Название:Никто и звать никак
Бета: ворд
Дисклаймер: все принадлежит сэру Пратчетту, кроме моей больной фантазии
Персонажи: Руфус Стукпостук, Мокрист фон Губвик, Вильям де Словв, Хэвлок Витинари, Карцер, Глэдис.
Рейтинг: R
Жанры: Драма, Экшн (action), Психология, Повседневность
Предупреждения: Насилие, слэш
Пейринг: Ветинари/Стукпостук
Размер: Миди, 17 страниц
Описание:
К Мокристу неожиданно является его старый знакомый с просьбой о работе - отчего бы не помочь хорошему человеку? Все бы ничего - но вместе с тем из дворца пропадают документы, в городе бродит маньяк, а над всем этим довлеет тайна десятилетней давности... Да и в конце концов, неужели наши знакомые всегда именно те, кем мы привыкли считать их?
Посвящение:
По этому фандому мало фиков, и, как следствие, читателей. Тем не менее, в нашем несовершенном круглом мире находятся те, кто читает и даже комментирует. Если бы не они - руки бы так никогда и не дошли бы...
1
— Тебе следовало бы меня бояться, Драмнот.
Ты же знаешь, что случилось с твоим предшественником.
— Да, Ваша светлость, знаю. Он был мечтателем.
А у меня нет воображения.
(с) Чхишваброшван, фанфик «Делопроизводство»
Разница во времени не так уж значительна. В результате все происходит одинаково здеcь и cейчаc. Можно поглядеть на это и c другой стороны, как на своеобразную загадку. Когда богам нужно связывать судьбы людей они не очень-то привязываются ко времени события охватывают целые эпохи, в конце которых самую суть можно уложить в одну фразу. Например - «это он начал».
Как бы там ни было, но давайте ненадолго сделаем вид, что вопросы времени нас не касаются?
Плоский Мир
Равнина Сто
10:12 утра
10 лет назад
Телеги, поскрипывая, неторопливо тянулись по дороге, как бесконечная карамельная тянучка. Такие же пестрые и безвкусные, с налипшим сверху сахарным налетом и безыскусным грубо размалеванным картоном внутри. Их было всего три, но они могли тянуться до бесконечности. Запряженные в них лошади - одна другой дохлее и апатичнее - явно знавали и лучшие дни. Пегая, Мышастая, и Чертеезнаетчтоэтозацвет тащили повозки к горизонту, где - было видно и отсюда - поднимался большой столб дыма. То был Анк-Морпорк, город, как говорили, больших возможностей. В основном - возможностей вляпаться в неприятную историю, ну да об этом придется задумываться позже. Главное, чтобы не сейчас.
Не то чтобы им туда было действительно нужно. Но еда была на исходе, последний городок они проехали пару-тройку дней назад, а Анк-Морпорк был самым крупным городом не только в округе, но и вообще на Диске. Он… не то чтобы манил - сложно было представить себе существо, которое бы манил Анк-Морпорк. Разве что гнолля-извращенца. Но этот город выглядел, как одно сплошное обещание. И этому обещанию верили - вопреки всякому здравому смыслу.
Завтра с утра они уже будут там. Завтра с утра в их деревянных мисках и холщевых шапках будет позванивать медь, а то и пара-другая серебрушек. А пока можно ограничится капустой (хотя здесь, на равнине Сто, ее тянуло назвать с большой буквы - Капуста). Говорят, она очень полезна. Правда, никто не уточнял, для чего именно. Если, скажем, для того, чтобы к концу дня вас тошнило от одного только вида зеленого цвета - то, безусловно, Капуста была в этом признанным чемпионом, и ее полезность даже не требовала доказательств.
Лошадьми правили люди - они были тощи, запылены сверх всякой меры, и походили на те пугала, которые в конце деревенских праздников бросают в костер. В таких же пестрых обносках и с теми же кривыми, словно бы неумело, через силу вырезанными на лицах улыбками. Там, внутри, тыква могла прогнить до основания, и в ее мякоти копошились бы черви, но снаружи она всегда оставалась глянцево-блестящей, словно бы отполированной, и широкая ее улыбка должна хорошенько позабавить ребятишек.
В повозках погромыхивал их странный скарб. С одной стороны - нехитрый, а с другой - ничего ценнее у этих людей все равно не было.
Людей звали Бродяга Кнок, Шарль, Безлиц, Людо, Юм-Юм и Дерек. Впрочем, это было и неважно, потому что ни одно из имен не было настоящим. На счет Юм-Юма товарищи серьезно сомневались, уж не переодетая ли это женщина. Дерек сильно смахивал на орлейца. Что касается остальных, то они иногда и сами путались, кто есть кто.
Впереди замаячило какое-то движение - это дорогу переходили гуси. Сидящий на козлах передней повозки Безлиц встал, и помахал своим товарищам. Не так, как машут прочие люди - бестолково выбрасывая руки в стороны, нет. Его тело выгнулось, будто взлетающая птица, руки плеснули как крылья, а в следующую секунду опустились, изобразив, как будто Безлиц поднимает и прижимает к груди корзину. Едущий следом Бродяга Кнок натянул поводья, тоже встал, и передал бессловесное послание замыкающему Людо. Повозки приостановились, окутанные тишиной. Этим людям не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Им вполне хватало для этой цели своих тел. А слова… Слова лгут. Слова часто лишь мешают. Они редко разговаривали. Им было и не о чем. В жизни хватает чем заняться и помимо разговоров.
Через четверть часа они двинулись дальше.
Плоский Мир
Анк-Морпорк
Городской почтамт
06:15 утра
Наши дни
-К Вам Посетитель, Почтмейстер.
-Посетитель?
Мокрист поднял глаза на огромного голема, занявшего собой, фактически, целый дверной проем. Не то чтобы он сомневался в сказанном - големы не лгут - но это прозвучало для него несколько дико. Посетители в шесть утра не приходят, если только они не молочники и не наемные убийцы. С первыми у Мокриста дел не имелось, и, он очень надеялся, со вторыми была та же история.
-Глэдис, ты уверена?
-Да, Господин Губвик. - грохочущим голосом осыпающейся под напором бури мурены пророкотал голем.
-И кто это?
-Я Не Знакома С Ним, Мистер Губвик.
Глэдис опустила взгляд своих пылающих адской бездной глаз в пол, и на нем заиграли красные отсветы. Она смущенно затеребила огромными ручищами подол своего простого синего платья. Мокрист вздохнул и поднялся. Разбираться с этим делом в любом случае предстояло ему.
Внизу, в вестибюле почтамта, у стены скромно стоял молодой человек. Он светло улыбнулся, увидев Мокриста, и сделал шаг к нему навстречу.
-Здравствуйте. - Мягко произнес он
-Джонни?
Мокрист сбился с шага. Пусть весь город и знает, что он за птица - вернее, что за птицей он был еще год назад - но это же не повод всем его старым знакомым ходить сюда на экскурсии!
-Вы помните меня?- расцвел от искреннего удовольствия посетитель
-Конечно, помню. Поди такое, позабудь!..
Перед внутренним взглядом почтмейстера пронеслось его не такое уж далекое - а, казалось бы, принадлежащее совсем иному человеку - прошлое. Джонни был молодым и очень талантливым парнем. И он никогда, никогда не пытался «утопить» коллег. Милый и приветливый юноша доверчиво шел за теми, кто вел, и отставал, едва ему давали понять, что он более нежелателен. Мокристу он всегда чем-то нравился. Возможно, сноровкой, а возможно - необыкновенной ловкостью рук, которые умели творить настоящие чудеса.
-Что ты делаешь здесь, Джонни?
Юноша светло улыбнулся.
-Приехал искать работу, господин Губвик. В большом городе всегда есть работа. А о вас я случайно услыхал на улице. Фамилия у вас приметная, второго господина Губвика я никогда не встречал. Я подумал - если это вы, кто знает меня, быть может, найдется у вас для меня дело? Я хорошо работаю, вы же знаете!..
Знать-то Мокрист знал, но это была работа такого аспекта, каковой он сейчас не практиковал. Наивный юноша, разумеется, считает, что здесь великолепный Мокрист проворачивает очередную аферу, ему и в голову прийти не могло, что тот и правда честно отрабатывает свой хлеб в почтамте, в своей должности почтмейстера… Но Джонни действительно талантлив, как мало кто. Откажется посодействовать Мокрист - и еще до вечера Джонни приберут к рукам в Тенях. А этого не хотелось бы. С одной стороны - потому, что парня было искренне жаль, а с другой - если об этом узнает лорд Витинари…
-Вот что, Джонни, - торопливо произнес Мокрист, будто опасаясь, что его мысли немедленно воплотятся, - Я сведу тебя с человеком, у которого работа отыскивается для всех, у кого руки из правильного места растут - если ты понимаешь, о чем я.
-О, спасибо, господин Губвиг!
-Идем. - Кивнул почтмейстер. Обернувшись к Глэдис, он сказал:
-Я ненадолго. Пригляди тут за всем, хорошо?
-Конечно, Господин Губвик. - голос голема в синем платье отрикошетил от стен и купола, и, кажется, обрел собственное независимое существование благодаря уникальной акустике вестибюля. Когда Мокрист и его неожиданный посетитель выходили на улицу, этот голос словно бы толкал их в лопатки. Или, возможно это было нетерпение.
Мокрист не спрашивал своего спутника, как тот жил последнее время. А то непонятно… Хвастать своими достижениями у людей их профессии… то есть простите, профессии Джонни и БЫВШЕЙ профессии Мокриста, было непринято. Моветон. А о чем говорить еще, Мокрист не представлял.
На площади он поймал кеб, скакнул внутрь, сделал Джонни знак следовать за ним, и крикнул вознице:
-Дворец!
-Вы везете меня во дворец?! - округлились глаза его спутника. На лице поочередно промелькнули недоумение, испуг и паника.
-Не бойся - похлопал его по плечу Мокрист - Я же обещал: работа найдется. Парень успокоился и с интересом стал глядеть в окно, вертя головой во все стороны.
Колеса кеба постукивали по камням мостовой, Джонни восхищался, а Мокрист думал. Под стук колес всегда хорошо думается. Или спится. Спиться, если честно, лучше. Но сейчас Мокристу было все равно не до сна, поэтому он выбрал размышления.
Это утро у него начиналось как-то на редкость плодотворно. И это настораживало.
Плоский Мир
Анк-Морпоркские ворота
04:31 утра
10 лет назад
Стражник с редкими зубами лениво залез в каждую повозку, брезгливо приподнял крышки сундуков и пошарил алебардой под нарами. Сплюнул в дорожную пыль, и протянул руку, в которую Безлиц бросил пригоршню мелочи. Больше у них все равно не было. Стражник махнул рукой, и повозки стали медленно вползать в ворота.
Город не спал. Это немного удивляло, но лишь немного. Они все привыкли к сонным местам, но там сонность была нормальным состоянием. Они были сонными и утром, и днем и вечером. Сонность была там естественным положением вещей. Течением нормальной жизни, можно сказать. Все делалось медленно, неторопливо и значимо. А здесь… Солнце еще не успело толком растолкать облака и вылезти из-за горизонта, а на улицах уже было полным-полно спешащего народа, хлопали двери и ставни, а мимо то и дело катили другие повозки. Безлиц, подумав немного, и понаблюдав, пристроился к ним в хвост. Где много повозок - там и рынок. Где рынок - много людей. А люди - это всегда деньги.
Шарль выглянул из-за протертой, залатанной многажды занавески и вопросительно поглядел на товарища. Безлиц качнул головой - один раз. Шарль свою склонил к плечу. Безлиц качнул снова, на этот раз более резко. Шарль показал руками, как он берет что-то в горсти и подносит к лицу, будто пригоршню воды. На этот раз Безлиц кивнул. Шарль скрылся за занавеской.
Рынков в городе оказалось несколько, но это не расстраивало. Наоборот, это означало, что можно будет объехать их все. Только стоило позаботиться о ночлеге, вернее, о месте, где они могли бы остановиться. Выезжать за город, а с утра снова платить пеню стражнику не захотелось бы никому.
Спустя час под колесами телег зачавкали гнилые овощи, а приближающийся шум и усилившийся запах подсказали, что рынок уже совсем рядом. Безлиц апатично встряхнул вожжами, чтобы Мышастая не заснула на полдороге. Он не торопился, однако это было вовсе не оттого, что время не было дорого. Наоборот, именно потому, что Безлиц знал ему цену. Дело не в спешке, а в том, как правильно распределить усилия и задачи. Он всегда и все делал вовремя.
Повозка, наконец, остановилась. Кивнув самому себе, Безлиц скрылся в ее недрах. Шум вокруг нарастал. Скоро нужно будет работать
Плоский Мир
Анк-Морпорк
Королевский дворец
07:01 утра
Наши дни
Стража во дворце знала Мокриста, а его деловое небрежное «это со мной» в адрес Джонни прошло без сучка и задоринки. Они поднялись по мраморной лестнице, миновали несколько коридоров и галерей, пока, наконец, не оказались перед дверью с надписью «Канцелярия». Мокрист ее приоткрыл, кивнул барышне за стойкой, и ее немедленно словно ветром сдуло. Почтмейстер закрыл дверь и отошел к окну. Все это время с интересом наблюдавший за ним Джонни уважительно поинтересовался:
-У вас есть связи в канцелярии?
-Можно и так сказать.
-Неужели главный счетовод?!
-Нет, кое-кто получше. А, вот и он… Доброе утро, Руф.
-Доброе. - Строго кивнул ему в ответ молодой человек, как раз появившийся из-за двери. - Что на этот раз?
-Руф, это Джонни, молодой и перспективный талантище. Джонни, это - Руфус Стукпостук, секретарь его светлости патриция этого города. Руф, этому молодому человеку очень нужно - Мокрист сделал некое выразительное движение бровями - поговорить об ангелах. Ты понимаешь меня?
-Конечно. - Снова строго кивнул секретарь. - Однако у его светлости сейчас важная деловая встреча, и собеседования придется подождать. - Он повернулся к Джонни, обращаясь уже лично к нему:
-Прошу проследовать за мной. - И клерк посторонился, давая ему дорогу. Джонни, оглядываясь на Мокриста, шмыгнул в дверной проем. Стукпостук кивнул почтмейстеру, и закрыл дверь. Мокрист глубоко вздохнул и направился к лестнице.
Все хорошо, что хорошо заканчивается, не правда ли?..
Патриций поговорит с Джонни, найдет, куда применить его феерически ловкие руки, Мокрист не попадет под раздачу, а, возможно, его даже похвалят за разумное решение… Хотя «похвалят» - это не про Витинари. Ну, хоть не повесит. Тоже, согласитесь, хлеб.
