Time Lord of Epic Fail
Внимание!
понедельник, 01 апреля 2013
понедельник, 25 марта 2013
Назваине - Истина - в вине
Автор: Chiba Mamoru (ficbook.net/authors/mamoru)
Бета: ворд
Фэндом: Пратчетт Терри «Плоский мир.»
Персонажи: ХэвлокВитинари\ Руфус Стукпостук
Рейтинг: R
Категории: Слэш (яой), Романтика, Психология, Повседневность
Размер: Мини, 9 страниц
Кол-во частей: 1
Дисклаймер: все принадлежит сэру Пратчетту
Описание:Однажды, в студеную зимнюю пору, клерк-трудоголик отправился за своими обожаемыми бумажками через метель. А когда он вернулся, его отогрели, как смогли и чем нашли. И зря. Потому что всем известно, что секретарь патриция не пьет. А вот почему он не пьет, никто не знает...
читать дальшеСолнечный луч скользнул по щеке, мазнув теплом, но не остановился на этом, и неотвратимо стал подбираться к векам. Спящий человек недовольно отвернулся, не желая расставаться со сном, но многолетняя привычка брала свое. Он лениво потянулся, и приоткрыл глаза.
Было тепло. Это удивляло. Он отлично помнил, что вчера метель была такая, что, вытянув вперед руку, ты рисковал ее не обнаружить в пределах видимости. И было очень холодно. Вода, превратившаяся в лед – закон природы, сосульки в человеческий рост - это все ерунда. Казалось, сами мысли в голове замерзают на полпути.
А сейчас ему было тепло. Не хотелось ни встать, ни идти куда-то. Воспоминания о вчерашнем дне тоже не торопились занимать свои места в очереди, и понуждать его выстраивать, согласно им, планы на сегодня.
Под щекой ровно стучало сердце. Он прижался теснее, снова закрывая глаза. Этот звук он отлично знал. Его он готов был слушать вечно. Спокойное биение сердца, само существование которого оспаривалось таким количеством народу. Он довольно потерся щекой, и на его затылок немедленно опустилась чужая ладонь.
-Проснулся? – участливо осведомились над ухом
-Нет. – Честно отозвался он. – Еще нет, сэр.
-Вот как? Но ведь ты разговариваешь.
-Верно, сэр. Но с вами, а это невозможно. Очевидно, вы снитесь мне.
- Что ж, вполне логично. – Признал хозяин голоса. Ладонь на затылке ласково взъерошила волосы, Тонкие пальцы добрались до чувствительной кожи головы, и нашли старый, давно затянувшийся шрам. Прикосновение к уже зажившей ране оказалось необычайно приятным, и он снова потерся щекой, словно бы напрашиваясь на продолжение.
- Уточни, будь добр, - снова обратился к нему тот же голос – То, что я чувствую бедром, это тоже издержки твоего сна, или ты просто рад меня видеть?
-Я всегда рад вас видеть, сэр.
-Именно в такой форме?
-Достаточно часто, сэр.
Ладонь с затылка спустилась к шее, и погладила по загривку. Странный, на самом деле, жест, больше напоминающий попытку погладить небольшую собаку. Как будто собак этой руке доводилось гладить куда чаще, чем людей. В сущности, именно так оно и было.
- Ты хорошо держишься, если это остается незамеченным.
Он приподнялся на локте, заглядывая в лицо своему собеседнику. Тот расслаблено откинулся на подушке, глядя из-под полуопущенных век. Он улыбался.
-Вы дразните меня, сэр? – осторожно уточнил тот, на кого он смотрел.
-Конечно, дразню, Стукопстук. – Был ответ. - Тебе это всегда нравилось. Вчера, по крайней мере, ты утверждал именно это.
Немедленный запрос к памяти «что было вчера?» результата не принес, тем самым подтвердив версию сна. Стукпостук подтянулся на локтях, чтобы оказаться ближе к собеседнику, фактически, лицом к лицу. Он всем телом ощутил сухое шелковистое электричество кожи другого человека.
- Я и сейчас продолжаю утверждать это, сэр. – Произнес он. Наклонился, и поймал губами губы другого. Это оказалось почти так же приятно, как чувствовать его кожей. Теплее. Более близко. Боле открыто. Он ощутил, как его отпускают, но ненадолго: тонкие пальцы обхватили его голову, притягивая ближе, в таком беззащитно-трогательном, щемящие-интимном жесте.
В поцелуе не было ни глубины, ни страсти. Только бесконечное тепло, и бесконечное растворенное одиночество. Как будто очень давно, много, много лет, этот поцелуй держали в банке на самой верхней, самой темной полке, и никому не дарили.
И он был долгим. Даже оставив в покое губы, Стукпостук не смог оторваться, продолжая касаться щеки, подбородка, шеи, все еще чувствуя то самое, пробудившее его биение сердца. С тем же ритмом, что и всегда. Успокаивающим, и надежным.
Пальцы на его голове сжались крепче.
-Боги, - пробормотал человек едва слышно – Какой же ты ласковый…
-Мой господин? – Стукпостук поднял вопросительный взгляд.
-Вчерашний вариант мне нравился больше.
-Мой Хэвлок? – покорно переформулировал тот. В голосе послышался намек на неуверенность. Как будто он не был точно уверен, имеет ли право называть этого человека по имени. Но Хэвлок снова притянул его ближе к себе, наглядно доказывая – имеет.
-Хэвлок, Хэвлок… - зашептал Стукпостук одними губами, так, что тот кожей ощутил собственное имя, произносимое другим. Произносить его было приятно, оно оседало на небе, как теплое молоко, и наполняло сердце радостью. Непозволительной, и совершенно неуместной радостью.
Хватка на затылке, наконец, разжалась. Хэвлок опустил руки, и сплел их с пальцами другого человека. Осторожный, и полный недосказанности жест, когда можно и вырваться и остаться. Стукпостук не стал вырываться. Он притянул эти руки к губам, и подул, словно согревая.
-Ты невероятный человек, Руфус. – Покачал головой хозяин рук. – Ты дрожишь, твое тело еще помнит вчерашний холод, но ты, все же, пытаешься согреть другого.
-Не другого, сэр. Вас. – Возразил Руфус. Собеседник властно притянул его к себе, заставив почти улечься на своей груди. Снова зарылся пальцами в волосы на затылке. Стукпостук глядел на него, близоруко щурясь. Поглаживания успокаивали его, и убаюкивали. За окном было еще темно, что означало очень раннее утро – часа четыре, быть может, собачья стража. В такое время нормального человека не выгонишь из дому, если только он не стражник. Да и те без особой охоты выбираются.
Руфус стражником не был – ни в каком смысле. Он уснул, пригревшись. И он уже не видел, как стрелка на часах неумолимо ползет вперед, а Хэвлок гладит его кончиками пальцев, и улыбается самому себе, и своим мыслям.
Так продолжалось до тех пор, пока стрелка на часах не достигла отметки «семь».
Руфус Стукпостук сел, одним резким движением, и потянулся, выбросив руки вверх. Худая спина выгнулась дугой. Хэвлок Витинари заложил собственные руки за голову, предаваясь бездеятельному созерцанию этой картины.
Руфус зевнул в кулак, и повернул голову направо, туда, где вот уже много лет у его кровати стоял столик, на который он клал очки. Но протянуть за ними руку он не успел. Взгляд наткнулся на другого человека, а вовсе не на мебель. На человека, которого здесь просто не могло быть…
Руфус вспомнил свой сон. Живой, яркий и довольно подробный. Сон ли?..
-Доброе утро. – Приподнял одну бровь патриций, с таким видом, словно здоровался со своим секретарем в Продолговатом кабинете, а не лежал с ним в одной постели.
-Д… Доброе. Сэр. – секретарь силком проталкивал каждое слово, отчего вся фраза походила на семафорное сообщение – короткое и содержательное не более, чем взгляд девушки из-под вуали.
-Не буду спрашивать, хорошо ли ты выспался. С моей стороны это могло бы прозвучать, как издевательство. – заметил Витинари
-Сэр? – осторожно произнес Стукпостук. Он на глазах словно бы превращался в улитку, втягиваясь в невидимый домик-скорлупу из вежливости.
-Прошу простить меня, но… что я здесь делаю?
-Ты не помнишь?
-Боюсь, что нет, сэр.
-Каковы твои последние воспоминания? – светски осведомился патриций – Не торопись, вспомни.
Он увидел то, что ожидал увидеть. Как обычно, Стукпостук поднял глаза к потолку и зашевелил губами. Он вспоминал. Это зрелище в чем-то можно было посчитать забавным, если бы ситуация не была так серьезна.
-Метель. – Наконец, произнес он – Холод. Бумаги из Гильдии Глашатаев.
-Да. – Кивнул патриций. – Твой трудоголизм иногда меня умиляет. Морпоркским языком тебе говорил, что это подождет до утра, когда метель стихнет, но кто я такой, чтобы меня послушал мой собственный секретарь, когда вчера истекал срок подачи этих бумаг…
Стукпостук весь напрягся. Он был тощим, и бледным, как и многие клерки, и напряжение его выглядело скорее печально, нежели привлекательно. Он знал своего господина. И эти его слова вызывали смутную тревогу. Особенно выражение «кто я такой», которое можно было вообразить в устах многих, но не всесильного анк-морпоркского тирана.
-Я…вернулся?.. – полувопросительно закончил клерк.
-Стало быть, эти события для тебя уже покрыты завесой мрака. – Кивнул Витинари. Он достал одну руку из-под затылка и потер переносицу. Второй тревожный сигнал прозвучал в голове Руфуса. Этот жест всегда означал сложную задачу, которую не решишь вот так сразу, даже если ты – лорд Витинари. Таких задач набиралось не так чтобы очень много, но все же они существовали.
-Да, Стукпостук, ты вернулся вчера с этими бумагами. И они в полном порядке, можешь об этом не волноваться.
Интонация, вернее, отсутствие таковой. Третий сигнал. Выделенное пустотой в интонациях слово «волноваться».
- Вас что-то беспокоит , сэр?
-Это зависит от того, не беспокоит ли что-нибудь в данный момент тебя. – Рассудительно отозвался лорд Витинари. – Если текущее положение дел ты находишь приемлемым, то ничего. Если же оно вызывает у тебя вопросы, и во главе них стоят такие, как «что я делаю здесь, и, если это то, о чем я думаю – как это могло произойти?» и «как теперь это исправить?», тогда, боюсь, ответ будет положительным.
Стукпостук немедленно уставился на потолок. Фраза для утра и его смятенного разума была слишком длинной и перегруженной абстракциями. С абстракциями у него всегда было скверно. Патриций не торопил его.
- Сэр, - очень осторожно начал он – Я нахожу, безусловно, приемлемым все, что не вызовет возражений у вас. Что касается вопросов, то первым из них действительно будет тот, что вы озвучили.
-Я озвучивал два.
-Первый, сэр.
-То есть, тебя интересует, что вчера было. – Кивнул Витинари. – Прибегнув ко второй части вопроса, и ответив на нее положительно, мы сможем избавиться от неизвестности.
Взгляд немедленно отправился под потолок. Так, значит… Значит… Это… как там выразился его светлость? Это «то, что он и подумал»?
Бледные скулы секретаря немедленно залила краска смущения. Он опустил взгляд.
- Прошу меня просить. – Едва слышно произнес он. – Это более не повторится, сэр.
-Гм.
Есть много разных способов сказать «гм». Патриций Анк-Морпорка обладал тысячами из них. Его секретарь знал их все, и отличал. Обычно это были весьма многозначительные, угрожающие, или нервирующие «гм». А это конкретное было… было похоже на падение в пропасть. Когда идешь по узенькому мостику, который трещит и шатается, и молишься, чтобы устоять, но делаешь следующий шаг, и случается то, чего ты более всего опасался - ты летишь вниз. И твои чувства можно выразить одним коротким, емким «гм».
Стукпостук немедленно поднял взгляд.
-Я сказал что-то не то, сэр? – спросил он, силой воли перебарывая мучительный стыд.
-Нет, все в порядке. Вопросы ведь задают именно для того, чтобы получить на них ответы. В состоянии, гм, сна, твое мнение отличалось, и я счел необходимым уточнить его.
Стукпостук вспомнил, как выражалось его мнение в состоянии… гм, сна.
-Сэр... - почти жалобно произнес он, но Витинари, видимо, уже оправился, и произнес своим обычным деловым тоном:
-Вы просто провели ночь в этой постели, и ничего более. Полагаю, на этом тему можно счесть закрытой.
-Сэр, на свете огромное количество разных постелей. Высоких, широких, с перинами и шелковыми простынями, и некоторые даже ощипывают розы, чтобы набросать сверху лепестков. Но все они не стоят даже дюйма вашей узкой, жесткой и холодной койки.
Витинари прервался на полуслове, и прищурился на своего секретаря. Тот выглядел, как человек, который поджег запал и только теперь вспомнил, что не умеет кидать гранаты.
-Повтори. – Велел он.
-Сэр, на свете огромное ко…
-Короче.
-Я хочу остаться здесь.
-Еще раз.
-Я хочу остаться здесь.
-Еще раз.
-Я ХОЧУ ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ.
Патриций закрыл глаза, снова откидываясь на подушку.
-Ляг. – Приказал он. – И слушай.
*****
Метель не просто выла. Это было бы слишком просто для нее… Для них. Одна метель была бы просто не в состоянии так разгуляться. Это был шабаш всех метелей этого года, а, возможно, что и нескольких прошлых или даже будущих.
Упрямый бюрократ и известный аккуратист секретарь ушел уже более часа назад, и его до сих пор не было. Хотя управление Гильдии Глашатаев находилось недалеко. В спокойную погоду – ходу пятнадцать минут, если улица не очень запружена.
Лорд Витинари писал, сидя за столом. Его холод не беспокоил. Он мог находиться в этом кабинете, и писать, в то время как в его чернильнице дрейфовал кусочек льда, а посетители дули на озябшие пальцы. Они считали, что холод на него не действует. Что ему сделается, внутри патриций такой же…
Затем произошло немыслимое. Он услышал шаги. Это было невозможно.
Стукпостук ходил бесшумно. Он всегда так ходил. Витинари не слышал его шагов, но он и не прислушивался. Стукпостук имел право вольно шляться за спиной у всесильного тирана, и делать это беззвучно, не вызывая в свой адрес подозрений. Он был не способен на предательство в той же мере, в какой кузнечный молот не был способен к полетам. То есть, при должной силе отправить его в небеса возможно, но он непременно возвратится, и вы горько пожалеете о том, что не убежали с того места подальше.
И если сейчас патриций эти шаги слышал, значит… Значит, что-то не так. Он встал и открыл дверь.
-О... – только и произнес он. Одной рукой ухватив гостя за плечо, второй он принял из его негнущихся пальцев папку.
-Иногда, - произнес патриций, оглядывая и то, и другое поочередно – Я даже теряюсь, не зная, что тебе сказать. То ли похвалить за трудолюбие, то ли отправить на недельку в приют безумных. Сядь.
Секретарь торопливо сбросил пальто и опустился на указанный стул. Его обычно бледное лицо сейчас было просто белым, и вампиры приняли бы его за своего. Он ничего не ответил, но не потому, что не имел что возразить, а просто по той причине, что губы его не слышались . Такие же белые, как и все остальное, они перестали подчиняться хозяину.
Патриций ищущим взглядом окинул продолговатый кабинет, и остановил его на баре. Кивнув сам себе, он отправился изучать его содержимое. И, выбрав темную бутыль, на первый взгляд от всего прочего никак не отличающуюся, налил из нее в стакан чего-то темного, густого. Налил не много, но и не на два глотка. Жарко пылающего камина, у которого можно было бы оставить стакан, и согреть жидкость в нем, здесь не было, и пришлось обойтись чем есть.
- Пей. – Коротко приказал он, подавая стакан секретарю. Тот принял, и, не принюхиваясь, поднес ко рту. Эта ничем, с точки зрения того же командора Ваймса, неоправданная вера в то, что хитрый интриган-патриций не отравит его, была, как и бесшумные шаги, тем, что всегда ассоциировалось с Руфусом Стукпостуком.
Стуча зубами о край стакана, он торопливо выпил, как неприятное лекарство, стараясь не морщится, и не расстраивать шефа. Тот благостно наблюдал за процессом, и, убедившись, что доза принята, забрал стакан.
-Так-то лучше. – Кивнул он. – Через минуту согреешься, и прекратишь пугать дворцовых призраков конкурентным видом.
Стукопстук кивнул – кажется, даже пробормотал едва слышное «слушаюсь, сэр» - и принялся разматывать шарф. Лорд Витинари вернулся за свой стол, и снова погрузился в изучение документов. Он пробегал колонки цифр глазами, делая пометки напротив тех, что вызывали его сомнения. Краем уха он слышал, как его секретарь покончил с шарфом, поставил на место стул и направился к полкам – то есть, занялся своей нормальной деятельностью. Теперь, когда его шанс на двухстороннюю пневмонию сведен к, практически, нулю, он вернулся к работе. Если бы его должны были бы казнить, то своим последним желанием он объявил бы достойное заверение пятилетки в три года. И, вероятно, справился бы за два. После чего Витинари лично приложил бы руку, чтобы поговорить с ним об ангелах – вешать такие кадры было попросту расточительно.
Затем Стукпостук переместился ближе к столу, но это было нормально и естественно, и патриций не обратил на это внимания, пока…
Пока на его усталые плечи не опустились чьи-то руки.
Чьи-то. Ха!.. Как будто он еще кого-нибудь подпустил бы подойти к нему со спины… Пальцы сжались, и утомленные мышцы благодарно заныли. Патриций наклонил голову ниже, и руки сжались снова. Это было таким приятным ощущением, что он как-то не сразу на него отреагировал. Да и поначалу казалось, что все в порядке вещей. Какие проблемы? А то кто-то еще не в курсе, что его личного секретаря пора переименовывать в «личную наседку»?..
Массаж стал почти поглаживанием, вероятно, подходя к своему логическому завершению, и патриций повернул было голову, дабы произнести слова благодарности, но внести свою лепту в эту сцену ему никто не дал. То есть голову-то он повернул…
Поцелуй был терпким, и щипал на языке привкусом старого и выдержанного красного вина. Дорогого, как голем, и крепкого, как все тот же голем. А еще он был горячим. Контраст обжигающего рта и ледяных пальцев на лице оказался весьма впечатляющим переживанием.
-Стукпостук? – поинтересовался лорд Витинари, обретя, наконец свободу. Не сказать, чтобы сильно жданную, но обретя, все же. Секретарь улыбнулся – выражение, посещающее его довольно редко. По крайней мере, такое выражение… Он улыбался всегда, не размыкая губ, а сейчас
зубные лекари должны были толпой падать ниц и умолять его работать рекламой. Но предназначалось все это отнюдь не им.
-Да, мой господин? – отозвался он. И даже голос у него изменился. Из-за холода, или из-за вина, он стал хрипловатым, и более… вкрадчивым, что ли? Таким хорошо бы петь задушевные песни, что-нибудь вроде «только мне совсем не нужен, слышишь, мне совсем не нужен мир, в котором мы с тобой друг другу не нужны».
- Стукпостук, тебе плохо?
- Нет, мой господин. Мне хорошо.
Некоторые люди, приняв лишку, начинают нести всякий бред. Другие, в тех же обстоятельствах – правдивы до невероятного и жаждут посвятить вас во все подробности своих измышлений до последней. С секретарем его светлости сложность состояла а в том, что он не нес бред, и не становился правдив.
Он начинал нести правду, как некоторые проповедники несут слово божие. Он верил в каждое свое слово, потому что он было истиной, и заражал этой верой собеседника. В этом голосе звучала непривычная и неприкрытая страсть.
У патриция и без того не было оснований не верить своему секретарю, а уж в таком-то состоянии и подавно.
-В таком случае мне хотелось бы услышать объяснение всему происходящему.
-Я люблю вас. – Просто ответил он, так, словно это было самой естественной и понятной вещью на свете.
Патриций знал – в теории - как ведут себя люди во хмеле. Они могут нести подобный бред, признаваясь в любви, могут изливать душу… Но вот чего они точно не могут, так это вспрыгивать на стол, таким плавным кошачьим движением, что лучшие ученицы госпожи Лады могли идти к нему в девочки для битья. Это было движение тела, которому пообещали наслаждение и отняли его.
А еще хмельные не могут с уверенной точностью отодвинуть чернильницу, чтобы та не опрокинулась на документы, и не притрагиваются точными, легкими, как крыло бабочки, прикосновениями к лицу собеседника, проводя по каждой морщинке почти вслепую. И так беззащитно-доверчиво, так… нежно, что ли?.. Почти забытое, надежно укрытое в глубинах памяти «нежно» появилось неожиданно. Лорд Витинари и не думал о нем. Давно, надо сказать, не думал. До сегодняшнего ненастного вечера, когда за окном разбушевалась самая дьявольская метель тысячелетия, свечи на столе едва выхватывают из окружающего мира несколько футов в свой круг света, а его педантичный секретарь-трудоголик, всегда такой вежливый и корректный, соскальзывает со стола к нему на колени, и прижимается, так, словно вернулся домой после долгих лет странствий.
Человечество на своем пути эволюции придумало множество различных замечательных вещей. Но некоторые из них, в своей простоте и гениальности, пока еще ничто не переплюнуло. Например, объятие. Его невозможно ни купить, ни продать (хотя – это же Анк-Морпорк…). Его можно только подарить. И оно вызвало чувство, очень похожее на то, какое бывает, если Игорь хорошенько шарахнет вас молнией. Неожиданно, немного больно, и еще думаешь: «за что?!».
Его так давно не обнимали, что он забыл. Забыл и это чувство, и все, что приносит с собой объятие, и то, что приходит в голову после них. Патрицию не бывало холодно в кабинете, где в чернильнице плавал лед – а сейчас он ощутил этот холод, потому что под рукой оказалось, с чем сравнивать. Стукпостук был под рукой. И он был… горячим.
Он целовал взапой, с таким восторгом, будто его облагодетельствовали – неизвестно как договорившись меж собой – все боги разом. Впрочем, вряд ли боги обладают ТАКОЙ силой. Нет. Только люди.
Лорд Витинари как-то даже не подумал о сопротивлении. Сопротивляться можно, когда ты не совсем понимаешь, что этому человеку от тебя может быть надобно, или что он желает получить взамен. Стукпостук ничего взамен не хотел. Он желал только отдавать, потому что – как это иногда бывает с вещами в шкафу – содержимое перестало помещаться. Алкоголь что-то повернул внутри его головы, какой-то ограничитель, после которого у метафорического шкафа отвалилась задняя стенка. И содержимое просто накрыло с головой, подобно лавине.
Вещество, находящееся в маленьком пространстве в большом количестве, как правило, содержится там под большим давлением.
Эти слова из какой-то книги по алхимии пришли в голову лорда Витинари – как раз где-то между страстным вылизыванием его уха, и нежным укусом в шею. Он поймал своего секретаря, в первый раз применив к нему впоследствии не раз оправданный захват головы – сжав ее пальцами, зарывшись в волосы.
- Что означают твои слова? – строго поинтересовался он, ни минуты не сомневаясь – собеседник отлично помнит эти самые слова. Он не ошибся.
- Все, что они могут означать. – Отозвался секретарь. – «Люблю» означает «принадлежу», «желаю», «доверяю», и еще множество других понятий одновременно. Все, что вы способны вложить в это слово, в нем есть. Это все ваше.
«И на философию пробило» - добавил в мысленный диагноз патриций – «К вопросу об абстракциях»
- И давно, позволь поинтересоваться?
Кто бы сомневался! Взгляд в потолок, и припухшие после яростных поцелуев губы зашевелились.
- Пять лет. – Беззастенчиво сообщил Стукпостук. Его шеф воздержался от комментариев типа «сколько-сколько?» и «ничего себе» только потому, что желал разобраться в ситуации, а не наслаждаться ею. Хотя, если глядеть правде в лицо – желал. И еще как.
-Ты любишь мужчин?
-Я люблю вас.
-И почему молчал?
-А вы не подпаивали.
-Прости?
-Мне нельзя пить, ни капли, это катастрофично. На выпускном это имело фатальные последствия, половина однокашников я до сих со мной не разговаривает.
-Ты натворил что-то феерическое?
-Только говорил с ними честно, и делал то, что давно хотел сделать.
-Можешь не продолжать, я, кажется, припоминаю один старый поджег… - договорить снова не удалось. Секретарь не мог смотреть ему в лицо и не тянутся губами. И соправляться ему не хотелось. Потому что он делал то, что давно хотел. Не за деньги. Не за услугу. Не за протекцию. Просто потому, что хотел того сам. И у него были теплые, жадные руки, которые приносили успокоение и негу.
Возможно, ничего бы не случилось. Возможно, безумие бы прошло, вместе с парами алкоголя, спустя какое-то время. Возможно – если бы Руфус не обнял тирана за шею, прижав его голову к груди, обнял, будто желая защитить и спрятать от всего мира, и не зашептал приглушенно:
-Хэвлок, хороший мой… родной…
Соломинка ломает верблюду спину. Не многие верблюды могут об этом поведать, так что непонятно, откуда это известно, но так оно и есть.
Когда ты – тиран и деспот, интриган, лжец мирового масштаба, холодный, расчетливый, который видит абсолютное зло каждое утро в зеркале – по собственным уверениям - когда ты синоним плохой смерти, так хочется услышать, хоть от кого-нибудь, что ты – хороший. Такое простое слово. Очень простое. Почти детское, глупое, ничего толком не означающее. Но вот для кого-то ты, тиран и деспот – хороший, и он с тобой добр и ласков, и не лжет тебе и не прячет кинжала за спиной. И за это можно отдать все. Так тебе кажется в ту минуту.
Стукпостук вряд ли чувствовал, а если и чувствовал – то вряд ли понимал – как его берут на руки и несут. Тусклое освещение кабинета сменилось сумраком тайного хода, и вот, спустя минуту, они оказались в маленькой холодной и неуютной комнате. Немногочисленная мебель темного дерева сиротливо ютилась по углам, и особенно печальное впечатление производила кровать, более напоминающая издевательство с матрацем. Здесь камина не было вовсе.
Но Руфус сейчас не чувствовал холода. Даже окажись они в сугробе по уши – не почувствовал бы, верно, и тогда. Витинари опустил его на свою кровать и отступил на шаг, как бы раздумывая, что с этим внезапно свихнувшимся трудоголиком и оплотом здравомыслия делать теперь. Трудоголик молча протянул к нему руки, и улыбнулся. Он уже выбрал, и уже все решил. И лорд Витинари с ним согласился. Потому что даже лорду Витинари иногда хочется быть Хэвлоком. И не просто, а «моим».
*****************
- Вы хотите сказать, сэр, что я…
-Да, Стукпостук. И были весьма горячи, что бы не означала эта характеристика. Она соответствует моим впечатлениям.
- Я, право же, очень скверно все это помню…
-«Скверно» означает, что, все же, в памяти что-то проявляется?
-После вашего рассказа это словно неверно смонтированные движущиеся картинки, сэр.
-Не представляю себе движущиеся картинки с таким сюжетом, Стукпостук. Впрочем, свои слова об отсутствии у тебя воображения я готов взять обратно. В чем я лично убедился этой ночью.
-Сэр?..
-Или кто, как ты полагаешь, сломал спинку кровати?
Секретарь с ужасом уставился на упомянутый слом. На нем все еще болтался его собственный галстук, завязанный как-то странно, будто его не по назначению использовали, а в качестве импровизированных наручников.
- Сэр?
-Причем это была твоя идея. – Кажется, патриций задался целью добить собеседника окончательно. Руфус уткнулся ему носом в место между шеей и плечом, и, ощутив знакомый запах, немного успокоился. Продолжая лежать так, он прошептал:
- Что мы станем делать теперь?
- Ты имеешь в виду тактически или стратегически?
- Оба варианта, если можно, сэр.
- Тактически, я полагаю, имело бы смысл починить кровать и позавтракать. Стратегически кровать можно сразу заменить на более широкую.
- Сэр?
- Я мыслю масштабно.
- Вы дразните меня?
- Разумеется.
- Слава богам. Я права иногда вас не понимаю, мне очень стыдно.
- А сколько тебе надо налить, чтобы уровень понимания возрос до отметки «без слов»?
- Без слов, сэр, я понимаю вас прекрасно. Вот со словами бывает намного сложнее.
- То есть, мы рассматриваем стратегическое планирование?
- Прошу вас, не надо ничего менять. В малых размерах есть своя прелесть.
- Например?
- Чем меньше площадь кровати, тем ближе к вам я.
- Резонно.
- Спасибо, сэр.
- Руфус, ты слышал выражение «истина - в вине»?
- Это сказал кто-то из эфебских философов? – наморщил лоб секретарь – Мне приходилось читать об этом, сэр.
-Я никогда не воспринимал эти слова всерьез, знаешь ли. Но этой ночью я вынужден был пересмотреть свое мнение. Выяснить то, что неожиданно всплыло под действием вина, было все равно, что найти сокровище. Но это более ценно, нежели любое из сокровищ.
-Я люблю вас.
-Именно это я и имел в виду. А теперь прекрати хихикать мне в шею, и позволь тебе напомнить, что сегодня рабочий день, полный важных дел. Но что-то подсказывает мне, что вечером снова случиться метель…
Стукпостуку в свою очередь что-то подсказывало, что если метели не будет, патриций ее организует.
Приятно начинать новый день с мыслью, что правительство заботится о тебе!
Автор: Chiba Mamoru (ficbook.net/authors/mamoru)
Бета: ворд
Фэндом: Пратчетт Терри «Плоский мир.»
Персонажи: ХэвлокВитинари\ Руфус Стукпостук
Рейтинг: R
Категории: Слэш (яой), Романтика, Психология, Повседневность
Размер: Мини, 9 страниц
Кол-во частей: 1
Дисклаймер: все принадлежит сэру Пратчетту
Описание:Однажды, в студеную зимнюю пору, клерк-трудоголик отправился за своими обожаемыми бумажками через метель. А когда он вернулся, его отогрели, как смогли и чем нашли. И зря. Потому что всем известно, что секретарь патриция не пьет. А вот почему он не пьет, никто не знает...
читать дальшеСолнечный луч скользнул по щеке, мазнув теплом, но не остановился на этом, и неотвратимо стал подбираться к векам. Спящий человек недовольно отвернулся, не желая расставаться со сном, но многолетняя привычка брала свое. Он лениво потянулся, и приоткрыл глаза.
Было тепло. Это удивляло. Он отлично помнил, что вчера метель была такая, что, вытянув вперед руку, ты рисковал ее не обнаружить в пределах видимости. И было очень холодно. Вода, превратившаяся в лед – закон природы, сосульки в человеческий рост - это все ерунда. Казалось, сами мысли в голове замерзают на полпути.
А сейчас ему было тепло. Не хотелось ни встать, ни идти куда-то. Воспоминания о вчерашнем дне тоже не торопились занимать свои места в очереди, и понуждать его выстраивать, согласно им, планы на сегодня.
Под щекой ровно стучало сердце. Он прижался теснее, снова закрывая глаза. Этот звук он отлично знал. Его он готов был слушать вечно. Спокойное биение сердца, само существование которого оспаривалось таким количеством народу. Он довольно потерся щекой, и на его затылок немедленно опустилась чужая ладонь.
-Проснулся? – участливо осведомились над ухом
-Нет. – Честно отозвался он. – Еще нет, сэр.
-Вот как? Но ведь ты разговариваешь.
-Верно, сэр. Но с вами, а это невозможно. Очевидно, вы снитесь мне.
- Что ж, вполне логично. – Признал хозяин голоса. Ладонь на затылке ласково взъерошила волосы, Тонкие пальцы добрались до чувствительной кожи головы, и нашли старый, давно затянувшийся шрам. Прикосновение к уже зажившей ране оказалось необычайно приятным, и он снова потерся щекой, словно бы напрашиваясь на продолжение.
- Уточни, будь добр, - снова обратился к нему тот же голос – То, что я чувствую бедром, это тоже издержки твоего сна, или ты просто рад меня видеть?
-Я всегда рад вас видеть, сэр.
-Именно в такой форме?
-Достаточно часто, сэр.
Ладонь с затылка спустилась к шее, и погладила по загривку. Странный, на самом деле, жест, больше напоминающий попытку погладить небольшую собаку. Как будто собак этой руке доводилось гладить куда чаще, чем людей. В сущности, именно так оно и было.
- Ты хорошо держишься, если это остается незамеченным.
Он приподнялся на локте, заглядывая в лицо своему собеседнику. Тот расслаблено откинулся на подушке, глядя из-под полуопущенных век. Он улыбался.
-Вы дразните меня, сэр? – осторожно уточнил тот, на кого он смотрел.
-Конечно, дразню, Стукопстук. – Был ответ. - Тебе это всегда нравилось. Вчера, по крайней мере, ты утверждал именно это.
Немедленный запрос к памяти «что было вчера?» результата не принес, тем самым подтвердив версию сна. Стукпостук подтянулся на локтях, чтобы оказаться ближе к собеседнику, фактически, лицом к лицу. Он всем телом ощутил сухое шелковистое электричество кожи другого человека.
- Я и сейчас продолжаю утверждать это, сэр. – Произнес он. Наклонился, и поймал губами губы другого. Это оказалось почти так же приятно, как чувствовать его кожей. Теплее. Более близко. Боле открыто. Он ощутил, как его отпускают, но ненадолго: тонкие пальцы обхватили его голову, притягивая ближе, в таком беззащитно-трогательном, щемящие-интимном жесте.
В поцелуе не было ни глубины, ни страсти. Только бесконечное тепло, и бесконечное растворенное одиночество. Как будто очень давно, много, много лет, этот поцелуй держали в банке на самой верхней, самой темной полке, и никому не дарили.
И он был долгим. Даже оставив в покое губы, Стукпостук не смог оторваться, продолжая касаться щеки, подбородка, шеи, все еще чувствуя то самое, пробудившее его биение сердца. С тем же ритмом, что и всегда. Успокаивающим, и надежным.
Пальцы на его голове сжались крепче.
-Боги, - пробормотал человек едва слышно – Какой же ты ласковый…
-Мой господин? – Стукпостук поднял вопросительный взгляд.
-Вчерашний вариант мне нравился больше.
-Мой Хэвлок? – покорно переформулировал тот. В голосе послышался намек на неуверенность. Как будто он не был точно уверен, имеет ли право называть этого человека по имени. Но Хэвлок снова притянул его ближе к себе, наглядно доказывая – имеет.
-Хэвлок, Хэвлок… - зашептал Стукпостук одними губами, так, что тот кожей ощутил собственное имя, произносимое другим. Произносить его было приятно, оно оседало на небе, как теплое молоко, и наполняло сердце радостью. Непозволительной, и совершенно неуместной радостью.
Хватка на затылке, наконец, разжалась. Хэвлок опустил руки, и сплел их с пальцами другого человека. Осторожный, и полный недосказанности жест, когда можно и вырваться и остаться. Стукпостук не стал вырываться. Он притянул эти руки к губам, и подул, словно согревая.
-Ты невероятный человек, Руфус. – Покачал головой хозяин рук. – Ты дрожишь, твое тело еще помнит вчерашний холод, но ты, все же, пытаешься согреть другого.
-Не другого, сэр. Вас. – Возразил Руфус. Собеседник властно притянул его к себе, заставив почти улечься на своей груди. Снова зарылся пальцами в волосы на затылке. Стукпостук глядел на него, близоруко щурясь. Поглаживания успокаивали его, и убаюкивали. За окном было еще темно, что означало очень раннее утро – часа четыре, быть может, собачья стража. В такое время нормального человека не выгонишь из дому, если только он не стражник. Да и те без особой охоты выбираются.
Руфус стражником не был – ни в каком смысле. Он уснул, пригревшись. И он уже не видел, как стрелка на часах неумолимо ползет вперед, а Хэвлок гладит его кончиками пальцев, и улыбается самому себе, и своим мыслям.
Так продолжалось до тех пор, пока стрелка на часах не достигла отметки «семь».
Руфус Стукпостук сел, одним резким движением, и потянулся, выбросив руки вверх. Худая спина выгнулась дугой. Хэвлок Витинари заложил собственные руки за голову, предаваясь бездеятельному созерцанию этой картины.
Руфус зевнул в кулак, и повернул голову направо, туда, где вот уже много лет у его кровати стоял столик, на который он клал очки. Но протянуть за ними руку он не успел. Взгляд наткнулся на другого человека, а вовсе не на мебель. На человека, которого здесь просто не могло быть…
Руфус вспомнил свой сон. Живой, яркий и довольно подробный. Сон ли?..
-Доброе утро. – Приподнял одну бровь патриций, с таким видом, словно здоровался со своим секретарем в Продолговатом кабинете, а не лежал с ним в одной постели.
-Д… Доброе. Сэр. – секретарь силком проталкивал каждое слово, отчего вся фраза походила на семафорное сообщение – короткое и содержательное не более, чем взгляд девушки из-под вуали.
-Не буду спрашивать, хорошо ли ты выспался. С моей стороны это могло бы прозвучать, как издевательство. – заметил Витинари
-Сэр? – осторожно произнес Стукпостук. Он на глазах словно бы превращался в улитку, втягиваясь в невидимый домик-скорлупу из вежливости.
-Прошу простить меня, но… что я здесь делаю?
-Ты не помнишь?
-Боюсь, что нет, сэр.
-Каковы твои последние воспоминания? – светски осведомился патриций – Не торопись, вспомни.
Он увидел то, что ожидал увидеть. Как обычно, Стукпостук поднял глаза к потолку и зашевелил губами. Он вспоминал. Это зрелище в чем-то можно было посчитать забавным, если бы ситуация не была так серьезна.
-Метель. – Наконец, произнес он – Холод. Бумаги из Гильдии Глашатаев.
-Да. – Кивнул патриций. – Твой трудоголизм иногда меня умиляет. Морпоркским языком тебе говорил, что это подождет до утра, когда метель стихнет, но кто я такой, чтобы меня послушал мой собственный секретарь, когда вчера истекал срок подачи этих бумаг…
Стукпостук весь напрягся. Он был тощим, и бледным, как и многие клерки, и напряжение его выглядело скорее печально, нежели привлекательно. Он знал своего господина. И эти его слова вызывали смутную тревогу. Особенно выражение «кто я такой», которое можно было вообразить в устах многих, но не всесильного анк-морпоркского тирана.
-Я…вернулся?.. – полувопросительно закончил клерк.
-Стало быть, эти события для тебя уже покрыты завесой мрака. – Кивнул Витинари. Он достал одну руку из-под затылка и потер переносицу. Второй тревожный сигнал прозвучал в голове Руфуса. Этот жест всегда означал сложную задачу, которую не решишь вот так сразу, даже если ты – лорд Витинари. Таких задач набиралось не так чтобы очень много, но все же они существовали.
-Да, Стукпостук, ты вернулся вчера с этими бумагами. И они в полном порядке, можешь об этом не волноваться.
Интонация, вернее, отсутствие таковой. Третий сигнал. Выделенное пустотой в интонациях слово «волноваться».
- Вас что-то беспокоит , сэр?
-Это зависит от того, не беспокоит ли что-нибудь в данный момент тебя. – Рассудительно отозвался лорд Витинари. – Если текущее положение дел ты находишь приемлемым, то ничего. Если же оно вызывает у тебя вопросы, и во главе них стоят такие, как «что я делаю здесь, и, если это то, о чем я думаю – как это могло произойти?» и «как теперь это исправить?», тогда, боюсь, ответ будет положительным.
Стукпостук немедленно уставился на потолок. Фраза для утра и его смятенного разума была слишком длинной и перегруженной абстракциями. С абстракциями у него всегда было скверно. Патриций не торопил его.
- Сэр, - очень осторожно начал он – Я нахожу, безусловно, приемлемым все, что не вызовет возражений у вас. Что касается вопросов, то первым из них действительно будет тот, что вы озвучили.
-Я озвучивал два.
-Первый, сэр.
-То есть, тебя интересует, что вчера было. – Кивнул Витинари. – Прибегнув ко второй части вопроса, и ответив на нее положительно, мы сможем избавиться от неизвестности.
Взгляд немедленно отправился под потолок. Так, значит… Значит… Это… как там выразился его светлость? Это «то, что он и подумал»?
Бледные скулы секретаря немедленно залила краска смущения. Он опустил взгляд.
- Прошу меня просить. – Едва слышно произнес он. – Это более не повторится, сэр.
-Гм.
Есть много разных способов сказать «гм». Патриций Анк-Морпорка обладал тысячами из них. Его секретарь знал их все, и отличал. Обычно это были весьма многозначительные, угрожающие, или нервирующие «гм». А это конкретное было… было похоже на падение в пропасть. Когда идешь по узенькому мостику, который трещит и шатается, и молишься, чтобы устоять, но делаешь следующий шаг, и случается то, чего ты более всего опасался - ты летишь вниз. И твои чувства можно выразить одним коротким, емким «гм».
Стукпостук немедленно поднял взгляд.
-Я сказал что-то не то, сэр? – спросил он, силой воли перебарывая мучительный стыд.
-Нет, все в порядке. Вопросы ведь задают именно для того, чтобы получить на них ответы. В состоянии, гм, сна, твое мнение отличалось, и я счел необходимым уточнить его.
Стукпостук вспомнил, как выражалось его мнение в состоянии… гм, сна.
-Сэр... - почти жалобно произнес он, но Витинари, видимо, уже оправился, и произнес своим обычным деловым тоном:
-Вы просто провели ночь в этой постели, и ничего более. Полагаю, на этом тему можно счесть закрытой.
-Сэр, на свете огромное количество разных постелей. Высоких, широких, с перинами и шелковыми простынями, и некоторые даже ощипывают розы, чтобы набросать сверху лепестков. Но все они не стоят даже дюйма вашей узкой, жесткой и холодной койки.
Витинари прервался на полуслове, и прищурился на своего секретаря. Тот выглядел, как человек, который поджег запал и только теперь вспомнил, что не умеет кидать гранаты.
-Повтори. – Велел он.
-Сэр, на свете огромное ко…
-Короче.
-Я хочу остаться здесь.
-Еще раз.
-Я хочу остаться здесь.
-Еще раз.
-Я ХОЧУ ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ.
Патриций закрыл глаза, снова откидываясь на подушку.
-Ляг. – Приказал он. – И слушай.
*****
Метель не просто выла. Это было бы слишком просто для нее… Для них. Одна метель была бы просто не в состоянии так разгуляться. Это был шабаш всех метелей этого года, а, возможно, что и нескольких прошлых или даже будущих.
Упрямый бюрократ и известный аккуратист секретарь ушел уже более часа назад, и его до сих пор не было. Хотя управление Гильдии Глашатаев находилось недалеко. В спокойную погоду – ходу пятнадцать минут, если улица не очень запружена.
Лорд Витинари писал, сидя за столом. Его холод не беспокоил. Он мог находиться в этом кабинете, и писать, в то время как в его чернильнице дрейфовал кусочек льда, а посетители дули на озябшие пальцы. Они считали, что холод на него не действует. Что ему сделается, внутри патриций такой же…
Затем произошло немыслимое. Он услышал шаги. Это было невозможно.
Стукпостук ходил бесшумно. Он всегда так ходил. Витинари не слышал его шагов, но он и не прислушивался. Стукпостук имел право вольно шляться за спиной у всесильного тирана, и делать это беззвучно, не вызывая в свой адрес подозрений. Он был не способен на предательство в той же мере, в какой кузнечный молот не был способен к полетам. То есть, при должной силе отправить его в небеса возможно, но он непременно возвратится, и вы горько пожалеете о том, что не убежали с того места подальше.
И если сейчас патриций эти шаги слышал, значит… Значит, что-то не так. Он встал и открыл дверь.
-О... – только и произнес он. Одной рукой ухватив гостя за плечо, второй он принял из его негнущихся пальцев папку.
-Иногда, - произнес патриций, оглядывая и то, и другое поочередно – Я даже теряюсь, не зная, что тебе сказать. То ли похвалить за трудолюбие, то ли отправить на недельку в приют безумных. Сядь.
Секретарь торопливо сбросил пальто и опустился на указанный стул. Его обычно бледное лицо сейчас было просто белым, и вампиры приняли бы его за своего. Он ничего не ответил, но не потому, что не имел что возразить, а просто по той причине, что губы его не слышались . Такие же белые, как и все остальное, они перестали подчиняться хозяину.
Патриций ищущим взглядом окинул продолговатый кабинет, и остановил его на баре. Кивнув сам себе, он отправился изучать его содержимое. И, выбрав темную бутыль, на первый взгляд от всего прочего никак не отличающуюся, налил из нее в стакан чего-то темного, густого. Налил не много, но и не на два глотка. Жарко пылающего камина, у которого можно было бы оставить стакан, и согреть жидкость в нем, здесь не было, и пришлось обойтись чем есть.
- Пей. – Коротко приказал он, подавая стакан секретарю. Тот принял, и, не принюхиваясь, поднес ко рту. Эта ничем, с точки зрения того же командора Ваймса, неоправданная вера в то, что хитрый интриган-патриций не отравит его, была, как и бесшумные шаги, тем, что всегда ассоциировалось с Руфусом Стукпостуком.
Стуча зубами о край стакана, он торопливо выпил, как неприятное лекарство, стараясь не морщится, и не расстраивать шефа. Тот благостно наблюдал за процессом, и, убедившись, что доза принята, забрал стакан.
-Так-то лучше. – Кивнул он. – Через минуту согреешься, и прекратишь пугать дворцовых призраков конкурентным видом.
Стукопстук кивнул – кажется, даже пробормотал едва слышное «слушаюсь, сэр» - и принялся разматывать шарф. Лорд Витинари вернулся за свой стол, и снова погрузился в изучение документов. Он пробегал колонки цифр глазами, делая пометки напротив тех, что вызывали его сомнения. Краем уха он слышал, как его секретарь покончил с шарфом, поставил на место стул и направился к полкам – то есть, занялся своей нормальной деятельностью. Теперь, когда его шанс на двухстороннюю пневмонию сведен к, практически, нулю, он вернулся к работе. Если бы его должны были бы казнить, то своим последним желанием он объявил бы достойное заверение пятилетки в три года. И, вероятно, справился бы за два. После чего Витинари лично приложил бы руку, чтобы поговорить с ним об ангелах – вешать такие кадры было попросту расточительно.
Затем Стукпостук переместился ближе к столу, но это было нормально и естественно, и патриций не обратил на это внимания, пока…
Пока на его усталые плечи не опустились чьи-то руки.
Чьи-то. Ха!.. Как будто он еще кого-нибудь подпустил бы подойти к нему со спины… Пальцы сжались, и утомленные мышцы благодарно заныли. Патриций наклонил голову ниже, и руки сжались снова. Это было таким приятным ощущением, что он как-то не сразу на него отреагировал. Да и поначалу казалось, что все в порядке вещей. Какие проблемы? А то кто-то еще не в курсе, что его личного секретаря пора переименовывать в «личную наседку»?..
Массаж стал почти поглаживанием, вероятно, подходя к своему логическому завершению, и патриций повернул было голову, дабы произнести слова благодарности, но внести свою лепту в эту сцену ему никто не дал. То есть голову-то он повернул…
Поцелуй был терпким, и щипал на языке привкусом старого и выдержанного красного вина. Дорогого, как голем, и крепкого, как все тот же голем. А еще он был горячим. Контраст обжигающего рта и ледяных пальцев на лице оказался весьма впечатляющим переживанием.
