Страшдественская история №8: "Флейта"

[pterry]

Название: Флейта
Автор: Svengaly
Размер: мини
Персонажи: Ваймс, патриций
Категория: слэш
Рейтинг: NC-18… ну хорошо. Не 18. Графики нет, но ведь её так легко додумать!
Дисклаймер: Боюсь, что сэр Теренс не захочет иметь что-то общее с этим безобразием, однако даже представить себе не могу, какую выгоду из этого можно извлечь.
Дисклаймер 2: Сказанное в полной мере относится к У.Шекспиру и В.Маяковскому. Или?.. Нет. Не стоит приписывать великим собственную испорченность.
Саммари: А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?

Всякая история с чего-нибудь начинается.

И всякий, кто намеревается рассказать историю, знает, как трудно её начать.

Богам, начинающим Историю, было проще; им довольно было одного Слова или даже одной Мысли — ведь тех, кто мог бы пожаловаться на избитость и банальность, ещё не сотворили.

Неплохо выкрутились также рассказчики народных сказок и преданий. «В некотором царстве, в тридесятом государстве жили-были…» — проговаривали они наскоро, а дальше пускали фантазию лететь стрелой.

Нет ничего дурного в том, чтобы перенимать мудрость предков. Пусть эта история тоже начнётся традиционно: «В тёмном-тёмном дворце, в тёмной-тёмной спальне…»

… Сэмюэл Ваймс споткнулся о предмет, брошенный у двери, и вбежал в комнату куда быстрее, чем собирался, едва не выронив то, что принёс с собой.

— Какого тролля?.. — Он поправил шлем, сползший на глаза.

Патриций глядел на него с любопытством, холодным, как каменный пол, на котором стоял босиком. В руке он держал арбалет.

— Сэр! Прошу прощения, сэр! — Ваймс выпрямился и отсалютовал.

— Оставьте, — посоветовал патриций. — Я знаю, что вы делаете это специально, чтобы меня позлить, а вы знаете, что я знаю. И снимите свой шлем, прошу вас. Он слишком сверкает, глазам больно.

Этот шлем давно оставил всякую надежду на сверкание (и даже на умеренный блеск), однако Ваймс снял его и поставил на стол.

Во-первых, мало было на свете существ, которые отказались бы выполнить просьбу патриция (и с годами их становилось всё меньше).

Во-вторых, к лихорадке, уложившей Витинари в постель, следовало относиться с пониманием. Наверняка это была серьёзная, уважающая себя болезнь, капризы которой нужно удовлетворять — чтобы она не прилипла и к тебе тоже. То, что укладывало патриция в постель на два дня, простых людей убивало наповал, словно выстрел из арбалета.

Кстати, об арбалетах.

— Не могли бы вы перестать целиться в меня, сэр? — попросил Ваймс очень вежливо.

— Разумеется. — Патриций прислонил арбалет к ножке стола. — Оцените степень моего доверия: я отложил своё оружие, а вы продолжаете держать свою трубку для метания стрел.

— Это не трубка для метания стрел, — пробурчал Ваймс. — Кстати, при простуде нет ничего хуже, чем стоять на голом полу.

— Ценю вашу заботу, сэр Сэмюэл. — Патриций сел на постель. — Что же это, если не трубка?

Ваймс набрал воздуха в грудь.

Пробил его час. Не к этому ли он готовился? Не для этого ли брал уроки у Томаджона Ланкрского?

«Представьте, что вы на сцене, — учил его Томджон. — Перед вами полный зал зрителей — десятки глаз смотрят на вас, десятки сердец замерли в ожидании. Вам есть, что сказать. То, что вы скажете сейчас, наполнит жизнь зрителей смыслом. Говорите же!»

Ваймс вновь набрал воздуха в грудь (забыв выпустить прежний) и взглянул на патриция. Тот был один, но смотрел на Сэма будто десятками глаз сразу. Он был словно весь исполнен очей.

Ваймс выпустил воздух и сказал вяло:

— Это флейта.

— Как интересно. Вы пришли сыграть на флейте? Сэр Сэмюэл, вы открываетесь мне с новой стороны!

— Я пришёл, чтобы… — Ваймс яростно откашлялся. — Отгадайте-ка загадку: в Страже служат тролли и гномы. И вампир. Оборотни и горгульи. И вампир. Шнобби Шноббс и Игорь. И вампир. Какого ещё чудовища не хватает в Страже?

Витинари вздохнул.

— Вы точно подметили, сэр Сэмюэл — в Страже кто только не служит. Неужели вас так ранит мысль…

— О женщине-змее! — Уроки Томаджона не прошли даром. Раньше Ваймс не подозревал, что можно наполнить комнату голосом, не повышая его. — О ламии, Оффлёр её побери! Пресмыкающийся стражник — да это курам на смех!

— Не думаю, что хоть одна кура осмелится засмеяться в присутствии княжны Нони, дочери раджи Вьясы.