Плоский Мир
Анк-Морпоркский рынок
09:22 утра
10 лет назад
Безлиц стоял в сумраке повозки, куда свет пробивался только через дыры в покрытии. Но свет ему и не был нужен. То, что он собирался делать, не нуждалось в свете.
Он открыл крышку деревянного ящика. Этот ящик даже сундуком нельзя было назвать. И сундучком тоже нельзя. Не то чтобы он был бедным, или убогим - нет. Он был крепким и функциональным, побитым жизнью, поцарапанным, с давно облезшей краской, потускневшим замком и сбитыми углами. Дерево на ощупь было удивительно сухим. Безлиц поднял крышку, и опустил руку в ящик. Не глядя, зачерпнул содержимое, и быстро, одним движением, растер по лицу. Пару раз мазнул, сглаживая результат, и поглядел в осколок зеркала - скорее для проформы. Вытер руку о тряпку, висящую под зеркалом, и бесшумно опустил крышку обратно. Пошарил на полочке рядом, и выудил несколько металлических коробочек, каждая не больше спичечного коробка - и тонкую кисть. Зажав коробочки между пальцами - все три сразу - свободной рукой он открыл их. Не прибегая пока к кисти - она так и торчала пока неиспользованная, тоже зажатая между пальцев - Безлиц едва ощутимо тронул содержимое одной из коробочек. На подушечках остались жирные черные следы. Два отточенных, давно заученных и выверенных движения по бровям, и он снова воспользовался тряпкой под зеркалом, вытирая руки. Новый мазок уже в другую коробочку, и серо-синие тени пролегли под глазами. Снова тряпка. В последнюю емкость он окунул кисть, самый ее кончик - и быстро-быстро, мелкими штрихами, наметил мимические мышцы. На первый взгляд - чем-то бесцветным.
Вернув все на полочку, Безлиц снова вытер руки и лишь теперь поглядел в осколок на результат. Из мутной зеркальной поверхности на него смотрело белое лицо с тонкими бровями вразлет, хорошо очерченными выразительными скулами, яркими глазами, но безо рта и носа. Безлиц широко улыбнулся, заломил брови, и скорчил глумливую рожу. Это было похоже на то, как солдат перед боем проверяет исправность своего самострела. Лицо, как резиновое, покорно повторило все команды, выдав именно то, чего требовал Безлиц. И снова застыло.
Он повернулся к другому ящику, побольше. В нем кучей лежало какое-то тряпье, не самое свежее на вид. Порывшись там, он выудил шарф, и пару белых - действительно белых - перчаток. Шарф он обмотал вокруг шеи, перчатки же пока заткнул за пояс. Прислушался - вернее, резко насторожился, как будто сработало какое-то чутье.
В повозку, отдернув занавеску, заглянул Людо. Он вопросительно поднял брови. Безлиц кивнул и одел перчатки.
Пора.
На площади толпилось немало людей. Они пока только прислушивались - Дерек играл на расстроенной скрипке, завлекая публику. Он тоже был в гриме, и на его лице застыла комичная скорбь. Люди любят, как известно, потешаться над чужим горем. Бродяга Кнок и Юм-Юм рядом пытались изображать что-то вроде представления, но выходило у них скверно. Они были хороши в жонглировании, в метании ножей друг в друга, но жонглировать было нечем, а что касается ножей, то их пришлось продать пару недель назад, когда было совсем туго.
Безлиц вынырнул на деревянный помост, раскинув руки, как будто разбрасывая в стороны Юм-Юма и Кнока. Те покорно брызнули, оставляя настил ему.
Безлиц запрокинул голову. Над ним было белое небо, с низкими облаками. Солнце сегодня не появлялось. Мир вокруг успокаивался, и приходил в нормальное состояние - как всегда, когда он оказывался перед публикой на сцене. Когда Безлиц опустил голову, у него в руках была лейка. Сразу становилось понятно, что это именно лейка, а не, скажем, чайник. Пальцы сжимались на ручке, свободная рука поддерживала полную лейку под днище, и весь фокус здесь был в том, чтобы зрители видели то, чего нет. И люди видели ее, эту лейку. Они были в его, Безлица, власти сейчас. Верили его рукам. Они видели, что это именно лейка, а не, скажем, чайник, видели, как он поливает розовый куст, накланяется, чтобы понюхать цветы, и укалывает палец острым шипом. Они видели, как он в злости пинает стену, затем швыряет в нее лейку.
Люди действительно видели это. И они в самом деле были в его власти. Безлиц мог заставить людей видеть все, что угодно. Он сидел на несуществующих стульях, и зрители слышали, как скрипят у них ножки. Кормил несуществующих птиц, и в воздухе на грани слышимости как будто проявлялось далекое щебетание. Он не любил говорить, это была правда. Но слова и не нужны были миму, который вряд ли бы отличил свое лицо от лиц товарищей по скитаниям, если они не были в побелке и угле.
Он выхватил шпагу, и вызвал розовый куст на дуэль. Люди засмеялись - чужой глупости они тоже радовались весьма охотно. О доски настила зазвенели монеты. Мелкие, едва заметные, тускло поблескивающие в скупом свете. Немного. Но они означали, что сегодня он сам и его товарищи лягут спать не с пустым желудком, и, если повезет - через пару дней купят Юм-Юму новые ножи.
Безлиц запрокинул голову и закружился в вихре розовых лепестков, споткнулся о лейку, и упал в высокую траву. Из травы не было видно, как к помосту проталкивается городская стража.
Плоский Мир
Анк-Морпорк
Городской почтамт
20:17 вечера
Наши дни
По лестнице простучали торопливые шаги, дверь хлопнула, и на пороге кабинета Мокриста появился редактор главной городской газеты «Правда», запыхавшийся и обеспокоенный.
-Срочно собирайся! - выпалил он, едва переводя дух - Мы едем!
-А что я опять натворил? - недоуменно нахмурился Мокрист. Он действительно приподнялся со своего места, пока не очень хорошо понимая все происходящее. Редактор, его давний знакомый, бывал в этих стенах настолько редко, что это событие определенно нужно было заносить в бортовой журнал, если бы он только тут имелся.
-Идем-идем! - настаивал тот.
-Вильям, да объясни же ты по-людски! - не выдержал бывший (хотя находились и те, кто в этом сомневался по сей день) мошенник - Как я буду спасать отечество, не зная, что приключилось?
-Руф тебе все объяснит. - Пообещал Вильям. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пока Мокрист торопливо собирался.
Они с почтмейстером спустились вниз, где у ворот ждала карета. Кони обеспокоено били копытами. Возница даже не взглянул в сторону людей. Вильям торопливо открыл дверцу, и мотнул подбородком, призывая поторапливаться.
Внутри кареты действительно сидел Руфус. И у него в руках не было привычной планшетки. Это настолько поразило почтмейстера, что он даже не сразу подобрав слова. Вильям тем часом тоже оказался внутри, дверца хлопнула, и карета тут же стронулась с места.
Стукпостук повернулся к Мокристу, и тот заметил, что движется секретарь как-то скованно, словно бы однобоко.
-Что стряслось? - нахмурился он - Где ты уже отметился?
-Ножевое ранение - бесстрастно отозвался Руфус - Легкое, нет причин для беспокойства, господин Игорь все зашил.
-Ты так говоришь, будто я должен знать, какой именно Игорь это делает для тебя обычно… или ты к своему знакомому из Городской стражи обратился?
-Да, к нему. Но не это существенно на текущий момент.
-А что же тогда существенно?
Мокрист заметил, как сжались и разжались бледные пальцы собеседника. Ему не хватало бумаг и карандаша. Ему не хватало записей. Стукпостук, кажется, не заметил этого своего непроизвольного жеста. Он спросил:
-Ты знал, что Джонатан Карцер - самый разыскиваемый маньяк нашего континента?
-Джонни?!
Мокрист вытаращил на собеседника глаза. На миг ему показалось, что он спит. Быть такого не может, чтобы этот милый, вежливый паренек...
-Расскажи ему, Уилл. - попросил Руфус - Мне говорить все еще трудно.
Редактор кивнул и достал свой извечный блокнот. Сверяясь с ним, он заговорил:
-По данным архива стражи, Карцер находится в перманентном розыске вот уже лет десять. Он убивает, как другие танцуют - легко, непринужденно, и часто без особой на то причины. Люди ему обычно верят, он умеет… управлять ими, что ли?.. На него никто не думает, а потом оказывается слишком поздно.
-Мы все еще о Джонни говорим?.. - потеряно уточнил Мокрист
-Да-да, о нем.
-А… - он бросил паникующий взгляд на секретаря. Тот бездумно глядел в окно. Однако на его работе было бы странно не развить боковое зрение. Как будто догадываясь, о чем думает почтмейстер, Стукпостук сообщил:
-С его светлостью все в порядке, насколько мне известно.
Говорил он, не отрываясь от своего занятия, как будто высматривая за окном нечто интересное. Но Мокрист слишком хорошо знал, насколько это далеко от истины. Ножевое ранение никогда не бывает приятным событием, и не вызывает, соответственно, желания скакать и веселиться.
-Тогда в чем вопрос? И почему под него вообще стали копать? Он чем-то себя выдал?
-Что-то вроде того. Сегодня днем, пока длилось ожидание аудиенции, Карцер ударил ножом Руфа, перерыл картотеку, кое-что стянул и смысля. Пострадавшего нашли, отправили к Игорю - кандидатура доктора Лоуни почему-то Руфа не устроила - и только когда он пришел в себя, мы смогли узнать о произошедшем. По составленному описанию стража провела поиск в своем архиве, и тут-то и выяснилось, что твой Джонни, и их маньяк Карцер это одно и то же лицо.
-И что же этому психу понадобилось в картотеке? - полюбопытствовал Мокрист. Он пока слабо осознавал масштабы происходящего. Это выглядело, скорее, приключенческим романом, стечение обстоятельств в котором дело такое же возможное, как существование планеты из мороженого.
-Тебе что-нибудь говорит имя «Безлиц»? - неожиданно подал голос Стукпостук. Он упорно глядел в свое окно, а не на собеседников, и ему, очевидно, было все еще неприятно шевелиться.
-Гм, нет, кажется… - честно задумался почтмейстер - Кто это?
-Это давнее дело. Так звали одного мима. Именно его личное дело Карцер и стащил.
-Зачем?!
-Зачем маньяки вообще делают то, что они делают? - пожал плечами редактор
- Возможно, великая вселенская брокколи велит им поступать так. Или еще что-нибудь в этом же роде.
-И что теперь?
-Это - Руфус с усилием повернул голову - я у тебя хотел спросить. Я могу подсказать с документами. Вильям здесь ради статьи. А криминальное мышление - по твоей части.
-Вы хотите, чтобы я нашел маньяка?! Как?! Я-то сам нормальный!..
-Правда?
Мокрист чертыхнулся и тоже уставился в окно. Тут даже и обижаться, по сути, было не на что. В его представлении мозг Стукпостука был чем-то скорее механическим, нежели живым. Там все было разложено по полочкам, пронумеровано, и раз и навсегда расставлено по местам. Как только появлялось нечто новенькое, хозяин мозга аккуратно его маркировал и помещал в соответствующий ящичек. Мокрист фон Губвик навеки вечные был помещен в раздел «преступления», что для Стукпостука означало не дурные наклонности всего лишь определенную направленность мысли. Именно поэтому, как только встречалась проблема, где намечалось нарушение закона, первым кандидатом на составление плана в представлении клерка был именно он, Мокрист.
Возможно, это было одной из тех таинственных причин, побуждавших лорда Витинари поощрять их странную дружбу. Чуть ли не каждую неделю Мокрист сталкивался с необходимостью распутывать чужие аферы, и не законным путем, а, так сказать, кружным, хитростью. Как будто патриций хотел заставить Мокриста побывать в шкуре тех, кто должен был в свое время решать ребусы его афер...
Спустя минуту он произнес:
-Где выступал тот мим?
-Думаешь, он подастся туда? - серьезно поглядел на него Вильям. Почтмейстер пожал плечами.
-А куда еще?
2
Плоский Мир
Анк-Морпорк
Тюрьма Танти
14:28 дня
10 лет назад
Безлиц сидел, опустив голову, и рассматривая грязный пол. На самом деле, тот был выметен чисто, но все равно выглядел грязным. Во всех тюрьмах всех миров сохраняется это ощущение, и Танти исключением не была.
Он не видел, что сталось с его товарищами. Их очень быстро скрутили, и доставили сюда, как будто они были преступниками. Его камера была небольшой, и серой, маленькое оконце под самым потолком почти не давало света. Безлиц сидел на нарах, обхватив колени руками. Его белое лицо застыло маской, какой, по сути, всегда и было. Он сидел уже довольно давно.
Дверь заскрипела. Это не был пронзительный, нарочитый скрип, производимый ради того, чтобы заключенный запаниковал. Нет, это было обычное поскрипывание крепкого, но уже не нового механизма.
-Эгей, господин хороший! - жизнерадостно возвестил кто-то с порога - Чай будешь?
Безлиц повернул голову на голос. На пороге стоял человек в кожаной одежде, и, что более важно, со сдвинутой на лоб характерной маской.
-Чай, говорю! - повторил человек - Ты новенький, да? Я тоже. Будем знакомы, Даниель Труппер! А ты?
Безлиц указал на свое лицо, и провел перед ним ладонью, словно стирая что-то.
-Лицо? - поднял брови Труппер - Без лица? Безлиц?
Безлиц кивнул.
-Тоже дело - одобрил палач. Он по-хозяйски прошел в камеру, пинком затворив за собой дверь, и устроился на табурете напротив заключенного.
-В общем, Безлиц, в мои обязанности входит рассказать тебе о твоем будущем и немного - совсем коротко - о прошлом. Если честно, то и будущее будет не очень длинным. Ты, конечно, думаешь - какое право они имели хватать меня, ведь я ничего не сделал. Ну, признайся - думал, или нет?
Безлиц пожал плечами.
-Мимы в Анк-Морпорке под запретом. - Даже, кажется, немного сочувственно произнес Труппер. - Лорд Витинари их вешает.
Он подождал немного и с явным сожалением добавил:
-За ноги.
И, заметно повеселевшим тоном закончил:
-Над ямой со скорпионами.
Безлиц изобразил, как он подхватывает с пола скорпиона за хвост, подносит к глаза, рассматривает, и скорпион вырывается. Бежит, убегает прочь, а Безлиц обижено сует укушенный палец в рот. Труппер расхохотался.
