Детали

[pterry]

Название: Детали
Автор: TABUretka
Тип: джен
Пейринг: Ветинари, Чарли
Рейтинг: PG-13
Размер: 2 200 слов
Жанр: драма
Дисклаймер: Плоский мир принадлежит Пратчетту
Саммари: о старых домах, целесообразности и свободе воли.

На кухне закипает чайник.

Сначала он начинает тоненько посвистывать и плеваться кипятком, так что слышно шипение испаряющейся на горячем камне воды. Через секунду он уже истошно визжит и подпрыгивает, дребезжа жестяным боком.

- Хм, ты предлагал чаю.

- Что? А, да. Секундочку.

Он растеряно моргает, словно просыпается от глубокого сна, идет в кухню. Если знать его хуже, можно решить, что он глубоко задумался, умудрился пропустить мимо ушей это издевательство над перепонками.

Но, чтобы так далеко уйти в свои мысли в первую очередь нужно, чтобы эти мысли изначально возникали.

Не тот случай.

Некоторые романтики говорят про таких «витает в облаках». Реалисты понимают, что облака – это очень мокрое и неуютное место, витая в котором легко простудиться, или еще как-нибудь повредить здоровью.

Ветинари – реалист. Он смотрит на то, как Чарли ищет прихватку, неуклюже мечется из одного угла крошечной кухни в другой, как он сутулится, склонившись над чашками. Ветинари понимает, что добиться полного сходства нереально, но хотя бы издали копия должна напоминать оригинал.

- Следи за осанкой.

Чарли судорожно выпрямляется, чуть не расплескав чай.

- Да-да, я помню, просто… Вот, этот без сахара.

Маленькие детали, которые выдают большой обман. Сладкий чай, отсутствие седой пряди у левого виска, чуть прыгающая походка – он возвращается на кухню за блюдом с печеньями.

Ветинари вскользь подумывает, не проще ли будет прострелить Чарли бедро из арбалета, чтобы тот наконец запомнил, на какую ногу нужно прихрамывать.

- Печенье свежее, купил сегодня утром.

- Нет, благодарю.

Каждый раз этот ритуал. Одни и те же вопросы, одни и те же ответы.

В гостиной потрескивают в камине дрова. Дров много, их привезли с запасом на несколько зим, а сейчас еще даже ноябрь не закончился.

Только вот дом старый, рассохшийся, здесь дует из каждой щели. За ночь ветер вынимает из гостиной тепло, и никакой камин не помогает. Ветинари привык к промозглости больших нежилых помещений, а Чарли все кутается в этот ужасающий халат, который откопал здесь же, в чулане.

Халат давно утратил любые признаки цвета, но не потерял былой плотности. Ветинари подозревает, что изначально, судя по размеру, это был чехол для голема.

- Как занятия?

- Хорошо. Да, хорошо, мистер Балкинс похвалил меня за ту сценку про принца.

Дом не особо большой, но зато идеально расположен – не слишком далеко за городской чертой, не слишком близко к оживленным улицам. Сюда можно незаметно приезжать, скажем, каждый второй вторник в десять тридцать утра.

Два этажа - гостиная и кухня на низком первом, спальня и кабинет – на втором. Ветинари не разу не проходил дальше гостиной, но он уверен, второму этажу нечем его удивить. Есть некоторые дома, интерьер которых словно бы специально создан, чтобы стереться из вашей памяти через пять минут после того, как вы выйдете за дверь.

Кроме камина в гостиной стоят два древних кресла с пришитыми к ним когда-то белыми подголовниками, журнальный столик, заваленный свитками пьес, громоздкий сервант и комод, уставленный фарфоровым слонами. Вся мебель в доме осталась от предыдущих хозяев.

Единственная деталь, на которой настоял Чарли – зеркало.

- Мистер Балкинс говорит, что я должен видеть себя, когда практикуюсь.

Теперь оно стоит в углу, как портал в другую реальность. Если сесть еще прямее и чуть склонить голову, то боковым зрением Ветинари может увидеть, как два патриция Анк-Морпорка сидят в унылой гостиной и пьют чай.

Он не хочет смотреть.

- Ветрено сегодня.