— Отчего это дочек благородных господ так и тянет в Стражу? — осведомился Ваймс. — Комплекс Селектры?*

_________________________________________________________________________________________________________________________________________

*Селектра — дочь царя Нудипа, прославившегося склонностью попадать в нелепые, невероятные ситуации. Так, он по ошибке женился на собственной матери. Правду, обнаружившуюся много лет спустя, предпочли стыдливо замолчать (и в конечном итоге её узнал даже распоследний полоумный нищий). Селектра, рассмотрев все обстоятельства, пришла к выводу, что причиной неловкой ситуации стало полное отсутствие в царстве Лай документов, удостоверяющих личность, после чего учредила паспортно-визовую службу, которую и возглавляла долгие годы. Именно ей принадлежала инициатива присваивать каждому подданному идентификационный номер. Отныне подданных царя Нудипа легко было узнать по ИН, вытатуированному на груди. Разумеется, такая система выглядела несколько механистически, однако инцесты при ней действительно исключались. По крайней мере, непреднамеренные.
**Комплекс Селектры — непреодолимая страсть некоторых молодых женщин, получивших хорошее воспитание и образование, к работе в государственных учреждениях, преимущественно — в силовых ведомствах.
_________________________________________________________________________________________________________________________________________

— Княжна Нони произвела на меня хорошее впечатление, — произнёс патриций увещевающим тоном. — Благоразумная девушка, желающая повидать жизнь. К тому же она умеет за себя постоять.

— Правда, что ламии способны проглотить человека целиком? — осведомился Ваймс.

— Да. Но они способны и отрыгнуть человека — живым и… да… относительно целиком.

Ваймс представил себе отрыгнутого члена Гильдии воров.

— И вы прислали её ко мне!

— Но вам решать, возьмёте ли вы её на службу. — Витинари запахнул на груди халат.

Наверное, это должно было означать, что он всего лишь бедный больной, однако бедным больным он никак не выглядел. Выглядел он опасным и затаившимся, как кровный родственник княжны Нони.

— Но вы уверены, что я это сделаю. — Ваймс протянул патрицию флейту. — Возьмите.

— Зачем? — Патриций прищурился на флейту, не торопясь к ней прикасаться.

— Сыграйте на ней.

— Я не умею.

Вот он, сладкий момент!

Ваймс едва не улыбнулся, однако сцена требовала серьёзности.

— Это просто. Перебирайте отверстия пальцами, вдувайте ртом воздух, и из неё польется нежнейшая музыка. Видите, вот клапаны.

— Но я не знаю, как ими пользоваться. У меня ничего не выйдет.

Ваймс скорбно покачал головой (Томджон едва с ума не спятил, обучая его изображать меланхолическую скорбь).

— Смотрите же, с какою грязью вы меня смешали. Вы собираетесь играть на мне. Вы приписываете себе знание моих клапанов. Вы воображаете, будто все мои ноты снизу доверху вам открыты. А эта маленькая вещица нарочно приспособлена для игры, у нее чудный тон, и тем не менее вы не можете заставить её говорить. Что ж вы думаете, со мной это легче, чем с флейтой?

Патриций провёл тонким пальцем по тонким губам.

— Я правильно вас понял? — спросил он вкрадчиво. — Вы хотите, чтобы я сыграл на вашей флейте?

— А? — Ваймс моргнул.

Что-то пошло не так.

— Тогда вам следует сесть поближе. — Патриций указал на постель.

— Нет, я…

Всё пошло не так. Единственным разумным выходом сейчас было бегство.

Ваймс совершил ошибку, затеяв эти дурацкие игры с флейтами. С чего он взял, что у него есть хоть один шанс? И о чём это говорит Витинари? Разумеется, не о том, о чём подумал Ваймс. Конечно, это ещё один из хитроумных намёков патриция, из этих его экивоков, понять которые может только такой же хитроумный, скользкий, холоднокровный гад.

— Мне лучше уйти, — сказал Ваймс, благословляя форменное обмундирование. Оно удачно скрыло восторг, который вызвало предложение Витинари (безусловно, неверно понятое) у ваймсова организма. В герцогских лосинах Ваймс наверняка бы опозорился.

Впрочем, он и так опозорился.

— Ну что же вы? — упрекнул Витинари. — Начать дело и не закончить его — поведение, совершенно вам несвойственное. Вы предложили мне сыграть на вашей флейте. Я готов. Вам осталось лишь подойти. Затруднительно, знаете ли, перебирать клапаны, когда они на другом конце комнаты.

Ваймс вытер лоб, едва не попав флейтой себе в глаз, и попятился.

Как можно предлагать такие вещи немолодым невинным стражникам?!

Дверь была так близко, спасение так возможно… но Ваймс совершил вторую ошибку — он посмотрел Витинари в глаза.

Первое правило обращения с ламиями гласит: «Не смотри им в глаза».

Все знают, что ламия завораживает жертву, и та сама идёт в распахнутую пасть. Это правило относится и к патрициям (вид «анк-морпорский вездесущий», подвид «смертельно-опасный»).

Ваймс безвольно пересёк спальню и опустился рядом с Витинари.

— Лихорадка, — сказал он, не отрывая взгляда от глаз патриция.

— У вас? — Витинари вынул флейту из ослабевших пальцев Ваймса и отложил её в сторону.