-Вешать по-нормальному я пока никого не вешаю. - Признался он. - Но за ноги, да над скорпионами - это как раз по моей части. Если все пройдет гладко, получу в следующем месяце повышение. Мне осталось - он гордо поднял палец - Всего одиннадцать повешений, и меня переведут в рычажную группу. В петельной я и так первый. Так что не беспокойся, тобой занимается профессионал, парень.
Безлиц печально улыбнулся, его руки сомкнулись на его же горле, глаза вылезли из орбит, язык вывалился - но лишь на мгновение. Спустя его он уже возвел глаза к потолку и взмахнул руками как крыльями.
-Это верно, - серьезно кивнул Труппер - Человеку едино, каким путем отправляться на небеса. Прочем, между грешной землей и богами есть кое-кто, кто мог бы, скажем так… замедлить перемещение от одного к другому…
Безлиц вопросительно поднял брови.
-Ангелы. - Подсказал Труппер - Тут есть кое-кто, кто хотел бы поговорить с тобой об ангелах, парень
Плоский Мир
Анк-Морпоркск
Рыночная площадь
21:53 вечера
Наши дни
Карета остановилась, они вышли, и она поехала дальше. Мокрист проводил ее непонимающим взглядом.
-Это экипаж командора Ваймса. - Пояснил странную ситуацию Стукпостук
- Он позволил им ненадолго воспользоваться, но мне бы не хотелось злоупотреблять его щедростью.
-Собственно, мы на месте. - Объявил Вильям, жадно оглядываясь, как будто рассчитывая увидеть стрелочку-указатель с надписью «вам сюда». Разумеется, такого указателя здесь не было, а были только пустующие прилавки, заваленные мусором, одинокие палки от тентов, и сломанная оглобля у стены дома. Небольшой по Анк-Морпоркским меркам, рынок, не был оживленным местом в этот час.
-Ни черта не видно. - Пожаловался почтмейстер. - Стен понаставили, высотных домов понастроили, и теперь черт его знает, что вокруг, луна сюда даже не заглядывает… Вот что, давайте-ка поднимемся на крышу да осмотримся.
-На крыши. - Поправил его Вильям. - Быстрее выйдет.
-Угу. - Кивнул Стукпостук. - Пусть переловит нас поодиночке…
-Стража патрулирует город этой ночью особенно тщательно. - Напомнил ему редактор «Правды».
-Странно, что командор Ваймс вообще нас отпустил... - заметил почтмейстер в ответ. Он заложил большие пальцы за ремень и нервно оглядывался. Самому себе ему было сложно пояснить, зачем он сюда приехал. Но как-то уже привычно стало ввязываться в подобные авантюры, причем именно в таком составе.
-Не вижу ничего странного. Он полагает, маньяк будет бегать от стражи, а мы для него неинтересны. Свое он получил, мы-то там каким боком?
- И с чего мы можем вообще быть уверенными, что он здесь?
-А чего тогда ты приехал?
-Это - новости. - Коротко отозвался Вильям и помахал блокнотом. Для него эта фраза служила универсальным ответом на множество вопросов. - Давай, я на эту лезу, а ты - на вон ту. Руф? Давай ты нас внизу подождешь, а?
-Хорошо. - Кивнул секретарь спокойно. - Я все равно вряд ли осилю сейчас подъем.
-Тогда крикнешь, если что будет не так.
Распределив, таким образом, обязанности, они разошлись. Мокрист полез на одну крышу, Вильям, не слишком ловко - на другую. Стукпостук остался внизу, поглядывая по сторонам.
Мокристу подъем давался легче. Он к таким фокусам привык давно, и стена ему попалась удобная. Неприятности начались наверху - он с горем пополам сообразил, что все дома вокруг площади фактически соприкасаются крышами, между которыми предприимчивые хозяйки натянули бельевые веревки, а кое где было даже сложно определить, где заканчивается крыша одного здания, и начинается крыша другого. Почтмейстер огляделся, и немедленно заметил неподалеку Вильяма. В сущности, они могли так не стараться, карабкаясь с разных сторон. На этой части крыш не было голубятен, и перебраться с одной на другую было просто. Маханув ему, Мокрист зашагал в его направлении.
-Прогулялись... - усмехнулся редактор, когда они встретились - Шпионы, да?
-Да. - Весело кивнул Мокрист. - Мы те еще шпионы.
-Видел что-нибудь?
Лицо его собеседника, обычно оживленное, как-то странно омертвело. Он глядел куда-то за спину Вильяма.
-Сейчас вижу. - Деревянным голосом сообщил он. Редактор презрительно оттопырил нижнюю губу.
-Брось. Это старый розыгрыш, будто бы маньяк стоит у меня за спиной. На это даже не все дети покупаются.
-Маньяк стоит напротив, через площадь. - все тем же неживым голосом сообщил Мокрист - И стоит он там не один.
На этот раз редактор обернулся. И действительно увидел - в отдалении (не таком уж и большом, надо сказать) мелькали человеческие фигуры. В одной из них Мокрист легко узнал Джонни. Он двигался плавно, как змея в траве. А вот вторая…
-Мы же договаривались, что он ждет внизу!.. - возмутился до глубины души редактор.
-Значит, не дождался. - Пожал плечами Мокрист, для которого намного более привычным делом была ситуация, когда все идет не так, как запланированно.
Луна, словно бы вспомнив о своих обязанностях, вынырнула из-за туч, и крыши залил неуверенный дрожащий свет. Об этом заботились причинно-следственные связи, которые отвечали во вселенной как раз за то, чтобы вовремя ударила молния, солнце подсветило в спину, или погас свет...
Карцер десять лет скрывался от стражи по всему континенту. Он умел лазить по крышам. Его движения были похожи на игру. У клерка, неведомо за какой надобностью отправившегося на эту крышу, не было никаких шансов.
-Это было больно. - Прокомментировал Мокрист, которому - да, бывали в его жизни и неуспехи - доводилось иметь дело с людьми, вооруженными ножами.
Карцер засмеялся - это был красивый, чистый звук, совсем не похожий на смех маньяка, каким его описывают авторы ужастиков для почтенной публики. Ему было весело - и, наверное, ему было скучно. Он подскочил, двигаясь, как кукла на резиночках. Толчок, подсечка, и вот он уже заворачивает противнику руку за спину, впечатывая лицом в стену. Послышался слабый звук бьющегося стекла. По беленой поверхности стены сползла безвольная фигура.
-Там край крыши. - Флегматично сообщил Мокрист, когда редактор «Правды», как будто резко проснувшись, метнулся вперед.
-Между нами целая площадь. А на то, чтобы спустится вниз, и подняться туда, нам понадобится несколько минут.
-А перейти с крыши на крышу?!
-Я уже минуту ищу, где здесь переход, и пока не могу его обнаружить. Разве что в тебе умер великий канатоходец.
Вильям отчетливо скрипнул зубами.
Напротив, так, вроде бы, близко - и так далеко на самом деле - Карцер пнул поверженного врага, спрятал нож и огляделся, будто бы ища, с чем бы еще развлечься. Его взгляд остановился на крыше напротив. Мокрист сообразил, что под лунным светом они с Вильямом видны так же хорошо, как и сам Карцер - им. И преимущество не на их стороне, потому, что отговорки типа «нас двое а он один» выглядели здесь особенно жалкими.
-Ты был неплохим парнем. - Произнес почтмейстер вслух, не сводя глаз с Карцера.
-Я думаю, еще рано со мной прощаться. - Отозвался Вильям.
-О, не переживай, я разговариваю сам с собой.
Карцер, тем часом, тоже не обнаружив иных путей сообщения, ступил на туго натянутую бельевую веревку. Проверил ее, нажав, и - побежал по ней, с крыши на крышу, торопясь, пока не утратил драгоценного равновесия, попасть на нужную сторону. Он не боялся упасть - и, видимо, поэтому и не падал. Секундный прыжок, и вот уже крыша слабо загудела, когда на нее приземлился человек. Луна высветила улыбку Карцера. Такую же вежливую и вкрадчивую, как и обычно. Вот только теперь она была пугающей. Ему было хорошо. И это тоже не добавляло спокойствия.
В его опущенной руке сверкнул нож, поймав лунный лучик. Мокрист сглотнул. Он редко когда сталкивался со страхом лицом к лицу, и обычно решал все свои проблемы при помощи разговора. Здесь же он, очевидно, был бесполезен.
Карцер перехватил нож в нижний хват и сделал шаг в их сторону
Плоский Мир
Анк-Морпорк
Королевский дворец
16:00 дня
10 лет назад
-Знаете, отчего я не люблю мимов? Их власть над человеческими умами может быть безмерной. Человеку достаточно самостоятельно вообразить недостающие детали, и, так как собственная фантазия всегда безупречна, он увидит то, что хочет. Слова обесцениваются. А слова - это главное оружие нашего века.
Вы не знали местных законов, тем не менее, как говорят в Щеботане, незнание не освобождает от уплаты налогов.
Ваши товарищи по скитаниям высланы за пределы города. Они скверные мимы. Вы же - другое дело. Вы хорошо понимаете людей, знаете, чего они хотят, и что им нужно. Вы чувствуете настроения толпы, как пловец чувствует волны, предугадывая следующую и маневрируя. Вы умеете читать и писать? О счете я вас не спрашиваю, мне известно, кто вел финансовые дела вашей группы. Что ж, и вы ЛЮБИТЕ читать. Так слова оказываются в вашей власти, в вашей голове. Вы можете взять их на вооружение, и быть сильнее их, потому как один раз посмотреть проще, чем читать несколько дней. Люди согласны смотреть, а вы - вы говорите им то, что сами сочтете нужным. Вернее, вы показываете им это.
И сейчас у вас есть два пути. Я предлагаю вам работу. Государственную службу, если быть точным. Талант, подобный вашему, было бы жаль утратить. Но еще более жаль было бы, если бы он был направлен не на созидание, а на разрушение. Поэтому, если вам не по вкусу мое предложение, то позади вас есть дверь, и вы можете воспользоваться ею. Уверяю вас, поступив так, вы более никогда не услышите обо мне. Полагаете, там пропасть? О, это вы сможете узнать, только заглянув туда. Однако помните - когда вы смотрите в пропасть, пропасть тоже смотрит в вас.
Расскажите мне о вашей жизни. Нет-нет, когда я говорю «расскажите» я имею в виду именно передачу информации при помощи слов. Вы не любите говорить? Что ж, видимо, вы станете довольно молчаливым служащим.
Вы наблюдательны, если можете схватывать такие мельчайшие детали, какие показываете в своих представлениях, аккуратны и точны. Я хочу, чтобы вы направили эти свои качества на приведение в порядок городской картотеки, которая, по правде сказать, сейчас переживает не лучшие свои дни.
Итак, господин Стукпостук, смерть или картотека?
Плоский Мир
Анк-Морпорк
Рыночная площадь
22:10 вечера
Наши дни
Призраки не больно-то любят лезть в дела смертных. У них и своих хватает с головой. Известно крайне мало исторических примеров, когда призраки являлись живым, и все они были обусловлены крайней государственной необходимостью. Поэтому все участники событий на крыше были несколько обескуражены появлением одного из этой братии в пределах прямой видимости.
Белесая фигура плыла в ночной тьме к ним, надвигаясь со стороны площади. Кажется, у этого конкретного призрака были весьма определенные планы на счет всех присутствующих. Однако уже спустя секунду заблуждение их рассеялось - никакого призрака во тьме не висело. Просто побелка создавала такой эффект. Казалось, что перепачканный ею человек и правда плывет в воздухе. Стукпостук шел по веревке, как по твердой дороге - по-деловому быстро, не глядя под ноги, как будто задумавшись о своем. Карцер начал было оборачиваться к нему всем корпусом, но предпринять ничего не успел.
Человек в побелке спрыгнул на крышу. Сделал едва заметный жест рукой, и этим заставил Карцера насторожиться. Его поза неуловимо изменилась, став из расслабленно-развязной собранной. И Мокрист понимал почему: именно таким жестом сам Карцер доставал нож.
Выпад последовал молниеносно. Карцер отпрянул. На его лице ненадолго промелькнуло выражение чего-то, отдаленно напоминающего страх. Но оно быстро сменилось сосредоточенностью и - неожиданно - удовольствием.
-Это он. - Произнес Вильям уверенно, и зашуршал блокнотом. В любой ситуации «Правда» была для него превыше всего.
-Кто - «он»? - не отрывая глаз от странного зеркального танца, уточнил почтмейстер. Он преглупо чувствовал себя сейчас в роли зрителя из первого ряда.
-Карцер. - Коротко ответил редактор, уже строча, как бешенный. - Руф движется, как Карцер. Приглядись.
И это была правда. Джонни словно бы оказался перед зеркалом, копирующим его с безжалостной точностью. Он кидался вправо - и человек, испачканный побелкой, кидался туда же. Он отступал - и противник тут же настигал его, и исчезал, стоило сделать шаг вперед самому. Белесый призрак, казалось, будто заранее знал, куда ступит противник. Это было похоже на результат долгих и тщательных репетиций.
Они танцевали под луной, и иногда воздух свистел, рассекаемый резким взмахом лезвия. В этом была какая-то последовательность, какая-то закономерность. Во всем этом безумном танце был некий смысл, который предательски ускользал, как только вы начинали вглядываться.
Но в какой-то момент истина не выдерживала, и являлась вам во всей своей красе - они оказались слишком близко к краю. Опасно балансируя на бортике края, оба застыли друг напротив друга - как два росчерка серо-белым и серо-коричневым. Стукпостук протянул руку - свободную руку. Протянул спокойно, как за папкой с полки. Но Карцер отпрянул. Для него в этом жесте было что-то, чего он опасался больше падения.
Он исчез совсем не эффектно, просто сгинув в голодной темноте внизу, и даже звука встречи его тела с булыжной мостовой не донеслось.
Луна, видимо, удовлетворившись результатом, вылезла полностью. Свет ее стал ровнее, и более мягким. В нем уже не было ни грамма потусторонности. Вильям по-прежнему скрипел карандашом по бумаге, высунув от усердия кончик языка. Он был весь там. Почтмейстер же наоборот, целиком и полностью был здесь, и очень о том жалел. Сердце колотилось, а многолетняя старушка-паранойя нашептывала, что один-то маньяк рухнул вниз, на булыжники мостовой, зато второй стоит целехонек прямо перед ним.
-Руф, сколько ему было лет? - разрушил очарование момента прагматичный литератор Вильям
-Двадцать восемь. - Отозвался тот, оборачиваясь к ним. Секретарь был взлохмачен, его галстук трепал ветер, а лицо без очков было чужим и непривычным.
