Безвеременное:)

[pterry]

Вы будете смеяться, но это - Страшдественская история Из тех, что планировались и начинались в декабре. Потом ее заслонили дела и другие идеи, поэтому она закончена только сейчас, и то - благодаря энергичному вмешательству  William de Worde.:

Название: Счастливого Страшдества
Автор: Только сказки
Размер: миди, примерно 4100 слов
Жанр: страшдественская история, как уже говорилось
Категория: джен. Или почти гет. Или преслэш. В общем, что хотите
Рейтинг: G
Герои: Хэвлок Ветинари, патриций Анк-Морпорка; Сэмюэль Ваймс, командор Городской Стражи Анк-Морпорка; Сибилла Ваймс, в девичестве Сибилла Овнец; Верховные Боги и Богини Диска
Дисклаймер: сэру Терренсу Дэвиду Джону Пратчетту принадлежит здесь практически все, а также моя искренняя признательность.
Саммари: в канун Страшдества жизнь в Анк-Морпорке внезапно разладилась.

Счастливого Страшдества

***
- Один день,- прижала руки к обширной груди Сибилла. - Разве я многого прошу? Всего лишь день, госпо... ваши... святейшества?
- Швятешешства - это швященники, - недовольно прошамкал Оффлер. Ни тон, ни форма его высказывания отнюдь не означала, что к предложению герцогини Анкской он отнесся плохо - просто говорить по-человечески при помощи крокодильей пасти нелегко даже божеству*.

====
*Собственно, никому из обладающих пастью, кроме божества, это и в голову не пришло бы.
====

- Прошу прощения, - извинилась Сибилла. - Боюсь, меня не учили, как полагается обращаться к нескольким божествам сразу.
- Верховным бошешствам, - счел необходимым уточнить Оффлер. - Што шкашете? - он уставился на остальных.

Те настороженно переглянулись. Да, просительница не знала, как правильно обратиться к ним всем одновременно - но лишь потому, что никакой узаконенной формы обращения для таких случаев и не предусматривалось. И, строго говоря, обитателей Думнафестина, самой высокой горы Плоского Мира, вполне устраивало, что жители этого самого мира не имели обыкновения взывать к более чем одному божеству разом. Конкуренция среди Верховных Богов Диска была не менее жесткой, чем среди прозябающих в забвении Богов Мелких.

- Не вижу смысла, - проговорил Слепой Ио, главный среди Верховных Богов. - Что это нам даст?
- Развлечение, - вновь обрела голос Сибилла, - отдых от дел.
- Я не чувствую себя уставшим, - отозвался громовержец, подозрительно оглядывая остальных. - Тут кто-нибудь жаловался на усталость?
- Я неверно выразилась, - поспешила исправить свой промах герцогиня. - Я имела в виду, что вам будет весело. Это же будет просто забава. Игра!
- Это другое дело, - смягчился Ио.
- А я не понял, во что мы будем играть? - Билиус, О Боже Похмелья, скромно присевший у ног громовержца, поднял страдальческие глаза на герцогиню.

О, сколько муки увидел бы в этом взгляде герцог Анкский, в какую бездну сострадания пришлось бы погрузиться его сердцу завзятого пьяницы! Увы, перед Билиусом находился не сэр Сэмюэль, а его супруга - а она оказалась неподвластна одному из величайших богов Диска.

Припомнив происхождение герцогини, О Боже Похмелья вздохнул: мужчины и женщины из рода Овнецов, к которому принадлежала Сибилла, всегда были крепки на голову. Пожалуй, в этом они могли бы поспорить с самими троллями**, поить которых означало понапрасну переводить хороший*** продукт.