-Стукпостук? – поинтересовался лорд Витинари, обретя, наконец свободу. Не сказать, чтобы сильно жданную, но обретя, все же. Секретарь улыбнулся – выражение, посещающее его довольно редко. По крайней мере, такое выражение… Он улыбался всегда, не размыкая губ, а сейчас
зубные лекари должны были толпой падать ниц и умолять его работать рекламой. Но предназначалось все это отнюдь не им.
-Да, мой господин? – отозвался он. И даже голос у него изменился. Из-за холода, или из-за вина, он стал хрипловатым, и более… вкрадчивым, что ли? Таким хорошо бы петь задушевные песни, что-нибудь вроде «только мне совсем не нужен, слышишь, мне совсем не нужен мир, в котором мы с тобой друг другу не нужны».
- Стукпостук, тебе плохо?
- Нет, мой господин. Мне хорошо.
Некоторые люди, приняв лишку, начинают нести всякий бред. Другие, в тех же обстоятельствах – правдивы до невероятного и жаждут посвятить вас во все подробности своих измышлений до последней. С секретарем его светлости сложность состояла а в том, что он не нес бред, и не становился правдив.
Он начинал нести правду, как некоторые проповедники несут слово божие. Он верил в каждое свое слово, потому что он было истиной, и заражал этой верой собеседника. В этом голосе звучала непривычная и неприкрытая страсть.
У патриция и без того не было оснований не верить своему секретарю, а уж в таком-то состоянии и подавно.
-В таком случае мне хотелось бы услышать объяснение всему происходящему.
-Я люблю вас. – Просто ответил он, так, словно это было самой естественной и понятной вещью на свете.
Патриций знал – в теории - как ведут себя люди во хмеле. Они могут нести подобный бред, признаваясь в любви, могут изливать душу… Но вот чего они точно не могут, так это вспрыгивать на стол, таким плавным кошачьим движением, что лучшие ученицы госпожи Лады могли идти к нему в девочки для битья. Это было движение тела, которому пообещали наслаждение и отняли его.
А еще хмельные не могут с уверенной точностью отодвинуть чернильницу, чтобы та не опрокинулась на документы, и не притрагиваются точными, легкими, как крыло бабочки, прикосновениями к лицу собеседника, проводя по каждой морщинке почти вслепую. И так беззащитно-доверчиво, так… нежно, что ли?.. Почти забытое, надежно укрытое в глубинах памяти «нежно» появилось неожиданно. Лорд Витинари и не думал о нем. Давно, надо сказать, не думал. До сегодняшнего ненастного вечера, когда за окном разбушевалась самая дьявольская метель тысячелетия, свечи на столе едва выхватывают из окружающего мира несколько футов в свой круг света, а его педантичный секретарь-трудоголик, всегда такой вежливый и корректный, соскальзывает со стола к нему на колени, и прижимается, так, словно вернулся домой после долгих лет странствий.
Человечество на своем пути эволюции придумало множество различных замечательных вещей. Но некоторые из них, в своей простоте и гениальности, пока еще ничто не переплюнуло. Например, объятие. Его невозможно ни купить, ни продать (хотя – это же Анк-Морпорк…). Его можно только подарить. И оно вызвало чувство, очень похожее на то, какое бывает, если Игорь хорошенько шарахнет вас молнией. Неожиданно, немного больно, и еще думаешь: «за что?!».
Его так давно не обнимали, что он забыл. Забыл и это чувство, и все, что приносит с собой объятие, и то, что приходит в голову после них. Патрицию не бывало холодно в кабинете, где в чернильнице плавал лед – а сейчас он ощутил этот холод, потому что под рукой оказалось, с чем сравнивать. Стукпостук был под рукой. И он был… горячим.
Он целовал взапой, с таким восторгом, будто его облагодетельствовали – неизвестно как договорившись меж собой – все боги разом. Впрочем, вряд ли боги обладают ТАКОЙ силой. Нет. Только люди.
Лорд Витинари как-то даже не подумал о сопротивлении. Сопротивляться можно, когда ты не совсем понимаешь, что этому человеку от тебя может быть надобно, или что он желает получить взамен. Стукпостук ничего взамен не хотел. Он желал только отдавать, потому что – как это иногда бывает с вещами в шкафу – содержимое перестало помещаться. Алкоголь что-то повернул внутри его головы, какой-то ограничитель, после которого у метафорического шкафа отвалилась задняя стенка. И содержимое просто накрыло с головой, подобно лавине.
Вещество, находящееся в маленьком пространстве в большом количестве, как правило, содержится там под большим давлением.
Эти слова из какой-то книги по алхимии пришли в голову лорда Витинари – как раз где-то между страстным вылизыванием его уха, и нежным укусом в шею. Он поймал своего секретаря, в первый раз применив к нему впоследствии не раз оправданный захват головы – сжав ее пальцами, зарывшись в волосы.
- Что означают твои слова? – строго поинтересовался он, ни минуты не сомневаясь – собеседник отлично помнит эти самые слова. Он не ошибся.
- Все, что они могут означать. – Отозвался секретарь. – «Люблю» означает «принадлежу», «желаю», «доверяю», и еще множество других понятий одновременно. Все, что вы способны вложить в это слово, в нем есть. Это все ваше.
«И на философию пробило» - добавил в мысленный диагноз патриций – «К вопросу об абстракциях»
- И давно, позволь поинтересоваться?
Кто бы сомневался! Взгляд в потолок, и припухшие после яростных поцелуев губы зашевелились.
- Пять лет. – Беззастенчиво сообщил Стукпостук. Его шеф воздержался от комментариев типа «сколько-сколько?» и «ничего себе» только потому, что желал разобраться в ситуации, а не наслаждаться ею. Хотя, если глядеть правде в лицо – желал. И еще как.
-Ты любишь мужчин?
-Я люблю вас.
-И почему молчал?
-А вы не подпаивали.
-Прости?
-Мне нельзя пить, ни капли, это катастрофично. На выпускном это имело фатальные последствия, половина однокашников я до сих со мной не разговаривает.
-Ты натворил что-то феерическое?
-Только говорил с ними честно, и делал то, что давно хотел сделать.
-Можешь не продолжать, я, кажется, припоминаю один старый поджег… - договорить снова не удалось. Секретарь не мог смотреть ему в лицо и не тянутся губами. И соправляться ему не хотелось. Потому что он делал то, что давно хотел. Не за деньги. Не за услугу. Не за протекцию. Просто потому, что хотел того сам. И у него были теплые, жадные руки, которые приносили успокоение и негу.
Возможно, ничего бы не случилось. Возможно, безумие бы прошло, вместе с парами алкоголя, спустя какое-то время. Возможно – если бы Руфус не обнял тирана за шею, прижав его голову к груди, обнял, будто желая защитить и спрятать от всего мира, и не зашептал приглушенно:
-Хэвлок, хороший мой… родной…
Соломинка ломает верблюду спину. Не многие верблюды могут об этом поведать, так что непонятно, откуда это известно, но так оно и есть.
Когда ты – тиран и деспот, интриган, лжец мирового масштаба, холодный, расчетливый, который видит абсолютное зло каждое утро в зеркале – по собственным уверениям - когда ты синоним плохой смерти, так хочется услышать, хоть от кого-нибудь, что ты – хороший. Такое простое слово. Очень простое. Почти детское, глупое, ничего толком не означающее. Но вот для кого-то ты, тиран и деспот – хороший, и он с тобой добр и ласков, и не лжет тебе и не прячет кинжала за спиной. И за это можно отдать все. Так тебе кажется в ту минуту.
Стукпостук вряд ли чувствовал, а если и чувствовал – то вряд ли понимал – как его берут на руки и несут. Тусклое освещение кабинета сменилось сумраком тайного хода, и вот, спустя минуту, они оказались в маленькой холодной и неуютной комнате. Немногочисленная мебель темного дерева сиротливо ютилась по углам, и особенно печальное впечатление производила кровать, более напоминающая издевательство с матрацем. Здесь камина не было вовсе.
Но Руфус сейчас не чувствовал холода. Даже окажись они в сугробе по уши – не почувствовал бы, верно, и тогда. Витинари опустил его на свою кровать и отступил на шаг, как бы раздумывая, что с этим внезапно свихнувшимся трудоголиком и оплотом здравомыслия делать теперь. Трудоголик молча протянул к нему руки, и улыбнулся. Он уже выбрал, и уже все решил. И лорд Витинари с ним согласился. Потому что даже лорду Витинари иногда хочется быть Хэвлоком. И не просто, а «моим».
*****************
- Вы хотите сказать, сэр, что я…
-Да, Стукпостук. И были весьма горячи, что бы не означала эта характеристика. Она соответствует моим впечатлениям.
- Я, право же, очень скверно все это помню…
-«Скверно» означает, что, все же, в памяти что-то проявляется?
-После вашего рассказа это словно неверно смонтированные движущиеся картинки, сэр.
-Не представляю себе движущиеся картинки с таким сюжетом, Стукпостук. Впрочем, свои слова об отсутствии у тебя воображения я готов взять обратно. В чем я лично убедился этой ночью.
-Сэр?..
-Или кто, как ты полагаешь, сломал спинку кровати?
Секретарь с ужасом уставился на упомянутый слом. На нем все еще болтался его собственный галстук, завязанный как-то странно, будто его не по назначению использовали, а в качестве импровизированных наручников.
- Сэр?
-Причем это была твоя идея. – Кажется, патриций задался целью добить собеседника окончательно. Руфус уткнулся ему носом в место между шеей и плечом, и, ощутив знакомый запах, немного успокоился. Продолжая лежать так, он прошептал:
- Что мы станем делать теперь?
- Ты имеешь в виду тактически или стратегически?
- Оба варианта, если можно, сэр.
- Тактически, я полагаю, имело бы смысл починить кровать и позавтракать. Стратегически кровать можно сразу заменить на более широкую.
- Сэр?
- Я мыслю масштабно.
- Вы дразните меня?
- Разумеется.
- Слава богам. Я права иногда вас не понимаю, мне очень стыдно.
- А сколько тебе надо налить, чтобы уровень понимания возрос до отметки «без слов»?
- Без слов, сэр, я понимаю вас прекрасно. Вот со словами бывает намного сложнее.
- То есть, мы рассматриваем стратегическое планирование?
- Прошу вас, не надо ничего менять. В малых размерах есть своя прелесть.
- Например?
- Чем меньше площадь кровати, тем ближе к вам я.
- Резонно.
- Спасибо, сэр.
- Руфус, ты слышал выражение «истина - в вине»?
- Это сказал кто-то из эфебских философов? – наморщил лоб секретарь – Мне приходилось читать об этом, сэр.
-Я никогда не воспринимал эти слова всерьез, знаешь ли. Но этой ночью я вынужден был пересмотреть свое мнение. Выяснить то, что неожиданно всплыло под действием вина, было все равно, что найти сокровище. Но это более ценно, нежели любое из сокровищ.
-Я люблю вас.
-Именно это я и имел в виду. А теперь прекрати хихикать мне в шею, и позволь тебе напомнить, что сегодня рабочий день, полный важных дел. Но что-то подсказывает мне, что вечером снова случиться метель…
Стукпостуку в свою очередь что-то подсказывало, что если метели не будет, патриций ее организует.
Приятно начинать новый день с мыслью, что правительство заботится о тебе!
@темы: фанфики
Прошлое, которое стало будущим - это настоящее, в котором мы живём
Название: Кошмар Вилли Баскера
Автор: Stanley.j
Рейтинг: G
Категория/жанр: юмор
Размер: драббл, 253 слова
Персонажи: Хэвлок Витинари, Сэм Ваймс, Моркоу, миссис Шноббсон.
Содержание: на заявку Discworld Fest "Кроссовер "Плоского мира" и "Собаки Баскервилей" (викторианский, не BBC). Ветинари и Ваймс - Шерлок Холмс и Джон Уотсон соответственно, остальные персонажи - на усмотрение."
Предупреждения: AU
Дисклаймер: мне, конечно, неловко, что я пишу по Пратчетту... на святое посягаю... простите, признаю....
читать дальше— Итак, что вы скажете о хозяине этого предмета? — задумчиво спросил единственный в мире тиран-детектив Витинари.
— Я полагаю, он гном, — ответил его коллега и напарник командор Ваймс.
— О, и на основании чего вы делаете такие выводы, мой друг? — поинтересовался Хэвлок.
— Ну... — протянул Ваймс. — Это же гномий топор.
* * *
— Его нашли рядом с калиткой, а на его мёртвом лице застыло выражение ужаса...
— Скажите, господин Моркоу, — обратился Хэвлок к посетителю. – Нашли ли рядом с телом какие-либо следы?
— Да, мистер Витинари, сэр, — любезно отозвался Моркоу. – Следы лап, похожие на собачьи, только больше.
— О, ясно, — кивнул Хэвлок и погрузился в молчание.
— Вы думаете, — подал голос Ваймс, — его напугала большая собака?
— Не совсем...
* * *
На месте преступления Хэвлок вёл себя решительно и элегантно. Опустившись на колени, он исследовал следы с помощью «Сильно-увиличивающего стекла номер 5», созданного самим Чёртовым Тупицей Джонсоном.
— Хм, — заключил он.
Моркоу наблюдал за ним с неподдельным интересом.
— Как давно пропала ваша девушка, Моркоу? – обратился к нему Хэвлок.
— Что?.. – изумился тот. – Как вы?..
— По мешкам под вашими глазами.
* * *
— Как вы узнали, что невеста мистера Моркоу – оборотень? – изумился командор Ваймс.
— Это очень просто, мой дорогой Сэмюэль. Я заметил шерсть на отвороте его брюк, — отозвался Хэвлок. – К тому же, когда вы отлучились, чтобы попросить миссис Шноббсон принести чаю, мистер Моркоу сам мне сказал, что его девушка – убервальдский оборотень.
Они молча продолжили пить чай.
— Думаю, я знаю, кто послужил причиной гибели несчастного Вилли Баскера...
— Да? – Хэвлок вздёрнул бровь.
— Это ваш пёсик, Ваффлз.
— И что натолкнуло вас на такие предположения, мой милый командор?
— Запах.
Автор: Stanley.j
Рейтинг: G
Категория/жанр: юмор
Размер: драббл, 253 слова
Персонажи: Хэвлок Витинари, Сэм Ваймс, Моркоу, миссис Шноббсон.
Содержание: на заявку Discworld Fest "Кроссовер "Плоского мира" и "Собаки Баскервилей" (викторианский, не BBC). Ветинари и Ваймс - Шерлок Холмс и Джон Уотсон соответственно, остальные персонажи - на усмотрение."
Предупреждения: AU
Дисклаймер: мне, конечно, неловко, что я пишу по Пратчетту... на святое посягаю... простите, признаю....
читать дальше— Итак, что вы скажете о хозяине этого предмета? — задумчиво спросил единственный в мире тиран-детектив Витинари.
— Я полагаю, он гном, — ответил его коллега и напарник командор Ваймс.
— О, и на основании чего вы делаете такие выводы, мой друг? — поинтересовался Хэвлок.
— Ну... — протянул Ваймс. — Это же гномий топор.
* * *
— Его нашли рядом с калиткой, а на его мёртвом лице застыло выражение ужаса...
— Скажите, господин Моркоу, — обратился Хэвлок к посетителю. – Нашли ли рядом с телом какие-либо следы?
— Да, мистер Витинари, сэр, — любезно отозвался Моркоу. – Следы лап, похожие на собачьи, только больше.
— О, ясно, — кивнул Хэвлок и погрузился в молчание.
— Вы думаете, — подал голос Ваймс, — его напугала большая собака?
— Не совсем...
* * *
На месте преступления Хэвлок вёл себя решительно и элегантно. Опустившись на колени, он исследовал следы с помощью «Сильно-увиличивающего стекла номер 5», созданного самим Чёртовым Тупицей Джонсоном.
— Хм, — заключил он.
Моркоу наблюдал за ним с неподдельным интересом.
— Как давно пропала ваша девушка, Моркоу? – обратился к нему Хэвлок.
— Что?.. – изумился тот. – Как вы?..
— По мешкам под вашими глазами.
* * *
— Как вы узнали, что невеста мистера Моркоу – оборотень? – изумился командор Ваймс.
— Это очень просто, мой дорогой Сэмюэль. Я заметил шерсть на отвороте его брюк, — отозвался Хэвлок. – К тому же, когда вы отлучились, чтобы попросить миссис Шноббсон принести чаю, мистер Моркоу сам мне сказал, что его девушка – убервальдский оборотень.
Они молча продолжили пить чай.
— Думаю, я знаю, кто послужил причиной гибели несчастного Вилли Баскера...
— Да? – Хэвлок вздёрнул бровь.
— Это ваш пёсик, Ваффлз.
— И что натолкнуло вас на такие предположения, мой милый командор?
— Запах.
@темы: кроссовер, юмор, фанфики, Плоский Мир, джен, Ветинари
суббота, 23 марта 2013
Only the savage regard the endurance of pain as the measure of worth ©
Название: "О шрамах и доверии"
Автор: DHead
Рейтинг: PG-15
Категория/жанр: юмор, романс
Размер: драббл. ~2000 слов
Персонажи: Ваймс/Ветинари
Содержание: на заявку 1.15 диск-феста: «Ветинари/? Карта шрамов патриция. Желательно с описанием, как они были получены»
Предупреждения: AU, OOC
Дисклаймер: как обычно, не смею претендовать )))
О шрамах и доверииВсё началось с мышьяка, правда, тогда Ваймс не знал, что это был именно мышьяк. Тогда свечи просто горели без всяких контекстов и подтекстов; не ядовитый, а всего лишь едкий дым стучался в закрытое — из соображений безопасности — окно; и у спавшего, бледного до синевы патриция Анк-Морпорка подрагивали руки.
Ваймс постарался как можно тише пододвинуть стул к кровати, но, как показывала практика, для любого выпускника Гильдии Наёмных Убийц его «тихо» было похоже на выстрел из ружия. Ветинари медленно открыл глаза и выдохнул хриплое:
— А... Ваймс...
Ваймс кивнул, и от этого простого движения его голова закружилась и начала вдавливаться в плечи. Зрачки Ветинари — пустые, расширенные и неестественно неподвижные — на мгновение раздвоились и заполнили собой не только радужку, а весь глаз.
Первые строчки списка «Жуткие Вещи, Которые Видел Командор Городской Стражи Анк-Морпорка» под напором такой конкуренции резко сдвинулись вниз.
— Никакого... прогресса, Ваймс?
«Еда, постельное бельё, обои... обои... чёрт. Что там было дальше?»
— Пока что нет, сэр. Но расследование продолжается.
Ваймс прекрасно осознавал, что в его обычно нейтральном при разговорах с патрицием голосе появились нехарактерные намёки на сочувствие. И что он нехарактерно пристально смотрел Ветинари в глаза: просто чтобы чужие зрачки не выкидывали инфернальных штук и сохраняли состояние единственности.
Много позже Ваймс понял, что, скорее всего, его жизнь заложила один из самых крутых своих виражей именно поэтому. Он вёл себя нехарактерно, и патриций, находившийся в больном уме и путаной памяти, принял реальность за нечто совершенно другое.
— Беспокоитесь... сэр Сэмюель?
Ваймс молчал. Признаваться не хотелось, а лгать он не умел.
Конечно, он беспокоился. Ветинари был константой — не самой лучшей, но определённо работающей. Предыдущие безумные вариации не могли похвастаться даже этим — откровенно говоря, они вообще не могли ничем похвастаться.
К тому же, существовали такие понятия, как Долг и Банальный Инстинкт Самосохранения. Ваймс, вопреки расхожему мнению, идиотом не был и прекрасно понимал, что в случае смещения или убийства патриция отправится вслед за ним. Просто потому что «полезность» — слово многозначное и под давлением обстоятельств быстро превращающееся в свой антоним.
От безнадёжности и какой-то окончательности таких мыслей Ваймсу всегда хотелось выпить. Или завыть. Или совместить одно с другим.
У него, как обычно и случалось в такие периоды, сделалось очень, прямо-таки вопиюще нехарактерное лицо.
А потом произошло то, что рано или поздно происходит с каждым человеком. Случайные события сложились в цепочку, приведшую к Тому Самому Моменту, после которого несчастная жертва жизненных турбулентностей могла только растерянно оглядываться назад и упорно не понимать, как же оно так получилось.
Тот Самый Момент Ваймса заключался в том, что Ветинари неожиданно сжал его лежавшую на колене руку и прошептал: «Наклонись».
Подобная просьба Ваймса ничуть не удивила: мало ли что придёт в голову больному человеку, всегда страдавшему оправданной паранойей и верившему, что даже у стен есть уши. Его скорее удивляла собственная голова, которая кружилась всё сильнее, и то, что многолетнее курение внезапно решило отыграться по полной программе: на лёгкие опустился Данманифестин, и даже самый глубокий, сделанный ртом вдох проталкивал в них какую-то мизерную порцию воздуха.
Наклонился Ваймс совершенно зря — чужие губы лишили его и этого.
Следующие несколько секунд он делал одну-единственную вещь: моргал. И даже часто моргая видел, как чёртовы зрачки двоились, троились, почковались до бесконечности, а потом эта бесконечность закатилась куда-то под веки, и горячая, сухая кожа под его губами резко замерла.
Вскакивая, Ваймс умудрился одновременно опрокинуть стул и уронить на пол подсвечник. С силой наступив ногой на тлеющие фитили, он выбежал из комнаты, крикнул что-то про врача и рванулся на улицу, где долго глотал субстанцию, называющуюся в Анк-Морпорке воздухом только за неимением альтернативы.
Полторы милосердных недели Ваймс носился по городу, разбираясь с убийствами, големами и Королями Грёбаных Гербов — у него просто не было времени о чём-то там вспоминать. Не было времени растерянно оглядываться назад и упорно не понимать, как же оно так получилось. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается.
Патриций выглядел несколько бледнее, чем обычно, Ваймс — несколько более помято, но эти мелочи не мешали им вести знакомый до последней буквы диалог, который в переводе на нормальный морпоркский звучал бы примерно так: «Вы болван, Ваймс. — Сэр. — Вы хоть понимаете, что натворили? — Сэр. — Отличная работа. — Сэр. — Вот вам награда, но вы ничего не видели. — Сэр».
И вот тут-то, прямо перед финальными репликами, возникла неожиданная пауза. Вместо вариаций на тему «Не смею вас задерживать» Ветинари щурился и молчал. Ваймс терпеливо полировал взглядом стену за его спиной и ждал возможности добраться, наконец, до дома, лечь и не вставать как минимум часов шесть.
Как выяснилось, у патриция были иные планы. С его стороны в отработанную рутину вмешался новый жест: медленное, задумчивое прикосновение к губам.
Ваймс почувствовал, как что-то внутри него завопило: «БЕГИ, ПРЯЧЬСЯ, МОЛИСЬ!»
— Сэр Сэмюель, я хотел бы принести вам свои извинения.
— Сэр?
— Как вы понимаете, я не совсем трезво оценивал действительность и, боюсь, позволил себе лишнее. Уверяю вас, при других обстоятельствах я ни за что не стал бы демонстрировать внимание, которое другой стороне наверняка неприятно.
Ваймс моргнул. Он ожидал чего угодно от нарочитого отрицания до завуалированных угроз, но не общей, весьма расплывчатой формулировки, прямо-таки наталкивающей на мысль, что... Стоп. Нет. Назад.
Самым связным и подходящим случаю ответом, который Ваймс мог из себя выдавить, было:
— Да, сэр.
Ветинари опустил голову и протянул руку к лежавшим на краю стола бумагам.
— Полагаю, вам просто стоит об этом забыть. Не смею вас задерживать.
В тот день несчастной стене в приёмной досталось больше обычного: Ваймс шибанул по ней дважды. Первый раз — просто за всё хорошее, а второй — за невысказанное «Я бы спокойно об этом забыл, Если. Бы. Вы. Мне. Не. Напомнили. Сэр!»
Если подойти к человеку и сказать: «Не думай о Пятом Слоне», — о чём он подумает в первую очередь? Правильно. На что, спрашивается, эти говорящие вообще рассчитывают.
Каждый раз, выходя из дворца, Ваймс вспоминал, как чуть ли не кубарем скатывался по этим самым ступеням после Того Что Действительно Случилось Вот Чёрт.
Когда он брился, он просто не мог не видеть свои губы. Цепочка ассоциаций закономерно приводила его к Превратностям Судьбы и к истории фамилии Ваймс: предок отрубил голову безумному королю — потомка целует казавшийся разумным патриций. К счастью, на этом месте державшая бритву рука вздрагивала, и Ваймсу приходилось переключаться на более насущные проблемы.
Он понял, что дело дрянь, когда любые просьбы из разряда «Подойди поближе» и «Наклонись, глянь, что там» начали вызывать у него непроизвольное подёргивание бровей.
Как известно, переизбыток мыслей оказывает на мозг ещё более разрушительное влияние, чем их недостаток. Если всё больше и больше увеличивать давление и напряжённость, неизбежно возникает коронарный разряд. В один прекрасный момент бумаги патриция улетели куда-то за линию горизонта, а сам на удивление податливый патриций оказался крепко прижат к собственному столу.
Ваймс яростно целовал сухие — как и тогда сухие — губы, сжимал в кулаках чёрную ткань и упорно не понимал, как же оно так получилось.
Он снова, и снова, и снова не мог понять, как же оно так получается.
За месяц их Чего Бы То Ни Было Ваймс узнал некоторые вещи, без которых его внутренняя вселенная вполне могла бы обойтись. Например, он узнал, что патриций умеет одобрительно поднимать брови и также одобрительно шипеть.
Что его руки обладают способностью делать Так, Вот Так и Ещё Вот Так с интервалом, который мозг не успевает зафиксировать чисто физически.
Что он может изгибаться под какими-то совершенно немыслимыми углами: любой нормальный человек от такой акробатики потянул бы икры, вывихнул плечи и сломал позвоночник как минимум в двух местах.
Ваймс узнал, что патриций был по-настоящему тощим. Если заставить руки забыть о том, что не только между слоями одежды, но и под самой кожей скрыта легированная сталь, можно было подумать, что хитрая система из сухожилий и костей рассыплется в труху от одного прицельного плевка.
Лёжа в постели рядом с Ветинари и разглядывая его спину, Ваймс с удивлением осознал, сколь многие умудрились обмануться этой иллюзией.
Впрочем, было бы странно, если бы у патриция не было шрамов. Было бы странно, если бы их было меньше. Что действительно озадачило Ваймса, так это бледные, тонкие следы, похожие на те, что оставляет плеть. Нет, учитывая некоторые навыки Ветинари, никакие варианты не исключались, но...
— У меня что, начали прорезаться крылья?
Ага. А у Черепахи раскололся панцирь, и Слоны рухнули в Великое Ничто вместе с Диском.
— Не спится?
— А ты когда-нибудь пробовал заснуть в то время, как твою спину усиленно сверлят взглядом? — этот голос наглядно иллюстрировал ещё одну узнанную Ваймсом вещь — Постулат О Существовании Двух Ироний. Ирония патриция Анк-Морпорка: Вы Справились На Отлично, Яма Со Скорпионами Прилагается — и ирония некоего абстрактного Ветинари: Я Очень Сильно Возражаю, Но Не Вздумай Мне Верить.
— Прости, — неискренне повинился Ваймс и положил руку между резко выступающих лопаток. — Мне просто любопытно. Шрамы от плети на твоей спине. Они... э-э-э...
Ветинари повернул голову, краем глаза посмотрел на его лицо и коротко засмеялся.
— Нет, Ваймс, хотя не буду лгать, что эта идея не приходила мне в голову. Это всего лишь одна из тренировок на реакцию в Гильдии Наёмных Убийц. Учитель, ускоряя темп, пытается достать ученика плетью. Задача ученика — успешно увернуться. В случае провала чаще всего достаётся спине, потому что, сам понимаешь, тело инстинктивно группируется.
Он подался назад, навстречу обводившим узкие рубцы пальцам и спросил:
— Тебя интересует что-то ещё?
Ваймс медленно, на пробу провёл рукой до бледной полоски, обводящей бок.
— Одно из ранних покушений. Повезло: несколько сантиметров правее, и проткнули бы лёгкое.
Смелее и сильнее к непонятным точкам на пояснице — мышцы под тёплой ладонью сократились, и Ваймсу показалось, что ровный голос патриция обзавёлся несколькими локальными минимумами.
— Лечение прижиганием. Не знаю, где тётушка откопала этого врача, но до сих пор вспоминаю его с содроганием.
Нет, не показалось — действительно обзавёлся. Ваймс усмехнулся и провёл рукой ещё ниже, между бёдер, к круглому следу от свинцовой пробки.
— О, это была та ещё история. Один изобретатель...
— Спасибо, склерозом я пока что не страдаю.
Мелкий, почти теряющийся на фоне всего остального шрам на голени другой ноги.
— А там что? Боги, я уже почти забыл. В детстве мы с приятелями играли в оборону королевского дворца Сто Гелита. В качестве дворца выступало заброшенное здание — на юго-западе, у самой стены, знаешь, наверное. Там очень много битого стекла, а я тогда ещё не утратил способности неудачно падать.
Наверное, ошеломлённое молчание и замершую руку можно ощутить даже спиной. Ветинари снова повернул голову, насмешливо прищурил глаза и рассмеялся низким, гортанным, каким-то очень искренним смехом.
— Ваймс, ну ты же не думал, что я родился с шапкой патриция на голове?
Честно говоря, да, о процессе рождения Ваймс предпочитал не думать, особенно — в таких обстоятельствах. Просто потому, что подобные мысли чреваты неприятными осечками.
И да: шапка не шапка, но иногда ему казалось, что патриций был собран из механических колёс, листов железа и гибких шарниров в лаборатории какого-нибудь сумасшедшего учёного. И что-то человеческое в этот коктейль было добавлено исключительно из вежливости и уважения к неписанным правилам творения.
Разумеется, прошедший месяц очень — возможно, чересчур — наглядно показал Ваймсу, насколько он был неправ.
Ветинари выгнул поясницу и запрокинул голову назад, вглядываясь в задумчивое лицо.
— Ваймс, я был бы очень признателен, если бы ты сделал хоть что-нибудь.
Ваймс моргнул, вынырнул из высоких материй и широко ухмыльнулся.
И пусть он, в отличие от патриция, не умел поворачивать запястье на триста шестьдесят градусов, его методы были не менее эффективны. И эта эффективность ещё раз доказывала, что Ветинари был пусть необычным, но человеком.
Позже, отдышавшись и закурив, Ваймс посмотрел на улыбающегося потолку патриция и решил, что его человечность — новость устаревшая и уже не заслуживающая особого внимание.
А вот доверие — совсем другое дело. И если недавнее ручное путешествие с подробными комментариями не было показателем доверия, Ваймс не знал, что вообще им было.
Он почти видел разбегающиеся дороги Судьбы, приветливые помахивания Штанин Времени и прочие метафизические штучки, сопровождающие Выбор.
А потом глубоко вдохнул и шагнул навстречу.
— Хэвлок. Разбуди меня через два часа.
Губы Ветинари как-то неопределённо дёрнулись и сложились в нечто, сделавшее резкое, составленное из ломаных линий лицо почти умиротворённым.
— Если хочешь.
— Не хочу, — честно ответил Ваймс. — Но надо.
Он знал, что не раз пожалеет об этом, обо всём этом, но решил привычно послать последствия к чёрту.
В конце концов... как-то же оно так получилось. И жать на тормоза было катастрофически поздно.
Да и, пока что, не особо хотелось.
Автор: DHead
Рейтинг: PG-15
Категория/жанр: юмор, романс
Размер: драббл. ~2000 слов
Персонажи: Ваймс/Ветинари
Содержание: на заявку 1.15 диск-феста: «Ветинари/? Карта шрамов патриция. Желательно с описанием, как они были получены»
Предупреждения: AU, OOC
Дисклаймер: как обычно, не смею претендовать )))
О шрамах и доверииВсё началось с мышьяка, правда, тогда Ваймс не знал, что это был именно мышьяк. Тогда свечи просто горели без всяких контекстов и подтекстов; не ядовитый, а всего лишь едкий дым стучался в закрытое — из соображений безопасности — окно; и у спавшего, бледного до синевы патриция Анк-Морпорка подрагивали руки.
Ваймс постарался как можно тише пододвинуть стул к кровати, но, как показывала практика, для любого выпускника Гильдии Наёмных Убийц его «тихо» было похоже на выстрел из ружия. Ветинари медленно открыл глаза и выдохнул хриплое:
— А... Ваймс...
Ваймс кивнул, и от этого простого движения его голова закружилась и начала вдавливаться в плечи. Зрачки Ветинари — пустые, расширенные и неестественно неподвижные — на мгновение раздвоились и заполнили собой не только радужку, а весь глаз.
Первые строчки списка «Жуткие Вещи, Которые Видел Командор Городской Стражи Анк-Морпорка» под напором такой конкуренции резко сдвинулись вниз.
— Никакого... прогресса, Ваймс?
«Еда, постельное бельё, обои... обои... чёрт. Что там было дальше?»
— Пока что нет, сэр. Но расследование продолжается.
Ваймс прекрасно осознавал, что в его обычно нейтральном при разговорах с патрицием голосе появились нехарактерные намёки на сочувствие. И что он нехарактерно пристально смотрел Ветинари в глаза: просто чтобы чужие зрачки не выкидывали инфернальных штук и сохраняли состояние единственности.
Много позже Ваймс понял, что, скорее всего, его жизнь заложила один из самых крутых своих виражей именно поэтому. Он вёл себя нехарактерно, и патриций, находившийся в больном уме и путаной памяти, принял реальность за нечто совершенно другое.
— Беспокоитесь... сэр Сэмюель?
Ваймс молчал. Признаваться не хотелось, а лгать он не умел.
Конечно, он беспокоился. Ветинари был константой — не самой лучшей, но определённо работающей. Предыдущие безумные вариации не могли похвастаться даже этим — откровенно говоря, они вообще не могли ничем похвастаться.
К тому же, существовали такие понятия, как Долг и Банальный Инстинкт Самосохранения. Ваймс, вопреки расхожему мнению, идиотом не был и прекрасно понимал, что в случае смещения или убийства патриция отправится вслед за ним. Просто потому что «полезность» — слово многозначное и под давлением обстоятельств быстро превращающееся в свой антоним.
От безнадёжности и какой-то окончательности таких мыслей Ваймсу всегда хотелось выпить. Или завыть. Или совместить одно с другим.
У него, как обычно и случалось в такие периоды, сделалось очень, прямо-таки вопиюще нехарактерное лицо.
А потом произошло то, что рано или поздно происходит с каждым человеком. Случайные события сложились в цепочку, приведшую к Тому Самому Моменту, после которого несчастная жертва жизненных турбулентностей могла только растерянно оглядываться назад и упорно не понимать, как же оно так получилось.
Тот Самый Момент Ваймса заключался в том, что Ветинари неожиданно сжал его лежавшую на колене руку и прошептал: «Наклонись».
Подобная просьба Ваймса ничуть не удивила: мало ли что придёт в голову больному человеку, всегда страдавшему оправданной паранойей и верившему, что даже у стен есть уши. Его скорее удивляла собственная голова, которая кружилась всё сильнее, и то, что многолетнее курение внезапно решило отыграться по полной программе: на лёгкие опустился Данманифестин, и даже самый глубокий, сделанный ртом вдох проталкивал в них какую-то мизерную порцию воздуха.
Наклонился Ваймс совершенно зря — чужие губы лишили его и этого.
Следующие несколько секунд он делал одну-единственную вещь: моргал. И даже часто моргая видел, как чёртовы зрачки двоились, троились, почковались до бесконечности, а потом эта бесконечность закатилась куда-то под веки, и горячая, сухая кожа под его губами резко замерла.
Вскакивая, Ваймс умудрился одновременно опрокинуть стул и уронить на пол подсвечник. С силой наступив ногой на тлеющие фитили, он выбежал из комнаты, крикнул что-то про врача и рванулся на улицу, где долго глотал субстанцию, называющуюся в Анк-Морпорке воздухом только за неимением альтернативы.
Полторы милосердных недели Ваймс носился по городу, разбираясь с убийствами, големами и Королями Грёбаных Гербов — у него просто не было времени о чём-то там вспоминать. Не было времени растерянно оглядываться назад и упорно не понимать, как же оно так получилось. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается.
Патриций выглядел несколько бледнее, чем обычно, Ваймс — несколько более помято, но эти мелочи не мешали им вести знакомый до последней буквы диалог, который в переводе на нормальный морпоркский звучал бы примерно так: «Вы болван, Ваймс. — Сэр. — Вы хоть понимаете, что натворили? — Сэр. — Отличная работа. — Сэр. — Вот вам награда, но вы ничего не видели. — Сэр».
И вот тут-то, прямо перед финальными репликами, возникла неожиданная пауза. Вместо вариаций на тему «Не смею вас задерживать» Ветинари щурился и молчал. Ваймс терпеливо полировал взглядом стену за его спиной и ждал возможности добраться, наконец, до дома, лечь и не вставать как минимум часов шесть.
Как выяснилось, у патриция были иные планы. С его стороны в отработанную рутину вмешался новый жест: медленное, задумчивое прикосновение к губам.
Ваймс почувствовал, как что-то внутри него завопило: «БЕГИ, ПРЯЧЬСЯ, МОЛИСЬ!»
— Сэр Сэмюель, я хотел бы принести вам свои извинения.
— Сэр?
— Как вы понимаете, я не совсем трезво оценивал действительность и, боюсь, позволил себе лишнее. Уверяю вас, при других обстоятельствах я ни за что не стал бы демонстрировать внимание, которое другой стороне наверняка неприятно.
Ваймс моргнул. Он ожидал чего угодно от нарочитого отрицания до завуалированных угроз, но не общей, весьма расплывчатой формулировки, прямо-таки наталкивающей на мысль, что... Стоп. Нет. Назад.
Самым связным и подходящим случаю ответом, который Ваймс мог из себя выдавить, было:
— Да, сэр.
Ветинари опустил голову и протянул руку к лежавшим на краю стола бумагам.
— Полагаю, вам просто стоит об этом забыть. Не смею вас задерживать.
В тот день несчастной стене в приёмной досталось больше обычного: Ваймс шибанул по ней дважды. Первый раз — просто за всё хорошее, а второй — за невысказанное «Я бы спокойно об этом забыл, Если. Бы. Вы. Мне. Не. Напомнили. Сэр!»
Если подойти к человеку и сказать: «Не думай о Пятом Слоне», — о чём он подумает в первую очередь? Правильно. На что, спрашивается, эти говорящие вообще рассчитывают.
Каждый раз, выходя из дворца, Ваймс вспоминал, как чуть ли не кубарем скатывался по этим самым ступеням после Того Что Действительно Случилось Вот Чёрт.
Когда он брился, он просто не мог не видеть свои губы. Цепочка ассоциаций закономерно приводила его к Превратностям Судьбы и к истории фамилии Ваймс: предок отрубил голову безумному королю — потомка целует казавшийся разумным патриций. К счастью, на этом месте державшая бритву рука вздрагивала, и Ваймсу приходилось переключаться на более насущные проблемы.
Он понял, что дело дрянь, когда любые просьбы из разряда «Подойди поближе» и «Наклонись, глянь, что там» начали вызывать у него непроизвольное подёргивание бровей.
Как известно, переизбыток мыслей оказывает на мозг ещё более разрушительное влияние, чем их недостаток. Если всё больше и больше увеличивать давление и напряжённость, неизбежно возникает коронарный разряд. В один прекрасный момент бумаги патриция улетели куда-то за линию горизонта, а сам на удивление податливый патриций оказался крепко прижат к собственному столу.
Ваймс яростно целовал сухие — как и тогда сухие — губы, сжимал в кулаках чёрную ткань и упорно не понимал, как же оно так получилось.
Он снова, и снова, и снова не мог понять, как же оно так получается.
За месяц их Чего Бы То Ни Было Ваймс узнал некоторые вещи, без которых его внутренняя вселенная вполне могла бы обойтись. Например, он узнал, что патриций умеет одобрительно поднимать брови и также одобрительно шипеть.
Что его руки обладают способностью делать Так, Вот Так и Ещё Вот Так с интервалом, который мозг не успевает зафиксировать чисто физически.
Что он может изгибаться под какими-то совершенно немыслимыми углами: любой нормальный человек от такой акробатики потянул бы икры, вывихнул плечи и сломал позвоночник как минимум в двух местах.
Ваймс узнал, что патриций был по-настоящему тощим. Если заставить руки забыть о том, что не только между слоями одежды, но и под самой кожей скрыта легированная сталь, можно было подумать, что хитрая система из сухожилий и костей рассыплется в труху от одного прицельного плевка.
Лёжа в постели рядом с Ветинари и разглядывая его спину, Ваймс с удивлением осознал, сколь многие умудрились обмануться этой иллюзией.
Впрочем, было бы странно, если бы у патриция не было шрамов. Было бы странно, если бы их было меньше. Что действительно озадачило Ваймса, так это бледные, тонкие следы, похожие на те, что оставляет плеть. Нет, учитывая некоторые навыки Ветинари, никакие варианты не исключались, но...
— У меня что, начали прорезаться крылья?
Ага. А у Черепахи раскололся панцирь, и Слоны рухнули в Великое Ничто вместе с Диском.
— Не спится?
— А ты когда-нибудь пробовал заснуть в то время, как твою спину усиленно сверлят взглядом? — этот голос наглядно иллюстрировал ещё одну узнанную Ваймсом вещь — Постулат О Существовании Двух Ироний. Ирония патриция Анк-Морпорка: Вы Справились На Отлично, Яма Со Скорпионами Прилагается — и ирония некоего абстрактного Ветинари: Я Очень Сильно Возражаю, Но Не Вздумай Мне Верить.
— Прости, — неискренне повинился Ваймс и положил руку между резко выступающих лопаток. — Мне просто любопытно. Шрамы от плети на твоей спине. Они... э-э-э...
Ветинари повернул голову, краем глаза посмотрел на его лицо и коротко засмеялся.
— Нет, Ваймс, хотя не буду лгать, что эта идея не приходила мне в голову. Это всего лишь одна из тренировок на реакцию в Гильдии Наёмных Убийц. Учитель, ускоряя темп, пытается достать ученика плетью. Задача ученика — успешно увернуться. В случае провала чаще всего достаётся спине, потому что, сам понимаешь, тело инстинктивно группируется.
Он подался назад, навстречу обводившим узкие рубцы пальцам и спросил:
— Тебя интересует что-то ещё?
Ваймс медленно, на пробу провёл рукой до бледной полоски, обводящей бок.
— Одно из ранних покушений. Повезло: несколько сантиметров правее, и проткнули бы лёгкое.
Смелее и сильнее к непонятным точкам на пояснице — мышцы под тёплой ладонью сократились, и Ваймсу показалось, что ровный голос патриция обзавёлся несколькими локальными минимумами.
— Лечение прижиганием. Не знаю, где тётушка откопала этого врача, но до сих пор вспоминаю его с содроганием.
Нет, не показалось — действительно обзавёлся. Ваймс усмехнулся и провёл рукой ещё ниже, между бёдер, к круглому следу от свинцовой пробки.
— О, это была та ещё история. Один изобретатель...
— Спасибо, склерозом я пока что не страдаю.
Мелкий, почти теряющийся на фоне всего остального шрам на голени другой ноги.
— А там что? Боги, я уже почти забыл. В детстве мы с приятелями играли в оборону королевского дворца Сто Гелита. В качестве дворца выступало заброшенное здание — на юго-западе, у самой стены, знаешь, наверное. Там очень много битого стекла, а я тогда ещё не утратил способности неудачно падать.
Наверное, ошеломлённое молчание и замершую руку можно ощутить даже спиной. Ветинари снова повернул голову, насмешливо прищурил глаза и рассмеялся низким, гортанным, каким-то очень искренним смехом.
— Ваймс, ну ты же не думал, что я родился с шапкой патриция на голове?
Честно говоря, да, о процессе рождения Ваймс предпочитал не думать, особенно — в таких обстоятельствах. Просто потому, что подобные мысли чреваты неприятными осечками.
И да: шапка не шапка, но иногда ему казалось, что патриций был собран из механических колёс, листов железа и гибких шарниров в лаборатории какого-нибудь сумасшедшего учёного. И что-то человеческое в этот коктейль было добавлено исключительно из вежливости и уважения к неписанным правилам творения.
Разумеется, прошедший месяц очень — возможно, чересчур — наглядно показал Ваймсу, насколько он был неправ.
Ветинари выгнул поясницу и запрокинул голову назад, вглядываясь в задумчивое лицо.
— Ваймс, я был бы очень признателен, если бы ты сделал хоть что-нибудь.
Ваймс моргнул, вынырнул из высоких материй и широко ухмыльнулся.
И пусть он, в отличие от патриция, не умел поворачивать запястье на триста шестьдесят градусов, его методы были не менее эффективны. И эта эффективность ещё раз доказывала, что Ветинари был пусть необычным, но человеком.
Позже, отдышавшись и закурив, Ваймс посмотрел на улыбающегося потолку патриция и решил, что его человечность — новость устаревшая и уже не заслуживающая особого внимание.
А вот доверие — совсем другое дело. И если недавнее ручное путешествие с подробными комментариями не было показателем доверия, Ваймс не знал, что вообще им было.
Он почти видел разбегающиеся дороги Судьбы, приветливые помахивания Штанин Времени и прочие метафизические штучки, сопровождающие Выбор.
А потом глубоко вдохнул и шагнул навстречу.
— Хэвлок. Разбуди меня через два часа.
Губы Ветинари как-то неопределённо дёрнулись и сложились в нечто, сделавшее резкое, составленное из ломаных линий лицо почти умиротворённым.
— Если хочешь.
— Не хочу, — честно ответил Ваймс. — Но надо.
Он знал, что не раз пожалеет об этом, обо всём этом, но решил привычно послать последствия к чёрту.
В конце концов... как-то же оно так получилось. И жать на тормоза было катастрофически поздно.
Да и, пока что, не особо хотелось.