-Джонатан Карцер, двадцать восемь лет, который… Спасибо, Руф! - Который обвиняется…
-Откуда у тебя нож? - задал давно мучивший его вопрос Мокрист. Вместо ответа Стукпостук протянул руки. Они были пусты.
-Но я же видел…
-И он тоже видел.
-То есть… ножа не было? Вообще? Почему же тогда Карцер не напал сразу же?.. Кружил, медлил...
-Он видел нож. Я вел себя, как человек, у которого есть нож. И он это видел, и верил в это. Тела не лгут. Слова лгут. Люди лгут. Тела нет.
Стукпостук отошел от края, приблизившись к собеседникам. Мокрист хмыкнул. Ему до сих пор было не по себе.
-Ну, что? - неуверенно произнес он - Мы можем возвращаться?
-Я - нет. - Покачал головой Руфус. - Мне нужно в другое место.
-В какое? - тоном человека, подозревавшего самое худшее, и чьи подозрения вот только что подтвердились, поинтересовался почтмейстер.
-Не думаю, чтобы тебе хотелось пойти со мной.
-Это звучит, как провокация.
-Как хочешь. Но я предупредил.
Секретарь повернулся к лестнице, и стал спускаться едва ли не на ощупь, придерживаясь рукой за стену. Он шел странной ломаной походкой человека, который никак не может сообразить, в чьем теле он очутился. Почтмейстер поспешил следом, а Вильям, так и не оторвавшийся от статьи, машинально направился туда же.
Оказавшись внизу и пропетляв до широкого проспекта, они поймали поздний кеб. Стукпостук что-то тихо сказал вознице, и вскоре они уже катили куда-то, в ведомую лишь ему одному сторону. Вильям писал. Его глаза горели не хуже, чем у Карцера. Мокрист счел за лучшее не лезть под горячую руку что одному, что второму. Он уставился в окно, и ни о чем не думал. Голова его была пуста, ибо логичная мысль «что лорд Витинари сделает с тем, кто притащил Джонни Карцера во дворец» была там не желанной гостьей.
Спустя примерно час кеб остановился и они вышли. Мокрист задрал голову, осматривая место, куда они приехали, и понимая что - таки да, надо было послушаться хорошего человека Руфуса Стукпостука, который никогда не говорил ему неправды, за исключением тех случаев, когда по наущению патрона недоговаривал и замалчивал.
Стукпостук уверенно направился к воротам и постучал. Немедленно открылось небольшое окошечко, и в воротах загрохотал засов. Дежурный загремел ключами. Ворота распахнулись, пропуская пришлых. Вильям, кажется, намеревался исписать блокнот от корки до корки. Мокрист подумал, было, о позорном бегстве, затем вспомнил, что на нем золотой костюм и впал в депрессию. Бегства главный почтмейстер и заместитель председателя королевского банка не мог себе позволить ну никак.
Во внутренний двор бодрым колобком выкатился какой-то человек.
-О, сэр, это вы! - просиял он
-Господин Труппер, доброй ночи. - Чопорно кивнул ему Стукпостук. - Боюсь, я к вам.
-Всегда к вашим услугам, сэр. У его светлости есть для меня работа?
Труппер воззрился на ночного гостя с таким видом, будто указания от патриция в такое неурочное время были для него самой естественной на свете вещью. Естественнее могло быть лишь то, что их принес и передает его секретарь.
-Да, господин Труппер. Прошу, проведите меня в камеру.
-В камеру, сэр?.. - опешил Труппер - Вы имеете в виду… в чью-то?
-Нет, господин Труппер. В пустующую камеру. Я здесь на правах заключенного.
-Э, простите, сэр, но на каком основании?
-Приказ его светлости лорда Витинари.
Труппер сморгнул. Это даже для него было слишком. Мысль о том, что патриций отправляет своего секретаря в тюрьму - самостоятельно, одного, без охраны или конвоя - и тот приходит, в чем-то была ужасно, неприятно логичной. Что-то подсказывало, что - при надобности - именно так бы патриций и поступил. И секретарь отправился бы в указанное место им незамедлительно. Что он, кстати, и сделал.
-Что ж… - Труппер замешкался, но снял с пояса кольцо с ключами - Пойдемте. Ваша камера как раз сейчас свободна.
Мокрист, не веря собственным глазам, наблюдал, как палач уводит Руфуса в недра здания.
-Что значит «ваша камера»? - поинтересовался он у пустоты, не особенно рассчитывая на ответ. Пустота, тем не менее, отозвалась голосом Вильяма де Словва. Тот произнес задумчиво:
-Ну… Мы ведь не знаем, кем Руф был ДО того, как стать секретарем Витинари, а?
Плоский Мир
Анк-Морпорк
Королевский дворец
05:01 утра
Наши дни
Патриций обмакнул перо в чернильницу, поставил подпись и перевернул страницу. Бросил взгляд на угол стола. Бумаги, оставленные со вчера, подходили к концу, а новые все никак не появлялись. Он с неудовольствием протянул руку к бронзовому колокольчику, но звонить не стал - опустил обратно, и сложил пальцы перед собой. Бросил взгляд в окно. Утро стояло неплохое - солнце все же решило не отлынивать от своих прямых обязанностей, и теперь разминало лучи над городом, стараясь дотянуться до каждого уголка.
Патриций едва заметно дернул уголком рта и с явственным неудовольствием протянул все же руку к колокольчику. Встряхнул его энергично один раз и поставил с тихим стуком на место. Ничего не произошло. Прошла минута, не меньше - но ничего не случилось.
Патриций встал. Полы его черной мантии хлестнули по ногам. Движение вышло стремительным и немного угрожающим. Подхватив трость, и слегка прихрамывая, его светлость вышел из Продолговатого кабинета, и направился в канцелярию. На его лице ничего не отражалось, что, по мнению специалистов, могло означать все, что угодно, но обычно означало ваши неприятности.
Оказавшись перед нужной дверью, патриций отворил ее, и очутился в комнате для общей работы клерков. Все они, как один, прекратили трудиться и воззрились на него - кто с опасением, кто с удивлением, а кто и с откровенным ужасом.
-Доброе утро, джентльмены. - Произнес он размеренно. - Где господин Стукпостук?
Сотрудники канцелярии переглянулись.
-Его не было с утра. - Наконец, произнес один из них.
-Понятно. - Кивнул патриций спокойно. - Продолжайте.
Когда он вернулся в кабинет, под дверью его ждал Мокрист. Он переминался с ноги на ногу и вид у него был немного несчастный. Лорд Витинари остановился напротив него.
-А, - произнес он - Я должен был догадаться, что в этом деле не обошлось без вас, господин Губвик. Куда на этот раз вы втравили моего секретаря?
Мокрист дернулся. Его нервы и так пережили слишком многое, чтобы добавлять к этому послужному списку еще и ехидные замечания патриция.
-Скорее уж он меня! - не удержался от колкости он - Понимаете, вчера какой-то маньяк по имени Карцер стащил из вашей картотеки старое дело мима Безлица, и…
-Понятно. Можете возвращаться к своим обязанностям, господин Губвик.
Лорд Витинари вежливо кивнул, и, передумав уходить в кабинет, направился к лестнице. Так как Мокристу в любом случае было в ту же сторону, он поспешил следом. Любопытство раззявило над ним свою зубастую пасть.
-А вам что, не интересно, что было дальше? - не выдержал он
-Я знаю, что было дальше. - Был ответ. Трость мерно постукивала по полу.
- Господин де Словв тоже составлял вам компанию в этой эскападе?
-Да. - Счел за лучшее даже не пытаться выкручиваться или юлить почтмейстер.
-Конечно, как я мог в нем усомниться... Что ж, значит, утренний номер порадует читателей свежей сенсацией.
-Вас это не раздражает?
-Отнюдь. Газеты для того и существуют, господин Губвиг.
-У вас вид человека, который может убить, сэр.
-А у вас вид человека, который может оказаться убитым.
Достигнув низа лестницы, патриций неожиданно обернулся.
-Вы хотите посодействовать или вам просто интересно, чем закончится эта история? - спросил он. Мокрист вспомнил Труппера и ответил:
-И то и другое. К тому же, я в долгу перед вашим секретарем. Вполне вероятно, он спас мне жизнь. Или, по крайней мере, спас от пореза острой кухонной утварью.
-Хорошо. - Кивнул удовлетворенный ответом патриций. И более ничего не добавил, предоставив Мокристу самому трактовать его ответ.
Над этим ответом Мокрист думал всю дорогу - все то время, пока карета везла их к Танти - и пока ворота открывались, и пока они шли по коридорам. И только когда господин Труппер загремел ключами перед дверью камеры, и, наконец, распахнул ее, Мокрист очнулся.
Внутри камеры было светло. В косых лучах солнца кружились мелкие пылинки. Стукпостук сидел на нарах, поджав ноги и обняв колени. Заслышав шум отворяемой двери, он обернулся. На его лице все еще виднелись следы побелки.
-Доброе утро, сэр. - Произнес он безукоризненно-вежливо.
-Не уверен в этом. - Парировал лорд Витинари. - Могу я поинтересоваться, по какой причине ты не явился сегодня к обычному времени?
-Я должен находиться здесь, сэр. - Серьезно ответил Стукпостук. - По вашему прямому распоряжению. Я не сдержал слово. - Как бы уточняя, что он имеет в виду, Стукпостук провел пальцами по своей щеке, размазав белую полосу еще сильнее.
-Я надеюсь, ты хотя бы не просил господина Труппера тебя повесить без суда и следствия, Стукпостук?
-И то и другое уже состоялись, а отсрочка приговора была обусловлена только тем, что я обещал вам кое-что, сэр. Я напомнил об этом господину Трупперу, но он ответил, что у него очень плотное расписание с утра, и он никак не сможет ввернуть туда еще и меня, поэтому придется подождать.
«Быть Стукпостуком - это диагноз» - подумал Мокрист - «Столь вдумчиво и серьезно отвечать на явственно риторические вопросы надо просто уметь..." Стараясь быть как можно незаметнее - что было довольно сложно в залитой солнцем комнате, будучи одетым в золотой костюм - он подступил ближе.
-Что ж, я полагаю, мы поступим следующим образом. - Произнес патриций - Сейчас ты пойдешь и умоешься - белый грим на лице действительно портит мне настроение - а затем отправишься в картотеку. Заведешь новый файл на мима Безлица взамен похищенного, и обязательно отметишь в нем, что оный мим был мною помилован.
-Но я действительно обещал вам, сэр… - кажется, обстоятельство нарушенного обещания отравляло жизнь Руфуса намного сильнее, нежели перспектива повешенья.
-Я что, еще и уговаривать тебя должен? - к изумлению Мокриста, он услышал в этом вопросе почти веселье. Это была игра на грани фола. Витинари привычно поднял одну бровь и теперь взирал на собеседника, как бы предлагая ему потягаться в риторике. Стукпостук никогда не заступал за дозволенную границу, но иногда та начинала перемещаться вне его воли, и тогда он паниковал. Чего уж там, даже всесильному анк-морпоркскому тирану хочется временами чего-нибудь простого и понятного, вот вроде дискуссий с собственным секретарем.
-Никак нет, сэр! - полностью оправдывая мокристову теорию о панике, быстро отозвался Руфус.
-Прекрасно. В таком случае, полагаю, ты помнишь, где здесь можно найти умывальник, а господин Труппер, я уверен, отыщет для тебя кусок мыла.
Стукпостук вскочил на ноги, и они с палачом скрылись за дверью. На мгновение Мокристу показалось, что сейчас Витинари последует за ними, и захлопнут за собой дверь камеры - но только на мгновение. Он подумал о том, что по какой-то причине Витинари его здесь оставил. Значит, сказка еще не закончена.
-Я, видимо, должен спросить «почему»? - произнес почтмейстер - Почему вы так поступаете, я прав?
-Все мы иногда нуждаемся в обществе ангела, господин Губвиг - отозвался патриций, глядя в окошко. Ему рост это вполне позволял.
-Кто-то больше, кто-то меньше.
-Но ведь ангел является только однажды. Вы сами говорили.
-Верно. Но явившись, ангел может и не захотеть уходить обратно.
-Зачем Карцеру вообще понадобился Р... Безлиц?
-Какой странный вопрос. Полагаю, ответ на него нам мог бы дать мим по имени Юм-Юм, метатель ножей из той же труппы. Как жаль, что мы не знаем, где он сейчас. Пойдемте, господин Губвик. У вас еще много работы на сегодня.
И он направился к выходу. Мокрист торопливо последовал за ним - тюремные камеры все еще нагоняли на него оторопь.
На выходе их нагнал Стукпостук. Все еще без очков, зато чистый и причесанный. К нему вернулась прежняя деревянность его движений, скованные жесты и походка. Он пристроился в хвост к шефу, опустил взгляд, и снова превратился в того, кого Мокрист всегда привык видеть на этом месте.
О, милостивые боги… Этот человек… Мокрист бросил беглый взгляд в спину удаляющемуся патрицию. Этот человек знал, кого и на какую наживку ловить. Точно так же он поймал и Мокриста, обустроив все так, что он сам - сам! - выбрал почтамт в конечном счете. Мокрист привязался к почтамту, и полюбил его. Ему казалось, тот был именно тем, чего ему всю жизнь не хватало. Так же, очевидно, лорд Витинари обошелся и со Стукпостуком. Предложил то, к чему тот вскоре привязался всей душой. Одного лишь не учел - того, что безымянный и безликий мим привяжется к нему самому. Не только к бумагам, но и к их хозяину. Что станет не только преданно ходить за ним хвостом, но даже и спустя десять лет будет помнить о мимолетном обещании, данном расчетливому тирану. И во имя этого обещания добровольно сунет голову в петлю. Вернее, попытается сунуть - Витинари был не тем человеком, который позволил бы так обходиться с этой головой. Мокристу было предельно ясно, что ЭТОГО секретаря патриций не обменяет ни на какого другого.
Бывший мошенник шел и думал, сколько в этом городе еще государственных служащих, имевших в своей жизни беседу с ангелами. Впрочем, сколько бы их ни было, ангел к ним приходил и уходил, согласно собственному расписанию. У этого ангела было гнездо, и он туда возвращался. Было к кому.
Иллюстрации.
больше артов снова здесь:vk.com/album37887644_170011491?rev=1
Бета: ворд
Дисклаймер: все принадлежит сэру Пратчетту, кроме моей больной фантазии
Персонажи: Руфус Стукпостук, Мокрист фон Губвик, Вильям де Словв, Хэвлок Витинари, Карцер, Глэдис.