- Чарли…

Ветинари глядит на часы, висящие над каминной полкой. Когда Ветинари так глядит на часы в Продолговатом кабинете, люди начинают двигаться с утроенной скоростью. Чарли только плотнее обхватывает чашку, продолжая смотреть в окно.

- В полдень у меня встреча с лордом Дауни.

- О. Ну, тогда начнем?

Наконец-то.

- Да, пожалуй.

Сарказм не достигает цели – чтобы его услышать, надо слушать, а Чарли снова в облаках. Ветинари борется с желанием вздохнуть.

Чашка исчезает среди пьес, Чарли встает, плотнее запахивает халат на застиранной пижаме.

Шаг – и он уже около Ветинари, привычно протягивая руку. Ладонь ложится на серебряный набалдашник: трость он научился держать правильно почти сразу, хотя иногда все же норовит перехватить ее ниже, сместить центр тяжести непривычного к хромоте тела.

В гостиной не так много места, но все же можно сделать еще несколько шагов, от зеркала до серванта.

- Ну как?

Ветинари качает головой. Он перебирает в памяти долгие часы тренировок в школе убийц, и понимает, что у него нет шансов объяснить Чарли, что значит двигаться плавно, но быстро, будто глубоководная рыба.

- Подбородок выше. И ступай мягче, никто не должен слышать звука твоих шагов.

- Но я так не вижу, куда иду. А если я споткнусь?

Ветинари предпочитает об этом не думать.

- Постарайся не споткнуться. И следи за руками, не размахивай ими, движения должны быть сдержанными...

Чарли стоит, тяжело опираясь на трость. Ветинари бы никогда не позволил себе такой слабости, но исправлять не спешит. Если они решат, что он устал - это может сыграть на руку.

- Но в прошлый раз же все получилось, никто не догадался.

- В прошлый раз ты просто проехал в карете по городу. Сейчас нужно будет выдержать под взглядами толпы три часа.

- А почему вы не хотите? Так не любите генуэсскую оперу? Говорят, грандиозная будет премьера.

Ветинари думает о сводках, которые подготовил Ваймс. Вероятность нападения невелика, но она есть, пока эти фанатики не задержаны. Судя по тому, каким взглядом Ваймс смотрел на несчастную стену, вероятность поймать фанатиков до премьеры еще ниже.

Конечно, можно было вовсе не идти, как и настаивал командор, но Ветинари был в шаге от подписания договора с Генуей на его условиях. Отсутствие патриция на премьере воспримется дипломатами как личное оскорбление.

Маленькие детали, которые спасают большие сделки.

Ветинари мимолетно задумывается о ценности человеческой жизни по сравнению с партией свежего зерна по сходной цене.

- Да, сегодня ветрено. – Теперь его очередь глядеть в окно. Это будет долгая зима после неурожайного года. Да и вероятность нападения минимальная. – Держи плечи ровнее. Вот так.

***

Когда Ветинари заходит в Продолговатый кабинет, Чарли никак не реагирует.

Он сидит за столом и читает газету. Ее доставляют каждое утро, перед рассветом, еще не просохшую после пресса.

Несколько секунд Ветинари позволяет себе разглядывать человека, занявшего его место. Одежда все же играет большую роль в любом представлении. Если дома, в халате, Чарли при всем желании не смог бы обмануть и слепого, то сейчас их могли перепутать даже младшие клерки.

Ветинари подходит ближе к столу, и только тогда Чарли поднимает голову, встречается с ним взглядом. Синие глаза смотрят отстраненно, осанка безукоризненна.

- Мой лорд.

На мгновенье Ветинари испытывает что-то, подозрительно похожее на головокружение. Стена за спиной Чарли – не самый привычный угол обзора. Он словно одновременно сидит за столом и стоит рядом с креслом для посетителей, и картинка двоится, как при сильном ударе в висок.

- Ты справился.

Чарли моргает, и морок рассеивается.

- Спасибо. Опера, кстати, была великолепной.

- Я рад.

