность, только хардкор. Всеми тремя областями – и особенно «хардкором», чем бы тот ни был – ведала городская стража. Стража дворцовая смотрела на них свысока, задирая нос к ночному небу и подметая плюмажем лопатки. Впрочем, они могли просто завидовать, что это не они в центре внимания.
И это будет продолжаться всю ночь, благие боги…
-Стукпостук
-Господин? – немедленно материализовался у него за плечом секретарь
-На чем на этот раз обвиняется господин Скотч?
-Ароматические свечи из Агатовой империи, мой господин – с готовностью отозвался Стукпостук – Два или три корабля, командор не совсем уверен. По его мнению, оторванная от трактира дверь с метлой вместо мачты, хоть и нагруженная свечами, за судно сходить не может.
-Он стоик, наш командор Ваймс – отозвался патриций
-Позволено ли будет мне сделать замечание, мой господин?
-Конечно
-Там слишком шумно и слишком светло, и вы…
-Как, должно быть, скверно быть убервальдским вампиром, и думать такие мысли каждый день – как будто ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Ветинари, и отошел от окна. Как бы там ни было, но спуститься ему придется. От этого никуда не денешься. Стукпостук выразил готовность следовать за патрицием, и сделал он это не прибегая к таким приземленным способам, как слова или мимика.
Командор Ваймс как раз начинал терять ощущение реальности. Люди на заборах и балконах постепенно затихали в его мозгу, зато начинал проступать голос Скотча, твердивший как заведенный «не поймаешь - не поймаешь – не поймаешь», и Ваймс про себя знал что – поймает, еще как…
-Вскрыть старые ходы? – обеспокоенно прогудел у него над ухом сержант Колон – Город под городом? Сэр?
-Да! – отрывисто отозвался Ваймс – Да, отличная идея! Пошлите ребят за ломами.
-Но не будет ли это порчей городского имущества? Сэр? – не унимался сержант, которому не давала покоя мысль о вычетах из жалованья по этой статье
-Порча? Имущества? Ха! Ты думаешь, Ветинари есть дело до чьих-то старых подвалов?
-Вы намекаете на то, что он тиран? Сэр?
-Я? Намекаю? Никогда, Фред. На такие очевидные вещи никто не намекает. О них достаточно просто знать. Ему всегда было плевать на людей, или кто из них что думает.
-Простите, что перебиваю, сэр
Ваймс не подпрыгнул на месте только потому, что очень сложно прыгать, будучи затиснутым между телегой и Фредом Колоном. Он обернулся. За его спиной обнаружился секретарь патриция, а он сам в компании парочки дворцовой охраны маячил на освещенной части площади, очевидно, дожидаясь клерка с новостями. Ваймса это не обмануло. Он и без того отлично знал, что Стукпостук один из самых тихих людей в этом безумном городе, и уж если вы заметили его присутствие, значит, патриций хотел, чтобы вы его заметили.
-Ну? – буркнул командор, ожидая всякой пакости
-Его светлость говорит, что пора приступать
-Это я и без его светлости знаю! – рявкнул стражник – У меня другой насущный вопрос: как это проделать?
-Обыкновенно, сэр: требуется найти лестницу, спустить ее в один из люков и по одному…
Командор вытащил из кармана сигару и принялся задумчиво измочаливать ее зубами. Затем он обогнул телегу с другой стороны, оставив вежливо взирающего на него клерка в обществе своего сержанта, и направился прямиком к патрицию. Тот, казалось, ничего не замечал, поглощенный своими мыслями. Дворцовая стража все никак не могла найти компромисс между носом, который вздерут к небесам и носом, который держат по ветру. В результате чего они все представляли для местных жителей замечательное наглядное пособие к поговорке «не лезь не в свое дело». А небеса, безусловно, не были их делом.
-Добрый вечер, сэр – прорычал командор, оказавшись напротив патриция. Тот неторопливо перевел на него взгляд, словно бы только сейчас заметив
-А, Ваймс – отметил это событие он – Добрый вечер. Почему вы еще не начали? Я думал, Стукпостук вам все передаст…
-Вы знаете, что собой представляют наши городские тоннели, а, сэр? – сузил глаза Ваймс – Это же город под городом. Есть очень высокая – как вы ее называете? – а, вероятность, что мы потеряем людей
-Вот как? – поднял одну бровь патриций – Что ж, раздайте своим людям по клубку ниток, командор. Это старый проверенный способ.
Ваймс остолбенело уставился на собеседника. В его голове ни одно из двух соображений по этому поводу никак не могло перебороть второе и озвучиться
Думал он о том, что никакого клубка, будь он хоть размером с самого стражника, не хватит, чтобы нормально пройти по тоннелям отсюда и до верфей, где укрылся Липкий Скотч. И что нитки Анк-Морпорка такого качества, что их лучше всего продавать по выгодной цене всяким захватническим ордам на техобслуживание их осадных машин. Спустя три дня после сделки город мог рассчитывать на бесспорную победу.
-Сэр – с нажимом начал командор
-Начинайте – поторопил его патриций, поглядывая в ночное небо. Там уже не осталось следа от зеленого заката, тем не менее, всегда оставалась возможность, что они появятся
-Сэр, но люди…
-Это их работа, командор. Я ничего не путаю? Рассуждая, вы тратите драгоценное время, и господин Скотч, увы, в очередной раз воспользуется им.
Ваймс пробормотал нечто непереводимое и уставился на патриция со сложной смесью ненависти и подозрения во взгляде. Он не сомневался, что этот хитрый интриган что-то замыслил, но никак не мог разгадать, что именно. Впрочем, это было тоже привычным делом.

5

Он развернулся, как на плацу, и отмеренными шагами я-исполнительный-стражник-и-слуга-закона-так-что-все-последствия-на-твоей-совести отправился к своим людям отдавать распоряжения. Патриций за ним молча наблюдал, и, только когда стражники, передавая друг другу факела, принялись спускаться в люк, задумчиво сообщил:
-Вот теперь он точно думает, что я тиран
-Да, сэр – отозвался секретарь, который неведомо сколько времени уже маячил за плечом Ветинари – Позволено ли мне будет спросить, сэр?
-Спрашивай
-Зачем все это?
-Затем, что господин Скотч вот уже двадцать третий раз использует Анк-Морпорк как перевалочный пункт, и предыдущие двадцать два раза ему удавалось отделаться мелкими штрафами, так как его ни разу не брали с поличным. Кажется, у наших доблестных стражников для таких случаев есть специальное выражение: выуживать в кипятке
-Брать на горячем, господин
-Да, именно.
-И если этого не произойдет и сегодня, закономерно, спустя какое-то время случится и двадцать четвертый раз. Осознав, что выбранное им место безопасно, господин Скотч там и будет продолжать свою незаконную деятельность. Если же сегодня нагрянет стража, он поостережется в двадцать четвертый раз приходить туда же. Рано или поздно, но он совершит ошибку.
Отряд стражников уже полностью скрылся под землей, и у люка остался дежурить только одинокий гном-постовой. Судя по его клетчатому… назовем это килтом, по сапогам на более высоком, чем это принято, каблуке, и по красной губной помаде, это была гномка. Она застыла у отверстого люка, опираясь на свой выше нее ростом топор, и полируя ногти. Ветинари тихо проследовал к своей карете. Здесь ему было больше нечего делать. Стукпостук тенью заскользил следом.
Старая городская брусчатка обладала поразительным свойством – во-первых, не так-то просто было встретить одинаковую на разных улицах. Во-вторых, она мешала людям, как могла, заглатывая уроненную мелочь с садистской точностью: монета блестела, но не доставалась обратно. И, в-третьих, она звучала. В какой бы обуви ты по ней не шел, хоть бы и босиком, камень запоминал твои ноги и звучал под ними с упорством, достойным лучшего применения. Уже почти дойдя до кареты, патриций поймал себя на том, что слышит только свои собственные шаги с небольшим эхом – судя по всему, клерк старался шагать за ним «в ногу», чтобы не отвлекать звуком шагов.
Перед самой каретой клерк оббежал Ветинари, чтобы успеть распахнуть перед ним дверцу, и нырнул следом. Всплеснули поводья, и карета стронулась с места.
Стукпостк выглядел, как человек, которого неожиданно заняла проблема всей его жизни – он глядел куда-то внутрь своей головы, и, скорее всего, вычитывал тем цифрам, которые оказались сегодня не на своих местах. Патриций тоже задумался, что, в общем-то, для него было обычным состоянием. Дела, подобные сегодняшнему, с такими людьми, как Липкий Скотч, всегда составляли, и, вероятно, будут продолжать составлять первооснову менталитета людей Анк-Морпорка. И всех прочих, вероятно, тоже. Люди всегда хотят «попробовать». А вдруг у них получится? И всегда верят в шанс один на миллион. И чем больше им говоришь, что это ни у кого еще не получалось, тем рьянее они верят. Поразительно, но это так.
Карету качнуло. Это можно было бы списать на очередной поворот, если бы патриций не знал дороги до дворца из любой точки города. Как бы там ни было, но он проходил обучение в Гильдии Наемных Убийц, как и прочие отпрыски знатных семей. Обычное дело для Анк-Морпорка. Каждый человек специалист в какой-нибудь области, даже если эта область – забивать гвозди. Никто так не забивает гвозди, как Дубина Джексон, и даже для того, чтобы повесить картину, люди знающие позовут именно его, чтобы потом, на очередном суаре, небрежно обронить «О, этот пейзаж? Это подлинный Жадница (4). Кстати, гвоздь в стену для этого полотна забивал сам Дубина Джексон. О, да, я знаю, что такое подлинное искусство…». Необходимость находить дорогу, считая поворот колеса, и вычисляя расстояния от одного поворота до другого, преподавались на втором курсе Гильдии, и некоторые вещи невозможно забыть, если сдавал по ним экзамен.
Патриций хорошо сдал свой экзамен, и поэтому знал: здесь нет никакого поворота.
Карету качнуло еще разок, после чего весь знакомый мир унесся куда-то очень далеко вверх. Это рухнул пол, проваливаясь в какую-то далекую вселенную. Хотя на самом деле, вселенная эта была очередным люком.
В падении сохраняя примерно то же телоположеине, что и при поездке, Ветинари поудобнее перехватил трость – не для того, чтобы использовать ее как оружие, а для того, чтобы удачно приземлится. В его представлении, это была более первоочередная задача, ибо человек со сломанной ногой редко бывает хорошим мстителем.
Их, спустя непродолжительное время, встретила в свои объятия сырая солома, которая настолько слежалась, что даже не стремилась рассыпаться. Над их головами что-то лязгнуло.
-Ага, попались! – торжествующе провозгласил кто-то там, наверху. Ветинари снова сменил положение рук на трости. Люди, позволяющие себе подобные реплики – люди совершенно особого склада. Ели есть кто-то на свете, кто искренне верит в патриотизм, то должны быть и те, кто верит в обратное. Кто-то, кто верит в абсолютное ничего, в то, что хаос порождает идеальную гармонию. Господин Нарк наиболее точно описал бы этих людей своим словечком «иеранархия».
-Назовите себя – предложил патриций – И свои цели, если вы будете так любезны
Наверху зашлись каркающим смехом и послышались удаляющиеся шаги. При этом они сопровождались ритмичным металлическим звуком: кто-то крутил кольцо с ключами на пальце. Наконец, все смолкло.
Света здесь почти не было. Откуда-то сверху пробивалось что-то такое жиденькое, что позволяло кое-как различать лишь самые общие очертания. Патриций предположил, что это светящаяся плесень там, наверху.
Стукпостук поднялся на нетвердые ноги – было видно, что ему нечасто приходится использовать пласт лежалой соломы в качестве опоры - и двинулся вдоль стен их узилища. Это не заняло много времени – очень скоро он оказался все там же, откуда и начинал.
-Это колодец, мой господин – сообщил он – Старый водозаборный колодец, насколько я могу судить
-Какое любопытное архитектурное решение – отозвался Ветинари – Они, кажется, были не очень распространены? К какому периоду ты отнес бы этот образчик?
-Полагаю, это колодец времен начала правления Георга Свернишею, мой господин. Об этом свидетельствуют клейма на камнях.
-О, год Неполной змеи? – понимающе кивнул патриций – Тогда, мне кажется, нам следует искать камень с самым первым клеймом – обычно именно он служил рычагом к открытию решетки…

6

Стукпостук еще раз изучил все кирпичи, на которых действительно стоял отметки мастерских, в которых они были сделаны.
-Этот, господин – наконец, указал он
-Надави на него посильнее – посоветовал Ветинари – Думаю, это поможет
Клерк приложил все усилия, чтобы исполнить этот приказ, и решетка над их головами с душераздирающим скрежетом отодвинулась в сторону.
-Отлично, сэр! – радостно отметил это событие клерк – Теперь мы сможем выбраться!
-Безусловно, сможем – подтвердил его хозяин, не двигаясь с места – Через, примерно, полтора часа
-Вы полагаете, нам потребуется столько времени, чтобы взобраться наверх? – Стукпостук смерил расстояние до решетки оценивающим, беспокойным взглядом. То составляло что-то около восемнадцати-двадцати футов. Рост троих или даже четверых людей – смотря каких, конечно же.
-Взобраться наверх? – повторил Ветинари – О, я понимаю. Нет, мы не станем этого делать.
-Но разве вы не хотели выбраться на свободу? Для чего же тогда вы отыскали рычаг, открывающий люк?
-Чтобы пришел наш тюремщик, я полагаю. Ведь нам нужно повидать того, чьих мозгов был этот план, верно? А тюремщик совершенно точно знает, где тот находится. Самостоятельно мы будем отыскивать его очень долго. У меня были другие планы на вечер.
Послышались шаги, и кто-то заглянул в колодец
-О! – отметил он отсуттвие решетки – Так-так!
-Будьте добры, сбрасывая нам веревочную лестницу, не попадите по кому-то из нас – вежливо обратился к нему Ветинари – Буду вам очень признателен
-Откуда вы знаете, что у меня с собой? – удивились наверху
-Разве ваш хозяин не велел этого сделать? – в свою очередь осведомился патриций
Наверху зашуршали, и лестницу и правда сбросили.
Спустя три минуты они уже стояли в сыром, уходящем в обе стороны коридоре, перед человеком, держащим над головой небольшой факел. Факел чадил, и вся одежда их тюремщика, преимущественно кожаная, была покрыта пятнами сажи. Кроме того, он имел при себе длинный, заткнутый за пояс мясницкий нож и весьма воинственный вид, который, хоть и не был заткнут на видном месте, тоже легко угадывался.
-Туда – указал он факелом направление – И без фокусов!
-Я обучался не в той Гильдии, чтобы владеть техникой этого искусства – предельно серьезно отозвался патриций. Он сложил рук поверх набалдашника трости во время разговора. Из этого положения был бы легко взмахнуть ею, как мечом, и проткнуть собеседника, если бы не одно «но» - патриций не собирался этого делать. Он только хотел, чтобы факельщик думал об этом.
Их повели по коридору, на поворотах передавая другим людям – всем, как один, с факелами и воинственным видом, хотя в костюмах происходили некоторые изменения. Наконец, они попали в помещение, которое с натяжкой сошло бы за кабинет. В нем, во всяком случае, присутствовали письменный стол, который удалось бы сдвинуть с места только при помощи пары троллей, секретер с умопомрачительным количеством ящиков, много бумаги, перьев, чернильниц, пресс-папье, счетов, карандашей, линеек, и прочего хлама. За столом, уложив на него ноги в подозрительно чистых сапогах, восседал сам Липкий Скотч. При одном только взгляде на него это имя приходило в голову само собой. «Липкий» было первым словом, которым бы вы взялись охарактеризовать его. Липким было все – взгляд, руки, объемистое брюшко, которое, кажется, самостоятельно собирало на себя крошки, лысый блестящий череп, и даже намерения.
-О, добро пожаловать! – расплылся он в любезной, и, тем не менее, липкой улыбке – Как замечательно, что вы заглянули навестить старину Скотча!..
Патриций улыбнулся, выжидательно глядя на хозяина апартаментов
-Я слышал, ваша последняя сделка была очень удачной – нейтрально произнес он – Около…
Стукпостук привычно шагнул к нему и что-то прошептал на ухо
-Около восьми тысяч долларов, как мне сообщили – окончил свою мысль Ветинари. Скотч сморгнул. Формулировка «как мне сообщили» вкупе с движением клерка, наводила на мысль, что сообщили только что. Кто из его людей мог сплоховать настолько, что патрицианскому секретарю известна точная цифра?. Ладно, с этим еще будет время разобраться. Сейчас важно другое.
-Присаживайтесь – любезно пригласил Скотч, кивая на старый, оббитый тканью с полностью вытершимся рисунком, стул – Вы тут надолго, хэ-хэ.
Прежде чем сесть, патриций смахнул с сидения пыль. Стукпостук занял место за спинкой этого стула. Скотч ожидал, что он положит руки на эту спинку, но клерк спрятал их за спину, видимо, как раз борясь с желанием так поступить.
-Кого из волшебников вы подкупили, чтобы он все-таки провел эксперимент? – светски поинтересовался Ветинари
-Я никогда!..
-О, бросьте. Мы нисколько не сердимся, только хотели бы знать из спортивного интереса.
Скотч сморгнул снова. За патрицием не водилось привычки говорить о себе во множественном числе, то бы там не рассказывал Нарк. Следовательно, он говорит о себе и еще о ком-то. Скорее всего – о своем секретаре, который всегда в курсе всех его дел.
-Полагаю, это аспирант Джуд – продолжал, между тем, патриций – я угадал?
-Угадал – Скотч хмыкнул – Интересно, как
-Это не то, что ваш подручный назвал «фокусом» - пояснил патриций – Скорее, я просто знаю, как работают люди в этом городе. Организовать необычное зрелище, которое привлечет всеобщее внимание к западу, тогда как с восточной стороны отплывет небольшое судно, вполне в их духе.
-И я неплохо всех надул, а? – щербато (и снова липко) улыбнулся Скотч
– Ваши стражники ищут меня там, в верфях, где я оставил корабль, но сам-то я здесь…
За дверью послышался шум и в комнату вбежал один из многочисленных факельщиков
-Сюда идут! – возбужденно воскликнул он – Стража идет сюда!
-О, тролль их задери! – Скотч с некоторым трудом убрал со стола ноги – Как они нашла меня?!

---

[Mamoru_Chiba]

(продолжеине фанфа "Правдивей правды, лживей лжи")

5

-Господин де Слов!
Вильям едва не застонал. Уму не постижимо, как Ваймс всегда ухитрялся выбирать самое неудачное время для своего появления. У него как раз полно работы, надо выпускать листок через полчаса, а на пороге маячит знакомый силуэт
-Как хорошо, что я застал тебя здесь! –просиял командор, ничуть не смущенный замешательством Вильяма. Гномы не обращали на него внимания – в последние дни стража появлялась в их окружении так часто, что ее стали считать чем-то вроде внештатных сотрудников «Правды».
-Скажи мне, милейший господин де Слов, где сейчас находится твой новый корректор?
-Мой новый… - Вильям нахмурился – Но у нас нет…
-О, не стоит труда – Ваймс цедил вежливые слова сквозь зубы, а глаза его тем часом метали молнии, и весь он излучал обещание скорой расправы над кем-то, кто слишком много сует нос не в свои дела.
-Я говорил с милейшей госпожой Сахариссой – продолжил Ваймс – Она мне все-все рассказала. В подробностях. – неожиданно улыбка стекла с его лица, как вода с гуся, и стражник рявкнул – Ну так где он?!
-Сэр, клянусь вам, его здесь нет! – Вильям вздохнул. Он знал, что рано или поздно из этого выйдут славные неприятности, жаль, не годящиеся для первой полосы.
-Руфус Стукпостук вышел из штаб-квартиры стражи, и, никуда не заходя, прямиком направился сюда. И определенно достиг цели, обсудил с тобой какие-то свои страшдественские планы, после чего исчез в неизвестном направлении. Так куда же он делся?
-Сэр, я рассказал вам все, что знал – твердо произнес Вильям – Мы обсудили все, что он пожелал обсудить, и он покинул редакцию «Правды». А куда он пошел после, мне неизвестно
-И что же вы, к слову, обсуждали?
-Он спрашивал, буду ли я и дальше вести расследование по «делу Ветинари»
-А вы?
-А я ответил, что да
-А он?
-А он снова спросил, не может ли он мне помочь с грамматикой
-А вы?
-А я сказал, что это лишнее, мы и без того достаточно грамотны
-А он?
-А он кивнул и удалился
-А вы?
-А я занялся своими делами.
-А почему ваш иконографист так странно на меня смотрит?
-Вероятно, вы кажетесь ему хорошим кадром – вздохнул Вильям – Отто из тех вампиров, что между голой шеей обворожительной дамы и хорошим кадром выберет сойти с ума, но, все-таки, сделать этот кадр…
-Вот как – командор хрустнул пальцами – Возможно, как это у тебя зачастую водится, ты занес свою беседу с господином Стукпостуком в блокнот?
-Я же не интервью у него брал – развел руками Вильям – Зачем бы мне было делать это?
-Ла-адно – протянул стражник, явно подыскивая, что еще может послужить ему поводом для дальнейших препирательств – Кстати, ты упоминал своего иконографиста. А ведь он, как мне говорили, делал картинки во дворце? Не помню, чтобы разрешал вам это
-О, сэр, ничего такого, что нельзя было бы…
-Показывай – хмыкнул командор – И если там и правда нет ничего такого, как ты утверждаешь, можешь их отпечатывать.
-Правда? – ушам своим не поверил Вильям
-Правда. События развиваются просто невообразимо быстро, и причина, по которой исчез Стукпостук, должна знать, что мы наступаем ей на пятки
-Хорошо, сэр. Идемте в подвал
-В подвал? А, ну да он же вампир… Идем, идем.
Они спустились по старой лестнице, и Вильям еще издалека окликнул иконографиста:
-Отто! К тебе пришел господин командор городской стражи!
-О, йа-йа? – обернулся через плечо тот – чем могу помогайт?
-Ты делал картинки на своем иконографе, во дворце – припечатал Ваймс, будто обвиняя во всех «глухарях» города за последний год
-Йа! – охотно закивал Отто – посмотрейт желайт?
-Желайт. То есть, тьфу, да, покажи их. Ну и прилипчивый он, этот ваш убервальдский говор… Это что? – командор поднял первую картинку – Ага, капрал Задранец исследует пол в кабинете патриция… Эт-то еще что?!
-О, вы понимайт! – расцвел Отто – Это ист катинка, сделанный в темном свете вместо обыкновенный. Как вы натюрлх наблюдайт, я ист вамир, и обыкновенствный свет сложновайт для работа. Но я старайт, очень старайт, вот у меня выходить заменят салмандра на угря!
-Да я не об этом! – Ваймс потыкал грязным ногтем в картинку – Их же здесь двое! Вот, как будто вторая картинка глядит через первую, видишь?
-Два Ветинари? – глазам своим не поверил Вильям – Я думал, это просто брак иконографа
-Я же говорийт!- заломил руки вампир – Бесенята нихт придумывайт, у них нихт хабе никакой воображений! Только истинная правда, как вы предпочитайт, герр Вильям!
-Два Ветинари многое бы объяснили – Ваймс отложил картинку в сторону, и потянулся за следующей – А это у нас, очевидно, секретарь его светлости… Тоже картинка с брачком?
-Темный свет не ист брачок, герр командор!
-Тогда почему у него дыра в груди будто в упор стреляли из пушки? – резонно вопросил командор, однако все же присмотрелся. На иконографии Руфус Стукостук как раз брался за ручку двери, чтобы войти внутрь. Свободной рукой он держал новостной листок, за которым его посылал патриций. Но между его руками на всю грудь и правда шла дыра, удивительно аккуратной круглой формы, похожая на рамку для картины. Внутри что-то словно бы клубилось. Когда кто-то смотрел на это размытое пятно в дыре, казалось, оно просто клякса, но стоило отвести взгляд и глянуть чуть позже, начинало мерещится, будто оно изменило свое положение. Будто оно двигалось, пока на него никто не смотрел…
-Вам не кажется, что это похоже на тень? – внезапно спросил Вильям, у которого после ведения колонки презабавных овощей развилось очень сильное ассоциативное воображение
-Тень?
-Ну да. Обычная тень, какую люди и предметы отбрасывают на стены. Вот эта - он указал на туманную кляксу в дыре – Лично не напоминает человека, пишущего за столом…
Ваймс поднес иконографию к самым глазам. Сощурился, и долго-долго на нее смотрел. Все ждали, затаив дыхание.
-И я даже знаю, какого именно.. – пробормотал он – под столом стоит корзина для пса, а на самом столе можно различить колокольчик. Бьюсь об заклад, бронзовый.
-Что вы имейт в виду? – поднял брови вампир
Но командор уже опустил руку, а взгляд его так и остался направленным в бескрайние просторы умозрительных заключений
-Как он сказал… «Вы не любите его светлость, так с чего бы вам искать ему оправданий»?..
-Сэр?
Но Ваймс уже несся к выходу, лишь бросив на ходу «потом, потом». Вильям проводил его взглядом и перевел его на Отто. Тот с невозмутимым видом собирал свои картинки с самодельного верстака. Поймав взгляд он улыбнулся – широко, как умеют лишь вампиры
-Йа, герр Вильям?
-Тебе не кажется, что мы только что соверши большую ошибку, а?
-Найн. То есть – с чего бы?
-Не знаю. Но чувство препаршивейшее. И что командор пробормотал себе под нос, ты не расслышал?
-Правду – помедлив, ответил Отто. Помолчал, и добавил, уже куда тише
-Правду