====
**За исключением прапрадеда Сибиллы лорда Долта Овнеца, который мог преотлично перепить с полдюжины троллей и, зная это, некоторое время ввергал окрестное дворянство, купечество, виноторговцев и даже жуликов различных мастей в неумеренные расходы, пока предпоследний из королей Анк-Морпорка отдельным эдиктом не запретил ему пить на спор за чужой счет.
*** Насколько этот эпитет можно применить к укипаловке, которая еженощно после полуночи как-то сама собою примешивалась к пиву, чаще всего заказываемому посетителями морпоркских забегаловок
====

- Разумеется, в "Царя горы", - сказала Сибилла, отнюдь не подозревавшая о переживаниях, терзавших Билиуса. - Вы будете играть, будто еще не знаете, кто из вас сильнее всех.

Боги снова переглянулись. Вопрос, который затронула смертная, и впрямь стоил того, чтобы рассмотреть его еще раз. Хотя бы и в форме игры.

В конце концов, никто не помешает им объявить, что это больше не игра, как только нужный результат будет достигнут.

- Ну, если кто-нибудь забыл, кто тут сильнее... - безразлично пожал плечами Слепой Ио. Тысяча его глаз между тем озирала остальных соперников со всех возможных ракурсов.
- А самым сильным будет считаться тот, что сделает так, что в этот день никто из его паствы, находящейся в Анк-Морпорке, никого не убьет, - продолжала Сибилла тем самым голосом, которым по вечерам уговаривала Сэмюэля Ваймса-младшего отправиться в постель. В этом голосе за почти перинной мягкостью слышался отдаленный звон железа, и маленький Сэм инстинктивно понимал, что так звенят вещи гораздо более прямые и острые, чем пружины его кроватки.

Что-то подобное почудилось в ее тоне и Билиусу.

- Можно попробовать, - промямлил О Боже Похмелья.

Один из глаз Слепого Ио метнул на него острый взгляд. Условия игры были легки для Билиуса: большинство его верных сторонников не отличались воинственностью. Больше того, призывавшие О Боже Похмелья обычно бывали кротки, как овечки. А вот для прочих...

- Это бу'ет шмешно, - с надеждой произнес Оффлер.
- И легче легкого, - отозвался Зефирус. Его паства тоже не отличалась свирепостью.
- Приняв это пари, мы окажемся в неравном положении, - улыбнулась Госпожа Удача. - Кое-кому придется изрядно потрудиться.
- Ну, тебе-то и вовсе ничего делать не придется, - усмехнулся Джимми, Бог Попрошаек.
- Ничего подобного! - зеленые глаза Госпожи сверкнули. - Или ты считаешь, что убийцы никогда не взывают ко мне?
- Это бу'ет шмешно, - упрямо повторил Оффлер. - И ждорово.
- А что, если убийство совершит кто-то из тех, кто не служит никому из нас? - поинтересовалась Анойя, Богиня Вещей, Застрявших в Комоде. - Мы не можем нести ответственность за всякий сброд!
- Боги вы или нет? - искренне возмутилась Сибилла. - Полагаю, божествам, в особенности верховным, не составит труда справиться с неожиданностями!
- Ни малейшего, - заверила ее Алоура, Богиня Молний. - Лично я справляюсь с ними с блеском.
- И треском! - хихикнул Зефирус.
- А я вовше лю'лю неошитанношти, - ухмыльнулся Оффлер.
- Значит, играем, - подвел итог Слепой Ио. - Что ж, начнем в полночь.

С звуком лопающихся воздушных шариков боги начали исчезать из домовой часовни Овнецов****. Чуть задержалась лишь Анойя.

====
****Какому богу была посвящена часовня, Сибилла не могла бы сказать - Овнецы вообще не отличались религиозностью. По всей видимости, предки герцогини построили это здание лишь затем, чтобы не быть хуже других. Когда дело дошло до процедуры освящения, они не поскупились на расходы и освятили строение в соответствии со всеми известными на тот момент ритуалами. Что же до того, кому именно в этой часовне следовало молиться, то, по мнению Овнецов, каждый из ее посетителей был в состоянии решить этот вопрос сам.
====

- Не подумай, что я пытаюсь тебя обмануть, - обратилась она к Сибилле, - но все-таки скажи: а зачем это нужно тебе?
- Я хочу встретить Страшдество с мужем. Знаю, это эгоистично - его работа так важна для Анк-Морпорка... но я просто хочу попробовать. Всего один раз, - твердо сказала Сибилла.