- И сюжет потрясающий, в первом акте там про легкомысленную вампиршу, в которую влюбляется молодой стражник, во втором акте она обращает его в вампира, и они…

Согласно оперативному отчету Моркоу, во втором акте снайпер был уже задержан и обезврежен. К концу третьего акта Игорь оценил состояние Ваймса как стабильное, а Ветинари перестал представлять давно отрепетированный разговор с Сибиллой на похоронах ее мужа.

- Ты с кем-нибудь говорил? – Драмнотт, конечно, тщательно отслеживал любые беседы, но Ветинари хочет знать наверняка.

Чарли замолкает на полуслове, посреди истории про то, как ревнующий стражник пронзил сердце вампирши осиновым колом.

- Нет. Ну, как… здоровался, отвечал на приветствия. – Он вдруг понимает, что продолжает занимать рабочее место патриция Анк-Морпорка в его присутствии, и встает, роняя трость. – П-простите. Я сейчас…

Он лезет за ней куда-то под стол, едва не ударяется затылком об угол, распрямляется так резко, что его ведет. Прядь волос падает ему на лоб, и это окончательно ломает весь образ.

- Знаете, - говорит он как-то очень серьезно, – Ведь нашлось не так много человек, которые отважились подойти к вам сегодня.

- Неужели? – Ветинари обходит стол, уже мысленно начиная составлять план на грядущий день. – Тем лучше для тебя, не так ли?

Чарли кивает, кривит губы в усталой и лишенной эмоций улыбке.

- Да. Наверное.

Ветинари усаживается в кресло, вытягивает ноющую ногу.

- Кучер ждет во внутреннем дворе, Драмнотт тебя проводит, он же отдаст гонорар. Не смею больше задерживать.

***

Чайник на кухне надрывается. Окна запотели от пара, и только чудом не треснули от этого утробного воя.

Чарли нигде не видно, и Ветинари машинально проверяет стилет, спрятанный в рукаве. Сейчас надо бы аккуратно осмотреть дом, а еще лучше – вернуться в карету и прислать сюда клерков. Вместо этого Ветинари идет в кухню и снимает чайник с огня.

В наступившей тишине отчетливо слышно, как в гостиной что-то разбивается вдребезги. Источником звука оказывается Чарли, методично швыряющий фарфоровых слонов в стену. В воздухе витает запах дешевого Огденского.

- Лорд Ветинари, доб… добро пожаловать! – Восклицательный знак в конце предложения подчеркивается звоном осколков, а невнятность речи компенсируется общей живописностью картины.

Чарли стоит, привалившись к комоду. Халат остался в кресле, как ненужная деталь, по всему видно, что Чарли явно не мерзнет. Щеки его раскраснелись, остекленевшие глаза следят за траекторией полета очередного слона.

Удивительно, что зеркало до сих пор цело, учитывая, что Чарли особенно не выбирает мишень.

- Ты пьян. – Ветинари морщится, он не любит констатации очевидного, но такой прием слегка выбивает его из колеи.

- Я? – Чарли тычет пальцем себе в грудь. – Да. Пьян. А ты нет. Зря.

Маленькие детали, которые могли бы предотвратить катастрофу.

Ветинари вспоминает застывшие позы, рассеянные взгляды, вечное нежелание что-то менять в этом доме.

Две недели назад Чарли выбрался из окна спальни в четыре утра, и направился к ближайшему тракту, ведущему в Псевдополис. Его вернули домой спустя пару часов – он не успел даже поймать попутку.

В прошлую среду он шел в Залатанный барабан, где как раз был в разгаре гномий мальчишник. За два квартала от трактира ненавязчивые, но настойчивые люди в черном развернули Чарли обратно.

- Я возвращаюсь, - заявляет Чарли, задирая подбородок. Ветинари видит, как в измятом вороте рубашки напрягаются жилы на его шее. – Домой. В смысле совсем домой, в магазин, к друзьям.

В гостиной жарко натоплено и тяжело дышать - пар перемешался с хмельным духом. Ветинари расстегивает плотный зимний плащ, бросает его на спинку кресла.

- Боюсь, это невозможно.

Чарли закрывает глаза. Кадык под бледной кожей движется вверх и вниз.

- Ты не можешь держать меня тут силой. Я же не пленник. Я хочу домой.