Рейтинг: R
Жанры: Драма, Экшн (action), Психология, Повседневность
Предупреждения: Насилие, слэш
Пейринг: Ветинари/Стукпостук
Размер: Миди, 17 страниц
Описание:
К Мокристу неожиданно является его старый знакомый с просьбой о работе - отчего бы не помочь хорошему человеку? Все бы ничего - но вместе с тем из дворца пропадают документы, в городе бродит маньяк, а над всем этим довлеет тайна десятилетней давности... Да и в конце концов, неужели наши знакомые всегда именно те, кем мы привыкли считать их?
Посвящение:
По этому фандому мало фиков, и, как следствие, читателей. Тем не менее, в нашем несовершенном круглом мире находятся те, кто читает и даже комментирует. Если бы не они - руки бы так никогда и не дошли бы...
1
— Тебе следовало бы меня бояться, Драмнот.
Ты же знаешь, что случилось с твоим предшественником.
— Да, Ваша светлость, знаю. Он был мечтателем.
А у меня нет воображения.
(с) Чхишваброшван, фанфик «Делопроизводство»
Разница во времени не так уж значительна. В результате все происходит одинаково здеcь и cейчаc. Можно поглядеть на это и c другой стороны, как на своеобразную загадку. Когда богам нужно связывать судьбы людей они не очень-то привязываются ко времени события охватывают целые эпохи, в конце которых самую суть можно уложить в одну фразу. Например - «это он начал».
Как бы там ни было, но давайте ненадолго сделаем вид, что вопросы времени нас не касаются?
Плоский Мир
Равнина Сто
10:12 утра
10 лет назад
Телеги, поскрипывая, неторопливо тянулись по дороге, как бесконечная карамельная тянучка. Такие же пестрые и безвкусные, с налипшим сверху сахарным налетом и безыскусным грубо размалеванным картоном внутри. Их было всего три, но они могли тянуться до бесконечности. Запряженные в них лошади - одна другой дохлее и апатичнее - явно знавали и лучшие дни. Пегая, Мышастая, и Чертеезнаетчтоэтозацвет тащили повозки к горизонту, где - было видно и отсюда - поднимался большой столб дыма. То был Анк-Морпорк, город, как говорили, больших возможностей. В основном - возможностей вляпаться в неприятную историю, ну да об этом придется задумываться позже. Главное, чтобы не сейчас.
Не то чтобы им туда было действительно нужно. Но еда была на исходе, последний городок они проехали пару-тройку дней назад, а Анк-Морпорк был самым крупным городом не только в округе, но и вообще на Диске. Он… не то чтобы манил - сложно было представить себе существо, которое бы манил Анк-Морпорк. Разве что гнолля-извращенца. Но этот город выглядел, как одно сплошное обещание. И этому обещанию верили - вопреки всякому здравому смыслу.
Завтра с утра они уже будут там. Завтра с утра в их деревянных мисках и холщевых шапках будет позванивать медь, а то и пара-другая серебрушек. А пока можно ограничится капустой (хотя здесь, на равнине Сто, ее тянуло назвать с большой буквы - Капуста). Говорят, она очень полезна. Правда, никто не уточнял, для чего именно. Если, скажем, для того, чтобы к концу дня вас тошнило от одного только вида зеленого цвета - то, безусловно, Капуста была в этом признанным чемпионом, и ее полезность даже не требовала доказательств.
Лошадьми правили люди - они были тощи, запылены сверх всякой меры, и походили на те пугала, которые в конце деревенских праздников бросают в костер. В таких же пестрых обносках и с теми же кривыми, словно бы неумело, через силу вырезанными на лицах улыбками. Там, внутри, тыква могла прогнить до основания, и в ее мякоти копошились бы черви, но снаружи она всегда оставалась глянцево-блестящей, словно бы отполированной, и широкая ее улыбка должна хорошенько позабавить ребятишек.
В повозках погромыхивал их странный скарб. С одной стороны - нехитрый, а с другой - ничего ценнее у этих людей все равно не было.
Людей звали Бродяга Кнок, Шарль, Безлиц, Людо, Юм-Юм и Дерек. Впрочем, это было и неважно, потому что ни одно из имен не было настоящим. На счет Юм-Юма товарищи серьезно сомневались, уж не переодетая ли это женщина. Дерек сильно смахивал на орлейца. Что касается остальных, то они иногда и сами путались, кто есть кто.
Впереди замаячило какое-то движение - это дорогу переходили гуси. Сидящий на козлах передней повозки Безлиц встал, и помахал своим товарищам. Не так, как машут прочие люди - бестолково выбрасывая руки в стороны, нет. Его тело выгнулось, будто взлетающая птица, руки плеснули как крылья, а в следующую секунду опустились, изобразив, как будто Безлиц поднимает и прижимает к груди корзину. Едущий следом Бродяга Кнок натянул поводья, тоже встал, и передал бессловесное послание замыкающему Людо. Повозки приостановились, окутанные тишиной. Этим людям не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Им вполне хватало для этой цели своих тел. А слова… Слова лгут. Слова часто лишь мешают. Они редко разговаривали. Им было и не о чем. В жизни хватает чем заняться и помимо разговоров.
Через четверть часа они двинулись дальше.
Плоский Мир
Анк-Морпорк
Городской почтамт
06:15 утра
Наши дни
-К Вам Посетитель, Почтмейстер.
-Посетитель?
Мокрист поднял глаза на огромного голема, занявшего собой, фактически, целый дверной проем. Не то чтобы он сомневался в сказанном - големы не лгут - но это прозвучало для него несколько дико. Посетители в шесть утра не приходят, если только они не молочники и не наемные убийцы. С первыми у Мокриста дел не имелось, и, он очень надеялся, со вторыми была та же история.
-Глэдис, ты уверена?
-Да, Господин Губвик. - грохочущим голосом осыпающейся под напором бури мурены пророкотал голем.
-И кто это?
-Я Не Знакома С Ним, Мистер Губвик.
Глэдис опустила взгляд своих пылающих адской бездной глаз в пол, и на нем заиграли красные отсветы. Она смущенно затеребила огромными ручищами подол своего простого синего платья. Мокрист вздохнул и поднялся. Разбираться с этим делом в любом случае предстояло ему.
Внизу, в вестибюле почтамта, у стены скромно стоял молодой человек. Он светло улыбнулся, увидев Мокриста, и сделал шаг к нему навстречу.
-Здравствуйте. - Мягко произнес он
-Джонни?
Мокрист сбился с шага. Пусть весь город и знает, что он за птица - вернее, что за птицей он был еще год назад - но это же не повод всем его старым знакомым ходить сюда на экскурсии!
-Вы помните меня?- расцвел от искреннего удовольствия посетитель
-Конечно, помню. Поди такое, позабудь!..
Перед внутренним взглядом почтмейстера пронеслось его не такое уж далекое - а, казалось бы, принадлежащее совсем иному человеку - прошлое. Джонни был молодым и очень талантливым парнем. И он никогда, никогда не пытался «утопить» коллег. Милый и приветливый юноша доверчиво шел за теми, кто вел, и отставал, едва ему давали понять, что он более нежелателен. Мокристу он всегда чем-то нравился. Возможно, сноровкой, а возможно - необыкновенной ловкостью рук, которые умели творить настоящие чудеса.
-Что ты делаешь здесь, Джонни?
Юноша светло улыбнулся.
-Приехал искать работу, господин Губвик. В большом городе всегда есть работа. А о вас я случайно услыхал на улице. Фамилия у вас приметная, второго господина Губвика я никогда не встречал. Я подумал - если это вы, кто знает меня, быть может, найдется у вас для меня дело? Я хорошо работаю, вы же знаете!..
Знать-то Мокрист знал, но это была работа такого аспекта, каковой он сейчас не практиковал. Наивный юноша, разумеется, считает, что здесь великолепный Мокрист проворачивает очередную аферу, ему и в голову прийти не могло, что тот и правда честно отрабатывает свой хлеб в почтамте, в своей должности почтмейстера… Но Джонни действительно талантлив, как мало кто. Откажется посодействовать Мокрист - и еще до вечера Джонни приберут к рукам в Тенях. А этого не хотелось бы. С одной стороны - потому, что парня было искренне жаль, а с другой - если об этом узнает лорд Витинари…
-Вот что, Джонни, - торопливо произнес Мокрист, будто опасаясь, что его мысли немедленно воплотятся, - Я сведу тебя с человеком, у которого работа отыскивается для всех, у кого руки из правильного места растут - если ты понимаешь, о чем я.
-О, спасибо, господин Губвиг!
-Идем. - Кивнул почтмейстер. Обернувшись к Глэдис, он сказал:
-Я ненадолго. Пригляди тут за всем, хорошо?
-Конечно, Господин Губвик. - голос голема в синем платье отрикошетил от стен и купола, и, кажется, обрел собственное независимое существование благодаря уникальной акустике вестибюля. Когда Мокрист и его неожиданный посетитель выходили на улицу, этот голос словно бы толкал их в лопатки. Или, возможно это было нетерпение.
Мокрист не спрашивал своего спутника, как тот жил последнее время. А то непонятно… Хвастать своими достижениями у людей их профессии… то есть простите, профессии Джонни и БЫВШЕЙ профессии Мокриста, было непринято. Моветон. А о чем говорить еще, Мокрист не представлял.
На площади он поймал кеб, скакнул внутрь, сделал Джонни знак следовать за ним, и крикнул вознице:
-Дворец!
-Вы везете меня во дворец?! - округлились глаза его спутника. На лице поочередно промелькнули недоумение, испуг и паника.
-Не бойся - похлопал его по плечу Мокрист - Я же обещал: работа найдется. Парень успокоился и с интересом стал глядеть в окно, вертя головой во все стороны.
Колеса кеба постукивали по камням мостовой, Джонни восхищался, а Мокрист думал. Под стук колес всегда хорошо думается. Или спится. Спиться, если честно, лучше. Но сейчас Мокристу было все равно не до сна, поэтому он выбрал размышления.
Это утро у него начиналось как-то на редкость плодотворно. И это настораживало.
Плоский Мир
Анк-Морпоркские ворота
04:31 утра
10 лет назад
Стражник с редкими зубами лениво залез в каждую повозку, брезгливо приподнял крышки сундуков и пошарил алебардой под нарами. Сплюнул в дорожную пыль, и протянул руку, в которую Безлиц бросил пригоршню мелочи. Больше у них все равно не было. Стражник махнул рукой, и повозки стали медленно вползать в ворота.
Город не спал. Это немного удивляло, но лишь немного. Они все привыкли к сонным местам, но там сонность была нормальным состоянием. Они были сонными и утром, и днем и вечером. Сонность была там естественным положением вещей. Течением нормальной жизни, можно сказать. Все делалось медленно, неторопливо и значимо. А здесь… Солнце еще не успело толком растолкать облака и вылезти из-за горизонта, а на улицах уже было полным-полно спешащего народа, хлопали двери и ставни, а мимо то и дело катили другие повозки. Безлиц, подумав немного, и понаблюдав, пристроился к ним в хвост. Где много повозок - там и рынок. Где рынок - много людей. А люди - это всегда деньги.
Шарль выглянул из-за протертой, залатанной многажды занавески и вопросительно поглядел на товарища. Безлиц качнул головой - один раз. Шарль свою склонил к плечу. Безлиц качнул снова, на этот раз более резко. Шарль показал руками, как он берет что-то в горсти и подносит к лицу, будто пригоршню воды. На этот раз Безлиц кивнул. Шарль скрылся за занавеской.
Рынков в городе оказалось несколько, но это не расстраивало. Наоборот, это означало, что можно будет объехать их все. Только стоило позаботиться о ночлеге, вернее, о месте, где они могли бы остановиться. Выезжать за город, а с утра снова платить пеню стражнику не захотелось бы никому.
Спустя час под колесами телег зачавкали гнилые овощи, а приближающийся шум и усилившийся запах подсказали, что рынок уже совсем рядом. Безлиц апатично встряхнул вожжами, чтобы Мышастая не заснула на полдороге. Он не торопился, однако это было вовсе не оттого, что время не было дорого. Наоборот, именно потому, что Безлиц знал ему цену. Дело не в спешке, а в том, как правильно распределить усилия и задачи. Он всегда и все делал вовремя.
Повозка, наконец, остановилась. Кивнув самому себе, Безлиц скрылся в ее недрах. Шум вокруг нарастал. Скоро нужно будет работать
Плоский Мир
Анк-Морпорк
Королевский дворец
07:01 утра
Наши дни
Стража во дворце знала Мокриста, а его деловое небрежное «это со мной» в адрес Джонни прошло без сучка и задоринки. Они поднялись по мраморной лестнице, миновали несколько коридоров и галерей, пока, наконец, не оказались перед дверью с надписью «Канцелярия». Мокрист ее приоткрыл, кивнул барышне за стойкой, и ее немедленно словно ветром сдуло. Почтмейстер закрыл дверь и отошел к окну. Все это время с интересом наблюдавший за ним Джонни уважительно поинтересовался:
-У вас есть связи в канцелярии?
-Можно и так сказать.
-Неужели главный счетовод?!
-Нет, кое-кто получше. А, вот и он… Доброе утро, Руф.
-Доброе. - Строго кивнул ему в ответ молодой человек, как раз появившийся из-за двери. - Что на этот раз?
-Руф, это Джонни, молодой и перспективный талантище. Джонни, это - Руфус Стукпостук, секретарь его светлости патриция этого города. Руф, этому молодому человеку очень нужно - Мокрист сделал некое выразительное движение бровями - поговорить об ангелах. Ты понимаешь меня?
-Конечно. - Снова строго кивнул секретарь. - Однако у его светлости сейчас важная деловая встреча, и собеседования придется подождать. - Он повернулся к Джонни, обращаясь уже лично к нему:
-Прошу проследовать за мной. - И клерк посторонился, давая ему дорогу. Джонни, оглядываясь на Мокриста, шмыгнул в дверной проем. Стукпостук кивнул почтмейстеру, и закрыл дверь. Мокрист глубоко вздохнул и направился к лестнице.
Все хорошо, что хорошо заканчивается, не правда ли?..
Патриций поговорит с Джонни, найдет, куда применить его феерически ловкие руки, Мокрист не попадет под раздачу, а, возможно, его даже похвалят за разумное решение… Хотя «похвалят» - это не про Витинари. Ну, хоть не повесит. Тоже, согласитесь, хлеб.
Плоский Мир
Анк-Морпоркский рынок
09:22 утра
10 лет назад
Безлиц стоял в сумраке повозки, куда свет пробивался только через дыры в покрытии. Но свет ему и не был нужен. То, что он собирался делать, не нуждалось в свете.