Богиня Вещей, Застрявших в Комоде, кивнула. Да, желание держать свое при себе она могла понять.

***

- Ни одного? - Сэмюэль Ваймс нахмурился.
- Ни даже самого завалящего, сэр, - не совсем должным образом отозвалась констебль Шелли Задранец.

Придираться к ее словам Ваймс не стал - сейчас гном докладывала Ваймсу не как герцогу Анкскому, а как командору Городской Стражи, а Ваймс-стражник настаивал на том, чтобы его герцогский титул упоминался как можно реже.

Кроме того, ответ не по форме отчасти объяснялся тем, что Шелли, очевидно, пребывала в замешательстве. Ваймс всегда считал, что стражнику не следует проявлять подобных чувств, но проблема в том и состояла, что на сей раз стражники не ощущали себя стражниками. И нельзя было винить их за это - ведь с самой полуночи в Анк-Морпорке не случилось никаких серьезных преступлений.

"Этого не может быть", - билось в голове у Ваймса, пока глаза его в пятый раз скользили по строкам рапорта констебля Задранец в тщетной надежде обнаружить в письменной версии то, о чем Шелли не упомянула в своем докладе.

"Этого не может быть", - полагал командор и при шестом чтении. Весь его более чем двадцатипятилетний опыт службы в Страже говорил, твердил, вопиял о том, что ночей, прошедших без единого убийства, в истории Анк-Морпорка никогда не случалось и даже не предполагалось - никогда с того самого момента, как был заложен первый камень мегаполиса*****.

====
***** Поговаривают, что камень этот был заложен в яму, в которую первый обитатель будущего двуединого города поместил также и того, кто пожелал поселиться с ним рядом. С тех пор анк-морпоркцы заметно усовершенствовали навыки добрососедского проживания, но от обыкновения решать некоторые вопросы исключительно радикальным путем не отказались.
====

Но это, тем не менее, было. Преступность в городе внезапно иссякла, и никаких объяснений сему явлению Ваймс найти не мог. А между тем найти их следовало, и как можно быстрее.

- А что капитан Железобетонссон? - он заставил себя оторваться от бесконечного перечитывания рапорта.
- Капитан лично проверил Анкскую часть города. Констебль Детрит - морпоркскую, - Шелли терпеливо стояла перед ним.

Ваймс помрачнел еще больше. Интеллектуальную мощь Детрита, как всякого тролля, можно было ставить под сомнение, но не зимой, когда, как в последние дни, температура резко падала и кремниевые мозги тугодума-констебля волшебным образом обретали быстродействие благодаря эффекту сверхпроводимости. А кроме того, нельзя было отрицать, что даже в лютую жару, к счастью, не слишком часто терзавшую Анк-Морпорк, Детрит отличался поистине нечеловеческой****** исполнительностью.

Капитан Моркоу Желебетонссон также являлся образцом обязательности и исполнительности, каковые Ваймс в глубине души тоже не мог признать человеческими*******. Словом, было ясно со всей несомненностью, что ни в верхней, ни в нижней части города в эту ночь никого не прикончили, не избили и даже не ограбили. И это не на шутку тревожило командора.

====
****** Как и положено троллю.
******* Сам Моркоу не видел в этом никакого противоречия, ибо был взращен гномами и человеком себя не считал.)
====

- Что ж, можно отметить, что принимаемые Стражей меры обеспечения порядка сегодня возымели эффект, - как можно более внушительным тоном произнес он. - Можете идти, констебль. Продолжайте дежурство.
- Да, сэр, - с легким сомнением произнесла гном, но тут же взяла себя в руки. - Так точно.