6

-Ну, как наши успехи?
Стукпостук поднял взгляд. Господин Кноп просочился в подвал подобно дурному запаху с улицы: вроде бы ничего и не произошло, а он уже тут как тут и никуда от него не денешься.
-Скверно – поджал губы он
-Его светлость не хочет вспоминать? – с притворной жалостью схватился за челюсть господин Кноп. Стукпостук поглядел на человека за столом. Сейчас, когда он зажег новую свечу, он смог получше разглядеть его. Патриций ни в чем не изменился, кроме поведения. Из поведения исчезло все, что делало его, собственно говоря, патрицием. Он просыпался ненадолго и почти сразу снова засыпал, иногда нес какую-то околесицу, мнил себя владельцем лавки готового платья по имени Чарли, просил налить ему стаканчик и отказывался узнавать своего секретаря. Как раз сейчас он снова клевал носом, будучи готовым пасть в объятия бога сна, как бы двусмысленно это ни звучало. Стукпостук бился с ним добрых два часа, однако никаких ощутимых результатов это не принесло.
-Какая, ять, жаль – пробасил господин Тюльпан, получив тычок локтем от компаньона
-Мы принесли вам обед – продолжал ухмыляться господин Кноп – Не забудь, парень, надо чтобы его светлость вспомнил и такие мелочи, в какой руке вилку держать!
-Я понимаю – с непроницаемым лицом отозвался клерк, как раз наблюдая, как его светлость в очередной раз промахивается мимо собственного носа в попытке его почесать.
-Тогда не будем мешать вам – господин Кноп опустил на стол поднос, прикрытый вместо салфетки новостным листком, и быстро вышел. Дверь за ними закрылась. Стукпостук взял листок с подноса и поправил очки, силясь разобрать скачущие буковки. В новом листке не было ни слова о «деле Ветинари». Вильям де Слов не сдержал своего слова. Секретарь опустил руки и поверх чтива бросил пытливый взгляд на своего подопечного. Ему тут же пришлось вмешаться.
-Нет-нет, ваша светлость – торопливо произнес он – Нож в другую руку…
Стоящие за дверью компаньоны тщательно прислушивались
-Думаешь, ять, прокатило? – громоподобным шепотом осведомился господин Тюльпан
-Думаю, да – удовлетворенно кивнул его товарищ – Подделать «Правду» много ума не потребовалось, в «Инфо» на ихней машине мне один номер отпечатали. Он теперь понимает, что его не ищут. Будет как шелковый
-Не понимаю, - продолжал говорить господин Тюльпан, когда они уже шли к лестнице – И почему его нельзя, ять, просто пришить?
-Потому, господин Тюльпан, - терпеливо разъяснил господин Кноп, берясь за лестничные перила, и глядя на подельника снизу вверх
-Потому, что только этот человек может слепить из Чарли настоящего Ветинари. Вот пусть и лепит. Они ведь и правда похожи, как две капли воды! Он их и отличить-то не может. А ведь он не кто-нибудь, а личный секретарь!
-О… - начал, было, его собеседник, но договорить ему не удалось. Лестница дрогнула – раз другой – и рухнула им на головы, поднимая тучу пыли. По завалу, простиравшемуся на несколько футов над их головами, кто-то пробежал (фактически, по головам же) в сторону повала. И все стихло

**************

Еще на подходе к штаб-квартире, Ваймс заподозрил неладное. И вы бы заподозрили, если бы один из ваших лучших офицеров стоял прямо на пороге, заискивающе виляя хвостом и опустив уши. Ангва старалась виновато улыбаться, что в ее четвероногом варианте выглядело как вынужденная демонстрация десен у дантиста.
Спустя несколько минут, уже в кабинете командора, она рассказывала:
-Я все проверила, прошла по следу, но - ничего
-Та-ак – протянул командор, опираясь кулаками о столешницу – Какой еще пациент сбежит из нашего лазарета?
-Никакой, сэр: они кончились – чистосердечно отозвалась Ангва
-Как все произошло?
-Я нашла Игоря на полу, внизу - принялась излагать она – Пока собирала, он мне все и рассказал…
-Собирала?
-Да. Очевидно, лорд Ветинари кое-что знает об Игорях, сэр. В частности, то, что что им ни отрежь, пришьют обратно, они ведь мастерские хирурги…
-И что же лорд, гм, отрезал?
-Все
-Все?
-Да
-Хорошо, давай дальше
-Я собрала Игоря в кучку, он сказал, что дальше он уже справится. Как лорд выбрался из палаты, могу только представить
-А точнее?
-Он, я думаю, стащил у Игоря ключ
-Ладно, я не буду убеждать тебя, что Ветинари не ту Гильдию закончил… Продолжай
-Это произошло примерно перед обедом. Игорь отнес еду в палату второго пациента, и только потом вспомнил, что вы отпустили его. Подивился, что его до сих пор нет, и пошел проверять состояние его светлости. Тот был как обычно
-Спал
-Да
-Угу
-Игорь вернулся в лабораторию, занялся рабочим журналом, а потом его голову отрезали и сунули в мешок. Он очень протестовал, однако его не послушали.
-Ты его так в мешке и нашла?
-Да, сэр. Из-под последней партии чипсо-воблы, сэр. Я немедленно взяла след, однако он провел меня только вокруг улицы.
-Крыши?
-Я проверила, сэр. Там только мятным маслом разит
Ваймс высказался очень не политкорректно в отношении патриция, и Ангва предпочла сделать вид, что совсем его не услышала.
-Он что-нибудь унес?
-Да, кое-что из инструментов Игоря. Он сказал, что составит список
-К тому времени будет уже поздно – вздохнул Ваймс – Боги всемогущие, если бы вы только знали, КАК я ненавижу нашего патриция… Собирай ребят, Ангва. Мы выдвигаемся.
-Куда?
-Туда, где через пять минут случится заварушка. Я же хорошо его знаю, этого… патриция.

7

Его светлость мирно сопел ему в бок, пока его секретарь задумчиво перечитывал новостной листок. В который раз уже, откровенно говоря, будто надеялся, что через шрифт словопечатни проступят тайные письмена. Однако те все никак не проступали, и приходилось мириться с жестокой реальностью.
Неожиданно наверху что-то грохнуло. Стукпостук вздрогнул от резкого звука, и требовательно всмотрелся в темноту. Иногда их тюремщики являлись неожиданно, вероятно, чтобы проверить, а не копают ли тут втихаря подкоп. Вот прямо ложкой, ага.
Из густой темноты выступила бесшумно темная высокая фигура, и, слегка прихрамывая, направилась к кровати
-Добрый вечер, Стукпостук. Я не помешал вам?
-Это не то, что вы думаете, мой господин – поспешно свернул новостной листок секретарь, резко принимая вертикальное положение. Посетитель сделал успокаивающий жест рукой, призывая не суетиться. Он приблизился и аккуратно опустился на один из расшатанных стульев, сделав это так, чтобы тот не скрипнул
-Стало быть, ты понял, что это не я? – светским тоном поинтересовался он
-Не с первого раза – сознался его клерк – Но между вами очень много различий
-Ты не подал виду, чтобы сохранить свою жизнь?
-Нет, мой господин. Я подумал, что этот человек может оказаться вам полезен.
-И поэтому же ты не давал ему замерзнуть во сне
-Потому что он может быть вам нужен, мой господин
-М-м – протянул патриций, с интересом вглядываясь в лицо спящего – Как, говоришь, его зовут?
-Чарльз, мой господин
-Вот как, Чарльз. Что ж, я полагаю, мы могли бы выйти отсюда и поговорить в более подходящем для этого месте. Разве только ты хочешь узнать что-нибудь, что не следует обсуждать при страже.
-Если будет позволено, мой господин
-Будет
-Как вы отыскали меня?
-Ты исчез из своей палаты, отправился в словопечатню – в этом не было никаких сомнений, ведь накануне к тебе приходил поговорить господин де Слов. Словопечатня далеко от штаб-квартиры стражи, и, разумеется, наши противники не упустили своего шанса.
-Да, но…
-Новостной листок – вздохнул патриций, кивая на оброненную секретарем бумагу – Он заказали в словопечатне специальный новостной лист, чтобы веси тебя в заблуждении. Их легко было найти по такому следу.
-Хорошо, что с вами все в порядке, мой господин – отозвался Стукпостук. Судя по отсутствующему выражению его лица, он как раз обдумывал, как же скверно, что отменили древнюю традицию вассалу целовать руку своего господина. Как по-другому выразить свои чувства, он не знал. Его и Ветинари разделяла огромная пропасть, и преодолеть ее не было никакой надежды. Тем не менее, он предпринял все необходимые действия, чтобы там, с другой стороны этой пропасти, никогда и ни в чем не ощущали неудобства.
-Ты молодец – мягко произнес патриций, с одобряющим кивком. Его секретарь неопределенно дернул плечом.
-Я стараюсь, мой господин потому что…
-Да, да, командор Ваймс упоминал об этом факторе, когда собирал стражу – заметил патриций – Насколько я понял его экспрессивные междометия, он перебывает в уверенности, будто ты не пожелал сотрудничать со следствием в моих интересах
-Да, мой господин
Ветинари смерил секретаря взглядом. Можно было бы сказать, что он смерил его очень внимательным взглядом, но любой взгляд его светлости, каким бы он ни выглядел, на самом деле являлся очень внимательным, так что не будем разводить тафталогию. Стукпостук ответил ему открытым прямым взглядом человека, который только что на глазах у всей улицы гонялся с топором за давно доставшим его соседом и ничуть не раскаивается в этом.
-Ты был неосторожен – все так же мягко произнес патриций – Не следует вкладывать в чужую руку что-то, что может быть использовано как оружие. Пусть даже это рука союзника.
-Вы знали – неожиданно произнес клерк – Вы знали с самого начала
-В противоречие расхожему мнению, Стукпостук, нет: я не умею читать чужие мысли. И, по правде сказать, никогда не желал этого уметь: в мире довольно хаоса и без этих подробностей. Но теперь – теперь знаю.

****************

И был о очень много шума. Командор Ваймс очень однозначно высказался по поводу смены власти, этого стукнутого (правильнее было бы говорить – стукпостукнуого) патриция, его не менее ненормального секретаря, и «растюльпань твою сирень этих бандюгов с их цветочками в именах». А так же по поводу прессы вообще и «Правды» в частности, вампиров с иконографами и без оных, предающихся опасным для психики экспериментам, всяких там де Словов и Сахарисс, которые традиционно суют носы куда не следует, и, на закуску, по поводу Гильдий, потому что их ни в одном ругательном манифесте обойти их было никак нельзя.
Впрочем, высказывал все это командор не единомоментно, а, так сказать, в процессе. Пока они раскопали завал в подвале и выудили оглушенных злоумышленников и все еще нетрезвого двойника патриция. Пока обшарили все вокруг, пока Ангва устало заверяла его, что да, «эти гады из дворца» здесь были, но ушла, вероятно, прямо перед их приходом… Пока «этих гадов» они по возвращении отыскали в их собственных палатах, обоих взирающих на стражников с недоумением и законопослушанием во взглядах. Пока выслушали я-все-время-был-здесь-вы-вероятно-меня-не-заметили официальные версии, давным-давно наступил поздний вечер. Ваймс широким жестом распахнул дверь тюрьмы (она же лазарет) и громогласно велел всем находящимся внутри выметаться. Стукпостук скрупулезно занес эти ценные данные в бездонные архивы своей памяти – кажется, это был первый случай в истории города, когда ее патриция выгоняли из тюрьмы.
А потом все как-то единомоментно закончилось.
Стукпостук обнаружил себя в привычном окружении дворца, за собственным столом, при попытке удержать в руке перо, чтобы занести все события в картотеку. И вот тут-то он и понял, что словосочетание «относительно счастливый конец» потому и вызывает столько вопросов и сомнений, что оно очень… «относительно».
Он был секретарем. Человеком, проводящим львиную долю своей бесцветной жизни по уши зарывшись в бумаги. Он жил бок о бок с бумагами, если можно было так сказать. Он работал здесь, потому что лорд Ветинари воспринимал его руки сродни своим собственным, которые выполняют все ту же работу. Пишут. Много, много часов кряду. Записывают все данные, и приводят их в порядок.
Конечно, можно научиться строчить левой рукой. Конечно, можно найти какое-то среднее арифметическое в его труде и заниматься только устной частью. Конечно, можно обратиться к волшебникам за каким-нибудь самопишущим прытким пером. Можно многое.
Но все это принесет хлопоты лорду Ветинари, а не для того Стукпостук здесь находился, чтобы доставлять этому человеку хлопоты.
Решение было принято мгновенно, хотя и далось немалой кровью. Если он более не может быть полезен его светлости… Ответ напрашивался сам собой, хотя Стукпостук и не желал его озвучивать, даже для своих ушей. Он не представлял, что он станет делать завтра, куда пойдет и чем займется, если покинет это место. Он не представлял, кому он сможет служить, на кого работать. Кто бы это ни был, но того, что есть, это не изменит: Стукпостук служит лорду Ветинари. И, к счастью или к сожалению, этого уже ничем не изменишь. О, да, он мог бы стать одним из осведомителей его светлости, однако это вряд ли была хорошая идея. Клерк он клерк и есть. И он понятия не имеет, как ведутся такие дела. Все что не связано с разлинееной бумагой, вызывало у него некоторую оторопь.
Как бы там ни было, но он отправился пред светлы (действительно светлы, ибо те были голубыми) очи своего господина. Этот последний как раз был занят тем, что созерцал раскинувшийся внизу Анк-Морпорк. Стоя у огромного окна, заложив руки за спину, патриций был погружен в свои мысли. У его (пока что – его) секретаря не поднялась рука – ни здоровая, ни больная – чтобы отвлечь его от этого занятия. Хотя, согласно его же опыту, длится это могло часами.
-Ну, что же ты стоишь? – не оборачиваясь, произнес патриций – Дел в этом году на нашу долю уже не осталось.
В это году?... На короткое мгновение клерку показалось, что то, что он желает сообщить уже без него известно, взвешено и просчитано (и такая вероятность не была самой малочисленной). Но в следующую он уже припомнил слова Игоря. Ах да, сегодня же свячельник страшдества. То-то командор так ярился, ему еще дома от жены перепадет за опоздание. А редакция «Правды», должно быть, празднует у себя, водя хороводы вокруг отпечатной машины, и Отто поет страшдественские гимны…
-Мой господин… - замялся он – Мне кажется, я должен кое-что сообщить вам
-Что-то еще более информативное, нежели то, что сегодня ворчал командор?
-Весьма
-Что ж – патриций обернулся к нему – Я весь внимание
-Я с прискорбием вынужден сообщить, что, согласно диагнозу господина Игоря, не буду в состоянии исполнять свою работу и в дальнейшем, мой господин – одни боги знали, чего ему стоили эти слова. А невозмутимый вид чего стоил, не знали даже и они.
-М? – приподнял одну бровь Ветинари – В самом деле?
-К сожалению, мой господин
-А тебе самому этого хочется?
-Нет, мой господин
-Тогда почему ты отбрасываешь даже малейшую надежду?
-Потому что это стеснит вас, мой господин. Никто лучше меня не знает, насколько вам требуется хороший клерк. И у него должно быть две руки, а не одна.
-Гм-м, мне кажется, господин Игорь несколько перегнул палку – заметил Ветинари, складывая по своему обыкновению руки перед собой, соединяя кончики пальцев
-Мой господин?
-Впрочем, я надеялся, командор Ваймс несколько его образумит. Видимо, зря.
-Мой господин?
-Можешь не беспокоится об этом. Заживет через несколько дней – Ветинари рассеянно взглянул на Ваффлза. Тот дрых всеми четырьмя лапами кверху. Стукпостук тоже поглядел на песика, но понимания ситуации это не добавило.
-Мой господин, я не уверен, что… - путаясь в словах, изрек он, мысленно прощаясь с должностью секретаря второй раз. Вслух признаться, что он не понял однозначно высказанной мысли патриция? Какой еще позор свалится на его голову в этом, уже подошедшем к концу, году?..
-Это была, полагаю, идея Игоря: сообщить тебе о якобы неизлечимости раны. Думаю, для того, чтобы ты не порывался схватить перо и бумагу и писать подробные отчеты о происшествии. – Патриций легонько нахмурился – Я знаю, как выглядят действительно незаживающие раны, Стукпостук. Можешь довериться моим познаниям.
-О, у меня и в мыслях не было… - огромный камень, свалившийся с его души, своим грохотом заглушил его последние слова. Он даже не сердился на Игоря – досада придет завтра. Да и то сказать – Игорь ведь не знал, как его пациент относится к своей работе. Работа – часть него самого. Даже если бы он пожелал (что само по себе немыслимо), Стукпостук не мог бы прекратить быть клерком лорда Ветинари.
-Что ж, если с этим инцидентом покончено… - слова господина вернули клерка к реальности – Тогда я бы предложил, раз уж ты все равно застрял здесь на страшдество, хотя бы заварить чаю.
Окрыленные нежданной хорошей новостью, мы часто делаем глупости. Феерические, запоминающиеся на всю жизнь – вероятно, чтобы не умереть от счастья на месте и собственным позором немного притушить собственную же неуместную радость. Этот страховочный механизм вмонтирован, надо полагать, в каждое существо, будь оно человеческого роду или нет. Как бы там ни было, однако ничем кроме подобного срабатывания механизма мы не можем пояснить следующих слов Стукпостука:
-Мой господин, как вы раньше встречали страшдество?

8

Ветинари поднял на него глаза. Взгляд не был холодным, он даже прохладным не был. Никакого отрезвляющего воздействия, дабы проложить границы между ними, как собеседниками. Тем не менее, Стукпостук пришел в себя так же резко, как до этого утратил контроль. Строго поклонившись, будто бы зачеркивая последним движением свою фразу, он поспешил к двери.
Уже внизу, на кухне, стоя над медным чайником и дожидаясь, пока разогреется духовка (в буфете нашлось немного пирога) он корил себя за необдуманные слова. Ну, а где по его собственному мнению мог его светлость, чей родной дом находится довольно далеко, и чьих кровных родственников давно уже не было в живых, проводить этот день? Только здесь. Оставаясь в одиночестве раз за разом.
В одиночестве, в котором его более не оставят.
Стукпостук знал, на что похожи семейные страшдественские вечера. Они только на открытках, да в лирических песенках и представлениях о них тех, кто лишен подобного счастья, умильны. Это только в людском воображении семейство собирается за одним столом и радуется жизни. На самом деле все это полно скрытых обвинений, лжи и похвальбы друг перед другом. Он этого вдосталь налюбовался. У него была сестра с мужем, племянник, тетушка, двоюродная бабка с братом, и еще какая-то седьмая вода на киселе, которая жила в достаточном удалении от Анк-Морпорка, чтобы не тратить на поездку большую часть годовых сбережений.
На самом деле, глядя в глаза той Правде, которую так боготворил Вильям де Слов, у него не было более близкого человека, чем прекрасно понимающий его господин. Господин, которого прекрасно понимал и он сам. Человек, о котором говорили, будто бы тот никогда не спит и не ест, и которого он сейчас собрался накормить страшдественским пирогом. Кто-то, вокруг кого вращалась вся его жизнь, и все течения которой были так или иначе связаны с его хозяином.
Эта странная истина открылась ему нежданно-негаданно, вот так запросто, на дворцовой кухне, и повергла если не в шок, то в близкое тому состояние. Спустя несколько минут, выставляя на подносе посуду, и стараясь удержать баланс, он уже думал о том, как правильно повести себя в этом новом для него мире.
Ветинари ждал в той самой позе, в которой его клерк и оставлял. Он кивком поблагодарил его, принимая свою чашку, и все так же, не отрывая взгляда от города за окном.
-Ты рад? – поинтересовался он неожиданно
-Чему, мой господин?
-Тому, что все завершилось. Тому, как именно.
-Не подлежит сомнению, я рад, что с вами все в порядке, и обвинения сняты, мой господин. Это то, что не давало мне покоя все эти дни.
-Вот как – Ветинари отставил чашку в сторону – Что ж, это взаимно, как и многое из сказанного тобой сегодня. Не будешь ли ты так любезен сесть? Неудобно беседовать с кем-то, чьи глаза находятся выше твоих собственных
За окном Гильдия Алхимиков бабахнула первый салют – или, быть может, просто в очередной раз взорвалась. В любом случае, она избавила присутствующих от обязательных слов вежливости, которые, по сути, далеко не так необходимы, как о них говорят.



Все, конец.

@темы: фанфики

---

[Mamoru_Chiba]

Назваине: правдивей правды, лживей лжи
Автор: Chiba Mamoru
Бета: ворд
Фэндом: Пратчетт Терри «Плоский мир»
Персонажи: намеки на Ветинари\Стукпостук, Ваймс, Ангва, Кноп, Тюльпан, Чарли, Вильям де Слов, Сахарисса, Отто, Игорь
Рейтинг: PG-13
Категория: Джен, Юмор, Фэнтези, Повседневность
Предупреждения: Насилие
Размер: Миди, 23 страницы
Дискламмер: все Терри Пратчетта
Саммари:Раскрытие дела века - о двойнике лорда Ветинари - приобретает совсем неожиданный поворот. Вместо стражи и прессы этим будет занимается человек, менее всего подходящий на эту роль:скромный клерк его светлости

1

- Сколько он не спал
Конечно, старший помощник мог ответить «а я откуда знаю?» и был бы в своем праве, но за пару месяцев межзвездного плавания доктор как никто лучше изучил нелюдимого вулканца, которого больше всего на свете волновала всего лишь одна загадка вселенной, а именно почему Джеймс Тиберий Кирк все еще жив. Наблюдать за капитаном «Энтерпрайз» стало для Спока почти хобби, а на предвзятый взгляд доктора МакКоя – навязчивой идеей.

(из фанфиков по Стар Треку)



Мерзкая слякоть, которую маги-предсказатели погоды анонсировали, как снег, вяло липла к окну. Это было маленькое окно, на котором не было решетки только потому, что капрал Шноббс наверняка открутил ее и утащил туда, где за нее могли что-нибудь дать. А во всем остальном окошко соответствовало стене, в которой находилось: не большое и не маленькое, но какое-то мутное, в разводах после тщательных попыток его отмыть. Слабый тускло-оранжевый свет уличного фонаря расплывался в этих разводах в уродливые кляксы, и превращал редких прохожих в странных существ, которым не следует просто так ходить по земле.
В нижней части окошка скопилось немного грязного снега, наметенного ветром, и человеку, глядящему в это окно, казалось, что он сидит по уши в сугробе. Он даже мерзнуть начинал сильнее.
Одним словом, боги только знают, чего добивался командор Ваймс, оставляя такое окошко напротив кресла для посетителей..
Было четыре часа утра, с какой-то там мелочью. Все из штаб-квартиры стражи давно разошлись по домам. Остался только дежурный тролль Детрит на первом этаже, который специально не жег вечером камин, чтобы написать рапорт. Как и многие кркемнеологические формы жизни, Детрит, будучи троллем, нуждался в по-настоящему холодной голове, чтобы мыслить. Не трезво мыслить, а вообще – просто мыслить.
А на втором этаже, в кабинете командора, уже долгое-долгое время сидел человек в кресле для посетителей. Оно только называлось так – «для посетителей», а на самом деле было местом, куда дежурный офицер швырял подозреваемого и грозно нависая, рычал «ну, теперь-то ты во всем сознаешься!».
Сэмюелю Ваймсу очень хотелось, чтобы его нынешний посетитель во всем сознался. На самом деле командор и не думал его обвинять, он лишь хотел… собственно, хотел он того же, что и обычно: чтобы ему рассказали все, что знали, видели своими глазами, или слышали от надежного человека, который любому другому собеседнику соврет за здорово живешь.
Посетитель упорно разглядывал улицу за окном. В это время суток она была пустынна. Только примерно через час на ней должны были появиться какие-то признаки жизни, например, дворники с лопатами, чтобы расчистить улицы от снега. Посетитель наблюдал несколько часов назад, как улица вымирает на ночь, а теперь, очевидно, сможет насладиться ее оживлением.