Он открыл крышку деревянного ящика. Этот ящик даже сундуком нельзя было назвать. И сундучком тоже нельзя. Не то чтобы он был бедным, или убогим - нет. Он был крепким и функциональным, побитым жизнью, поцарапанным, с давно облезшей краской, потускневшим замком и сбитыми углами. Дерево на ощупь было удивительно сухим. Безлиц поднял крышку, и опустил руку в ящик. Не глядя, зачерпнул содержимое, и быстро, одним движением, растер по лицу. Пару раз мазнул, сглаживая результат, и поглядел в осколок зеркала - скорее для проформы. Вытер руку о тряпку, висящую под зеркалом, и бесшумно опустил крышку обратно. Пошарил на полочке рядом, и выудил несколько металлических коробочек, каждая не больше спичечного коробка - и тонкую кисть. Зажав коробочки между пальцами - все три сразу - свободной рукой он открыл их. Не прибегая пока к кисти - она так и торчала пока неиспользованная, тоже зажатая между пальцев - Безлиц едва ощутимо тронул содержимое одной из коробочек. На подушечках остались жирные черные следы. Два отточенных, давно заученных и выверенных движения по бровям, и он снова воспользовался тряпкой под зеркалом, вытирая руки. Новый мазок уже в другую коробочку, и серо-синие тени пролегли под глазами. Снова тряпка. В последнюю емкость он окунул кисть, самый ее кончик - и быстро-быстро, мелкими штрихами, наметил мимические мышцы. На первый взгляд - чем-то бесцветным.
Вернув все на полочку, Безлиц снова вытер руки и лишь теперь поглядел в осколок на результат. Из мутной зеркальной поверхности на него смотрело белое лицо с тонкими бровями вразлет, хорошо очерченными выразительными скулами, яркими глазами, но безо рта и носа. Безлиц широко улыбнулся, заломил брови, и скорчил глумливую рожу. Это было похоже на то, как солдат перед боем проверяет исправность своего самострела. Лицо, как резиновое, покорно повторило все команды, выдав именно то, чего требовал Безлиц. И снова застыло.
Он повернулся к другому ящику, побольше. В нем кучей лежало какое-то тряпье, не самое свежее на вид. Порывшись там, он выудил шарф, и пару белых - действительно белых - перчаток. Шарф он обмотал вокруг шеи, перчатки же пока заткнул за пояс. Прислушался - вернее, резко насторожился, как будто сработало какое-то чутье.
В повозку, отдернув занавеску, заглянул Людо. Он вопросительно поднял брови. Безлиц кивнул и одел перчатки.
Пора.
На площади толпилось немало людей. Они пока только прислушивались - Дерек играл на расстроенной скрипке, завлекая публику. Он тоже был в гриме, и на его лице застыла комичная скорбь. Люди любят, как известно, потешаться над чужим горем. Бродяга Кнок и Юм-Юм рядом пытались изображать что-то вроде представления, но выходило у них скверно. Они были хороши в жонглировании, в метании ножей друг в друга, но жонглировать было нечем, а что касается ножей, то их пришлось продать пару недель назад, когда было совсем туго.
Безлиц вынырнул на деревянный помост, раскинув руки, как будто разбрасывая в стороны Юм-Юма и Кнока. Те покорно брызнули, оставляя настил ему.
Безлиц запрокинул голову. Над ним было белое небо, с низкими облаками. Солнце сегодня не появлялось. Мир вокруг успокаивался, и приходил в нормальное состояние - как всегда, когда он оказывался перед публикой на сцене. Когда Безлиц опустил голову, у него в руках была лейка. Сразу становилось понятно, что это именно лейка, а не, скажем, чайник. Пальцы сжимались на ручке, свободная рука поддерживала полную лейку под днище, и весь фокус здесь был в том, чтобы зрители видели то, чего нет. И люди видели ее, эту лейку. Они были в его, Безлица, власти сейчас. Верили его рукам. Они видели, что это именно лейка, а не, скажем, чайник, видели, как он поливает розовый куст, накланяется, чтобы понюхать цветы, и укалывает палец острым шипом. Они видели, как он в злости пинает стену, затем швыряет в нее лейку.
Люди действительно видели это. И они в самом деле были в его власти. Безлиц мог заставить людей видеть все, что угодно. Он сидел на несуществующих стульях, и зрители слышали, как скрипят у них ножки. Кормил несуществующих птиц, и в воздухе на грани слышимости как будто проявлялось далекое щебетание. Он не любил говорить, это была правда. Но слова и не нужны были миму, который вряд ли бы отличил свое лицо от лиц товарищей по скитаниям, если они не были в побелке и угле.
Он выхватил шпагу, и вызвал розовый куст на дуэль. Люди засмеялись - чужой глупости они тоже радовались весьма охотно. О доски настила зазвенели монеты. Мелкие, едва заметные, тускло поблескивающие в скупом свете. Немного. Но они означали, что сегодня он сам и его товарищи лягут спать не с пустым желудком, и, если повезет - через пару дней купят Юм-Юму новые ножи.
Безлиц запрокинул голову и закружился в вихре розовых лепестков, споткнулся о лейку, и упал в высокую траву. Из травы не было видно, как к помосту проталкивается городская стража.
Плоский Мир
Анк-Морпорк
Городской почтамт
20:17 вечера
Наши дни
По лестнице простучали торопливые шаги, дверь хлопнула, и на пороге кабинета Мокриста появился редактор главной городской газеты «Правда», запыхавшийся и обеспокоенный.
-Срочно собирайся! - выпалил он, едва переводя дух - Мы едем!
-А что я опять натворил? - недоуменно нахмурился Мокрист. Он действительно приподнялся со своего места, пока не очень хорошо понимая все происходящее. Редактор, его давний знакомый, бывал в этих стенах настолько редко, что это событие определенно нужно было заносить в бортовой журнал, если бы он только тут имелся.
-Идем-идем! - настаивал тот.
-Вильям, да объясни же ты по-людски! - не выдержал бывший (хотя находились и те, кто в этом сомневался по сей день) мошенник - Как я буду спасать отечество, не зная, что приключилось?
-Руф тебе все объяснит. - Пообещал Вильям. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пока Мокрист торопливо собирался.
Они с почтмейстером спустились вниз, где у ворот ждала карета. Кони обеспокоено били копытами. Возница даже не взглянул в сторону людей. Вильям торопливо открыл дверцу, и мотнул подбородком, призывая поторапливаться.
Внутри кареты действительно сидел Руфус. И у него в руках не было привычной планшетки. Это настолько поразило почтмейстера, что он даже не сразу подобрав слова. Вильям тем часом тоже оказался внутри, дверца хлопнула, и карета тут же стронулась с места.
Стукпостук повернулся к Мокристу, и тот заметил, что движется секретарь как-то скованно, словно бы однобоко.
-Что стряслось? - нахмурился он - Где ты уже отметился?
-Ножевое ранение - бесстрастно отозвался Руфус - Легкое, нет причин для беспокойства, господин Игорь все зашил.
-Ты так говоришь, будто я должен знать, какой именно Игорь это делает для тебя обычно… или ты к своему знакомому из Городской стражи обратился?
-Да, к нему. Но не это существенно на текущий момент.
-А что же тогда существенно?
Мокрист заметил, как сжались и разжались бледные пальцы собеседника. Ему не хватало бумаг и карандаша. Ему не хватало записей. Стукпостук, кажется, не заметил этого своего непроизвольного жеста. Он спросил:
-Ты знал, что Джонатан Карцер - самый разыскиваемый маньяк нашего континента?
-Джонни?!
Мокрист вытаращил на собеседника глаза. На миг ему показалось, что он спит. Быть такого не может, чтобы этот милый, вежливый паренек...
-Расскажи ему, Уилл. - попросил Руфус - Мне говорить все еще трудно.
Редактор кивнул и достал свой извечный блокнот. Сверяясь с ним, он заговорил:
-По данным архива стражи, Карцер находится в перманентном розыске вот уже лет десять. Он убивает, как другие танцуют - легко, непринужденно, и часто без особой на то причины. Люди ему обычно верят, он умеет… управлять ими, что ли?.. На него никто не думает, а потом оказывается слишком поздно.
-Мы все еще о Джонни говорим?.. - потеряно уточнил Мокрист
-Да-да, о нем.
-А… - он бросил паникующий взгляд на секретаря. Тот бездумно глядел в окно. Однако на его работе было бы странно не развить боковое зрение. Как будто догадываясь, о чем думает почтмейстер, Стукпостук сообщил:
-С его светлостью все в порядке, насколько мне известно.
Говорил он, не отрываясь от своего занятия, как будто высматривая за окном нечто интересное. Но Мокрист слишком хорошо знал, насколько это далеко от истины. Ножевое ранение никогда не бывает приятным событием, и не вызывает, соответственно, желания скакать и веселиться.
-Тогда в чем вопрос? И почему под него вообще стали копать? Он чем-то себя выдал?
-Что-то вроде того. Сегодня днем, пока длилось ожидание аудиенции, Карцер ударил ножом Руфа, перерыл картотеку, кое-что стянул и смысля. Пострадавшего нашли, отправили к Игорю - кандидатура доктора Лоуни почему-то Руфа не устроила - и только когда он пришел в себя, мы смогли узнать о произошедшем. По составленному описанию стража провела поиск в своем архиве, и тут-то и выяснилось, что твой Джонни, и их маньяк Карцер это одно и то же лицо.
-И что же этому психу понадобилось в картотеке? - полюбопытствовал Мокрист. Он пока слабо осознавал масштабы происходящего. Это выглядело, скорее, приключенческим романом, стечение обстоятельств в котором дело такое же возможное, как существование планеты из мороженого.
-Тебе что-нибудь говорит имя «Безлиц»? - неожиданно подал голос Стукпостук. Он упорно глядел в свое окно, а не на собеседников, и ему, очевидно, было все еще неприятно шевелиться.
-Гм, нет, кажется… - честно задумался почтмейстер - Кто это?
-Это давнее дело. Так звали одного мима. Именно его личное дело Карцер и стащил.
-Зачем?!
-Зачем маньяки вообще делают то, что они делают? - пожал плечами редактор
- Возможно, великая вселенская брокколи велит им поступать так. Или еще что-нибудь в этом же роде.
-И что теперь?
-Это - Руфус с усилием повернул голову - я у тебя хотел спросить. Я могу подсказать с документами. Вильям здесь ради статьи. А криминальное мышление - по твоей части.
-Вы хотите, чтобы я нашел маньяка?! Как?! Я-то сам нормальный!..
-Правда?
Мокрист чертыхнулся и тоже уставился в окно. Тут даже и обижаться, по сути, было не на что. В его представлении мозг Стукпостука был чем-то скорее механическим, нежели живым. Там все было разложено по полочкам, пронумеровано, и раз и навсегда расставлено по местам. Как только появлялось нечто новенькое, хозяин мозга аккуратно его маркировал и помещал в соответствующий ящичек. Мокрист фон Губвик навеки вечные был помещен в раздел «преступления», что для Стукпостука означало не дурные наклонности всего лишь определенную направленность мысли. Именно поэтому, как только встречалась проблема, где намечалось нарушение закона, первым кандидатом на составление плана в представлении клерка был именно он, Мокрист.
Возможно, это было одной из тех таинственных причин, побуждавших лорда Витинари поощрять их странную дружбу. Чуть ли не каждую неделю Мокрист сталкивался с необходимостью распутывать чужие аферы, и не законным путем, а, так сказать, кружным, хитростью. Как будто патриций хотел заставить Мокриста побывать в шкуре тех, кто должен был в свое время решать ребусы его афер...
Спустя минуту он произнес:
-Где выступал тот мим?
-Думаешь, он подастся туда? - серьезно поглядел на него Вильям. Почтмейстер пожал плечами.
-А куда еще?
2
Плоский Мир
Анк-Морпорк
Тюрьма Танти
14:28 дня
10 лет назад
Безлиц сидел, опустив голову, и рассматривая грязный пол. На самом деле, тот был выметен чисто, но все равно выглядел грязным. Во всех тюрьмах всех миров сохраняется это ощущение, и Танти исключением не была.
Он не видел, что сталось с его товарищами. Их очень быстро скрутили, и доставили сюда, как будто они были преступниками. Его камера была небольшой, и серой, маленькое оконце под самым потолком почти не давало света. Безлиц сидел на нарах, обхватив колени руками. Его белое лицо застыло маской, какой, по сути, всегда и было. Он сидел уже довольно давно.
Дверь заскрипела. Это не был пронзительный, нарочитый скрип, производимый ради того, чтобы заключенный запаниковал. Нет, это было обычное поскрипывание крепкого, но уже не нового механизма.
-Эгей, господин хороший! - жизнерадостно возвестил кто-то с порога - Чай будешь?
Безлиц повернул голову на голос. На пороге стоял человек в кожаной одежде, и, что более важно, со сдвинутой на лоб характерной маской.
-Чай, говорю! - повторил человек - Ты новенький, да? Я тоже. Будем знакомы, Даниель Труппер! А ты?
Безлиц указал на свое лицо, и провел перед ним ладонью, словно стирая что-то.
-Лицо? - поднял брови Труппер - Без лица? Безлиц?
Безлиц кивнул.
-Тоже дело - одобрил палач. Он по-хозяйски прошел в камеру, пинком затворив за собой дверь, и устроился на табурете напротив заключенного.
-В общем, Безлиц, в мои обязанности входит рассказать тебе о твоем будущем и немного - совсем коротко - о прошлом. Если честно, то и будущее будет не очень длинным. Ты, конечно, думаешь - какое право они имели хватать меня, ведь я ничего не сделал. Ну, признайся - думал, или нет?
Безлиц пожал плечами.
-Мимы в Анк-Морпорке под запретом. - Даже, кажется, немного сочувственно произнес Труппер. - Лорд Витинари их вешает.
Он подождал немного и с явным сожалением добавил:
-За ноги.
И, заметно повеселевшим тоном закончил:
-Над ямой со скорпионами.
Безлиц изобразил, как он подхватывает с пола скорпиона за хвост, подносит к глаза, рассматривает, и скорпион вырывается. Бежит, убегает прочь, а Безлиц обижено сует укушенный палец в рот. Труппер расхохотался.
-Вешать по-нормальному я пока никого не вешаю. - Признался он. - Но за ноги, да над скорпионами - это как раз по моей части. Если все пройдет гладко, получу в следующем месяце повышение. Мне осталось - он гордо поднял палец - Всего одиннадцать повешений, и меня переведут в рычажную группу. В петельной я и так первый. Так что не беспокойся, тобой занимается профессионал, парень.