@темы: фанфики, слеш, цикл о Страже, Ветинари, Ваймс
среда, 20 марта 2013
Only the savage regard the endurance of pain as the measure of worth ©
Название: "Безвоздушная тревога"
Автор: DHead
Музыка: Би-2 «Безвоздушная тревога»
Рейтинг: R
Персонажи: Ветинари/Сибилла/Ваймс
Саммари: Ветинари/Сибилла/Ваймс, established relationships (устоявшиеся отношения). Почтамп Анк-Морпорка снова подожгли. При поимке преступника Ваймс потерял людей и был тяжело ранен. Ветинари и Сибилла поддержали его, Почтамп был восстановлен, и в славном городе Анк-Морпорке всё снова стало спокойно... на какое-то время
Предупреждение: господа, я абсолютно серьёзно насчёт пейринга ))) Дальше лёгкой эротики в клипе дело не идёт, но если вас сквикает идея, пожалуйста, пожалуйста, не идите под кат )))
Дисклаймер: все видеоматериалы принадлежат законным правообладателям, музыка — группе Би-2. Я мимопроходил и извращаюсь
Примечание: сделано по мотивам заявки 1.08 диск-феста: «Ваймс/(|)Ветинари. Хотелось бы зарисовку на песню Би-2 "Безвоздушная тревога"». Дорогой заказчик, ещё раз спасибо вам за прекрасную песню и за вдохновение. И ещё раз простите, что так получилось
Безвоздушная тревога
Автор: DHead
Музыка: Би-2 «Безвоздушная тревога»
Рейтинг: R
Персонажи: Ветинари/Сибилла/Ваймс
Саммари: Ветинари/Сибилла/Ваймс, established relationships (устоявшиеся отношения). Почтамп Анк-Морпорка снова подожгли. При поимке преступника Ваймс потерял людей и был тяжело ранен. Ветинари и Сибилла поддержали его, Почтамп был восстановлен, и в славном городе Анк-Морпорке всё снова стало спокойно... на какое-то время
Предупреждение: господа, я абсолютно серьёзно насчёт пейринга ))) Дальше лёгкой эротики в клипе дело не идёт, но если вас сквикает идея, пожалуйста, пожалуйста, не идите под кат )))
Дисклаймер: все видеоматериалы принадлежат законным правообладателям, музыка — группе Би-2. Я мимопроходил и извращаюсь
Примечание: сделано по мотивам заявки 1.08 диск-феста: «Ваймс/(|)Ветинари. Хотелось бы зарисовку на песню Би-2 "Безвоздушная тревога"». Дорогой заказчик, ещё раз спасибо вам за прекрасную песню и за вдохновение. И ещё раз простите, что так получилось
Безвоздушная тревога
@темы: видео, Сибилла, цикл о Страже, Ветинари, Ваймс
Only the savage regard the endurance of pain as the measure of worth ©
Название: "Один На Миллион"
Автор: DHead
Рейтинг: R
Категория/жанр: юмор, романс
Размер: мини. ~4000 слов
Персонажи: Ваймс/Ветинари
Содержание: на заявку 1.24 диск-феста: «Ваймс|(/)Ветинари. Ваймс случайно узнает, что из-за всевозможных наград и титулов его считают любовником Ветинари. Его мысли и действия»
Предупреждения: AU, OOC
Дисклаймер: ни в коем случае не претендую, всё не моё )))
Один На Миллион— И сегодня, — на всю Брод-авеню орал глашатай, — в этот торжественный день состоится открытие памятника Ваймсу Камнелицу — истинному герою Анк-Морпорка!
Новоиспечённый герцог Анкский стоял посреди площади в идиотской рубахе, вышедшей из моды несколько веков назад; в идиотских штанах на два размера больше необходимого; в идиотском венце, «украшенном» тяжёлыми, криво отлитыми шишечками, и с абсолютно логичным при вышеизложенных обстоятельствах чувством собственного идиотизма.
«Истинный герой Анк-Морпорка», как же. Ваймс прекрасно знал, что ещё неделю назад имя Старины Камнелица заставило бы любого из присутствующих максимально быстрым шагом перейти на другую сторону улицы и попытаться создать органичное целое с ближайшей стеной. Однако теперь все старательно проникались величием момента, а он, лорд Ваймс, был на этом нелепом празднике главным почётным гостем. Впрочем, общая идея восстановления справедливости несколько примиряла с несуразностью происходящего. К тому же всегда приятно осознавать, что благородная аристократия не согласна с твоим мнением об этой самой справедливости, но по причинам, носящим имя патриция Анк-Морпорка, вынуждена засунуть своё несогласие Туда, Куда Не Светит Солнце.
Глашатай наконец-то прекратил надрываться, церемониймейстер торжественно сдёрнул закрывающий памятник кусок чёрного бархата, и Ваймс почувствовал, как венец на его голове задрожал под напором вставших дыбом волос.
В трёх метрах над каменной брусчаткой высилось его собственное лицо.
Раздался чей-то тихий свист. Затем послышался характерный для всех театральных представлений шелест: именно такой звук издают люди, желающие поаплодировать, но не уверенные, что это будет уместно. Взгляды стоящей полукругом толпы перетекли со статуи на затылок Ваймса и создали давление, которое, объединившись с внутричерепным, наконец-то вытеснило на поверхность его мозга хоть сколь-нибудь связную мысль.
«Что. За. Чёрт?»
Положение спас хриплый голос, объявивший закрытие торжественной церемонии. На негнущихся ногах Ваймс подошёл к энергично махавшему ему рукой Моркоу.
— Очень красивый памятник, правда, сэр? — жизнерадостно спросил он.
— Ага.
— Я слышал, патриций лично контролировал этот проект.
Оглянувшись, Ваймс ещё раз посмотрел на бронзовую копию самого себя в мундире командора городской стражи, только увеличенную и с воинственно поднятым топором.
— Вот как?
— О да, сэр, — буквально светился от счастья Моркоу. — Он очень хотел, чтобы всё было сделано Как Надо.
— Кому надо?
— Не кому, а для чего. Для исторической справедливости.
Ваймс восторгов капитана не разделял. Как и представлений патриция об исторической справедливости.
Выражение лёгкого удивления на лице Ветинари могло обмануть многих, но Ваймс уже давно не попадался на такие простые уловки. Видимое проявление каких-либо эмоций со стороны патриция заставляло все его инстинкты встать в стойку и поднять плакаты с надписью «ПО-ДО-ЗРИ-ТЕЛЬ-НО» в лучшем случае и «О-ПАС-НОСТЬ» — в худшем.
— Честно говоря, сэр Сэмюель, я не совсем понимаю суть ваших претензий. — Ветинари сложил вместе кончики полусогнутых пальцев и опёрся подбородком на получившуюся угловатую конструкцию. — Ну подумайте сами, какой у меня был выбор? До недавнего времени у вашего предка была, мягко скажем, дурная слава. Народ очень сильно старался забыть Старину Камнелица. Как следствие, до наших времён не дошло ни одного его изображения. Ни одного. Даже письменные описания довольно расплывчаты, впрочем, они всегда расплывчаты. Согласитесь, взять за модель для памятника вас, его единственного оставшегося в живых потомка, было совершенно логичным решением. Так что в том факте, что памятник похож на вас, нет ничего удивительного или выдающегося.
— Похож? — прорычал Ваймс. — Да он точная моя копия!
— Отнюдь нет, — спокойно ответил патриций. — Отличия довольно разительны. Форма глаз действительно ваша, однако их размер несколько меньше. Плюс чуть более острые скулы, чуть более тяжёлый подбородок, чуть более искривлённый нос... Уверен, если вы рассмотрите памятник внимательнее, то обнаружите, что сходство не столь сильно, как вам показалось изначально.
— Хорошо, хорошо! Но он очень похож на меня. Очень похожий на меня памятник стоит прямо перед дворцом. На виду у всех.
— В этом-то вся и суть, не так ли? Памятники ставят именно для того, чтобы все их видели. Хотя, возможно, я чего-то не понимаю, и вы осведомлены о каком-то другом их предназначении?
«Собирать голубиное дерьмо», — подумал Ваймс, но благоразумно промолчал. Его посетило обычное для разговоров с патрицием ощущение: всё логично, всё разумно и, тем не менее, во всём кроется какой-то огромный подвох.
— И всё-таки... Вам не кажется, что в этой ситуации есть что-то... неправильное?
Ветинари склонил голову набок и улыбнулся своей знаменитой молниеносной улыбкой.
— Мой дорогой Ваймс, мне кажется, что вы придаёте этой ситуации слишком большое значение. Большее, чем кто-либо другой. Уверяю вас, если кто-то и обратил на ваше с памятником сходство особое внимание, об этом быстро забудут. В конце концов, вы должны быть похожи на своего предка. Таков закон природы. Не смею вас задерживать.
Ваймс осторожно закрыл за собой дверь и с чувством врезал кулаком по ставшей почти родной стене.
Услышав глухой стук, Ветинари прикрыл глаза и улыбнулся. На этот раз — одной из тех своих улыбок, которые никто никогда не видел.
Ваймс почти физически чувствовал, что происходит что-то не то. Его инстинкты не просто вставали в стойку и поднимали плакаты — они бегали по черепной коробке с нечленораздельными, но очень громкими воплями.
Раньше, когда Ваймс патрулировал город, случайные прохожие смотрели на него, как смотрели бы на любого стражника: с неприязнью, с настороженностью, с опаской — то есть, вполне нормально для скорее менее, чем более законопослушных граждан Анк-Морпорка.
Теперь на него пялились. Со злостью, с завистью, с затаённой усмешкой и изредка — с каким-то сочувственным восхищением. Крепко подумав, Ваймс списал это на свой новый статус: в конце концов, не каждый день родившийся в Тенях становится — о боги — герцогом.
Увы, другие, ещё более странные обстоятельства снова заставили картину мира покинуть точку равновесия.
Положение, как говорится, обвязывает, и эти верёвки с не полезной для психики частотой тянули Ваймса в сторону различных великосветских приёмов. Обычно он старался как можно меньше говорить, практически не пить, держаться поближе к Сибилле и удирать при любом удобно случае. До недавнего времени такая линия поведения устраивала всех: отношение аристократии к новому герцогу колебалось между «презрением» и «сильным презрением». Однако теперь, завидев Ваймса, эти же самые люди расплывались в приторных улыбочках и с аккуратной навязчивостью загоняли его в угол для того, чтобы поболтать. Ваймс всеми приличными способами — увы, рукоприкладство в их список не входило — пытался объяснить, что в теме разговора не разбирается, а саму идею разговора — не приветствует, но это не помогало. Каждый, каждый по каким-то необъяснимым причинам считал своим долгом за десять минут изложить краткую автобиографию и заискивающе попросить «передать патрицию наилучшие пожелания». Ваймс не особо понимал, с чего вдруг он должен кому-то что-то передавать, а непонимание всегда бесило его до зубовного скрежета.
Последней каплей стал уже выходящий за рамки обыденной странности разговор с леди Силачией.
Она подошла на одном из балов: слегка растрёпанная, раскрасневшаяся, с почти пустым бокалом вина в правой руке и с подрагивающим веером — в левой. Неровный стук каблуков показался хорошо развитой интуиции Ваймса Поступью Судьбы.
— Лорд Ваймс! Право, я прошу прощения за своё нескромное любопытство, но... вы же понимаете: нас, женщин, не может не интересовать этот вопрос, — леди Силачия сделала глубокий вдох и быстро, словно боясь передумать, выпалила: — Каков он?
— Э... Прошу прощения?
— Лорд Ветинари. Каков он?
Ваймс несколько растерялся.
— Э... Прошу прощения?
— Ах, — неловко улыбнулась леди Силачия, — в смысле ваших... отношений.
Ваймс почувствовал, как от перенапряжения в его мозгах что-то заискрило.
— Э... Прошу прощения?
— Ах, вы всё прекрасно понимаете.
О да. Ваймс прекрасно понимал, как чувствовал себя Детрит в Клатче.
— Боюсь, я правда не понимаю.
— Значит, не понимаете, — любопытный голос стал откровенно раздосадованным. — Жаль, очень жаль. Ну что ж, ваше право. Вот только... Как вам не стыдно перед Сибиллой?!
Развернувшись настолько резко, что её волосы хлестнули Ваймса по лицу, леди Силачия гордо направилась в сторону летней террасы. Ваймс ошеломлённо моргнул и подумал, что ему срочно нужно очень сильное клеящее вещество: без посторенней помощи разрозненные куски наотрез отказывались складываться в логичную картину. К счастью, ему только что подсказали, где это вещество можно отыскать — оставалось только дождаться возвращения домой.
Сибилла выслушала прерывистый рассказ мужа и начала хохотать: громко, искренне и до слёз.
— О боги, — чуть ли не икала она. — О боги, она действительно это спросила и это сказала? Ох, я не могу! О боги...
Ваймс терпеливо подождал, пока она успокоится. Ему тоже хотелось посмеяться, — более того, ему всё сильнее и сильнее казалось, что от него этого ждут — вот только повода для веселья пока что не было.
— Милый, ты что, расстроился? Ой, да не обращай внимания. Я же знаю, что это неправда.
Поступь Судьбы превратилась в Неотвратимую Поступь Судьбы.
— Что неправда?
— А ты не знаешь? — Сибилла посмотрела в кристально честные, лишённые всякого намёка на понимание глаза и уронила на подлокотник кресла поднесённую ко рту руку. — О боги. Ты действительно не знаешь. Ну ещё бы, кто бы в здравом уме... Прости, Сэм. Я должна была тебе сказать.
— Сказать мне что? — За Неотвратимой Поступью Судьбы начали угадываться очертания Знамений Рока.
— Помнишь церемонию открытия памятника Старине Камнелицу?
Ещё бы он её не помнил.
— Ты ведь заметил, что памятник довольно сильно похож на тебя.
— И?
— Понимаешь, очень похожий на тебя памятник — и прямо перед дворцом...
У Ваймса возникло смутное ощущение, что где-то он уже это слышал. Или даже говорил.
— Вкупе со всем остальным... В общем, по городу уже три недели ходят слухи, что вы с Хэвлоком вместе.
— Вместе что?
Сибилла вздохнула и попыталась как можно многозначительнее приподнять бровь.
— Просто вместе.
И Ваймс понял. Он вспомнил о распространённых в Тенях оскорблениях, вспомнил список предоставляемых Гильдией Белошвеек Особых Услуг и наконец-то понял.
Кости Слонов не треснули и не осыпались в Пустоту, Черепаха не прекратила свой медленный полёт, а Диск не начал вращаться в другую сторону. Мироздание абсолютно не собиралось сочувствовать Сэмюелю Ваймсу, у которого только что отвалилась челюсть.
— То есть... Ты хочешь сказать... Все думают, что всё из-за... Что мы... Что он меня...
— Или ты его, — опустив голову, улыбнулась Сибилла. — Мнения по этому поводу несколько расходятся.
Ваймс открыл рот. Закрыл. Снова открыл. Снова закрыл. А потом не глядя схватил плащ и выбежал на улицу.
— А, Ваймс. — Ветинари кивком головы отозвал вбежавшего следом за Ваймсом Стукпостука, отложил перо и с интересом посмотрел на волочащийся по полу плащ. Женский. — Не знаю, что привело вас ко мне в столь поздний час, но, судя по вашему виду, случилось нечто очень серьёзное.
— О да, сэр. Очень серьёзное. Видите ли, я узнал, что ходят слухи... — вкрадчиво начал Ваймс и... осёкся. Потому что с наслаждением проорать полную справедливого гнева речь про себя — это одно дело. А заставить-таки язык повернуться в таком направлении — совсем другое.
Патриций вопросительно и, как показалось Ваймсу, слегка насмешливо поднял бровь.
— Слухи всегда ходят, сэр Сэмюель. Это их естественное состояние.
Ваймс прикрыл глаза. Потом сделал глубокий вдох.
— Слухи про нас.
— О. И какие же именно слухи настолько вас взволновали?
— А их что, много?
— О, вы удивитесь. Согласно слухам, вы мой потерянный в младенчестве троюродный брат, кузен и единоутробный брат. Вы являетесь моим главнокомандующим, моим преемником, моим душеприказчиком и настоящим патрицием Анк-Морпорка. Ходят даже слухи, что вы мой сын. С трудом представляю себе, как такое возможно, но в жизни случается всякое.
Ваймс почувствовал, как пол под его ногами начал шататься, но не позволил сбить себя с толку.
— Я, сэр, говорю о недавних слухах. О тех слухах, которые пошли после установки вашего памятника.
— А. Эти слухи. — Ветинари вздохнул и расслабленно облокотился на спинку кресла. Расслаблено. Облокотился. На. Спинку. Кресла. Ваймс почувствовал, что что-то идёт не так. — Во-первых, сэр Сэмюель, памятник Ваймсу Камнелицу не мой, а общественный. А во-вторых... Я понимаю, почему эти слухи вас возмущают. Но не понимаю, почему они вас удивляют. Я вот удивляюсь тому, что подобные слухи не начали ходить гораздо раньше.
— А... Что?
Что-то определённо шло не так.
— Начнём с того, что вы не единожды спасали мне жизнь.
— И что? — справедливо возмутился Ваймс. — Это моя работа, моя обязанность! Да я бы абсолютно также спас Шнобби, если бы его жизни угрожала опасность.
Обе брови Ветинари взметнулись вверх. Воцарилось неловкое молчание.
— Сэр Сэмюель, мы с вами это понимаем. Однако людям свойственно придавать самым обыденным вещам чересчур большое значение. Вы будете очень удивлены, но для многих спасение чьей-то жизни равносильно признанию в любви. Я уже не говорю о других аспектах наших биографий.
— Каких это аспектах?
Патриций медленно, чересчур медленно подался вперёд и плавно положил руки на стол. Ваймсу показалось, что он только что сделал шаг на очень тонкий лёд, и одно неосторожное движение, один неверный звук приведёт к падению в почти застывшую воду без течений, омутов и дна.
— Вы никогда не боялись меня, сэр Сэмюель. Вы не побоялись приказать мне заткнуться. Вы не побоялись во всеуслышание заявить, что я тиран, которого нужно было повесить, да не нашлось достаточно крепкой верёвки. Мы с вами понимаем, что такова ваша натура. Однако большинству людей для того, чтобы не бояться, нужны причины. Нужны гарантии. Они переносят свою психологию на вас и ищут эти гарантии. Вы, сэр Сэмюель, честны, принципиальны, неподкупны и всё ещё живы. К моему большому и, поверьте, абсолютно искреннему сожалению, для различного рода подозрений этого более чем достаточно.
Ветинари пристально, изучающе, ищуще посмотрел Ваймсу в глаза, словно пытаясь сказать что-то без помощи слов. Или услышать что-то слишком тихое и слишком короткое для человеческого слуха.
Ваймс удивлённо смотрел в ответ и молчал.
Пауза затягивалась.
— Что ж. На вашем месте, мой дорогой Ваймс, я бы просто не обращал на эти слухи внимания. Не смею вас задерживать.
«Ну нет», — стряхивая оцепенение, с которым можно будет разобраться позже, подумал Ваймс и опёрся руками на стол патриция.
— Вы что, не понимаете? Весь город, весь чёртов город считает, что я нахожусь на своём месте только потому, что позволяю вам спать со мной! Прекрасная репутация для командора Городской Стражи. Уверен, она очень поможет мне в борьбе с преступностью.
Ваймс заметил, как на слове «позволяю» патриций поморщился и на мгновение прикрыл глаза, но не придал этому значения.
Он прекрасно знал, что произойдёт дальше: Ветинари будет смотреть на его руки, пока он их не уберёт, а потом приведёт ещё парочку разумных доводов, выставит из своего кабинета, и ничего не изменится. Старая, изученная до мельчайших нюансов, абсолютно бесполезная партия, которую, тем не менее, нужно доиграть до конца.
Итак, первый ход...
Ваймс не прерывал глазного контакта и потому не заметил никакого движения. Он только почувствовал, слишком поздно почувствовал, как на его запястье осторожно легла прохладная рука. И он знал, насколько обманчива это осторожность, уже почти слышал хруст ломающихся костей, почти ощущал отдающую в плечо боль, почти видел расплывающиеся перед глазами круги...
Но рука просто была: неподвижная, твёрдая, теплеющая.
— Прошу вас, сэр Сэмюель. Не позволяйте мне вас задерживать.
Ваймс медленно, чуть ли не запинаясь вышел из кабинета.
Ветинари пристально посмотрел на свою руку и устало провёл ею по лицу.
Если бы Ваймс мог повернуть время вспять и изменить что-либо в своей судьбе, он предпочёл бы никогда не узнавать об истинной подоплёке взглядов, усмешек и шёпотов. В первую очередь потому, что на этом поле боя он был слабее новорожденного котёнка. Ловить нелицензированных воров и тех, кто не входил в Гильдию Наёмных Убийц, но работал по её профилю — всегда пожалуйста. Но слухи... Слухи — гораздо более тонкая материя, и с ними не сделаешь ничего. Авторов не найти, а всех остальных — не переубедить.
Ещё сильнее Ваймса бесило то, что в эту чушь верили его люди.
— Я очень рад, что вы с патрицием достигли согласия, — жизнерадостно сказал Моркоу. — Это, несомненно, пошло городу на пользу.
Первую секунду Ваймс мужественно боролся с порывом разбить о его голову что-нибудь тяжёлое. Потом он вспомнил, что для Моркоу слова «ирония» и «сарказм» являются лингвистической абстракцией, а всё, что он говорит, он говорит искренне. После этого Ваймс не менее мужественно подавил желание самому побиться головой об стол и попросил Ангву задержаться.
— Ангва... Ты вервольф. Ты очень хорошо чуешь запахи и не можешь не понимать, что никакого согласия между мной и лордом Ветинари нет. Не в службу, а в дружбу... Объясни ему, а?
— Я пыталась, — с непроницаемым лицом ответила Ангва, — но... Вы же знаете Моркоу.
О да. Ваймс знал Моркоу, и безнадёжность ситуации бесила его до зубовного скрежета.
И, наконец, сильнее всего его бесило то, что чисто теоретически всё действительно было Разумно и Логично. Если бы Ваймс не был Ваймсом, он сам мог бы поверить в нечто подобное. Ведь факты и закономерности можно трактовать по-разному: правильно и...
На этом месте вопрос «А что такое правильно?» вставал во весь свой гигантский рост, и Ваймс предпочитал срочно занимать мысли чем-нибудь другим. Он слишком хорошо знал, что ответы на такие вопросы существуют только на дне бутылки. А то и двух.
Чтобы оглушительно выстрелить, сжатой пружине по имени Сэмюель Ваймс не хватало сущей мелочи. Почему-то Господин Случай любит выбирать для своего торжественного появления именно такие периоды человеческой жизни.
— Таким образом констебль Посети заставил господина Шпротта добровольно поделиться имеющейся у него информацией...
— Заставил добровольно поделиться? — быстро чиркнув что-то на одной из своих бумаг, задумчиво спросил Ветинари.
«Да, сэр» — в своих лучших традициях собирался ответить Ваймс. До того, как краем глаза заметил в окне какое-то движение.
Дальнейшее смешалось в неразделимое целое из звуков и движений. Ваймс резко рванулся вперёд, перепрыгнул через стол и повалил стул с сидящим на нём патрицием на пол. Послышался звон разбитого стекла, удары подошв о каменные плиты и чьи-то воинственные крики: «Лови скотину!»
Тяжело, с присвистом выдохнув, Ваймс открыл глаза. Снова обошлось. Оставалось только выждать для верности несколько минут и...
И резко осознать, что лежишь на патриции. На очень редко моргающем и дышащем патриции. Который явно собирается что-то сказать.
Ваймс никогда не думал, что будет горячо благодарен Дворцовой Страже: ворваться в нужный момент — прекрасное, прямо-таки спасающее жизни умение.
Быстро поднявшись, он протянул Ветинари руку.
— Вы в порядке, сэр?
— О да, сэр Сэмюель. В полном.
На этом обязанности Дворцовой Стражи заканчивались. А значит, она могла быть свободна, и Ваймс направился к выходу с твёрдым намерением радостно к ней присоединиться.
— Стойте, командор, — раздался тихий голос его спиной. — Уверен, там справятся и без вас. А вы ещё не закончили свой доклад.
Прежде чем выйти из Продолговатого кабинета и захлопнуть за собой дверь, последний дворцовый стражник кинул на Ваймса Многозначительный Взгляд.
Чтобы оглушительно выстрелить, сжатой пружине по имени Сэмюель Ваймс не хватало только адреналина и лёгкого толчка.
Он прыжком преодолел разделявшее их с Ветинари расстояние и с силой толкнул его в грудь, прижимая к стене левой рукой и хватая за горло правой.
— Ты... Ты и твои грёбаные игры, твои грёбаные планы, твоя грёбаная способность выворачиваться... Хоть раз в жизни, ублюдок, раз в жизни скажи правду! ЧТО. ТЕБЕ. ОТ. МЕНЯ. НАДО?!
Стало оглушительно, звеняще тихо, даже воздух свернулся в ожидающий клубок, а Ваймс знал, что орёт на патриция, что держит за горло патриция, и это — конец окончательный и бесповоротный, потому что он никогда не сможет, никогда по-настоящему не захочет сжать эту шею с силой, достаточной для того, чтобы сломать позвонки.
Ваймс даже не успел понять, когда и как они с Ветинари поменялись местами.
В пространстве снова образовались Временные Штаны.
В одной из штанин Ваймс не спал третьи сутки — его мозговая активность была прямо пропорциональна количеству выкуренных сигар и чистому упрямству. Он чувствовал, что его плечо сильно и в то же время осторожно прижимают к стене, чувствовал, как борода патриция касается подбородка, чувствовал прохладные сухие губы на своих губах и думал: «Что. За. Чёрт?» В этом варианте реальности Ветинари отстранился, не дождавшись ни сопротивления, ни ответа, ничего. Он посмотрел на вытянувшееся лицо, в широко распахнутые, удивлённые глаза; сделал два шага назад и на одно почти неуловимое мгновение опустил голову.
Когда их взгляды снова встретились, на Ваймса смотрел лорд Ветинари, патриций Анк-Морпорка.
— Прошу прощения, сэр Сэмюель. Этого больше не повторится. Не смею вас задерживать.
И Ваймс понял: ничего не было. Нет, даже не так. НИЧЕГО. НЕ. БЫЛО. ТОЧКА.
Его это вполне устраивало.
Он молча развернулся, вышел из Продолговатого кабинета, вернулся домой и крепко обнял Сибиллу, с наслаждением вдыхая запах её волос.
Ходившие по Анк-Морпорку пикантные слухи очень быстро сошли на нет. Можно даже сказать, подозрительно быстро.
Лорд Ветинари сдержал своё обещание «больше не» и в словах, и в действиях. Он умер в своей постели в возрасте восьмидесяти девяти лет. Сэмюель Ваймс последовал за ним четыре года спустя — по-своему счастливый и ни о чём не жалеющий.
Сэмюель Ваймс никогда не узнал об этом варианте своего будущего.
Сэмюель Ваймс не спал третьи сутки — его мозговая активность была прямо пропорциональна количеству выкуренных сигар и чистому упрямству. Он чувствовал, что его плечо сильно и в то же время осторожно прижимают к стене, чувствовал, как борода патриция касается подбородка, чувствовал прохладные сухие губы на своих губах и... подумал: «А. К. Чёрту». И подался вперёд.
На вершине Пупа боги досадливо поморщились: Шанс Один На Миллион переиграл их там, где они этого совершенно не ждали.
В Продолговатом кабинете дворца Анк-Морпорка Сэмюель Ваймс и Хэвлок Ветинари снова поменялись местами.
Ваймс прижимал патриция к стене, практически кусал его губы, царапал чёрный сюртук и очень старался не думать. По возможности — вообще. И Ветинари усердно подыгрывал: запрокидывал, насколько мог, голову, крепко сдавливал сведённые плечи, а потом аккуратно отвёл в сторону левую руку, ударил локтем по маленькому пятну на штукатурке и затащил Ваймса в открывшийся проход.
Когда шатающийся клубок из рук, ног и губ добрался до ближайшей комнаты с кроватью, выяснилось, что нагрудник Ваймса затерялся где-то по дороге, а одежда патриция успела обзавестись рваными дырами. Вот только никого не волновали такие мелочи.
Ваймс рухнул на кровать и, ещё в полёте увидев, как обе рубашки по частям отправились на пол, успел подумать, что всё происходит, как обычно. Ветинари знал, что делать, а он просто делал то, чего, как выяснялось впоследствии, хотелось им обоим.
Секундой позже над ним нависло длинное, костлявое, резко изогнутое тело, и — слава всем богам — даже самый простой мыслительный процесс стал затруднительным. Потому что Ветинари знал, что делать. А ещё — как, где и с какой силой.
Ваймс судорожно пытался ухватиться за что-то если не неподвижное, то хотя бы движущееся медленно, пока чужие руки, с силой проведя по животу, не спустились ниже и не заставили разом выдохнуть весь каким-то чудом оставшийся в лёгких воздух.
— О боги...
И когда, когда они оба успели заставить штаны разделить судьбу рубашек?
— Поверь мне, до богов ещё далеко, — улыбнулся Ветинари и опустил голову.
Ваймс вцепился в чёрные волосы и выругался так, что даже в Тенях на него посмотрели бы с неодобрением. Привычная картина мира разлетелась на тысячи слепящих осколков и собралась в иную реальность, способную вместить патриция, который может... Который может выпрямиться и посмотреть на Ваймса жадными, почти чёрными глазами. Который может наклониться и достать из-под кровати маленькую баночку, потому что, чёрт бы его побрал, всегда предусматривает все варианты.
Который может вложить эту баночку в одну из так и застывших рядом с его головой рук.
— Но я никогда...
— Теоретические знания в наличии? — не иронично, не саркастично, не сатирично, а как-то по-доброму насмешливо спросил Ветинари, растягиваясь на кровати и усаживая Ваймса на себя.
— Да, но...
Ваймс только сейчас понял, насколько сильной была способность патриция одним взглядом сжимать чужие губы.
— Не думай. Делай.
И Ваймс делал. Он позволил Ветинари взять себя за плечи и сдвинуться чуть левее, а затем стонал, орал, задыхался и просто не был.
Когда его конечности перешли из желеобразного состояния во что-то более привычное, Ваймс потянулся к остаткам своих штанов, достал сигару и с наслаждением затянулся.
— Почему я?
— Ох, Сэмюель, — послышался тихий ответ. — Не заставляй меня повторяться.
Ваймс закрыл глаза и улыбнулся. Завтрашний день будет длинным, прерывистым и очень неловким. Он будет наполнен разговорами: о будущем, о Сибилле, о хочу, могу и надо с минимумом отрицательных частиц. Но этот день будет завтрашним.
Сейчас Сэмюель Ваймс был по-своему счастлив. И ни о чём не жалел.
Ранним утром лорд Ветинари медленно открыл глаза и сдержанно, светло улыбнулся. Он беззвучно встал с постели, также беззвучно дошёл до своего кабинета, достал из ящика стола потрёпанный дневник и аккуратно записал: «Контроль Над Информаций — один из важнейших Способов Управления, и особо надлежит запомнить то, что умение Пресекать Ненужные Слухи не столь важно, как умения Создавать Почву Для Нужных и Выбирать Правильный Момент».
Автор: DHead
Рейтинг: R
Категория/жанр: юмор, романс
Размер: мини. ~4000 слов
Персонажи: Ваймс/Ветинари
Содержание: на заявку 1.24 диск-феста: «Ваймс|(/)Ветинари. Ваймс случайно узнает, что из-за всевозможных наград и титулов его считают любовником Ветинари. Его мысли и действия»
Предупреждения: AU, OOC
Дисклаймер: ни в коем случае не претендую, всё не моё )))
Один На Миллион— И сегодня, — на всю Брод-авеню орал глашатай, — в этот торжественный день состоится открытие памятника Ваймсу Камнелицу — истинному герою Анк-Морпорка!
Новоиспечённый герцог Анкский стоял посреди площади в идиотской рубахе, вышедшей из моды несколько веков назад; в идиотских штанах на два размера больше необходимого; в идиотском венце, «украшенном» тяжёлыми, криво отлитыми шишечками, и с абсолютно логичным при вышеизложенных обстоятельствах чувством собственного идиотизма.
«Истинный герой Анк-Морпорка», как же. Ваймс прекрасно знал, что ещё неделю назад имя Старины Камнелица заставило бы любого из присутствующих максимально быстрым шагом перейти на другую сторону улицы и попытаться создать органичное целое с ближайшей стеной. Однако теперь все старательно проникались величием момента, а он, лорд Ваймс, был на этом нелепом празднике главным почётным гостем. Впрочем, общая идея восстановления справедливости несколько примиряла с несуразностью происходящего. К тому же всегда приятно осознавать, что благородная аристократия не согласна с твоим мнением об этой самой справедливости, но по причинам, носящим имя патриция Анк-Морпорка, вынуждена засунуть своё несогласие Туда, Куда Не Светит Солнце.
Глашатай наконец-то прекратил надрываться, церемониймейстер торжественно сдёрнул закрывающий памятник кусок чёрного бархата, и Ваймс почувствовал, как венец на его голове задрожал под напором вставших дыбом волос.
В трёх метрах над каменной брусчаткой высилось его собственное лицо.
Раздался чей-то тихий свист. Затем послышался характерный для всех театральных представлений шелест: именно такой звук издают люди, желающие поаплодировать, но не уверенные, что это будет уместно. Взгляды стоящей полукругом толпы перетекли со статуи на затылок Ваймса и создали давление, которое, объединившись с внутричерепным, наконец-то вытеснило на поверхность его мозга хоть сколь-нибудь связную мысль.
«Что. За. Чёрт?»
Положение спас хриплый голос, объявивший закрытие торжественной церемонии. На негнущихся ногах Ваймс подошёл к энергично махавшему ему рукой Моркоу.
— Очень красивый памятник, правда, сэр? — жизнерадостно спросил он.
— Ага.
— Я слышал, патриций лично контролировал этот проект.
Оглянувшись, Ваймс ещё раз посмотрел на бронзовую копию самого себя в мундире командора городской стражи, только увеличенную и с воинственно поднятым топором.
— Вот как?
— О да, сэр, — буквально светился от счастья Моркоу. — Он очень хотел, чтобы всё было сделано Как Надо.
— Кому надо?
— Не кому, а для чего. Для исторической справедливости.
Ваймс восторгов капитана не разделял. Как и представлений патриция об исторической справедливости.
***
Выражение лёгкого удивления на лице Ветинари могло обмануть многих, но Ваймс уже давно не попадался на такие простые уловки. Видимое проявление каких-либо эмоций со стороны патриция заставляло все его инстинкты встать в стойку и поднять плакаты с надписью «ПО-ДО-ЗРИ-ТЕЛЬ-НО» в лучшем случае и «О-ПАС-НОСТЬ» — в худшем.
— Честно говоря, сэр Сэмюель, я не совсем понимаю суть ваших претензий. — Ветинари сложил вместе кончики полусогнутых пальцев и опёрся подбородком на получившуюся угловатую конструкцию. — Ну подумайте сами, какой у меня был выбор? До недавнего времени у вашего предка была, мягко скажем, дурная слава. Народ очень сильно старался забыть Старину Камнелица. Как следствие, до наших времён не дошло ни одного его изображения. Ни одного. Даже письменные описания довольно расплывчаты, впрочем, они всегда расплывчаты. Согласитесь, взять за модель для памятника вас, его единственного оставшегося в живых потомка, было совершенно логичным решением. Так что в том факте, что памятник похож на вас, нет ничего удивительного или выдающегося.
— Похож? — прорычал Ваймс. — Да он точная моя копия!
— Отнюдь нет, — спокойно ответил патриций. — Отличия довольно разительны. Форма глаз действительно ваша, однако их размер несколько меньше. Плюс чуть более острые скулы, чуть более тяжёлый подбородок, чуть более искривлённый нос... Уверен, если вы рассмотрите памятник внимательнее, то обнаружите, что сходство не столь сильно, как вам показалось изначально.
— Хорошо, хорошо! Но он очень похож на меня. Очень похожий на меня памятник стоит прямо перед дворцом. На виду у всех.
— В этом-то вся и суть, не так ли? Памятники ставят именно для того, чтобы все их видели. Хотя, возможно, я чего-то не понимаю, и вы осведомлены о каком-то другом их предназначении?
«Собирать голубиное дерьмо», — подумал Ваймс, но благоразумно промолчал. Его посетило обычное для разговоров с патрицием ощущение: всё логично, всё разумно и, тем не менее, во всём кроется какой-то огромный подвох.
— И всё-таки... Вам не кажется, что в этой ситуации есть что-то... неправильное?
Ветинари склонил голову набок и улыбнулся своей знаменитой молниеносной улыбкой.
— Мой дорогой Ваймс, мне кажется, что вы придаёте этой ситуации слишком большое значение. Большее, чем кто-либо другой. Уверяю вас, если кто-то и обратил на ваше с памятником сходство особое внимание, об этом быстро забудут. В конце концов, вы должны быть похожи на своего предка. Таков закон природы. Не смею вас задерживать.
Ваймс осторожно закрыл за собой дверь и с чувством врезал кулаком по ставшей почти родной стене.
Услышав глухой стук, Ветинари прикрыл глаза и улыбнулся. На этот раз — одной из тех своих улыбок, которые никто никогда не видел.
***
Ваймс почти физически чувствовал, что происходит что-то не то. Его инстинкты не просто вставали в стойку и поднимали плакаты — они бегали по черепной коробке с нечленораздельными, но очень громкими воплями.
Раньше, когда Ваймс патрулировал город, случайные прохожие смотрели на него, как смотрели бы на любого стражника: с неприязнью, с настороженностью, с опаской — то есть, вполне нормально для скорее менее, чем более законопослушных граждан Анк-Морпорка.
Теперь на него пялились. Со злостью, с завистью, с затаённой усмешкой и изредка — с каким-то сочувственным восхищением. Крепко подумав, Ваймс списал это на свой новый статус: в конце концов, не каждый день родившийся в Тенях становится — о боги — герцогом.
Увы, другие, ещё более странные обстоятельства снова заставили картину мира покинуть точку равновесия.
Положение, как говорится, обвязывает, и эти верёвки с не полезной для психики частотой тянули Ваймса в сторону различных великосветских приёмов. Обычно он старался как можно меньше говорить, практически не пить, держаться поближе к Сибилле и удирать при любом удобно случае. До недавнего времени такая линия поведения устраивала всех: отношение аристократии к новому герцогу колебалось между «презрением» и «сильным презрением». Однако теперь, завидев Ваймса, эти же самые люди расплывались в приторных улыбочках и с аккуратной навязчивостью загоняли его в угол для того, чтобы поболтать. Ваймс всеми приличными способами — увы, рукоприкладство в их список не входило — пытался объяснить, что в теме разговора не разбирается, а саму идею разговора — не приветствует, но это не помогало. Каждый, каждый по каким-то необъяснимым причинам считал своим долгом за десять минут изложить краткую автобиографию и заискивающе попросить «передать патрицию наилучшие пожелания». Ваймс не особо понимал, с чего вдруг он должен кому-то что-то передавать, а непонимание всегда бесило его до зубовного скрежета.
Последней каплей стал уже выходящий за рамки обыденной странности разговор с леди Силачией.
Она подошла на одном из балов: слегка растрёпанная, раскрасневшаяся, с почти пустым бокалом вина в правой руке и с подрагивающим веером — в левой. Неровный стук каблуков показался хорошо развитой интуиции Ваймса Поступью Судьбы.
— Лорд Ваймс! Право, я прошу прощения за своё нескромное любопытство, но... вы же понимаете: нас, женщин, не может не интересовать этот вопрос, — леди Силачия сделала глубокий вдох и быстро, словно боясь передумать, выпалила: — Каков он?
— Э... Прошу прощения?
— Лорд Ветинари. Каков он?
Ваймс несколько растерялся.
— Э... Прошу прощения?
— Ах, — неловко улыбнулась леди Силачия, — в смысле ваших... отношений.
Ваймс почувствовал, как от перенапряжения в его мозгах что-то заискрило.
— Э... Прошу прощения?
— Ах, вы всё прекрасно понимаете.
О да. Ваймс прекрасно понимал, как чувствовал себя Детрит в Клатче.
— Боюсь, я правда не понимаю.
— Значит, не понимаете, — любопытный голос стал откровенно раздосадованным. — Жаль, очень жаль. Ну что ж, ваше право. Вот только... Как вам не стыдно перед Сибиллой?!
Развернувшись настолько резко, что её волосы хлестнули Ваймса по лицу, леди Силачия гордо направилась в сторону летней террасы. Ваймс ошеломлённо моргнул и подумал, что ему срочно нужно очень сильное клеящее вещество: без посторенней помощи разрозненные куски наотрез отказывались складываться в логичную картину. К счастью, ему только что подсказали, где это вещество можно отыскать — оставалось только дождаться возвращения домой.
Сибилла выслушала прерывистый рассказ мужа и начала хохотать: громко, искренне и до слёз.
— О боги, — чуть ли не икала она. — О боги, она действительно это спросила и это сказала? Ох, я не могу! О боги...
Ваймс терпеливо подождал, пока она успокоится. Ему тоже хотелось посмеяться, — более того, ему всё сильнее и сильнее казалось, что от него этого ждут — вот только повода для веселья пока что не было.
— Милый, ты что, расстроился? Ой, да не обращай внимания. Я же знаю, что это неправда.
Поступь Судьбы превратилась в Неотвратимую Поступь Судьбы.
— Что неправда?
— А ты не знаешь? — Сибилла посмотрела в кристально честные, лишённые всякого намёка на понимание глаза и уронила на подлокотник кресла поднесённую ко рту руку. — О боги. Ты действительно не знаешь. Ну ещё бы, кто бы в здравом уме... Прости, Сэм. Я должна была тебе сказать.
— Сказать мне что? — За Неотвратимой Поступью Судьбы начали угадываться очертания Знамений Рока.
— Помнишь церемонию открытия памятника Старине Камнелицу?
Ещё бы он её не помнил.
— Ты ведь заметил, что памятник довольно сильно похож на тебя.
— И?
— Понимаешь, очень похожий на тебя памятник — и прямо перед дворцом...
У Ваймса возникло смутное ощущение, что где-то он уже это слышал. Или даже говорил.
— Вкупе со всем остальным... В общем, по городу уже три недели ходят слухи, что вы с Хэвлоком вместе.
— Вместе что?
Сибилла вздохнула и попыталась как можно многозначительнее приподнять бровь.
— Просто вместе.
И Ваймс понял. Он вспомнил о распространённых в Тенях оскорблениях, вспомнил список предоставляемых Гильдией Белошвеек Особых Услуг и наконец-то понял.
Кости Слонов не треснули и не осыпались в Пустоту, Черепаха не прекратила свой медленный полёт, а Диск не начал вращаться в другую сторону. Мироздание абсолютно не собиралось сочувствовать Сэмюелю Ваймсу, у которого только что отвалилась челюсть.
— То есть... Ты хочешь сказать... Все думают, что всё из-за... Что мы... Что он меня...
— Или ты его, — опустив голову, улыбнулась Сибилла. — Мнения по этому поводу несколько расходятся.
Ваймс открыл рот. Закрыл. Снова открыл. Снова закрыл. А потом не глядя схватил плащ и выбежал на улицу.
***
— А, Ваймс. — Ветинари кивком головы отозвал вбежавшего следом за Ваймсом Стукпостука, отложил перо и с интересом посмотрел на волочащийся по полу плащ. Женский. — Не знаю, что привело вас ко мне в столь поздний час, но, судя по вашему виду, случилось нечто очень серьёзное.
— О да, сэр. Очень серьёзное. Видите ли, я узнал, что ходят слухи... — вкрадчиво начал Ваймс и... осёкся. Потому что с наслаждением проорать полную справедливого гнева речь про себя — это одно дело. А заставить-таки язык повернуться в таком направлении — совсем другое.
Патриций вопросительно и, как показалось Ваймсу, слегка насмешливо поднял бровь.
— Слухи всегда ходят, сэр Сэмюель. Это их естественное состояние.
Ваймс прикрыл глаза. Потом сделал глубокий вдох.
— Слухи про нас.
— О. И какие же именно слухи настолько вас взволновали?
— А их что, много?
— О, вы удивитесь. Согласно слухам, вы мой потерянный в младенчестве троюродный брат, кузен и единоутробный брат. Вы являетесь моим главнокомандующим, моим преемником, моим душеприказчиком и настоящим патрицием Анк-Морпорка. Ходят даже слухи, что вы мой сын. С трудом представляю себе, как такое возможно, но в жизни случается всякое.
Ваймс почувствовал, как пол под его ногами начал шататься, но не позволил сбить себя с толку.
— Я, сэр, говорю о недавних слухах. О тех слухах, которые пошли после установки вашего памятника.
— А. Эти слухи. — Ветинари вздохнул и расслабленно облокотился на спинку кресла. Расслаблено. Облокотился. На. Спинку. Кресла. Ваймс почувствовал, что что-то идёт не так. — Во-первых, сэр Сэмюель, памятник Ваймсу Камнелицу не мой, а общественный. А во-вторых... Я понимаю, почему эти слухи вас возмущают. Но не понимаю, почему они вас удивляют. Я вот удивляюсь тому, что подобные слухи не начали ходить гораздо раньше.
— А... Что?
Что-то определённо шло не так.
— Начнём с того, что вы не единожды спасали мне жизнь.
— И что? — справедливо возмутился Ваймс. — Это моя работа, моя обязанность! Да я бы абсолютно также спас Шнобби, если бы его жизни угрожала опасность.
Обе брови Ветинари взметнулись вверх. Воцарилось неловкое молчание.
— Сэр Сэмюель, мы с вами это понимаем. Однако людям свойственно придавать самым обыденным вещам чересчур большое значение. Вы будете очень удивлены, но для многих спасение чьей-то жизни равносильно признанию в любви. Я уже не говорю о других аспектах наших биографий.
— Каких это аспектах?
Патриций медленно, чересчур медленно подался вперёд и плавно положил руки на стол. Ваймсу показалось, что он только что сделал шаг на очень тонкий лёд, и одно неосторожное движение, один неверный звук приведёт к падению в почти застывшую воду без течений, омутов и дна.
— Вы никогда не боялись меня, сэр Сэмюель. Вы не побоялись приказать мне заткнуться. Вы не побоялись во всеуслышание заявить, что я тиран, которого нужно было повесить, да не нашлось достаточно крепкой верёвки. Мы с вами понимаем, что такова ваша натура. Однако большинству людей для того, чтобы не бояться, нужны причины. Нужны гарантии. Они переносят свою психологию на вас и ищут эти гарантии. Вы, сэр Сэмюель, честны, принципиальны, неподкупны и всё ещё живы. К моему большому и, поверьте, абсолютно искреннему сожалению, для различного рода подозрений этого более чем достаточно.
Ветинари пристально, изучающе, ищуще посмотрел Ваймсу в глаза, словно пытаясь сказать что-то без помощи слов. Или услышать что-то слишком тихое и слишком короткое для человеческого слуха.
Ваймс удивлённо смотрел в ответ и молчал.
Пауза затягивалась.
— Что ж. На вашем месте, мой дорогой Ваймс, я бы просто не обращал на эти слухи внимания. Не смею вас задерживать.
«Ну нет», — стряхивая оцепенение, с которым можно будет разобраться позже, подумал Ваймс и опёрся руками на стол патриция.
— Вы что, не понимаете? Весь город, весь чёртов город считает, что я нахожусь на своём месте только потому, что позволяю вам спать со мной! Прекрасная репутация для командора Городской Стражи. Уверен, она очень поможет мне в борьбе с преступностью.
Ваймс заметил, как на слове «позволяю» патриций поморщился и на мгновение прикрыл глаза, но не придал этому значения.
Он прекрасно знал, что произойдёт дальше: Ветинари будет смотреть на его руки, пока он их не уберёт, а потом приведёт ещё парочку разумных доводов, выставит из своего кабинета, и ничего не изменится. Старая, изученная до мельчайших нюансов, абсолютно бесполезная партия, которую, тем не менее, нужно доиграть до конца.
Итак, первый ход...
Ваймс не прерывал глазного контакта и потому не заметил никакого движения. Он только почувствовал, слишком поздно почувствовал, как на его запястье осторожно легла прохладная рука. И он знал, насколько обманчива это осторожность, уже почти слышал хруст ломающихся костей, почти ощущал отдающую в плечо боль, почти видел расплывающиеся перед глазами круги...
Но рука просто была: неподвижная, твёрдая, теплеющая.