Командор Ваймс взял со стола ворох исписанных листов. Это были его собственные заметки по сегодняшним – то есть, уже вчерашним – событиям. Мелкий кривой почерк рябил в глазах, помарки бельмом выделялись на желтоватых листах. В страже никогда не было действительно хорошей бумаги.
Согласно его заметкам, вчера патриций их замечательного города тысячи сюрпризов ударил ножом своего секретаря, после чего предпринял попытку скрыться из города с семьюдесятью тысячами долларом в седельной сумке. Его нашли на полу конюшни: очевидно, лошадь проявила гражданскую сознательность. Если бы это не было записано его собственной рукой, Ваймс бы сказал, что большего бреда он в своей жизни не слышал. Уже и правда начиная с того, что человек, которого патриций вознамерился умертвить, обычно потом не сидел в кабинете командора в кресле для посетителей, для того чтобы давать показания. Даже если между патрицием и командором его навещал некромант…
Да и остальные данные выглядели не просто притянутыми за уши – скорее уж, уши оторвали и принесли отдельно, пока данные подтягивались где-то в паре дней пути отсюда. И зачем бы патрицию делать что-то подобное своими руками? Нет. Определено, это неправильные факты. Это глупые факты. Какими бы фактическими они ни были.
И единственный человек, который мог бы пролить свет на всю эту таинственную историю – это несчастная жертва нападения, вышеупомянутый недоубитый секретарь, что сидел сейчас у окна с забинтованной головой. Вообще, насколько командор помнил, колющий удар пришелся куда-то в плечо, из-за чего их судмедэксперту Игорю пришлось хорошенько поработать иглой. Тем не менее, на лице клерка не было следа радости человека, сохранившего при себе свою правую руку – и это при условии, что он правша и на жизнь зарабатывает писаниной, держа в правой руке перо.
Игорь пришить-то пришил, но честно предупредил, что это в текущей ситуации всего лишь полумеры. Он не в силах сделать невозможного. Так что правую руку оставили в покое все, включая хозяина. Который упорно не сознавался даже в такой ерунде, как причина его забинтованной головы.
-Нет, это невыносимо – вслух произнес стражник, чем привлек вялое внимание посетителя. Ваймс прекрасно понимал, что – будь его воля – он бы давно отправился в свою палату спать, а не торчать здесь всю ночь. Тем не менее, он был здесь. Почему?..
-Вы что, не хотите нам помочь? – напрямую поинтересовался Ваймс
-В чем? – тихо, очень тихо уточнил секретарь. Ваймс незаметно бросил еще один взгляд в свои заметки. Руфус Стукпостук, двадцать семь лет, последние шесть из них служил в канцелярии дворца. Ничего необыкновенного – кроме его ослиного упрямства, если точнее.
-Помочь страже отыскать преступника, разумеется – буркнул Ваймс. Лицо Стукпостука закрылось, разом лишившись всех чувств, и командор понял, что совершил ошибку
-Я ничего не помню – подтвердил его догадку Стукпостук
-Послушай, парень, мы ведь здесь не в игрушки играем… - начал Ваймс – если я не разберусь с этим делом, выйдет скверная история. Патриция снимут с должности, в лучшем случае, как невменяемого, и на его место посадят какого-нибудь кренделя из Гильдии. И тогда начнется…
Стукпостук смотрел на Ваймса ничего не выражающим взглядом. Таким, каким и сам командор нередко глядел на патриция, не желая быть пойманным на слове.
-Ты что же, не хочешь помочь своему городу?
-Я ничего не помню
-Стало быть, не хочешь – вздохнул Ваймс. Он пошарил было в ящике стола, однако спасительной бутылки там не было, а от сигар его уже начинало тошнить. Не так, как Стукпостука, но все-таки. Неожиданно он навалился на столешницу всем весом, перегибаясь через стол, загоняя не ожидавшего такого маневра собеседника в недра неудобного кресла.
-Мы здесь одни – свистящим шепотом сообщил Ваймс – На все здание нас здесь только двое людей. Детрит не в счет: он не услышит, даже если я буду орать на тебя.
-Он слышал, когда вы так делали – бесстрастно произнес Стукостук
-Потому что он дежурный, и его оповещали – сухо отозвался Ваймс
-И, пока здесь никого нет, ты можешь быть со мной откровенен. Я не занесу этого в протокол, и вообще никак не дам знать, что в курсе, понимаешь?
-Я ничего не помню
-Стало быть, ты хочешь, чтобы Ветинари повесили?
Секретарь поднял взгляд, оторвав его от окна. Сложно было что-то понять по этому взгляду, уж больно сер и невыразителен тот был. Те не менее, Ваймс поздравил себя с тем, что хотя бы привлек его внимание.
-В этом городе полно людей, которые с радостью поприсутствуют при этом событии – настаивал он – Если точнее сказать, то тех, кто туда отправится не ради собственного удовольствия, будет всего двое. И все они в этой комнате сейчас.
Стукпостук продолжал смотреть пустым взглядом. То ли ждал, то ли просто окно надоело.
-Мы оба прекрасно знаем, что этот ушлый, хитрый, двуличный и коварный интриган никогда бы не совершил такого количества глупейших промашек. Мы оба прекрасно знаем, сколько у него врагов. Мы оба знаем, что я его терпеть не могу, и, тем не менее, сделаю все ради его спасения, потому что я стражник!
-А его светлость подозреваемый – вставил Стукпостук
-Он может быть сто раз подозреваемы, с те же успехом, как кролик может быть подозреваемым в поедании говяжьей печенки, только на том основании, что его обнаружили рядом с утащенным с кухни куском! - Ваймс стукнул по столу кулаком
-Из всего города этот хитрющий политикан кое-как доверял только двоим: мне – свою жизнь и тебе – свои мысли. И если мы сейчас не договоримся, его таки повесят! И я сомневаюсь, что вздохну после этого свободно, потому что лучше уж знакомое зло, чем неведомо какого еще активиста подсунут!..
На лице секретаря ничего не дрогнуло
-У вас есть все факты – произнес он – Мне действительно нечего добавить. Я готов повторить свои слова: я поднялся по лестнице с новостным листком, дверь кабинета мне открыл его светлость…
-И что, это в его привычках, открывать тебе дверь? – поморщился Ваймс
- Не держи меня за дурака, я в этот кабинет не один год приходил. Это обычно ты открываешь ему дверь, и делаешь это бесшумно, а что до вызова тебя к нему, так на то имеется бронзовый колокольчик…
Секретарь сморгнул. Возможно, он не ожидал такой осведомленности, или такой наблюдательности. А возможно, у него просо слипались глаза.
-Мне действительно нечего добавить к своим словам, командор. Фактов у меня нет.
-А не факты? Догадки? Подозрения? Возможно, тебе что-то казалось странным? Любая мелочь?
-Я ничего не помню.
-Будь ты проклят! – выругался стражник – В жизни не встречал такого упертого мула, как ты!
Стукпостук безразлично поглядел на Ваймса. И тому неожиданно пришло в голову, что ситуация в какой-то степени для него привычная. Клерк часто выступал голосом своего господина, донося до людей его волю, и привык принимать на себя первый огонь их недовольства. О, он отлично знал, что говорят о патриции у того за спиной. И именно благодаря этому, подумал Ваймс, знает обо всем подобном и сам патриций.
Ваймс не помнил Ветинари без пасущегося рядом секретаря. Что бы тот ни делал. Вот уже долгие, долгие годы – ему казалось даже, что так было всегда – он являлся во дворец по какой-нибудь городской надобности, и дверь ему открывал этот секретарь. Докладывал о нем, подавал бумаги, разливал чай, менял свечи, чернила, затачивал перья и карандаши, отпирал или запирал окна, подавал или принимал бумаги из рук в руки… Бесплотным духом он шлялся по Продолговатому кабинету, каждый день - семь дней в неделю, пятьдесят две недели в году, триста шестьдесят семь дней в год (на Плоском мире никогда нельзя было быть уверенным с такой нестабильной штукой, как время). Если кто-то и мог просветить Ваймса относительно Ветинари и его странного поведения, то только личный секретарь его светлости.
Первопричины такого поведения были для стражника не совсем понятны. Он мог пояснить, почем он сам носится, как укушенный. Да потому, что он – стражник! Он должен так носиться, неважно, кто был под следствием, сапожник или патриций. И не играет роли, что данного конкретного патриция он с огромным удовольствием бы… Ну, тут фантазия зашкаливала от всевозможных вариантов, тем не менее, результат оставался бы один. Сэм Ваймс бы не огорчился, сверни себе Ветинари шею при падении с лестницы. Однако командор Ваймс очень беспокоился о патриции Ветинари, потому что именно в этом и заключался его долг стражника.
А вот у Стукпостука никакого долга секретаря не было. От секретарей никто не требовал, чтобы у них был какой-нибудь мифический долг. Лишь бы писали без ошибок, и этого достаточно.
- Вы ведь не хотите снять с его светлости обвинение? – неожиданно спросил секретарь. Ваймс немного растерялся – это был первый вопрос свидетеля с самогон начала их беседы
-Я настаиваю на том, что произошла ошибка – старательно выбирая слова, произнес Стукпостук – И что никакого нападения не было
-А это тогда что такое?! – заорал Ваймс, тыча пальцем в повязку
-Я был неосторожен
-Но ведь свидетели утверждают…
-Вот видите, командор – Стукпостук склонил голову – У вас достаточно фактов.
-О… - лицо Ваймса неожиданно прояснилось – Так ты не хочешь помогать следствию, потому что мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотим выяснить, что произошло и наказать виноватого, а не пытаемся оправдать Ветинари?
Стукпостук опять обернулся к окну
-И поэтому же, - продолжал осененный командор – Ты утверждаешь, что ничего не помнишь. Потому что все факты против Ветинари, и ты не веришь, что узнав от тебя больше, мы не подпишем его обвинительный приговор окончательно?
-Я ничего не помню
-Я так и думал – Ваймс сел – Просто поразительно, насколько некоторые люди не желают слушать глас рассудка.
-Вы не любите его светлость, так с чего бы вам искать ему оправданий?
-Я не ищу никому оправданий. Я ищу правду!
-О, правда – немного оживился секретарь –Именно так господин де Слов назвал свой новостной листок. «Анк-Морпоркская Правда».
-И что с того?
-То, что люди верят всему им написанному. Я читал его последние заметки.
-Каким образом? Вам в палату приносят документы? Я же запретил!
-Господин Игорь использует уже прочтенные новостные листки, чтобы постелить их на поднос, когда приносит мне еду. Так посуда меньше пачкается.
-Я убью этого сукина сына!..
-Мы все еще говорим об Игоре, сэр?
Оба собеседника посмотрели друг на друга. Ваймс постарался успокоиться.
-И что же еще пишут в «Правде»? – поинтересовался он
-Господин де Слов проводит собственное расследование. Он пишет, что стража озадачена, однако у него…
-Озадачена! – фыркнул Ваймс – Озадачена! Стража! Ха!.. Да попробовал бы он сам…
-Он и пробует
-И ты веришь, что он тебе поможет?
-Я буду хвататься за любой шанс
-Интересно, почему… - пробормотал командор, и все-таки закурил. Разгоняя рукой дым, он продолжил:
-Тебе что, еще и за это Ветинари приплачивает?
Стукпостук опять промолчал, и уже готов было отвернуться к уже порядком надоевшему ему окну, как внизу, на первом этаже хлопнула дверь
-Утренняя смена – оповестил командор – Пять утра. Детрит отправляется домой, а на его место заступает…
По ступеням раздались бодрые шаги, и в дверь постучали
-Входи – разрешил Ваймс. На пороге возникла светловолосая молодая женщина
-Сержант Ангва – закончил свою мысль он – Она, пожалуй, и проводит тебя обратно. Сержант, доброе утро
-Доброе утро, сэр! – кивнула она бодро – Отличная погодка!
Ваймс посмотрел за окно. Залежи снега и серый морозный воздух выглядели как социальная реклама отопительных компаний.
-Если только у тебя достаточно густая шерсть – нейтрально высказался он. Ангва кивнула и поманила за собой Стукпостука. Секретарь послушно пошел следом за ней. Ваймс проводил его очень внимательным взглядом.

2

Подземелья штаб-квартиры стражи, которые оккупировал под свой лазарет Игорь, мало чем отличались от логова злодея-маньяка, который бредит идеей захвата мира. Игорь ничем таким не бредил, если не считать его затею с выведением чипсо-воблы, а во всем остальном полностью соответствовал. Впрочем, его шитая-перешитая физиономия с глазами на разном уровне, ушами разного размера, и самой модной в городе прической, показалась Стукпостуку приятнее командорского лица. Игорь, по крайней мере, не задавал неудобных вопросов.
-Доброе утречко – прокудахтал он – Завтракать будем?
-Да, благодарю вас - кивнул клерк. Игорь, хромая, проковылял на своих двух правых ногах к горелке, снял с нее реторту с ядовито-синей жидкостью, в которой плавали глаза, и вместо нее поставил медную кастрюльку
-Овсянка! – похвастал он – Что может быть лучше старой доброй овсянки поутру?
-Помиловаине? – предположил клерк, опускаясь на продавленный стул. Слева от него немедленно заискрило чучело бобра
-Тихо! – замахнулся на него ложкой Игорь и криво улыбнулся – Он очень беспокойный – пояснил он – Всегда так волнуется, когда новые люди садятся рядом. К стражникам он уже совсем привык…
Справа от стула на завалах из книг были разложены специальные подставки, где под стеклом хранились различные дефектные ушные раковины. Некоторые при появлении нового лица, любопытно зашевелились. Стукпостук бережно убрал подставку, что слишком близко стояла к краю. Не то чтобы все это ему нравилось, однако за несколько дней он уже привык, и не находил в этом ничего ужасного. Впрочем, расхожая молва гласила: тот, кто проводит восемнадцать часов в сутки в обществе лорда Ветинари, вряд ли даже вскрытие заживо найдет достаточно отталкивающим.
Возясь с кастрюлькой, Игорь продолжал болтать – в основном, о том, что нынешняя ночь оказалась слишком холодной, и у него все жабы в формальдегиде померзли. Теперь кашляют и пьют горячий грог, а градусников на всех и вовсе не напасешься.
Сидя у него за спиной, и продолжая по привычке освобождать на столе немного места для пары тарелок, клерк бросил пытливый взгляд в сторону коридора. Не того, по которому привела его Ангва, а другого, что вел дальше, из лаборатории в лазарет.
-А что, - перебил он – Много у вас сейчас работы?
-Нет, не очень! – отмахнулся Игорь – в преддверии Страшдества никому болеть неохота!
-Страшдества? – удивился Стукпостук
-Уже завтра! – объявил Игорь, так, словно это было его личной заслугой – Конечно, всем охота подзаработать на приличного гуся, а то и индюшку. Вот помню в прошлом году…
-Я думал, зима это как раз время, когда лекарям работы прибавляется – вежливо заметил Стукпостук
- Гололед, переохлаждение, и все такое…
-Только в новом году – уверенно отозвался Игорь – Это, и многое другое, включая пятнадцатые похороны бабушки и воспаление хитрости. Что угодно, лишь бы на службе не появляться.
-О – понимающе протянул клерк – Стало быть, сколько же у вас всего пациентов сейчас?
-Двое – беззаботно отозвался Игорь, снимая кастрюльку с горелки и помешивая содержимое ложкой на очень длинной ручке – Вы и подозреваемый
-Его светлость? – Стукпостук едва не уронил очки в тарелку – Но я думал…
-Сырые подземелья и цепи, э? – подмигнул Игорь, от чего все его лицо пошло волнами – У стражи не хватает на всех катакомб. Тут у нас и тюрьма, и лазарет. К тому же - он ведь ногу покалечил при попытке побега
-Ну да – ничего не выражающим голосом отозвался секретарь, для которого «покалечил» как-то не соотносилось с синяком под коленом
-И он до сих пор не приходил в себя – продолжал Игорь, раскладывая кашу по тарелкам – Джем?
-Нет, спасибо. Просто тост, если можно. Но как тогда вы о нем заботитесь, если он…
-О! – Игорь многозначительно поднял указательный палец, перепачканный овсянкой. Задумчиво слизнул вязкую кашу лиловым языком, и продолжил:
-У меня собственная система!
-Вот как?
-Я заглядываю к нему каждые минут пятнадцать, и проверяю
Стукпостук поежился. Последние пару дней в палате его и правда беспокоили регулярные шумы за стеной, но он и представить себе не мог их причину. Мало ли, кто его сосед… а оказывается – все намного проще. И, одновременно, сложнее. Значит, прямо за его стеной, находится…
-А вы молодцом – похвалил, между тем, Игорь, опускаясь на свой стул, и отмахиваясь от многочисленных шарнирных сочленений с дополнительными лампами и увеличительными стеклами. Они крепились к спинке стула, и торопливо сунулись ему под нос, стоило присесть
-Быстро оклемались. Вам повезло, что череп крепкий. Видал я одного типа…
Стукпостук осторожно прикоснулся к повязке на голове. В череп справа будто бы постукивали молочком, а иногда, стоило расслабиться, шарахали со всей дури. Лично он не назвал бы это «держаться молодцом», однако эти слова зародили в нем некоторую надежду. Она росла, ширилась, и, наконец, заполнила собой все пространство разума Руфуса Стукпостука. У него возник план. Пока еще не с большой буквы, и мало чем отличающийся от очередной сумасбродной идейки, но все-таки. На сумасбродные идейки он, к слову сказать, мастаком никогда не был. Однако всему наступало в свое время.
-Господин Игорь!.. – произнес он чуть громче, чем обычно. Игорь оторвался от овсянки и вопросительно на него поглядел
-Если уж мы о том заговорили… могу я обратится к вам с, фактически, страшдественской просьбой?
-Слушаю вас – отозвался мгновенно насторожившийся судмедэксперт
-Из-за всех этих неприятных происшествий я совсем позабыл о страшдестве – Стукпостук обратил свой взор в недра тарелки, будто бы именно в овсянке крылось его вдохновение – Я могу попросить вас отпустить меня днем, на несколько часов, чтобы я успел уладить все дела?
-Вообще-то это запрещено лазаретным режимом… - протянул Игорь
-Но вы же сами сказали, что я быстро иду на поправку – настаивал клерк – И ничего страшного не произойдет. Я буду крайне осторожен.
-Думаю, все-таки, командор Ваймс будет против.
-Мы говорили с ним несколько минут назад, и мне так не показалось.
-Я, с вашего позволения, все-таки посоветуюсь с ним – задумчиво протянул Игорь
-Конечно-конечно! Буду вам очень признателен.
Судмедэксперт, разволновавшись, оставил свою тарелку в покое (воспользовавшись его отсутствием, из нее немедленно что-то попыталось сбежать) и направился к странному аппарату, висящему на стене. По-хорошему, он напоминал ящик для писем, исполненный из дерева, меди и кожи, и на нем висела переговорная трубка. Игорь поднес ее к лицу, так, что одним концом она уперлась в его ухо, а второй оказался напротив рта
-Приемная? – произнес он. На том конце что-то вопросительно промямлили
-Мне нужно будет посоветоваться с командором Ваймсом. Что? Это на счет пациента. Да-да, именно. Нет, не нужно сопровождения, я сам поднимусь, только покормлю его…
Он повесил трубку. Все это время Стукпостук следил за тем, как то, что поднялось из овсяночных недр, старается перевалиться через край тарелки. Вернувшийся Игорь рассеянно оглушил это нечто ложкой, и оно снова шлепнулось на дно
-Витаминные добавки – пояснил он Руфусу – Это все треклятый Достабль. Всего одна ложка, и ваша пища будет полна жизни! – передразнил он. Стукпостук кивнул. Достабля он знал, хотя и исключительно понаслышке, однако этого хватало с головой
-Оставь посуду на столе, Мириам ее вылижет – посоветовал Игорь, кивая на одну из полок. Оттуда сверкала пятью зелеными глазами неведомая Мириам.
-Давай, я провожу тебя, да отправлюсь к командору – вздохнул судмедэксперт – Только второго навещу…
Они вошли в темный коридор лазарета, и Игорь принялся копаться в кармане обширного и когда-то белого халата ( от которого, судя по следам, отпарывали чересчур длинные рукава примерно наполовину) в поисках ключей. Выудив нужный, он, не взирая на сопротивления последнего, запихнул его в замочную скважину и провернул полтора раза. Дверь бесшумно отворилась, впуская его в почти темную комнату. Только из крошечного окошка под потолком пробивался слабый свет. Такая же палата была и у Руфуса, но ему, по крайней мере, полагались свечи, чтобы можно было почитать какой-нибудь романчик и скоротать время. Бессознательным пациентам, рассудил Игорь, свечи ни к чему.
Выглядел Ветинари отлично. Секретарь даже удивился. Человек, который перенес столько потрясений, вряд ли бы вел себя жизнерадостно, и выглядел так, словно хорошенько отдохнул. Впрочем, от патриция всего можно было ожидать. Он выглядел таким же бледным, тощим, сухим и похожим на хищного фламинго, как и обычно. На лице застыло отрешенное выражение человека, который познал истину, и теперь за это расплачивается. Игорь оглядел пациента скептически
-Мда-а-а – протянул он с сарказмом – Так мы и до похорон дождемся
-М? – встревожено подал голос Стукпостук у него из-за плеча. Он на мгновение позабыл, что стараеться вести себя настолько тихо, чтобы Игорь о нем позабыл.
-Да только на руки глянь – продолжал качать головой его провожатый – Это же оживший кошмар любого лекаря
-Не к чему придраться? – предположил секретарь, который, при всех своих неоспоримых достоинствах, все же был уроженцем Анк-Морпорка
Игорь, разочаровавшись в ничего не понимающем слушателе, неуклюже затворил дверь
-Мешок с костями – презрительно фыркнул он – С таким обменом веществ и циркуляцией крови легче самому пойти и вырезать себе аппендикс…
Он впустил Стукпостука в его палату, кивнул на прощание, и запер дверь. Раздались удаляющиеся шаги. Секретарь приготовился заниматься тем, что он умел очень хорошо – он приготовился ждать

3

У Вильяма де Слова выдалось тяжелое утро. Он имел неприятный разговор со своей квартирной хозяйкой, из которого едва ли вышел победителем. Разговор касался правил приличия, и вряд ли в этой теме госпоже Эликсир хоть кто-нибудь мог составить конкуренцию. В словопечатне Хорошагора «порадовал» его сообщением, что бумага опять на исходе и пора брать новую партию, а Сахарисса с Отто уже успели сбежать куда-то, описывать аварию на Федрской улице. Все дело было в том, что кому-то на голову упал аккордеон, от чего, откровенно говоря, Вильяму было не легче.
Он уже отдал в отпечать очередной номер, и теперь сидел и с кислым видом проверял входящие письма. Его уединение прервал один из гномов, сообщивший, что в отпечатне посторонний. И что оный посторонний, судя по всему, уже находится в оной отпечатне достаточно долго: если бы он сам не привлек внимания гномов, те вряд ли бы обратили на него внимание. Ругаясь под нос, Вильям выбрался из-за стола и вышел в мастерскую.
Посреди нее стоял Руфус Стукпостук, и явно ожидал его. В голове у Вильяма замелькало несколько вариантов различных объяснений, что этот человек мог делать в этом месте. Варианты, один другого фантастичнее, выстраивались в его голове, превращаясь сразу же в заголовки, и предлагая себя для следующего номера новостного листка. Вильям шикнул на них, и приблизился.
-А ведь вчера ты не захотел говорить со мной – заметил он, как будто продолжая начатый недавно диалог. Стукпостук посмотрел на него воспаленными глазами человека, хватающегося за соломинку в горящем хлеву.
-Я читал твой последний выпуск – ни к чему не обязывающим тоном произнес он – Там, где ты пишешь, что семьдесят тысяч долларов весят почти треть тонны, и что такую тяжесть его светлости было не унести.
-И что с того? – не понял Вильям – Ты чем-то недоволен?
-Нет – покачал головой секретарь патриция – Все верно.
-Тогда чего же ты хочешь от меня?
-Что бы еще тебе пригодилось знать, чтобы развенчать обвинение?
Вильям сморгнул. Он не сразу продрался через хитросплетения фразы, раскапывая ее истинный смысл в иносказаниях, но уж когда добрался, то поднял брови от изумления
-Ты хочешь, чтобы я убедил людей, будто патриций ничего такого не делал?
Стукпостук едва заметно кивнул. Вряд ли это можно было принять за хоть какой-нибудь жест, если не слышать его слов. Или, может, Вильяму только хотелось так думать. Тем не менее, он честно ответил:
-Нам никто не поверит. Я слышал, что говорят люди. Им интереснее всякие глупости, которые пишут в «Инфо» - о том, как в Ланкре женщина родила кобру, и прочую чушь!
-Прочую чушь? – сморгнул растеряно клерк - Ты имеешь в виду – кроме кобры?
-Нет же! – рассердился Вильям – послушай, я тоже хочу разобраться с этим делом, и я в печенках уже сижу у командора Ваймса, который не может мне запретить заниматься этим, но и очень не хочет, чтобы я продолжал! Если тебе есть, что добавить, я это отпечатаю, и об этом все узнают, но если нет…
-Что ты хочешь, чтобы было добавлено?
Вильям де Слов был очень честным человеком. Говорить неправду было для него то же самое, что колотить по ведру поварешкой и орать « а ну, смотрите все, как я облажался». Тем не менее, он постарался уточнить:
-Ты имеешь в виду… придумать?
Стукпостук молчал
-Придумать факты? Ты что, с дуба упал?! Это… Это нельзя, так неправильно! Как тогда мы отличи правду ото лжи, если сами…
Стукпостук выставил ладонь. Это было тем более странно, что он обычно держался от людей на почтительном расстоянии, и даже в их сторону предметов не направлял.
-Все знают, что обвинение это голословно – тихо произнес он – Мне неведомо, что произошло, я действительно ничего не помню
-Но ты не веришь, что его светлость мог на тебя напасть
-Он и не мог
-Почему ты так думаешь?
-Ему это было бы просто невыгодно. Я не совершал фатальных ошибок, что повлекли бы за собой такие меры воздействия, и не вызывал гнева его светлости. Его светлость прекрасно обращается с ножами, и, пожелай он использовать против меня один из них, мы бы не беседовали сейчас. Я отлично знаю все его две дюжины ножей, что он хранит в потайном ящике стола, так как сам же их и полирую, вместе с резаками для бумаги, и поверь мне, то, что нанесло мне этот укол – он осторожно шевельнул правой рукой и ненавязчиво поморщился – Никогда в этом ящике не находилось. Форма лезвия, длинна, и так далее. Я знаю, чем бы убил его светлость, и это определенно не было одним из этих предметов.
-Ты говорил об этом командору Ваймсу?
-Чтобы он немедленно учинил обыск в столе его светлости? – передернул плечами секретарь
-Тогда зачем ты говоришь это мне?
-Чтобы убедить тебя в твоей собственной правоте. Продолжай свое дело, господин де Слов. И если тебе нужна какая-то помощь… - Стукпостук сжал кулаки, и огляделся, будто бы выискивая, к чему он мог бы приложить здесь усилия. Толпа гномов, поблескивая круглыми шлемами, сновала между лотками со свинцовыми буквами, таскала краску, масло, инструменты – в общем, суетилась. Вильям с ужасом понял: кажется, его собеседник полагает, что просит об услуге, и лихорадочно раздумывает, чем за нее отплатить
-Я хорошо пишу и считаю – наконец, опустил руки он – Ты постоянно имеешь дело со словами. Я буду работать бесплатно, только…
-Хватит! – не выдержал Вильям – Не надо. Ничего не надо, я сделаю, что смогу, а если ты и правда хочешь помочь, то скажи пожалуйста: что ты не захотел упоминать вчера?
Стукпостук сморгнул
-Ну же - подтолкнул его Вильям – Я не командор Ваймс.
-Ты напишешь это
-Но я напишу об этом правильно.
Стукпостук все еще колебался. Хлопнула дверь словопечатни: это вернулись Сахарисса и Отто
-Доброе утро! - поприветствовала всех присутствующих девушка, стряхивая мокрый снег с пальто – Не погода а наказание… О, Вильям, кто это?
-Это.. – Вильям замялся. Произнести на всю словопечатню «это личный секретарь находящегося под следствием патиция!» было немыслимо в той же степени, что в переполненном транспорте произнести «аккуратнее с запалом, фитиль коротковат». Ответить «я тебе потом скажу» - вызвать подозрения. А все остальное было бы ложью.
-Я хотел предложить господину де Слову свои услуги, как корректор текста – подал голос Стукпсотук – Он как раз пояснял мне аспекты вашей деятельности
-Корректор? – подняла брови Сахарисса – Но, я думала, мы достаточно грамотно…
-Именно это господин де Слов мне и ответил – с непроницаемы лицом объявил секретарь. Вильям сморгнул. Фактически, в этом заявлении не было неправды, однако содержался столь явный на нее намек, что хотелось открыть окно и проветрить.
-Как бы там ни было, мне нужно привести все материалы в порядок – вздохнула Сахарисса, направляясь в соседнюю комнату, к своему столу – Статья сама себя не напишет… - Дверь за ней закрылась. Отто дождался этого и тихонько подошел к группе в центре комнаты третьим
-Зачем вы обманывайт? – с сильным убервальдским акцентом и мягким укором поинтересовался он. Стукпостук поднял на него глаза, и констатировал, что перед ним а) – вампир, б) – вампир с иконографом, и в) – вампир с иконографом, в котором вместо саламандры сухопутный угорь. Ему стало немного неуютно.
-Я никого не обманывал – отозвался он
-Дорогой сэр, натюрлих, нихт, однако я хорошо запоминайт вас во дворце! – Отто постучал согнутым пальцем по своему аппарату – Я делайт картинки кабинет патриций, и видайт на них вас!
-Меня тогда не было во дворце
-Нихт, никакого бытия вас, но ведь вы видайт, со мной не глупый ящерка, нихт, а этот мерзкий сухопутный угря. Он делайт картинки в темный свет, иконографировайт то, что было или будеть.
Вильям вздохнул
-Отто, я же просил тебя не использовать больше эту штуку, она вредна для психики…
-Нихт герр Вильям, я не делайт так! – запротестовал Отто – Я носийт его на Ничегоподобную улица, чтобы ставить предохранительный линза
-И у тебя получилось?
-Увы, никак.
-Что ж, очень жаль.
-Я сажайт угри в банка-склянка – произнес вампир жизнерадостно – и заниматься картинка для листок, герр Вильям?
-Да, буду тебе очень признателен – кивнул тот. Вампир удалился. Стукпостук проводил его очень странным взглядом.
-И он часто использует темный свет? – поинтересовался он
-Нет. Мы все против этого. А что касается твоего предложения, то вот, что я скажу: я своего дела не брошу. Но тебе лучше бы не шляться по улицам просто так. Тот, кто хотел подставить патриция, ведь не упустит случая и тебя использовать в этой грязной игре.
-Я всего лишь клерк
-Но патриций тебя ценит
Стукпостук выглядел озадаченным. Казалось, такая мысль прежде не посещала его.
-Как бы там ни было – Вильям покачал головой – Когда у меня будут новые материалы по делу, я приду их тебе показать. Надеюсь, стража не будет против
-Командор Ваймс очень будет. Он не любит, когда кто-то знает о его деле больше, чем он сам.
-Командор, очевидно, был очень настойчив, спрашивая у тебя, почему ты так поступаешь.
-Да.
-А ты ему не ответил.
-Я ответил. Только он не понял.