Оставшись один, Ваймс покосился на левую половину своего стола. Спрятанная в нижнем ящике бутылка манила его, как манит заблудившегося в пустыне мираж или оазис. С усилием командор отвел взгляд. Нет, он так просто не сдастся. Верно, его планы побыстрее разделаться рутиной и пораньше вернуться домой в канун Страшдества шли псу под хвост, но напиваться по этому поводу с утра он не собирался. Вот ближе к вечеру, подозревал Ваймс, он посмотрит на это иначе. Ближе к вечеру он может и не устоять.

"Происходит нечто ужасное, - неохотно признался он себе. - Если в ближайшие часы ситуация не улучшится, придется ехать на доклад к патрицию со всей этой мешаниной".

И тут одна весьма неприятная мысль змеей скользнула в голову Ваймса. Некогда именно Хэвлок Ветинари, патриций, правящий Анк-Морпорком, сумел приструнить городскую преступность, навязав ей систему гильдий. Не он ли теперь пытается вовсе искоренить ее? Ветинари вполне способен на это, если сочтет, что дело того стоит.

От этой мысли, словно от прикосновения настоящей змеи, Ваймса пробрала дрожь. Впрочем, и немудрено - змеи вообще холодны на ощупь.

***

- Алоура настроена крайне серьезно, - как бы случайно пробормотал Билиус, с уступа близ вершины Думнафестина увлеченно разглядывающий происходящее на Диске и никоим образом не замечающий появления Слепого Ио, Джимми и Зефируса. - Поразила молниями уже трех своих жрецов, обнаруживших дурные намерения.
- Не вижу причин для волнения, - ответствовал громовержец. - Каковы бы ни были результаты нашей игры, главной из нас ей не стать. Чем меньше у нее остается верующих, тем меньше ее могущество.
- Богиня Молний станет одной из Мелких Богов и покинет Думнафестин, - рассмеялся шепотом Зефирус.
- Не думаю, что и это ей грозит, - восьмой, девяносто третий и сто двенадцатый глаза Ио подмигнули окружающим. - Страх скорой смерти удивительным образом стимулирует веру в того, кто этой смертью грозит.
- То есть паства Богини Молний может даже увеличиться? - слегка взволновался Зефирус.
- Все это ерунда, - буркнул Джимми, Бог Попрошаек. - Станет ли ее сторонников немного меньше или больше - неважно. Лишь бы она не догадалась предложить свои услуги остальным...
- Оффлер намерен справиться сам. Разве что Анойе...
- И Госпоже, - содрогнулся Билиус.
- Тссс! - Джимми закрутил головой. - Кто посмеет предлагать помощь Госпоже...

Более восьмисот тридцати глаз Слепого Ио сердито прищурились.

***

- Командор Городской Стражи сэр Самюэль Ваймс с докладом, - прошелестел Драмнотт и отступил в сторону, давая возможность Ваймсу проникнуть в кабинет, в который тот так стремился, хотя вовсе не желал попасть.*******

====
******* Состояние душевной сумятицы было обычным для тех, кому бывало нужно что-нибудь сообщить патрицию.
====

- Добрый день, ваше сиятельство, - приветствовал входящего Ветинари довольно любезно, оторвавшись от каких-то послеобеденных бумаг.
- Добрый день, - процедил командор, даже не пытаясь поддержать предложенный тон. - Разрешите доложить, сэр?

Заранее настроившийся на холодный прием, он собирался и сам держаться как можно более прохладно. В этом намерении его укрепляла температура, постоянно поддерживавшаяся в Продолговатом кабинете и соответствовавшая температуре безветренного и пасмурного декабрьского дня ********, а также манеры самого патриция.

====
******** Что, по мнению Ваймса, в настоящий момент было достижимо путем длительного, продолжительностью до нескольких суток, проветривания. Однако для командора оставалось загадкой, каким образом Ветинари добивался нужно эффекта летом.
====

О нет, никто не признал бы их неизящными даже под страхом смерти. Собственно говоря, все посетители кабинета отлично понимали, что страх смерти - еще не самое неприятное из существующих чувств. Гораздо неприятнее его - страх мучительной и медленной смерти, и этот последний превосходным образом развязывал языки, если в том была нужда, а при необходимости и налагал на уста посетителей печать молчания. Словом, никто из них ни за что на свете не признал бы манеры Хэвлока Ветинари недостаточно изысканными...