— Прошу вас, сэр Сэмюель. Не позволяйте мне вас задерживать.
Ваймс медленно, чуть ли не запинаясь вышел из кабинета.
Ветинари пристально посмотрел на свою руку и устало провёл ею по лицу.
***
Если бы Ваймс мог повернуть время вспять и изменить что-либо в своей судьбе, он предпочёл бы никогда не узнавать об истинной подоплёке взглядов, усмешек и шёпотов. В первую очередь потому, что на этом поле боя он был слабее новорожденного котёнка. Ловить нелицензированных воров и тех, кто не входил в Гильдию Наёмных Убийц, но работал по её профилю — всегда пожалуйста. Но слухи... Слухи — гораздо более тонкая материя, и с ними не сделаешь ничего. Авторов не найти, а всех остальных — не переубедить.
Ещё сильнее Ваймса бесило то, что в эту чушь верили его люди.
— Я очень рад, что вы с патрицием достигли согласия, — жизнерадостно сказал Моркоу. — Это, несомненно, пошло городу на пользу.
Первую секунду Ваймс мужественно боролся с порывом разбить о его голову что-нибудь тяжёлое. Потом он вспомнил, что для Моркоу слова «ирония» и «сарказм» являются лингвистической абстракцией, а всё, что он говорит, он говорит искренне. После этого Ваймс не менее мужественно подавил желание самому побиться головой об стол и попросил Ангву задержаться.
— Ангва... Ты вервольф. Ты очень хорошо чуешь запахи и не можешь не понимать, что никакого согласия между мной и лордом Ветинари нет. Не в службу, а в дружбу... Объясни ему, а?
— Я пыталась, — с непроницаемым лицом ответила Ангва, — но... Вы же знаете Моркоу.
О да. Ваймс знал Моркоу, и безнадёжность ситуации бесила его до зубовного скрежета.
И, наконец, сильнее всего его бесило то, что чисто теоретически всё действительно было Разумно и Логично. Если бы Ваймс не был Ваймсом, он сам мог бы поверить в нечто подобное. Ведь факты и закономерности можно трактовать по-разному: правильно и...
На этом месте вопрос «А что такое правильно?» вставал во весь свой гигантский рост, и Ваймс предпочитал срочно занимать мысли чем-нибудь другим. Он слишком хорошо знал, что ответы на такие вопросы существуют только на дне бутылки. А то и двух.
Чтобы оглушительно выстрелить, сжатой пружине по имени Сэмюель Ваймс не хватало сущей мелочи. Почему-то Господин Случай любит выбирать для своего торжественного появления именно такие периоды человеческой жизни.
***
— Таким образом констебль Посети заставил господина Шпротта добровольно поделиться имеющейся у него информацией...
— Заставил добровольно поделиться? — быстро чиркнув что-то на одной из своих бумаг, задумчиво спросил Ветинари.
«Да, сэр» — в своих лучших традициях собирался ответить Ваймс. До того, как краем глаза заметил в окне какое-то движение.
Дальнейшее смешалось в неразделимое целое из звуков и движений. Ваймс резко рванулся вперёд, перепрыгнул через стол и повалил стул с сидящим на нём патрицием на пол. Послышался звон разбитого стекла, удары подошв о каменные плиты и чьи-то воинственные крики: «Лови скотину!»
Тяжело, с присвистом выдохнув, Ваймс открыл глаза. Снова обошлось. Оставалось только выждать для верности несколько минут и...
И резко осознать, что лежишь на патриции. На очень редко моргающем и дышащем патриции. Который явно собирается что-то сказать.
Ваймс никогда не думал, что будет горячо благодарен Дворцовой Страже: ворваться в нужный момент — прекрасное, прямо-таки спасающее жизни умение.
Быстро поднявшись, он протянул Ветинари руку.
— Вы в порядке, сэр?
— О да, сэр Сэмюель. В полном.
На этом обязанности Дворцовой Стражи заканчивались. А значит, она могла быть свободна, и Ваймс направился к выходу с твёрдым намерением радостно к ней присоединиться.
— Стойте, командор, — раздался тихий голос его спиной. — Уверен, там справятся и без вас. А вы ещё не закончили свой доклад.
Прежде чем выйти из Продолговатого кабинета и захлопнуть за собой дверь, последний дворцовый стражник кинул на Ваймса Многозначительный Взгляд.
Чтобы оглушительно выстрелить, сжатой пружине по имени Сэмюель Ваймс не хватало только адреналина и лёгкого толчка.
Он прыжком преодолел разделявшее их с Ветинари расстояние и с силой толкнул его в грудь, прижимая к стене левой рукой и хватая за горло правой.
— Ты... Ты и твои грёбаные игры, твои грёбаные планы, твоя грёбаная способность выворачиваться... Хоть раз в жизни, ублюдок, раз в жизни скажи правду! ЧТО. ТЕБЕ. ОТ. МЕНЯ. НАДО?!
Стало оглушительно, звеняще тихо, даже воздух свернулся в ожидающий клубок, а Ваймс знал, что орёт на патриция, что держит за горло патриция, и это — конец окончательный и бесповоротный, потому что он никогда не сможет, никогда по-настоящему не захочет сжать эту шею с силой, достаточной для того, чтобы сломать позвонки.
Ваймс даже не успел понять, когда и как они с Ветинари поменялись местами.
В пространстве снова образовались Временные Штаны.
В одной из штанин Ваймс не спал третьи сутки — его мозговая активность была прямо пропорциональна количеству выкуренных сигар и чистому упрямству. Он чувствовал, что его плечо сильно и в то же время осторожно прижимают к стене, чувствовал, как борода патриция касается подбородка, чувствовал прохладные сухие губы на своих губах и думал: «Что. За. Чёрт?» В этом варианте реальности Ветинари отстранился, не дождавшись ни сопротивления, ни ответа, ничего. Он посмотрел на вытянувшееся лицо, в широко распахнутые, удивлённые глаза; сделал два шага назад и на одно почти неуловимое мгновение опустил голову.
Когда их взгляды снова встретились, на Ваймса смотрел лорд Ветинари, патриций Анк-Морпорка.
— Прошу прощения, сэр Сэмюель. Этого больше не повторится. Не смею вас задерживать.
И Ваймс понял: ничего не было. Нет, даже не так. НИЧЕГО. НЕ. БЫЛО. ТОЧКА.
Его это вполне устраивало.
Он молча развернулся, вышел из Продолговатого кабинета, вернулся домой и крепко обнял Сибиллу, с наслаждением вдыхая запах её волос.
Ходившие по Анк-Морпорку пикантные слухи очень быстро сошли на нет. Можно даже сказать, подозрительно быстро.
Лорд Ветинари сдержал своё обещание «больше не» и в словах, и в действиях. Он умер в своей постели в возрасте восьмидесяти девяти лет. Сэмюель Ваймс последовал за ним четыре года спустя — по-своему счастливый и ни о чём не жалеющий.
Сэмюель Ваймс никогда не узнал об этом варианте своего будущего.
Сэмюель Ваймс не спал третьи сутки — его мозговая активность была прямо пропорциональна количеству выкуренных сигар и чистому упрямству. Он чувствовал, что его плечо сильно и в то же время осторожно прижимают к стене, чувствовал, как борода патриция касается подбородка, чувствовал прохладные сухие губы на своих губах и... подумал: «А. К. Чёрту». И подался вперёд.
На вершине Пупа боги досадливо поморщились: Шанс Один На Миллион переиграл их там, где они этого совершенно не ждали.
В Продолговатом кабинете дворца Анк-Морпорка Сэмюель Ваймс и Хэвлок Ветинари снова поменялись местами.
Ваймс прижимал патриция к стене, практически кусал его губы, царапал чёрный сюртук и очень старался не думать. По возможности — вообще. И Ветинари усердно подыгрывал: запрокидывал, насколько мог, голову, крепко сдавливал сведённые плечи, а потом аккуратно отвёл в сторону левую руку, ударил локтем по маленькому пятну на штукатурке и затащил Ваймса в открывшийся проход.
Когда шатающийся клубок из рук, ног и губ добрался до ближайшей комнаты с кроватью, выяснилось, что нагрудник Ваймса затерялся где-то по дороге, а одежда патриция успела обзавестись рваными дырами. Вот только никого не волновали такие мелочи.
Ваймс рухнул на кровать и, ещё в полёте увидев, как обе рубашки по частям отправились на пол, успел подумать, что всё происходит, как обычно. Ветинари знал, что делать, а он просто делал то, чего, как выяснялось впоследствии, хотелось им обоим.
Секундой позже над ним нависло длинное, костлявое, резко изогнутое тело, и — слава всем богам — даже самый простой мыслительный процесс стал затруднительным. Потому что Ветинари знал, что делать. А ещё — как, где и с какой силой.
Ваймс судорожно пытался ухватиться за что-то если не неподвижное, то хотя бы движущееся медленно, пока чужие руки, с силой проведя по животу, не спустились ниже и не заставили разом выдохнуть весь каким-то чудом оставшийся в лёгких воздух.
— О боги...
И когда, когда они оба успели заставить штаны разделить судьбу рубашек?
— Поверь мне, до богов ещё далеко, — улыбнулся Ветинари и опустил голову.
Ваймс вцепился в чёрные волосы и выругался так, что даже в Тенях на него посмотрели бы с неодобрением. Привычная картина мира разлетелась на тысячи слепящих осколков и собралась в иную реальность, способную вместить патриция, который может... Который может выпрямиться и посмотреть на Ваймса жадными, почти чёрными глазами. Который может наклониться и достать из-под кровати маленькую баночку, потому что, чёрт бы его побрал, всегда предусматривает все варианты.
Который может вложить эту баночку в одну из так и застывших рядом с его головой рук.
— Но я никогда...
— Теоретические знания в наличии? — не иронично, не саркастично, не сатирично, а как-то по-доброму насмешливо спросил Ветинари, растягиваясь на кровати и усаживая Ваймса на себя.
— Да, но...
Ваймс только сейчас понял, насколько сильной была способность патриция одним взглядом сжимать чужие губы.
— Не думай. Делай.
И Ваймс делал. Он позволил Ветинари взять себя за плечи и сдвинуться чуть левее, а затем стонал, орал, задыхался и просто не был.
Когда его конечности перешли из желеобразного состояния во что-то более привычное, Ваймс потянулся к остаткам своих штанов, достал сигару и с наслаждением затянулся.
— Почему я?
— Ох, Сэмюель, — послышался тихий ответ. — Не заставляй меня повторяться.
Ваймс закрыл глаза и улыбнулся. Завтрашний день будет длинным, прерывистым и очень неловким. Он будет наполнен разговорами: о будущем, о Сибилле, о хочу, могу и надо с минимумом отрицательных частиц. Но этот день будет завтрашним.
Сейчас Сэмюель Ваймс был по-своему счастлив. И ни о чём не жалел.
***
Ранним утром лорд Ветинари медленно открыл глаза и сдержанно, светло улыбнулся. Он беззвучно встал с постели, также беззвучно дошёл до своего кабинета, достал из ящика стола потрёпанный дневник и аккуратно записал: «Контроль Над Информаций — один из важнейших Способов Управления, и особо надлежит запомнить то, что умение Пресекать Ненужные Слухи не столь важно, как умения Создавать Почву Для Нужных и Выбирать Правильный Момент».
@темы: фанфики, слеш, цикл о Страже, Ветинари, Ваймс
воскресенье, 10 марта 2013
И Вы говорите что земля плоская и стоит на слонах? Напишите об этом!
АНГЕЛА СТРЕЛЯЕТ В ЧЕЛОВЕКА!
Всем любителям каноничного пейринга М/А (или даже А/М)
Признание и обещание афериста, почтмейстера, зам. председателя Королевского Банка и просто отличного парня Мокриста Фон Губвига (Моист Фон Липвиг)
www.youtube.com/watch?feature=player_detailpage...
Сделала - Мамору Чиба, но из скромности не стала выкладывать... ХА! А мы все равно нашли!
суббота, 09 марта 2013
"Ангелы Ада - вестники конца света" - окончаине
7Часть восьмая: о том, что высокие каблуки - это торжество веры над самокритичностью
В приемной было пусто, и ободренный этим фактом Мокрист сунул свой нос в кабинет. Там боги в очередной раз напомнили ему, чтобы не зарывался.
-А, господин Липвиг - приветствовал его лорд Витинари - Входите, входите, вас-то нам как раз и не хватало…
Мокрист просочился в дверь. За столом, кроме патриция, сидели так же Боггис, одаривший вошедшего злобно-напуганным взглядом, госпожа Лада, явно чувствующий себя в этом обществе не в своей тарелке Вильям де Словв, и кипящий от ярости Ваймс.
-Итак, господин Липвиг, я полагаю, вы знаете, зачем мы здесь собрались?
-По правде сказать, сэр, даже не догадываюсь. - Отозвался тот. И это была чистая правда. Не один только Стукпостук любит задавать свой любимый вопрос.
Патриций сделал какую-то пометку у себя в записях, и это кое о чем напомнило Мокристу. Он торопливо вытащил и разгладил протокол и положил его на стол перед патрицием.
-Вот, сэр - произнес он - Это ваше.
Лорд Витинари поглядел на протокол с искренним интересом.
-Какая удача, - произнес он, выделив последнее слово интонацией, - Что столь важный документ все же обнаружился. Не поведаете ли нам подробно, господин Липвиг, его историю?
И он посмотрел Мокристу прямо в глаза. Взгляд патриция ничего не выражал. Мокрист исподволь оглядел собравшихся. Сосредоточенного, нахмуренного Боггиса, невозмутимую Ладу, Ваймса, который скоро перемелет свою сигару в пыль, и Вильяма, который явно нервничал. Он еще раз все обдумал и вспомнил подробности их безумного забега. О том, чем вся история лично ему выльется. И, не в последнюю очередь, о почти-золотой-цепи.
-Я очень раскаиваюсь, сэр - услышал он словно бы со стороны свой голос.
-Раскаиваетесь? Но в чем? Ведь это именно вы нашли пропавшую бумагу, господин Липвиг.
-Да, сэр - кивнул он, глядя при этом, впрочем, на Боггиса - Но перед этим я его стащил. Приношу свои извинения, сэр, не смог устоять. - Он обаятельно, как мог он один, улыбнулся. Иногда слава жулика бывает очень кстати
-Сами, наверное, знаете, какие слухи ходят о дворце: что здесь ничего украсть невозможно. Во мне взыграло тщеславие.
-Стало быть, карандашей моего секретаря вам уже мало? - поднял одну бровь Витинари
-Ну, ваша светлость, я ведь уже извинился! - Мокрист откровенно паясничал, не сводя глас с лица главы Гильдии воров, по которому расползалось недоумение. Он бросил отчаянный взгляд на всех прочих, затем припомнил, в каком он положении, и быстро его опустил.
-Право, мне так неудобно, что я заставил вас поволноваться! Я больше не буду!
Более дурацкого оправдания сложно было себе вообразить. Похоже, так же думал и Боггис.
-Но… - заикнулся он, пытаясь понять происходящее, и не будучи в силах этого сделать - Но… Ведь…
-Вы что-то хотели добавить, господин Боггис? - поднял бровь Витинари. Глава Гильдии Воров сжался под его взглядом.
-Н-нет, ваша светлость!..
-Прекрасно. Как хорошо, что ситуация разрешилась сама собой, не правда ли? Ведь если бы это было настоящее похищение - лорд Витинари сделал со словом «настоящее» примерно то же, что кабул «ангела» с конечностью Короля Гербов
-Нам пришлось бы примерно наказать виноватого. Было бы много шума, и, конечно же, перестановок в должностях. Какая радость, что этого не требуется, а все потому, что похищение не было настоящим…
Слово опять подверглось агрессивной обработке интонацией
-Настоящее преступление тянуло бы за собой настоящее наказание.
Мокрист подумал, что еще одно использование этого несчастного слова доконает Боггиса. Видимо это же подумал и патриций, потому что умолк.
Воспользовавшись этой паузой, повествовательная последовательность тут же впихнула в Продолговатый кабинет Стукпостука. Он осторожно заглянул, как бы разведывая обстановку.
-А, Стукпостук - отметил это явление своего секретаря народу патриций - Ты как раз вовремя. Мы уже закончили. Отдай госпоже Ладе то, что принадлежит ей, и проводи гостей.
Секретарь серьезно кивнул и направился к столу. Первым из-за него поднялся Ваймс, на лице которого аршинными буквами было написано все, что он о происходящем думает, а так же все, что, по его мнению, стоило бы сделать с почтмейстером, самим патрицием, этой бумажонкой, и, раз уж под руку попался, господином Боггисом за компанию. Очень содержательное невербальное повествование получилось, надо заметить. Хотя озвучивать его все же не рекомендовалось бы.
Вильям, торопливо записывающий происходящее в блокнот, неохотно поднялся последним, занося последние данные буквально на весу. Для Главы Воров это был последний шанс что-то сказать и как-то отыграться. Он и сказал бы, если бы всю последнюю минуту не простоял с открытым ртом.
-А… Где твои?.. - наконец совладал с языком он, совершенно позабыв о происходящем. Мокрист обернулся. О, великие боги, которые исполняли его просьбы не в то время и не в том месте! Вы и тут не оставили его без своего участия! Где вы только были со всем этим пару дней назад!..
Стукпостук стоял в нормальных ботинках. То есть таких, которые считались нормальными для лиц мужского пола, и каковые носил до того дня, как «Ангелы Ада» вторглись в его личную вселенную.
-Прошу прощения? - вежливо и непонимающе переспросил он. Боггис смешался.
-Ничего - слишком быстро ответил он, запахнул торопливо полу плаща и направился к выходу. За его спиной Стукпостук подал госпоже Ладе бархатный мешочек.
-Мои глубочайшие сожаления, леди, я не смог исполнить вашу просьбу.
-Ничего - благосклонно улыбнулась она - Думаю, я найду, как решить эту проблему.
И она тоже направилась к выходу. В конце концов, спустя пару минут Мокрист осознал, что остался единственным посетителем Продолговатого кабинета. Потоптавшись на месте, он подумал, что вот сейчас он сделает один только шаг по направлению к двери, и патриций немедленно сообщит, что «а вас, господин Липвиг, я попрошу остаться». Решив не доводить дело до этого, он подал голос:
-Сэр, а…
-Вы еще здесь? - удивился лорд Витинари - Я думал, вы ушли вместе с остальными. Что ж, раз вы остались…
Мокрист убито поглядел на Стукпостука, но его лицо было сейчас более деревянным, чем целый дровяной склад. Как бы ни складывалась ситуация, а он всегда отказывался играть против своего патрона. Или хотя бы немного подыгрывать второй стороне. Хоть изредка.
-…я хотел бы услышать плоды ваших размышлений относительно Банка - закончил свою мысль патриций. - Стукпостук, ты хорошо отдохнул?
-Да, сэр - тоном «лично придушу того, кто придумал этот ваш гадский отпуск» отозвался секретарь
-Замечательно. Все, что поступало в период твоего отсутствия, сложено на твоем столе. У тебя есть время чтобы ознакомится, пока мы с почтмейстером побеседуем.
Стукпостук бесшумно скрылся за дверью.
-Итак? - подтолкнул его голос патриция
-Понятия не имею, сэр - отозвался тот - Может, вы его все же национализируете? Председатель все равно у вас из рук ест…
-У господина Липвига нет ни одной идеи?
-Если честно, сэр, то моя голова была забита несколько иными вещами…
-Любопытно было бы узнать, какими именно.
-Ну, ваш пропавший протокол, и все такое… Вы же прекрасно понимаете, что это не я его взял! Ума не приложу, зачем вам все это понадобилось…
-Лучше вскрыть опасный нарыв пока он не превратился в смертельный, так, кажется, говорят Игори? - отозвался лорд Витинари задумчиво - Против бумажных денег рано или поздно, но обязательно бы запротестовали. Когда разобрались бы во всех деталях. Полагаю, наносить удар первыми в этом случае разумно.
-Но Боггис ведь вышел сухим из воды!
-Зато эта вода изрядно подмочила его репутацию в чужих глазах. И он так до конца и не понял, почему избежал наказания.
-А почему?
-О, боги, неужели вы думаете, что я действительно намеревался его сместить? Он хороший глава своей Гильдии, пусть там и остается. А что до недовольства, то он его выразить попытался, понял, чем это грозит, и более не станет рисковать. А прочие не станут следовать его горькому опыту. Стукпостук, ты быстро.
-Да, сэр. Простите сэр…
Мокрист про себя вздохнул. Никто из его знакомых не двигался так тихо, как Руфус, и никого не было так трудно заметить, как его.
-Да-да, говори?
-Сэр, у меня на столе стоит коробка…
-Я же сказал, что все, поступавшее на твое имя за истекший период находится там, и оно в твоем ведении. Не так ли?
-Да, сэр.
-Отлично. Ты знаешь, что делать со всем, обнаруженным на своем столе?
-Да, сэр.
-Очень хорошо. Тогда проводи господина Липвига, и приступим к работе.
Мокрист с легким сердцем поспешил к выходу. Оказавшись на безопасном расстоянии, он поглядел на своего спутника.
-Руф, - позвал он - Руф, слушай, у тебя нет ощущения, будто ты полный идиот, тебя, как карту из колоды вытащили, и сыграли, и ты отправляешься в отбой, исполнив свою роль?
-Нет, Мокрист - коротко отозвался тот
-Но он же все знал! Даже про эти чертовы набойки!.. А что у тебя на столе?
-Коробка от Каблуччи.
Мокрист воззрился на секретаря недоверчиво.
-Ты…серьезно? - поднял брови он - Его светлость?.. - но, видя перед собой все то же немного отстраненное выражение лица, почтмейстер только рукой махнул.
-Ну, эти-то хоть черные? - вздохнул он.
Стукпостук мечтательно улыбнулся и бросил косой взгляд в сторону, в которой остался его стол и вожделенная коробка. Мокрист для себя решил, что здесь ему ловить нечего и поспешил к лестнице. Ему было над чем подумать.
Стукпостук вернулся в Продолговатый кабинет.
-Сэр, - нарушил он царящую там тишину. Патриций поднял взгляд от книги.
-М?
-Сэр, я хотел бы поговорить с вами об «ангелах».
-Дожили…
-Я серьезно, сэр!
-Я тоже, уверяю тебя. Ну, так что же не так с «ангелами»?
-Сэр, вы уверены?
Витинари встал, и отошел к окну, разглядывая отлично знакомый ему до мельчайших подробностей пейзаж.
-Завтра прибудет посланник серифа Клатчского - как бы ни к кому конкретно не обращаясь, произнес он - Предстоят важные переговоры, и, разумеется, я хочу, чтобы посланник услышал то, что я хочу, чтобы он услышал. Ты понимаешь меня, Стукпостук?
-Да, сэр - слабо улыбнулся секретарь
-Предыдущую пару, я полагаю, еще удастся привести в пристойный вид. Завтра с утра можешь отнести ее к мастеру.
-Спасибо, сэр.
-А сейчас, если мы закончили об ангелах, давай немного поговорим о людях. В частности, о клатчцах.
Стукпостук подумал, выудил свой вечный планшет, и вспрыгнул на край стола шефа, приготовившись записывать.
Люди, ангелы… Ангелы, люди… Какая, в сущности, разница?
КОНЕЦ
7Часть восьмая: о том, что высокие каблуки - это торжество веры над самокритичностью
В приемной было пусто, и ободренный этим фактом Мокрист сунул свой нос в кабинет. Там боги в очередной раз напомнили ему, чтобы не зарывался.
-А, господин Липвиг - приветствовал его лорд Витинари - Входите, входите, вас-то нам как раз и не хватало…
Мокрист просочился в дверь. За столом, кроме патриция, сидели так же Боггис, одаривший вошедшего злобно-напуганным взглядом, госпожа Лада, явно чувствующий себя в этом обществе не в своей тарелке Вильям де Словв, и кипящий от ярости Ваймс.
-Итак, господин Липвиг, я полагаю, вы знаете, зачем мы здесь собрались?
-По правде сказать, сэр, даже не догадываюсь. - Отозвался тот. И это была чистая правда. Не один только Стукпостук любит задавать свой любимый вопрос.
Патриций сделал какую-то пометку у себя в записях, и это кое о чем напомнило Мокристу. Он торопливо вытащил и разгладил протокол и положил его на стол перед патрицием.
-Вот, сэр - произнес он - Это ваше.
Лорд Витинари поглядел на протокол с искренним интересом.
-Какая удача, - произнес он, выделив последнее слово интонацией, - Что столь важный документ все же обнаружился. Не поведаете ли нам подробно, господин Липвиг, его историю?
И он посмотрел Мокристу прямо в глаза. Взгляд патриция ничего не выражал. Мокрист исподволь оглядел собравшихся. Сосредоточенного, нахмуренного Боггиса, невозмутимую Ладу, Ваймса, который скоро перемелет свою сигару в пыль, и Вильяма, который явно нервничал. Он еще раз все обдумал и вспомнил подробности их безумного забега. О том, чем вся история лично ему выльется. И, не в последнюю очередь, о почти-золотой-цепи.
-Я очень раскаиваюсь, сэр - услышал он словно бы со стороны свой голос.
-Раскаиваетесь? Но в чем? Ведь это именно вы нашли пропавшую бумагу, господин Липвиг.
-Да, сэр - кивнул он, глядя при этом, впрочем, на Боггиса - Но перед этим я его стащил. Приношу свои извинения, сэр, не смог устоять. - Он обаятельно, как мог он один, улыбнулся. Иногда слава жулика бывает очень кстати
-Сами, наверное, знаете, какие слухи ходят о дворце: что здесь ничего украсть невозможно. Во мне взыграло тщеславие.
-Стало быть, карандашей моего секретаря вам уже мало? - поднял одну бровь Витинари
-Ну, ваша светлость, я ведь уже извинился! - Мокрист откровенно паясничал, не сводя глас с лица главы Гильдии воров, по которому расползалось недоумение. Он бросил отчаянный взгляд на всех прочих, затем припомнил, в каком он положении, и быстро его опустил.
-Право, мне так неудобно, что я заставил вас поволноваться! Я больше не буду!
Более дурацкого оправдания сложно было себе вообразить. Похоже, так же думал и Боггис.
-Но… - заикнулся он, пытаясь понять происходящее, и не будучи в силах этого сделать - Но… Ведь…
-Вы что-то хотели добавить, господин Боггис? - поднял бровь Витинари. Глава Гильдии Воров сжался под его взглядом.
-Н-нет, ваша светлость!..
-Прекрасно. Как хорошо, что ситуация разрешилась сама собой, не правда ли? Ведь если бы это было настоящее похищение - лорд Витинари сделал со словом «настоящее» примерно то же, что кабул «ангела» с конечностью Короля Гербов
-Нам пришлось бы примерно наказать виноватого. Было бы много шума, и, конечно же, перестановок в должностях. Какая радость, что этого не требуется, а все потому, что похищение не было настоящим…
Слово опять подверглось агрессивной обработке интонацией
-Настоящее преступление тянуло бы за собой настоящее наказание.
Мокрист подумал, что еще одно использование этого несчастного слова доконает Боггиса. Видимо это же подумал и патриций, потому что умолк.
Воспользовавшись этой паузой, повествовательная последовательность тут же впихнула в Продолговатый кабинет Стукпостука. Он осторожно заглянул, как бы разведывая обстановку.
-А, Стукпостук - отметил это явление своего секретаря народу патриций - Ты как раз вовремя. Мы уже закончили. Отдай госпоже Ладе то, что принадлежит ей, и проводи гостей.
Секретарь серьезно кивнул и направился к столу. Первым из-за него поднялся Ваймс, на лице которого аршинными буквами было написано все, что он о происходящем думает, а так же все, что, по его мнению, стоило бы сделать с почтмейстером, самим патрицием, этой бумажонкой, и, раз уж под руку попался, господином Боггисом за компанию. Очень содержательное невербальное повествование получилось, надо заметить. Хотя озвучивать его все же не рекомендовалось бы.
Вильям, торопливо записывающий происходящее в блокнот, неохотно поднялся последним, занося последние данные буквально на весу. Для Главы Воров это был последний шанс что-то сказать и как-то отыграться. Он и сказал бы, если бы всю последнюю минуту не простоял с открытым ртом.
-А… Где твои?.. - наконец совладал с языком он, совершенно позабыв о происходящем. Мокрист обернулся. О, великие боги, которые исполняли его просьбы не в то время и не в том месте! Вы и тут не оставили его без своего участия! Где вы только были со всем этим пару дней назад!..
Стукпостук стоял в нормальных ботинках. То есть таких, которые считались нормальными для лиц мужского пола, и каковые носил до того дня, как «Ангелы Ада» вторглись в его личную вселенную.
-Прошу прощения? - вежливо и непонимающе переспросил он. Боггис смешался.
-Ничего - слишком быстро ответил он, запахнул торопливо полу плаща и направился к выходу. За его спиной Стукпостук подал госпоже Ладе бархатный мешочек.
-Мои глубочайшие сожаления, леди, я не смог исполнить вашу просьбу.
-Ничего - благосклонно улыбнулась она - Думаю, я найду, как решить эту проблему.
И она тоже направилась к выходу. В конце концов, спустя пару минут Мокрист осознал, что остался единственным посетителем Продолговатого кабинета. Потоптавшись на месте, он подумал, что вот сейчас он сделает один только шаг по направлению к двери, и патриций немедленно сообщит, что «а вас, господин Липвиг, я попрошу остаться». Решив не доводить дело до этого, он подал голос:
-Сэр, а…
-Вы еще здесь? - удивился лорд Витинари - Я думал, вы ушли вместе с остальными. Что ж, раз вы остались…
Мокрист убито поглядел на Стукпостука, но его лицо было сейчас более деревянным, чем целый дровяной склад. Как бы ни складывалась ситуация, а он всегда отказывался играть против своего патрона. Или хотя бы немного подыгрывать второй стороне. Хоть изредка.
-…я хотел бы услышать плоды ваших размышлений относительно Банка - закончил свою мысль патриций. - Стукпостук, ты хорошо отдохнул?
-Да, сэр - тоном «лично придушу того, кто придумал этот ваш гадский отпуск» отозвался секретарь
-Замечательно. Все, что поступало в период твоего отсутствия, сложено на твоем столе. У тебя есть время чтобы ознакомится, пока мы с почтмейстером побеседуем.
Стукпостук бесшумно скрылся за дверью.
-Итак? - подтолкнул его голос патриция
-Понятия не имею, сэр - отозвался тот - Может, вы его все же национализируете? Председатель все равно у вас из рук ест…
-У господина Липвига нет ни одной идеи?
-Если честно, сэр, то моя голова была забита несколько иными вещами…
-Любопытно было бы узнать, какими именно.
-Ну, ваш пропавший протокол, и все такое… Вы же прекрасно понимаете, что это не я его взял! Ума не приложу, зачем вам все это понадобилось…
-Лучше вскрыть опасный нарыв пока он не превратился в смертельный, так, кажется, говорят Игори? - отозвался лорд Витинари задумчиво - Против бумажных денег рано или поздно, но обязательно бы запротестовали. Когда разобрались бы во всех деталях. Полагаю, наносить удар первыми в этом случае разумно.
-Но Боггис ведь вышел сухим из воды!
-Зато эта вода изрядно подмочила его репутацию в чужих глазах. И он так до конца и не понял, почему избежал наказания.
-А почему?
-О, боги, неужели вы думаете, что я действительно намеревался его сместить? Он хороший глава своей Гильдии, пусть там и остается. А что до недовольства, то он его выразить попытался, понял, чем это грозит, и более не станет рисковать. А прочие не станут следовать его горькому опыту. Стукпостук, ты быстро.
-Да, сэр. Простите сэр…
Мокрист про себя вздохнул. Никто из его знакомых не двигался так тихо, как Руфус, и никого не было так трудно заметить, как его.
-Да-да, говори?
-Сэр, у меня на столе стоит коробка…
-Я же сказал, что все, поступавшее на твое имя за истекший период находится там, и оно в твоем ведении. Не так ли?
-Да, сэр.
-Отлично. Ты знаешь, что делать со всем, обнаруженным на своем столе?
-Да, сэр.
-Очень хорошо. Тогда проводи господина Липвига, и приступим к работе.
Мокрист с легким сердцем поспешил к выходу. Оказавшись на безопасном расстоянии, он поглядел на своего спутника.
-Руф, - позвал он - Руф, слушай, у тебя нет ощущения, будто ты полный идиот, тебя, как карту из колоды вытащили, и сыграли, и ты отправляешься в отбой, исполнив свою роль?
-Нет, Мокрист - коротко отозвался тот
-Но он же все знал! Даже про эти чертовы набойки!.. А что у тебя на столе?
-Коробка от Каблуччи.
Мокрист воззрился на секретаря недоверчиво.
-Ты…серьезно? - поднял брови он - Его светлость?.. - но, видя перед собой все то же немного отстраненное выражение лица, почтмейстер только рукой махнул.
-Ну, эти-то хоть черные? - вздохнул он.
Стукпостук мечтательно улыбнулся и бросил косой взгляд в сторону, в которой остался его стол и вожделенная коробка. Мокрист для себя решил, что здесь ему ловить нечего и поспешил к лестнице. Ему было над чем подумать.
Стукпостук вернулся в Продолговатый кабинет.
-Сэр, - нарушил он царящую там тишину. Патриций поднял взгляд от книги.
-М?
-Сэр, я хотел бы поговорить с вами об «ангелах».
-Дожили…
-Я серьезно, сэр!
-Я тоже, уверяю тебя. Ну, так что же не так с «ангелами»?
-Сэр, вы уверены?
Витинари встал, и отошел к окну, разглядывая отлично знакомый ему до мельчайших подробностей пейзаж.
-Завтра прибудет посланник серифа Клатчского - как бы ни к кому конкретно не обращаясь, произнес он - Предстоят важные переговоры, и, разумеется, я хочу, чтобы посланник услышал то, что я хочу, чтобы он услышал. Ты понимаешь меня, Стукпостук?
-Да, сэр - слабо улыбнулся секретарь
-Предыдущую пару, я полагаю, еще удастся привести в пристойный вид. Завтра с утра можешь отнести ее к мастеру.
-Спасибо, сэр.
-А сейчас, если мы закончили об ангелах, давай немного поговорим о людях. В частности, о клатчцах.
Стукпостук подумал, выудил свой вечный планшет, и вспрыгнул на край стола шефа, приготовившись записывать.
Люди, ангелы… Ангелы, люди… Какая, в сущности, разница?
КОНЕЦ
@темы: фанфики
"Ангелы Ада - вестники конца света" - продолжение:
4Часть четвертая: о том, что в неприятности следует попадать так, чтобы потом из них удачно выпасть.
Есть такая штука - условный рефлекс. Игори о нем прекрасно знают. И пользуются, чего греха таить. Еще и потому они так настаивают, чтобы операции по пришиванию совершались как можно скорее после отрывания. Что тело еще как бы не отвыкло от того, что у него оторванное когда-то было. И Игорь говорит ему: пофлуфай, мафтер, у тебя дфе руки и дфе ноги, и фто фе ты морочифь мне голофу? И пациент, повинуясь условному рефлексу, уходит, лишь на середине дороги домой соображая, что с утра ног было всего одна.
То же самое можно сказать и о прочих аспектах действия этого рефлекса. Проснувшись, ты следуешь по годами затверженному маршруту, как будто вытоптав в мироздании дорожку, заступить за которую не так-то легко.
Зачастую, люди сначала начинают идти по этой дорожке, и просыпаются где-то на ее середине. Только этим и мог объясниться тот факт, что следующим утром Руфус толком проснулся, открыв ящик своего рабочего стола.
Никто во дворце на счет его отпуска был явно не в курсе. Дворцовой страже тоже не отдавался приказ типа «вот этого, в туфлях, гнать в шею». До Продолговатого кабинета он еще попросту не добрался, изначально взявшись за то, что делал всегда: за подготовку бумаг. Те из них, которым вчера было рано, до сегодня успели созреть, и им было уже пора. Они были сложены в порядке убывания, чтобы, перебирая их, клерк автоматически складывал их в порядке правильном.
Стукпостук проснулся, потому что не увидел нужной бумаги на месте. Он быстро провел пальцем по корешкам отчетов, зашелестев бумажными страницами - чем черт не шутит, может, он сунул куда-то в середину? Раз в год ведь и палка стреляет… Но нет. Отчета о вчерашнем заседании просто не было.
Руфус выпрямился. По привычке возвел глаза к потолку и зашевелил губами, вспоминая. Он словно бы отматывал события назад. Затем снова склонился над ящиком. Чуда не произошло. Протокол все еще отсутствовал.
Что это могло означать? Что его кто-то взял. Кто мог? Да черт его знает, кто мог - вчера-то секретаря здесь не было! В курсе ли его светлость? Теоретически да, он всегда и обо всем в курсе. А практически, так это его, секретаря, работа сообщать о подобных вещах. Руфус прикинул, гнев за что будет более предпочтительным: за явку на работу во время отпуска или затерянный документ. Спустя пару минут он тихонько поскребся в Продолговатый кабинет.
-Да, Стукпостук - отозвался оттуда знакомый голос. Руфус приоткрыл дверь.
-Прошу прощения, сэр…
-М? - Витинари поднял взгляд от бумаг - Прежде чем ты приступишь, позволь напомнить, что у тебя отпуск.
-Я помню, сэр.
-Вот как? Тогда, вероятно, ты пришел сказать «доброе утро»?
-Да, сэр. И что пропал протокол вчерашнего заседания глав Гильдий, сэр.
Витинари отложил перо, и Руфусу стоило больших усилий сдержать порыв сбегать за промокательной бумагой и сунуть ее под локоть шефу.
-Очень интересно. Спасибо. Я поставлю стражу в известность. Командор Ваймс всегда так любит, когда из дворца что-нибудь пропадает.
-Любит? - удивился клерк - Мне казалось, он всегда очень недоволен.
-Это не мешает ему наслаждаться ситуацией - заверил секретаря патриций - Ведь это означает, что наша система охраны значительно уступает системе городской стражи. Отдыхай, Стукпостук, я отправлю кого-нибудь к командору.
-Мне как раз в ту сторону - быстро вставил клерк. И он не врал - в принципе, ему было в любую сторону, почему бы и не к Псевдополис-ярду?
-К тому же, командор все равно захочет меня опросить, я ведь там был, сэр. И я сэкономлю время канцелярии.
Руфус поглядел на патриция почти жалобно. Свободное время просто убивало его.
-Тогда прихвати с собой господина Липвига, Стукпостук: он здесь тоже вчера был - кивнул патриций, снова берясь за перо и склоняясь над столом. Руфус кивнул и бесшумно вышел.
В коридоре царила тишина - не звенящая, свойственная большим и гулким помещениям, и всяким драматическим моментам - а обычная сосредоточенная тишина места, чьи обитатели погружены в тихую кропотливую работу. Он слушал эту тишину каждый день, последние несколько лет, и она у клерка ассоциировалась с тем, что все в порядке.
В очередной раз решив, казалось бы, неразрешимую формулу (мраморная лестница + тонкие высокие каблуки + Руфус Стукпостук = полное отсутствие звука) он оказался на улице и с удовольствием вдохнул свежий (ну, какой нашелся) воздух. Боги, хорошо же иметь какое-то дело и не шлятся из угла в угол, думая, куда бы себя деть…
Почтамт, в отличие от дворца, гудел, как улей. Мокристу нравилось это сравнение. Улей. Да. Место, где много-много маленьких трудолюбивых пчелок капля по капле выстраивают идеально точную систему, никогда и ничего не возвращая отправителю. Ему нравилось похвастать всем этим - как-никак, именно он приложил руку к возрождению почтамта. Он сделал скучное государственное учреждение главным шоу города, и умел за цветастыми выражениями и эффектными жестами спрятать не только собственную жуликоватость (хотя теперь чего скрывать-то, весь город после случая с Банком знает). Ему нравилось, когда люди хвалили его почтамт - а они часто его хвалили, так что Мокрист стал в этом отношении переборчив. Обычные хвалебные речи вроде «вы совершили истинное чудо, продолжайте в том же духе!» или «чем-то вы нас еще порадуете?» он пропускал мимо ушей. Действительно стоящие комментарии он записывал в свою рабочую тетрадь в раздел «реформы» и иногда подумывал над ними, когда становилось особенно скучно. Впрочем, патриций не очень-то давал ему скучать, и, соответственно, извращаться с почтамтом. И не хвалил, что было особенно обидно. Но хоть не вешал, на том спасибо… А ведь всего одно слово поощрения и - о, Мокрист фон Липвиг бы и горы свернул, ха!
Ангела подсмеивалась над его тщеславием, и тоже была скупа на похвалы. Впрочем, если при демонстрации очередного почтового новшества ее губы округлялись в букву «о» и она замирала на пару секунд, Мокрист считал, что затея удалась.
-Ты ничего не понимаешь в этом деле! - периодически заявлял он, дразня Ангелу. Та презрительно щурилась и считала ниже своего достоинства отвечать всяким там жуликам на их всякие там шуточки.
-Мне и не нужно ничего в нем понимать. Все и так ясно.
-Да? И что же тебе ясно?
-Когда-нибудь ты все же доиграешься.
Именно в этот момент - как известно, история любит, чтобы все было аккуратненько - в дверях показался секретарь патриция.
-Мокрист ты идешь со мной к командору Ваймсу - объявил он с порога. Ангела ткнула в него мундштуком.
-Вот! А что я говорила?
-Слушай, может не так вот с порога прямо, а? - жалобно вопросил почтмейстер - И вообще, двое против одного - это нечестно!
Руфус тихо фыркнул. Он огляделся, и, к несказанному своему изумлению, обнаружил вполне годный стул.
-Это Глэдис - заметив его взгляд, пояснил Мокрист
-Это?!
-Ну, не это, конечно, а в смысле это она его принесла. Сказала, что так солиднее. Это она тоже где-то вычитала. И не хочу даже знать где она его взяла.
Секретарь с некоторым чувством благодарности вселенной в кои-то веки устроился не на столе. Стол - это, конечно, просто замечательно, и они даже с его светлостью обусловились, на каком именно углу стола Стукпостук сидит и сбивает с толку посетителей, но стул, все же, как-то привычней.
-Так зачем нам, да еще и с тобой, к Ваймсу? - вернулся к интригующей его теме почтмейстер - Что я уже натворил?
-А ты сам не знаешь? - удивилась Ангела
-Представь себе - нет! Я добропорядочный житель Анк-Морпорка!
Теперь на него уставились оба его посетителя.
-Ты где такое вообще видел? - наконец, собрал слова в хоть какую-то конструкцию клерк - Порядочный житель Анк-Морпорка! Спокойствие горного ручья! Горький сахар!
-Я хочу сказать, что веду себя законопослушно - пояснил Мокрист. Видя, что на него все еще смотрят вопросительно, добавил:
- Большую часть времени.
Они все еще смотрели.
- Послушайте, я же не уточняю, какие именно законы я имею в виду! Наверняка ведь есть на свете какие-нибудь, которые я не нарушаю! Например, сейчас, в данный момент, обвинить меня ни у кого не получится! Ни в чем!
-Да запросто! - отмахнулся секретарь, однако Мокрист, предвосхищая его следующую реплику, швырнул в него карандашом. Стукпостук его поймал и отправил на место.
-Теперь - не в чем! - припечатал Мокрист
-А поход к командору Ваймсу? - напоминал Ангела
-Но я ничего не сделал!
Его слушатели как по команде переложили ногу на ногу. Едва слышный перестук острейших шпилек тоненьким эхом отдался в мозжечке. И Руфус и Ангела всем своим видом выражали такой грандиозный скепсис, что почтмейстер сдался. Его репутация работала на него - даже сейчас.
-Хорошо, хорошо, уже иду… - заворчал он, выбираясь из-за стола - Уже, практически, ушел… Но намереваюсь скоро вернуться и всем тут показать кузькину мать!
-Прошу прощения - поправил очки Руфус - Не мог бы ты пояснить точнее, кто эта леди, и почему знакомство с ней, или простая ее демонстрация, должна вызвать у нас какие-то особенные чувства?
-Ты не знаешь убервальдского - пожал плечами Мокрист - Кузькина мать это как ваши Страшилы, только хуже.
-Стало быть, от нее помогает детское одеяло с утятами?
-Я же сказал, что она хуже.
-Два одеяла?
-Рационалист хренов…
До штаб-квартиры стражи было недалеко - собственно, перейти улицу. Не было стопроцентной гарантии, что командор там окажется, однако удача Мокриста в который раз поняла его неправильно. И Ваймс там был. Завидев, кого к нему принесло, он поднял брови и перекатил сигару из одного уголка рта в другой. Кивнув констеблю-гному, чтобы тот закрыл дверь, Ваймс обратился к ним:
-Ну-с? Чем обязан?
Стукпостук коротко пояснил, чем. Ваймс нахмурился.
-И патриций хочет, чтобы я нашел ему эту… бумажку? - переспросил он - Она что, такая важная?
-Я не знаю, чего хочет его светлость.
-Да ладно - не веряще хмыкнул командор - Если даже ты не знаешь, то, вероятно, и он сам не в курсе на этот счет… Но я все же хотел бы знать: она что, такая значительная, эта бумажонка?
-Все бумаги значительны, командор.
Ваймс выдохнул колечко дыма и поглядел на стол, за которым сейчас сидел. Он не напоминал его собственный, но только потому, что здесь бумаг было еще больше. Ваймс-то наловчился, кому их можно сплавлять, а сюда, судя по всему, стоило бы прислать констебля Пессимального… Тем не менее, заявление, будто бумаги очень важны, в его представлении вполне тянуло на пару суток заключения. Не за нарушение порядка, а просто потому, что умалишенных лучше держать в отдалении от нормального общества.
-Ты знаешь, сколько у моих людей каждый день работы, парень? - наконец, поинтересовался командор - И связана она в основном с членовредительством, или отсутствием чьей-то собственности на сумму долларов эдак сто. И ты предлагаешь мне заняться поисками бумажки, которая еще неизвестно, так ли нужна? Ты ее что, переписать не можешь?
-По памяти? - кротко поинтересовался Руфус
-У тебя под боком есть патриций, который помнит, сколько шерстинок на его собаке - Ваймс выпустил еще одно колечко дыма. Задумчиво полюбовался на него, однако, судя по всему, к гармонии с собой не пришел, потому что изрек:
-И вообще, у вас там есть своя дворцовая стража! Почему бы патрицию не заставить работать их?
Мокрист, на протяжении всего диалога помалкивавший, красочно вообразил себе, на что будет похоже расследование в исполнении дворцовой стражи. Вся сплошь из людей, которых, кажется, отливали по одной форме: широченные плечи, огромные ручищи, массивная челюсть, и маленькая черепная коробка. Эти люди умели хорошо хватать и не пущать, но в том, что касалось тонких моментов сыска, они терялись. И Ваймс наверняка это знал - как и то, что при всех происшествиях призывается городская стража, а вовсе не дворцовая.
-Зачем ты, кстати, Липвига ко мне притащил-то? - неожиданно поинтересовался Ваймс.
-Он свидетель - пояснил Руфус
-А, так он там был? И ты меня еще спрашиваешь, кто у вас свистнул бумажку?..
Мокрист аж задохнулся от возмущения. Ладно, когда тебя обвиняют в том, что ты и правда натворил, или на что, по крайней мере, теоретически способен! Но в том, что тебе даже в голову не приходило!