4

Стукпостук шагал обратно в штаб-квартиру стражи и размышлял. Его терзали невеселые мысли.
Командор Ваймс очень скептически отнесся к его заявлению на счет завершения всех дел перед страшдеством, однако все же отпустил его, к немалому изумлению Игоря, под честное слово. Секретарь даже не пытался сомневаться: если он поднимет голову, то заметит на крышах горгулий. Им Ваймс поручал следить за де Словом, когда тот стал печатать подробности «дела Ветинари», однако теперь у них и еще один объект для наблюдений имелся.
Он был растерян, и не знал, что ему делать. Он вообще не привык, чтобы самому решать, что и как ему делать. Его жизнь была подчинена строгому расписанию, которое диктовал его господин, порой, достаточно гибкому, но всегда – предсказуемому. А теперь, когда лорд Ветинари находится… клерк сглотнул с трудом. Находится под стражей, по обвинению в покушении на убийство, убийство своего секретаря, его, Руфуса Стукпостука…
Он никому не говорил того, что видел на самом деле. И никому не скажет, разве что своему господину, когда представится такая возможность. Дело было в том, что когда он поднялся по лестнице, ему и правда открыл его светлость, и у него действительно был нож в руке. И странный вид, как будто его светлость в чем-то очень сомневается, колеблется, или даже… боится. Стукпостук прошел несколько шагов, и удар настиг его сзади, так что он не мог бы стопроцентно утверждать, кто его ударил. Но косвенные улики старались вовсю. В комнате, в которой находится, предположительно, всего один человек, и куда заходит второй, этот второй получает удар ножом. Кто нанес удар?
Стукпостук ускорил шаг.
Не то, чтобы он не верил во все произошедшее. Однако ему легче было закрыть на все глаза, и сказать на черное – белое, и на белое – черное, только едино ради того, чтобы…
Лорд Ветинари мог и правда напасть на него, но для его секретаря это не имело ровным счетом никакого значения. Это никак не изменяло того факта, что он служит лорду Ветинари верой и правдой. Хотя вообще-то считалось, что клерком.
Он никак не мог донести до других людей, что не стоит делать из нападения повод. Ему, в сущности-то, все равно. Он перевяжет руку и продолжит вести записи. Нападение с ножом – не повод для заключения патриция под стражу!
Единственное, что Стукпостука беспокоило – это то, что его господин так долго спит. Он знал, что в привычках патриция было засыпать далеко за полночь и просыпаться много раньше рассвета, так что многие были уверены, что тот не спит вообще. И не ест заодно, так как за едой его никто не заставал. Отрицание очевидного казалось Стукпостуку неразумным. Они же не отрицают наличия атомов только потому, что никогда их не видели? Хотя да, некоторые отрицают, и именно поэтому. Мы же в Анк-Морпорке. Ну конечно. Как он мог забыть…
Он всем сердцем желал, чтобы все это поскорее закончилось. И, видит небо, какое-то извращенное божество услыхало эту невысказанную молитву. Возможно, оно и поспособствовало тому, чтобы все сложилось наилучшим образом, однако это не отменяло того факта, что Стукпостука никто не спрашивал. Он бы активно возражал. Тем не менее, когда кто-то стукнул его сзади по затылку чем-то, напоминающим по ощущениям наковальню, он никак не мог бы принять участие в дискуссии, потому что потерял сознание

**************

-Ну и на кой он нам, ять, нужен? – ворвался в уши медвежий рев. Первым вернулся слух, и то частично. Уши были словно заложены ватой. Вторым вернулось осязание, доложившее, что какой-то очень холодный предмет приставлен к его горлу. Зрение вяло приковыляло на пост третьим и, разлепив глаза, он различил перед носом нож.
Нож этот неожиданно заинтересовал его, непрофессионала, своей формой. Он такого прежде не видел, по крайней мере, в живую. Однако очень похожий образчик нарисовал ему на клочке бумаги господин Игорь, когда пояснял, чем секретаря пырнули. И теперь очень похожий на тот, что на рисунке, нож (вплоть до выщербины вдоль дола) маячил в пределах прямой досягаемости собственным носом.
Стукпостук поднял взгляд. Поднять еще и голову было свыше его сил. Он сидел в каком-то темном подвале ( к которым уже начинал привыкать) и снизу вверх взирал на существо, которое предположительно было человеком. По крайней мере, у него было две штуки, как бы выступающие в роли рук и две похожие на ноги подпорки внизу... а еще у него была… гм… голова. Такая, с глазами и ушами, и всем что положено. Если отталкиваться от самых общих представлений, перед ним, несомненно, был человек. Однако все инстинкты клерка кричали, что перед ним носорог о двух ногах в последней стадии ярости, машина для уничтожения всего вокруг, и редкостная сволочь в одном лице.
-Гляди-ка, он смотрит на тебя, господин Тюльпан! – отметил осознанный взгляд пленника тот, кто держал нож. Стукпостук его поначалу даже не заметил – тот был маленьким, большеголовым, и на фоне господина Тюльпана откровенно мерк.
-Вы… кто такие? – пересохшим горлом прохрипел клерк
-Люди, которые предоставят тебе самую высокооплачиваемую работу в мире – любезно проскрипел обладатель ножа
-Что ты с ни нянчишься, господин Кноп! – рыкнул верзила – Кончай щенка!
-Он нам нужен – Кноп сузил глаза – А мы нужны ему. Как тебя зовут, парень?
-Стукпостук
-Ну и фамилия… А имя у тебя есть? Нормальное имя?
-Руфус – выдавил клерк, ощущающий каким-то запредельным чувством, что стоит говорить этим людям правду.
-Руфус – протянул господин Кноп – Слушай меня, Руфус, очень внимательно. Ты же секретарь его светлости патриция?
-Да
-Хочешь ему помочь?
-Да
-Тогда не упусти свой шанс, парень. Знаешь, почему патриций, который находится в руках стражи, до сих по дрыхнет?
-Не знаю
-Потому что он ненастоящий.
-?
-Настоящий находится у нас. Но он того… - господин Кноп покрутил пальцем у виска – Немного ударился головой. Странно себя ведет. Ну, ты понимаешь…
-Нет
-Ты че, тупой, ять, что ли? – снова зарычал господин Тюльпан – Тебе людским, ять, языком говорят!
-Тихо, господин Тюльпан, не шуми! – погрозил ему пальцем его подельник, не отрывая, впрочем, ножа от горла Руфуса. Обернувшись обратно он расплылся в слащавой улыбке
-Ты ведь не откажешься помочь своему хозяину, а, парень?..
-Да – вытолкнул наружу тот
-Вот и славно. Давай-ка, я помогу тебе подняться… - он с неожиданной от такого щуплого человечка силой рванул секретаря за шиворот, ставя вертикально. Если бы не стена за спиной, тот бы упал.
-Идем – поманил за собой господин Кноп, все еще предпочитая использовать нож как предмет для жестикуляции. Вероятно, ему казалось, что так получатся доходчивее. И впрямь, так выходило намного, намного доходчивее, что правда, доходила до разума собеседников только дна мысль: «бажа-а-а-а-а-ать!!!»
Глаза постепенно привыкали к темноте, и, к тому моменту как они проследовали к противоположному углу немаленького подземелья, Стукпостук уже различил более подробные черты своих провожатых. С его точки зрения, лучше бы он этого не делал.
В этом углу были кровать и стол. И даже пару стульев. И много-много бутылок. И человек в их окружении. Оклемавшееся самым последним обоняние решило возместить несколько минут своего отсутствия на посту и передало в мозг хозяина такой громкий сигнал о насыщенном алкогольном запахе, что тот едва не сбил с ног.
За столом, почти стекая по стулу, сидел очень хорошо знакомый Руфусу человек. Знакомый до мельчайших подробностей, до морщинок в уголках глаз, до манеры держать перо, до особенностей дыхания. И этот человек был вдребезги пьян.
-Ну, сам видишь – похлопал его по плечу господин Кноп – из него еще предстоит только сделать настоящего патриция. Я имею в виду – снова сделать.
Стукпостук не откликнулся. Он не отрывая глаз смотрел, и не мог поверить своим глазам – как это было бы возможно. У него это не укладывалось в голове.
-Потрудись над ним хорошенько – похлопал его по плечу Кноп еще раз. Это было не так-то просто, Кноп был куда ниже ростом, однако ему все же каким-то чудом удавалось задуманное.
-Зачем вы его напоили?! – вырвалось у клерка против его воли. Он сорвался с места, широким шагом подойдя к столу, и, преодолев природную брезгливость, осторожно приподнял голову человека. Тот приоткрыл холодные голубые глаза, без всякого узнавания скользнул взглядом по Руфусу, и, наконец, остановился на господине Кнопе
-О! – отметил это событие человек – Ик!..
Стукпостук вздрогнул.
-Ваша светлость не в себе - елейным голосом продолжил господин Кноп – Но ваш личный секретарь по вашей просьбе уже прибыл, и он напомнит вам все, что вы так неосторожно позабыли… - он понизил голос – Сам понимаешь, Руфус, нельзя, чтобы люди его таким видели. Надо сначала его привести в порядок.
-Да, но зачем… - секретарь беспомощно обвел взглядом стол. Даже если его светлости вздумалось выглушить весь свой бар, что он держал для посетителей, не набралось бы такого количества бутылок. И такого качества. Этим средством скорее следовало бы отчищать трубы, а не принимать его внутрь. Боги всемогущие, даже ланкрская укипаловка есть!..
-Ему было очень плохо – с нажимом намекнул господин Кноп
-Да, и теперь ему еще хуже!
Господин Кноп, вертя в руках нож, с неудовольствием осознал, что замечательное человеческое чувство страха более не управляет его собеседником, и что каким-то запредельным образом вид растекшегося по мебели патриция вызывает в нем неуемную и совершено ненужную жажду деятельности.
-Руфус, не глупи – протянул он, незаметно для клерка дергая за рукав своего сообщника и делая тому странные знаки – Ты ведь понимаешь, что когда под рукой нет хорошего обезболивающего…
-Ять!!! – наконец, сообразил, чего от него хотят, господин Тюльпан – Давай, причеши ему мозги, ять, или прощайся со своими!
Руфус обернулся. Он каким-то волшебным образом перестал замечать размеры и общее настроение господина Тюльпана
-Чья это была идея? – спросил он, нахмурюсь – Ваша, я полагаю? – он обернулся к господину Тюльпану – Из вас двоих только вы могли силой заставить его выпить это.
Тюльпан сморгнул. Ему требовалось время, чтобы поспевать за ходом событий, а те еще и развивались не так, как он привык.
-Ты, ять, совсем страх потерял?! – заревел он
-Мне не страшно - качал головой секретарь – Вы, вероятно, очень удивитесь, если я скажу, что то, что я наблюдаю за своей спиной, намного более пугающее зрелище, чем даже вы оба
-Раньше ты не был таким боевитым – дипломатично заметил господин Кноп, перехватывая нож поудобнее, как бы, невзначай
-Раньше я полагал, что его светлость в безопасности – парировал клерк
-Не, я, ять, не понял… - упорствовал господин Тюльпан, и, кажется, спустил какой-то невидимый курок внутри своего собеседника. То ли напряжение последних дней подточило его, то ли вид перебравшего хозяина, но тот перебил, заорав в ответ:
-Какого койхрена вы заставили его лакать эту дрянь??? Особенно эту ятскую укипаловку??? Я, ЯТЬ, ЯСНО ВЫРАЖАЮСЬ?!
Наступила гнетущая тишина, когда каждый из участников соображает – а не сморозил ли я ничего лишнего?
-Ну, ять, теперь – ясно! – неуверенно улыбнулся господин Тюльпан – Мы, ять, больше не будем – он неловко подмигнул господину Кнопу – Мы ж хотели как лучше!
Стукпостук ссутулился. Из него словно бы выпустили воздух, и, вместе с ним, и боевой запал
-Конечно – как обычно, очень тихо отозвался он – Просто это алкогольное отравление, и оно опасно для жизни. Мне понадобятся абсорбенты.
-Обоср… что? – выпучил глаза господин Тюльпан
-Лекарства такие – его товарищ начал незаметно подталкивать его к выходу, что, впрочем, заранее было обречено на провал. Незаметно толкать господина Тюльпана было все равно, что прятать слона в кармане
-Мы их тебе принесем. А ты, парень, напомни его светлости, как правильно надо быть его светлостью!..
Дверь за ними захлопнулась. Руфус опустошенно упал на один из стульев. Под его ногами печально прозвенела, укатившись в угол, очередная бутылка. Единственный оставшийся вместе с ним в комнате человек склонил голову к плечу, прищурился, скорее всего, совмещая несколько Руфусов в одного, и , скоординировав движения, похлопал по плечу.
-Не парься, парень! – заплетающимся языком произнес он – Выпей, легче станет!
Руфус отпрянул
-Мой господин, опомнитесь… - пробормотал он, но увидев плывущий взгляд собеседника, осознал всю тщетность своих слов. Со вздохом он поднялся.
-Вам надо отдохнуть – уверенно провозгласил он – Ложитесь спать. Давайте, я помогу вам. Клянусь, об этом никто не узнает… - он с некоторым трудом перетащил не слишком упирающегося человека со стула на кровать и кое-как укрыл довольно тонким одеялом. Только сейчас секретарь обратил внимание, насколько здесь зябко – на дворе была зима, а в подземелье, очевидно, не было никакого очага или камина. Он с сомнением поглядел на быстро засыпающего патриция. Прикусил губу, о чем-то глубоко задумываясь, и, наконец, приняв нелегкое решение, принялся устраиваться рядом. Так он, по крайней мере, не замерзнет, а там посмотрим…

@темы: фанфики

---

[Mamoru_Chiba]

Название: Не для протокола
Автор: Chiba Mamoru
Бета: Майкрософт ворд
Персонажи:Ветинари\Стукпостук, Ваймс
Жанр: Псевдоромантический недодетектив
Рейтинг: R
Категория:Слэш (яой), Повседневность
Размер: Мини,2 страницы
Дискламмер: Ни на что не претендую. Но если что - все принадлежит сэру Терренсу Дэвиду Джону Пратчетту
Саммари:По дворцу патриция шастает очередной злодей-убивец, и доблестный командор его обязательно найдет. А кроме него и еще что-нибудь, что, возможно, не очень-то и хотел находить...

Командора городской стражи называли терьером, и он не обижался. Ворчал, ругался, язвил – но не обижался. Возможно потому, что в глубине души знал: так оно на самом деле и есть.
Когда тебе сильно за сорок, а ты все еще ночами гоняешься за всякими клатчскими наемниками по всему городу – как это еще, по-вашему, назвать можно?..
Под его командованием были люди. И, эмм-м, не только люди, но это неважно в данный момент. Была стража. Но когда дело доходило до самого горячего, ни у кого из них не оказывалось достаточно опыта, чтобы… чтобы… ну, вот чтобы гонятся за клатчским асассином, например.
И о чем только думал сериф (или кто там на этот раз?) посылая такого типа в Анк-Морпорк? Безусловно, наемные убийцы, это, в первую очередь, стиль, и только во вторую эффективность, но всему же есть предел!
Впрочем, этот асассин то ли таскал при себе какую-то волшебную дрянь, то ли сам был не дурак наколдовать неприятности для ближнего своего, то ли ( и это было вероятнее всего) владел гипнозом. Во всяком случае, он умело находил себе временных союзников, которые отпирали ему двери, отдавали ключи, или оказывали другие мелкие услуги. Ваймс их видел: глаза у них становились в эти моменты совершенно стеклянными, а лицо отрешенным, будто его не слышали вовсе.
И вот, теперь, загнанный… ну, не в угол, но близко к тому, асассин почему-то решил укрыться во дворце. С одной стороны, это и разумно, там много переходов и все такое… Но с другой – и о этой мысли Ваймсу стало нехорошо – с другой стороны дворец и мог являться его настоящей целью. А все прочее просто отвлекало внимание. И тогда нельзя просто выловить асассина, надо брать его на горячем, ловить за руку, выбивать имя заказчика (провалившийся асассин мог и сболтнуть) и затыкать очередную дырку в обороне…
Командор, ругаясь под нос, по плющу и хвосту горгульи (прости, Капителий, дружище!) взобрался на крышу северного крыла. Огляделся, обнаружил открытое окно, и поспешил воспользоваться им, проникая внутрь.
Только не кричать. Только без шума и паники. Иначе не видать ему имени заказчика покушения, как своих ушей…
Он, как мог тихо, прокрался по коридору. Несколько раз его удивленными взглядами провожали часовые, но они-то знали Ваймса в лицо, и им и в голову не могло прийти останавливать его. Вот вам еще одно отличие городской стражи от дворцовой. Уж он бы на их месте…
Петляя по сложным дворцовым переходам, приглядываясь и прислушиваясь, он уповал на то, что уроженец Клатча понятия не имеет, как правильно ориентироваться в произведении темного гения Чертового Тупицы Джонсона. А дворец как раз таким и был.
Спустя минут двадцать он достиг, судя по отсутствию охраны прямо под дверьми, личных покоев. Вот ведь незадача... Где имеет обыкновение ночевать какой-нибудь житель дворца он и понятия не имел, и предпочитал не иметь его и в дальнейшем. Тем не менее, сейчас приходилось ломать голову над вопросом, за которой из этих немногочисленных дверей может скрываться злоумышленник.
Пока командор раздумывал, одна из дверей темного, отполированного до зеркального блеска ореха распахнулась, явив миру взлохмаченного секретаря его светлости. Оный был в одной рубашке и наброшенном сверху халате, зато держал подсвечник на три свечи. Близоруко щурясь, он оглядел коридор. Скорее всего, подумал Ваймс, тот факт, что лично он не проходил обучения в Гильдии Наемных Убийц, сказался на шуме его шагов… Затем его голову посетила очередная ужасная мысль, которая и подтолкнула командора к дальнейшим действиям. А что если асассин уже применил свой адский гипноз на этом молодом человеке? А что, если тот уже идет отпереть ему дверь в…
Ваймс тихо, как мог, выскользнул из тени, и в следующую секунду свободной рукой за горло прижал клерка к стене. В правой он все так же держал короткий меч стражника.
Глаза его жертвы лишь немного расширились, но в целом он остался спокоен. Свечи бросали странные тени на его лицо, так что было крайне сложно определить его выражение.
-Кому ты служишь? – свистяще прошептал стражник, надеясь хоть таким способом выяснить, не имеет ли он дела с очередной жертвой гипнотического таланта. В ответ ему под горло уперлось нечто очень тонкое, острое и холодное.
-А как вы полагаете? – осведомились у него над ухом.
Ваймс опустил взгляд. Ножа он не видел – тот и впрямь был очень тонким. Вряд ли клатчский, там любят кинжалы пошире и посолиднее. И рука, держащая этот самый нож, слишком бледна для уроженца далеких знойных земель…
В следующую секунду Ваймс положил последнюю детальку в свою головоломку и испытал немедленное желание ее разрушить, чтобы никогда больше не видеть. Он забыл опустить меч, и забыл о ноже у своего горла, и еще об очень многих вещах он тоже забыл. Командор продолжал глядеть на секретаря, который уже вовсе не казался ему сонным – ладно уж, он всегда выглядел немного не от мира сего, потому что его голова была забита цифрами и буквами. Секретаря, который стоял перед ним, как уже было сказано – взъерошенным, в рубашке, и халате. Черном бархатном халате, слишком длинном для него, и потому немного волочащемся по полу.
Ваймс опустил меч. Нож у его горла исчез. За спиной все было тихо. Стражник кашлянул, прикидывая, как бы так сделать вид, что он слепой, глухой, и умственно отсталый.
-В вашем дворце клатчский асассин, милорд – нейтральным тоном сообщил он
-Вот как – отозвались у него за спиной – Что ж, я верю, ты быстро его отыщешь.
-Слушаюсь. Разрешите идти?
-Ступай.
Ваймс на каблуках развернулся, четко отмерив свой поворот так, чтобы ни в коем случае не глядеть ни вправо, ни влево, и на негнущихся ногах зашагал по коридору. Он бы и бегом припустил, но увы, никак не мог себе этого позволить…
Утром, стоя в Продолговатом кабинете перед столом патриция, и рапортуя о ночных событиях, командор одним глазом следил за пойманным таки асассином (бывают же неудачники на свете: он поскользнулся на натертом паркете, когда прыгнул вниз с балюстрады) а другим изучал безмятежные лица слушателей, которые ухитрялись вести себя так, словно все было как обычно, и будто бы это для них в порядке вещей. Имя заказчика (сериф оказался ни при чем) из асассина тоже удалось вытрясти. Правильные противо-клатчские запоры на окна у крыши тоже поставить не было проблемой. И только один вопрос остался без ответа, и, откровенно говоря, командор изо всех сил не желал находить его, этот ответ. А именно: какого демона секретарь делал в не своем крыле посреди ночи, в халате патриция?..