Тем более, что они и в самом деле были хороши.

Даже, может быть, слишком хороши.

Вот и сейчас в ответ на подчеркнутую нелюбезность герцога Анкского патриций лишь поднял бровь.

- Слушаю вас, сэр Сэмюэль.
- С полуночи в городе не произошло ни одного серьезного преступления, - со злобой отрапортовал Ваймс, чувствуя, как с каждой секундой все сильнее деревенеет его лицо. - Ни единой крупной кражи. Ни одного ограбления. Ни убийств, ни изнасилований. Ни-че-го.
- Великолепно, - удовлетворенно произнес патриций.
- Великолепно?- вспыхнул Ваймс. - Это все, что вы хотите сказать?

Ветинари широко раскрыл глаза.

- В сущности, нет, - кротко признал он. - Я намеревался кое-что добавить к этому.
- Неужели? - с трудом вытолкнул из себя Ваймс, ощущая, как дар слова покидает его, отступая под напором ярости.
- Разумеется, сэр Сэмюэль. Зная вашу любовь к ясности, я действительно собирался уточнить, что именно имелось в виду, - патриций чуть прищурился. За изменениями цвета лица герцога он наблюдал с неизменным интересом.

Багровеющий на глазах Ваймс шагнул вперед. Мутный поток гнева подхватил его, ослепил и понес вперед - туда, где угрожающе ревел незримый водопад бунта. Ваймс взревел вместе с ним:

- Вы говорите: "Великолепно!" - и надеетесь, что я это стерплю?! Вы с самого начала мечтали избавиться от Стражи, низвести ее до положения полностью зависимого, хотели превратить стражников в марионеток, которыми могли бы управлять по собственной прихоти! Я знал это, но на время поверил, что ваши намерения относительно соблюдения законности и порядка в этом проклятом городе совпадают с интересами анк-морпоркцев... И вот теперь вы решили совсем уничтожить Стражу, доказав ее никчемность! Вы каким-то образом заставили всех отказаться от убийств! Не знаю, как вы этого добились, и не говорите мне, что ничего подобного не могли бы и вообразить! Уж кто-кто, а вы прекрасно могли, и сегодня любой... любой голем, у которого в голове нет ничего, кроме клочка бумаги, мог убедиться: город не нуждается в стражниках, ибо все идет наилучшим образом без их вмешательства! И после этого вы имеете... имеете...

Тут слово "наглость", равно как и "нахальство", мгновение назад настойчиво просившиеся Ваймсу на язык, куда-то запропастились, по всей видимости, убоявшись соседства с местоимением, обозначавшим Ветинари. В установившейся тишине Ваймс вдруг различил как будто эхо собственных обвинений - и в тот же миг уверился в том, что пропавшие слова избрали весьма разумную тактику. Во всяком случае, гораздо более разумную, чем он сам.

-Да-да? - поощрил его Ветинари.
- Имеете намерение выставить меня идиотом, утверждая, что дела идут великолепно! - набежавшая волна раздражения помогла Ваймсу преодолеть препятствие, пусть не слишком ловко, но зато целым. Увы, эта волна была последней - больше ничто не поддерживало его на плаву. Ваймс ощутил, как хладные воды занесшего его невесть куда потока смыкаются над его головой.
- Уверяю вас, сэр Сэмюэль, что лично я никогда не имел намерения выставить вас идиотом, - заверил его патриций, опуская взгляд на крышку стола. - Напротив...

Тут Ваймс почувствовал, как кровь снова бросилась ему в лицо, ибо фраза эта очевидным образом должна была заканчиваться ядовитым "это вы себя выставили дураком".

Однако патриций продолжил неожиданным образом:

- Я был уверен, что сложившаяся ситуация стала результатом усилий Стражи и ее командора.
- Теперь вы знаете, что это не так, - голосом почти-утопленника произнес Ваймс.
- В таком случае я хотел бы уяснить подоплеку событий, - Ветинари соединил кончики пальцев и принялся их разглядывать.