Можно обворовать секретаря Витинари на предмет карандаша или другой какой мелочевки, но самого Витинари? Это могло кончиться куда более скверной историей, нежели повесть о яме со скорпионами.
-В общем, ступай и не мешай моим людям работать - подытожил Ваймс - И лучше поищи у себя - может, ты просто ее где-нибудь забыл или посеял?
-Я никогда не теряю документы и не забываю о них - спокойно отозвался Стукпостук. Мокрист потихонечку сделала крошечный шажок назад. Он узнал это движение, так похожее на растиание невидимой сигареты каблуком по полу. Стукпостук делал так, когда что-то заставляло его испытывать чувство, у него сходившее за гнев. Так как Мокрист фактически ни разу не слышал, как он повышает голос, или как-то подчеркивает интонацией свое серьезное отношение к вопросу, то полагал, что с гневом, как и с радостью, у этого человека все плохо.
Когда они вышли из штаб-квартиры стражи на шумную улицу, почтмейстер вопросительно поглядел на своего спутника. Прочесть по его лицу что-либо было сложно, но он, в конце концов, мастер по таким вопросам!
-Какие планы на будущее? - намеренно легкомысленным тоном осведомился он - Я могу вернуться к своим письмам?
Стукпостук медленно повернул к нему голову и поглядел - учитывая участие в процессе «ангелов» - сверху вниз.
-Я думаю, - произнес он спокойно - что мы должны найти пропавший документ.
-Кто это «мы»? - возмутился Мокрист - Это твой протокол, ты за ним и бегай!
-Хочешь, все же, получить почти-золотую-цепь? - вкрадчиво осведомился клерк
-Это шантаж!
-Вовсе нет. Но если протокол не будет найден, то итоги собрания будут признаны недействительными, и господин Кривс сможет легко доказать, что такого собрания даже и вовсе никогда не было. Желаешь испытать судьбу еще раз?
Мокрист одарил его выразительным взглядом. Он многое хотел бы сказать при его помощи. Например, что он согласен с Вильямом де Словвом: периодически Стукпостука так и тянет удавить его же галстуком.
-Ладно - сквозь зубы процедил он - И что ты от меня хочешь?
-У тебя образ мысли преступника - как ни в чем не бывало, пожал плечами Руфус - Из всех, кого я знаю, ты один… - он замолчал, затем неожиданно возвел глаза к небу и зашевелил губами. Мокрист только глазами хлопал - что тут можно подсчитывать он не представлял.
-Да, - наконец, постановил секретарь - Ты один умудрялся что-то вынести из Продолговатого кабинета так, чтобы это не было запланировано заранее его владельцем. Так что, я думаю, предположить, кто и как мог бы стянуть протокол, выйдет только у тебя.
-Знаешь, - с горечью отозвался Мокрист - Вот иногда я думаю: и почему меня тогда еще не повесили? Сейчас бы сидел бы себе на облачке, и горя не знал…
Стукпостук с независимым видом сошел с крыльца штаб-квартиры стражи и обернулся к собеседнику.
-Есть ведь еще посмертные коммуникации... - Вскользь заметил он.
-Знаешь поговорку про одну сатану? - поинтересовался Мокрист, спрыгивая следом - Так вот, она, как я посмотрю, не только про семейные пары!
5Часть пятая: о том, что плохим боксерам зубная паста не нужна.
-А вот лично мне это все кажется странным! - вещал почтмейстер, когда они шагали по улице - Сначала он угрожает мне почти-золотой-цепью, затем отправляет тебя в отпуск и моментально пропадает документ. Бьюсь об заклад, будь ты на месте, фиг бы он пропал!
-Разумеется - сухо отозвался Руфус
-Значит, Витинари специально тебя спровадил, чтобы дать ему исчезнуть? - тут же задал новый вопрос Мокрист - Погоди, не убивай меня на месте за святотатство, подумай сначала!
-Но какой смысл его светлости делать так? - удивился клерк - Тогда он мог попросту проследить, кто возьмет документ…
-А если он хотел, чтобы никто о нем не знал?
-Тогда зачем его светлость отправил меня к командору?
-А может, он хотел, чтобы тот отказался!
-Зачем?
-Хватит задавать мне свой любимый вопрос! Я откуда знаю, зачем патрицию одно или другое! Это тебя, скорее, спрашивать надо! Вот зачем он тебя в отпуск сплавил, а? А ну признавайся!
-Мокрист, я не знаю. Если бы знал, уже занимался бы тем, чего его светлость от меня хотел бы.
-Так может, ты у него спросишь, а? - почтмейстер заломил трагически брови - Знаешь, мне совсем не улыбается встать поперек его планов!
-Кому мог понадобиться протокол?.. - не слушая его, размышлял вслух Стукпостук - Это действительно весьма малоценный документ, здесь командор прав. Кому он мог потребоваться? И зачем?
-А зачем его вообще можно использовать? - вопросом на вопрос ответил Мокрист - Зачем он вообще нужен?
-Чтобы сохранять данные о заседании. Я же тебе уже говорил! Без него законник запросто докажет что и собрания не было.
-А кому выгодно, чтобы собрания не было? - почтмейстер задумчиво почесал нос и добавил - Ну, кроме Витинари, который спит и видит, как бы посадить меня на почти-золотую-цепь…
Он торопливо подпрыгнул на месте. Острый каблук вонзился в полудюйме от его ноги.
-Прости, рефлекс - бесстрастно заметил Стукпостук, не поворачивая головы
- Продолжай, пожалуйста.
-Кто больше всех выиграет от того, что собрание не состоялось? - гнул свое Мокрист - Ведь, теоретически, его можно провести еще раз! И уже не в шесть утра, а в половине пятого, например… И я думаю, они это понимают! Значит, это тот, кто хочет потянуть время!
-То есть опять же ты - сделал логичный вывод Руфус
-Клянусь почтамтом и подвязками Глэдис - это не я! А кому еще время дорого? - Мокрист задумался и зашел с другой стороны - Кто громче всех возмущался?
-Все? - сделал предположение его спутник
-Да нет, не все. Госпожа Лада была «за». А вот кто был очень простив, так это господин Боггис!
-Я думал, лорд Низз будет очень протестовать - заметил Руфус - Но он все отмалчивался…
-Знаешь, я бы тоже отмалчивался, когда мои ноги в пределах досягаемости, эм-м, ангельского возмездия! - с чувством отозвался почтмейстер
-Так ты думаешь, это господин Боггис?
-Думаю, да. Вспомни, он больше всех был не рад бумажным денькам, и это понятно - он упоминал, что придется полностью переформировывать систему обучения в его Гильдии. Украсть кошелек с монетами куда проще, чем с бумажными банкнотами.
-Я тебе на слово поверю.
-Я теоретизирую, мне сравнивать не с чем…
-Конечно.
-Это было «конечно, да» или «ага, конечно, так я и поверил»?
-Это было просто «конечно», Мокрист. Не отвлекайся.
-Да я уже, считай, закончил - пожал плечами тот - Вот тебе, кстати, и еще один плюс в копилку доказательств: Боггис глава Гильдии Воров, а кто лучше справится с нашей задачкой, как не вор?
-Ну, что ж. Давай навестим господина Боггиса.
-И что мы ему скажем? - поднял брови Мокрист - Сэр, отдайте пожалуйста, а тот тут патриций спрашивает, а мне и показать нечего?
-О, нет - улыбнулся слабо клерк - Я знаю куда менее безобидный вопрос.
-Нужны ли ему еще его ноги?
-Мокрист…
-Да?
-Ты знаешь, что я неплохо к тебе отношусь…
-Да?!
-…но все-таки, не мог бы ты, пожалуйста, воздержаться от постоянных намеков на мою обувь?
-Тебя это раздражает?
-Нет. Но мне чем дальше, тем больше хочется последовать твоим советам.
-Но я ничего тебе не советую!
-Вот и я о том же.
Гильдия Воров, большое красивое здание, расположенное в Анке, выглядело не то как хорошо укрепленный торт, не то как крепость, возглавляемая комендантом с извращенными эстетическими запросами. Почтмейстер оглядел ее задумчиво-оценивающим взглядом. Высоченную стену, зарешетченые окна, и острые колья ворот.
-Ну? - высказал свое мнение он - И как мы попадем внутрь?
-Постучим. - Невозмутимо отозвался Руфус, оглядываясь по сторонам. Такой вариант, надо признать, не приходил в голову почтмейстера. Наконец, клерк, видимо, нашел то, что искал, и направился в ту сторону. Мокрист поплелся следом.
-Слушай, - ныл он - У меня нет никакого желания ломиться в какую-либо Гильдию, ты же знаешь, это натуральное государство в государстве…
-Ты и не будешь ломиться - пообещал клерк, останавливаясь напротив какой-то небольшой лавчонки и ныряя внутрь - День добрый, госпожа…
Мокрист поглядел на вывеску и дальновидно остался снаружи. Не хватало ему еще обвинения, что он сорвал хозяйке всю торговлю, ограбив магазин… Вместо этого он принялся изучать фасад, машинально прикидывая, как бы он стал штурмовать его. И чем дальше прикидывал, там больше понимал, что единственный разумный ответ умещается в одно слово - никак.
Вернулся Руфус. Он почти сразу оккупировал небольшую скамейку под деревом и погрузился в какие-то свои записи. Мокрист ему не мешал. У каждого свои заморочки, он сам вот за день ничего не стянет - считай, день пропал…
-Вот и все - спустя минуту объявил Стукпостук - Ты можешь отправляться.
-Н-да? И что я скажу привратнику?
-Что хочешь видеть главу Гильдии.
-И он меня вот так запросто впустит?
-Разумеется. Ведь ты почтмейстер.
-Но у меня нет никакого письма для Боггиса!
-Как это нет? - обычное отстраненное выражение лица клерка сменилось лукавым недоумением - А это?
Он помахал в воздухе конвертом.
-Ты зашел в канцелярскую лавку за бумагой и всем прочим?
-Именно. И конечно, такому важному лицу, как сам глава Гильдии, письмо должен доставить сам почтмейстер.
-Еще немного, парень, и я возьму тебя в подельники…
-Благодарю, но, пожалуй, откажусь: я вполне доволен своей текущей работой.
-А что ты там написал? - с интересом вопросил Мокрист, разглядывая врученный конверт. Имя, адрес, марка - все было, как положено, на месте. Стукпостук адресовал ему выразительный взгляд прожженного бюрократа
-Ну ты правда считаешь, я не найду что написать? - вздохнул он - Они за позапрошлый месяц не донесли форму Д-23, а это напоминание.
-И ты это помнишь?!
-Это моя работа. Ну, все, не свети перед окнами, давай…
-А еще говорил, что нет воображения! - на последок уколол почтмейстер
-Это не воображение. Это административное вмешательство. И форму они действительно не донесли. Долго ты тут еще околачиваться будешь?
Мокрист, не дожидаясь дальнейших понуканий, бодрым шагом направился к величественным вратам гильдии. Руфус, оставаясь в тени, на своей скамье, забросил ногу на ногу и приготовился ждать. Заниматься этим ему пришлось довольно продолжительное время - Мокрист появился только через полчаса. Он свернул за угол и спустя минуту, из-за дерева раздался его голос:
-Пойдем уже, шпион Джеймс Бант…
-Он в этом деле по самые уши, но крал не он - заявил Мокрист, когда они удалялись от злополучной скамейки
-То есть?
-Сам не знаю. Но поверь, уж я-то в таких делах не одну собаку съел…
-А я-то думал, ты не любишь еду, которая на тебя смотрит…
-Собаку можно есть с хвоста. Не перебивай. Такие вещи видно по лицу человека, по тому, как он на тебя смотрит, как дышит, и так далее… Я… поговорил с ним.
-Да, вы знатно поболтали, судя по времени…
-Болтал в основном он. К тому же, его отвлекали. И у него был шанс высказать мне все, что он об этих треклятых бумажках думает, кстати… Да, след ведет к нему, но не его руки открыли твой ящик стола и вытащили твой драгоценный протокол.
-Еще веселее… А чьи тогда?
-Ты меня спрашиваешь?
-А то кого же? Кто у нас тут специалист по криминалу?
Мокрист вспомнил, что он давненько уже не молился богам. Надо бы им напомнить о себе, что ли?
-Знаешь, - начал он тем самым тоном, каким когда-то предложил сходить в лавку Каблуччи - А я, кажется, знаю, кто нам может дать действительно дельный совет относительно Боггиса… Как специалист по криминалу знаю, я имею в виду.
-Чудесно. Веди.
-Ну, пойдем - улыбнулся почтмейстер, а его внутренний голос зашелся сатанинским смехом и потер кривые загребущие ручонки.
Ни один, ни второй не видели, как стоя у окна своего кабинета, и прячась за роскошной портьерой, господин Боггис провожал их настороженным взглядом, после чего схватил плащ и стал торопливо собираться. Он был сердит и недоволен, и, судя по его лицу, многое дал бы, чтобы сделать кое-кому некую неприятность.
Впрочем, и господин Боггис в свою очередь не видел, какая спустя час разыгралась драма совсем у другой двери и в другом районе города.
-Я туда не пойду!
-Пойдешь как миленький, кто тебя спрашивать будет! Тебе ответы нужны, или нет?
-Вот сам за ним и отправляйся!
-Чей протокол пропал, я не понял? И кому из нас он нужен, в конце концов?
Стукпостук воззрился на дверь так, словно за ней скрывалась приемная преисподни. Для некоторых, впрочем, так оно и было.
-Боги! Наверное, это первый в истории случай, когда мужчину уговаривают зайти в…
Дверь отворилась на шум. Выглянула симпатичная, хоть и немного сонная девушка.
-Что вам… - начала, было, она, но затем перебила сама себя, быстро встрепенувшись.
-Ангелы! - воскликнула она - где, где ты их взял?!
-Улица Новых Сапожников, у Каблуччи - растерянно отозвался Руфус. Мокрист тоже опешил. Они так и застыли в произвольной композиции «лебедь рак и щука» с тем исключением, что их собственная метафорическая щука сейчас, очевидно, писала очередную статью. Впрочем, это не мешало им аллегорически тянуть в разные стороны.
-Надо записать… - торопливо пробормотала девушка, шаря по карманам своего более чем вызывающего одеяния - Черт… Карандаша ни у кого не найдется?
Рефлексы в очередной раз сыграли с клерком дурную шутку. Он подал требуемое прежде, чем успел о том задуматься. Для этого потребовалось отпустить почтмейстера и сделать шаг в сторону девушки. Воспользовавшись этим, Мокрист немедленно втолкнул его в дверь и поспешил ее закрыть за ними обоими. Не хватало еще маячить и привлекать внимание.
-У меня набойки слетели - между тем жаловалась девушка, поспешно царапая карандашом по обрывку бумаги - Так обидно! Настоящие «ангелы» сейчас редкость. Теперь приходится ходить вот в этом - она отставила длинную ногу, давая всем присутствующим возможность полюбоваться своей изящной алой туфелькой.
-«Запретный плод» - мгновенно отреагировал секретарь - Лимитная партия в пятьдесят пар, сафьян, тиснение.
-Она даже не лаковая! - фыркнула девушка, пряча драгоценную бумажку в вырез корсета - Итак, господа - она неожиданно вспомнила, где они находятся - Меня зовут Тростинка, и могу ли я скрасить вашу компанию?
-Мы бы предпочли, чтобы нам ее скрасила госпожа Лада - быстро вставил Мокрист, который даже думать не хотел, что ему устроит Ангела за посещение подобных мест.
-Это обойдется вам не просто дорого - предупредила Тростинка
-А мы по неофи… ай!
-Госсзаказ - с каменным лицом сообщил Руфус, убирая каблук с ноги Мокриста. Тот с ненавистью поглядел на «ангелов».
-Прошу следовать за мной - шелковым голосом отозвалась Тростинка, и повела их сквозь череду будуаров, сплошь затянутых прозрачными занавесями розово-лиловых цветов. Поднявшись по лестнице, она постучала в совсем обычную с виду дверь, и, получив позволение, впустила посетителей.
Госпожа Лада писала. Услыхав, что кто-то вошел, она подняла голову и дежурно улыбнулась.
-Как приятно видеть вас, господа - произнесла она холодно - Чем обязана столь приятному визиту?
Мокрист поневоле поглядел вниз. Разумеется, госпожа Лада была на шпильках, на чем же еще она могла быть… обилие вокруг него людей на этих грешных шпильках начинало его нервировать.
-Боггис. Протокол. - Коротко сообщил он, отправив дипломатию в полет с хорошего пинка. Слова получились у него свистяще, из-за того что стукнутая нога до сих пор болела.
-Я так и думала, что он попадется - заметила госпожа Лада
-Вы знали, что он что-то подобное предпримет?
-Это было очевидно с самого начала. Не нужно обладать большим умом, чтобы предсказать действия такого типа мужчин.
Она встала. Вышла из-за стола и остановилась перед ними, сложив руки перед собой.
-Вы ничего не предприняли?
-Я предупредила Хэвлока, что еще я должна была сделать?
-Вот почему я так и знал, что он тоже знает…
-А он знает, что вы знаете, что он знает - парировала госпожа Лада - Боггис очень рассержен твоими бумажными деньгами. Вся его карьера может пойти на слом. Так что он не мелочился. Он нашел кого-то действительно серьезного, кто бы проделал всю операцию.
-А это вы откуда знаете?
-Кое-кто из моих воспитанниц слышал, как они судачили с Низзом. Думается мне, Боггис хотел его сначала нанять, да тот отказался.
-Самого Низза?
-Они ведь главы Гильдий. Для них любой найм - это найм всегда через главу.
-Но Низз - не вор.
-Зато убийца превосходный. А бумаги патриция, как известно, сторожит известный цербер - госпожа Лада бросила быстрый взгляд на Руфуса - От которого Низз был бы счастлив избавиться. Но он разумный человек и понимает, что Хэвлок будет недоволен.
-Кому понадобится убивать Руфа? - пожал плечами Мокрист - Да и за что?
-За то же, за что ты иногда не прочь это проделать, дорогой. Когда пинаешь человека в лодыжку каблуком, это надо делать правильно. Причинить просто боль мало, нужно еще сделать так, чтобы он не причинил боль тебе в ответ.
И госпожа Лада легонько чиркнула каблучком по полу, как бы показывая, что она имеет в виду.
-Так что Боггис нашел того, кто не испугался гнева патриция.
-И все из-за паршивой бумажки?
-Все в этом мире из-за паршивых бумажек, дорогой почтмейстер. И ты, к слову сказать, тоже - ведь письма та же бумага. А одна, самая незначительная, внезапно может стать козырным тузом. Кстати…
Она подошла к изящному секретеру, и отперла один из ящичков, что-то доставая.
-Будешь идти вниз - отдайте это Тростинке. Она занесет Каблуччи. Раз уж все равно собралась туда.
Она протянула маленький бархатный мешочек.
-Он знает, для чего - кивнула госпожа Лада. Руфус молча кивнул, принимая его, и на этом их встреча была официально окончена.
-Что скажешь? - тут же вцепился в товарища Мокрист, когда они спускались по лестнице - Нет, это просто уму непостижимо, из-за дрянного протокола устраивать подобное! А ведь выходит, что этим отпуском Витинари спас тебе жизнь, к слову сказать! Так что думаешь?
-К… кшмар какой… - этот сиплый сдавленный ответ никак не мог быть ответом на поставленный вопрос, Мокрист был уверен. Он проследил за взглядом секретаря и тоже поневоле попятился.
Внизу был настоящий митинг. Тростинка топала каблучком и тыкала пальцем в сторону лестницы. Ей внимало еще с полтора десятка красавиц разной степени одетости.
-Как думаешь, здесь есть запасной выход?
-Окно.
-Черт с ним, лучше окно, чем это!
Пока их не заметили, они поднялись на пролет выше, и почтмейстер, более знакомый с такими вещами, выкарабкался наружу чрез окно.
-Тут и ребенок пройдет - сообщил он - Давай руку…
-Я буду тебе это долго вспоминать - посулил Стукпостук, выбираясь следом
-Ты уверен, что ты этого хочешь? Кроме меня в этой истории есть еще вы!
-Кто - «вы»?
-Ты и «ангелы» конечно же! А теперь - живо!..
Добраться до земли и правда было просто - здесь как будто (а может и не как будто) специально стояли сложенные в подобие лестницы ящики.
Спустя четверть часа оба вылетели на приличную улицу, удачно выбравшись из цепкого маникюра воспитанниц госпожи Лады. Вздохнув свободно, они переглянулись. В каждой голове сейчас прокручивался один и тот же вопрос: кто кому за это дело будет адски мстить, и, если что, чем он будет отвечать.
-Ладно, - наконец, сдался клерк - Предлагаю перенести войну на потом. Как нам искать этого неизвестного похитителя?
-Похитителя и душегуба - поправил .Мокрист - Еще не знаю. И я хочу есть. И, заодно, спать. И кофе. И порядка. И перестань на меня так смотреть.
-Я не умею заваривать кофе - расстроил его Руфус - Только чай.
-А знаешь, это мысль… - Мокрист прикинул расстояние по городу. До почтамта, конечно, было ближе, но там была Ангела, а она такая, что могла и спросить, где он шлялся. И что он ей ответит? И кто ему, главное, поверит? Кажется, Стукпостуку в голову пришли те же мысли. По крайней мере, смотрел он в ту же сторону.
-Ты ведь, если что, подтвердишь, что все это ради дела? - подергал его за рукав Мокрист
-Я еще и добавлю, что это была твоя идея - проворчал тот.
Не сговариваясь, они повернули в обратную от почтамта сторону.
6Часть седьмая: о том, что с дракона по чешуйке - паладину кольчужка
Проведя краткое полевое совещание, и обращаясь периодически за советами к ведущему вампирологу, знакомому с подлыми тварями ближе прочих в виду принадлежности к таковым, был принят приблизительный план действий. Приблизительный - потому что никто из участников до конца с ним согласен не был. Он заключался в том, чтобы отправить Вильяма с сообщением в штаб-квартиру стражи, а остальным навестить Палату и провести разведку на местности.
Вильям был против идеи отпускать их двоих, но ему доходчиво пояснили, что из всей их компании он - самый нормальный и вызывающий доверие, а остальные сегодня уже отметились у Ваймса и ушли с ярлыками типа « с этими идиотами дела не иметь». А он как бы редактор, и все знают, что он неправды не напишет.
Передовая идея прихватить с собой Отто потерпела поражение: иконографист сообщил что, во-первых, Королю Гербов он не годится не только в подметки, но и в коврик для ног, а во-вторых, что приближение «своих» вампиры ощущают.
Выпроводив Вильяма, и наказав Отто «за всем тут присматривать», почтмейстер перешел к самому трудному делу. Он подозревал, что с таким напарничком, как ему достался, никакой разведки не выйдет, а выйдет только штурм и сравнение с землей, с последующими дикими танцами на пепелище и распитии чая из клыкастого черепа врага.
-Эй? - осторожно позвал он. Если бы ситуация позволяла, он бы скорее с безопасного расстояния палочкой потыкал, но вот беда, палочки вокруг не наблюдалось. Разве что оторвать наличник от двери, но реакция Вильяма на этот вандализм оставляла бы желать лучшего.
-Да?
-У тебя вид человека, который сейчас возьмет топор и отправится совершать убийство.
-Мне не нужен топор.
-Слушай, я никуда не пойду, пока…
-Мы уже идем.
-Это самое глупое действие, которое мы только можем предпринять! Надо дождаться стражу, и…
-И никогда не увидеть протокола.
«Ай-яй-яй» - подумал Мокрист. Документы и патриций, два из трех. Если этот вампир еще и совершал овсяночный геноцид, то Мокрист бы на него в грядущей борьбе не поставил.
-А что мы можем сделать?
-Поговорить. Я хочу с ним поговорить.
-А потом?
-Если договоримся - уйти.
-А если нет?
-Тогда не уйти и говорить еще. Пока не договоримся.
-Нас размажут по стенке…
-Не думаю, чтобы Дракону была по вкусу золотая фольга.
Город шумел вокруг, знать не зная, какие страсти сейчас в нем разыгрываются. С городами вечно так - сначала их стараются отстроить побольше, а потом жалуются, что из одного края в другой никак не проехать, и что жизнь в каком-нибудь там районе от жизни в деревеньке мало чем отличается.
Почтмейстер лихорадочно размышлял. Нет, конечно, было несколько способов затормозить его внезапно утратившего связь с реальностью спутника, но все они включали в себя силовое воздействие, что, при наличии на стороне противника «Ангелов Ада» было не очень хорошей идеей. За не такое уж долгое время ношения «ангелов» Мокрист успел выработать несколько теорий касательно них. Одна из которых гласила: если тебе встречается хромающий человек, вероятно, не так давно он разозлил одного из клиентов Каблуччи. Было в его работах что-то… что-то такое… Сподвигающее. Нечто, что даже таких скучно-порядочных людей, как Стукпостук, меняло. И не в лучшую, надо заметить, сторону.
Геральдическая Палата оказалась кривой башенкой в окружении так и не отмытых от копоти до конца стен. Здесь был звонок, но Руфус его проигнорировал - дверь была не заперта, а звонок, как позже заметил Мокрист, все равно не работал. Вверх вела узкая темная лестница, свет на которую падал только внизу, от открытой двери. Далее она терялась во мраке.
-Там живет сильнейший в Анк-Морпорке вампир - напомнил Мокрист, надеясь все еще на то, что какие-то отголоски здравомыслия у Стукпостука еще остались.
-Да. Я знаю - отозвался тот, берясь за ручку. У него был ровный голос и отсутствующий вид.
-Слушай… может, у тебя завалялся в загашнике какой-нибудь фамильный меч, или еще что-то такое, а?
-Зачем?
-Так положено. Всегда выходит именно так: герой в одиночку идет сражаться с драконом на вершину башни, ты же знаешь…
-Я не герой.
-То-то и оно.
-И не один.
-Это ты так думаешь.
-И это не настоящий дракон, его просто так зовут.
-Имя меняет владельца, поверь, я знаю, что говорю. Он вампир! Что ты можешь ему сделать?
-Что ж, если ты в очередной раз вернешь мне мой карандаш, я могу воткнуть его ему в глаз.
-Он из осины?
-Я не выяснял этого. Не исключено, что так.
Мокрист схватился за холодную шершавую стену. Темнота вокруг них сгустилась, и ее тоже уже можно было потрогать. Тени исчезли - для любых теней нужен свет, а здесь о нем и мечтать не приходилось.
-Я не хочу идти дальше - произнес он искренне - Однажды я встретился с баньши, и мне хватило по самое не могу! Лучше почти-золотая-цепь, чем смерть, я все обдумал, пойдем обратно!
Шаги Стукпостука продолжали удаляться вперед. Эти звуки были единственным, на что Мокрист еще мог ориентироваться.
-Это хитрый древний гад! - крикнул почтмейстер вслед ему - Он старше всего моего почтамта, всех его людей, вместе взятых!.. Руфус, это суицид! Только в сказках герои побеждают драконов!
Где-то наверху открылась дверь, а потом закрылась. Мокрист выругался под нос.
-И на похороны твои я тоже не приду! - крикнул он, и начал спускаться. Без света это выходило скверно, ступени были неровными, и только тот, кто веками отполировывал их своими ступнями, мог здесь не оступиться. При условии, что он еще и хорошо видел в полной темноте. Мокрист не был ни тем, ни другим. Он пробирался почти на ощупь, бормоча под нос ругательства. Спастись от петли, чтобы угодить в клыки? Ну, спасибо! Не о том он мечтал всю жизнь! Да что этот идиот вообще себе думает! Что он, Мокрист, сейчас пройдет половину, потом его замучает совесть, и он вернется? Это он-то? Самый бессовестный жулик, каких свет не видывал!
Нет, он вернется в свой почтамт или подождет у дверей стражу, а потом честно расскажет, как все дело было. В частности, что некоторые покончили жизнь вампироубийством. Этим, конечно, может быть недоволен патриций, но это уж он сам виноват, нечего было отправлять законченного трудоголика в отпуск. Он от этого звереет и последние мозги теряет. В то время как он, Мокрист, еще вполне себе дружит со своей головой. Да!
А Вильям? Может, ему и не удастся уболтать стражу! Может, у Ваймса как раз сейчас другое важное дело! Нельзя же во всем полагаться на людей в доспехах, а? Один раз Дракон, Король Гербов, попался на эту удочку, но второй раз Ваймсу его не провести…
И все из-за протокола, паршивой бумажонки! Да после такого никто уже и не подумает выдвинуть Мокриста на пост Главы Гильдии Торговцев, там же тоже умные люди сидят… А он вообще официальный жулик! И даже Витинари их не заставит…
Сверху что-то загрохотало и раздался ужасный, полный нечеловеческой боли, душераздирающий вопль. И все стихло.
Мокрист замер на мгновение, мечтая слиться со стеной, после чего выругался и понесся обратно. В боку почти сразу закололо, а воздух вообще поспешил заявить, что в башне он куда гуще, чем снаружи, так что на него не стоит особенно рассчитывать. Но Мокрист не стал его слушать - он бежал, перепрыгивая ступени, и попутно прощаясь со своей жизнью и - заодно - с почти-золотой-цепью.
Дверь была приоткрыта. Мокрист толкнул ее плечом, решив разбираться в деталях позже. Он оказался внутри.
Это был купол, настолько затянутый паутиной и пылью, что он сделался непрозрачным для света. И здесь царила темнота, лишь кое-где перемежающаяся лужицами скупого света, от свечей, натыканных в произвольном порядке на выступах.
На полу кто-то лежал. Мокрист, присмотревшись, решил, что фигура даже напоминает человека - у нее были всякие там руки и ноги, а что до пары лишних конечностей, так напоминающих крылья... Это плащ так лег, хорошо? Всегда есть решение, безопасное для вашего сознания.
Над фигурой стоял Руфус, наступив каблуком той на руку, и сосредоточенно ввинчивал его глубже в пол. Выражения его лица видно не было, тем не менее, почему-то почтмейстер не сомневался: оно по-прежнему ничего не выражало.
В комнате пахло горелым. Мокрист неожиданно задумался всерьез о том, чтобы быстренько слинять. Вампир-то полбеды, хоть знаешь чего от него ждать, а вот во что сейчас превратился Стукпостук, он даже не представлял. Некая неожиданно приобретшая человеческий вид бюрократическая санкция, рано или поздно настигающая всякого, кто плохо ведет свои дела.
-Руф? - осторожно позвал Мокрист. Клерк медленно обернулся, продолжая методично пробивать каблуком руку поверженного врага.
-Руф, ты в порядке? Я слышал крик…
Секретарь на мгновение застыл, после чего прекратил экзекуцию и с усилием выдернул каблук. Над пробитой рукой взвилось темное облачко праха.
Мокрист уставился на него во все глаза.
-Серебро - отсутствующим голосом сообщил секретарь, и от самого звучания этого слова фигура попыталась уползти
-Ты помнишь, госпожа Лада отдала мне серебряные набойки. А я их не отнес по адресу. Подумал - пусть будут на месте, иначе потерять недолго, мы много бегаем.
-Ты получил, что хотел? - мало интересуясь проблемами сапожного бизнеса, перебил почтмейстер.
Руфус отошел на пару шагов от темной фигуры на полу и поднял лежащий неподалеку листок, который выглядел так, словно его уронили или отбросили. Пробежал его глазами и кивнул.
-Да. Вот.
-Отлично. Тогда, может, пойдем?
Мокрист не сводил глаз с темной тени. Она как-то странно дергалась, и дерганье это совсем не напоминало человеческие конвульсии. Как будто на полу бурлила, меняя форму, некая масса, переплавлявшая в себе что-то, и преобразовывавшая его в нечто совсем иной природы.
-Руфус?
Секретарь двигался очень медленно. Он повернул голову, закрыл глаза и открыл их - моргнул. Теперь он глядел на почтмейстера. А тот - на темную тень. Пробитая рука стала вытягиваться в их сторону, и ближе всего к ней была лодыжка врага.
-Беги!!! - взвыл Мокрист, который, как не раз отмечал патриций, обладал быстрым тактическим мышлением
-Он сейчас очнется! Быстрее!..
Громкий звук как будто бы разрушил те чары, которые сковывали эту обитель тени и страха. Люди едва не столкнулись в дверях плечами, после чего лестница буквально понеслась им на встречу. Была ли за ними погоня, или нет - Мокрист не знал, да и знать, откровенно говоря, не хотел. Впрочем, по мере того, как они преодолевали пролет за пролетом, воздух становился все более свежим, и похожим на привычный, а темнота теряла плотность. Понемногу бег, куда глаза глядят, сменился просто быстрым сбеганием вниз. Сердце почти успокоилось и уже не выпрыгивало из горла, степенно возвращаясь на природой задуманное место. Мокрист уже собрался было облегченно вздохнуть, но не успел. Наверху неожиданно что-то громко хрустнуло, и послышался короткий человеческий вскрик. Всего в нескольких футах от него…
Мокрист замер в темноте. Вампиры умеют двигаться так тихо… И так любят играть, как кошка с мышкой…
-Руф?.. - заикаясь и не особо надеясь на ответ, позвал он. В ответ донесся какой-то свистящий звук, будто кто-то втягивал воздух сквозь зубы.
-Ру-уф?! - более паническим тоном повторил Мокрист, понимая, что бежать уже поздно и надо хотя бы умереть как положено.
-Черт… - донесся до него голос клерка.
-Что там у тебя случилось?!
-Я каблук сломал.
-Руф!!! Снимай это извращение и спускайся босиком, черти бы тебя побрали!!! У меня чуть инфаркта не приключилось!..
В ответ сверху зашлепали босые ноги. Мокрист повернулся к светлому пятну впереди. Прочь, прочь из этого сумасшедшего дома…
Внизу за время их отсутствия ничего не изменилось. Это почему-то поразило Мокриста - он ожидал, что сменятся эпохи, что падут цивилизации, или, на худой конец, что у ворот будет стража. Но даже и ее не было. Еще больше его поразил голос его спутника, звучавший совершенно нормальным образом:
-Поймай кеб, будь добр. - Попросил он - Пешие прогулки это замечательно, но не босиком.
-А может, тебе еще троллей с паланкином? - задыхаясь от облегчения, поинтересовался гораздый на подколки почтмейстер
-Мне все равно. Я должен вернуть документ на место.
-А, так тебя еще не попустило…
Мокрист выглянул из ворот, прикинул расстояние, и направился к ближайшей оживленной улице. Спустя несколько минут оба они уже сидели внутри экипажа, который катил по направлению ко дворцу. Мокрист, наконец, взглянул своему спутнику в лицо. Обычное его отстраненное, и даже немного сонное выражение, никуда не девалось. Протокол, аккуратно сложенный уголок к уголку, выглядывал из нагрудного кармана. В руке, в такт движениям кеба, покачивались поверженные «ангелы».
Они, кажется, даже сиять стали меньше, как будто уродующий задник левой туфли разлом вобрал в себя их волшебный свет. Он зиял, как провал в Подземные измерения. Тускло поблескивали серебряные набойки, на одной из которых еще осталось несколько крупиц черного тлена.
-Я попрошу тебя сходить к его светлости, если не возражаешь - подал голос клерк, нарушив размышления Мокриста. Тот задумался.
-Знаешь, - наконец произнес он - Я думал, ты скажешь что-нибудь другое. Типа там «я знал, что ты вернешься, старик».
-Когда у тебя с Взяткером Позолотом была гонка до Калении, я мог бы подыграть тебе, просто потому, что ты нравился мне больше господина Позолота. Но я не стал делать этого, потому что это была твоя гонка. У каждого и нас есть такое… Что-то очень свое.
-И для тебя это была возможность дать пинка Королю Гербов восьмидюймовой острющей шпилькой? - покачал головой Мокрист - Как у тебя это вообще получилось?
-Вампиры боятся веры, Мокрист.
-Да, я знаю.
-А у меня есть вера.
-Никогда не замечал в тебе особой религиозности.
-А я разве что-то говорил о религии?
Стукпостук поднял взгляд. Какое-то время Мокрист изучал его, но потом махнул рукой.
-Как бы там ни было, - заявил он - Думаю, конфликт мы решили?
-Ты так и не вернул мне мой карандаш.
-Узнаю прежнего зануду Руфа... Смотри, смотри, мы въезжаем на площадь! Сейчас уже наша остановка.
-Так ты сходишь к его светлости?- снова вспомнил о совей проблеме клерк - Мне, правда же, очень неудобно.
-Ладно - скрепя сердце, согласился Мокрист. Ему не хотелось этого делать, но он все еще ощущал себя виноватым за происшествие в башне.
Они расстались на лестнице - Мокрист повернул направо, а его спутник налево. Почтмейстер медленно побрел к Продолговатому кабинету, размышляя по дороге, сразу ли его Витинари убьет за всю эту историю, или сначала поиздевается…
4Часть четвертая: о том, что в неприятности следует попадать так, чтобы потом из них удачно выпасть.
Есть такая штука - условный рефлекс. Игори о нем прекрасно знают. И пользуются, чего греха таить. Еще и потому они так настаивают, чтобы операции по пришиванию совершались как можно скорее после отрывания. Что тело еще как бы не отвыкло от того, что у него оторванное когда-то было. И Игорь говорит ему: пофлуфай, мафтер, у тебя дфе руки и дфе ноги, и фто фе ты морочифь мне голофу? И пациент, повинуясь условному рефлексу, уходит, лишь на середине дороги домой соображая, что с утра ног было всего одна.
То же самое можно сказать и о прочих аспектах действия этого рефлекса. Проснувшись, ты следуешь по годами затверженному маршруту, как будто вытоптав в мироздании дорожку, заступить за которую не так-то легко.
Зачастую, люди сначала начинают идти по этой дорожке, и просыпаются где-то на ее середине. Только этим и мог объясниться тот факт, что следующим утром Руфус толком проснулся, открыв ящик своего рабочего стола.
Никто во дворце на счет его отпуска был явно не в курсе. Дворцовой страже тоже не отдавался приказ типа «вот этого, в туфлях, гнать в шею». До Продолговатого кабинета он еще попросту не добрался, изначально взявшись за то, что делал всегда: за подготовку бумаг. Те из них, которым вчера было рано, до сегодня успели созреть, и им было уже пора. Они были сложены в порядке убывания, чтобы, перебирая их, клерк автоматически складывал их в порядке правильном.
Стукпостук проснулся, потому что не увидел нужной бумаги на месте. Он быстро провел пальцем по корешкам отчетов, зашелестев бумажными страницами - чем черт не шутит, может, он сунул куда-то в середину? Раз в год ведь и палка стреляет… Но нет. Отчета о вчерашнем заседании просто не было.
Руфус выпрямился. По привычке возвел глаза к потолку и зашевелил губами, вспоминая. Он словно бы отматывал события назад. Затем снова склонился над ящиком. Чуда не произошло. Протокол все еще отсутствовал.
Что это могло означать? Что его кто-то взял. Кто мог? Да черт его знает, кто мог - вчера-то секретаря здесь не было! В курсе ли его светлость? Теоретически да, он всегда и обо всем в курсе. А практически, так это его, секретаря, работа сообщать о подобных вещах. Руфус прикинул, гнев за что будет более предпочтительным: за явку на работу во время отпуска или затерянный документ. Спустя пару минут он тихонько поскребся в Продолговатый кабинет.
-Да, Стукпостук - отозвался оттуда знакомый голос. Руфус приоткрыл дверь.
-Прошу прощения, сэр…
-М? - Витинари поднял взгляд от бумаг - Прежде чем ты приступишь, позволь напомнить, что у тебя отпуск.
-Я помню, сэр.
-Вот как? Тогда, вероятно, ты пришел сказать «доброе утро»?
-Да, сэр. И что пропал протокол вчерашнего заседания глав Гильдий, сэр.
Витинари отложил перо, и Руфусу стоило больших усилий сдержать порыв сбегать за промокательной бумагой и сунуть ее под локоть шефу.
-Очень интересно. Спасибо. Я поставлю стражу в известность. Командор Ваймс всегда так любит, когда из дворца что-нибудь пропадает.
-Любит? - удивился клерк - Мне казалось, он всегда очень недоволен.
-Это не мешает ему наслаждаться ситуацией - заверил секретаря патриций - Ведь это означает, что наша система охраны значительно уступает системе городской стражи. Отдыхай, Стукпостук, я отправлю кого-нибудь к командору.
-Мне как раз в ту сторону - быстро вставил клерк. И он не врал - в принципе, ему было в любую сторону, почему бы и не к Псевдополис-ярду?
-К тому же, командор все равно захочет меня опросить, я ведь там был, сэр. И я сэкономлю время канцелярии.
Руфус поглядел на патриция почти жалобно. Свободное время просто убивало его.
-Тогда прихвати с собой господина Липвига, Стукпостук: он здесь тоже вчера был - кивнул патриций, снова берясь за перо и склоняясь над столом. Руфус кивнул и бесшумно вышел.
В коридоре царила тишина - не звенящая, свойственная большим и гулким помещениям, и всяким драматическим моментам - а обычная сосредоточенная тишина места, чьи обитатели погружены в тихую кропотливую работу. Он слушал эту тишину каждый день, последние несколько лет, и она у клерка ассоциировалась с тем, что все в порядке.
В очередной раз решив, казалось бы, неразрешимую формулу (мраморная лестница + тонкие высокие каблуки + Руфус Стукпостук = полное отсутствие звука) он оказался на улице и с удовольствием вдохнул свежий (ну, какой нашелся) воздух. Боги, хорошо же иметь какое-то дело и не шлятся из угла в угол, думая, куда бы себя деть…
Почтамт, в отличие от дворца, гудел, как улей. Мокристу нравилось это сравнение. Улей. Да. Место, где много-много маленьких трудолюбивых пчелок капля по капле выстраивают идеально точную систему, никогда и ничего не возвращая отправителю. Ему нравилось похвастать всем этим - как-никак, именно он приложил руку к возрождению почтамта. Он сделал скучное государственное учреждение главным шоу города, и умел за цветастыми выражениями и эффектными жестами спрятать не только собственную жуликоватость (хотя теперь чего скрывать-то, весь город после случая с Банком знает). Ему нравилось, когда люди хвалили его почтамт - а они часто его хвалили, так что Мокрист стал в этом отношении переборчив. Обычные хвалебные речи вроде «вы совершили истинное чудо, продолжайте в том же духе!» или «чем-то вы нас еще порадуете?» он пропускал мимо ушей. Действительно стоящие комментарии он записывал в свою рабочую тетрадь в раздел «реформы» и иногда подумывал над ними, когда становилось особенно скучно. Впрочем, патриций не очень-то давал ему скучать, и, соответственно, извращаться с почтамтом. И не хвалил, что было особенно обидно. Но хоть не вешал, на том спасибо… А ведь всего одно слово поощрения и - о, Мокрист фон Липвиг бы и горы свернул, ха!
Ангела подсмеивалась над его тщеславием, и тоже была скупа на похвалы. Впрочем, если при демонстрации очередного почтового новшества ее губы округлялись в букву «о» и она замирала на пару секунд, Мокрист считал, что затея удалась.
-Ты ничего не понимаешь в этом деле! - периодически заявлял он, дразня Ангелу. Та презрительно щурилась и считала ниже своего достоинства отвечать всяким там жуликам на их всякие там шуточки.
-Мне и не нужно ничего в нем понимать. Все и так ясно.
-Да? И что же тебе ясно?
-Когда-нибудь ты все же доиграешься.
Именно в этот момент - как известно, история любит, чтобы все было аккуратненько - в дверях показался секретарь патриция.
-Мокрист ты идешь со мной к командору Ваймсу - объявил он с порога. Ангела ткнула в него мундштуком.
-Вот! А что я говорила?
-Слушай, может не так вот с порога прямо, а? - жалобно вопросил почтмейстер - И вообще, двое против одного - это нечестно!
Руфус тихо фыркнул. Он огляделся, и, к несказанному своему изумлению, обнаружил вполне годный стул.
-Это Глэдис - заметив его взгляд, пояснил Мокрист
-Это?!
-Ну, не это, конечно, а в смысле это она его принесла. Сказала, что так солиднее. Это она тоже где-то вычитала. И не хочу даже знать где она его взяла.
Секретарь с некоторым чувством благодарности вселенной в кои-то веки устроился не на столе. Стол - это, конечно, просто замечательно, и они даже с его светлостью обусловились, на каком именно углу стола Стукпостук сидит и сбивает с толку посетителей, но стул, все же, как-то привычней.
-Так зачем нам, да еще и с тобой, к Ваймсу? - вернулся к интригующей его теме почтмейстер - Что я уже натворил?
-А ты сам не знаешь? - удивилась Ангела
-Представь себе - нет! Я добропорядочный житель Анк-Морпорка!
Теперь на него уставились оба его посетителя.
-Ты где такое вообще видел? - наконец, собрал слова в хоть какую-то конструкцию клерк - Порядочный житель Анк-Морпорка! Спокойствие горного ручья! Горький сахар!
-Я хочу сказать, что веду себя законопослушно - пояснил Мокрист. Видя, что на него все еще смотрят вопросительно, добавил:
- Большую часть времени.
Они все еще смотрели.
- Послушайте, я же не уточняю, какие именно законы я имею в виду! Наверняка ведь есть на свете какие-нибудь, которые я не нарушаю! Например, сейчас, в данный момент, обвинить меня ни у кого не получится! Ни в чем!
-Да запросто! - отмахнулся секретарь, однако Мокрист, предвосхищая его следующую реплику, швырнул в него карандашом. Стукпостук его поймал и отправил на место.
-Теперь - не в чем! - припечатал Мокрист
-А поход к командору Ваймсу? - напоминал Ангела
-Но я ничего не сделал!
Его слушатели как по команде переложили ногу на ногу. Едва слышный перестук острейших шпилек тоненьким эхом отдался в мозжечке. И Руфус и Ангела всем своим видом выражали такой грандиозный скепсис, что почтмейстер сдался. Его репутация работала на него - даже сейчас.
-Хорошо, хорошо, уже иду… - заворчал он, выбираясь из-за стола - Уже, практически, ушел… Но намереваюсь скоро вернуться и всем тут показать кузькину мать!
-Прошу прощения - поправил очки Руфус - Не мог бы ты пояснить точнее, кто эта леди, и почему знакомство с ней, или простая ее демонстрация, должна вызвать у нас какие-то особенные чувства?
-Ты не знаешь убервальдского - пожал плечами Мокрист - Кузькина мать это как ваши Страшилы, только хуже.
-Стало быть, от нее помогает детское одеяло с утятами?
-Я же сказал, что она хуже.
-Два одеяла?
-Рационалист хренов…
До штаб-квартиры стражи было недалеко - собственно, перейти улицу. Не было стопроцентной гарантии, что командор там окажется, однако удача Мокриста в который раз поняла его неправильно. И Ваймс там был. Завидев, кого к нему принесло, он поднял брови и перекатил сигару из одного уголка рта в другой. Кивнув констеблю-гному, чтобы тот закрыл дверь, Ваймс обратился к ним:
-Ну-с? Чем обязан?
Стукпостук коротко пояснил, чем. Ваймс нахмурился.
-И патриций хочет, чтобы я нашел ему эту… бумажку? - переспросил он - Она что, такая важная?
-Я не знаю, чего хочет его светлость.