@темы: фанфики

---

[Mamoru_Chiba]

Название: Один из многих
Автор: Chiba Mamoru
Бета: Майкрософт ворд
Персонажи: Вильям де Слов, Руфус Стукпостук, упоминается патриций Ветинари
Жанр: размышления в форме диалога
Рейтинг: G
Категория: Психология, Повседневность
Размер: Мини, 4 страницы
Дискламмер: Ни на что не претендую. Но если что - все принадлежит сэру Терренсу Дэвиду Джону Пратчетту
Саммари: Холодным зимним вечером в окончании суматошного дня люди собрались, чтобы перекинутся парой словечек и обсудить некоторые жизненные вопросы. и пусть у них нет друзей в привычном смысле слова (разве что их работа), им это не помешает





Боунз тоже очень хотел реализовать
свое конституционное право на сон.
(из фанфиков по Стар Треку)


Гололед – это не всегда плохо, думал Вильям, в третий раз пытаясь постучать в дверь и оскальзываясь. Иногда это даже хорошо. Вот например, сегодня утром это было хорошо, потому что именно из темы гололеда он смог выжать маленькую статейку на вторую полосу, которая так удачно закрыла пустое пространство. Но иногда – иногда гололед это просто ужасно…
-Ять! – буркнул он под нос, радуясь, что его никто не слышит, и немедленно снова поскользнулся. Что правда, на этот раз его закономерному падению воспрепятствовала чужая рука. Не слишком крепкая, но, тем не менее, более надежная, нежели все, что находилось у Вильяма под ногами. Он поднял голову.
Дверь была открыта – очевидно, он не совсем бесшумно совершал свои пируэты – и из нее выглядывал человек, к которому он, собственно, и явился. Человек дальновидно оставался внутри, не выходя на скользкое крыльцо, и, находясь там, ему не стоило много труда помочь Вильяму взобраться по обледеневшим ступеням
-Привет – вздохнул он, едва дверь за ним закрылась – Ужас, а не погода
-Все так плохо? – поднял брови его собеседник. Вильям прекратил на минуту разматывать шарф ( который, он был иногда уверен, Сахарисса мстительно связала не в одну милю длинной) и изумленно одарил собеседника взглядом
-Руфкус, ты издеваешься? – подозрительно осведомился он
-Нет – коротко отозвался Руфус – Проходи, у нас, я полагаю, не очень много времени.
Вильям глянул в окно. Часы на башне Гильдии Часовщиков несколько минут назад пробили половину третьего ночи. Да уж, нечего сказать…
-Я только что сдал последний номер в отпечать – вздохнул он, проходя
-Ну а я только что был отпущен с очередного собрания монетного двора – отозвался Руфус – Чаю?
-Да, если тебе не трудно
-Мне не трудно. Особенно если учитывать, что я тебя ждал, и…
Его прервал звук колокольчика. Руфус бросил только один, занявший долю секунды, взгляд вверх, на потолок и немедленно покинул комнату. Вильяма это ничуть не обеспокоило – он пока занялся чаем. Спустя пару минут его товарищ вернулся, и, как ни в чем не бывало, продолжил беседу:
-И, стало быть, рассчитывал провести время подобным образом. На когда планируется выход новостного листка?
-Часов на шесть утра
-Замечательно. Значит, я хоть немного посоплю
-А что, с этим проблемы?
-Ты еще помнишь, на кого я работаю? – усмехнулся Руфус. Он опустился в кресло напротив. Эти два замечательных предмета мебели стояли напротив камина, что, учитывая общий гололед, было весьма предусмотрительно. Впрочем, Руфус весь был таким – весьма и весьма предусмотрительным.
-Мне вот всегда было интересно, когда он сам-то спит – заметил Вильям, поглядев в окно. Там было темно и неуютно. Его бросало в дрожь при одной лишь мысли, что всего через час, или даже меньше, ему придется снова выйти в эту негостеприимную среду.
Руфус неопределенно пожал плечами, как бы предлагая собеседнику самому найти ответ на этот вопрос
--Что-нибудь действительно важное имеет смысл искать? – поинтересовался он вместо этого – Ну, я имею в виду, кроме иконографий носатого кабачка или истории о летающей кошке?
-Продолжение статьи о тайном обществе огнепоклонников – поморщился Вильям – Довольно суицидальное хобби для жителей города, в основном постороженного из дерева.
-Его светлость сказал то же самое – Руфус задумчиво нахмурился. Вильям усмехнулся. Он никогда не уставал поражаться, сколько самых невообразимых вещей его товарищ был способен связать со своим работодателем.
-Прямо не знаю, как благодарить тех двух головорезов, то, что когда-то они решили провернуть свои делишки через прессу – сообщил он – Мы бы никогда не познакомились
-Ты ошибаешься – педантично возразил Руфус – Мы бы совершенно определенно были знакомы, однако, не общались бы так, как…
Звук колокольчика снова прервал его на полуслове, и в следующую секунду он уже сорвался с места и скрылся за дверью. На это раз его не было дольше.
-Чего он опять от тебя хотел? – полюбопытствовал Вильям, шуруя кочергой в поленьях
-Спрашивал, не желает ли господин де слов, то есть ты, забрать стенографию семафорных сообщений с Ланкром прямо сейчас, а не посылать завтра собственный запрос.
-Еще и издевается! Эй, погоди-ка, он что же, знает, что я здесь?
-Разумеется – Руфус поглядел на собеседника как-то странно – А чего ты ожидал?
-Ну да. Действительно. Даже не буду пытаться угадывать, кто и зачем за мной следил.
-Здраво.
-Хотя, скорее всего, ты же сам ему и сказал.
-Еще более здраво.
-А он тебя перед этим спрашивал? Или ты так, в порядке общепринятого протокола?
-У меня нет привычки засорять рабочее время сообщениями, не относящимися к делу.
-Иногда вот смотрю на тебя, и думаю: боги, ну какой же ты зануда! – с чувством произнес Вильям – Не знаю, как тебя только люди терпят…
-Я не так уж часто с ними общаюсь – отозвался Руфус задумчиво – У меня нет на это достаточно времени, и я не слишком стремлюсь к подобного рода общению. Погоди, сейчас вернусь и продолжу мысль…
-Он же тебя не вызывал?.. – в спину ему крикнул Вильям, наполовину высунувшись из кресла. Однако ему пришлось подождать пару минут, прежде чем его собеседник вернулся и ответил:
-Он как раз заканчивал книгу, и я просто принес следующий том.
-А откуда тебе знать, закончил он уже, или нет?
-Если бы я это услышал не от тебя, решил бы, что это сомнение в моей профпригодности. Разумеется, я знаю, потому что работаю на его светлость вот уже седьмой год, и такая вещь, как скорость его чтения, для меня не тайна.
-Да, но для того, чтобы определять, за сколько он дочитает несколько страниц, надо постоянно высчитывать… ну, скажем, количество строк в минуту
-Шестьдесят две десятым кеглем – автоматически отозвался Руфус – О, прости. Я понял, ты не это имел в виду.
-Поразительно – вздохнул его гость – Да, но ты говорил о другом…
-Мы обсуждали количество требуемых для общения людей – кивнул тот – Верно. Должен заметить, прежде чем началось наше с тобой общение, я не испытывал никакого дискомфорта, связанного с отсутствием собеседников.
-О, да. Ты тот еще «человек в футляре»
-Это какая-то ваша специальная отпечатная терминология?
-Нет, но очень к тому близко. Не обращай внимания, я часто несу такого рода нелепости. Продолжай.
-Продолжать особенно нечего – Руфус снова пожал плечами – Я в основном занят работой, потому что мне нравится моя работа, и даже сейчас, когда мы беседуем неофициальным порядком, наша беседа касается напрямую именно работы.
-Потому что ты ею живешь.
-Именно.
-Даже твои ответы. Куда короче было бы сказать «ага» или «точно», но ты чопорно отвечаешь «именно». Таким тоном, что кто-то другой мог бы посчитать, что ты очень холодный и отстраненный человек.
-Вот как? Стало быть, ты так не считаешь?
Вильям поставил пустую чашку на блюдце и какое-то время смотрел на заварку.
-Знаешь, - произнес он, будто бы получил от нее некие тайные знания – Я одно время только и слышал о себе «о, сынок лорда де Слова, не так ли?». И это меня невероятно раздражало. Мне казалось, я всю жизнь только и буду, что всего лишь сыном своего отца. Но потом я занялся отпечатным делом. У меня появилась «Правда». У меня появились Сахарисса, Отто, Хорошагора, и Роки. И именно они стали моей жизнью.
-И что же? Люди перестали говорить «взгляните, это же сын лорда де Слова»? – заинтересованно поднял брови Руфус
-Понятия не имею, если честно. Я перестал обращать на это внимание. Я знаю, кто я есть. Ну а что до выражений, так можешь себе представить, как меня воспитывали. О, они старались на славу… Так что даже твое «милостивый государь», которым ты оперировал, помнится, еще года пол назад, я не воспринимал как действительно холодное обращение. Для того, чтобы я так подумал, тебе не хватало правильной интонации. А так я всего лишь видел перед собой очень закрытого человека
-Правда?
-Именно – явно передразнивая собеседника, закивал Вильям - Не забывай, что я умею обращаться со словами. Да и ты тоже, но у нас разные цели. Возможно, это была еще одна причина того, почему нам сейчас просто понимать друг друга
-О, отнюдь не так просто, как ты пытаешься представить – возразил тот – Но, по крайней мере, сейчас нам с тобой по пути
-Где ты этого набрался? – поморщился Вильям – Прекрати, я сейчас растрогаюсь и заплачу.
-Что именно тебе кажется неверным?
-Все. Это не твои слова. И хуже того, я знаю, чьи именно.
-Они не отличаются от моих мыслей
-Я знаю, как ты формулируешь свои мысли, а как передаешь мне чужие. И это тоже часть моей работы. Более того – я не сомневаюсь, что через тебя лорд Ветинари сливает мне дезинформацию для отпечати, и ты совершенно об этом не в курсе. Но вот сейчас ты об этом узнал, и это никак не повлияло на твое отношение к нему.
-Верно – спокойно кивнул Руфус – Рад, что ты меня понимаешь. Погоди… - он поднял палец, и буквально через мгновение прозвучал колокольчик
-Прости, я сейчас.
Вильям только головой покачал. Он успел налить еще чаю, и даже выпить его, прежде чем вернулся его собеседник
-Да-а, - протянул господин де Слов – Я-то думал, одно из самых хлопотных занятий – это быть стражником. Но на твоем примере вижу, что клеркам приходиться не слаще
-Я не жалуюсь.
-Еще бы ты стал. Послушай, у тебя уже глаза слипаются, ложился бы ты, что ли, а? Я еще завтра заскочу. И послезавтра. И так далее. И мы обязательно продолжим, честное слово – а ты знаешь, что на мое слово можно положиться. Но если ты завтра будешь клевать носом, думаю, его светлость с меня три шкуры спустит.
-Одну – не упустил случая ввернуть Руфус – Больше не потребуется.
-Как бы там ни было – Вильям встал – Я тоже отправляюсь спать. Но мне легче, так как я встану только часов эдак в девять…
Руфус смерил его непонимающим взглядом человека, для которого шесть утра – разгар рабочего дня. Вильям уже не первый день гадал о том, как его приятелю удается выдерживать бешеный темп его светлости, известного трудоголика. Видимо, заразился, не иначе.
Пытаясь держать глаза открытыми, Руфус проводил его до двери.
-До завтра – произнес он, подавляя зевок – Надеюсь, завтра ты отпечатаешь что-нибудь интереснее своего лысого сельдерея…
-Обязательно – заверил его Вильям. Сверху прилетел звук бронзового колокольчика, подействовавший на Руфуса куда лучше ведра холодной воды: он мгновенно встряхнулся. Оба приятеля посмотрели друг на друга и неожиданно рассмеялись.
При всем их обоюдном умении обращаться со словами, те сейчас были совершенно не нужны.

@темы: фанфики

---

Привет всем!

[Mamoru_Chiba]

Название: Наследничек
Автор: Chiba Mamoru
Бета: ворд. Майкрософт, а не Вильям.
Персонажи: Ваймс, Стукпостук, Ветинари, упоминаются Ангва, Нииз и Боггис
Жанр: философская пародия
Рейтинг: G
Категория: Джен, Детектив, Пародия, Повседневность
Размер: Миди, 12 страниц
Дискламмер: Ни на что не претендую. Но если что - все принадлежит сэру Терренсу Дэвиду Джону Пратчетту
Саммари: Лорд Ветинари неожиданно и без предупреждения исчез. Его необходимо срочно кем-то заменить - город не может без управляющего. Но, не желая смуты и хаоса, командор Ваймс и секретарь лорда Ветинари Руфус Стукпостук придумывают... Скажем так, кое-что. Разумеется, последняя карта остается за лордом Ветинари - он появится, не сомневайтесь.

Проблема с тиранией в качестве
профессии - это то, что никто не
может взять ученика
(из фанфиков по Плоскому Миру)