— У вас. У вас руки горячие, это ненормально. Позвать доктора?

— Не стоит. Третий лишний — уверен, вы и сами так думаете. — Витинари освобождал Ваймса от доспехов с той же ловкостью, с какой разделывал омара за обеденным столом. — Разве вы не за этим сюда пришли?

— Определённо не за этим. — Ваймс отпихнул латы ногой.

— Знаете, что такое «обольщение невинностью»?

Глаза в глаза.

Ваймс помотал головой.

— Кто-то делает вам чрезвычайно непристойное предложение, при этом сам не понимая, что именно предлагает, и страшно удивляется, когда вы принимаете предложение в таком виде, в каком оно было сделано.

Ваймс облизнул пересохшие губы.

— Однако соль в том, что в глубине души предложивший прекрасно знает, что именно он предложил, — заключил Витинари, наклонился и поднёс флейту Ваймса к губам.

Второе правило обращения с ламиями гласит: «Когда тебя начали заглатывать, расслабься и не сопротивляйся. Возможно, после тебя выпустят живым».

Теперь Ваймс знал, что чувствует жертва ламии, когда её заглатывают целиком. Он знал, почему жертва не сопротивляется — и почему потом она приходит ещё раз, и ещё — и так, покуда ламия не откажется её глотать.

Витинари умел играть на флейте. Он мог бы сыграть ноктюрн на водосточной трубе. Ваймс даже не подозревал, что способен издавать подобные звуки.

Он приподнялся на локтях. Все его ноты были открыты сверху донизу. Лучше бы он этого не видел.

— А, чёрт, — сказал Ваймс беспомощно.

Витинари ответил ему взглядом, от которого у Ваймса открылись даже те клапаны, о существовании которых он доселе не подозревал.

— Вынь, — предупредил Ваймс. — Я сейчас… чёрт!

Предостережение запоздало.

Ваймс упал на жёсткую подушку Витинари и закрыл глаза.

Он чувствовал себя мёртвым. Он чувствовал себя живым. А заодно чувствовал, какой лютый, поистине овцепикский холод стоит в спальне. Странно, что до сих пор ему было так жарко.

Витинари вытянулся рядом. Он глубоко дышал, губы покраснели, однако в остальном выглядел он так, будто ничего особенного не произошло.

— Надеюсь, ты удовлетворен моей игрой?

— Угу, — ответил Ваймс лаконично.

Он не собирался разливаться соловьём на тему «В последний раз мне было так хорошо, когда в меня попали заклинанием Деликатного Отжима*».**

Это было правдой, но это было неправильно.

Кроме того, Ваймс чувствовал, что Витинари будет глубоко разочарован, услышав нечто подобное.

Их отношения строились не на Словесных Излияниях, а на Глубоком Понимании и Искусных Манипуляциях (со стороны патриция) и на Гневе, Отрицании и Принятии Неизбежного (со стороны Ваймса).

Сейчас очень кстати пришлась бы сигара.. Ничто так не помогает преодолеть неловкость, как курение в постели.

— У тебя найдётся сигара?

— Сигара, — повторил Витинари.

— Да, — подтвердил Ваймс ядовито. — Ты ведь знаешь, что такое «сигара»? Такая длинная продолговатая округлая штука, которую берут в рот…

— Кажется, понимаю, — задумчиво сказал Витинари, взял руку Ваймса и положил её себе между ног. — Ты это имел в виду? Она в твоём распоряжении.

Сползая вниз, под одеяло, Ваймс подумал, что с этого момента он будет крайне осторожен в упоминании длинных, продолговатых, округлых предметов.

Вероятно, ему предстояло умолкнуть навеки. Мир был просто переполнен длинными, продолговатыми, округлыми предметами: сосиски, сосульки, жезл Командора Стражи…

Оффлёр знает, какие ещё ужасно непристойные вещи Ваймс способен предложить, совершенно об этом не подозревая. Достаточно, скажем, задуматься, о манипуляциях, которые можно произвести с флейтой.

Однажды он соседствовал с гобоистом, одержимым идеей самосовершенствования. Единственным приветом, которым Ваймс удостаивал несчастного музыканта при встрече, было: «Прекрати, или я тебе твою дудку в задницу засуну!»

Одеяло отбросили в сторону.

— Предпочитаю видеть, — объяснил Витинари. — Неизвестность меня пугает.

Как человек, успешно практикующий метод Обольщения Невинностью (разумеется, ничего об этом не подозревая), Ваймс предпочитал не видеть.

Поэтому он закрыл глаза.

И сделал первую затяжку.

_________________________________________________________________________________________________________________________________________

*Используется волшебниками при стирке сорочек из очудноземского шёлка.
** Это случилось в трактире «Моллюск Тысячелетия и Десница»*** в разгар разгона студенческой драки, традиционно случившейся после чемпионата Незримого Университета по наводной бегле. Студент метил в товарища — а угодил в Ваймса. Пятнадцать минут Ваймсу было хорошо, как в раю (клатчском, с нардами и гуриями). Студент провёл в камере пятнадцать суток — наглядная демонстрация человеческой неблагодарности.
*** Некоторые люди способны перепутать всё, что угодно.