-Да ладно - не веряще хмыкнул командор - Если даже ты не знаешь, то, вероятно, и он сам не в курсе на этот счет… Но я все же хотел бы знать: она что, такая значительная, эта бумажонка?
-Все бумаги значительны, командор.
Ваймс выдохнул колечко дыма и поглядел на стол, за которым сейчас сидел. Он не напоминал его собственный, но только потому, что здесь бумаг было еще больше. Ваймс-то наловчился, кому их можно сплавлять, а сюда, судя по всему, стоило бы прислать констебля Пессимального… Тем не менее, заявление, будто бумаги очень важны, в его представлении вполне тянуло на пару суток заключения. Не за нарушение порядка, а просто потому, что умалишенных лучше держать в отдалении от нормального общества.
-Ты знаешь, сколько у моих людей каждый день работы, парень? - наконец, поинтересовался командор - И связана она в основном с членовредительством, или отсутствием чьей-то собственности на сумму долларов эдак сто. И ты предлагаешь мне заняться поисками бумажки, которая еще неизвестно, так ли нужна? Ты ее что, переписать не можешь?
-По памяти? - кротко поинтересовался Руфус
-У тебя под боком есть патриций, который помнит, сколько шерстинок на его собаке - Ваймс выпустил еще одно колечко дыма. Задумчиво полюбовался на него, однако, судя по всему, к гармонии с собой не пришел, потому что изрек:
-И вообще, у вас там есть своя дворцовая стража! Почему бы патрицию не заставить работать их?
Мокрист, на протяжении всего диалога помалкивавший, красочно вообразил себе, на что будет похоже расследование в исполнении дворцовой стражи. Вся сплошь из людей, которых, кажется, отливали по одной форме: широченные плечи, огромные ручищи, массивная челюсть, и маленькая черепная коробка. Эти люди умели хорошо хватать и не пущать, но в том, что касалось тонких моментов сыска, они терялись. И Ваймс наверняка это знал - как и то, что при всех происшествиях призывается городская стража, а вовсе не дворцовая.
-Зачем ты, кстати, Липвига ко мне притащил-то? - неожиданно поинтересовался Ваймс.
-Он свидетель - пояснил Руфус
-А, так он там был? И ты меня еще спрашиваешь, кто у вас свистнул бумажку?..
Мокрист аж задохнулся от возмущения. Ладно, когда тебя обвиняют в том, что ты и правда натворил, или на что, по крайней мере, теоретически способен! Но в том, что тебе даже в голову не приходило!
Можно обворовать секретаря Витинари на предмет карандаша или другой какой мелочевки, но самого Витинари? Это могло кончиться куда более скверной историей, нежели повесть о яме со скорпионами.
-В общем, ступай и не мешай моим людям работать - подытожил Ваймс - И лучше поищи у себя - может, ты просто ее где-нибудь забыл или посеял?
-Я никогда не теряю документы и не забываю о них - спокойно отозвался Стукпостук. Мокрист потихонечку сделала крошечный шажок назад. Он узнал это движение, так похожее на растиание невидимой сигареты каблуком по полу. Стукпостук делал так, когда что-то заставляло его испытывать чувство, у него сходившее за гнев. Так как Мокрист фактически ни разу не слышал, как он повышает голос, или как-то подчеркивает интонацией свое серьезное отношение к вопросу, то полагал, что с гневом, как и с радостью, у этого человека все плохо.
Когда они вышли из штаб-квартиры стражи на шумную улицу, почтмейстер вопросительно поглядел на своего спутника. Прочесть по его лицу что-либо было сложно, но он, в конце концов, мастер по таким вопросам!
-Какие планы на будущее? - намеренно легкомысленным тоном осведомился он - Я могу вернуться к своим письмам?
Стукпостук медленно повернул к нему голову и поглядел - учитывая участие в процессе «ангелов» - сверху вниз.
-Я думаю, - произнес он спокойно - что мы должны найти пропавший документ.
-Кто это «мы»? - возмутился Мокрист - Это твой протокол, ты за ним и бегай!
-Хочешь, все же, получить почти-золотую-цепь? - вкрадчиво осведомился клерк
-Это шантаж!
-Вовсе нет. Но если протокол не будет найден, то итоги собрания будут признаны недействительными, и господин Кривс сможет легко доказать, что такого собрания даже и вовсе никогда не было. Желаешь испытать судьбу еще раз?
Мокрист одарил его выразительным взглядом. Он многое хотел бы сказать при его помощи. Например, что он согласен с Вильямом де Словвом: периодически Стукпостука так и тянет удавить его же галстуком.
-Ладно - сквозь зубы процедил он - И что ты от меня хочешь?
-У тебя образ мысли преступника - как ни в чем не бывало, пожал плечами Руфус - Из всех, кого я знаю, ты один… - он замолчал, затем неожиданно возвел глаза к небу и зашевелил губами. Мокрист только глазами хлопал - что тут можно подсчитывать он не представлял.
-Да, - наконец, постановил секретарь - Ты один умудрялся что-то вынести из Продолговатого кабинета так, чтобы это не было запланировано заранее его владельцем. Так что, я думаю, предположить, кто и как мог бы стянуть протокол, выйдет только у тебя.
-Знаешь, - с горечью отозвался Мокрист - Вот иногда я думаю: и почему меня тогда еще не повесили? Сейчас бы сидел бы себе на облачке, и горя не знал…
Стукпостук с независимым видом сошел с крыльца штаб-квартиры стражи и обернулся к собеседнику.
-Есть ведь еще посмертные коммуникации... - Вскользь заметил он.
-Знаешь поговорку про одну сатану? - поинтересовался Мокрист, спрыгивая следом - Так вот, она, как я посмотрю, не только про семейные пары!
5Часть пятая: о том, что плохим боксерам зубная паста не нужна.
-А вот лично мне это все кажется странным! - вещал почтмейстер, когда они шагали по улице - Сначала он угрожает мне почти-золотой-цепью, затем отправляет тебя в отпуск и моментально пропадает документ. Бьюсь об заклад, будь ты на месте, фиг бы он пропал!
-Разумеется - сухо отозвался Руфус
-Значит, Витинари специально тебя спровадил, чтобы дать ему исчезнуть? - тут же задал новый вопрос Мокрист - Погоди, не убивай меня на месте за святотатство, подумай сначала!
-Но какой смысл его светлости делать так? - удивился клерк - Тогда он мог попросту проследить, кто возьмет документ…
-А если он хотел, чтобы никто о нем не знал?
-Тогда зачем его светлость отправил меня к командору?
-А может, он хотел, чтобы тот отказался!
-Зачем?
-Хватит задавать мне свой любимый вопрос! Я откуда знаю, зачем патрицию одно или другое! Это тебя, скорее, спрашивать надо! Вот зачем он тебя в отпуск сплавил, а? А ну признавайся!
-Мокрист, я не знаю. Если бы знал, уже занимался бы тем, чего его светлость от меня хотел бы.
-Так может, ты у него спросишь, а? - почтмейстер заломил трагически брови - Знаешь, мне совсем не улыбается встать поперек его планов!
-Кому мог понадобиться протокол?.. - не слушая его, размышлял вслух Стукпостук - Это действительно весьма малоценный документ, здесь командор прав. Кому он мог потребоваться? И зачем?
-А зачем его вообще можно использовать? - вопросом на вопрос ответил Мокрист - Зачем он вообще нужен?
-Чтобы сохранять данные о заседании. Я же тебе уже говорил! Без него законник запросто докажет что и собрания не было.
-А кому выгодно, чтобы собрания не было? - почтмейстер задумчиво почесал нос и добавил - Ну, кроме Витинари, который спит и видит, как бы посадить меня на почти-золотую-цепь…
Он торопливо подпрыгнул на месте. Острый каблук вонзился в полудюйме от его ноги.
-Прости, рефлекс - бесстрастно заметил Стукпостук, не поворачивая головы
- Продолжай, пожалуйста.
-Кто больше всех выиграет от того, что собрание не состоялось? - гнул свое Мокрист - Ведь, теоретически, его можно провести еще раз! И уже не в шесть утра, а в половине пятого, например… И я думаю, они это понимают! Значит, это тот, кто хочет потянуть время!
-То есть опять же ты - сделал логичный вывод Руфус
-Клянусь почтамтом и подвязками Глэдис - это не я! А кому еще время дорого? - Мокрист задумался и зашел с другой стороны - Кто громче всех возмущался?
-Все? - сделал предположение его спутник
-Да нет, не все. Госпожа Лада была «за». А вот кто был очень простив, так это господин Боггис!
-Я думал, лорд Низз будет очень протестовать - заметил Руфус - Но он все отмалчивался…
-Знаешь, я бы тоже отмалчивался, когда мои ноги в пределах досягаемости, эм-м, ангельского возмездия! - с чувством отозвался почтмейстер
-Так ты думаешь, это господин Боггис?
-Думаю, да. Вспомни, он больше всех был не рад бумажным денькам, и это понятно - он упоминал, что придется полностью переформировывать систему обучения в его Гильдии. Украсть кошелек с монетами куда проще, чем с бумажными банкнотами.
-Я тебе на слово поверю.
-Я теоретизирую, мне сравнивать не с чем…
-Конечно.
-Это было «конечно, да» или «ага, конечно, так я и поверил»?
-Это было просто «конечно», Мокрист. Не отвлекайся.
-Да я уже, считай, закончил - пожал плечами тот - Вот тебе, кстати, и еще один плюс в копилку доказательств: Боггис глава Гильдии Воров, а кто лучше справится с нашей задачкой, как не вор?
-Ну, что ж. Давай навестим господина Боггиса.
-И что мы ему скажем? - поднял брови Мокрист - Сэр, отдайте пожалуйста, а тот тут патриций спрашивает, а мне и показать нечего?
-О, нет - улыбнулся слабо клерк - Я знаю куда менее безобидный вопрос.
-Нужны ли ему еще его ноги?
-Мокрист…
-Да?
-Ты знаешь, что я неплохо к тебе отношусь…
-Да?!
-…но все-таки, не мог бы ты, пожалуйста, воздержаться от постоянных намеков на мою обувь?
-Тебя это раздражает?
-Нет. Но мне чем дальше, тем больше хочется последовать твоим советам.
-Но я ничего тебе не советую!
-Вот и я о том же.
Гильдия Воров, большое красивое здание, расположенное в Анке, выглядело не то как хорошо укрепленный торт, не то как крепость, возглавляемая комендантом с извращенными эстетическими запросами. Почтмейстер оглядел ее задумчиво-оценивающим взглядом. Высоченную стену, зарешетченые окна, и острые колья ворот.
-Ну? - высказал свое мнение он - И как мы попадем внутрь?
-Постучим. - Невозмутимо отозвался Руфус, оглядываясь по сторонам. Такой вариант, надо признать, не приходил в голову почтмейстера. Наконец, клерк, видимо, нашел то, что искал, и направился в ту сторону. Мокрист поплелся следом.
-Слушай, - ныл он - У меня нет никакого желания ломиться в какую-либо Гильдию, ты же знаешь, это натуральное государство в государстве…
-Ты и не будешь ломиться - пообещал клерк, останавливаясь напротив какой-то небольшой лавчонки и ныряя внутрь - День добрый, госпожа…
Мокрист поглядел на вывеску и дальновидно остался снаружи. Не хватало ему еще обвинения, что он сорвал хозяйке всю торговлю, ограбив магазин… Вместо этого он принялся изучать фасад, машинально прикидывая, как бы он стал штурмовать его. И чем дальше прикидывал, там больше понимал, что единственный разумный ответ умещается в одно слово - никак.
Вернулся Руфус. Он почти сразу оккупировал небольшую скамейку под деревом и погрузился в какие-то свои записи. Мокрист ему не мешал. У каждого свои заморочки, он сам вот за день ничего не стянет - считай, день пропал…
-Вот и все - спустя минуту объявил Стукпостук - Ты можешь отправляться.
-Н-да? И что я скажу привратнику?
-Что хочешь видеть главу Гильдии.
-И он меня вот так запросто впустит?
-Разумеется. Ведь ты почтмейстер.
-Но у меня нет никакого письма для Боггиса!
-Как это нет? - обычное отстраненное выражение лица клерка сменилось лукавым недоумением - А это?
Он помахал в воздухе конвертом.
-Ты зашел в канцелярскую лавку за бумагой и всем прочим?
-Именно. И конечно, такому важному лицу, как сам глава Гильдии, письмо должен доставить сам почтмейстер.
-Еще немного, парень, и я возьму тебя в подельники…
-Благодарю, но, пожалуй, откажусь: я вполне доволен своей текущей работой.
-А что ты там написал? - с интересом вопросил Мокрист, разглядывая врученный конверт. Имя, адрес, марка - все было, как положено, на месте. Стукпостук адресовал ему выразительный взгляд прожженного бюрократа
-Ну ты правда считаешь, я не найду что написать? - вздохнул он - Они за позапрошлый месяц не донесли форму Д-23, а это напоминание.
-И ты это помнишь?!
-Это моя работа. Ну, все, не свети перед окнами, давай…
-А еще говорил, что нет воображения! - на последок уколол почтмейстер
-Это не воображение. Это административное вмешательство. И форму они действительно не донесли. Долго ты тут еще околачиваться будешь?
Мокрист, не дожидаясь дальнейших понуканий, бодрым шагом направился к величественным вратам гильдии. Руфус, оставаясь в тени, на своей скамье, забросил ногу на ногу и приготовился ждать. Заниматься этим ему пришлось довольно продолжительное время - Мокрист появился только через полчаса. Он свернул за угол и спустя минуту, из-за дерева раздался его голос:
-Пойдем уже, шпион Джеймс Бант…
-Он в этом деле по самые уши, но крал не он - заявил Мокрист, когда они удалялись от злополучной скамейки
-То есть?
-Сам не знаю. Но поверь, уж я-то в таких делах не одну собаку съел…
-А я-то думал, ты не любишь еду, которая на тебя смотрит…
-Собаку можно есть с хвоста. Не перебивай. Такие вещи видно по лицу человека, по тому, как он на тебя смотрит, как дышит, и так далее… Я… поговорил с ним.
-Да, вы знатно поболтали, судя по времени…
-Болтал в основном он. К тому же, его отвлекали. И у него был шанс высказать мне все, что он об этих треклятых бумажках думает, кстати… Да, след ведет к нему, но не его руки открыли твой ящик стола и вытащили твой драгоценный протокол.
-Еще веселее… А чьи тогда?
-Ты меня спрашиваешь?
-А то кого же? Кто у нас тут специалист по криминалу?
Мокрист вспомнил, что он давненько уже не молился богам. Надо бы им напомнить о себе, что ли?
-Знаешь, - начал он тем самым тоном, каким когда-то предложил сходить в лавку Каблуччи - А я, кажется, знаю, кто нам может дать действительно дельный совет относительно Боггиса… Как специалист по криминалу знаю, я имею в виду.
-Чудесно. Веди.
-Ну, пойдем - улыбнулся почтмейстер, а его внутренний голос зашелся сатанинским смехом и потер кривые загребущие ручонки.
Ни один, ни второй не видели, как стоя у окна своего кабинета, и прячась за роскошной портьерой, господин Боггис провожал их настороженным взглядом, после чего схватил плащ и стал торопливо собираться. Он был сердит и недоволен, и, судя по его лицу, многое дал бы, чтобы сделать кое-кому некую неприятность.
Впрочем, и господин Боггис в свою очередь не видел, какая спустя час разыгралась драма совсем у другой двери и в другом районе города.
-Я туда не пойду!
-Пойдешь как миленький, кто тебя спрашивать будет! Тебе ответы нужны, или нет?
-Вот сам за ним и отправляйся!
-Чей протокол пропал, я не понял? И кому из нас он нужен, в конце концов?
Стукпостук воззрился на дверь так, словно за ней скрывалась приемная преисподни. Для некоторых, впрочем, так оно и было.
-Боги! Наверное, это первый в истории случай, когда мужчину уговаривают зайти в…
Дверь отворилась на шум. Выглянула симпатичная, хоть и немного сонная девушка.
-Что вам… - начала, было, она, но затем перебила сама себя, быстро встрепенувшись.
-Ангелы! - воскликнула она - где, где ты их взял?!
-Улица Новых Сапожников, у Каблуччи - растерянно отозвался Руфус. Мокрист тоже опешил. Они так и застыли в произвольной композиции «лебедь рак и щука» с тем исключением, что их собственная метафорическая щука сейчас, очевидно, писала очередную статью. Впрочем, это не мешало им аллегорически тянуть в разные стороны.
-Надо записать… - торопливо пробормотала девушка, шаря по карманам своего более чем вызывающего одеяния - Черт… Карандаша ни у кого не найдется?
Рефлексы в очередной раз сыграли с клерком дурную шутку. Он подал требуемое прежде, чем успел о том задуматься. Для этого потребовалось отпустить почтмейстера и сделать шаг в сторону девушки. Воспользовавшись этим, Мокрист немедленно втолкнул его в дверь и поспешил ее закрыть за ними обоими. Не хватало еще маячить и привлекать внимание.
-У меня набойки слетели - между тем жаловалась девушка, поспешно царапая карандашом по обрывку бумаги - Так обидно! Настоящие «ангелы» сейчас редкость. Теперь приходится ходить вот в этом - она отставила длинную ногу, давая всем присутствующим возможность полюбоваться своей изящной алой туфелькой.
-«Запретный плод» - мгновенно отреагировал секретарь - Лимитная партия в пятьдесят пар, сафьян, тиснение.
-Она даже не лаковая! - фыркнула девушка, пряча драгоценную бумажку в вырез корсета - Итак, господа - она неожиданно вспомнила, где они находятся - Меня зовут Тростинка, и могу ли я скрасить вашу компанию?
-Мы бы предпочли, чтобы нам ее скрасила госпожа Лада - быстро вставил Мокрист, который даже думать не хотел, что ему устроит Ангела за посещение подобных мест.
-Это обойдется вам не просто дорого - предупредила Тростинка
-А мы по неофи… ай!
-Госсзаказ - с каменным лицом сообщил Руфус, убирая каблук с ноги Мокриста. Тот с ненавистью поглядел на «ангелов».
-Прошу следовать за мной - шелковым голосом отозвалась Тростинка, и повела их сквозь череду будуаров, сплошь затянутых прозрачными занавесями розово-лиловых цветов. Поднявшись по лестнице, она постучала в совсем обычную с виду дверь, и, получив позволение, впустила посетителей.
Госпожа Лада писала. Услыхав, что кто-то вошел, она подняла голову и дежурно улыбнулась.
-Как приятно видеть вас, господа - произнесла она холодно - Чем обязана столь приятному визиту?
Мокрист поневоле поглядел вниз. Разумеется, госпожа Лада была на шпильках, на чем же еще она могла быть… обилие вокруг него людей на этих грешных шпильках начинало его нервировать.
-Боггис. Протокол. - Коротко сообщил он, отправив дипломатию в полет с хорошего пинка. Слова получились у него свистяще, из-за того что стукнутая нога до сих пор болела.
-Я так и думала, что он попадется - заметила госпожа Лада
-Вы знали, что он что-то подобное предпримет?
-Это было очевидно с самого начала. Не нужно обладать большим умом, чтобы предсказать действия такого типа мужчин.
Она встала. Вышла из-за стола и остановилась перед ними, сложив руки перед собой.
-Вы ничего не предприняли?
-Я предупредила Хэвлока, что еще я должна была сделать?
-Вот почему я так и знал, что он тоже знает…
-А он знает, что вы знаете, что он знает - парировала госпожа Лада - Боггис очень рассержен твоими бумажными деньгами. Вся его карьера может пойти на слом. Так что он не мелочился. Он нашел кого-то действительно серьезного, кто бы проделал всю операцию.
-А это вы откуда знаете?
-Кое-кто из моих воспитанниц слышал, как они судачили с Низзом. Думается мне, Боггис хотел его сначала нанять, да тот отказался.
-Самого Низза?
-Они ведь главы Гильдий. Для них любой найм - это найм всегда через главу.
-Но Низз - не вор.
-Зато убийца превосходный. А бумаги патриция, как известно, сторожит известный цербер - госпожа Лада бросила быстрый взгляд на Руфуса - От которого Низз был бы счастлив избавиться. Но он разумный человек и понимает, что Хэвлок будет недоволен.
-Кому понадобится убивать Руфа? - пожал плечами Мокрист - Да и за что?
-За то же, за что ты иногда не прочь это проделать, дорогой. Когда пинаешь человека в лодыжку каблуком, это надо делать правильно. Причинить просто боль мало, нужно еще сделать так, чтобы он не причинил боль тебе в ответ.
И госпожа Лада легонько чиркнула каблучком по полу, как бы показывая, что она имеет в виду.
-Так что Боггис нашел того, кто не испугался гнева патриция.
-И все из-за паршивой бумажки?
-Все в этом мире из-за паршивых бумажек, дорогой почтмейстер. И ты, к слову сказать, тоже - ведь письма та же бумага. А одна, самая незначительная, внезапно может стать козырным тузом. Кстати…
Она подошла к изящному секретеру, и отперла один из ящичков, что-то доставая.
-Будешь идти вниз - отдайте это Тростинке. Она занесет Каблуччи. Раз уж все равно собралась туда.
Она протянула маленький бархатный мешочек.
-Он знает, для чего - кивнула госпожа Лада. Руфус молча кивнул, принимая его, и на этом их встреча была официально окончена.
-Что скажешь? - тут же вцепился в товарища Мокрист, когда они спускались по лестнице - Нет, это просто уму непостижимо, из-за дрянного протокола устраивать подобное! А ведь выходит, что этим отпуском Витинари спас тебе жизнь, к слову сказать! Так что думаешь?
-К… кшмар какой… - этот сиплый сдавленный ответ никак не мог быть ответом на поставленный вопрос, Мокрист был уверен. Он проследил за взглядом секретаря и тоже поневоле попятился.
Внизу был настоящий митинг. Тростинка топала каблучком и тыкала пальцем в сторону лестницы. Ей внимало еще с полтора десятка красавиц разной степени одетости.
-Как думаешь, здесь есть запасной выход?
-Окно.
-Черт с ним, лучше окно, чем это!
Пока их не заметили, они поднялись на пролет выше, и почтмейстер, более знакомый с такими вещами, выкарабкался наружу чрез окно.
-Тут и ребенок пройдет - сообщил он - Давай руку…
-Я буду тебе это долго вспоминать - посулил Стукпостук, выбираясь следом
-Ты уверен, что ты этого хочешь? Кроме меня в этой истории есть еще вы!
-Кто - «вы»?
-Ты и «ангелы» конечно же! А теперь - живо!..
Добраться до земли и правда было просто - здесь как будто (а может и не как будто) специально стояли сложенные в подобие лестницы ящики.
Спустя четверть часа оба вылетели на приличную улицу, удачно выбравшись из цепкого маникюра воспитанниц госпожи Лады. Вздохнув свободно, они переглянулись. В каждой голове сейчас прокручивался один и тот же вопрос: кто кому за это дело будет адски мстить, и, если что, чем он будет отвечать.
-Ладно, - наконец, сдался клерк - Предлагаю перенести войну на потом. Как нам искать этого неизвестного похитителя?
-Похитителя и душегуба - поправил .Мокрист - Еще не знаю. И я хочу есть. И, заодно, спать. И кофе. И порядка. И перестань на меня так смотреть.
-Я не умею заваривать кофе - расстроил его Руфус - Только чай.
-А знаешь, это мысль… - Мокрист прикинул расстояние по городу. До почтамта, конечно, было ближе, но там была Ангела, а она такая, что могла и спросить, где он шлялся. И что он ей ответит? И кто ему, главное, поверит? Кажется, Стукпостуку в голову пришли те же мысли. По крайней мере, смотрел он в ту же сторону.
-Ты ведь, если что, подтвердишь, что все это ради дела? - подергал его за рукав Мокрист
-Я еще и добавлю, что это была твоя идея - проворчал тот.
Не сговариваясь, они повернули в обратную от почтамта сторону.
6Часть седьмая: о том, что с дракона по чешуйке - паладину кольчужка
Проведя краткое полевое совещание, и обращаясь периодически за советами к ведущему вампирологу, знакомому с подлыми тварями ближе прочих в виду принадлежности к таковым, был принят приблизительный план действий. Приблизительный - потому что никто из участников до конца с ним согласен не был. Он заключался в том, чтобы отправить Вильяма с сообщением в штаб-квартиру стражи, а остальным навестить Палату и провести разведку на местности.
Вильям был против идеи отпускать их двоих, но ему доходчиво пояснили, что из всей их компании он - самый нормальный и вызывающий доверие, а остальные сегодня уже отметились у Ваймса и ушли с ярлыками типа « с этими идиотами дела не иметь». А он как бы редактор, и все знают, что он неправды не напишет.
Передовая идея прихватить с собой Отто потерпела поражение: иконографист сообщил что, во-первых, Королю Гербов он не годится не только в подметки, но и в коврик для ног, а во-вторых, что приближение «своих» вампиры ощущают.
Выпроводив Вильяма, и наказав Отто «за всем тут присматривать», почтмейстер перешел к самому трудному делу. Он подозревал, что с таким напарничком, как ему достался, никакой разведки не выйдет, а выйдет только штурм и сравнение с землей, с последующими дикими танцами на пепелище и распитии чая из клыкастого черепа врага.
-Эй? - осторожно позвал он. Если бы ситуация позволяла, он бы скорее с безопасного расстояния палочкой потыкал, но вот беда, палочки вокруг не наблюдалось. Разве что оторвать наличник от двери, но реакция Вильяма на этот вандализм оставляла бы желать лучшего.
-Да?
-У тебя вид человека, который сейчас возьмет топор и отправится совершать убийство.
-Мне не нужен топор.
-Слушай, я никуда не пойду, пока…
-Мы уже идем.
-Это самое глупое действие, которое мы только можем предпринять! Надо дождаться стражу, и…
-И никогда не увидеть протокола.
«Ай-яй-яй» - подумал Мокрист. Документы и патриций, два из трех. Если этот вампир еще и совершал овсяночный геноцид, то Мокрист бы на него в грядущей борьбе не поставил.
-А что мы можем сделать?
-Поговорить. Я хочу с ним поговорить.
-А потом?
-Если договоримся - уйти.
-А если нет?
-Тогда не уйти и говорить еще. Пока не договоримся.
-Нас размажут по стенке…
-Не думаю, чтобы Дракону была по вкусу золотая фольга.
Город шумел вокруг, знать не зная, какие страсти сейчас в нем разыгрываются. С городами вечно так - сначала их стараются отстроить побольше, а потом жалуются, что из одного края в другой никак не проехать, и что жизнь в каком-нибудь там районе от жизни в деревеньке мало чем отличается.
Почтмейстер лихорадочно размышлял. Нет, конечно, было несколько способов затормозить его внезапно утратившего связь с реальностью спутника, но все они включали в себя силовое воздействие, что, при наличии на стороне противника «Ангелов Ада» было не очень хорошей идеей. За не такое уж долгое время ношения «ангелов» Мокрист успел выработать несколько теорий касательно них. Одна из которых гласила: если тебе встречается хромающий человек, вероятно, не так давно он разозлил одного из клиентов Каблуччи. Было в его работах что-то… что-то такое… Сподвигающее. Нечто, что даже таких скучно-порядочных людей, как Стукпостук, меняло. И не в лучшую, надо заметить, сторону.
Геральдическая Палата оказалась кривой башенкой в окружении так и не отмытых от копоти до конца стен. Здесь был звонок, но Руфус его проигнорировал - дверь была не заперта, а звонок, как позже заметил Мокрист, все равно не работал. Вверх вела узкая темная лестница, свет на которую падал только внизу, от открытой двери. Далее она терялась во мраке.
-Там живет сильнейший в Анк-Морпорке вампир - напомнил Мокрист, надеясь все еще на то, что какие-то отголоски здравомыслия у Стукпостука еще остались.
-Да. Я знаю - отозвался тот, берясь за ручку. У него был ровный голос и отсутствующий вид.
-Слушай… может, у тебя завалялся в загашнике какой-нибудь фамильный меч, или еще что-то такое, а?
-Зачем?
-Так положено. Всегда выходит именно так: герой в одиночку идет сражаться с драконом на вершину башни, ты же знаешь…
-Я не герой.
-То-то и оно.
-И не один.
-Это ты так думаешь.
-И это не настоящий дракон, его просто так зовут.
-Имя меняет владельца, поверь, я знаю, что говорю. Он вампир! Что ты можешь ему сделать?
-Что ж, если ты в очередной раз вернешь мне мой карандаш, я могу воткнуть его ему в глаз.
-Он из осины?
-Я не выяснял этого. Не исключено, что так.
Мокрист схватился за холодную шершавую стену. Темнота вокруг них сгустилась, и ее тоже уже можно было потрогать. Тени исчезли - для любых теней нужен свет, а здесь о нем и мечтать не приходилось.
-Я не хочу идти дальше - произнес он искренне - Однажды я встретился с баньши, и мне хватило по самое не могу! Лучше почти-золотая-цепь, чем смерть, я все обдумал, пойдем обратно!
Шаги Стукпостука продолжали удаляться вперед. Эти звуки были единственным, на что Мокрист еще мог ориентироваться.
-Это хитрый древний гад! - крикнул почтмейстер вслед ему - Он старше всего моего почтамта, всех его людей, вместе взятых!.. Руфус, это суицид! Только в сказках герои побеждают драконов!
Где-то наверху открылась дверь, а потом закрылась. Мокрист выругался под нос.
-И на похороны твои я тоже не приду! - крикнул он, и начал спускаться. Без света это выходило скверно, ступени были неровными, и только тот, кто веками отполировывал их своими ступнями, мог здесь не оступиться. При условии, что он еще и хорошо видел в полной темноте. Мокрист не был ни тем, ни другим. Он пробирался почти на ощупь, бормоча под нос ругательства. Спастись от петли, чтобы угодить в клыки? Ну, спасибо! Не о том он мечтал всю жизнь! Да что этот идиот вообще себе думает! Что он, Мокрист, сейчас пройдет половину, потом его замучает совесть, и он вернется? Это он-то? Самый бессовестный жулик, каких свет не видывал!
Нет, он вернется в свой почтамт или подождет у дверей стражу, а потом честно расскажет, как все дело было. В частности, что некоторые покончили жизнь вампироубийством. Этим, конечно, может быть недоволен патриций, но это уж он сам виноват, нечего было отправлять законченного трудоголика в отпуск. Он от этого звереет и последние мозги теряет. В то время как он, Мокрист, еще вполне себе дружит со своей головой. Да!
А Вильям? Может, ему и не удастся уболтать стражу! Может, у Ваймса как раз сейчас другое важное дело! Нельзя же во всем полагаться на людей в доспехах, а? Один раз Дракон, Король Гербов, попался на эту удочку, но второй раз Ваймсу его не провести…
И все из-за протокола, паршивой бумажонки! Да после такого никто уже и не подумает выдвинуть Мокриста на пост Главы Гильдии Торговцев, там же тоже умные люди сидят… А он вообще официальный жулик! И даже Витинари их не заставит…
Сверху что-то загрохотало и раздался ужасный, полный нечеловеческой боли, душераздирающий вопль. И все стихло.
Мокрист замер на мгновение, мечтая слиться со стеной, после чего выругался и понесся обратно. В боку почти сразу закололо, а воздух вообще поспешил заявить, что в башне он куда гуще, чем снаружи, так что на него не стоит особенно рассчитывать. Но Мокрист не стал его слушать - он бежал, перепрыгивая ступени, и попутно прощаясь со своей жизнью и - заодно - с почти-золотой-цепью.
Дверь была приоткрыта. Мокрист толкнул ее плечом, решив разбираться в деталях позже. Он оказался внутри.
Это был купол, настолько затянутый паутиной и пылью, что он сделался непрозрачным для света. И здесь царила темнота, лишь кое-где перемежающаяся лужицами скупого света, от свечей, натыканных в произвольном порядке на выступах.
На полу кто-то лежал. Мокрист, присмотревшись, решил, что фигура даже напоминает человека - у нее были всякие там руки и ноги, а что до пары лишних конечностей, так напоминающих крылья... Это плащ так лег, хорошо? Всегда есть решение, безопасное для вашего сознания.
Над фигурой стоял Руфус, наступив каблуком той на руку, и сосредоточенно ввинчивал его глубже в пол. Выражения его лица видно не было, тем не менее, почему-то почтмейстер не сомневался: оно по-прежнему ничего не выражало.
В комнате пахло горелым. Мокрист неожиданно задумался всерьез о том, чтобы быстренько слинять. Вампир-то полбеды, хоть знаешь чего от него ждать, а вот во что сейчас превратился Стукпостук, он даже не представлял. Некая неожиданно приобретшая человеческий вид бюрократическая санкция, рано или поздно настигающая всякого, кто плохо ведет свои дела.
-Руф? - осторожно позвал Мокрист. Клерк медленно обернулся, продолжая методично пробивать каблуком руку поверженного врага.
-Руф, ты в порядке? Я слышал крик…
Секретарь на мгновение застыл, после чего прекратил экзекуцию и с усилием выдернул каблук. Над пробитой рукой взвилось темное облачко праха.
Мокрист уставился на него во все глаза.
-Серебро - отсутствующим голосом сообщил секретарь, и от самого звучания этого слова фигура попыталась уползти
-Ты помнишь, госпожа Лада отдала мне серебряные набойки. А я их не отнес по адресу. Подумал - пусть будут на месте, иначе потерять недолго, мы много бегаем.
-Ты получил, что хотел? - мало интересуясь проблемами сапожного бизнеса, перебил почтмейстер.
Руфус отошел на пару шагов от темной фигуры на полу и поднял лежащий неподалеку листок, который выглядел так, словно его уронили или отбросили. Пробежал его глазами и кивнул.
-Да. Вот.
-Отлично. Тогда, может, пойдем?
Мокрист не сводил глаз с темной тени. Она как-то странно дергалась, и дерганье это совсем не напоминало человеческие конвульсии. Как будто на полу бурлила, меняя форму, некая масса, переплавлявшая в себе что-то, и преобразовывавшая его в нечто совсем иной природы.
-Руфус?
Секретарь двигался очень медленно. Он повернул голову, закрыл глаза и открыл их - моргнул. Теперь он глядел на почтмейстера. А тот - на темную тень. Пробитая рука стала вытягиваться в их сторону, и ближе всего к ней была лодыжка врага.
-Беги!!! - взвыл Мокрист, который, как не раз отмечал патриций, обладал быстрым тактическим мышлением
-Он сейчас очнется! Быстрее!..
Громкий звук как будто бы разрушил те чары, которые сковывали эту обитель тени и страха. Люди едва не столкнулись в дверях плечами, после чего лестница буквально понеслась им на встречу. Была ли за ними погоня, или нет - Мокрист не знал, да и знать, откровенно говоря, не хотел. Впрочем, по мере того, как они преодолевали пролет за пролетом, воздух становился все более свежим, и похожим на привычный, а темнота теряла плотность. Понемногу бег, куда глаза глядят, сменился просто быстрым сбеганием вниз. Сердце почти успокоилось и уже не выпрыгивало из горла, степенно возвращаясь на природой задуманное место. Мокрист уже собрался было облегченно вздохнуть, но не успел. Наверху неожиданно что-то громко хрустнуло, и послышался короткий человеческий вскрик. Всего в нескольких футах от него…
Мокрист замер в темноте. Вампиры умеют двигаться так тихо… И так любят играть, как кошка с мышкой…
-Руф?.. - заикаясь и не особо надеясь на ответ, позвал он. В ответ донесся какой-то свистящий звук, будто кто-то втягивал воздух сквозь зубы.
-Ру-уф?! - более паническим тоном повторил Мокрист, понимая, что бежать уже поздно и надо хотя бы умереть как положено.
-Черт… - донесся до него голос клерка.
-Что там у тебя случилось?!
-Я каблук сломал.
-Руф!!! Снимай это извращение и спускайся босиком, черти бы тебя побрали!!! У меня чуть инфаркта не приключилось!..
В ответ сверху зашлепали босые ноги. Мокрист повернулся к светлому пятну впереди. Прочь, прочь из этого сумасшедшего дома…
Внизу за время их отсутствия ничего не изменилось. Это почему-то поразило Мокриста - он ожидал, что сменятся эпохи, что падут цивилизации, или, на худой конец, что у ворот будет стража. Но даже и ее не было. Еще больше его поразил голос его спутника, звучавший совершенно нормальным образом:
-Поймай кеб, будь добр. - Попросил он - Пешие прогулки это замечательно, но не босиком.
-А может, тебе еще троллей с паланкином? - задыхаясь от облегчения, поинтересовался гораздый на подколки почтмейстер
-Мне все равно. Я должен вернуть документ на место.
-А, так тебя еще не попустило…
Мокрист выглянул из ворот, прикинул расстояние, и направился к ближайшей оживленной улице. Спустя несколько минут оба они уже сидели внутри экипажа, который катил по направлению ко дворцу. Мокрист, наконец, взглянул своему спутнику в лицо. Обычное его отстраненное, и даже немного сонное выражение, никуда не девалось. Протокол, аккуратно сложенный уголок к уголку, выглядывал из нагрудного кармана. В руке, в такт движениям кеба, покачивались поверженные «ангелы».
Они, кажется, даже сиять стали меньше, как будто уродующий задник левой туфли разлом вобрал в себя их волшебный свет. Он зиял, как провал в Подземные измерения. Тускло поблескивали серебряные набойки, на одной из которых еще осталось несколько крупиц черного тлена.
-Я попрошу тебя сходить к его светлости, если не возражаешь - подал голос клерк, нарушив размышления Мокриста. Тот задумался.
-Знаешь, - наконец произнес он - Я думал, ты скажешь что-нибудь другое. Типа там «я знал, что ты вернешься, старик».
-Когда у тебя с Взяткером Позолотом была гонка до Калении, я мог бы подыграть тебе, просто потому, что ты нравился мне больше господина Позолота. Но я не стал делать этого, потому что это была твоя гонка. У каждого и нас есть такое… Что-то очень свое.
-И для тебя это была возможность дать пинка Королю Гербов восьмидюймовой острющей шпилькой? - покачал головой Мокрист - Как у тебя это вообще получилось?
-Вампиры боятся веры, Мокрист.
-Да, я знаю.
-А у меня есть вера.
-Никогда не замечал в тебе особой религиозности.
-А я разве что-то говорил о религии?
Стукпостук поднял взгляд. Какое-то время Мокрист изучал его, но потом махнул рукой.
-Как бы там ни было, - заявил он - Думаю, конфликт мы решили?
-Ты так и не вернул мне мой карандаш.
-Узнаю прежнего зануду Руфа... Смотри, смотри, мы въезжаем на площадь! Сейчас уже наша остановка.
-Так ты сходишь к его светлости?- снова вспомнил о совей проблеме клерк - Мне, правда же, очень неудобно.
-Ладно - скрепя сердце, согласился Мокрист. Ему не хотелось этого делать, но он все еще ощущал себя виноватым за происшествие в башне.
Они расстались на лестнице - Мокрист повернул направо, а его спутник налево. Почтмейстер медленно побрел к Продолговатому кабинету, размышляя по дороге, сразу ли его Витинари убьет за всю эту историю, или сначала поиздевается…
@темы: фанфики
Назваине: Ангелы Ада - вестники конца света
Автор: Chiba Mamoru
Бета: ворд
Фэндом: Терри Пратчетт. Плоский мир
Персонажи: Хэвлок Витинари, Руфус Стукпостук, Мокрист фон Липвиг, Вильям де Словв, Боггис, Рози Лада, Ваймс, Ангела Красота Добросерд, Рональд Карней, Отто Шрик
Рейтинг: PG-13
Категория: Джен, Юмор, Фэнтези, Детектив, Экшн (action), Пародия, Повседневность
Дисклаймер: все принадлежит сэру Пратчетту
Описание:Банковская реформа вызывает ожидаемую шумиху, и патриций предпринимает шаги по ее устранению. Мокриста обвиняют в краже того, к чему он и не прикасался, а тот, кто мог бы подтвердить его невиновность так не вовремя отправляется в отпуск. Всплывают старые счеты и образуются новые дрязги. И над всем этим распростерли свои алые крылья "Ангелы Ада", потому что - ну куда теперь без них?
Предупреждение: является продолжением "Плана по захвату мира" но по смыслу не связано
1Часть первая: о том, что если судьба повернулась к тебе задом, дай ей пинка
-Господин Липвиг.
Мокрист не донес ложку до рта и жалобно поглядел на свою - уже бывшую, наверное? - секретаршу.
-Да, Глэдис? - печально произнес он - Что случилось? Коллекционеры марок пошли, все же, на обещанный штурм?
-Нет, Господин Липвиг - пророкотала Глэдис. Она плохо понимала человеческий юмор. Зато Мокрист хорошо понимал свою судьбу. И знал, чего от нее ждать и на какие гадости она порой горазда. А потому спросил:
-Я хочу незамедлительно видеть патриция?
-Да, Господин Липвиг.
-А он случайно не сказал, почему на этот раз я хочу его видеть?
-Вы Хотите Присутствовать На Собрании.
-Да? - Мокрист все же ковырнул лежащий перед ним омлет - И почему же?
-Об Этом Мне Ничего Не известно, Господин Липвиг.
-Очевидно, у меня приступ ясновиденья… - тяжело вздохнул он - Боги, если вы меня любите - а вам есть за что! - сделайте так, чтобы я и на этот раз легко отделался… Ну, хоть доесть-то я могу, нет?
-Вы Хотите Видеть Его Светлость Не Позднее Чем Через Час.
-А сейчас - шесть утра - с набитым ртом заметил почтмейстер, обладающий похвальной привычкой появляться в своем кабинете в несусветную рань. Которая, в свою очередь, вытекала из скверной привычки не ложиться спать вовсе.
-Ну, хоть позавтракать успею… Спасибо, Глэдис. Ты просто душечка.
-Это Было Почти Неприемлемое Высказывание, Господин Липвиг.
-О, прости-прости… Что ты там читала последним?
-«Эмансипированную Позицию» За Авторством Анны Пошлиихвсех, Господин Липвиг.
-А, ну тогда все ясно… Почитай что-нибудь менее воинственное…А? - он жалобно поглядел на голема. Мокристу порой казалось, что все вокруг ладят с Глэдис лучше, чем он сам. Ангела понимала Глэдис - с позиции того, что понимала каждого голема, и того, что сама была девушкой. Кассирши понимали Глэдис. Даже Стукпостук понимал Глэдис - на основании их обоюдного трогательного отношения к написанным словам, и, соответственно к бумаге. Больше, чем бумаги, Стукпостук, наверное, только патриция любил.
А вот у Мокриста с Глэдис все складывалось ни шатко, ни валко. Он старался, конечно, но немного сложно оставаться в рамках верного поведения, когда твоя собеседница весом в несколько тонн и глаза ее пылают как две замочные скважины от Ада…
Он торопливо заглотал омлет, слезно попросил Глэдис убрать тарелку (сама понимаешь, я же так хочу увидеть Витинари поскорее!) и отправился во дворец.
Замечательное раннее утро в Анк-Морпорке обязательно разбавлялось в меру небритыми людьми с тележками, вопящими соседками, торговками, идущими на рынок, и прочим народом, кто не считал раннее время помехой для бизнеса. С ними проблема была в том, что они полагали: если уж они вышли так рано, то надо обязательно наторговать побольше. А значит, коршунами бросаться на каждого прохожего, даже если за милю видно, что он совершенно точно не нуждается в полуфунте свежей вырезки или кочане капусты больше его головы размером…
Это было нелегким испытанием, осложненным еще и тем, что сияющего золотого Мокриста видели, наверное, с противоположного конца улицы. То есть, стоило ему завернуть за угол, и народ уже готовился впаривать ему очередной свой товар. А что поделать? Анк-Морпорк!.. Патриций одобрял такую политику, поэтому перестрелять их всех было противозаконно.
Дворцовая стража явно была осведомлена о его прибытии. Стоящий справа стражник сверился было со списком, но товарищ слева толкнул его локтем.
-Эт почтмейстер - проявил интеллект он - Я костюм узнал.
«Кто б когда меня узнал»… - подумал Мокрист, и тут же добавил, если вдруг боги его неверно поняли: «Всего лишь шутка!».
В приемной было людно. Судя по всему, кроме самого Мокриста его дальнейшую судьбу будут обсуждать еще немало людей. Некоторых из них почтмейстер знал в лицо или даже лично. Например лорда Низза, главу Гильдии Наемных Убийц. Или господина Карнея - главу Гильдии Отпечатников, с которым его однажды знакомил Вильям де Словв. Лица прочих были слишком знакомы. Мокрист совершенно точно их видел и прежде. С некоторым опозданием в его разум смущенно постучалась некая мыслишка. Она сунула острый носик, шепотом извинилась за опоздание и юркнула на свое место. А была она о том, что, похоже, перед ним ВСЕ главы городских Гильдий. И они смотрели на Мокриста без особенной симпатии. Не то чтобы он сделал им что-нибудь скверное, но в такую рань вообще редко кому бываешь искренне рад. Так что важнейшие люди города глядели на Мокриста не выспавшимися и недовольными глазами. Мокрист, зная, в некотором роде, патриция, еще раз взмолился всем богам, теперь уже о том, чтобы эти люди случайно не узнали, из-за кого заварена каша.
Он опасливо кивнул им, и присел на самый краешек стула в длинной очереди таких же стульев, на которых разместились господа главы Гильдий. Тишину нарушало только аритмичное тиканье часов. Мокрист с интересом на них уставился. Он, по правде сказать, еще не был знаком с этим чудом инженерной мысли. Как-то не доводилось. А теперь выдалась возможность, и он стал рассматривать их, а, вернее, расслушивать. Часы тикали, как бог на душу положит, причем неизвестно который именно бог. С физикой они давным-давно рассорились, и законов ее ни в грош не ставили. Как бы там ни было, к нормальным часам они не имели никакого отношения.
Время шло. Согласно часам в приемной - в припрыжку и со скакалочкой, а согласно ощущениям самого Мокриста - он скоро задремлет. Затем к неравномерному тиканью присоединился еще один звук, на фоне которого упомянутая неравномерность стала заметна куда сильнее: звук чьих-то шагов. Строго отмеренных деловых шагов человека, который не торопится, но и не опаздывает, и всегда приходит вовремя. Звук приближался. Главы Гильдий как по команде убрали ноги под стулья.
Дверь в приемную отворилась и по неширокому коридору прошел секретарь его светлости, неся в одной руке стопку папок, сверху на которой было пристроено блюдце с печеньем, а во второй чашку с чем-то горячим. Вероятно, что с чаем. Требовалась некоторая сноровка, чтобы шагать с подобным грузом, не расплескивая и ничего не роняя - возможно, ситуация упростилась бы, если бы в деле не участвовали бьющие до боли в задней стенке черепа в глаза восьмидюймовые чудовища, известные в городе как «Ангелы Ада». После одного недавнего случая они прочно обосновались в обиходе Стукпостука. Мокрист улыбнулся им, как родным. Вообще-то, примерно так оно и было - «ангелы» были его идеей.
Секретарь дошел до двери, ловко пристроил чашку рядом с блюдцем, повернул ручку, и обернулся через плечо.
-Господа? - вежливо поинтересовался он. Господа зашевелились, просыпаясь. Явление Стукпостука и «ангелов» народу с утра пораньше вполне могло расцениваться оным как продолжение ночных кошмаров, откровенно говоря. Секретарь, тем часом, нырнул в образовавшийся проем. Дверь осталась открытой. Посетители потянулись следом. Мокрист опасливо сунулся туда же.