Утренний Анк-Морпорк - мало вдохновляющее зрелище. Честно. Он выглядит особенно жестоко не выспавшимся. Особенно если ты и сам не выспался. А командор Ваймс не выспался.
Он вернулся после разрешения не такой уж, как выяснилось, крупной (зато очень шумной) заварушки у Джимкина Пивомеса, и думал уже было отправится домой, давить ухом подушку, но…
Но в кабинете его дожидался констебль Посети, и по его нервной улыбке Ваймс понял, что готовится какая-то сверх масштабнейшая гадость.
-Ну? - не ожидая ничего хорошего, поинтересовался он, даже не утруждаясь, чтобы сесть за стол. Чего ради, если сейчас придется вскакивать и бежать?
-Вас вызывают во дворец, сэр - сглотнул констебль
- Ветинари хочет меня видеть в такое время? - поднял брови Ваймс. Он-то полагал, что именно в эти часы патриций любит как следует поработать, пока никто не отвлекает по пустякам. Или, возможно, он даже спит, пока никто не видит…
-Не Ветинари, сэр. Господин Стукпостук.
Ваймс присвистнул. Видимо, стряслось что-то действительно хреновое.
Он рассуждал очень просто, как человек, которые последние несколько лет чуть и не каждую неделю бывал во дворце. Когда патрицию что-то было от него нужно, он обычно присылал своего человека, или сообщение голубиной почтой, или даже просто конверт с пустым листком внутри - в зависимости от ситуации. Иногда он передавал сообщения через леди Сибиллу, и тогда она в конце ужина как бы невзначай говорила - «Да, и Хэвлок просил передать, что будет рад видеть тебя завтра»…
Рад. Как же…
Всякие там заговоры, дипломатические миссии, покушения, и прочие неприятности - вот все, что традиционно исходило от лорда Ветинари, и никакой радостью тут даже и не пахло. Ветинари просто нашел хорошего и надежного левого крайнего, на которого и возложил ответственность за все вышеперечисленное. Зато каждая необычная и не имеющая отношения к таким надежным заговорам и покушениям гадость исходила от его секретаря, господина Стукпостука. Потому что сообщение от него недвусмысленно означало: что-то случилось с патрицием, и тот не может сам припахать Ваймса к общественно-полезному делу.
Командор сбежал вниз по ступеням и рысью направился во дворец. Конечно, можно было и в карете, но карета привлечет внимание, а весь город знал, что он не любит эти коробки на колесах…Ветинари садистски подарил ему экипаж на свадьбу - очевидно, зная, как Ваймс любит ходить пешком.
Дворцовая Стража пропустила его без единого вопроса - они были предупреждены, а это тоже кое о чем говорило. Предвидя всякие ужасы, Ваймс направился на пятый этаж, в Продолговатый кабинет. Но не дошел - в приемной его поймал какой-то клерк и вежливо указал на другую дверь. Ваймс никогда там не был - не было необходимости. Вернее, он обследовал и это помещение так же, еще в тот случай с отравлением, но он тогда искал яд, и не обращал внимания на мелочи.
Это оказался рабочий кабинет с картотекой и большим письменным столом, перед которым громоздились аккуратно пронумерованные лотки для входящих-исходящих. Стукпостук, худощавый молодой человек, что-то писал, склонившись над гроссбухом. Когда скрипнула дверь, он поднял взгляд.
Если бы интонация была взглядом, а взгляд интонацией… О… Ну, вот представьте - вы входите в комнату, в которой работаете последние десять лет, и обстановку которой изучили до мельчайших подробностей. До пятен на обоях и царапин на подоконнике. И вы знаете, что первое, что перед вами предстанет - это шкаф, в который вы зимой вешаете пальто, такой, старый, с перекосившимися, когда-то зеркальными дверцами. И какой сигнал посылают ваши глаза вашему мозгу? «Это шкаф» - сообщают они. И если бы интонация этого сообщения могла быть взглядом, именно так Стукпостук на Ваймса и поглядел. «Это Ваймс» - говорил его взгляд, взгляд человека, который этого ожидал, и чьи ожидания были полностью оправданы. Они с командором знали друг друга вот уже несколько лет - пять или шесть, что ли. Ваймс видел это лицо маячащим за спиной патриция в девяти случаях из десяти. Можно было успеть привыкнуть.
-Доброе утро - поздоровался клерк, и тон его намекал, что это утро из тех, которые, как он надеялся, никогда не настанут
-Он мертв? - перешел сразу к делу Ваймс
-Он исчез - отозвался Стукпостук
-Что значит «исчез»? - опешил стражник
-Это означает, что его нигде нет - пояснил молодой человек
-А вы… везде проверили? Я имею в виду - во дворце полно тайных переходов, и…
-Как вы полагаете, я стал бы вызывать вас - Стукпостук выделил последнее слово интонацией, как домохозяйка, которой в прогрессивный век моющих средств пришлось отскабливать любимую плиту песком - Если бы не проверил все, что мог?
«Да - подумал Ваймс отстраненно - Да, ты бы не стал. Ты, черт подери, сначала перевернул все вверх дном и вывернул наизнанку каждый закоулок. Да.». Он про себя давно называл Стукпостук на «ты» - просто потому, что говорить «вы» человеку, который вдвое тебя младше, и чью служебную карьеру ты наблюдал от самого низа (уже хотя бы и потому, что приложил руку к низвержению - причем с пятого этажа - его предшественника) как-то… странно. Стукпостук, скорее всего, об этом знал, и ему было… как же это, такое еще умное слово, волшебники его часто используют, когда хотят заморочить голову? Ах, да - индифферентно. Вот это самое индифферентно у него и было - ко всему, что не имело отношения напрямую к… Ваймс хмыкнул. Он даже за десять секунд так и не придумал ничего из этого списка, кроме, собственно, лорда Ветинари. Возможно, во всем городе этот клерк единственный, кто искренне любит патриция - хотя, конечно, оставался еще капитан Моркоу. Но с официальной точки зрения капитан Моркоу - гном, так что тут никаких проблем. Человек - официально - единственный. А Моркоу - он всех любит. На то он и Моркоу.
-Когда и кто его видел последним? - перешел к делу Ваймс
-Я, командор - тут же отозвался Стукпостук. Он поставил последнюю точку в гроссбухе, закрыл его, отложил в сторону, и подтянул к себе новый документ
-Около одиннадцати вечера я оставил его светлость в Продолговатом кабинете, где он пожелал почитать на ночь глядя.
-И что он читал?
-Мемуары Гевина Гавота, насколько я могу судить
-Что это? - опешил Ваймс
-Описание его путешествий
-А, шпионаж… - успокоился командор. Шпионаж отлично укладывался в схему «Ветинари - весь остальной мир», и не укладывался, если автор простой человек, перенесший свои воспоминания на бумагу.
-Когда вы обнаружили, что патриция нет на месте?
-Этим утром, в шесть часов.
-Меньше часа назад, стало быть - кивнул Ваймс - Тем не менее, за час вы успели обыскать весь дворец?
Стукпостук опять поднял на него взгляд. Сложно было сказать, что он хотел этим сообщить, однако вряд ли что-то хорошее.
-Нет, командор. Я взял на себя смелость осмотреть рабочие помещения и личные покои. Я ничего не трогал, так как знаю, что стража относится к таким вопросам крайне… серьезно
-Тогда я пойду, осмотрюсь. И вызову пару ребят, Ангву, Шельму…
-Нет, командор
-Что значит «нет»?
-Это значит, сэр, что мы не должны распространять эти сведенья. Знаем только вы и я.
-А… - Ваймс было хотел сообщить, куда он предлагает засунуть всю эту секретность, но остановился. Это ведь не простое покушение - тех случалось чуть ли не по дюжине в неделю. О, нет. Тут кое-что поинтереснее. И секретарь прав, пока не стоило об этом говорить. Пропажа - это куда сложнее, чем покушение. Убить Ветинари, по мнению Ваймса, - это полбеды, а вот что делать с живым и вмешивающимся в обсуждение о своей дальнейшей судьбе?
Он кивнул и вышел. Впрочем, он не был уверен, что секретарь видел его кивок - он старательно что-то строчил, периодически поправляя съезжающие на кончик носа очки.
Втихую радуясь, что к нему здесь привыкли, как и к тому, что он везде сует свой нос, Ваймс прошел по всем местам «боевой славы» - кабинет, библиотека, спальня, и даже ванная. Там и правда ничего не говорило о том, что обитающий там человек подвергся неблагожелательному воздействию. Кровать была заслана и холодна. В ванной мыло было сухим. В библиотеке страницы отложенных книг слежались, их не беспокоили в последние несколько часов. Только в Продолговатом кабинете на столе лежали мемуары господина Гавота, аккуратно заложенные кожаной закладкой. Кажется, патриций отошел на минутку… Которая длилась вот уже несколько часов. Ваймс знал, что Ветинари - не тот человек, который «отойдет на минутку» и задержаться, позволив тщательно отлаженному механизму аппарата управления застопориться. Без него в этом городе ничего не совершалось. Без его подписи ни один документ не мог считаться полноправным. Без его кивка ни один арест не мог считаться полностью законным. И ладно бы в городе творилась какая-нибудь заварушка - так нет же. Все было до того тихо и спокойно, что того и гляди ожидай взрыва… Нет, если честно, то взрыв уже был - пару дней назад рванула (опять) Гильдия Алхимиков. Но разве ж это новость?
Ваймс вернулся в кабинет, но теперь чтобы перекинуться с секретарем словечком понадобилось подождать несколько минут, пока он закончит с десятком клерков, столпившихся у стола с папками. Когда поток посетителей иссяк, командор стражи, наконец, оказался лицом к лицу со Стукпостуком. Тот использовал свободную минутку, чтобы протереть очки.
-Нашли что-нибудь? - с живым интересом поинтересовался он
-Ничего. У меня нет носа капрала Ангвы или наметанного глаза Шельмы, чтобы по одному виду судить - проворчал Ваймс
-Я, все же, думаю, приведу их сюда. На Ангву можно положиться, уж она-то знает, что такое держать язык за зубами…
Было видно невооруженным глазом, какие сильные сомнения одолели секретаря. Он закусил губу, помолчал, а затем неуверенно кивнул
-Ну, хорошо - произнес он - Только, пожалуйста, сделайте это тихо.
-Конечно. Да все это без толку.
-В смысле?
-Как вы собираетесь скрывать отсутствие патриция? Первый же документ обнаружит его отсутствие…
Вместо ответа Стукпостук выудил из стопки бумаг какую-то одну и предложил ее Ваймсу. Тот взял. Это была зарплатная ведомость стражи, и внизу, разумеется, красовалась подпись патриция.
-Ну? - не понял он. Клерк постучал кончиком пера по подписи
-Что это, командор?
-Подпись лорда Ветинари
-Да, несомненно, но кем она сделала?
-Что? Разумеется, лордом Ветинари!
-А вы знаете, командор, какое количество документов ежедневно проходит через Продолговатый кабинет? - неожиданно сменил тему клерк - Примерно с сотню. Сколько времени требуется, чтобы расписаться на сотне бумажек?
-К чему вы клоните? - нахмурился Ваймс
-Только что здесь были работники контор. И местных и городских. Человек из Центрального Банка, и из почтамта с новой маркой. И все они получили то, что хотели. Документы, заверенные личной подписью патриция.
-Но кто же их тогда подписал?
-А вы сами как думаете?
Ваймс посмотрел на секретаря. Он уже догадался, каким будет ответ, едва ли не с самого начала как эта тема была поднята, но что-то заставляло его идти до конца. Какая-то внутренняя стражниковость требовала, чтобы вещи были названы своими именами.
-Вы подделываете подпись лорда Ветинари?!
-Об этом вовсе незачем так кричать. И - нет, не подделываю. Это вообще была его идея, кстати. И это не так уж сложно.
-Не сложно? - обалдело продолжил Ваймс, до которого медленно доходили масштабы аферы. Ладно, Мокрист фон Липвиг мошенник, но еще и сам патриций?!
-Конечно. Слыхали о теории большой лжи? Люди просто не верят, что можно лгать о таких крупных и серьезных вещах. И. я уверен, в городе не найдется и десятка человек, кто знает, как выглядит почерк его светлости. То, что он хочет сообщить людям, высказывают писцы, получающие от него подписанные формуляры, в официальных письмах. Есть еще, конечно же, зарубежная корреспонденция, но она ведь на то и зарубежная - все ее адресаты живут далеко отсюда. К тому же, после появления семафоров, даже такая традиционная вещь, как политическая переписка, отходит на задний план.
Ваймс сморгнул. На его памяти это была самая длинная речь Стукпостука, который обычно ограничивался двумя-тремя фразами общего характера. Однако она приоткрывала некоторые тайны дворцового делопроизводства, и ее следовало запомнить.
-Одним словом - подытожил секретарь - Несколько дней мы можем вводить людей в заблуждение. И за эти несколько дней вы должны найти патриция, командор.
-Если ему самому втемяшилось в голову куда-то деваться, я ему не Джимми Пончик - буркнул Ваймс. Стукпостук опять на него посмотрел тем странным непереводимым взглядом. Ваймс не знал, как его истрактовывать, и потому ограничился пожатием плечами в ответ.
-Я пошлю за Ангвой - сказал он - Скажу, что утеряно важное письмо, и необходим чуткий но… глаз стражника…
-Похищено - скорректировал сообщение Стукпостук
-Похищено - не стал спорить Ваймс, уже прикидывая, как он припрет патриция к стенке, когда найдет. Вернее, как он попытается это сделать - ибо, по мнению Ваймса, еще не построена та стенка, через которую лорд Ветинари не перелезет, через которую не просочится, которую не купит, или, чем черт не шутит, с которой не договорится.
Через час все углы комнат обнюхала Ангва. Частным порядком, уже за дворцовыми воротами, она сказал:
-Не знаю, что вы хотите найти, сэр, но там ничего нет.
-Ничего вообще?
-Ага. Самые обычные запахи - то, что и должно быть. Ничего особенного или подозрительного. Все… все в норме, сэр.
По правде говоря, чего-то в этом роде Ваймс и ожидал. Он не сказал Ангве напрямую, что Ветинари исчез. Однако она что-то заподозрила. Хотя и мудро держала свои подозрения при себе.
Ваймс проверил их родное Анк-Морпоркское подполье. Чем черт не шутит, а может, завелись какие-нибудь магически одаренные самоубийцы, которые решили провернуть свой адский план и похитить лорда Ветинари? Самоубийцы - потому, что, по мнению Ваймса (весьма авторитетному в подобных вопросах, надо заметить), что только склонные к суициду и очень больные на голову люди могли додуматься до такой глупости.
Ваймс проверил и неродное подполье тоже, но там, едва услыхав, чего ему надобно, захлопывали дверь перед носом. Покушения во дворце? Это что, плановая акция стражи «найди идиота месяца»?
Ваймс потряс Гильдии - во всех смыслах - когда инспектировал их с целью выяснения «злостного и незаконного умысла против города», и только укрепил свою репутацию жуткого параноика. А чего они хотели? Без старушки паранойи на его месте и делать нечего.
Особенно если учитывать, что этим делом должен был заниматься он один, не прибегая к чужой помощи.
На следующее утро, правда, во вменяемое время, он явился во дворец. Стража безропотно пропустила его. Уже привычно обминая Продолговатый кабинет, Ваймс направился прямиком к секретарю. У того было весело.
Перед столом на неудобных стульях расположились лорд Нииз, глава Гильдии Наемных Убийц, и господин Боггис, так же глава, но уже Гильдии Воров. Первый был чем-то вроде флюгера - он первый начинал суетиться, когда чувствовал какой-то подозрительный и опасный душок со стороны дворца. Второй был сама осторожность. Если существует игра в хорошего и плохого стражников, то должна быть и ответная шутка вселенной, про хорошего и плохого подозреваемых. Именно этими-то подозреваемыми и были Нииз и Боггис.
-Я желаю немедленно видеть патриция! - непререкаемым тоном заявил лорд Нииз. Стукпостук поглядел на него равнодушно-устало поверх очередной бумаги, и снова опустил в нее взгляд, явно посчитав ее содержимое более перспективным, чем лорд Нииз
-Это невозможно сейчас, сэр - вслух произнес он
-Это еще почему?
-Я не обязан отвечать вам
-Еще как обязан! Я полноправный житель Анк-Морпорка, и…
-Но не мой наниматель, сэр. А я несу ответственность только перед ним.
-Послушай, не заводись… - примирительно начал Боггис, чей здравый смысл вкупе с многолетней привычкой выкручиваться и чуять замаскированные ловушки, подсказывали ему не высовываться
-Мы могли бы просто подождать. Ничего срочного ведь и правда нет.
-Да, то есть, нет, но ведь есть же правила стиля! - обернулся к нему Нииз
- Как ты не понимаешь!
Воспользовавшись тем, что Нииз отвлекся, Стукпостук быстро стукнул костяшками в стену - один раз. В комнату немедленно явился клерк, забрал обработанные бумаги и принес свежие. Баррикада макулатуры надежно отгородила Низа от собеседника. Тому осталось созерцать только его русую макушку. Кажется, ее обладатель полагал, что разговор окончен.
-Я этого так не оставлю! - пригрозил Нииз
-Разумеется, сэр - донеслось с той стороны баррикады. Пылая праведным (или не очень) негодованием, главы Гильдий удалились. Ваймс проводил их взглядом.
-И чего они хотели?
-Помотать нервы, то есть, по сути, ничего - Стукпостук немного пододвинул огромную стопку, чтобы видеть Ваймса - Садитесь, командор. Какие новости?
Он спрашивал «какие новости?» примерно так же, как потерпевший крушение на необитаемом острове выглядывал корабль на горизонте. И Ваймс это понимал. Долго это безумие и правда не продлилось бы. Он развел руками.
-Тихо и пусто. Завтра поговорю с волшебниками.
-.Очень надеюсь, что хотя бы они будут знать, что происходит - заметил Стукпостук и задумчиво укусил кончик пера, пробегая глазами документ перед ним. Дочитав, колебался мгновение, затем быстро клюнул пером чернильницу, поставил внизу резолюцию и опустил в лоток исходящих. Ваймс поневоле пригляделся. Это было прошение Гильдии Шутовских дел и Баламутства о внеплановом проведении Дня Дуростей, их внутреннего праздника. Внизу красовалась аккуратная подпись патриция, разрешающая им дурить сколько влезет.
-Ветинари в последнее время не вел себя как-нибудь… странно? - поинтересовался он. Стукпостук снял очки и поглядел на него, близоруко прищурившись. Судя по выражению его лица, использование имени патриция без должного обрамления вроде «лорд», «его светлость» или хотя бы «сэр», резало ему ухо.
-Нет, командор - ответил он, тем не менее - Все было совершенно обыкновенно.
-Господи, лучше бы он еще раз пырнул тебя ножом и снова попытался сбежать с кругленькой суммой… - посетовал Ваймс
-Тогда это был не он! - горячо запротестовал Стукпостук, возвращая очки на место. Ваймс только головой покачал. Помимо острой формы организованности и запущенного слукчая педантизма этот молодой человек страдал так же очень опасной разновидностью безумия, почему-то полагая лорда Ветинари замечательным человеком.
-Кстати! - вспомнил он - А что его собака?
-Спит - автоматически ответил клерк, снова принимаясь за работу
-Спит? - переспросил Ваймс. Не отрываясь, Стукпостук карандашом указал под стол. Ваймс свесился вниз. Корзинка действительно была перенесена из Продолговатого кабинета сюда, и пес беспокойно заворчал, когда кто-то попытался вторгнуться на его территорию. Ваймс поспешно убрался.
-Он не лаял?
-Нет. Он так же ничем не выказал, будто произошло нечто необычное и неприятное. И не скулил. Ест нормально. Бегает, конечно, неохотно, но сами понимаете, возраст…
Ваймс, который всегда подозревал, что что-то тут нечисто с Ваффлзом и содержанием его во дворце, и мало представляющий себе Ветинари, который бросает собаке палочку, кивнул. Мир понемногу становился все более понятным. Что правда, делает он это без включения в свою систему лорда Ветниари, а вернее, его местонахождения, а этого Ваймс никак не мог одобрить - при всей своей нелюбви к последнему.
На следующее утро он… Да, хотелось бы написать, что еще ни свет ни заря он оббивал порог Незримого Университета. И мы бы написали именно так - и обязательно погрешили бы против истины. Командор Ваймс был кем угодно, но не идиотом (хотя многие люди утверждают обратное. Особенно после пары-тройки часов задержания). И он не был самоубийцей. А каждому мало мальски разумному человеку предельно ясно: разбудить волшебника раньше полудня равно упрыгать на своих зеленых четырех в сторону ближайшей лужи.
Поэтому командор Ваймс явился, подгадав время сразу же после университетского завтрака, то есть около половины первого. Он еще утром у студентов выяснил, что Аркканцлер накануне не звал всех полюбоваться на чего-нибудь очень любопытное, и это вселяло надежду. Потом он отловил Думминга Тупса, и вытряс у него признание о том, что он, Думминг, в последние несколько дней не открывал никаких новых вселенных, не строил адских машин, и вообще вел на редкость непродуктивные исследования в области Б-пространства по просьбе университетского библиотекаря.
Этот вариант тоже отпадал - если бы что-то произошло: например, открылась бы новая черная дыра, то волшебники первыми бы переполошились, и уже носились бы туда и сюда с чарометрами и прочими приборчиками. Он этих волшебников хорошо знает, ага.
А патриций упорно не желал находиться. Ваймс не сказал бы, что тот не желает быть найденным, хотя, если сравнивать мысленные модели, очень на то было похоже. Дело обстояло именно так, как обстояло бы, не желай сам Ветинари, чтобы его нашли. Хотя… Стоп. Стоп-стоп-стоп. А вот это уже интересно.
Ваймс со всех ног бросился ко дворцу. Бежать было недалеко. И стража опять его пропустила. Третий раз подряд. То ли Стукпостук их как-то по особенному дрессирует, то ли одно из двух.
В знакомом кабинете было пусто, но уборщица, как раз вытиравшая пыль, сообщила, что хозяин хоромов в Крысином зале. Ваймс поспешил туда, и , открыв дверь, первым делом от души проклял глупую бабу. Да, Стукпостук был здесь, но кроме него здесь же было и полное собрание глав гильдий. Они все оживленно обернулись к двери. Ваймс сложил два и два и ехидно ухмыльнулся про себя.
-Простите, дверью ошибся - нахально сообщил он, и с удовлетворением увидел вполне ожидаемое разочарование на их лицах. Значит, сделал вывод он, закрывая дверь, сидят они тут уже не первый час. А Стукпостук все еще страдает острой формой педантизма и добросовестности, так что и мертвого может уморить. То-то господин Кривс и тот зеленее обычного, не смотря на то что зомби.
Пользуясь всеобщей занятостью, Ваймс вышел на балкон перекурить и подумать. Это было неплохим решением - подумать в такой момент. У него было достаточно времени, чтобы предаться этому занятию со всей страстью параноидального стражника. И когда, наконец, собрание расползлось, обессилившее, из Крысиного зала, командор выловил клерка, когда тот шел к своему столу.
-А, Ваймс - на автопилоте отметил тот, и это «А, Ваймс» стражник отнес на счет еще одного доказательства своей теории. Он кивнул, закрыл дверь поплотнее, но не сел на уже ставший привычным жесткий стул. Вместо этого он положил обе ладони на столешницу, и навис над невысоким худощавым секретарем, будто хотел вогнать его глубже в стул. Тот только голову поднял. Ага, еще один кирпичик в стену его теории…
-Ну так и где на самом деле лорд Ветинари? - поинтересовался Ваймс
-Командор, вам плохо? - обеспокоился клерк- Прозвать врача?
-Не стоит труда. Это - единственное логическое объяснение. Я всегда говорил - и не скрывал этого - что если Ветинари умрет, об этом будут знать всего двое. Глухонемой гробовщик и ты, парень. Так где на самом деле патриций?
-Не там, где вы думаете
-О, ты не понял, я вовсе не считаю его мертвым! - запротестовал Ваймс
- Если бы это было так, то уж кого-кого, а меня ты вызывать не стал бы. Стукпостук поневоле кивнул. Совершенно точно не стал бы, тут командор прав.
-Я тебе сочувствую, парень - неожиданно произнес Ваймс - Как тебя, кстати, зовут?
-Руфус
-Руфус, отлично. Так вот, по поводу моего сочувствия, и всего остального. Просто чтобы ты не заморачивался. Я верю, что ты и понятия не имеешь, куда подевался Ветинари. Правда. И, думаю, никто этого не знает, возможно, что и он сам тоже - видя, что секретарь уже намылился его перебить, Ваймс предостерегающе поднял палец
-В этом дворце сотни секретных переходов, и все их не знает никто. Он мог уйти любым из них, и уверяю тебя, пока он не захочет, мы его не отыщем. И это наводит на некоторые мысли. Именно на этом основании у меня имеются кое какие соображения.
Он присел на край стола и закурил. Стукпостук потянулся и распахнул окно у себя за спиной, поспешно разгоняя табачный дым.
-Давай издалека. В городе уже сто раз поднимался вопрос, кто станет патрицием после Ветинари. Он доказал, что убивать его - плохая идея. Но он не вечен. Значит, кто-то должен прийти после него. И не смешите меня, уверяя, что он сам не подумал об этом. Подумал, уверяю.
-И что? Какое отношение это имеет к делу? - пожал плечами Стукпостук
-А ты еще не заметил? Ну, представь - с ним что-то стряслось. Что в городе? Смута хаос, борьба за место. В то время как он - это глашатай стабильности, можно сказать, просто таки ангел стабильности. Ангел того, чтобы завтра было не хуже чем вчера, понимаешь? И вот, он исчез - а завтра не хуже, чем вчера. Что от тебя хотели главы Гильдий?
-Ветинари и решения своих дрязг
-Что на этот раз?
-Не важно, потому что теперь они будут заняты сменой бухгалтеров. Мы три часка сравнивали их финансовые ведомости
-А ты сумел найти там, где подкопаться? - с почти что восхищением поинтересовался Ваймс
-Я инспектировал Центральный Банк после того, как им управлял господин Липвиг, командор - напомнил клерк. Ваймс кивнул. И правда, было такое.
-Они к тебе привыкла и тебя знают. И потому слушают - заметил он - И ты их знаешь. И для тебя они - не какие-то далекие шишки, а вполне реальные люди. Ты их видел каждый божий день и знаешь у кого какие слабости. А вот они о тебе - не знают. А это очень неприятно - когда о тебе знает человек, о котором не знаешь ты. Ты знаешь и того же Липвига, и де Словва, и Нииза - всех, кто в этом городе хоть чего-то стоит. И насколько я могу судить, у тебя все неплохо получается. Судно на плаву.
-К чему вы клоните?
-Лорд Ветинари и не планировал никаких перевыборов. Он рассчитал все так, чтобы смена прошла незаметно и безболезненно. У тебя просто не хватит совести его подвести, он тебя насквозь видел… Ты полагаешь, кому-то в этом городе нужен настоящий лорд Ветинари, а не то, что он может дать или сделать? Два раза «ха», как говорят наши шуты…
Ваймс взглядом поискал пепельницу, не нашел, и выбросил окурок в корзину для бумаг, искренне надеясь, что не вызовет этим нового пожара. Стукпостук был так поглощен его речью, что не обратил на это внимания.
-Тебя даже Ваффлз признает - продолжил Ваймс - А это уже ни в какие ворота не лезет. Но пес привык к тебе, хотя обычно он всех кусает, и все это терпят, потому что он - пес патриция. Я хочу сказать, что по сравнению с Ваффлзом Гильдии - это так, детский лепет…И не надо мне сейчас заявлять, что ты не хотел, не думал и вообще не можешь управлять городом! Ты этим третий день занимаешься, и, как я могу видеть, Нииз и Боггис уже перегрызлись. По-моему, неплохой результат.
-Я хотел сказать, что не согласен с вашим утверждением, командор! - перебил Стукпостук
-О, неужели? Да ты даже встретил меня сегодня - напомнить, какими словами? «А, Ваймс»! А знаешь, что в этом городе только один человек, который так говорит?
-Я имел в виду ваше заявление, будто лорд Ветинари никому не нужен - поспешил вклиниться между потоков аргументов клерк. В этот момент в дверь постучали и почти сразу же она распахнулась. Показалась красная физиономия дворцового стражника
-В Музее Искусства ожила одна из картин! - заполошено сообщил он
- Требует встречи с главой города!
-Карету - немедленно отреагировал клерк. Стражник сморгнул, а затем неуверенно уточнил:
-Э-э, какую?
-Любую, кроме кареты его светлости, разумеется - раздраженно отозвался Стукпостук, поднимаясь на ноги. Ваймс покачал головой
-Советую привыкать - заметил он - Я, конечно, могу искать и дальше, но не думаю, чтобы я что-нибудь нашел
-Лучше бы кого-нибудь - педантично заметил Стукпостук
Ваймс поглядел на закрывшуюся дверь, и устроился поудобнее. Как он и ожидал, через четверть часа явился первый посетитель…
Клерк вернулся чуть менее, чем через час, и, кажется, немало удивился, застав Ваймса все так же сидящим у стола. А рядом с ним сидел еще кто-то.
-О, а вот и вы! - фальшиво обрадовался Ваймс - Вас тут дожидался… как твое имя, парень?
-Н-нервоуз - запинаясь, выдавил тот
-Господин Нервоуз явился, дабы любезно снять копии с каких-то бумаг, и я ему, конечно же, не мешал, но потом подумал: а ведь неплохо бы, чтобы и вы взглянули, а, господин Стукпостук?
Секретарь одарил стражника уже привычным сложно переводимым взглядом. Ваймс подумал, что потребуется несколько лет, чтобы взгляд из сложно переводимого стал откровенно-неуютным и призывающим к выкладыванию карт на стол. На все требуется практика. Хотя и так неплохо, возникает острая неуверенность в том, что ты собирался сказать. Стукпостук был как одна сплошная ментальная дыра, или знак вопроса о двух ногах. Он ничего не сообщал, но всем своим видом спрашивал.
Командор на цыпочках вышел, не мешая двум умным людям выяснять, кого завтра отправят в яму со скорпионами. Хотя, вероятно, скорпионов скоро переведут в небольшой зоопарк при дворце, а административным наказанием станет усиленная трудотерапия в архивах. В чем-то Стукпостук был своеобразным садистом.
На выходе из дворца Ваймс едва отделался от Сахариссы, официальной журналистки «Таймс» и на все ее вопли отвечая «без комментариев». Отделаться с той же легкостью от иконографиста, увы, было невозможно, и саламандра вспыхивала минимум дважды, пока он удалялся от дворцовых ворот.
В штаб-квартире его поджидало новое мерзкое дельце, потому как из музея сегодня под шумок стянули кое-что не малоценное. Пару дней побегав за этим кое-чем, и еще пару дней зачищая контрабандистов в доках, собиравшихся переправить это кое-что, на пятый день Ваймс выспался и только к вечеру оказался в штабе. Там как раз выдавали жалованье. Он поглядел на документ. Подпись патриция была на месте. Он будто бы воочию увидел серого невзрачного человека, который торопливо, одним росчерком, подмахивает документ и кладет в лоток. Интересно, сколько клерков из дворца давно обо всем догадались и молчат, не желая загреметь разбирать старые картотеки на пару месяцев?..
Потом ограбили Гильдию Глашатаев, и в поисках их церемониальных серебряных горнов пришлось смотать аж до Щеботана, но горны вернули, правда, уже после переплавки. Пока Ваймс катался, Моркоу принял еще десяток новобранцев, и пришлось по возвращении срочно и обтесывать. Потом Анк вышел из берегов, подмыв фундамент у целого квартала. Выпустил очередную марку Липвиг, и пришлось разбираться с беспорядками в городе. Потом из Незримого Университета сбежала стайка Кривомозгых лингвологов, и их ловили по всему городу. Потом он опять отсыпался пару дней, а потом еще раз пришла очередь получать жалованье. Ваймс снова посмотрел на привычную подпись, но образ серого клерка к тому времени так сжился с его представлениями о реальности, что Ваймс почти не зацепился за него. И это зря, потому что на утро его вызвали во дворец.
Продолговатый кабинет, хотя и был открыт, пустовал. На столе лежала чистая бумага, заточенные карандаши и перья, свежие чернила, непочатые свечи. Все аккуратно приготовлено для того, чтобы можно было начать работу в любой момент - и Ваймс чертовски хорошо знал, что это все не лежало тут мертвым грузом весь прошлый месяц, а терпеливо обновлялось каждый день.
Что ж. У каждого своя религия.
В соседнем кабинете Стукпостук терпеливо выслушивал возмущения магистра Суспенза о наглых притязаниях на землю Гильдии Алхимиков, параллельно умудряясь что-то писать. Талант одновременно и писать и слушать - а иногда и говорить - отличал большинство клерков из дворца. И Стукпостук исключением не был. Он, надо сказать, вообще ни в чем исключением не был - самый обычный, каких двенадцать на дюжину, молодой человек в очках и сером костюме, который много лет проработал бок о бок с лордом Ветинари и как-то понял его систему работы. Примерно так же можно понять масло, впитав его кожей - ты его просто ощущаешь, хотя иногда и не можешь высказать словами, что это конкретно за ощущение.
-Нам необходима эта территория для проведения полевых испытаний! - возмущался магистр - Мы же не можем проводить их в здании, раз в месяц мы и так прощаемся с крышей, а иногда и со стенами!
-На этой территории, согласно отчету Гильдии Архитекторов, можно построить два жилых дома, по их новому проекту - заметил Стукпостук, обмакивая перо. Магистр заелозил. У него, Судя по всему, было полное ощущение, что его не слушают, и вообще слишком заняты, чтобы заниматься его делом. И то сказать, он говорил не с патрицием, а всего лишь с его секретарем, да и тот, кажеться, по уши в работе иного толка.
-А вы ведь знатее, как остро в городе стоит вопрос с жилплощадью, магистр.
-Они же будут попадать под взрывную волну - промямлил он - Я вам писал…
-О, да - рука клерка безошибочно выудила из одной из стопок нужный документ - Я помню. Но вы могли бы проводить испытания и за городом. Это и безопаснее.
-Ездить на каждый опыт? Да мы их в день проводим до сотни!
-Значит, заодно и это скорректируете - сделал вывод клерк - Что-то еще?
Магистр моргнул. Потом покрутил головой, как утка, и направился к двери, бормоча под нос, что он поговорит - о, да-да, не сомневайтесь - с этими выскочками архитекторами. Стукпостук продолжал писать.
-Вы меня хотели видеть - официальным тоном заявил Ваймс от порога, и, когда клерк поднял взгляд, подсказал:
-Теперь подними одну бровь и скажи «А, Ваймс»
-Здравствуйте - кивнул ему Стукпостук, проигнорировав последние слова - У меня тут лежит письмо от короля Медной Горы - он пишет, что собирается направить в городскую стражу еще десяток гномов - по стопам своего приемного сына, надо полагать. Думаю, нам стоило бы обсудить этот вопрос.
-Гномы - хорошие стражники - уверенно заявил Ваймс
-Не сомневаюсь. Как и в том, что, по стопам капитана Моркоу, они тоже вызубрили Уложение о наказаниях от корки до корки, и готовы первым делом арестовать господина Боггиса за то, что он главный вор. А я бы не хотел разбираться с этим делом.
-То есть, вы хотите, чтобы я предотвратил его?
-Я хочу чтобы все оставалось в порядке. А каким способом вы этого будете добиваться, не мне вам указывать, командор. Возьмите перо, напишите свои рекомендации королю Медной горы, я уверен, он прислушается к ним.
-Зачем это?
-Если есть возможность выбирать, то лучше выбрать.
-Выбрать гнома? Глубинных в Медной горе нет, так что обойдемся без бунтов.
Стукпостук сложил руки перед собой, упершись в стол локтями, и положил на них подбородок, поглядев на собеседника поверх очков. Ваймс мигом просек, что сидит собеседник так потому, что у него устала спина, и он дает ей отдых, пока слушает. Ветинари складывал перед лицом пальцы и глядел на собеседника поверх них, и это было… очень нервирующим зрелищем. Стукпостук с ним и рядом не валялся (как бы это двусмысленно не звучало… ну да фиг с ним).
-В любом случае, я бы предпочел гномов, которые разбираются во всяких порошках, а то Шельма одна уже не справляется… - продолжал Ваймс.
И тут прозвучал колокольчик.
Звук еще висел в воздухе, и командор только собирался сравнить его с огромным ассортиментом подобных звуков, хранящимся в его памяти, с целью идентифицировать, когда секретарь вскочил так резко, словно его подбросило. Он рысью выбежал из кабинета намного, намного раньше, чем звук затих.
«Тревога» - решил Ваймс и последовал за ним. Ни по какой иной причине, он полагал, так носится не имело смысла.
Дверь в Продолговатый кабинет была открыта.
-А, Ваймс - поприветствовали его, едва он вошел - Я знал, что ты будешь вторым, кого я увижу. В городе все тихо, как я могу судить?
Ваймс настолько опешил, что сказал то, что подумал вместо того, что следовало бы.
-Где вы шлялись, сэр? - поинтересовался он
-Я знал, что кто-нибудь обязательно спросит об этом - пожал плечами лорд Ветинари - Спасибо, Стукпостук, будь добр, принеси мне последнее гневное письмо лорда Низа, я уверен, у тебя оно не одно - секретаря как ветром сдуло. Ваймс сощурившись, буравил взглядом патриция, который, как ни в чем не бывало, пробовал острие пера пальцем.
-Месяц - прошипел командор - Я думал, тут все прахом пойдет!
-Но не пошло ведь - Ветинари тонко улыбнулся - У меня были дела, Ваймс. Я, безусловно, сожалею, что пришлось покинуть вас и ни о чем не предупредить, однако уверяю тебя, это было совершенно необходимо.
-Где-нибудь в Крулле был турнир в «Бац» - под нос пробормотал Ваймс, отлично зная, что он услышан и так же зная, что его не попросят повторить, ибо он отопрется.
-К тому же, как я могу судить, все идет в полном порядке - добавил он, мельком бросив взгляд в окно.
Ваймс был стражником. Это означало, что мозги его были устроены очень определенным образом. Он мог не заметить слона на улице, но не заметить маленькой, едва заметной зацепочки он не мог.
-Ты его проверял - тихо произнес он - И глядел, как все работает. Сидел в какой-то норе и держал руку на пульсе.
-Меня начинает всерьез беспокоить факт того, что ты думаешь вслух - заметил Ветинари - Ага, спасибо, Стукпостук, и чаю, если не возражаешь - Секретарь снова смылся. Лицо его ничего не выражало, однако Ваймс был более чем уверен, что парень совершенно счастлив. Он по настоящему любил Ветинари и искренне восхищался его гением - возможно потому, что ни разу ему не доводилось испытывать этот гений на своей шкуре. Впрочем, учитывая, что он привык ставить миску с едой перед носом Ваффлза, вполне вероятно, что он же и скорпионов в ямах кормит… Воображение командора немедленно нарисовало ему образ серого и скучного клерка, который, держа в одной руке планшет и сверяясь по нему с расписанием, другой стучит железной ложкой по миске и зовет в темноту: «Членистоногие! Обе-ед!».
-Эм, сэр…
-Ты еще здесь? - поднял на него глаза патриций
-Да, сэр. Как быть с гномами Медной горы, сэр?
-Кажется, вы со Стукпостуком уже все решили, ко всеобщему благу, я ничего не путаю?
«Ага» - кивнул про себя Ваймс. «Если бы ты не ошивался где-то совсем близко, фиг бы ты знал про Медную гору…». Он отдал честь и вышел. Навстречу ему через приемную шел Стукоптсук с подносом, локтем зажав привычную планшетку. Ваймс закатил глаза.
-Кто у нас тут тиран и деспот? - поинтересовался он у проходящего мимо клерка. Тот одарил Ваймса ставшим совсем привычным непереводимым взглядом.
-Занесите, пожалуйста, ко мне на стол - вместо ответа сказал клерк, повернувшись боком, и Ваймс, усмехаясь, выудил планшетку
-Во-во - кивнул он - И я о том же. Быстро учишься.
И с легким сердцем зашагал на выход, помахивая планшеткой. Оказавшись достаточно далеко, вне пределов слышимости кого бы то ни было, командор обернулся через плечо, недобро усмехнулся и процедил сквозь зубы:
-Наследничек…

@темы: фанфики

---

[Ksanksus]

Недавно видела здесь гифки по Плоскомирью, захотелось поделиться своими по "Санта-Хрякусу".