Ваймс тоже тупо уставился на его пальцы. Пальцы были как пальцы - разве что белее большинства из тех, что доводилось видеть командору.

- Чтоб меня гнолли взяли, если я не хочу того же, - пробормотал он. - Разрази меня гром, почему никто в этом городе сегодня не способен хоть на какое-нибудь преступление? На улицах - тишина, большинство горожан сидит по домам, и даже в кабаках сегодня предаются мирным утехам! Словно там подают не пиво, а (тут Ваймса передернуло) молоко... Проклятие какое-то всех поразило в канун Страшдества! Или это все же ваших рук дело?
- Моих? - удивился Ветинари, продолжая изучать свои руки.
- Откуда мне знать, что это не вы устроили! - заметил Ваймс, в душе которого вновь пробудилась подозрительность старого стражника. - Может, вы нашли способ сделать преступления невозможными!

Ветинари вздохнул.

- Недоверчивость существенно осложняет вам жизнь, - укоризненно произнес он. - Как же мне доказать свою невиновность? Следует ли мне ограбить или, может быть, убить вас?

Кинжал в руках Ветинари взялся ниоткуда, в этом Ваймс мог бы поклясться, если бы кто-нибудь поинтересовался его мнением. По всей вероятности, оружие пряталось в рукаве... или в ящике стола... или в десятке других тайников, до которых патриций мог дотянуться, не вставая с места. Вот только Ваймс своими глазами видел, что ничего подобного не происходило. Ветинари никуда не тянулся - кинжал просто явился ниоткуда и устроился в руках патриция так удобно, словно был там всегда.

- Убить? Это, во всяком случае, было бы убедительно, - проговорили губы Ваймса, пока рассудок его, лишенный права голоса, корчился в агонии. - С этим я уже не мог бы поспорить.
- Полагаю, с этим никто не мог бы поспорить, - согласился Ветинари. - По крайней мере, до сих пор это никому удавалось.
- И вы действительно... собираетесь?
- Я мог бы, - раздумчиво произнес Ветинари, и кинжал шевельнулся, словно принюхиваясь к будущей жертве. - Поверьте, сэр Сэмюэль, если речь зашла о доказательствах, я сумел бы их добыть. В моем положении следует дорожить репутацией, и если командор городской стражи требует доказательств моей невиновности, я, как и всякий добропорядочный житель Анк-Морпорка, обязан их предоставить. Не то чтобы мне этого хотелось... но признайте, можно же и заменить вас кем-нибудь другим, не правда ли? И в то же время...

Патриций взял маленькую паузу. Кинжал танцевал в его пальцах, описывая в воздухе острием крохотные круги и бросая вокруг мелкие острые блики.

Ваймс тоже молчал. Не потому, что был напуган - напротив, после ответа патриция он ощутил даже некоторое облегчение, быть может, нечто сродни легкости, вкушаемой фаталистом. Главная же причина молчания заключалась в том, что в глубине души Ваймс был согласен с услышанным - во всем, от первого до последнего слова. И, следовательно, не имел возражений. Да и могли ли какие-то слова иметь значение в этот момент?

Ну, разве что такие:

- ... и в то же время вы нужны городу.

Блик от узкого лезвия прыгнул Ваймсу в глаза, и командор моргнул. Когда он вновь взглянул на Ветинари, кинжал исчез.

- Нет, я не стану прибегать к подобным доказательствам. Придется вам поверить мне на слово: я действительно непричастен к происходящему, - заключил патриций. - Таким влиянием на Анк-Морпорк я все же не обладаю.
- Понятно, - вымолвил Ваймс. - Что ж, тогда я... вернусь в Псевдополис-Ярд и постараюсь разобраться в этом деле. Сейчас стражники заступят на усиленное дежурство, и оно будет продолжаться до тех пор, пока причина сегодняшних странностей не прояснится... или пока не восстановится нормальный порядок вещей. Я извещу вас, как только узнаю что-либо существенное. До тех пор меня можно будет найти в Ярде.
- Разумеется, - кивнул патриций. - И поверьте, я постараюсь не усугублять ситуацию.