У противоположной стены стоял длинный стол, вокруг которого были расставлены одинаковые стулья. Во главе стола сидел патриций, и уже что-то строчил, периодически сверяясь с листом бумаги.
-Доброе утро, господа. - Кивнул он. - Прошу, занимайте места.
Господа заняли, стараясь, в результате оказаться подальше от его светлости. Вследствие чего оба места по соседству с ним пустовали. Мокрист обреченно опустился на одно из них. Он уже догадывался, что Витинари опять что-то придумал, и ему не остается ничего иного кроме как бодро салютовать его идеям с криками «не хочу, не буду, но кто б меня спрашивал». Последним к ним присоединился Стукпостук, который аккуратно прикрыл дверь, подошел к столу и привычно на него вспрыгнул. Поправил очки, открыл папку с пометкой «дела на сегодня» и что-то тихо сказал патрицию. Тот отложил перо, сложил руки «домиком» и оглядел собравшихся с таким видом, будто они и правда сами хотели с ним встретиться, и оторвали тем самым его от дел.
-Господа, - произнес он тихо. Шепотки за столом смолкли, все прислушались
-Я собрал вас здесь с целью, безусловно, вызывающей ваш интерес. Как вам всем хорошо известно, присутствующий здесь заместитель главы Центрального Банка господин Липвиг недавно провел финансовую реформу. И, как я понимаю, из-за поспешности его действий и вашей занятости не все успели в тонкостях изучить ее. Поэтому я предположил, что вы захотите задать господину Липвигу вопросы, господа. Я прав?
Над столом раздалось нестройное бормотание, такое себе стаккато на тему «да, конечно, сэр». Теперь главы Гильдий недовольно взирали на Мокриста, а он жалобно поинтересовался у богов, почему они так избирательно относятся к его молитвам.
-Ко всему прочему, - продолжал патриций - Как вы, вероятно, все знаете, по предварительным данным именно господин Липвиг на следующих выборах займет место Главы Гильдии Торговцев, и получит почти-золотую-цепь. А следовательно, ему стоит ознакомиться с методологией ведения подобных собраний.
Мокрист уставился на лорда Витинари с плохо скрываемой паникой. Затем перевел жалобный взгляд на его секретаря. Лица обоих остались непроницаемы.
Мокрист снова метафорически подергал ближайшего бога за полу тоги.
Иногда Стукпостук мог быть действительно невыносим. Вчера сидел с ним за одним столом, и они играли в карты, и ни словечком не обмолвился о сегодняшнем кошмаре, хотя - как пить дать - знал.
В наступившей тишине послышался некий звук. Секретарь раскусил печенюшку, продолжая строчить, и будучи, вроде как при деле. Мокрист готов был прозакладать свою шляпу, что за этим столом не найдется и трех человек, кто бы этим утром успел позавтракать. Разве что они тоже не спали, и их судьба была к ним более благосклонна. В рядах собравшихся произошло нечто, напоминающее очень тихий бунт. Все присутствующие знали, что на языке патриция означает « собрание с перерывом на чай с печеньем». Совершенно бессмысленное собрание, вот что. То есть, им ни на чай ни на печенье рассчитывать не приходилось, ибо в этом случае они признают, что сегодняшнее сборище не важно и не играет никакой роли. Этот хитрый змей все решит сам без их участия, и что они тогда будут делать?.. Завтракать?
Звук повторился. Он был очень тихим, тем не менее, в наступившей тишине все слышали его. Под столом кто-то завозился, и на свет показался заспанный господин Хлопотун. Стукпостук улыбнулся ему, и, наклонившись, опасно балансируя на краю стола, угостил печеньем. Довольный хруст усилился. Мокрист не знал, смеяться ему или плакать. Не было более короткого пути к теоретически отсутствовавшему сердцу сурового тирана, нежели проявить любовь к его собаке. А Стукпостук еще с предыдущим, светлой памяти, терьером нянчился - купал его, гулять водил, и все такое. Что такое «гулять с господином Хлопотуном» Мокрист не понаслышке знал - песик некоторое время прожил у него. Собственно, именно его заместителем Мокрист и считался - господин Хлопотун был фактическим главой правления Банка. Так написала в своем завещании его бывшая владелица, а с сумасшедшими кто же спорит.
Почувствовав, что перестает быть центром внимания, Витинари произнес:
-Стукпостук, будь добр, выпусти господина председателя погулять.
Секретарь бесшумно спрыгнул на пол, подхватил собачку на руки и понес к двери. Песик довольно суетился и молотил хвостом без устали. Все проводили удалившихся взглядом и снова уставились на патриция.
Тот адресовал вопросительную вежливую улыбку Мокристу. Тот с ужасом понял, что взгляды нацеливаются на него. Он прокашлялся.
-Бумажные деньги - произнес он, чтобы как-то хоть для самого себя обозначить то, чем он заполнит тишину в ближайшие несколько минут.
-То же самое, что обычные. Только бумажные. Если представить себе, скажем, мешок картошки…
Главы Гильдий слушали. Мокрист рассказал о картошке. Картошка, с его точки зрения, была штукой понятнее не придумаешь. Если даже в свое время господин Бент понял.…Где-то на четвертом абзаце его вдохновленного монолога (который, по мере того, как Мокрист просыпался, становился все более красочным) вернулся Стукпостук. Взгляды, как по команде, переместились на него. Мокристу начинало казаться, что сонные его слушатели, как лягушки, видят только то, что шевелится. Патриций сейчас замер и словно бы исчез из их личной вселенной. Тихо отстукивая каблуками «Ангелов Ада» ритм, секретарь принялся обходить их с одной из папок, оставляя перед каждым какой-то лист бумаги. Мокристу он достался последним, и он увидел, что это схема функционирования Банка. Она не включала в себя картошку, но зато изобиловала стрелочками, подпунктами и косыми ссылками. На листке Мокриста стояла приписка: «верни мой карандаш». Почтмейстеру очень хотелось дописать «Ну не при всех же!» и вернуть листок Стукпостуку, но он сдержался. Поди докажи всем потом, что это вы о карандашах, а не о финансах в городе…
Мокрист полагал, что сложнее всего заставить поверить в бумажный доллар рядового торговца. Он ошибался. Судя по лицам присутствующих (эта штука была у Королевы Молли впереди головы, а, значит, тоже относилась к лицам), они бы скорее уверовали в розовых слонопотамов, особенно если бы о них рассказывал какой-нибудь волшебник. Мокрист бился с ними полчаса, не меньше. Привел дюжину ярчайших примеров, агитировал, взывал, интриговал, но добился лишь некоего сдержанного интереса. Примерно так же люди глядят на распрыгавшуюся в своей клетке крысу. Ну, то есть, интересно конечно, чего это она так суетится, но лезть проверять что-то не тянет.
Наконец, Мокрист выдохся. Он не сомневался, что каждое слово его речи Стукпостук аккуратно занесет в протокол - включая пассажи о картошке - и при случае ткнет любому под нос в знак доказательства. После того как он затих, поднялся слабый гул - теоретически считалось, что это слушатели обсуждают сказанное. На деле же там обычно звучало «про картошку - это он серьезно?» или «домой досыпать уже можно идти?». Наконец высказалась госпожа Лада. Она сообщила:
-Что ж, Гильдия Белошвеек поддерживает эту, м, идею.
На нее тут же уставился господин Боггис.
-Полностью перестраивать систему обучения - поджал губы он - Украсть бумагу не то же самое, что металл, мадам.
-Прибывшие к нам в руки в них и останутся - с уверенностью заявила Королева Молли. Все присутствующие молча согласились - пользоваться бумажками, побывавшими в руках Гильдии Попрошаек было хуже, чем использованными в отхожем месте.
-А мне идея по душе. - Высказался доктор Белолиц. - С бумажными деньгами можно придумать больше шуток, чем с металлическими.
После этого поднялся настоящий гам, в котором яснее всего прозвучала реплика Главы Гильдии Учителей о том, что «деньги не повод для шуток!». Мокрист обратил очередной жалобный взгляд на командующего всем этим цирком человека.
Тот читал. Это настолько поразило почтмейстера, что какое-то время он просто таращился, вбирая в себя каждую деталь этой картины. Все настолько привыкли, что патриций вечно что-то читает или пишет, что воспринимали это как должное. Никто не заметил, что собрание идет своим чередом, а в это время его секретарь уже принес ему что-то с его стола и теперь лорд Витинари по уши в каком-то деле, краем глаза изредка поглядывая на собравшихся. Как на ребятню в песочнице - ну как, наигрались уже, нет еще?.. Заметив, что Мокрист смотрит, Стукпостук бережно тронул патриция за рукав. Тот поднял голову, взглянул сначала на секретаря, что-то прочел по его бровям и перевел взгляд на почтмейстера. И улыбнулся. О… Мокрист во второй раз готов был рискнуть своей шляпой, и предположить, что это была хорошо продуманная улыбка. Она говорила куда больше, чем слова. Она переводилась примерно так: «Ну вот, господин почтмейстер, теперь вы понимаете, ЧТО вас ждет, если вы не согласитесь на то, что я вам вскоре предложу. Будете терпеть такие сборища не менее раза в месяц и со всеми вежливо разговаривать. Да, и карандаши вам тоже не светят»
Мокрист отвернулся. Он знал, что согласится.
2Часть вторая: о том, что лучше дать тирану то, что он хочет, пока он хочет не слишком много
Когда собрание закончилось, полумертвый Мокрист выполз из-за стола. Он чувствовал себя выжатым, как лимон. Перед глазами плавали доллары и картошка, вперемешку со схемами Стукпостука. Последний, к слову сказать, как раз собирал их обратно в папку. Витинари, кажется, вообще потерял интерес к столу и отошел к окну.
Почтмейстер порылся в карманах и протянул карандаш секретарю. Тот кивнул, сунул его в нагрудный карман, и взглядом указал на окно. Почтмейстер отправился на заклание.
Расстояние до окна можно было измерять в футах, а можно - в мыслях. Если в первом измерении Мокрист преодолел не так уж и много - сравнительно, конечно же - то во втором он пронесся сквозь толщу пространства и времени, как микрочастица бытия. Ему оставалось только догадываться, какую дрянь придумал для него патриций, однако он не сомневался, что еще не раз будет вспоминать ее с гордостью и содроганием.
-А, господин Липвиг. - Не оборачиваясь, произнес патриций. Глаза у него на затылке, что ли?
-Я бы хотел поговорить с вами об ангелах.
-Как, сэр, опять?!
-Да, господин Липвиг. - лорд Витинари обернулся. - Мне было бы очень интересно узнать, зачем вы подали Стукпостуку эту мысль.
-Эм-м… - Мокрист сам честно задумался. Ну, он, разумеется, мог сказать, что был немного зол, и собирался устроить небольшую потеху, но…
-Я, безусловно, не возражаю - продолжал, словно бы не замечая этих метаний, патриций - Это даже полезно для дела.
-Полезно? - уставился на него почтмейстер, и в голове его одна за другой рождались дичайшие идеи. Не иначе как наобщавшись с Вильямом, они сразу же оформлялись в заголовки.
-Конечно - Витинари одарил его усталым взглядом того, кто привык всем все объяснять - Все смотрят на них, и не слушают то, что им говорю я. Это бывает удобно. К сожалению, любой плюс всегда уравновешивается минусом, господин Липвиг, и ношение такой непривычной обуви, безусловно, влияет на походку. Только этим я могу пояснить некоторую неловкость господина Стукпостука и его… - патриций на мгновение умолк, предоставив почтмейстеру самому вставить подходящие эпитеты - склонность наступать на ноги посетителям. Очевидно, это как-то связано со сферой переживаний, так как обычно досадный инцидент следует сразу же за каким-нибудь сомнительным замечанием…
За спиной Мокриста Стукпостук прекратил шуршать у стола, и подошел ближе. Слышал ли он то, что здесь обсуждалось, или нет, оставалось загадкой.
-Но я хотел поговорить с вами не об этом, господин Липвиг - сменил тему Витинари - что вы намереваетесь делать с Банком?
-С Банком, сэр?
-Именно. Вы не можете находиться в двух местах одновременно - при всем моем уважении к вашим талантам. Так что же вы предпримите?
-Сказать по правде, я не думал об этом.
-Так подумайте, господин Липвиг. Обязательно подумайте. - И во взгляде его читалось обещание почти-золотой цепи. Мокрист поежился.
-Я могу идти, сэр?
-Разумеется. - Даже удивился патриций. - Стукпостук, проводи господина Липвига.
Но указаний на этот счет не требовалось - секретарь уже стоял у двери. Выпроводив Мокриста на лестницу, он уже намеревался было вернуться, как тот заметил:
-Слушай, тебе не кажется, что это - перегиб палки?
-Нет, что бы ты не имел в виду - отозвался тот. Мокрист выразительно поглядел вниз. Шутка затянулась.
-Ты бы хоть черные на работу носил… - вздохнул он. Руфус бесшумно переступил с ноги на ногу.
-Его светлость не возражает против этих. - Ответил он. - И я в очередной раз прошу не заводить со мной бесед в рабочее время, которое я не имею права терять. До вечера.
-До вечера - эхом отозвался Мокрист, обращаясь уже к удаляющейся спине.
Стукпостук скрылся за дверью. Его господин все так же сидел за столом, задумчиво нахмурившись. Секретарь бесшумно приблизился и замер рядом, ожидая указаний. Витинари улыбнулся краем губ. Ему зачастую даже не нужно было говорить со своим секретарем - тот его отлично понимал и без слов. Тем не менее, патриций произнес:
-В последнее время было много работы, но, кажется, сейчас все успокоилось.
Стукпостук сморгнул. Он честно и искренне попытался понять, что ему пытаются сказать.
-Тебе пришлось побегать.
-Да, сэр. Это тоже моя работа, сэр.
-Я подумал, тебе не помешал бы отпуск.
Стукпостук сморгнул еще раз, а потом у него против воли все же вырвалось:
-За что, сэр?!
-За хорошую работу, разумеется - поднял брови патриций. Судя по виду его секретаря, в нем отчаянно боролись два желания: оставаться и дальше идеальным помощником, или быстренько где-нибудь напортачить, чтобы его лишили этого неожиданного свинства в виде отпуска.
-Сэр, я вовсе…
-О, переутомление - опасная вещь. - Патриций выразительно поглядел на него. Стукпостук сделал над собой некое усилие. Он всегда мог понять своего господина, и этот раз не был исключением. Вся беда была в том, что личная заинтересованность в вопросе мешала ему трезво оценить ситуацию.
Лорд Витинари явно и недвусмысленно требовал от него убраться ненадолго с его глаз долой. Хоть из города не гонит, и на том спасибо, а не то бы уже билет до Эфеба лежал у Стукпостука в кармане…
-Да, сэр. - Поспешно кивнул он. - Конечно.
-Вот и хорошо - патриций выудил заранее приготовленный и уже заполненный документ. Вернее, два - один ему, второй в архив. Руфус только мельком удивился, что они еще не подписаны от его лица. На этот счет он не обольщался - подделать его подпись большого труда не стоило, тем более, патрицию. Он сам неплохо справлялся с подобной работой, так что знал, о чем говорил. Секретарь поставил быстро подпись, ощущая себя так, словно подписывает собственный смертный приговор. Что он будет делать, переступив порог этого кабинета, он даже не представлял.
Патриций аккуратно убрал один экземпляр в ящик стола.
-Отдохни хорошенько. - Серьезно напутствовал он.
-Слушаюсь, сэр.
Что вообще можно отвечать Витинари, кроме «слушаюсьсэр»-а?
Он вышел из кабинета прочь, и на лестнице - впервые с того дня, как имел дело с «Ангелами Ада» - подвернул ногу.
Оставался еще приличный кусок дня, который куда-нибудь да надо было деть. И он действительно слабо представлял, куда именно тот будет засунут. Лучше всего, конечно, было бы скатать его в трубочку и приберечь на тот момент, когда времени катастрофически хватать не будет. Но - увы, увы, такого счастья физика ему не предоставляла. Вполне вероятно, его решение было плодом некоторого продолжительного общения с Мокристом, однако секретарь решил, что страдать в одиночку это как-то неправильно. С точки зрения общепринятой теории страданий, разумеется. Каждый ведь для себя сам находит то, что расстраивает его до глубины души. Вильям убивался из-за каждой неправильной запятой, Мокрист из-за каждого честно прожитого дня, а что до Руфуса, то он ничего в этом отношении о себе сказать не мог, потому, что обычно не тратил времени на подобные размышления. Но он любил порядок и поддерживал его, и, следовательно, нарушение такового заставляло его испытывать дискомфорт. Это было той причиной, почему при посещении почтамта или редакции он чувствовал некоторую нервозность. Там бумаги не лежали в порядке. Зато там обитали люди, которые полагали, что могут делать с бумагами все, что им будет угодно.
Секретарь тоскливо поглядел на окна дворца. Ничего ему сейчас так не хотелось, как вернуться обратно. Боги, вот нужно было его светлости обязательно от него избавиться - услал бы с ревизией, что ли? Или в каком-нибудь позабытом богами архиве посадил. Нет же…
Стукпостук покачал головой. Критиковать его светлость было уже почти кощунство, так что он решил не усугублять своих грехов.
Он направился вдоль улицы. Прохожие на него внимания не обращали - даже с учетом наличия «Ангелов Ада». Они уже успели прижиться, и стать нормой. Как Незримый Университет спокойно жил с библиотекарем-орангутангом, так и весь Анк-Морпорк прохлопал ушами такое событие, как секретарь патриция в этих невообразимых туфлях…
Судьба милостива. Или кто там занимается распределением случайностей во вселенной? Он, или она, достаточно милостивы, чтобы хотя бы иногда позволять происходить тем событиям, которые очень требуются, и именно в данный момент. Это, конечно, действует не всегда, но в большинстве случаев. Срабатывание этого механизма зачастую означает, что Там Наверху вас заметили, и теперь уже только от вас зависит, как все сложиться дальше.
Под ногами стала подрагивать земля. Это было ритмичное подрагивание, похожее на то, какое бывает, если отряд идет в ногу по мосту. По крайней мере, такое бывает в первые несколько минут подобного марша, дальше уже начинается отдел катастроф - мост рушится, все летят в воду… но с этим уже не к нам.
Из-за поворота показалась Ангела, за которой шагали четверо големов. Люди предпочитали сторониться ее - на всякий случай. Она всегда выглядела какой-то немного разозленной. В этой стадии женщины уже не замахиваются сковородками, но еще и не хватаются за кухонные ножи. То есть, теоретически безопасны, и их можно выпускать на улицу. Вернее даже сказать, что добрые и любящие ее (а еще больше - себя) домочадцы дожидаются этого момента и выталкивают их на улицу, дабы стадия с кухонными ножами касалась кого-нибудь другого.
Вряд ли бы Ангела заметила Руфуса. Но она заметила «Ангелов Ада». Их вообще сложно было не замечать. Она улыбнулась. Руфусу иногда казалось, что Ангела Красота Добросерд взяла над ним своеобразное шефство на внушительном восьмидюймовом на то основании.
-Странно тебя здесь встретить, - заметила она, пропуская приветствия - Тебя заслал патриций?
-Отослал, я бы сказал. - Поправил ее Руфус, и, видя недоумение в серых глазах, сознался:
-Он выгнал меня в отпуск.
Ангела расхохоталась. Она была из тех девушек, что никогда не умели жалеть мужчин, особенно если те попадали в забавные ситуации. И полагала, что удар каблуком - отличный аргумент в разговоре.
-И что ты теперь намерен делать? - поинтересовалась она
-Понятия не имею. - Отозвался Стукпостук задумчиво. - По правде сказать, у меня довольно смутные представления о том, что люди делают во время отпуска. И зачем он нужен вообще - тоже.
-Его светлость эксплуататор, а ты - его счастливая жертва. - Заявила Ангела. Знающие его люди - а таких было немного - из уважения к его чувствам обычно называли патриция вежливо.
-Счастливая жертва? - переспросил клерк
-Именно. Ты совершенно счастлив тем, как существуешь, и, чем больше тебя нагружают, тем счастливей становишься. Я так понимаю, В… его светлость знал, что делал, когда назначал тебя.
-Он всегда знает, что делает. - Был ответ. Ангела помолчала. Она затягивалась, обдумывая сказанное, а ее спутник, которому, в общем-то, было все равно куда идти, шагал с подветренной стороны.
-То есть, - наконец, открыла рот она - против «эксплуататора» ты не возражаешь?
-В этом городе под это определение подходит треть населения.
-О, пошли расчеты!
-Кстати, куда ты идешь?
-В лес, к бабушке, и несу ей пирожки и горшочек масла.
-Прошу прощения?
-В отпечатню я иду. - Сжалилась над ним Ангела. - У них машина сломалась, надо разобрать завал, бумагу перегрузить, и все такое.
-И ты ведешь големов сама?
-Они новенькие здесь. - Ангела любовно поглядела на глиняных истуканов. Они все были копиями Глэдис, минус платье.
-Еще не знают, что где находится.
Их синхронные шаги звучали в унисон, отдаваясь ритмом в ушах, перестук каблуков сливался с дрожанием булыжников под стопами големов.
Ангела говорила о големах. О них она могла говорить часами. Мокрист о големах редко слушал - вернее, редко проявлял такое желание. Обычно-то у него выбора не было. Но Руфус привык слушать - и зачастую, вещи куда менее интересные, чем големоведенье. Ангела нашла уши своей мечты и с удовольствием на них присела.
Големы не вмешивались. Они всегда казались Руфусу самыми нормальными жителями Анк-Морпорка. Самыми надежными так точно.
Наконец, они свернули в последний раз, и Ангела, сверившись с бумажкой, постучала в дверь. Только тут до Стукпотсука дошло, что они где-то не там находятся.
-Разве это редакция «Правды»? - удивился он. Ангела недоуменно обернулась к нему.
-А разве в Анк-Морпорке только одна «Правда» занимается отпечатью? - вопросом на вопрос ответила она. Дверь перед ней как раз распахнулась, и высунулся приказчик.
-А, госпожа! - обрадовался он - Проходите! Господин Карней вас уже ждет!
Рональд Карней, глава Гильдии Отпечатников, молодой, но какой-то дряблый полноватый человек, елейно улыбнулся, стоило Ангеле войти в комнату.
-Доброго дня, дорогая госпожа! - произнес он - Вижу, вы привели наших работников, и мы можем обсудить це… - он как-то неожиданно спал с лица и затих. Голос, словно мяч с горы, скатился и затерялся в траве невнятных звуков. Ангела нахмурилась.
-Господин Карней? - с нажимом напомнила она о себе
-Д-да. А, госпожа, эм… вы и… Я хочу сказать… а патриций…
До Руфуса дошло первым.
-Я здесь неофициально. - Сообщил он, но сделал только хуже. Карней смотрел на «Ангелов Ада» и бледнел на глазах.
Люди не запоминали Руфуса Стукпостука. Он для них всегда был серой размытой фигурой где-то маячившей за спиной всесильного тирана Анк-Морпорка. У него не было лица. Но теперь у него были «ангелы». И «ангелов» люди запомнили. Вероятно, в городе больше не было другого ненормального, который бы шатался в сером костюме клерка и ослепительно-красных туфлях на шпильке. Лорд Витинари отнесся к ним, как к небольшому изменению условий задачи и немедленно нашел, как использовать в своих целях. Руфус чувствовал, что вполне возможно в его жизни случится день, когда патриций прикажет ему явиться на собрание именно в «ангелах».
Ангела самовольно выбрала стул и присела на него, мгновенно закурив. Карней даже не попытался ей намекнуть, что сзади нее на двери висит табличка «курить строго воспрещается».
-Господин Карней, - произнесла она, и в голосе ее зазвенел металл. Впрочем, учитывая цель ее прибытия, вполне могло статься, что металл этот был золотом - Вы что-то говорили о ценах.
Она выделила тоном слово «цена» и устремила на отпечатника пронзительный взгляд, как будто желая передать им все, что она думает о ценах его Гильдии.
-Мы… не станем… торговаться - выдавил Рональд, мучительно краснея и подбирая старательно слова. В его воображении раскаленные «Ангелы Ада» уже отправлялись в свое путешествие по его распростертой душе. Притащить к нему в контору секретаря патриция, и заявлять, что он тут совершенно случайно! Ну, и кто этому поверит? Он же не дурак какой-нибудь!
-Как же я рада это слышать - заметила Ангела, стряхивая пепел на ковер - Стало быть, сразу же подпишем контракт, господин Карней.
Вдруг что-то пришло ей в голову, и она обернулась через плечо.
-Руфус, у тебя карандаша не найдется?
Он замялся, прикидывая, как бы ей так поделикатнее сообщить, что все его карандаши на данный момент стырены ее ухажером.
-Боюсь, с этим вопросом стоит обращаться к почтмейстеру - наконец, нашелся он
-Какая досада… Ладно. Обойдемся, чем есть. Господин Карней?
Отпечатник неверной рукой придвинул ей бумагу и чернильницу. Ангела сердито уколола ее пером и поставила аккуратную подпись, после чего стояла над душой у Рональда, пока тот корпел над своей.
-Вот и чудесно. - Постановила Ангела, забирая свой экземпляр. - Я навещу вас спустя несколько дней. Проверю, как идет работа. - И она, довольная собой, удалилась, на прощание похлопав одного из големов по плечу.
Когда они вдвоем вышли на улицу, Ангела достала новую сигарету, чиркнула спичкой и произнесла:
-Послушай, если ты в отпуске, может, ты бы еще в пару мест со мной сходил, м? Может, в Гильдию Убийц? У меня второй арбалет найдется! - и она поглядела на Руфуса глазами человека, готового поделиться сокровенным ради великой цели.
-Мне это не кажется хорошей идеей. - Отозвался предельно осторожно клерк. - Право слово, это может быть неверно воспринято. Один раз это действительно совпадение, два - случайность, но три - закономерность.
-О, ты думаешь, лорд Витинари будет против?
-Я думаю, он не будет «за». Его светлость предпочитает, чтобы торговля развивалась естественным путем.
-Жаль. - Коротко ответила Ангела. - Но ничего не попишешь. Все равно спасибо. Я-то гадала, как я буду уламывать этого скрягу.
-А как движется история с Тягачом?
-Думаю, я еще разок схожу к ним, и они сломаются.
-Вы умеете быть убедительной.
Ангела посмотрела на него сквозь клубы дыма. На свете было очень мало людей, к которым Стукпостук обращался на «ты» и она не всегда попадала в это число. Он настолько привык находиться в окружении людей, думающих о себе во множественном числе, либо находящихся настолько выше него, что шея затекала смотреть, что уже забыл как говорить нормально. Впрочем, она не обижалась. Обижаться на вежливость - это, конечно, довольно оригинально, но не совпадало с представлениями Ангелы о здравомыслии.
Она ушла, а он, оставшись в одиночестве, задумался, глядя на носки туфель. Мокрист живет, прячась за золотым костюмом. Это униформа, официальное лицо представляемого им заведения. В этом городе люди так часто общаются не с другими людьми, а с функциями. Лавочниками, пекарями, банкирами… Он стал виден среди общей серой массы клерков, виден, как отдельный элемент большой разветвленной системы. Вернее это ОНИ стали видны.
Стукпостук неторопливо пошел по улице, глядя себе под ноги.
Всего лишь обувь. Одень ее - и тебя боится влиятельный человек, полагая, что ты глаза и уши патриция… ну, в общем-то, правильно полагая. А сними ее - и что?
Ничего. И от этого делалось как-то пусто.
3Часть третья: о том, что если законы устанавливает правительство, так закон подлости тоже закон
-Так, я не понял, вы тут что, что-то празднуете?
-А у тебя что - траур? - немедленно откликнулся Мокрист
-Почти. - мрачно отозвался Стукпостук. Вильям пока что молча следивший за этой перепалкой, изобразил на своем породистом лице сдержанный интерес. К постоянным выяснениям отношений между этими двумя он привык, и периодически вставал то на одну сторону, то на другую, демонстрируя, как выражался почтмейстер, всю суть прессы. Но иногда Вильям встревал между, разводя по разным углам людей, готовых открыть вооруженное противостоите по причине присвоения очередного карандаша. Карандаши составляли основную статью импорт-экспорта двух государств под названиями «Мокрист фон Липвиг» и «Руфус Стукпостук». Хотя с точки зрения последнего речь чаще шла о пиратстве.
-Ладно, давай уже, жалуйся. - Тоном «так уж и быть, знай мою доброту», произнес почтмейстер. Они с редактором «Правды» сидели за столом последнего, привычно оставив примерно половину для третьего участника их посиделок. Руфус всегда являлся последним, иногда - далеко за полночь, и либо усаживался на стол, либо клал на него ноги. Ни за кем более в их скромной компании такого не водилось, так что половину стола Вильям ему отжаловал со спокойной душой. Сейчас он сидел в своем кресле редактора и постукивал карандашом по чистой странице блокнота. Мокрист апатично размешивал в чае отсутствующий сахар. Оба они взирали на Руфуса в ожидании. На свете существовало мало вещей, способных вывести этого педанта из себя.
-Спорим, у него пропала какая-то бумажулька! - азартно предложил почтмейстер, не дождавшись ответа от вошедшего.
-Или он опять будет патетично взывать к нашей гражданской позиции - отозвался Вильям. - И говорить, что мы же как люди договаривались, а я опять напечатал то, что было, а не то, что хочет правительство…
Руфус поглядел на товарищей еще более мрачно. Он всегда выглядел донельзя официально - за ним не водилась привычка ослаблять галстук или закатывать рукава. И сейчас он был похож на налогового инспектора, который приехал на опись и попал на семейное чаепитие.
-Его светлость меня выставил. - Сообщил он похоронным тоном.
-Куда?! - отпала челюсть редактора
-В отпуск.
Начавший, было, приподниматься Мокрист рухнул обратно и тихо нервно захихикал.
-Ты нас когда-нибудь в могилу сведешь, - пообещал он сквозь смех - Честное слово.
-Поверь, отпуск это еще не конец света, - сообщил Вильям, и, не удержавшись, добавил - Даже не взирая на «Ангелов Ада».
Руфус сходил и привычно стащил стул Сахариссы, поставил его у стола, устроился сверху, и с удовольствием вытянул ноги. «Ангелы Ада» хищно блеснули гладким маслянистым блеском, так похожим на тот, что скользит по обагренному кровью лезвию.
-Лично меня беспокоит твой любимый вопрос - заметил Мокрист - А именно - «зачем?».
«Зачем?» и правда было любимым вопросом Стукпостука. Это было связано со старой историей, Аркканцлером, и пошедшим гулять после нее анекдотом соответственно. Вкратце он звучал так: « - Стукпостук, принеси мне ящик гвоздей, четырнадцать хомячков и треногу от иконографа» - «Зачем, сэр?!» - «Юноша, гении - они такие…». Вопрос «зачем?» обычно произносившийся с трагическим надрывом, так напоминающем интонации секретаря, когда он не понимал его светлость с полу мысли, приписывался ему довольно часто.
-Его светлость сказал, что так надо.
-Ну, ты же с ним не стал спорить, я надеюсь?
Стукпостук поглядел на Мокриста, постаравшись припомнить, как это делает Ангела. Видимо, получилось, потому как тот сразу занервничал. Вопросы, касающиеся лорда Витинари в случае Руфуса приравнивались к религиозным, а все присутствующие знали, на что способны бывают фанатики.
-Вообще-то это странно. - Заметил тем временем Вильям. - У тебя ведь даже выходных нет.
-Зачем они мне? - поразился Руфус. Остальные двое поглядели на него, как нормальные люди, бывает, смотрят на умственно отсталое, но все равно любимое дитя.
-Ну как бы тебе сказать… - начал Вильям тоном отца, которого это самое дитя вопросило, откуда оно взялось.
-Всем нужно время. - Наставительно вмешался Мокрист. - Для того, чтобы его тратить. На то, что ты любишь. - Он с гордостью воззрился на собеседника. Еще бы, он умудрился предсказать все его вопросы в порядке возникновения и теперь чувствовал себя чертовски умным.
-Но я люблю то, чем занимаюсь!
-А что-нибудь кроме этого ты любишь?
-Да.
-А кроме лорда Витинари?
Стукпостук замялся. Это был трудный вопрос.
-Овсянку? - рискнул предположить он
-Здорово же ты ее любишь, если она у тебя идет сразу после бумажек и патриция - покрутил головой почтмейстер. Вильям, более тонко разбирающийся в аспектах лингвистических дебрей, погрозил ему пальцем.
-Не путай божий дар с яичницей. - Наставительно велел он.
-А кто из них кто? - немедленно поинтересовался почтмейстер, и тут же ненавязчиво отодвинул руку подальше, вне пределов досягаемости острого каблука «ангела». Вильям поглядел на обоих с подтекстом.
-Я, безусловно, не хотел бы вмешиваться в ваши высокие отношения, - заметил он - Однако как редактор основного печатного издания города должен сказать, что заголовок «Секретарь патриция пригвоздил почтмейстера к позорному столбу» будет вершиной моей карьеры.
-И, очевидно, ее же завершением - добавил Мокрист - Потом мы все трое очухаемся в скорпионьей яме, где и будем травить анекдоты до истечения срока заключения. А потом придет зл… строгий-престрогий В… его светлость, и все мы будем бедные.
-У меня отпуск. Мне можно - буркнул секретарь. Мокрист повернулся к Вильяму. Тот все так же невозмутимо постукивал карандашом по своему блокноту и ответил безмятежным взглядом.
-Ты не собираешься сделать из этого статью?
-Из чего? - пожал плечами тот - Руф прекрасно знает границы того, что мне можно говорить, чтобы на статью не хватало. Да и какая же это новость? Ушел бы патриций, это да…
-Как вы вообще умудрились зацепиться друг за друга? - задал почтмейстер давно интересовавший его вопрос. - Я имею ввиду - один такой занятый тип, что не знает на фига людям выходные, а второй света белого не видит за пунктуацией и орфографией…
-Я взял у Руфа интервью - усмехнулся Вильям
-И он тебе его дал?
-Он меня выставил из своей палаты, натравил оборотня, и, едва представилась такая возможность, накапал на меня его светлости. Так дело было Руф?
-Ты правда хочешь знать, что я думаю о твоей манере изложения? - поглядел поверх очков тот - Лично мне кажется, что новостной листок сильно ее испортил.
-Боги, с каким карьеристом мы имеем дело… - театрально закатил глаза Мокрист - Сделай, что ли, чаю, а?
-Иногда мне кажется, - язвительно отозвался клерк, снимая ноги со стола - Что я тут работаю на полставки. Слушаю, что говорят о его светлости у него за спиной и готовлю чай.
-Слушай, - оживился Вильям - А может, тогда заодно и передовицу вычитаешь?
-И можешь еще проверить их счета за краску - добавил почтмейстер - А когда твой отпуск закончится, твой работодатель устроит тебе сцену ревности…Такое, знаешь, что-нибудь, в духе Орлейских романов. Типа там «ты мне изменяешь», и все прочее… И все это под арию Карман их великого соотечественника Безе… - он остановился, заметив, как стоящий все еще неподалеку клерк делает такой жест, будто растирает каблуком сигарету по полу. Убедившись, что бунт подавлен, Стукпотсук действительно занялся чаем. Чай был негласно его обязанностью, потому как из всех троих у него это выходило лучше всех. Видимо, сказывался опыт. Впрочем, ему не жаль было заварить для этих людей чаю. Иногда только хотелось в дополнение одеть им на голову чайник, а так все в порядке.
-Слушай, Вильям! - внезапно пришла в голову неугомонного Мокриста очередная передовая идея - Тебе нужен специальный форменный редакторский галстук!
-Зачем? - опешил тот. Опыт общения с господином Липвигом подсказывал ему, что его богатой фантазии хватило бы и на них всех троих с избытком, а в его голову могут приходить мысли, которые нормальные головы обходят за милю.
-Ну, как же! - расплылся в улыбке тот - Вот у меня есть шляпа, например - и он лихо сдвинул указанный головной убор на затылок - У Руфа есть его «ангелы», и только ты у нас как неродной.
-Знаешь, я как-то не в восторге от идеи… - начал, было, редактор, но был безжалостно перебит
-Но ты подумай, какие перспективы! Это же можно… Можно на тебя карикатуры рисовать… - он воззрился на собеседника хищническим взглядом - Такие, чтобы тебя всегда узнавали, по этому галстуку. В тот раз, когда вы изобразили меня дятлом в шляпе, меня все узнавали!
-Ты стучал в дверь госпожи Спушки полтора часа!
-Я почтмейстер! - выпятил грудь Мокрист. - Я знаю свой долг!
-Придумывать людям галстуки?
Руфус последней поставил свою чашку на стол и снова устроился на углу, забрасывая ноги. У них как-то вот никогда не получалось полноценного общения втроем. Двое традиционно собачились, а третий с удовольствием наблюдал с безопасного расстояния.
Спеша перевести разговор на безопасную какую-нибудь тему, Вильям торопливо обернулся к секретарю.
-Что ты намереваешься делать завтра? - поспешно осведомился он
-Понятия не имею - рассеянно отозвался тот - Может, наконец займусь алфавитным каталогом, у меня все руки до него не доходили…
-Ру-уф… Ты в от-пус-ке!
-Вот и займусь тем, что мне нравится.
-Съезди лучше в Эфеб, к морю. Там тепло, и красивые девушки.
-И комары, и повальная безграмотность, и рабство, и неизвестного, что из этого хуже.
-Да кто тебя, такого зануду, в рабы возьмет, ты что!... К тому же, место все равно застолбили…
Под дверью что-то полыхнуло коротко, и погасло. Вильям вскочил, опрокидывая свой стул
-Отто! - закричал он - Отто!!!
-Йа, герр Вильям? - немедленно отозвался голос с сильным убервальдским акцентом .
-У тебя опять сбежала саламандра!
-Немедленно поворачивайт цурюк, глупая ящерка! - всполошился иконографист - Прошу прощений, герр Вильям, она сбегать из экспериментальный модель!
-Все в порядке… - редактор, высунувшись из кабинета по пояс, закивал - Главное чтобы она не устроила нам пожар. Прошлых двух было более чем достаточно.
-Первый пожар был нихт из-за саламандер! - запротестовал вампир
-Да, Отто, я знаю… - Вильям закрыл дверь. Руфус задумчиво поправил снова съехавшие очки.
-Скажи, - протянул он - почему он всегда сидит в подвале и никогда - здесь?
-Я его пытался вытащить, - вздохнул Вильям - Честное слово. Но у него это единственное время, которое он может посвящать своим опытам. Любой компании он предпочитает свой ящик с бесенятами, а любой беседе - возможность в нем ковыряться.
-Кого-то мне это напоминает, а? - подтолкнул клерка локтем Мокрист - Ты случайно не знаешь кого?
-Но я-то тут!
-Да, и во сколько и как часто? Если мы удостаиваемся лицезреть твой бледный лик более раза в неделю, то уже можно объявлять государственный праздник. Печь торт и взрывать хлопушки.
-Но…
-Что и требовалось доказать.
-Просто постарайся получить от ситуации максимум удоволь… - Вильям вспомнил, с кем разговаривает.
- Пользы. - Поправился он. Подумал еще немного и добавил:
- Можно общественной.
Стукпостук покачал головой и отправился набрать воды в чайник.
Отпечантя словно бы вымерла ночью. Машины стояли, как некие притаившиеся чудовища, разбросав вокруг отдельные детальки. Гномы постоянно ковырялись в недрах этих монстров, что-то переделывая и улучшая, и только на ночь оставляли отпечатные станки в покое. Буквы в кассах поблескивали, как сокровища. Руфус прошел мимо них, когда неожиданно заметил полоску света. Это был подвал, а свет был от одинокой свечи. По правде сказать, от нее было больше теней, нежели света, но когда ты вампир тебе и этого хватает с головой. Руфус присел на корточки и заглянул внутрь.
Отто трудился у верстака, разложив на нем иконограф. Некоторые его части были вскрыты, а бесенята сидели в клетке, подвешенной над верстаком, и болтали лапками. Вампир с величайшей осторожностью погрузил руку, затянутую в резиновую перчатку, в котелок, исходящий паром, и вытащил оттуда широкую дымчатую линзу. Линза поймала блик свечи, и словно бы подмигнула. Отто отер ее тряпочкой и приладил на место с величайшим старанием. После чего вытер лоб рукавом.
-Йа, герр Руфус, вы что-то хотейт? - поинтересовался он
-Ты услышал меня? - догадался клерк, спускаясь по лестнице
-Их бин вампир - улыбнулся Отто через плечо - От некоторые вещи так и не отучайтся. Вы хотеть меня спрашивать, каковой это прибор?
-Нет, Отто - покачал головой клерк - Я ничего не понимаю в иконографах, и картинки для меня ничем не отличаются. Но я хотел спросить, почему ты никогда не присоединяешься к нам? Потому что мы люди?
-Найн. Потому, что вы не быть иконографисты. - Отто, видя непонимание на лице собеседника, вздохнул - Я очень хорошо относийтся герр Вильям, знаете ли. Мы всегда можем беседовайт любой момент дня. Вы заходийт к нам так же, и мы тоже беседовайт, хотя и реже. Что касаться почтмейстер, то он имейт склонноватости к немного старнный шуткен. Однажды он зачем-то таскайт у меня маленький крестоватый отверткен.
-Как я тебя понимаю…
-Нихт, герр, не понимаете… - вздохнул вампир
-Прекрасно понимаю!.. - Заверил его Руфус.
Воспользовавшись паузой, Отто снова обернулся к верстаку. На маленькой горелке что-то кипело, и к крышке кастрюльки был прикручен измеритель давления - судя по его виду, он раньше был деталью одного из отпечатных станков. Отто убавил немного огонь, принюхался и убавил еще.
-Я любийт это дело - наконец, сообщил он - Намного больше чем болтовня. Мое дело давайт хороший результатен, а что давайт болтовня? Потерянный время. Нихт, герр Руфус, я выбирайт мое дело. Я рад повидайт хороших людей, унд говорийт с ними интересные темы, но майн страсть ист иконографирен.
-Ты стараешься найти вспышку, которая бы не убивала тебя каждый раз, я знаю. - Кивнул клерк
-На данный моментен нихт, герр Руфус, ихь бин изобретайтен зыринг.
-Прости, что-что?
-Зыринг - повторил Отто раздельно - Когда бесенята делайт несколько наброскен на память, а ты потом выбирайт самый хороший и давайт им для полноценный картинкен.
Стукпостук кивнул. Он понимал, что у каждого дела есть тонкости, недоступные профанам.
-Я не буду тебя отвлекать, - произнес он. - Желаю тебе успеха.
-О, успех - снова расплылся в клыкастой улыбке Отто - Он приходийт к тому, кто много-много работай, и много-много раз ошибайт. Данке, герр Руфус. Прикройте люк с той сторона битте?
-Конечно.
Секретарь сделал, как его просили. Оставшись в одиночестве, он покачал головой. Интересно, пришло бы в голову Вильяму отправить Отто в отпуск? И если бы пришло - что бы тот делал? Наверное - заперся бы в подвале со своими саламандрами и бесенятами и творил… К его сожалению, запереться в архиве или картотеке дворца он никак не мог бы. Это наполняло его душу вселенской скорбью. Но, как известно, с тиранами не спорят, и он даже не пытался.
Автор: Chiba Mamoru
Бета: ворд
Фэндом: Терри Пратчетт. Плоский мир
Персонажи: Хэвлок Витинари, Руфус Стукпостук, Мокрист фон Липвиг, Вильям де Словв, Боггис, Рози Лада, Ваймс, Ангела Красота Добросерд, Рональд Карней, Отто Шрик
Рейтинг: PG-13
Категория: Джен, Юмор, Фэнтези, Детектив, Экшн (action), Пародия, Повседневность
Дисклаймер: все принадлежит сэру Пратчетту
Описание:Банковская реформа вызывает ожидаемую шумиху, и патриций предпринимает шаги по ее устранению. Мокриста обвиняют в краже того, к чему он и не прикасался, а тот, кто мог бы подтвердить его невиновность так не вовремя отправляется в отпуск. Всплывают старые счеты и образуются новые дрязги. И над всем этим распростерли свои алые крылья "Ангелы Ада", потому что - ну куда теперь без них?
Предупреждение: является продолжением "Плана по захвату мира" но по смыслу не связано
1Часть первая: о том, что если судьба повернулась к тебе задом, дай ей пинка
-Господин Липвиг.
Мокрист не донес ложку до рта и жалобно поглядел на свою - уже бывшую, наверное? - секретаршу.
-Да, Глэдис? - печально произнес он - Что случилось? Коллекционеры марок пошли, все же, на обещанный штурм?
-Нет, Господин Липвиг - пророкотала Глэдис. Она плохо понимала человеческий юмор. Зато Мокрист хорошо понимал свою судьбу. И знал, чего от нее ждать и на какие гадости она порой горазда. А потому спросил:
-Я хочу незамедлительно видеть патриция?
-Да, Господин Липвиг.
-А он случайно не сказал, почему на этот раз я хочу его видеть?
-Вы Хотите Присутствовать На Собрании.
-Да? - Мокрист все же ковырнул лежащий перед ним омлет - И почему же?
-Об Этом Мне Ничего Не известно, Господин Липвиг.
-Очевидно, у меня приступ ясновиденья… - тяжело вздохнул он - Боги, если вы меня любите - а вам есть за что! - сделайте так, чтобы я и на этот раз легко отделался… Ну, хоть доесть-то я могу, нет?
-Вы Хотите Видеть Его Светлость Не Позднее Чем Через Час.
-А сейчас - шесть утра - с набитым ртом заметил почтмейстер, обладающий похвальной привычкой появляться в своем кабинете в несусветную рань. Которая, в свою очередь, вытекала из скверной привычки не ложиться спать вовсе.
-Ну, хоть позавтракать успею… Спасибо, Глэдис. Ты просто душечка.
-Это Было Почти Неприемлемое Высказывание, Господин Липвиг.
-О, прости-прости… Что ты там читала последним?
-«Эмансипированную Позицию» За Авторством Анны Пошлиихвсех, Господин Липвиг.
-А, ну тогда все ясно… Почитай что-нибудь менее воинственное…А? - он жалобно поглядел на голема. Мокристу порой казалось, что все вокруг ладят с Глэдис лучше, чем он сам. Ангела понимала Глэдис - с позиции того, что понимала каждого голема, и того, что сама была девушкой. Кассирши понимали Глэдис. Даже Стукпостук понимал Глэдис - на основании их обоюдного трогательного отношения к написанным словам, и, соответственно к бумаге. Больше, чем бумаги, Стукпостук, наверное, только патриция любил.
А вот у Мокриста с Глэдис все складывалось ни шатко, ни валко. Он старался, конечно, но немного сложно оставаться в рамках верного поведения, когда твоя собеседница весом в несколько тонн и глаза ее пылают как две замочные скважины от Ада…
Он торопливо заглотал омлет, слезно попросил Глэдис убрать тарелку (сама понимаешь, я же так хочу увидеть Витинари поскорее!) и отправился во дворец.