Безлиц печально улыбнулся, его руки сомкнулись на его же горле, глаза вылезли из орбит, язык вывалился - но лишь на мгновение. Спустя его он уже возвел глаза к потолку и взмахнул руками как крыльями.
-Это верно, - серьезно кивнул Труппер - Человеку едино, каким путем отправляться на небеса. Прочем, между грешной землей и богами есть кое-кто, кто мог бы, скажем так… замедлить перемещение от одного к другому…
Безлиц вопросительно поднял брови.
-Ангелы. - Подсказал Труппер - Тут есть кое-кто, кто хотел бы поговорить с тобой об ангелах, парень
Плоский Мир
Анк-Морпоркск
Рыночная площадь
21:53 вечера
Наши дни
Карета остановилась, они вышли, и она поехала дальше. Мокрист проводил ее непонимающим взглядом.
-Это экипаж командора Ваймса. - Пояснил странную ситуацию Стукпостук
- Он позволил им ненадолго воспользоваться, но мне бы не хотелось злоупотреблять его щедростью.
-Собственно, мы на месте. - Объявил Вильям, жадно оглядываясь, как будто рассчитывая увидеть стрелочку-указатель с надписью «вам сюда». Разумеется, такого указателя здесь не было, а были только пустующие прилавки, заваленные мусором, одинокие палки от тентов, и сломанная оглобля у стены дома. Небольшой по Анк-Морпоркским меркам, рынок, не был оживленным местом в этот час.
-Ни черта не видно. - Пожаловался почтмейстер. - Стен понаставили, высотных домов понастроили, и теперь черт его знает, что вокруг, луна сюда даже не заглядывает… Вот что, давайте-ка поднимемся на крышу да осмотримся.
-На крыши. - Поправил его Вильям. - Быстрее выйдет.
-Угу. - Кивнул Стукпостук. - Пусть переловит нас поодиночке…
-Стража патрулирует город этой ночью особенно тщательно. - Напомнил ему редактор «Правды».
-Странно, что командор Ваймс вообще нас отпустил... - заметил почтмейстер в ответ. Он заложил большие пальцы за ремень и нервно оглядывался. Самому себе ему было сложно пояснить, зачем он сюда приехал. Но как-то уже привычно стало ввязываться в подобные авантюры, причем именно в таком составе.
-Не вижу ничего странного. Он полагает, маньяк будет бегать от стражи, а мы для него неинтересны. Свое он получил, мы-то там каким боком?
- И с чего мы можем вообще быть уверенными, что он здесь?
-А чего тогда ты приехал?
-Это - новости. - Коротко отозвался Вильям и помахал блокнотом. Для него эта фраза служила универсальным ответом на множество вопросов. - Давай, я на эту лезу, а ты - на вон ту. Руф? Давай ты нас внизу подождешь, а?
-Хорошо. - Кивнул секретарь спокойно. - Я все равно вряд ли осилю сейчас подъем.
-Тогда крикнешь, если что будет не так.
Распределив, таким образом, обязанности, они разошлись. Мокрист полез на одну крышу, Вильям, не слишком ловко - на другую. Стукпостук остался внизу, поглядывая по сторонам.
Мокристу подъем давался легче. Он к таким фокусам привык давно, и стена ему попалась удобная. Неприятности начались наверху - он с горем пополам сообразил, что все дома вокруг площади фактически соприкасаются крышами, между которыми предприимчивые хозяйки натянули бельевые веревки, а кое где было даже сложно определить, где заканчивается крыша одного здания, и начинается крыша другого. Почтмейстер огляделся, и немедленно заметил неподалеку Вильяма. В сущности, они могли так не стараться, карабкаясь с разных сторон. На этой части крыш не было голубятен, и перебраться с одной на другую было просто. Маханув ему, Мокрист зашагал в его направлении.
-Прогулялись... - усмехнулся редактор, когда они встретились - Шпионы, да?
-Да. - Весело кивнул Мокрист. - Мы те еще шпионы.
-Видел что-нибудь?
Лицо его собеседника, обычно оживленное, как-то странно омертвело. Он глядел куда-то за спину Вильяма.
-Сейчас вижу. - Деревянным голосом сообщил он. Редактор презрительно оттопырил нижнюю губу.
-Брось. Это старый розыгрыш, будто бы маньяк стоит у меня за спиной. На это даже не все дети покупаются.
-Маньяк стоит напротив, через площадь. - все тем же неживым голосом сообщил Мокрист - И стоит он там не один.
На этот раз редактор обернулся. И действительно увидел - в отдалении (не таком уж и большом, надо сказать) мелькали человеческие фигуры. В одной из них Мокрист легко узнал Джонни. Он двигался плавно, как змея в траве. А вот вторая…
-Мы же договаривались, что он ждет внизу!.. - возмутился до глубины души редактор.
-Значит, не дождался. - Пожал плечами Мокрист, для которого намного более привычным делом была ситуация, когда все идет не так, как запланированно.
Луна, словно бы вспомнив о своих обязанностях, вынырнула из-за туч, и крыши залил неуверенный дрожащий свет. Об этом заботились причинно-следственные связи, которые отвечали во вселенной как раз за то, чтобы вовремя ударила молния, солнце подсветило в спину, или погас свет...
Карцер десять лет скрывался от стражи по всему континенту. Он умел лазить по крышам. Его движения были похожи на игру. У клерка, неведомо за какой надобностью отправившегося на эту крышу, не было никаких шансов.
-Это было больно. - Прокомментировал Мокрист, которому - да, бывали в его жизни и неуспехи - доводилось иметь дело с людьми, вооруженными ножами.
Карцер засмеялся - это был красивый, чистый звук, совсем не похожий на смех маньяка, каким его описывают авторы ужастиков для почтенной публики. Ему было весело - и, наверное, ему было скучно. Он подскочил, двигаясь, как кукла на резиночках. Толчок, подсечка, и вот он уже заворачивает противнику руку за спину, впечатывая лицом в стену. Послышался слабый звук бьющегося стекла. По беленой поверхности стены сползла безвольная фигура.
-Там край крыши. - Флегматично сообщил Мокрист, когда редактор «Правды», как будто резко проснувшись, метнулся вперед.
-Между нами целая площадь. А на то, чтобы спустится вниз, и подняться туда, нам понадобится несколько минут.
-А перейти с крыши на крышу?!
-Я уже минуту ищу, где здесь переход, и пока не могу его обнаружить. Разве что в тебе умер великий канатоходец.
Вильям отчетливо скрипнул зубами.
Напротив, так, вроде бы, близко - и так далеко на самом деле - Карцер пнул поверженного врага, спрятал нож и огляделся, будто бы ища, с чем бы еще развлечься. Его взгляд остановился на крыше напротив. Мокрист сообразил, что под лунным светом они с Вильямом видны так же хорошо, как и сам Карцер - им. И преимущество не на их стороне, потому, что отговорки типа «нас двое а он один» выглядели здесь особенно жалкими.
-Ты был неплохим парнем. - Произнес почтмейстер вслух, не сводя глаз с Карцера.
-Я думаю, еще рано со мной прощаться. - Отозвался Вильям.
-О, не переживай, я разговариваю сам с собой.
Карцер, тем часом, тоже не обнаружив иных путей сообщения, ступил на туго натянутую бельевую веревку. Проверил ее, нажав, и - побежал по ней, с крыши на крышу, торопясь, пока не утратил драгоценного равновесия, попасть на нужную сторону. Он не боялся упасть - и, видимо, поэтому и не падал. Секундный прыжок, и вот уже крыша слабо загудела, когда на нее приземлился человек. Луна высветила улыбку Карцера. Такую же вежливую и вкрадчивую, как и обычно. Вот только теперь она была пугающей. Ему было хорошо. И это тоже не добавляло спокойствия.
В его опущенной руке сверкнул нож, поймав лунный лучик. Мокрист сглотнул. Он редко когда сталкивался со страхом лицом к лицу, и обычно решал все свои проблемы при помощи разговора. Здесь же он, очевидно, был бесполезен.
Карцер перехватил нож в нижний хват и сделал шаг в их сторону
Плоский Мир
Анк-Морпорк
Королевский дворец
16:00 дня
10 лет назад
-Знаете, отчего я не люблю мимов? Их власть над человеческими умами может быть безмерной. Человеку достаточно самостоятельно вообразить недостающие детали, и, так как собственная фантазия всегда безупречна, он увидит то, что хочет. Слова обесцениваются. А слова - это главное оружие нашего века.
Вы не знали местных законов, тем не менее, как говорят в Щеботане, незнание не освобождает от уплаты налогов.
Ваши товарищи по скитаниям высланы за пределы города. Они скверные мимы. Вы же - другое дело. Вы хорошо понимаете людей, знаете, чего они хотят, и что им нужно. Вы чувствуете настроения толпы, как пловец чувствует волны, предугадывая следующую и маневрируя. Вы умеете читать и писать? О счете я вас не спрашиваю, мне известно, кто вел финансовые дела вашей группы. Что ж, и вы ЛЮБИТЕ читать. Так слова оказываются в вашей власти, в вашей голове. Вы можете взять их на вооружение, и быть сильнее их, потому как один раз посмотреть проще, чем читать несколько дней. Люди согласны смотреть, а вы - вы говорите им то, что сами сочтете нужным. Вернее, вы показываете им это.
И сейчас у вас есть два пути. Я предлагаю вам работу. Государственную службу, если быть точным. Талант, подобный вашему, было бы жаль утратить. Но еще более жаль было бы, если бы он был направлен не на созидание, а на разрушение. Поэтому, если вам не по вкусу мое предложение, то позади вас есть дверь, и вы можете воспользоваться ею. Уверяю вас, поступив так, вы более никогда не услышите обо мне. Полагаете, там пропасть? О, это вы сможете узнать, только заглянув туда. Однако помните - когда вы смотрите в пропасть, пропасть тоже смотрит в вас.
Расскажите мне о вашей жизни. Нет-нет, когда я говорю «расскажите» я имею в виду именно передачу информации при помощи слов. Вы не любите говорить? Что ж, видимо, вы станете довольно молчаливым служащим.
Вы наблюдательны, если можете схватывать такие мельчайшие детали, какие показываете в своих представлениях, аккуратны и точны. Я хочу, чтобы вы направили эти свои качества на приведение в порядок городской картотеки, которая, по правде сказать, сейчас переживает не лучшие свои дни.
Итак, господин Стукпостук, смерть или картотека?
Плоский Мир
Анк-Морпорк
Рыночная площадь
22:10 вечера
Наши дни
Призраки не больно-то любят лезть в дела смертных. У них и своих хватает с головой. Известно крайне мало исторических примеров, когда призраки являлись живым, и все они были обусловлены крайней государственной необходимостью. Поэтому все участники событий на крыше были несколько обескуражены появлением одного из этой братии в пределах прямой видимости.
Белесая фигура плыла в ночной тьме к ним, надвигаясь со стороны площади. Кажется, у этого конкретного призрака были весьма определенные планы на счет всех присутствующих. Однако уже спустя секунду заблуждение их рассеялось - никакого призрака во тьме не висело. Просто побелка создавала такой эффект. Казалось, что перепачканный ею человек и правда плывет в воздухе. Стукпостук шел по веревке, как по твердой дороге - по-деловому быстро, не глядя под ноги, как будто задумавшись о своем. Карцер начал было оборачиваться к нему всем корпусом, но предпринять ничего не успел.
Человек в побелке спрыгнул на крышу. Сделал едва заметный жест рукой, и этим заставил Карцера насторожиться. Его поза неуловимо изменилась, став из расслабленно-развязной собранной. И Мокрист понимал почему: именно таким жестом сам Карцер доставал нож.
Выпад последовал молниеносно. Карцер отпрянул. На его лице ненадолго промелькнуло выражение чего-то, отдаленно напоминающего страх. Но оно быстро сменилось сосредоточенностью и - неожиданно - удовольствием.
-Это он. - Произнес Вильям уверенно, и зашуршал блокнотом. В любой ситуации «Правда» была для него превыше всего.
-Кто - «он»? - не отрывая глаз от странного зеркального танца, уточнил почтмейстер. Он преглупо чувствовал себя сейчас в роли зрителя из первого ряда.
-Карцер. - Коротко ответил редактор, уже строча, как бешенный. - Руф движется, как Карцер. Приглядись.
И это была правда. Джонни словно бы оказался перед зеркалом, копирующим его с безжалостной точностью. Он кидался вправо - и человек, испачканный побелкой, кидался туда же. Он отступал - и противник тут же настигал его, и исчезал, стоило сделать шаг вперед самому. Белесый призрак, казалось, будто заранее знал, куда ступит противник. Это было похоже на результат долгих и тщательных репетиций.
Они танцевали под луной, и иногда воздух свистел, рассекаемый резким взмахом лезвия. В этом была какая-то последовательность, какая-то закономерность. Во всем этом безумном танце был некий смысл, который предательски ускользал, как только вы начинали вглядываться.
Но в какой-то момент истина не выдерживала, и являлась вам во всей своей красе - они оказались слишком близко к краю. Опасно балансируя на бортике края, оба застыли друг напротив друга - как два росчерка серо-белым и серо-коричневым. Стукпостук протянул руку - свободную руку. Протянул спокойно, как за папкой с полки. Но Карцер отпрянул. Для него в этом жесте было что-то, чего он опасался больше падения.
Он исчез совсем не эффектно, просто сгинув в голодной темноте внизу, и даже звука встречи его тела с булыжной мостовой не донеслось.
Луна, видимо, удовлетворившись результатом, вылезла полностью. Свет ее стал ровнее, и более мягким. В нем уже не было ни грамма потусторонности. Вильям по-прежнему скрипел карандашом по бумаге, высунув от усердия кончик языка. Он был весь там. Почтмейстер же наоборот, целиком и полностью был здесь, и очень о том жалел. Сердце колотилось, а многолетняя старушка-паранойя нашептывала, что один-то маньяк рухнул вниз, на булыжники мостовой, зато второй стоит целехонек прямо перед ним.
-Руф, сколько ему было лет? - разрушил очарование момента прагматичный литератор Вильям
-Двадцать восемь. - Отозвался тот, оборачиваясь к ним. Секретарь был взлохмачен, его галстук трепал ветер, а лицо без очков было чужим и непривычным.
-Джонатан Карцер, двадцать восемь лет, который… Спасибо, Руф! - Который обвиняется…
-Откуда у тебя нож? - задал давно мучивший его вопрос Мокрист. Вместо ответа Стукпостук протянул руки. Они были пусты.
-Но я же видел…
-И он тоже видел.