еще три

@темы: гифки, фильмы, Плоский Мир, джен, цикл о Смерти

---

[Thomas Earl]

улыбающийся патриций

@темы: фанарт, Ветинари

---

[Thomas Earl]

Здравствуйте) Я к вам. С рисунком

@темы: фанарт, Ветинари

---

Камеральная ролевая игра по миру Терри Пратчетта.

[alika]

Доброго времени суток...
...в Киеве твориться нечто...нечто - это ролевая игра по Пратчетту...кому будет интересно, прошу присоединяться)))
узнать тут

@темы: косплеи, ролевые игры, Плоский Мир

---

Безвеременное:)

[Только сказки]

Вы будете смеяться, но это - Страшдественская история Из тех, что планировались и начинались в декабре. Потом ее заслонили дела и другие идеи, поэтому она закончена только сейчас, и то - благодаря энергичному вмешательству  William de Worde.:

Название: Счастливого Страшдества
Автор: Только сказки
Размер: миди, примерно 4100 слов
Жанр: страшдественская история, как уже говорилось
Категория: джен. Или почти гет. Или преслэш. В общем, что хотите
Рейтинг: G
Герои: Хэвлок Ветинари, патриций Анк-Морпорка; Сэмюэль Ваймс, командор Городской Стражи Анк-Морпорка; Сибилла Ваймс, в девичестве Сибилла Овнец; Верховные Боги и Богини Диска
Дисклаймер: сэру Терренсу Дэвиду Джону Пратчетту принадлежит здесь практически все, а также моя искренняя признательность.
Саммари: в канун Страшдества жизнь в Анк-Морпорке внезапно разладилась.

Счастливого Страшдества

***
- Один день,- прижала руки к обширной груди Сибилла. - Разве я многого прошу? Всего лишь день, госпо... ваши... святейшества?
- Швятешешства - это швященники, - недовольно прошамкал Оффлер. Ни тон, ни форма его высказывания отнюдь не означала, что к предложению герцогини Анкской он отнесся плохо - просто говорить по-человечески при помощи крокодильей пасти нелегко даже божеству*.

====
*Собственно, никому из обладающих пастью, кроме божества, это и в голову не пришло бы.
====

- Прошу прощения, - извинилась Сибилла. - Боюсь, меня не учили, как полагается обращаться к нескольким божествам сразу.
- Верховным бошешствам, - счел необходимым уточнить Оффлер. - Што шкашете? - он уставился на остальных.

Те настороженно переглянулись. Да, просительница не знала, как правильно обратиться к ним всем одновременно - но лишь потому, что никакой узаконенной формы обращения для таких случаев и не предусматривалось. И, строго говоря, обитателей Думнафестина, самой высокой горы Плоского Мира, вполне устраивало, что жители этого самого мира не имели обыкновения взывать к более чем одному божеству разом. Конкуренция среди Верховных Богов Диска была не менее жесткой, чем среди прозябающих в забвении Богов Мелких.

- Не вижу смысла, - проговорил Слепой Ио, главный среди Верховных Богов. - Что это нам даст?
- Развлечение, - вновь обрела голос Сибилла, - отдых от дел.
- Я не чувствую себя уставшим, - отозвался громовержец, подозрительно оглядывая остальных. - Тут кто-нибудь жаловался на усталость?
- Я неверно выразилась, - поспешила исправить свой промах герцогиня. - Я имела в виду, что вам будет весело. Это же будет просто забава. Игра!
- Это другое дело, - смягчился Ио.
- А я не понял, во что мы будем играть? - Билиус, О Боже Похмелья, скромно присевший у ног громовержца, поднял страдальческие глаза на герцогиню.

О, сколько муки увидел бы в этом взгляде герцог Анкский, в какую бездну сострадания пришлось бы погрузиться его сердцу завзятого пьяницы! Увы, перед Билиусом находился не сэр Сэмюэль, а его супруга - а она оказалась неподвластна одному из величайших богов Диска.

Припомнив происхождение герцогини, О Боже Похмелья вздохнул: мужчины и женщины из рода Овнецов, к которому принадлежала Сибилла, всегда были крепки на голову. Пожалуй, в этом они могли бы поспорить с самими троллями**, поить которых означало понапрасну переводить хороший*** продукт.

====
**За исключением прапрадеда Сибиллы лорда Долта Овнеца, который мог преотлично перепить с полдюжины троллей и, зная это, некоторое время ввергал окрестное дворянство, купечество, виноторговцев и даже жуликов различных мастей в неумеренные расходы, пока предпоследний из королей Анк-Морпорка отдельным эдиктом не запретил ему пить на спор за чужой счет.
*** Насколько этот эпитет можно применить к укипаловке, которая еженощно после полуночи как-то сама собою примешивалась к пиву, чаще всего заказываемому посетителями морпоркских забегаловок
====

- Разумеется, в "Царя горы", - сказала Сибилла, отнюдь не подозревавшая о переживаниях, терзавших Билиуса. - Вы будете играть, будто еще не знаете, кто из вас сильнее всех.

Боги снова переглянулись. Вопрос, который затронула смертная, и впрямь стоил того, чтобы рассмотреть его еще раз. Хотя бы и в форме игры.

В конце концов, никто не помешает им объявить, что это больше не игра, как только нужный результат будет достигнут.

- Ну, если кто-нибудь забыл, кто тут сильнее... - безразлично пожал плечами Слепой Ио. Тысяча его глаз между тем озирала остальных соперников со всех возможных ракурсов.
- А самым сильным будет считаться тот, что сделает так, что в этот день никто из его паствы, находящейся в Анк-Морпорке, никого не убьет, - продолжала Сибилла тем самым голосом, которым по вечерам уговаривала Сэмюэля Ваймса-младшего отправиться в постель. В этом голосе за почти перинной мягкостью слышался отдаленный звон железа, и маленький Сэм инстинктивно понимал, что так звенят вещи гораздо более прямые и острые, чем пружины его кроватки.

Что-то подобное почудилось в ее тоне и Билиусу.

- Можно попробовать, - промямлил О Боже Похмелья.

Один из глаз Слепого Ио метнул на него острый взгляд. Условия игры были легки для Билиуса: большинство его верных сторонников не отличались воинственностью. Больше того, призывавшие О Боже Похмелья обычно бывали кротки, как овечки. А вот для прочих...

- Это бу'ет шмешно, - с надеждой произнес Оффлер.
- И легче легкого, - отозвался Зефирус. Его паства тоже не отличалась свирепостью.
- Приняв это пари, мы окажемся в неравном положении, - улыбнулась Госпожа Удача. - Кое-кому придется изрядно потрудиться.
- Ну, тебе-то и вовсе ничего делать не придется, - усмехнулся Джимми, Бог Попрошаек.
- Ничего подобного! - зеленые глаза Госпожи сверкнули. - Или ты считаешь, что убийцы никогда не взывают ко мне?
- Это бу'ет шмешно, - упрямо повторил Оффлер. - И ждорово.
- А что, если убийство совершит кто-то из тех, кто не служит никому из нас? - поинтересовалась Анойя, Богиня Вещей, Застрявших в Комоде. - Мы не можем нести ответственность за всякий сброд!
- Боги вы или нет? - искренне возмутилась Сибилла. - Полагаю, божествам, в особенности верховным, не составит труда справиться с неожиданностями!
- Ни малейшего, - заверила ее Алоура, Богиня Молний. - Лично я справляюсь с ними с блеском.
- И треском! - хихикнул Зефирус.
- А я вовше лю'лю неошитанношти, - ухмыльнулся Оффлер.
- Значит, играем, - подвел итог Слепой Ио. - Что ж, начнем в полночь.

С звуком лопающихся воздушных шариков боги начали исчезать из домовой часовни Овнецов****. Чуть задержалась лишь Анойя.

====
****Какому богу была посвящена часовня, Сибилла не могла бы сказать - Овнецы вообще не отличались религиозностью. По всей видимости, предки герцогини построили это здание лишь затем, чтобы не быть хуже других. Когда дело дошло до процедуры освящения, они не поскупились на расходы и освятили строение в соответствии со всеми известными на тот момент ритуалами. Что же до того, кому именно в этой часовне следовало молиться, то, по мнению Овнецов, каждый из ее посетителей был в состоянии решить этот вопрос сам.
====

- Не подумай, что я пытаюсь тебя обмануть, - обратилась она к Сибилле, - но все-таки скажи: а зачем это нужно тебе?
- Я хочу встретить Страшдество с мужем. Знаю, это эгоистично - его работа так важна для Анк-Морпорка... но я просто хочу попробовать. Всего один раз, - твердо сказала Сибилла.

Богиня Вещей, Застрявших в Комоде, кивнула. Да, желание держать свое при себе она могла понять.

***

- Ни одного? - Сэмюэль Ваймс нахмурился.
- Ни даже самого завалящего, сэр, - не совсем должным образом отозвалась констебль Шелли Задранец.

Придираться к ее словам Ваймс не стал - сейчас гном докладывала Ваймсу не как герцогу Анкскому, а как командору Городской Стражи, а Ваймс-стражник настаивал на том, чтобы его герцогский титул упоминался как можно реже.

Кроме того, ответ не по форме отчасти объяснялся тем, что Шелли, очевидно, пребывала в замешательстве. Ваймс всегда считал, что стражнику не следует проявлять подобных чувств, но проблема в том и состояла, что на сей раз стражники не ощущали себя стражниками. И нельзя было винить их за это - ведь с самой полуночи в Анк-Морпорке не случилось никаких серьезных преступлений.

"Этого не может быть", - билось в голове у Ваймса, пока глаза его в пятый раз скользили по строкам рапорта констебля Задранец в тщетной надежде обнаружить в письменной версии то, о чем Шелли не упомянула в своем докладе.

"Этого не может быть", - полагал командор и при шестом чтении. Весь его более чем двадцатипятилетний опыт службы в Страже говорил, твердил, вопиял о том, что ночей, прошедших без единого убийства, в истории Анк-Морпорка никогда не случалось и даже не предполагалось - никогда с того самого момента, как был заложен первый камень мегаполиса*****.

====
***** Поговаривают, что камень этот был заложен в яму, в которую первый обитатель будущего двуединого города поместил также и того, кто пожелал поселиться с ним рядом. С тех пор анк-морпоркцы заметно усовершенствовали навыки добрососедского проживания, но от обыкновения решать некоторые вопросы исключительно радикальным путем не отказались.
====

Но это, тем не менее, было. Преступность в городе внезапно иссякла, и никаких объяснений сему явлению Ваймс найти не мог. А между тем найти их следовало, и как можно быстрее.

- А что капитан Железобетонссон? - он заставил себя оторваться от бесконечного перечитывания рапорта.
- Капитан лично проверил Анкскую часть города. Констебль Детрит - морпоркскую, - Шелли терпеливо стояла перед ним.

Ваймс помрачнел еще больше. Интеллектуальную мощь Детрита, как всякого тролля, можно было ставить под сомнение, но не зимой, когда, как в последние дни, температура резко падала и кремниевые мозги тугодума-констебля волшебным образом обретали быстродействие благодаря эффекту сверхпроводимости. А кроме того, нельзя было отрицать, что даже в лютую жару, к счастью, не слишком часто терзавшую Анк-Морпорк, Детрит отличался поистине нечеловеческой****** исполнительностью.

Капитан Моркоу Желебетонссон также являлся образцом обязательности и исполнительности, каковые Ваймс в глубине души тоже не мог признать человеческими*******. Словом, было ясно со всей несомненностью, что ни в верхней, ни в нижней части города в эту ночь никого не прикончили, не избили и даже не ограбили. И это не на шутку тревожило командора.

====
****** Как и положено троллю.
******* Сам Моркоу не видел в этом никакого противоречия, ибо был взращен гномами и человеком себя не считал.)
====

- Что ж, можно отметить, что принимаемые Стражей меры обеспечения порядка сегодня возымели эффект, - как можно более внушительным тоном произнес он. - Можете идти, констебль. Продолжайте дежурство.
- Да, сэр, - с легким сомнением произнесла гном, но тут же взяла себя в руки. - Так точно.

Оставшись один, Ваймс покосился на левую половину своего стола. Спрятанная в нижнем ящике бутылка манила его, как манит заблудившегося в пустыне мираж или оазис. С усилием командор отвел взгляд. Нет, он так просто не сдастся. Верно, его планы побыстрее разделаться рутиной и пораньше вернуться домой в канун Страшдества шли псу под хвост, но напиваться по этому поводу с утра он не собирался. Вот ближе к вечеру, подозревал Ваймс, он посмотрит на это иначе. Ближе к вечеру он может и не устоять.

"Происходит нечто ужасное, - неохотно признался он себе. - Если в ближайшие часы ситуация не улучшится, придется ехать на доклад к патрицию со всей этой мешаниной".

И тут одна весьма неприятная мысль змеей скользнула в голову Ваймса. Некогда именно Хэвлок Ветинари, патриций, правящий Анк-Морпорком, сумел приструнить городскую преступность, навязав ей систему гильдий. Не он ли теперь пытается вовсе искоренить ее? Ветинари вполне способен на это, если сочтет, что дело того стоит.

От этой мысли, словно от прикосновения настоящей змеи, Ваймса пробрала дрожь. Впрочем, и немудрено - змеи вообще холодны на ощупь.

***

- Алоура настроена крайне серьезно, - как бы случайно пробормотал Билиус, с уступа близ вершины Думнафестина увлеченно разглядывающий происходящее на Диске и никоим образом не замечающий появления Слепого Ио, Джимми и Зефируса. - Поразила молниями уже трех своих жрецов, обнаруживших дурные намерения.
- Не вижу причин для волнения, - ответствовал громовержец. - Каковы бы ни были результаты нашей игры, главной из нас ей не стать. Чем меньше у нее остается верующих, тем меньше ее могущество.
- Богиня Молний станет одной из Мелких Богов и покинет Думнафестин, - рассмеялся шепотом Зефирус.
- Не думаю, что и это ей грозит, - восьмой, девяносто третий и сто двенадцатый глаза Ио подмигнули окружающим. - Страх скорой смерти удивительным образом стимулирует веру в того, кто этой смертью грозит.
- То есть паства Богини Молний может даже увеличиться? - слегка взволновался Зефирус.
- Все это ерунда, - буркнул Джимми, Бог Попрошаек. - Станет ли ее сторонников немного меньше или больше - неважно. Лишь бы она не догадалась предложить свои услуги остальным...
- Оффлер намерен справиться сам. Разве что Анойе...
- И Госпоже, - содрогнулся Билиус.
- Тссс! - Джимми закрутил головой. - Кто посмеет предлагать помощь Госпоже...

Более восьмисот тридцати глаз Слепого Ио сердито прищурились.

***

- Командор Городской Стражи сэр Самюэль Ваймс с докладом, - прошелестел Драмнотт и отступил в сторону, давая возможность Ваймсу проникнуть в кабинет, в который тот так стремился, хотя вовсе не желал попасть.*******

====
******* Состояние душевной сумятицы было обычным для тех, кому бывало нужно что-нибудь сообщить патрицию.
====

- Добрый день, ваше сиятельство, - приветствовал входящего Ветинари довольно любезно, оторвавшись от каких-то послеобеденных бумаг.
- Добрый день, - процедил командор, даже не пытаясь поддержать предложенный тон. - Разрешите доложить, сэр?

Заранее настроившийся на холодный прием, он собирался и сам держаться как можно более прохладно. В этом намерении его укрепляла температура, постоянно поддерживавшаяся в Продолговатом кабинете и соответствовавшая температуре безветренного и пасмурного декабрьского дня ********, а также манеры самого патриция.

====
******** Что, по мнению Ваймса, в настоящий момент было достижимо путем длительного, продолжительностью до нескольких суток, проветривания. Однако для командора оставалось загадкой, каким образом Ветинари добивался нужно эффекта летом.
====

О нет, никто не признал бы их неизящными даже под страхом смерти. Собственно говоря, все посетители кабинета отлично понимали, что страх смерти - еще не самое неприятное из существующих чувств. Гораздо неприятнее его - страх мучительной и медленной смерти, и этот последний превосходным образом развязывал языки, если в том была нужда, а при необходимости и налагал на уста посетителей печать молчания. Словом, никто из них ни за что на свете не признал бы манеры Хэвлока Ветинари недостаточно изысканными...

Тем более, что они и в самом деле были хороши.

Даже, может быть, слишком хороши.

Вот и сейчас в ответ на подчеркнутую нелюбезность герцога Анкского патриций лишь поднял бровь.

- Слушаю вас, сэр Сэмюэль.
- С полуночи в городе не произошло ни одного серьезного преступления, - со злобой отрапортовал Ваймс, чувствуя, как с каждой секундой все сильнее деревенеет его лицо. - Ни единой крупной кражи. Ни одного ограбления. Ни убийств, ни изнасилований. Ни-че-го.
- Великолепно, - удовлетворенно произнес патриций.
- Великолепно?- вспыхнул Ваймс. - Это все, что вы хотите сказать?

Ветинари широко раскрыл глаза.

- В сущности, нет, - кротко признал он. - Я намеревался кое-что добавить к этому.
- Неужели? - с трудом вытолкнул из себя Ваймс, ощущая, как дар слова покидает его, отступая под напором ярости.
- Разумеется, сэр Сэмюэль. Зная вашу любовь к ясности, я действительно собирался уточнить, что именно имелось в виду, - патриций чуть прищурился. За изменениями цвета лица герцога он наблюдал с неизменным интересом.

Багровеющий на глазах Ваймс шагнул вперед. Мутный поток гнева подхватил его, ослепил и понес вперед - туда, где угрожающе ревел незримый водопад бунта. Ваймс взревел вместе с ним:

- Вы говорите: "Великолепно!" - и надеетесь, что я это стерплю?! Вы с самого начала мечтали избавиться от Стражи, низвести ее до положения полностью зависимого, хотели превратить стражников в марионеток, которыми могли бы управлять по собственной прихоти! Я знал это, но на время поверил, что ваши намерения относительно соблюдения законности и порядка в этом проклятом городе совпадают с интересами анк-морпоркцев... И вот теперь вы решили совсем уничтожить Стражу, доказав ее никчемность! Вы каким-то образом заставили всех отказаться от убийств! Не знаю, как вы этого добились, и не говорите мне, что ничего подобного не могли бы и вообразить! Уж кто-кто, а вы прекрасно могли, и сегодня любой... любой голем, у которого в голове нет ничего, кроме клочка бумаги, мог убедиться: город не нуждается в стражниках, ибо все идет наилучшим образом без их вмешательства! И после этого вы имеете... имеете...

Тут слово "наглость", равно как и "нахальство", мгновение назад настойчиво просившиеся Ваймсу на язык, куда-то запропастились, по всей видимости, убоявшись соседства с местоимением, обозначавшим Ветинари. В установившейся тишине Ваймс вдруг различил как будто эхо собственных обвинений - и в тот же миг уверился в том, что пропавшие слова избрали весьма разумную тактику. Во всяком случае, гораздо более разумную, чем он сам.

-Да-да? - поощрил его Ветинари.
- Имеете намерение выставить меня идиотом, утверждая, что дела идут великолепно! - набежавшая волна раздражения помогла Ваймсу преодолеть препятствие, пусть не слишком ловко, но зато целым. Увы, эта волна была последней - больше ничто не поддерживало его на плаву. Ваймс ощутил, как хладные воды занесшего его невесть куда потока смыкаются над его головой.
- Уверяю вас, сэр Сэмюэль, что лично я никогда не имел намерения выставить вас идиотом, - заверил его патриций, опуская взгляд на крышку стола. - Напротив...

Тут Ваймс почувствовал, как кровь снова бросилась ему в лицо, ибо фраза эта очевидным образом должна была заканчиваться ядовитым "это вы себя выставили дураком".

Однако патриций продолжил неожиданным образом:

- Я был уверен, что сложившаяся ситуация стала результатом усилий Стражи и ее командора.
- Теперь вы знаете, что это не так, - голосом почти-утопленника произнес Ваймс.
- В таком случае я хотел бы уяснить подоплеку событий, - Ветинари соединил кончики пальцев и принялся их разглядывать.

Ваймс тоже тупо уставился на его пальцы. Пальцы были как пальцы - разве что белее большинства из тех, что доводилось видеть командору.

- Чтоб меня гнолли взяли, если я не хочу того же, - пробормотал он. - Разрази меня гром, почему никто в этом городе сегодня не способен хоть на какое-нибудь преступление? На улицах - тишина, большинство горожан сидит по домам, и даже в кабаках сегодня предаются мирным утехам! Словно там подают не пиво, а (тут Ваймса передернуло) молоко... Проклятие какое-то всех поразило в канун Страшдества! Или это все же ваших рук дело?
- Моих? - удивился Ветинари, продолжая изучать свои руки.
- Откуда мне знать, что это не вы устроили! - заметил Ваймс, в душе которого вновь пробудилась подозрительность старого стражника. - Может, вы нашли способ сделать преступления невозможными!

Ветинари вздохнул.

- Недоверчивость существенно осложняет вам жизнь, - укоризненно произнес он. - Как же мне доказать свою невиновность? Следует ли мне ограбить или, может быть, убить вас?

Кинжал в руках Ветинари взялся ниоткуда, в этом Ваймс мог бы поклясться, если бы кто-нибудь поинтересовался его мнением. По всей вероятности, оружие пряталось в рукаве... или в ящике стола... или в десятке других тайников, до которых патриций мог дотянуться, не вставая с места. Вот только Ваймс своими глазами видел, что ничего подобного не происходило. Ветинари никуда не тянулся - кинжал просто явился ниоткуда и устроился в руках патриция так удобно, словно был там всегда.

- Убить? Это, во всяком случае, было бы убедительно, - проговорили губы Ваймса, пока рассудок его, лишенный права голоса, корчился в агонии. - С этим я уже не мог бы поспорить.
- Полагаю, с этим никто не мог бы поспорить, - согласился Ветинари. - По крайней мере, до сих пор это никому удавалось.
- И вы действительно... собираетесь?
- Я мог бы, - раздумчиво произнес Ветинари, и кинжал шевельнулся, словно принюхиваясь к будущей жертве. - Поверьте, сэр Сэмюэль, если речь зашла о доказательствах, я сумел бы их добыть. В моем положении следует дорожить репутацией, и если командор городской стражи требует доказательств моей невиновности, я, как и всякий добропорядочный житель Анк-Морпорка, обязан их предоставить. Не то чтобы мне этого хотелось... но признайте, можно же и заменить вас кем-нибудь другим, не правда ли? И в то же время...

Патриций взял маленькую паузу. Кинжал танцевал в его пальцах, описывая в воздухе острием крохотные круги и бросая вокруг мелкие острые блики.

Ваймс тоже молчал. Не потому, что был напуган - напротив, после ответа патриция он ощутил даже некоторое облегчение, быть может, нечто сродни легкости, вкушаемой фаталистом. Главная же причина молчания заключалась в том, что в глубине души Ваймс был согласен с услышанным - во всем, от первого до последнего слова. И, следовательно, не имел возражений. Да и могли ли какие-то слова иметь значение в этот момент?

Ну, разве что такие:

- ... и в то же время вы нужны городу.

Блик от узкого лезвия прыгнул Ваймсу в глаза, и командор моргнул. Когда он вновь взглянул на Ветинари, кинжал исчез.