***

Невольный вздох пронесся над вершиной Думнафестина.

Госпожа Удача торжествующе улыбнулась.

- Неплохо, - неохотно признал Слепой Ио.
- Фошему ты не фмешалаш? - поинтересовался Оффлер. - Хошу шкашать, я не штал пы ришковать, ешли п так ше шпорили твое моих ферных...

Громовержец смерил крокодилоголового тысячей презрительных взглядов. Госпожа хмыкнула.

- И что бы ты сделал?
- Отнял пы киншал. Или шошрал...
- Кинжал? - заинтересовался Зефирус.
- Нет, их опоих.
- Зачем? Никакого риска не было, - улыбнулась Госпожа.
- Но фошему?
- Абстиненция, - пояснил Билиус. - Очень мучительное состояние, уж поверьте, я знаю, что говорю...
- Што?
- Я говорю, когда отказываешься от того, к чему имеешь привычку или пристрастие, бывает очень скверно. Почти как на утро после кутежа, только гораздо хуже.
- И што?
- Ну, все это знают... во всяком случае, люди знают, - поправился О Боже Похмелья, взглянув в ничего не выражающие желтые глаза Оффлера. - Поэтому никто из них и не любит отказываться. Даже эти двое, видите?
- Нишево я не фижу, - лязгнули крокодильи челюсти.
- Скажи нам, о великий Оффлер, - вздохнула Госпожа, - удобно ли тебе разговаривать, обладая такой пастью?
- Фами внаете, - буркнул великий.
- А готов ли ты отказаться от своих челюстей?
- Да ты што! - возмутился он. - Они мне нушны! Я к ним прифык... И они МОИ!
- Вот и тут примерно то же самое, как бы неудобны другу другу эти люди ни были.
- А, токда конешно... Так бы шражу и шкажали!

***

Оставшись один, Ветинари некоторое время сидел неподвижно, хмуро глядя перед собой. Затем чело его разгладилось.

- Что ж, таким влиянием я не обладаю, но кое-что все же могу, - проговорил он.

На листке бумаги он написал несколько строк и позвонил в колокольчик.

- Да, милорд? - Драмнотт тотчас возник в дверях.
- Отнеси это сейчас же в восемьсот третью камеру **********. Если ее обитателя это заинтересует, открой ему дверь, а листок сожги.

====
********** - Нумерация камер в знаменитых подвала Зимнего дворца начиналась с восьмисотой, благодаря чему у заключенных возникало чувство собственной незначительности и заброшенности. По мнению Ветинари, это способствовало ускорению процесса переоценки ими ценностей и вообще духовному самосовершенствованию.
====

Секретарь поклонился и вышел.

Через полчаса Кирджи Оговорелло, один из самых незадачливых выпускников Гильдии воров, недоуменно потряхивая головой и что-то бормоча себе под нос, направлялся к старому особняку, стоявшему в полуквартале от Псевдополис-Ярда. Тот, кто пожелал бы узнать, о чем толкует сам собой вор, был бы изрядно удивлен.

- В двух шагах от логова стражников, - бормотал Оговорелло, - подумать только! Да я и трех минут на свободе не проведу! Уж мог бы дать погулять на Страшдество... Да и зачем ему все это? Я буду не я, если и дом этот не принадлежит ему... Чудное дело, право слово!

Впрочем, на улицах в канун Страшдества действительно не было ни души, и никто этого не слышал.

Приблизившись к особняку, Кирджи затравленно огляделся, потом махнул рукой.

- Была не была! Во всяком случае, половину срока мне все равно скостят, - и взялся за отмычки.