-То есть… ножа не было? Вообще? Почему же тогда Карцер не напал сразу же?.. Кружил, медлил...
-Он видел нож. Я вел себя, как человек, у которого есть нож. И он это видел, и верил в это. Тела не лгут. Слова лгут. Люди лгут. Тела нет.
Стукпостук отошел от края, приблизившись к собеседникам. Мокрист хмыкнул. Ему до сих пор было не по себе.
-Ну, что? - неуверенно произнес он - Мы можем возвращаться?
-Я - нет. - Покачал головой Руфус. - Мне нужно в другое место.
-В какое? - тоном человека, подозревавшего самое худшее, и чьи подозрения вот только что подтвердились, поинтересовался почтмейстер.
-Не думаю, чтобы тебе хотелось пойти со мной.
-Это звучит, как провокация.
-Как хочешь. Но я предупредил.
Секретарь повернулся к лестнице, и стал спускаться едва ли не на ощупь, придерживаясь рукой за стену. Он шел странной ломаной походкой человека, который никак не может сообразить, в чьем теле он очутился. Почтмейстер поспешил следом, а Вильям, так и не оторвавшийся от статьи, машинально направился туда же.
Оказавшись внизу и пропетляв до широкого проспекта, они поймали поздний кеб. Стукпостук что-то тихо сказал вознице, и вскоре они уже катили куда-то, в ведомую лишь ему одному сторону. Вильям писал. Его глаза горели не хуже, чем у Карцера. Мокрист счел за лучшее не лезть под горячую руку что одному, что второму. Он уставился в окно, и ни о чем не думал. Голова его была пуста, ибо логичная мысль «что лорд Витинари сделает с тем, кто притащил Джонни Карцера во дворец» была там не желанной гостьей.
Спустя примерно час кеб остановился и они вышли. Мокрист задрал голову, осматривая место, куда они приехали, и понимая что - таки да, надо было послушаться хорошего человека Руфуса Стукпостука, который никогда не говорил ему неправды, за исключением тех случаев, когда по наущению патрона недоговаривал и замалчивал.
Стукпостук уверенно направился к воротам и постучал. Немедленно открылось небольшое окошечко, и в воротах загрохотал засов. Дежурный загремел ключами. Ворота распахнулись, пропуская пришлых. Вильям, кажется, намеревался исписать блокнот от корки до корки. Мокрист подумал, было, о позорном бегстве, затем вспомнил, что на нем золотой костюм и впал в депрессию. Бегства главный почтмейстер и заместитель председателя королевского банка не мог себе позволить ну никак.
Во внутренний двор бодрым колобком выкатился какой-то человек.
-О, сэр, это вы! - просиял он
-Господин Труппер, доброй ночи. - Чопорно кивнул ему Стукпостук. - Боюсь, я к вам.
-Всегда к вашим услугам, сэр. У его светлости есть для меня работа?
Труппер воззрился на ночного гостя с таким видом, будто указания от патриция в такое неурочное время были для него самой естественной на свете вещью. Естественнее могло быть лишь то, что их принес и передает его секретарь.
-Да, господин Труппер. Прошу, проведите меня в камеру.
-В камеру, сэр?.. - опешил Труппер - Вы имеете в виду… в чью-то?
-Нет, господин Труппер. В пустующую камеру. Я здесь на правах заключенного.
-Э, простите, сэр, но на каком основании?
-Приказ его светлости лорда Витинари.
Труппер сморгнул. Это даже для него было слишком. Мысль о том, что патриций отправляет своего секретаря в тюрьму - самостоятельно, одного, без охраны или конвоя - и тот приходит, в чем-то была ужасно, неприятно логичной. Что-то подсказывало, что - при надобности - именно так бы патриций и поступил. И секретарь отправился бы в указанное место им незамедлительно. Что он, кстати, и сделал.
-Что ж… - Труппер замешкался, но снял с пояса кольцо с ключами - Пойдемте. Ваша камера как раз сейчас свободна.
Мокрист, не веря собственным глазам, наблюдал, как палач уводит Руфуса в недра здания.
-Что значит «ваша камера»? - поинтересовался он у пустоты, не особенно рассчитывая на ответ. Пустота, тем не менее, отозвалась голосом Вильяма де Словва. Тот произнес задумчиво:
-Ну… Мы ведь не знаем, кем Руф был ДО того, как стать секретарем Витинари, а?
Плоский Мир
Анк-Морпорк
Королевский дворец
05:01 утра
Наши дни
Патриций обмакнул перо в чернильницу, поставил подпись и перевернул страницу. Бросил взгляд на угол стола. Бумаги, оставленные со вчера, подходили к концу, а новые все никак не появлялись. Он с неудовольствием протянул руку к бронзовому колокольчику, но звонить не стал - опустил обратно, и сложил пальцы перед собой. Бросил взгляд в окно. Утро стояло неплохое - солнце все же решило не отлынивать от своих прямых обязанностей, и теперь разминало лучи над городом, стараясь дотянуться до каждого уголка.
Патриций едва заметно дернул уголком рта и с явственным неудовольствием протянул все же руку к колокольчику. Встряхнул его энергично один раз и поставил с тихим стуком на место. Ничего не произошло. Прошла минута, не меньше - но ничего не случилось.
Патриций встал. Полы его черной мантии хлестнули по ногам. Движение вышло стремительным и немного угрожающим. Подхватив трость, и слегка прихрамывая, его светлость вышел из Продолговатого кабинета, и направился в канцелярию. На его лице ничего не отражалось, что, по мнению специалистов, могло означать все, что угодно, но обычно означало ваши неприятности.
Оказавшись перед нужной дверью, патриций отворил ее, и очутился в комнате для общей работы клерков. Все они, как один, прекратили трудиться и воззрились на него - кто с опасением, кто с удивлением, а кто и с откровенным ужасом.
-Доброе утро, джентльмены. - Произнес он размеренно. - Где господин Стукпостук?
Сотрудники канцелярии переглянулись.
-Его не было с утра. - Наконец, произнес один из них.
-Понятно. - Кивнул патриций спокойно. - Продолжайте.
Когда он вернулся в кабинет, под дверью его ждал Мокрист. Он переминался с ноги на ногу и вид у него был немного несчастный. Лорд Витинари остановился напротив него.
-А, - произнес он - Я должен был догадаться, что в этом деле не обошлось без вас, господин Губвик. Куда на этот раз вы втравили моего секретаря?
Мокрист дернулся. Его нервы и так пережили слишком многое, чтобы добавлять к этому послужному списку еще и ехидные замечания патриция.
-Скорее уж он меня! - не удержался от колкости он - Понимаете, вчера какой-то маньяк по имени Карцер стащил из вашей картотеки старое дело мима Безлица, и…
-Понятно. Можете возвращаться к своим обязанностям, господин Губвик.
Лорд Витинари вежливо кивнул, и, передумав уходить в кабинет, направился к лестнице. Так как Мокристу в любом случае было в ту же сторону, он поспешил следом. Любопытство раззявило над ним свою зубастую пасть.
-А вам что, не интересно, что было дальше? - не выдержал он
-Я знаю, что было дальше. - Был ответ. Трость мерно постукивала по полу.
- Господин де Словв тоже составлял вам компанию в этой эскападе?
-Да. - Счел за лучшее даже не пытаться выкручиваться или юлить почтмейстер.
-Конечно, как я мог в нем усомниться... Что ж, значит, утренний номер порадует читателей свежей сенсацией.
-Вас это не раздражает?
-Отнюдь. Газеты для того и существуют, господин Губвиг.
-У вас вид человека, который может убить, сэр.
-А у вас вид человека, который может оказаться убитым.
Достигнув низа лестницы, патриций неожиданно обернулся.
-Вы хотите посодействовать или вам просто интересно, чем закончится эта история? - спросил он. Мокрист вспомнил Труппера и ответил:
-И то и другое. К тому же, я в долгу перед вашим секретарем. Вполне вероятно, он спас мне жизнь. Или, по крайней мере, спас от пореза острой кухонной утварью.
-Хорошо. - Кивнул удовлетворенный ответом патриций. И более ничего не добавил, предоставив Мокристу самому трактовать его ответ.
Над этим ответом Мокрист думал всю дорогу - все то время, пока карета везла их к Танти - и пока ворота открывались, и пока они шли по коридорам. И только когда господин Труппер загремел ключами перед дверью камеры, и, наконец, распахнул ее, Мокрист очнулся.
Внутри камеры было светло. В косых лучах солнца кружились мелкие пылинки. Стукпостук сидел на нарах, поджав ноги и обняв колени. Заслышав шум отворяемой двери, он обернулся. На его лице все еще виднелись следы побелки.
-Доброе утро, сэр. - Произнес он безукоризненно-вежливо.
-Не уверен в этом. - Парировал лорд Витинари. - Могу я поинтересоваться, по какой причине ты не явился сегодня к обычному времени?
-Я должен находиться здесь, сэр. - Серьезно ответил Стукпостук. - По вашему прямому распоряжению. Я не сдержал слово. - Как бы уточняя, что он имеет в виду, Стукпостук провел пальцами по своей щеке, размазав белую полосу еще сильнее.
-Я надеюсь, ты хотя бы не просил господина Труппера тебя повесить без суда и следствия, Стукпостук?
-И то и другое уже состоялись, а отсрочка приговора была обусловлена только тем, что я обещал вам кое-что, сэр. Я напомнил об этом господину Трупперу, но он ответил, что у него очень плотное расписание с утра, и он никак не сможет ввернуть туда еще и меня, поэтому придется подождать.
«Быть Стукпостуком - это диагноз» - подумал Мокрист - «Столь вдумчиво и серьезно отвечать на явственно риторические вопросы надо просто уметь..." Стараясь быть как можно незаметнее - что было довольно сложно в залитой солнцем комнате, будучи одетым в золотой костюм - он подступил ближе.
-Что ж, я полагаю, мы поступим следующим образом. - Произнес патриций - Сейчас ты пойдешь и умоешься - белый грим на лице действительно портит мне настроение - а затем отправишься в картотеку. Заведешь новый файл на мима Безлица взамен похищенного, и обязательно отметишь в нем, что оный мим был мною помилован.
-Но я действительно обещал вам, сэр… - кажется, обстоятельство нарушенного обещания отравляло жизнь Руфуса намного сильнее, нежели перспектива повешенья.
-Я что, еще и уговаривать тебя должен? - к изумлению Мокриста, он услышал в этом вопросе почти веселье. Это была игра на грани фола. Витинари привычно поднял одну бровь и теперь взирал на собеседника, как бы предлагая ему потягаться в риторике. Стукпостук никогда не заступал за дозволенную границу, но иногда та начинала перемещаться вне его воли, и тогда он паниковал. Чего уж там, даже всесильному анк-морпоркскому тирану хочется временами чего-нибудь простого и понятного, вот вроде дискуссий с собственным секретарем.
-Никак нет, сэр! - полностью оправдывая мокристову теорию о панике, быстро отозвался Руфус.
-Прекрасно. В таком случае, полагаю, ты помнишь, где здесь можно найти умывальник, а господин Труппер, я уверен, отыщет для тебя кусок мыла.
Стукпостук вскочил на ноги, и они с палачом скрылись за дверью. На мгновение Мокристу показалось, что сейчас Витинари последует за ними, и захлопнут за собой дверь камеры - но только на мгновение. Он подумал о том, что по какой-то причине Витинари его здесь оставил. Значит, сказка еще не закончена.
-Я, видимо, должен спросить «почему»? - произнес почтмейстер - Почему вы так поступаете, я прав?
-Все мы иногда нуждаемся в обществе ангела, господин Губвиг - отозвался патриций, глядя в окошко. Ему рост это вполне позволял.
-Кто-то больше, кто-то меньше.
-Но ведь ангел является только однажды. Вы сами говорили.
-Верно. Но явившись, ангел может и не захотеть уходить обратно.
-Зачем Карцеру вообще понадобился Р... Безлиц?
-Какой странный вопрос. Полагаю, ответ на него нам мог бы дать мим по имени Юм-Юм, метатель ножей из той же труппы. Как жаль, что мы не знаем, где он сейчас. Пойдемте, господин Губвик. У вас еще много работы на сегодня.
И он направился к выходу. Мокрист торопливо последовал за ним - тюремные камеры все еще нагоняли на него оторопь.
На выходе их нагнал Стукпостук. Все еще без очков, зато чистый и причесанный. К нему вернулась прежняя деревянность его движений, скованные жесты и походка. Он пристроился в хвост к шефу, опустил взгляд, и снова превратился в того, кого Мокрист всегда привык видеть на этом месте.
О, милостивые боги… Этот человек… Мокрист бросил беглый взгляд в спину удаляющемуся патрицию. Этот человек знал, кого и на какую наживку ловить. Точно так же он поймал и Мокриста, обустроив все так, что он сам - сам! - выбрал почтамт в конечном счете. Мокрист привязался к почтамту, и полюбил его. Ему казалось, тот был именно тем, чего ему всю жизнь не хватало. Так же, очевидно, лорд Витинари обошелся и со Стукпостуком. Предложил то, к чему тот вскоре привязался всей душой. Одного лишь не учел - того, что безымянный и безликий мим привяжется к нему самому. Не только к бумагам, но и к их хозяину. Что станет не только преданно ходить за ним хвостом, но даже и спустя десять лет будет помнить о мимолетном обещании, данном расчетливому тирану. И во имя этого обещания добровольно сунет голову в петлю. Вернее, попытается сунуть - Витинари был не тем человеком, который позволил бы так обходиться с этой головой. Мокристу было предельно ясно, что ЭТОГО секретаря патриций не обменяет ни на какого другого.
Бывший мошенник шел и думал, сколько в этом городе еще государственных служащих, имевших в своей жизни беседу с ангелами. Впрочем, сколько бы их ни было, ангел к ним приходил и уходил, согласно собственному расписанию. У этого ангела было гнездо, и он туда возвращался. Было к кому.
Иллюстрации.
больше артов снова здесь:vk.com/album37887644_170011491?rev=1
-
-
11.04.2013 в 10:09-
-
11.04.2013 в 10:30-
-
11.04.2013 в 11:51Модератор.
-
-
11.04.2013 в 11:58-
-
11.04.2013 в 12:03-
-
11.04.2013 в 12:37Приятно было читать.
-
-
11.04.2013 в 16:50-
-
11.04.2013 в 21:59-
-
11.04.2013 в 23:33-
-
12.04.2013 в 00:22-
-
14.04.2013 в 01:11очень верибельно
смерть или картотека?
а это вынесло
Mamoru_Chiba, спасибо, замечательная история)