- Нет, я не стану прибегать к подобным доказательствам. Придется вам поверить мне на слово: я действительно непричастен к происходящему, - заключил патриций. - Таким влиянием на Анк-Морпорк я все же не обладаю.
- Понятно, - вымолвил Ваймс. - Что ж, тогда я... вернусь в Псевдополис-Ярд и постараюсь разобраться в этом деле. Сейчас стражники заступят на усиленное дежурство, и оно будет продолжаться до тех пор, пока причина сегодняшних странностей не прояснится... или пока не восстановится нормальный порядок вещей. Я извещу вас, как только узнаю что-либо существенное. До тех пор меня можно будет найти в Ярде.
- Разумеется, - кивнул патриций. - И поверьте, я постараюсь не усугублять ситуацию.

***

Невольный вздох пронесся над вершиной Думнафестина.

Госпожа Удача торжествующе улыбнулась.

- Неплохо, - неохотно признал Слепой Ио.
- Фошему ты не фмешалаш? - поинтересовался Оффлер. - Хошу шкашать, я не штал пы ришковать, ешли п так ше шпорили твое моих ферных...

Громовержец смерил крокодилоголового тысячей презрительных взглядов. Госпожа хмыкнула.

- И что бы ты сделал?
- Отнял пы киншал. Или шошрал...
- Кинжал? - заинтересовался Зефирус.
- Нет, их опоих.
- Зачем? Никакого риска не было, - улыбнулась Госпожа.
- Но фошему?
- Абстиненция, - пояснил Билиус. - Очень мучительное состояние, уж поверьте, я знаю, что говорю...
- Што?
- Я говорю, когда отказываешься от того, к чему имеешь привычку или пристрастие, бывает очень скверно. Почти как на утро после кутежа, только гораздо хуже.
- И што?
- Ну, все это знают... во всяком случае, люди знают, - поправился О Боже Похмелья, взглянув в ничего не выражающие желтые глаза Оффлера. - Поэтому никто из них и не любит отказываться. Даже эти двое, видите?
- Нишево я не фижу, - лязгнули крокодильи челюсти.
- Скажи нам, о великий Оффлер, - вздохнула Госпожа, - удобно ли тебе разговаривать, обладая такой пастью?
- Фами внаете, - буркнул великий.
- А готов ли ты отказаться от своих челюстей?
- Да ты што! - возмутился он. - Они мне нушны! Я к ним прифык... И они МОИ!
- Вот и тут примерно то же самое, как бы неудобны другу другу эти люди ни были.
- А, токда конешно... Так бы шражу и шкажали!

***

Оставшись один, Ветинари некоторое время сидел неподвижно, хмуро глядя перед собой. Затем чело его разгладилось.

- Что ж, таким влиянием я не обладаю, но кое-что все же могу, - проговорил он.

На листке бумаги он написал несколько строк и позвонил в колокольчик.

- Да, милорд? - Драмнотт тотчас возник в дверях.
- Отнеси это сейчас же в восемьсот третью камеру **********. Если ее обитателя это заинтересует, открой ему дверь, а листок сожги.

====
********** - Нумерация камер в знаменитых подвала Зимнего дворца начиналась с восьмисотой, благодаря чему у заключенных возникало чувство собственной незначительности и заброшенности. По мнению Ветинари, это способствовало ускорению процесса переоценки ими ценностей и вообще духовному самосовершенствованию.
====

Секретарь поклонился и вышел.

Через полчаса Кирджи Оговорелло, один из самых незадачливых выпускников Гильдии воров, недоуменно потряхивая головой и что-то бормоча себе под нос, направлялся к старому особняку, стоявшему в полуквартале от Псевдополис-Ярда. Тот, кто пожелал бы узнать, о чем толкует сам собой вор, был бы изрядно удивлен.

- В двух шагах от логова стражников, - бормотал Оговорелло, - подумать только! Да я и трех минут на свободе не проведу! Уж мог бы дать погулять на Страшдество... Да и зачем ему все это? Я буду не я, если и дом этот не принадлежит ему... Чудное дело, право слово!

Впрочем, на улицах в канун Страшдества действительно не было ни души, и никто этого не слышал.

Приблизившись к особняку, Кирджи затравленно огляделся, потом махнул рукой.

- Была не была! Во всяком случае, половину срока мне все равно скостят, - и взялся за отмычки.

Спустя еще четверть часа он сидел на длинной лавке в комнатушке, отведенной обитателями Псевдополис-Ярда для временного содержания преступников, ожидая уже не допроса, а ужина, а командор Ваймс заканчивал краткое, но весьма, на его взгляд, утешительное сообщение в Зимний дворец о внезапной нормализации обстановки в городе (преступник взят с поличным, преступление предотвращено, Стража, смею заметить, оказалась на высоте) и прикидывал, как быстро карета домчит его домой. Похоже, ему все же выпал шанс впервые в жизни встретить Страшдество с семьей, и он собирался им воспользоваться.

***

- Что-то я не пойму: игра что, окончена? - возмутилась Алоура. - Кто пропустил этого идиота с отмычками? А если не окончена, то кто выбывает? Джимми? Ты за него отвечал?
- Если тебе так не терпится, можешь выйти из игры хоть сейчас, - огрызнулся Джимми. - А лично я собираюсь продолжать! Ведь этот тип так и не совершил преступления!
- Как же это не совершил, если его взяли с поличным!
- Как же это его взяли с поличным, если он никогда не смог бы туда войти! У него даже отмычки были никуда негодные!
- Ну и глупости, все равно же он взламывал дверь! - повысила голос Алоура.
- Ничего он не взламывал, а выполнял поручение!
- А по закону он - вор!
- А с каких это пор людские законы стали для тебя мерилом правильности? - нанес коварный удар Джимми. - Или ты уже не считаешь себя Верховным Божеством?

Алоура позеленела.

- Я ше гофорил: бу'ет шмешно, - с наслаждением прошамкал Оффлер.

***

- Сэм, дорогой, ты не представляешь, как я рада, - просияла Сибилла при виде мужа. - Я так мечтала, чтобы мы хотя бы раз собрались на Страшдество все вместе! И вот, наконец, так и получилось!
- Должно же было мне когда-нибудь повезти, - откликнулся Ваймс. - Почему не сегодня?
- Сегодня для этого самый подходящий день, - твердо сказала Сибилла. - Сейчас распоряжусь, чтобы накрывали на стол. Сэм-младший еще не лег, так что можешь пока пойти к нему. А потом мы сядем ужинать, и ты будешь пробовать новые блюда, и, думаю, мы немного выпьем - за что-нибудь хорошее...
- За удачу. Без нее ничего бы этого не было.
- Что ж, если хочешь, и за Удачу... А потом будут подарки - я приготовила кое-что для нас и кое-что для слуг. И у нас получится чудесный праздник! Согласись, это гораздо лучше, чем встречать его в одиночестве на службе... Ну, иди пока к Сэму.
- Одну минуту, - Ваймс потер лоб. Какая-то мысль мелькала в его голове - и тотчас ускользала прочь. - Погоди, мне нужно кое-что отправить.

"Счастливого Страшдества!" - вот что за мысль это была, и, поймав беглянку, Ваймс поспешно записал слова, пока она снова не удрала от него. Именно это и следовало как можно скорее отправить в Зимний дворец. Потому что, согласитесь, встречать Страшдество в одиночестве на службе...

Почтовый голубь, один из содержавшихся в голубятне при доме герцога на случай необходимости экстренно связаться с дворцом без использования клик-башен, недовольно косился на Ваймса, когда тот брал его в руки, но послушно отправился в путь.

"Счастливого Страшдества", - через четверть часа пришел с другим голубем ответ.

***

- Так што, попетила Гофпоша? - спросил Оффлер. - Шмотрите, фшюду в Анк-Морпрке пьют жа нее!
- За Госпожу Удачу! - воскликнул Джимми.
- За Госпожу Удачу! - подхватила Анойя.
- Вот уж я тут вовсе ни при чем, - пожала плечами Госпожа. - Как хотите, а я не могу считаться самой сильной. Не правда ли, великий Ио?
- Пожалуй, что, - тысяча глаз Слепого Ио внимательнейшим образом смотрела вниз, на Диск, - как ни жаль мне это говорить, ты действительно не можешь...

Госпожа улыбнулась.

- Я ше говорил, што бу'ет шмешно, - ухмыльнулся в ответ ей Оффлер.

@темы: фанфики, Плоский Мир, книги вне циклов, цикл о Страже, Ветинари

---

[DiscFest]

<div align="center"><a href="http://discworld-fest.diary.ru/"><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/1/1/0/3110127/77519430.jpg"></a></div>

@темы: фесты, реклама

---

"Si non confectus, non reficiat"

[DHead]

Уважаемые модераторы, у Вас тут нет тега для гифок, я позволила себе его ввести

Название: "Si non confectus, non reficiat"
Автор:  DHead
Рейтинг: G
Персонажи: Ветинари
Дисклеймер: мне ничего не принадлежит )))

Si non confectus, non reficiat

@темы: гифки, джен, Ветинари

---

"Анк-Морпоркская Правда". На правах рекламы

[Безымянный волшебник]

@темы: Плоский Мир, реклама, Терри Пратчетт

---

Профессиональный разговор

[Kuro Laik]

Приветствую. Принес небольшую зарисовку.

Название: Профессиональный разговор
Автор: Kuro Laik
Фандом: Плоский Мир (определенно после "Правды", автор не очень помнит, в какой именно книге умер Ваффлз)
Размер: мини
Персонажи: Смерть, Ветинари, Ваффлз
Жанр: болтовня немного юмора, немного драмы
Рейтинг: G
Дисклаймер: все принадлежит Терри Пратчетту.
От автора: ни на что не претендующая зарисовка про знакомство Смерти с патрицием (или наоборот). Как мне показалось из цикла Смерти, тот регулярно пытается отлынивать от работы, отчего в мире происходит всякая дребедень, поэтому такой вот диалог про отношение к обязанностям. Или около того. Честно, я не знаю, как именно умер Ваффлз, но если в книгах упоминается что-нибудь определенное, то поставлю АУ.
ЗЫ: автор думает, что раз уж Смерть самолично явился за Большим Фидо, то и к собаке правящей особы будет определенное отношение.

- Угощайся. Если хочешь.
Смерть обернулся в сторону голоса. Там, у стены на жестком пуфе неподвижно застыла долговязая фигура патриция. Тот даже не взглянул в сторону Смерти, продолжая бережно гладить худыми тонкими пальцами лежащее перед собой на подстилке нечто. Это нечто хрипло поскуливало, часто-часто дыша, и в этом нечто любой наблюдатель признал бы не первой свежести мочалку, которой недавно усердно чистили уборную.
- ИЗВИНИ? – уточнил Смерть, повернувшись к патрицию.
- Я сказал, угощайся, - Хэвлок Ветинари небрежным жестом указал в сторону бара, где хранилась выпивка для гостей. – Если хочешь. Кажется, у нас есть еще несколько минут.
- А, - Смерть неуверенно подошел к бару и принялся изучать этикетки. – БЛАГОДАРЮ.
Воцарилось молчание, нарушаемое только прежним хрипловатым поскуливанием и новым стеклянным позвякиванием. Любой, знающий патриция достаточно долго (таких было немного), мог бы неуверенно предположить, что обычно бесстрастное лицо Его Светлости сейчас выражает нечто, наиболее близкое к обычной человеческой грусти. Пальцы с нежностью перебирали шерсть очень старой собачки, настолько линялой и вонючей, что ее вполне можно было принять за эквивалент химического оружия, выращенного в домашних условиях. Но, казалось, патриций не обращает внимания ни на запах, ни на свалявшуюся шерсть, только напряженно вслушивается в неровное дыхание пса. Казалось и то, что патриция вовсе не беспокоит присутствие в кабинете высокой фигуры в черном балахоне. Смерть некоторое время наблюдал за ним с выражением, похожим на искренний интерес, насколько можно различать выражения на голом черепе.
- Как странно, - наконец, нарушил тишину патриций, все еще не поворачивая головы. – Я думал, обычно люди тебя не видят.
Смерть ненадолго задумался.
- ДА. НО, МНЕ КАЖЕТСЯ, ЭТО ЗАВИСИТ ОТ УБЕЖДЕНИЙ СМОТРЯЩЕГО. ОБЫЧНЫЕ ЛЮДИ МЕНЯ НЕ ВИДЯТ, ПОТОМУ ЧТО НЕ ХОТЯТ МЕНЯ ВИДЕТЬ. ТЫ ВИДИШЬ, ПОТОМУ ЧТО Я ДЛЯ ТЕБЯ СТОЛЬ ЖЕ ЕСТЕСТВЕННАЯ ЧАСТЬ МИРА, ЧТО И ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ. И, СУДЯ ПО ВСЕМУ, ТЕБЯ ЭТО НЕ ПУГАЕТ.
- Не вижу в этом смысла. Что может быть более естественным, чем смерть?
- ЭТО КАКОЙ-ТО ПОСТУЛАТ ГИЛЬДИИ НАЕМНЫХ УБИЙЦ?
- Нет-нет, просто думаю вслух. Не обращай внимания.
Снова пауза. Хриплое дыхание, пальцы, трогающие шерсть на горячем боку, желтый дрожащий отсвет свечей на стакане в руке скелета.
- Бедный Ваффлз, - тихо сказал патриций, словно бы ни к кому не обращаясь. – Признаться честно, я рад, что ты пришел за ним. Последние дни он был очень плох, совсем перестал вставать.
- ЕГО ВРЕМЯ ПРИШЛО, - он подумал и зачем-то добавил. - МНЕ ЖАЛЬ.
- О, не стоит, правда. То, что ты здесь... это правильно. Так должно быть. Знаешь, он очень долгое время был моим другом. Наверное, я буду по нему скучать... Да, определенно буду.
Смерть попытался воскресить в памяти все, что он знает об этом человеке. Патриций Анк-Морпорка. Он относится к городу как к механизму, и сам более всего напоминает механизм. Вполне возможно, именно поэтому город функционирует – Хэвлок Ветинари живет с городом в одном ритме, в одной замкнутой системе, поэтому сложно смотреть на него как на обычного человека. Неудивительно даже, что патриций видит Смерть – человек такого образа мышления просто не может выбросить из системы этот элемент из-за каких-то предрассудков или страхов. Он старается воспринимать окружающий мир целиком, со всем, что в нем есть. У Хэвлока Ветинари нет друзей, нет близких. Нет никаких видимых уязвимостей. Только этот маленький умирающий пес.
- СКАЖИ, - Смерть подошел поближе и крепче сжал косу. – РАЗВЕ РАБОТАТЬ ПАТРИЦИЕМ... НЕ ВЫМАТЫВАЕТ ТЕБЯ?
Ветинари задумался.
- Это утомляет, - признался он. – А еще иногда это очень злит, особенно когда люди, волшебники, алхимики, гномы, тролли, гильдии, стража или какие-нибудь другие граждане делают вещи, несовместимые с существующим порядком, и результатом которых непременно оказывается форменный бардак, - он вздохнул. – Иногда мне кажется, что стремление мира к беспорядку вложено в его основу.
- ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТАК.
- Жаль, - отозвался патриций. – Наводить порядок порой так муторно... но у меня это, кажется, получается. А, как показывает история, это получается не у каждого. Наверное, потому, что многие правители просто не считали нужным наводить порядок. В этом мало приятного, потому что отнимает все свободное и несвободное время, но кому-то приходится этим заниматься.
- И ТЕБЕ НЕ ОДИНОКО?
- Одиноко? О, да, безусловно. Одиночество – это одно из условий поддержания порядка. Позволяет свободно думать и не отвлекаться на всякие посторонние вещи. И очень ценно, когда никто и ничто не мешает, не раздражает и не мельтешит вокруг. Во всяком случае, чаще, чем нужно.
- И ТЫ НИКОГДА НЕ ДУМАЛ ЗАНЯТЬСЯ ЧЕМ-НИБУДЬ ДРУГИМ? – Смерть заметил, что очень хочет получить определенный ответ. До сих пор он видел в этом человеке родственную душу потому, что едва ли не впервые столкнулся с существом, столь же самоотверженно преданным своему делу, что и он сам. Патриций был одинок, и отношение к нему в Анк-Морпорке было сродни отношению к Смерти. О нем говорили со смесью страха и неприязни, с постоянными оглядками через плечо, что, по всей видимости, патриция вполне устраивало. Разумеется, оглядывания не приносили никакого результата, потому что Ветинари уже через несколько минут был в курсе не только того, о чем говорили, но и того, кто сколько раз через какое плечо оглянулся. Он был хозяином в этом городе, и порой казалось, что он был везде. Через наемные глаза и уши он был в каждой толпе, на каждом собрании гильдий, в каждом глухом переулке, в каждом доме, за каждым углом. Многие люди считали его тираном. Смерть считал его кем-то вроде себя, и хотя у патриция не было стеллажей с жизнеизмерителями, в его голове был примерный аналог таких стеллажей, где вместо жизнеизмерителей на полках стояли дела. Сыпался песок времени на их решение, и патриций очень внимательно следил за ними, ходил вдоль полок и собирал эти воображаемые песочные часы, прикидывая, с чем стоит разобраться прямо сейчас, а что не требует особой срочности. Он контролировал этот город. И со стороны могло бы показаться, что он не прикладывает к этому никаких видимых усилий.
- Как правило, у меня просто нет времени думать о таких вещах, - заметил патриций. – Анк-Морпорк за всю свою долгую историю весьма поднаторел в умении притягивать к себе неприятности самого разного толка. Нужно постоянно быть в курсе, какие именно это неприятности, чего они хотят, и как следует с ними поступить – похоронить здесь или отправить по частям обратно... Ты не представляешь, как угнетает необходимость тратить ценное время каждую ночь на совершенно бесполезный сон. Но тут действительно ничего нельзя поделать, а жаль. Я бы предпочел работать. От этого хотя бы есть практический результат.
- ТЕБЕ ТАК НРАВИТСЯ ТВОЯ РАБОТА?
- Не думаю, что такая постановка вопроса имеет смысл, - ответил он. – Так должно быть. Так есть, пока я занимаю этот пост, и меня устраивает результат такого положения вещей. И, судя по всему, город он тоже устраивает. Большую его часть.
Смерть вынул жизнеизмеритель и посмотрел на стремительно тающий песок в верхней части колбы.
- Пора? – патриций впервые поднял голову, и холодные синие глаза Ветинари встретились с синими звездами в глубине глазниц Смерти. Они смотрели друг на друга поверх колбы. Ветинари отвернулся первым. – Мне стоит уйти?
- НЕТ. МОЖЕШЬ ОСТАТЬСЯ НА МЕСТЕ, ЭТО НЕ СУЩЕСТВЕННО.
Теплый бок, вдох – долгий свистящий выдох. Взмах.
- Могу я попросить тебя позаботиться о нем? – тихо спросил патриций, когда все было кончено.
- Я ЗА НИМ ПРИСМОТРЮ, - Смерть помедлил. – ОН БЫЛ ТВОИМ ЕДИНСТВЕННЫМ ДРУГОМ?
- Да, - патриций смотрел на пса, все еще продолжая держать руку на неподвижном боку. – Я любил его.
- ЕСЛИ ТЫ НЕ ЛЮБИШЬ СВОЮ РАБОТУ, И СЕГОДНЯ НЕ ОСТАЛОСЬ ТОГО, КОГО ТЫ ЛЮБИШЬ... ЧТО ПОМОГАЕТ ТЕБЕ ДЕРЖАТЬСЯ?
- Прости? – Ветинари поднял голову.
- Я ПЫТАЮСЬ ПОНЯТЬ, - признался Смерть, чувствуя себя немного неуютно.
- У меня осталось мое окно, - Ветинари кивнул в сторону окна, за которым медленно и лениво занимался рассвет. Смерть переступил с ноги на ногу, понимая, что теряет нить.
- ТЫ ЛЮБИШЬ ЭТО ОКНО? – в глазницах у Смерти мигнули синие точки – он моргнул. – ТЫ ЛЮБИШЬ ЭТО ОКНО, И ОНО ПОМОГАЕТ ТЕБЕ ДЕРЖАТЬСЯ И ДЕЛАТЬ ВСЕ ТО, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?
- Я люблю смотреть в него, - бесстрастно объяснил патриций. – Люблю видеть, как работает этот город. Это значит, что все идет как надо, и мне нравится это чувство. Это... воодушевляет.
- СКАЖИ, - Смерть проследил взглядом душу Ваффлза, беззаботно снующую по кабинету. – КАК ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО БЫ ТЕБЯ ВООДУШЕВЛЯЛО, ЕСЛИ БЫ ТЫ РАБОТАЛ СМЕРТЬЮ?
- Тобой? – патриций удивленно посмотрел на Смерть и задумался. – Никогда не думал об этом. Это для тебя важно?
- ДУМАЮ, ЭТО ПОМОГЛО БЫ МНЕ, - честно ответил Смерть. Ветинари еще раз кивнул.
- Я поразмышляю над этим чуть позже. Сейчас, наверное, мне стоит побыть одному... – он снова посмотрел на неподвижное тело Ваффлза, чья душа, отчаянно виляя хвостом, пыталась призрачным языком лизнуть лежащую на колене руку патриция.
- КО МНЕ, - приказал Смерть, и маленький песик подбежал к высокой фигуре. Ветинари не шевельнулся. – Я... – неуверенно начал Смерть. Почему-то с этим человеком он ощущал нечто, близкое к неловкости. – Я ЕЩЕ ЗАГЛЯНУ КАК-НИБУДЬ? ПРОСТО ПОГОВОРИТЬ.
- Да, конечно, - рассеянно отозвался патриций, не оборачиваясь. – Думаю, у меня найдется для тебя время, если ты предварительно сообщишь о своем визите.
- Э... ДА, РАЗУМЕЕТСЯ. Я СООБЩУ.
- Извини, у тебя, наверное, много работы... Не смею тебя задерживать.
Через секунду кабинет был пуст, не считая застывшего на пуфе патриция. Надо было позвать Стукпостука, распорядиться об организации похорон, но он не спешил. Со стороны могло бы показаться, что патриций не заметил, что только что попросил предварительной записи визита у Смерти... но видимость далеко не всегда является истиной.
***
- И ОН НИКОГДА НЕ СТРЕМИЛСЯ УКЛОНИТЬСЯ ОТ СВОИХ ОБЯЗАННОСТЕЙ? - спросил Смерть у пса, тот утвердительно тявкнул. Смерть вспомнил свои потуги поработать кем-то другим, и какое-то смутное чувство коснулось его, более всего напоминающее стыд. – ПОРАЗИТЕЛЬНО. ОН ОЧЕНЬ СТРАННЫЙ ЧЕЛОВЕК. ОН ОДИНОК, ЕГО НИКТО НЕ ЛЮБИТ, НО Я БЫ НЕ СКАЗАЛ, ЧТО ОН НЕСЧАСТЕН... КАЖЕТСЯ, ЕМУ ДАЖЕ НРАВИТСЯ ЭТО. ЗНАЕШЬ... – обратился он к песику, и тот с готовностью завилял хвостом. - КОГДА ПРИДЕТ ЕГО ЧАС, ДУМАЮ, У МЕНЯ НАЙДЕТСЯ, ЧТО ЕМУ ПРЕДЛОЖИТЬ. ДА, ОПРЕДЕЛЕННО. И ДАЖЕ НЕМНОГО ЖАЛЬ, ЧТО ЭТО СЛУЧИТСЯ НЕ СКОРО... РЯДОМ, ВАФФЛЗ!

@темы: фанфики, Плоский Мир, джен, цикл о Смерти, Ветинари

---

«Ведьмы, которых все любят?»

[587]

«В сентябре этого года выйдет вторая игра Мартина Уоллеса по «Плоскому миру» Терри Пратчетта. В первой игре игроков окунули в воды интриг Анк-Морпорка, в которых, в отличие от реки Анк, можно и утонуть. Вторая же игра посвящена молодым ведьмам, им предстоит обучаться своему ремеслу и справляться со всеми напастями, которые уготовила жизнь и Мартин Уоллес. "The Witches" будет более семейной игрой для 1-4 игроков, в которую при желании можно будет играть как в кооперативную. То, что все персонажи переданы правильно, проверил сам Терри Пратчетт.»



Источник: tesera.ru/new/211958/

Из тамошних комментариев:

Похоже, что неверный перевод. В оригинале, если я правильно понял, сарказм: «Wallace notes, "The Witches is more of a gentle family-friendly game – well, as friendly as you can get with Nac Mac Feegles hanging around...»

Нак Мак Фиглы — самая опасная разновидность фей, особенно они опасны в пьяном виде. Их излюбленное времяпровождение — пьянство, драки и воровство.

Примерно как сказать: "Игра Престолов — типичная миролюбивая евроигра на сбор ресурсов и разведение миленьких поросят — какие обычно и выпускает FFG для фанатов по всей Германии"

@темы: ссылки, Настольные игры, цикл о Ведьмах, игры

---

[. white fawn .]

У Эксмо вышла книга "Пехотная баллада" (aka "Монстрячий взвод")

@темы: Плоский Мир, цикл о Страже, Терри Пратчетт, новости

---

[Selia-sama]

Доброво времени суток!
Вчера зашла в МосИгру на Курской, а там завезли настольную игру по Пратчетту.
Я себе одну купила, еще несколько коробок у них осталось,
так что кто давно мечтал ее приобрести, у вас есть шанс)
Стоит она 1840р. Сайт магазина: www.mosigra.ru/shop/kurskaya/

@темы: Плоский Мир, игры, Терри Пратчетт