Спустя еще четверть часа он сидел на длинной лавке в комнатушке, отведенной обитателями Псевдополис-Ярда для временного содержания преступников, ожидая уже не допроса, а ужина, а командор Ваймс заканчивал краткое, но весьма, на его взгляд, утешительное сообщение в Зимний дворец о внезапной нормализации обстановки в городе (преступник взят с поличным, преступление предотвращено, Стража, смею заметить, оказалась на высоте) и прикидывал, как быстро карета домчит его домой. Похоже, ему все же выпал шанс впервые в жизни встретить Страшдество с семьей, и он собирался им воспользоваться.

***

- Что-то я не пойму: игра что, окончена? - возмутилась Алоура. - Кто пропустил этого идиота с отмычками? А если не окончена, то кто выбывает? Джимми? Ты за него отвечал?
- Если тебе так не терпится, можешь выйти из игры хоть сейчас, - огрызнулся Джимми. - А лично я собираюсь продолжать! Ведь этот тип так и не совершил преступления!
- Как же это не совершил, если его взяли с поличным!
- Как же это его взяли с поличным, если он никогда не смог бы туда войти! У него даже отмычки были никуда негодные!
- Ну и глупости, все равно же он взламывал дверь! - повысила голос Алоура.
- Ничего он не взламывал, а выполнял поручение!
- А по закону он - вор!
- А с каких это пор людские законы стали для тебя мерилом правильности? - нанес коварный удар Джимми. - Или ты уже не считаешь себя Верховным Божеством?

Алоура позеленела.

- Я ше гофорил: бу'ет шмешно, - с наслаждением прошамкал Оффлер.

***

- Сэм, дорогой, ты не представляешь, как я рада, - просияла Сибилла при виде мужа. - Я так мечтала, чтобы мы хотя бы раз собрались на Страшдество все вместе! И вот, наконец, так и получилось!
- Должно же было мне когда-нибудь повезти, - откликнулся Ваймс. - Почему не сегодня?
- Сегодня для этого самый подходящий день, - твердо сказала Сибилла. - Сейчас распоряжусь, чтобы накрывали на стол. Сэм-младший еще не лег, так что можешь пока пойти к нему. А потом мы сядем ужинать, и ты будешь пробовать новые блюда, и, думаю, мы немного выпьем - за что-нибудь хорошее...
- За удачу. Без нее ничего бы этого не было.
- Что ж, если хочешь, и за Удачу... А потом будут подарки - я приготовила кое-что для нас и кое-что для слуг. И у нас получится чудесный праздник! Согласись, это гораздо лучше, чем встречать его в одиночестве на службе... Ну, иди пока к Сэму.
- Одну минуту, - Ваймс потер лоб. Какая-то мысль мелькала в его голове - и тотчас ускользала прочь. - Погоди, мне нужно кое-что отправить.

"Счастливого Страшдества!" - вот что за мысль это была, и, поймав беглянку, Ваймс поспешно записал слова, пока она снова не удрала от него. Именно это и следовало как можно скорее отправить в Зимний дворец. Потому что, согласитесь, встречать Страшдество в одиночестве на службе...

Почтовый голубь, один из содержавшихся в голубятне при доме герцога на случай необходимости экстренно связаться с дворцом без использования клик-башен, недовольно косился на Ваймса, когда тот брал его в руки, но послушно отправился в путь.

"Счастливого Страшдества", - через четверть часа пришел с другим голубем ответ.

***

- Так што, попетила Гофпоша? - спросил Оффлер. - Шмотрите, фшюду в Анк-Морпрке пьют жа нее!
- За Госпожу Удачу! - воскликнул Джимми.
- За Госпожу Удачу! - подхватила Анойя.
- Вот уж я тут вовсе ни при чем, - пожала плечами Госпожа. - Как хотите, а я не могу считаться самой сильной. Не правда ли, великий Ио?
- Пожалуй, что, - тысяча глаз Слепого Ио внимательнейшим образом смотрела вниз, на Диск, - как ни жаль мне это говорить, ты действительно не можешь...

Госпожа улыбнулась.

- Я ше говорил, што бу'ет шмешно, - ухмыльнулся в ответ ей Оффлер.