Ветинари подходит к окну, плотнее задергивает шторы, заодно проверяет, как далеко от дома ближайший клерк. Разумеется, в случае необходимости, он справится и сам, но неразумно так расходовать ценные подарки судьбы.

Хотя, учитывая, в каком состоянии сейчас находится Чарли, у судьбы патрициев странное чувство юмора.

- Мы все это уже обсуждали. Ты подписал контракт.

Дзинь! Разлетается в глиняную пыль очередной бело-синий слон. На этот раз – в опасной близости от плеча Ветинари.

- Тогда посади меня на цепь! – кричит Чарли. Пошатываясь, он отходит от комода. Под подошвой его ботинок хрустят осколки. – Почему нет! Мне не привыкать!

- В прошлый раз это был не я, - терпеливо замечает Ветинари. – Ты сам согласился сотрудничать с теми… джентльменами.

Чарли хрипло смеется. Сейчас он мало похож на патриция. Он мало похож на человека.

- Сотрудничать…С тобой я тоже сотрудничаю, получается так? Только цепь длиннее и камера больше. Я устал, слышишь? – Он делает еще шаг. – Я заплачу неустойку по контракту. Продам магазин. Я не знаю… Я не могу так больше. Я не могу быть тобой!

Ветинари приподнимает брови.

- Право же, у тебя только начало получаться. Кроме того, быть мной, как ты изволил выразиться, тебе приходится не более нескольких часов в месяц.

- Да я не хочу быть тобой ни минуты! Я не хочу марионеткой ходить под взглядами всех этих людей, что только и мечтают подлить тебе яд в бокал. Не хочу надевать твою промерзшую выхолощенную шкуру, я умираю в ней! Мне надоело быть вещью, которую запирают в гардеробе до следующего сезона!

Ветинари смотрит на Чарли так, словно видит впервые. В отсутствии халата заметно, что он такой же худой, но менее жилистый, чем патриций. Руки у него тонкие, слабые, узкая грудь тяжело вздымается под криво застегнутой рубашкой. Но не это удивляет Ветинари.

Поражает внезапно, с яркостью осенней молнии идея, что так мог бы выглядеть и сам Хэвлок, родись он в другом месте, в другое время. Человек перед ним не закалялся в школе убийц, он не прошел горнило революции и гонения после. Его тело не покрывалось шрамами от неудачных покушений. Он не выбирал путь власти вместо пути жизни.

Ветинари взвешивает это озарение на внутренних весах целесообразности и откладывает до лучших времен.

- Чарли, по условиям контракта…

- Да пошел ты с этим контрактом! – взрывается Чарли. – Ты же непрошибаемый, да? Это сразу видно. Думаешь, я пил, чтобы истерику устроить?

Он наклоняется и подбирает с пола самый крупный осколок – не фарфор, стекло с налипшей этикеткой Огденского.

- Говорят, пьяным не так больно… - он подносит стекло к лицу.

Ветинари не двигается. На девяносто процентов он уверен, что Чарли блефует. Десятипроцентная вероятность заставляет его задержать дыхание и приготовиться.

- Что лучше – глаз? Ухо? Шрам на пол-лица? – Осколок в его руке ходит ходуном, по слишком крепко сжавшимся пальцам стекает кровь, но Чарли этого не замечает. – Тогда тебе придется меня отпустить.

Ветинари молчит, слегка переносит вес с больной ноги, чтобы удобнее было поднырнуть под правую руку Чарли, заламывая ее за спину, заставляя разжаться хватку. Несколько секунд Чарли трепыхается, потом послушно обмякает.

- Зачем все это? – спрашивает Ветинари, прижимая к себе разом ослабевшее тело. – Ты мог покалечить себя и в одиночестве. К чему этот театр одного актера?

- Ты не понимаешь… и не поймешь. – Накричавшись, теперь Чарли еле шепчет. – Это очень страшно одному. Ты бы смог. Но я – не ты.

- Не я, - соглашается Ветинари. Если он поднимет голову и чуть повернется влево – он увидит в зеркале двух патрициев Анк-Морпорка, застывших в странных, изломанных объятиях. Он не хочет смотреть. – Тебе повезло.

The end.