Замечательное раннее утро в Анк-Морпорке обязательно разбавлялось в меру небритыми людьми с тележками, вопящими соседками, торговками, идущими на рынок, и прочим народом, кто не считал раннее время помехой для бизнеса. С ними проблема была в том, что они полагали: если уж они вышли так рано, то надо обязательно наторговать побольше. А значит, коршунами бросаться на каждого прохожего, даже если за милю видно, что он совершенно точно не нуждается в полуфунте свежей вырезки или кочане капусты больше его головы размером…
Это было нелегким испытанием, осложненным еще и тем, что сияющего золотого Мокриста видели, наверное, с противоположного конца улицы. То есть, стоило ему завернуть за угол, и народ уже готовился впаривать ему очередной свой товар. А что поделать? Анк-Морпорк!.. Патриций одобрял такую политику, поэтому перестрелять их всех было противозаконно.
Дворцовая стража явно была осведомлена о его прибытии. Стоящий справа стражник сверился было со списком, но товарищ слева толкнул его локтем.
-Эт почтмейстер - проявил интеллект он - Я костюм узнал.
«Кто б когда меня узнал»… - подумал Мокрист, и тут же добавил, если вдруг боги его неверно поняли: «Всего лишь шутка!».
В приемной было людно. Судя по всему, кроме самого Мокриста его дальнейшую судьбу будут обсуждать еще немало людей. Некоторых из них почтмейстер знал в лицо или даже лично. Например лорда Низза, главу Гильдии Наемных Убийц. Или господина Карнея - главу Гильдии Отпечатников, с которым его однажды знакомил Вильям де Словв. Лица прочих были слишком знакомы. Мокрист совершенно точно их видел и прежде. С некоторым опозданием в его разум смущенно постучалась некая мыслишка. Она сунула острый носик, шепотом извинилась за опоздание и юркнула на свое место. А была она о том, что, похоже, перед ним ВСЕ главы городских Гильдий. И они смотрели на Мокриста без особенной симпатии. Не то чтобы он сделал им что-нибудь скверное, но в такую рань вообще редко кому бываешь искренне рад. Так что важнейшие люди города глядели на Мокриста не выспавшимися и недовольными глазами. Мокрист, зная, в некотором роде, патриция, еще раз взмолился всем богам, теперь уже о том, чтобы эти люди случайно не узнали, из-за кого заварена каша.
Он опасливо кивнул им, и присел на самый краешек стула в длинной очереди таких же стульев, на которых разместились господа главы Гильдий. Тишину нарушало только аритмичное тиканье часов. Мокрист с интересом на них уставился. Он, по правде сказать, еще не был знаком с этим чудом инженерной мысли. Как-то не доводилось. А теперь выдалась возможность, и он стал рассматривать их, а, вернее, расслушивать. Часы тикали, как бог на душу положит, причем неизвестно который именно бог. С физикой они давным-давно рассорились, и законов ее ни в грош не ставили. Как бы там ни было, к нормальным часам они не имели никакого отношения.
Время шло. Согласно часам в приемной - в припрыжку и со скакалочкой, а согласно ощущениям самого Мокриста - он скоро задремлет. Затем к неравномерному тиканью присоединился еще один звук, на фоне которого упомянутая неравномерность стала заметна куда сильнее: звук чьих-то шагов. Строго отмеренных деловых шагов человека, который не торопится, но и не опаздывает, и всегда приходит вовремя. Звук приближался. Главы Гильдий как по команде убрали ноги под стулья.
Дверь в приемную отворилась и по неширокому коридору прошел секретарь его светлости, неся в одной руке стопку папок, сверху на которой было пристроено блюдце с печеньем, а во второй чашку с чем-то горячим. Вероятно, что с чаем. Требовалась некоторая сноровка, чтобы шагать с подобным грузом, не расплескивая и ничего не роняя - возможно, ситуация упростилась бы, если бы в деле не участвовали бьющие до боли в задней стенке черепа в глаза восьмидюймовые чудовища, известные в городе как «Ангелы Ада». После одного недавнего случая они прочно обосновались в обиходе Стукпостука. Мокрист улыбнулся им, как родным. Вообще-то, примерно так оно и было - «ангелы» были его идеей.
Секретарь дошел до двери, ловко пристроил чашку рядом с блюдцем, повернул ручку, и обернулся через плечо.
-Господа? - вежливо поинтересовался он. Господа зашевелились, просыпаясь. Явление Стукпостука и «ангелов» народу с утра пораньше вполне могло расцениваться оным как продолжение ночных кошмаров, откровенно говоря. Секретарь, тем часом, нырнул в образовавшийся проем. Дверь осталась открытой. Посетители потянулись следом. Мокрист опасливо сунулся туда же.
У противоположной стены стоял длинный стол, вокруг которого были расставлены одинаковые стулья. Во главе стола сидел патриций, и уже что-то строчил, периодически сверяясь с листом бумаги.
-Доброе утро, господа. - Кивнул он. - Прошу, занимайте места.
Господа заняли, стараясь, в результате оказаться подальше от его светлости. Вследствие чего оба места по соседству с ним пустовали. Мокрист обреченно опустился на одно из них. Он уже догадывался, что Витинари опять что-то придумал, и ему не остается ничего иного кроме как бодро салютовать его идеям с криками «не хочу, не буду, но кто б меня спрашивал». Последним к ним присоединился Стукпостук, который аккуратно прикрыл дверь, подошел к столу и привычно на него вспрыгнул. Поправил очки, открыл папку с пометкой «дела на сегодня» и что-то тихо сказал патрицию. Тот отложил перо, сложил руки «домиком» и оглядел собравшихся с таким видом, будто они и правда сами хотели с ним встретиться, и оторвали тем самым его от дел.
-Господа, - произнес он тихо. Шепотки за столом смолкли, все прислушались
-Я собрал вас здесь с целью, безусловно, вызывающей ваш интерес. Как вам всем хорошо известно, присутствующий здесь заместитель главы Центрального Банка господин Липвиг недавно провел финансовую реформу. И, как я понимаю, из-за поспешности его действий и вашей занятости не все успели в тонкостях изучить ее. Поэтому я предположил, что вы захотите задать господину Липвигу вопросы, господа. Я прав?
Над столом раздалось нестройное бормотание, такое себе стаккато на тему «да, конечно, сэр». Теперь главы Гильдий недовольно взирали на Мокриста, а он жалобно поинтересовался у богов, почему они так избирательно относятся к его молитвам.
-Ко всему прочему, - продолжал патриций - Как вы, вероятно, все знаете, по предварительным данным именно господин Липвиг на следующих выборах займет место Главы Гильдии Торговцев, и получит почти-золотую-цепь. А следовательно, ему стоит ознакомиться с методологией ведения подобных собраний.
Мокрист уставился на лорда Витинари с плохо скрываемой паникой. Затем перевел жалобный взгляд на его секретаря. Лица обоих остались непроницаемы.
Мокрист снова метафорически подергал ближайшего бога за полу тоги.
Иногда Стукпостук мог быть действительно невыносим. Вчера сидел с ним за одним столом, и они играли в карты, и ни словечком не обмолвился о сегодняшнем кошмаре, хотя - как пить дать - знал.
В наступившей тишине послышался некий звук. Секретарь раскусил печенюшку, продолжая строчить, и будучи, вроде как при деле. Мокрист готов был прозакладать свою шляпу, что за этим столом не найдется и трех человек, кто бы этим утром успел позавтракать. Разве что они тоже не спали, и их судьба была к ним более благосклонна. В рядах собравшихся произошло нечто, напоминающее очень тихий бунт. Все присутствующие знали, что на языке патриция означает « собрание с перерывом на чай с печеньем». Совершенно бессмысленное собрание, вот что. То есть, им ни на чай ни на печенье рассчитывать не приходилось, ибо в этом случае они признают, что сегодняшнее сборище не важно и не играет никакой роли. Этот хитрый змей все решит сам без их участия, и что они тогда будут делать?.. Завтракать?
Звук повторился. Он был очень тихим, тем не менее, в наступившей тишине все слышали его. Под столом кто-то завозился, и на свет показался заспанный господин Хлопотун. Стукпостук улыбнулся ему, и, наклонившись, опасно балансируя на краю стола, угостил печеньем. Довольный хруст усилился. Мокрист не знал, смеяться ему или плакать. Не было более короткого пути к теоретически отсутствовавшему сердцу сурового тирана, нежели проявить любовь к его собаке. А Стукпостук еще с предыдущим, светлой памяти, терьером нянчился - купал его, гулять водил, и все такое. Что такое «гулять с господином Хлопотуном» Мокрист не понаслышке знал - песик некоторое время прожил у него. Собственно, именно его заместителем Мокрист и считался - господин Хлопотун был фактическим главой правления Банка. Так написала в своем завещании его бывшая владелица, а с сумасшедшими кто же спорит.
Почувствовав, что перестает быть центром внимания, Витинари произнес:
-Стукпостук, будь добр, выпусти господина председателя погулять.
Секретарь бесшумно спрыгнул на пол, подхватил собачку на руки и понес к двери. Песик довольно суетился и молотил хвостом без устали. Все проводили удалившихся взглядом и снова уставились на патриция.
Тот адресовал вопросительную вежливую улыбку Мокристу. Тот с ужасом понял, что взгляды нацеливаются на него. Он прокашлялся.
-Бумажные деньги - произнес он, чтобы как-то хоть для самого себя обозначить то, чем он заполнит тишину в ближайшие несколько минут.
-То же самое, что обычные. Только бумажные. Если представить себе, скажем, мешок картошки…
Главы Гильдий слушали. Мокрист рассказал о картошке. Картошка, с его точки зрения, была штукой понятнее не придумаешь. Если даже в свое время господин Бент понял.…Где-то на четвертом абзаце его вдохновленного монолога (который, по мере того, как Мокрист просыпался, становился все более красочным) вернулся Стукпостук. Взгляды, как по команде, переместились на него. Мокристу начинало казаться, что сонные его слушатели, как лягушки, видят только то, что шевелится. Патриций сейчас замер и словно бы исчез из их личной вселенной. Тихо отстукивая каблуками «Ангелов Ада» ритм, секретарь принялся обходить их с одной из папок, оставляя перед каждым какой-то лист бумаги. Мокристу он достался последним, и он увидел, что это схема функционирования Банка. Она не включала в себя картошку, но зато изобиловала стрелочками, подпунктами и косыми ссылками. На листке Мокриста стояла приписка: «верни мой карандаш». Почтмейстеру очень хотелось дописать «Ну не при всех же!» и вернуть листок Стукпостуку, но он сдержался. Поди докажи всем потом, что это вы о карандашах, а не о финансах в городе…
Мокрист полагал, что сложнее всего заставить поверить в бумажный доллар рядового торговца. Он ошибался. Судя по лицам присутствующих (эта штука была у Королевы Молли впереди головы, а, значит, тоже относилась к лицам), они бы скорее уверовали в розовых слонопотамов, особенно если бы о них рассказывал какой-нибудь волшебник. Мокрист бился с ними полчаса, не меньше. Привел дюжину ярчайших примеров, агитировал, взывал, интриговал, но добился лишь некоего сдержанного интереса. Примерно так же люди глядят на распрыгавшуюся в своей клетке крысу. Ну, то есть, интересно конечно, чего это она так суетится, но лезть проверять что-то не тянет.
Наконец, Мокрист выдохся. Он не сомневался, что каждое слово его речи Стукпостук аккуратно занесет в протокол - включая пассажи о картошке - и при случае ткнет любому под нос в знак доказательства. После того как он затих, поднялся слабый гул - теоретически считалось, что это слушатели обсуждают сказанное. На деле же там обычно звучало «про картошку - это он серьезно?» или «домой досыпать уже можно идти?». Наконец высказалась госпожа Лада. Она сообщила:
-Что ж, Гильдия Белошвеек поддерживает эту, м, идею.
На нее тут же уставился господин Боггис.
-Полностью перестраивать систему обучения - поджал губы он - Украсть бумагу не то же самое, что металл, мадам.
-Прибывшие к нам в руки в них и останутся - с уверенностью заявила Королева Молли. Все присутствующие молча согласились - пользоваться бумажками, побывавшими в руках Гильдии Попрошаек было хуже, чем использованными в отхожем месте.
-А мне идея по душе. - Высказался доктор Белолиц. - С бумажными деньгами можно придумать больше шуток, чем с металлическими.
После этого поднялся настоящий гам, в котором яснее всего прозвучала реплика Главы Гильдии Учителей о том, что «деньги не повод для шуток!». Мокрист обратил очередной жалобный взгляд на командующего всем этим цирком человека.
Тот читал. Это настолько поразило почтмейстера, что какое-то время он просто таращился, вбирая в себя каждую деталь этой картины. Все настолько привыкли, что патриций вечно что-то читает или пишет, что воспринимали это как должное. Никто не заметил, что собрание идет своим чередом, а в это время его секретарь уже принес ему что-то с его стола и теперь лорд Витинари по уши в каком-то деле, краем глаза изредка поглядывая на собравшихся. Как на ребятню в песочнице - ну как, наигрались уже, нет еще?.. Заметив, что Мокрист смотрит, Стукпостук бережно тронул патриция за рукав. Тот поднял голову, взглянул сначала на секретаря, что-то прочел по его бровям и перевел взгляд на почтмейстера. И улыбнулся. О… Мокрист во второй раз готов был рискнуть своей шляпой, и предположить, что это была хорошо продуманная улыбка. Она говорила куда больше, чем слова. Она переводилась примерно так: «Ну вот, господин почтмейстер, теперь вы понимаете, ЧТО вас ждет, если вы не согласитесь на то, что я вам вскоре предложу. Будете терпеть такие сборища не менее раза в месяц и со всеми вежливо разговаривать. Да, и карандаши вам тоже не светят»
Мокрист отвернулся. Он знал, что согласится.
2Часть вторая: о том, что лучше дать тирану то, что он хочет, пока он хочет не слишком много
Когда собрание закончилось, полумертвый Мокрист выполз из-за стола. Он чувствовал себя выжатым, как лимон. Перед глазами плавали доллары и картошка, вперемешку со схемами Стукпостука. Последний, к слову сказать, как раз собирал их обратно в папку. Витинари, кажется, вообще потерял интерес к столу и отошел к окну.
Почтмейстер порылся в карманах и протянул карандаш секретарю. Тот кивнул, сунул его в нагрудный карман, и взглядом указал на окно. Почтмейстер отправился на заклание.
Расстояние до окна можно было измерять в футах, а можно - в мыслях. Если в первом измерении Мокрист преодолел не так уж и много - сравнительно, конечно же - то во втором он пронесся сквозь толщу пространства и времени, как микрочастица бытия. Ему оставалось только догадываться, какую дрянь придумал для него патриций, однако он не сомневался, что еще не раз будет вспоминать ее с гордостью и содроганием.
-А, господин Липвиг. - Не оборачиваясь, произнес патриций. Глаза у него на затылке, что ли?
-Я бы хотел поговорить с вами об ангелах.
-Как, сэр, опять?!
-Да, господин Липвиг. - лорд Витинари обернулся. - Мне было бы очень интересно узнать, зачем вы подали Стукпостуку эту мысль.
-Эм-м… - Мокрист сам честно задумался. Ну, он, разумеется, мог сказать, что был немного зол, и собирался устроить небольшую потеху, но…
-Я, безусловно, не возражаю - продолжал, словно бы не замечая этих метаний, патриций - Это даже полезно для дела.
-Полезно? - уставился на него почтмейстер, и в голове его одна за другой рождались дичайшие идеи. Не иначе как наобщавшись с Вильямом, они сразу же оформлялись в заголовки.
-Конечно - Витинари одарил его усталым взглядом того, кто привык всем все объяснять - Все смотрят на них, и не слушают то, что им говорю я. Это бывает удобно. К сожалению, любой плюс всегда уравновешивается минусом, господин Липвиг, и ношение такой непривычной обуви, безусловно, влияет на походку. Только этим я могу пояснить некоторую неловкость господина Стукпостука и его… - патриций на мгновение умолк, предоставив почтмейстеру самому вставить подходящие эпитеты - склонность наступать на ноги посетителям. Очевидно, это как-то связано со сферой переживаний, так как обычно досадный инцидент следует сразу же за каким-нибудь сомнительным замечанием…
За спиной Мокриста Стукпостук прекратил шуршать у стола, и подошел ближе. Слышал ли он то, что здесь обсуждалось, или нет, оставалось загадкой.
-Но я хотел поговорить с вами не об этом, господин Липвиг - сменил тему Витинари - что вы намереваетесь делать с Банком?
-С Банком, сэр?
-Именно. Вы не можете находиться в двух местах одновременно - при всем моем уважении к вашим талантам. Так что же вы предпримите?
-Сказать по правде, я не думал об этом.
-Так подумайте, господин Липвиг. Обязательно подумайте. - И во взгляде его читалось обещание почти-золотой цепи. Мокрист поежился.
-Я могу идти, сэр?
-Разумеется. - Даже удивился патриций. - Стукпостук, проводи господина Липвига.
Но указаний на этот счет не требовалось - секретарь уже стоял у двери. Выпроводив Мокриста на лестницу, он уже намеревался было вернуться, как тот заметил:
-Слушай, тебе не кажется, что это - перегиб палки?
-Нет, что бы ты не имел в виду - отозвался тот. Мокрист выразительно поглядел вниз. Шутка затянулась.
-Ты бы хоть черные на работу носил… - вздохнул он. Руфус бесшумно переступил с ноги на ногу.
-Его светлость не возражает против этих. - Ответил он. - И я в очередной раз прошу не заводить со мной бесед в рабочее время, которое я не имею права терять. До вечера.
-До вечера - эхом отозвался Мокрист, обращаясь уже к удаляющейся спине.
Стукпостук скрылся за дверью. Его господин все так же сидел за столом, задумчиво нахмурившись. Секретарь бесшумно приблизился и замер рядом, ожидая указаний. Витинари улыбнулся краем губ. Ему зачастую даже не нужно было говорить со своим секретарем - тот его отлично понимал и без слов. Тем не менее, патриций произнес:
-В последнее время было много работы, но, кажется, сейчас все успокоилось.
Стукпостук сморгнул. Он честно и искренне попытался понять, что ему пытаются сказать.
-Тебе пришлось побегать.
-Да, сэр. Это тоже моя работа, сэр.
-Я подумал, тебе не помешал бы отпуск.
Стукпостук сморгнул еще раз, а потом у него против воли все же вырвалось:
-За что, сэр?!
-За хорошую работу, разумеется - поднял брови патриций. Судя по виду его секретаря, в нем отчаянно боролись два желания: оставаться и дальше идеальным помощником, или быстренько где-нибудь напортачить, чтобы его лишили этого неожиданного свинства в виде отпуска.
-Сэр, я вовсе…
-О, переутомление - опасная вещь. - Патриций выразительно поглядел на него. Стукпостук сделал над собой некое усилие. Он всегда мог понять своего господина, и этот раз не был исключением. Вся беда была в том, что личная заинтересованность в вопросе мешала ему трезво оценить ситуацию.
Лорд Витинари явно и недвусмысленно требовал от него убраться ненадолго с его глаз долой. Хоть из города не гонит, и на том спасибо, а не то бы уже билет до Эфеба лежал у Стукпостука в кармане…
-Да, сэр. - Поспешно кивнул он. - Конечно.
-Вот и хорошо - патриций выудил заранее приготовленный и уже заполненный документ. Вернее, два - один ему, второй в архив. Руфус только мельком удивился, что они еще не подписаны от его лица. На этот счет он не обольщался - подделать его подпись большого труда не стоило, тем более, патрицию. Он сам неплохо справлялся с подобной работой, так что знал, о чем говорил. Секретарь поставил быстро подпись, ощущая себя так, словно подписывает собственный смертный приговор. Что он будет делать, переступив порог этого кабинета, он даже не представлял.
Патриций аккуратно убрал один экземпляр в ящик стола.
-Отдохни хорошенько. - Серьезно напутствовал он.
-Слушаюсь, сэр.
Что вообще можно отвечать Витинари, кроме «слушаюсьсэр»-а?
Он вышел из кабинета прочь, и на лестнице - впервые с того дня, как имел дело с «Ангелами Ада» - подвернул ногу.
Оставался еще приличный кусок дня, который куда-нибудь да надо было деть. И он действительно слабо представлял, куда именно тот будет засунут. Лучше всего, конечно, было бы скатать его в трубочку и приберечь на тот момент, когда времени катастрофически хватать не будет. Но - увы, увы, такого счастья физика ему не предоставляла. Вполне вероятно, его решение было плодом некоторого продолжительного общения с Мокристом, однако секретарь решил, что страдать в одиночку это как-то неправильно. С точки зрения общепринятой теории страданий, разумеется. Каждый ведь для себя сам находит то, что расстраивает его до глубины души. Вильям убивался из-за каждой неправильной запятой, Мокрист из-за каждого честно прожитого дня, а что до Руфуса, то он ничего в этом отношении о себе сказать не мог, потому, что обычно не тратил времени на подобные размышления. Но он любил порядок и поддерживал его, и, следовательно, нарушение такового заставляло его испытывать дискомфорт. Это было той причиной, почему при посещении почтамта или редакции он чувствовал некоторую нервозность. Там бумаги не лежали в порядке. Зато там обитали люди, которые полагали, что могут делать с бумагами все, что им будет угодно.
Секретарь тоскливо поглядел на окна дворца. Ничего ему сейчас так не хотелось, как вернуться обратно. Боги, вот нужно было его светлости обязательно от него избавиться - услал бы с ревизией, что ли? Или в каком-нибудь позабытом богами архиве посадил. Нет же…
Стукпостук покачал головой. Критиковать его светлость было уже почти кощунство, так что он решил не усугублять своих грехов.
Он направился вдоль улицы. Прохожие на него внимания не обращали - даже с учетом наличия «Ангелов Ада». Они уже успели прижиться, и стать нормой. Как Незримый Университет спокойно жил с библиотекарем-орангутангом, так и весь Анк-Морпорк прохлопал ушами такое событие, как секретарь патриция в этих невообразимых туфлях…
Судьба милостива. Или кто там занимается распределением случайностей во вселенной? Он, или она, достаточно милостивы, чтобы хотя бы иногда позволять происходить тем событиям, которые очень требуются, и именно в данный момент. Это, конечно, действует не всегда, но в большинстве случаев. Срабатывание этого механизма зачастую означает, что Там Наверху вас заметили, и теперь уже только от вас зависит, как все сложиться дальше.
Под ногами стала подрагивать земля. Это было ритмичное подрагивание, похожее на то, какое бывает, если отряд идет в ногу по мосту. По крайней мере, такое бывает в первые несколько минут подобного марша, дальше уже начинается отдел катастроф - мост рушится, все летят в воду… но с этим уже не к нам.
Из-за поворота показалась Ангела, за которой шагали четверо големов. Люди предпочитали сторониться ее - на всякий случай. Она всегда выглядела какой-то немного разозленной. В этой стадии женщины уже не замахиваются сковородками, но еще и не хватаются за кухонные ножи. То есть, теоретически безопасны, и их можно выпускать на улицу. Вернее даже сказать, что добрые и любящие ее (а еще больше - себя) домочадцы дожидаются этого момента и выталкивают их на улицу, дабы стадия с кухонными ножами касалась кого-нибудь другого.
Вряд ли бы Ангела заметила Руфуса. Но она заметила «Ангелов Ада». Их вообще сложно было не замечать. Она улыбнулась. Руфусу иногда казалось, что Ангела Красота Добросерд взяла над ним своеобразное шефство на внушительном восьмидюймовом на то основании.
-Странно тебя здесь встретить, - заметила она, пропуская приветствия - Тебя заслал патриций?
-Отослал, я бы сказал. - Поправил ее Руфус, и, видя недоумение в серых глазах, сознался:
-Он выгнал меня в отпуск.
Ангела расхохоталась. Она была из тех девушек, что никогда не умели жалеть мужчин, особенно если те попадали в забавные ситуации. И полагала, что удар каблуком - отличный аргумент в разговоре.
-И что ты теперь намерен делать? - поинтересовалась она
-Понятия не имею. - Отозвался Стукпостук задумчиво. - По правде сказать, у меня довольно смутные представления о том, что люди делают во время отпуска. И зачем он нужен вообще - тоже.
-Его светлость эксплуататор, а ты - его счастливая жертва. - Заявила Ангела. Знающие его люди - а таких было немного - из уважения к его чувствам обычно называли патриция вежливо.
-Счастливая жертва? - переспросил клерк
-Именно. Ты совершенно счастлив тем, как существуешь, и, чем больше тебя нагружают, тем счастливей становишься. Я так понимаю, В… его светлость знал, что делал, когда назначал тебя.
-Он всегда знает, что делает. - Был ответ. Ангела помолчала. Она затягивалась, обдумывая сказанное, а ее спутник, которому, в общем-то, было все равно куда идти, шагал с подветренной стороны.
-То есть, - наконец, открыла рот она - против «эксплуататора» ты не возражаешь?
-В этом городе под это определение подходит треть населения.
-О, пошли расчеты!
-Кстати, куда ты идешь?
-В лес, к бабушке, и несу ей пирожки и горшочек масла.
-Прошу прощения?
-В отпечатню я иду. - Сжалилась над ним Ангела. - У них машина сломалась, надо разобрать завал, бумагу перегрузить, и все такое.
-И ты ведешь големов сама?
-Они новенькие здесь. - Ангела любовно поглядела на глиняных истуканов. Они все были копиями Глэдис, минус платье.
-Еще не знают, что где находится.
Их синхронные шаги звучали в унисон, отдаваясь ритмом в ушах, перестук каблуков сливался с дрожанием булыжников под стопами големов.
Ангела говорила о големах. О них она могла говорить часами. Мокрист о големах редко слушал - вернее, редко проявлял такое желание. Обычно-то у него выбора не было. Но Руфус привык слушать - и зачастую, вещи куда менее интересные, чем големоведенье. Ангела нашла уши своей мечты и с удовольствием на них присела.
Големы не вмешивались. Они всегда казались Руфусу самыми нормальными жителями Анк-Морпорка. Самыми надежными так точно.
Наконец, они свернули в последний раз, и Ангела, сверившись с бумажкой, постучала в дверь. Только тут до Стукпотсука дошло, что они где-то не там находятся.
-Разве это редакция «Правды»? - удивился он. Ангела недоуменно обернулась к нему.
-А разве в Анк-Морпорке только одна «Правда» занимается отпечатью? - вопросом на вопрос ответила она. Дверь перед ней как раз распахнулась, и высунулся приказчик.
-А, госпожа! - обрадовался он - Проходите! Господин Карней вас уже ждет!
Рональд Карней, глава Гильдии Отпечатников, молодой, но какой-то дряблый полноватый человек, елейно улыбнулся, стоило Ангеле войти в комнату.
-Доброго дня, дорогая госпожа! - произнес он - Вижу, вы привели наших работников, и мы можем обсудить це… - он как-то неожиданно спал с лица и затих. Голос, словно мяч с горы, скатился и затерялся в траве невнятных звуков. Ангела нахмурилась.
-Господин Карней? - с нажимом напомнила она о себе
-Д-да. А, госпожа, эм… вы и… Я хочу сказать… а патриций…
До Руфуса дошло первым.
-Я здесь неофициально. - Сообщил он, но сделал только хуже. Карней смотрел на «Ангелов Ада» и бледнел на глазах.
Люди не запоминали Руфуса Стукпостука. Он для них всегда был серой размытой фигурой где-то маячившей за спиной всесильного тирана Анк-Морпорка. У него не было лица. Но теперь у него были «ангелы». И «ангелов» люди запомнили. Вероятно, в городе больше не было другого ненормального, который бы шатался в сером костюме клерка и ослепительно-красных туфлях на шпильке. Лорд Витинари отнесся к ним, как к небольшому изменению условий задачи и немедленно нашел, как использовать в своих целях. Руфус чувствовал, что вполне возможно в его жизни случится день, когда патриций прикажет ему явиться на собрание именно в «ангелах».
Ангела самовольно выбрала стул и присела на него, мгновенно закурив. Карней даже не попытался ей намекнуть, что сзади нее на двери висит табличка «курить строго воспрещается».
-Господин Карней, - произнесла она, и в голосе ее зазвенел металл. Впрочем, учитывая цель ее прибытия, вполне могло статься, что металл этот был золотом - Вы что-то говорили о ценах.
Она выделила тоном слово «цена» и устремила на отпечатника пронзительный взгляд, как будто желая передать им все, что она думает о ценах его Гильдии.
-Мы… не станем… торговаться - выдавил Рональд, мучительно краснея и подбирая старательно слова. В его воображении раскаленные «Ангелы Ада» уже отправлялись в свое путешествие по его распростертой душе. Притащить к нему в контору секретаря патриция, и заявлять, что он тут совершенно случайно! Ну, и кто этому поверит? Он же не дурак какой-нибудь!
-Как же я рада это слышать - заметила Ангела, стряхивая пепел на ковер - Стало быть, сразу же подпишем контракт, господин Карней.
Вдруг что-то пришло ей в голову, и она обернулась через плечо.
-Руфус, у тебя карандаша не найдется?
Он замялся, прикидывая, как бы ей так поделикатнее сообщить, что все его карандаши на данный момент стырены ее ухажером.
-Боюсь, с этим вопросом стоит обращаться к почтмейстеру - наконец, нашелся он
-Какая досада… Ладно. Обойдемся, чем есть. Господин Карней?
Отпечатник неверной рукой придвинул ей бумагу и чернильницу. Ангела сердито уколола ее пером и поставила аккуратную подпись, после чего стояла над душой у Рональда, пока тот корпел над своей.
-Вот и чудесно. - Постановила Ангела, забирая свой экземпляр. - Я навещу вас спустя несколько дней. Проверю, как идет работа. - И она, довольная собой, удалилась, на прощание похлопав одного из големов по плечу.
Когда они вдвоем вышли на улицу, Ангела достала новую сигарету, чиркнула спичкой и произнесла:
-Послушай, если ты в отпуске, может, ты бы еще в пару мест со мной сходил, м? Может, в Гильдию Убийц? У меня второй арбалет найдется! - и она поглядела на Руфуса глазами человека, готового поделиться сокровенным ради великой цели.
-Мне это не кажется хорошей идеей. - Отозвался предельно осторожно клерк. - Право слово, это может быть неверно воспринято. Один раз это действительно совпадение, два - случайность, но три - закономерность.
-О, ты думаешь, лорд Витинари будет против?
-Я думаю, он не будет «за». Его светлость предпочитает, чтобы торговля развивалась естественным путем.
-Жаль. - Коротко ответила Ангела. - Но ничего не попишешь. Все равно спасибо. Я-то гадала, как я буду уламывать этого скрягу.
-А как движется история с Тягачом?
-Думаю, я еще разок схожу к ним, и они сломаются.
-Вы умеете быть убедительной.
Ангела посмотрела на него сквозь клубы дыма. На свете было очень мало людей, к которым Стукпостук обращался на «ты» и она не всегда попадала в это число. Он настолько привык находиться в окружении людей, думающих о себе во множественном числе, либо находящихся настолько выше него, что шея затекала смотреть, что уже забыл как говорить нормально. Впрочем, она не обижалась. Обижаться на вежливость - это, конечно, довольно оригинально, но не совпадало с представлениями Ангелы о здравомыслии.
Она ушла, а он, оставшись в одиночестве, задумался, глядя на носки туфель. Мокрист живет, прячась за золотым костюмом. Это униформа, официальное лицо представляемого им заведения. В этом городе люди так часто общаются не с другими людьми, а с функциями. Лавочниками, пекарями, банкирами… Он стал виден среди общей серой массы клерков, виден, как отдельный элемент большой разветвленной системы. Вернее это ОНИ стали видны.
Стукпостук неторопливо пошел по улице, глядя себе под ноги.
Всего лишь обувь. Одень ее - и тебя боится влиятельный человек, полагая, что ты глаза и уши патриция… ну, в общем-то, правильно полагая. А сними ее - и что?
Ничего. И от этого делалось как-то пусто.
3Часть третья: о том, что если законы устанавливает правительство, так закон подлости тоже закон
-Так, я не понял, вы тут что, что-то празднуете?
-А у тебя что - траур? - немедленно откликнулся Мокрист
-Почти. - мрачно отозвался Стукпостук. Вильям пока что молча следивший за этой перепалкой, изобразил на своем породистом лице сдержанный интерес. К постоянным выяснениям отношений между этими двумя он привык, и периодически вставал то на одну сторону, то на другую, демонстрируя, как выражался почтмейстер, всю суть прессы. Но иногда Вильям встревал между, разводя по разным углам людей, готовых открыть вооруженное противостоите по причине присвоения очередного карандаша. Карандаши составляли основную статью импорт-экспорта двух государств под названиями «Мокрист фон Липвиг» и «Руфус Стукпостук». Хотя с точки зрения последнего речь чаще шла о пиратстве.
-Ладно, давай уже, жалуйся. - Тоном «так уж и быть, знай мою доброту», произнес почтмейстер. Они с редактором «Правды» сидели за столом последнего, привычно оставив примерно половину для третьего участника их посиделок. Руфус всегда являлся последним, иногда - далеко за полночь, и либо усаживался на стол, либо клал на него ноги. Ни за кем более в их скромной компании такого не водилось, так что половину стола Вильям ему отжаловал со спокойной душой. Сейчас он сидел в своем кресле редактора и постукивал карандашом по чистой странице блокнота. Мокрист апатично размешивал в чае отсутствующий сахар. Оба они взирали на Руфуса в ожидании. На свете существовало мало вещей, способных вывести этого педанта из себя.
-Спорим, у него пропала какая-то бумажулька! - азартно предложил почтмейстер, не дождавшись ответа от вошедшего.
-Или он опять будет патетично взывать к нашей гражданской позиции - отозвался Вильям. - И говорить, что мы же как люди договаривались, а я опять напечатал то, что было, а не то, что хочет правительство…
Руфус поглядел на товарищей еще более мрачно. Он всегда выглядел донельзя официально - за ним не водилась привычка ослаблять галстук или закатывать рукава. И сейчас он был похож на налогового инспектора, который приехал на опись и попал на семейное чаепитие.
-Его светлость меня выставил. - Сообщил он похоронным тоном.
-Куда?! - отпала челюсть редактора
-В отпуск.
Начавший, было, приподниматься Мокрист рухнул обратно и тихо нервно захихикал.
-Ты нас когда-нибудь в могилу сведешь, - пообещал он сквозь смех - Честное слово.
-Поверь, отпуск это еще не конец света, - сообщил Вильям, и, не удержавшись, добавил - Даже не взирая на «Ангелов Ада».
Руфус сходил и привычно стащил стул Сахариссы, поставил его у стола, устроился сверху, и с удовольствием вытянул ноги. «Ангелы Ада» хищно блеснули гладким маслянистым блеском, так похожим на тот, что скользит по обагренному кровью лезвию.
-Лично меня беспокоит твой любимый вопрос - заметил Мокрист - А именно - «зачем?».
«Зачем?» и правда было любимым вопросом Стукпостука. Это было связано со старой историей, Аркканцлером, и пошедшим гулять после нее анекдотом соответственно. Вкратце он звучал так: « - Стукпостук, принеси мне ящик гвоздей, четырнадцать хомячков и треногу от иконографа» - «Зачем, сэр?!» - «Юноша, гении - они такие…». Вопрос «зачем?» обычно произносившийся с трагическим надрывом, так напоминающем интонации секретаря, когда он не понимал его светлость с полу мысли, приписывался ему довольно часто.
-Его светлость сказал, что так надо.
-Ну, ты же с ним не стал спорить, я надеюсь?
Стукпостук поглядел на Мокриста, постаравшись припомнить, как это делает Ангела. Видимо, получилось, потому как тот сразу занервничал. Вопросы, касающиеся лорда Витинари в случае Руфуса приравнивались к религиозным, а все присутствующие знали, на что способны бывают фанатики.
-Вообще-то это странно. - Заметил тем временем Вильям. - У тебя ведь даже выходных нет.
-Зачем они мне? - поразился Руфус. Остальные двое поглядели на него, как нормальные люди, бывает, смотрят на умственно отсталое, но все равно любимое дитя.
-Ну как бы тебе сказать… - начал Вильям тоном отца, которого это самое дитя вопросило, откуда оно взялось.
-Всем нужно время. - Наставительно вмешался Мокрист. - Для того, чтобы его тратить. На то, что ты любишь. - Он с гордостью воззрился на собеседника. Еще бы, он умудрился предсказать все его вопросы в порядке возникновения и теперь чувствовал себя чертовски умным.
-Но я люблю то, чем занимаюсь!
-А что-нибудь кроме этого ты любишь?
-Да.
-А кроме лорда Витинари?
Стукпостук замялся. Это был трудный вопрос.
-Овсянку? - рискнул предположить он
-Здорово же ты ее любишь, если она у тебя идет сразу после бумажек и патриция - покрутил головой почтмейстер. Вильям, более тонко разбирающийся в аспектах лингвистических дебрей, погрозил ему пальцем.
-Не путай божий дар с яичницей. - Наставительно велел он.
-А кто из них кто? - немедленно поинтересовался почтмейстер, и тут же ненавязчиво отодвинул руку подальше, вне пределов досягаемости острого каблука «ангела». Вильям поглядел на обоих с подтекстом.
-Я, безусловно, не хотел бы вмешиваться в ваши высокие отношения, - заметил он - Однако как редактор основного печатного издания города должен сказать, что заголовок «Секретарь патриция пригвоздил почтмейстера к позорному столбу» будет вершиной моей карьеры.
-И, очевидно, ее же завершением - добавил Мокрист - Потом мы все трое очухаемся в скорпионьей яме, где и будем травить анекдоты до истечения срока заключения. А потом придет зл… строгий-престрогий В… его светлость, и все мы будем бедные.
-У меня отпуск. Мне можно - буркнул секретарь. Мокрист повернулся к Вильяму. Тот все так же невозмутимо постукивал карандашом по своему блокноту и ответил безмятежным взглядом.
-Ты не собираешься сделать из этого статью?
-Из чего? - пожал плечами тот - Руф прекрасно знает границы того, что мне можно говорить, чтобы на статью не хватало. Да и какая же это новость? Ушел бы патриций, это да…
-Как вы вообще умудрились зацепиться друг за друга? - задал почтмейстер давно интересовавший его вопрос. - Я имею ввиду - один такой занятый тип, что не знает на фига людям выходные, а второй света белого не видит за пунктуацией и орфографией…
-Я взял у Руфа интервью - усмехнулся Вильям
-И он тебе его дал?
-Он меня выставил из своей палаты, натравил оборотня, и, едва представилась такая возможность, накапал на меня его светлости. Так дело было Руф?
-Ты правда хочешь знать, что я думаю о твоей манере изложения? - поглядел поверх очков тот - Лично мне кажется, что новостной листок сильно ее испортил.
-Боги, с каким карьеристом мы имеем дело… - театрально закатил глаза Мокрист - Сделай, что ли, чаю, а?
-Иногда мне кажется, - язвительно отозвался клерк, снимая ноги со стола - Что я тут работаю на полставки. Слушаю, что говорят о его светлости у него за спиной и готовлю чай.
-Слушай, - оживился Вильям - А может, тогда заодно и передовицу вычитаешь?
-И можешь еще проверить их счета за краску - добавил почтмейстер - А когда твой отпуск закончится, твой работодатель устроит тебе сцену ревности…Такое, знаешь, что-нибудь, в духе Орлейских романов. Типа там «ты мне изменяешь», и все прочее… И все это под арию Карман их великого соотечественника Безе… - он остановился, заметив, как стоящий все еще неподалеку клерк делает такой жест, будто растирает каблуком сигарету по полу. Убедившись, что бунт подавлен, Стукпотсук действительно занялся чаем. Чай был негласно его обязанностью, потому как из всех троих у него это выходило лучше всех. Видимо, сказывался опыт. Впрочем, ему не жаль было заварить для этих людей чаю. Иногда только хотелось в дополнение одеть им на голову чайник, а так все в порядке.
-Слушай, Вильям! - внезапно пришла в голову неугомонного Мокриста очередная передовая идея - Тебе нужен специальный форменный редакторский галстук!
-Зачем? - опешил тот. Опыт общения с господином Липвигом подсказывал ему, что его богатой фантазии хватило бы и на них всех троих с избытком, а в его голову могут приходить мысли, которые нормальные головы обходят за милю.
-Ну, как же! - расплылся в улыбке тот - Вот у меня есть шляпа, например - и он лихо сдвинул указанный головной убор на затылок - У Руфа есть его «ангелы», и только ты у нас как неродной.
-Знаешь, я как-то не в восторге от идеи… - начал, было, редактор, но был безжалостно перебит
-Но ты подумай, какие перспективы! Это же можно… Можно на тебя карикатуры рисовать… - он воззрился на собеседника хищническим взглядом - Такие, чтобы тебя всегда узнавали, по этому галстуку. В тот раз, когда вы изобразили меня дятлом в шляпе, меня все узнавали!
-Ты стучал в дверь госпожи Спушки полтора часа!
-Я почтмейстер! - выпятил грудь Мокрист. - Я знаю свой долг!
-Придумывать людям галстуки?
Руфус последней поставил свою чашку на стол и снова устроился на углу, забрасывая ноги. У них как-то вот никогда не получалось полноценного общения втроем. Двое традиционно собачились, а третий с удовольствием наблюдал с безопасного расстояния.
Спеша перевести разговор на безопасную какую-нибудь тему, Вильям торопливо обернулся к секретарю.
-Что ты намереваешься делать завтра? - поспешно осведомился он
-Понятия не имею - рассеянно отозвался тот - Может, наконец займусь алфавитным каталогом, у меня все руки до него не доходили…
-Ру-уф… Ты в от-пус-ке!
-Вот и займусь тем, что мне нравится.
-Съезди лучше в Эфеб, к морю. Там тепло, и красивые девушки.
-И комары, и повальная безграмотность, и рабство, и неизвестного, что из этого хуже.
-Да кто тебя, такого зануду, в рабы возьмет, ты что!... К тому же, место все равно застолбили…
Под дверью что-то полыхнуло коротко, и погасло. Вильям вскочил, опрокидывая свой стул
-Отто! - закричал он - Отто!!!
-Йа, герр Вильям? - немедленно отозвался голос с сильным убервальдским акцентом .
-У тебя опять сбежала саламандра!
-Немедленно поворачивайт цурюк, глупая ящерка! - всполошился иконографист - Прошу прощений, герр Вильям, она сбегать из экспериментальный модель!
-Все в порядке… - редактор, высунувшись из кабинета по пояс, закивал - Главное чтобы она не устроила нам пожар. Прошлых двух было более чем достаточно.
-Первый пожар был нихт из-за саламандер! - запротестовал вампир
-Да, Отто, я знаю… - Вильям закрыл дверь. Руфус задумчиво поправил снова съехавшие очки.
-Скажи, - протянул он - почему он всегда сидит в подвале и никогда - здесь?
-Я его пытался вытащить, - вздохнул Вильям - Честное слово. Но у него это единственное время, которое он может посвящать своим опытам. Любой компании он предпочитает свой ящик с бесенятами, а любой беседе - возможность в нем ковыряться.
-Кого-то мне это напоминает, а? - подтолкнул клерка локтем Мокрист - Ты случайно не знаешь кого?
-Но я-то тут!
-Да, и во сколько и как часто? Если мы удостаиваемся лицезреть твой бледный лик более раза в неделю, то уже можно объявлять государственный праздник. Печь торт и взрывать хлопушки.
-Но…
-Что и требовалось доказать.
-Просто постарайся получить от ситуации максимум удоволь… - Вильям вспомнил, с кем разговаривает.
- Пользы. - Поправился он. Подумал еще немного и добавил:
- Можно общественной.
Стукпостук покачал головой и отправился набрать воды в чайник.
Отпечантя словно бы вымерла ночью. Машины стояли, как некие притаившиеся чудовища, разбросав вокруг отдельные детальки. Гномы постоянно ковырялись в недрах этих монстров, что-то переделывая и улучшая, и только на ночь оставляли отпечатные станки в покое. Буквы в кассах поблескивали, как сокровища. Руфус прошел мимо них, когда неожиданно заметил полоску света. Это был подвал, а свет был от одинокой свечи. По правде сказать, от нее было больше теней, нежели света, но когда ты вампир тебе и этого хватает с головой. Руфус присел на корточки и заглянул внутрь.
Отто трудился у верстака, разложив на нем иконограф. Некоторые его части были вскрыты, а бесенята сидели в клетке, подвешенной над верстаком, и болтали лапками. Вампир с величайшей осторожностью погрузил руку, затянутую в резиновую перчатку, в котелок, исходящий паром, и вытащил оттуда широкую дымчатую линзу. Линза поймала блик свечи, и словно бы подмигнула. Отто отер ее тряпочкой и приладил на место с величайшим старанием. После чего вытер лоб рукавом.
-Йа, герр Руфус, вы что-то хотейт? - поинтересовался он
-Ты услышал меня? - догадался клерк, спускаясь по лестнице
-Их бин вампир - улыбнулся Отто через плечо - От некоторые вещи так и не отучайтся. Вы хотеть меня спрашивать, каковой это прибор?
-Нет, Отто - покачал головой клерк - Я ничего не понимаю в иконографах, и картинки для меня ничем не отличаются. Но я хотел спросить, почему ты никогда не присоединяешься к нам? Потому что мы люди?
-Найн. Потому, что вы не быть иконографисты. - Отто, видя непонимание на лице собеседника, вздохнул - Я очень хорошо относийтся герр Вильям, знаете ли. Мы всегда можем беседовайт любой момент дня. Вы заходийт к нам так же, и мы тоже беседовайт, хотя и реже. Что касаться почтмейстер, то он имейт склонноватости к немного старнный шуткен. Однажды он зачем-то таскайт у меня маленький крестоватый отверткен.
-Как я тебя понимаю…
-Нихт, герр, не понимаете… - вздохнул вампир
-Прекрасно понимаю!.. - Заверил его Руфус.
Воспользовавшись паузой, Отто снова обернулся к верстаку. На маленькой горелке что-то кипело, и к крышке кастрюльки был прикручен измеритель давления - судя по его виду, он раньше был деталью одного из отпечатных станков. Отто убавил немного огонь, принюхался и убавил еще.
-Я любийт это дело - наконец, сообщил он - Намного больше чем болтовня. Мое дело давайт хороший результатен, а что давайт болтовня? Потерянный время. Нихт, герр Руфус, я выбирайт мое дело. Я рад повидайт хороших людей, унд говорийт с ними интересные темы, но майн страсть ист иконографирен.
-Ты стараешься найти вспышку, которая бы не убивала тебя каждый раз, я знаю. - Кивнул клерк
-На данный моментен нихт, герр Руфус, ихь бин изобретайтен зыринг.
-Прости, что-что?
-Зыринг - повторил Отто раздельно - Когда бесенята делайт несколько наброскен на память, а ты потом выбирайт самый хороший и давайт им для полноценный картинкен.
Стукпостук кивнул. Он понимал, что у каждого дела есть тонкости, недоступные профанам.
-Я не буду тебя отвлекать, - произнес он. - Желаю тебе успеха.
-О, успех - снова расплылся в клыкастой улыбке Отто - Он приходийт к тому, кто много-много работай, и много-много раз ошибайт. Данке, герр Руфус. Прикройте люк с той сторона битте?
-Конечно.
Секретарь сделал, как его просили. Оставшись в одиночестве, он покачал головой. Интересно, пришло бы в голову Вильяму отправить Отто в отпуск? И если бы пришло - что бы тот делал? Наверное - заперся бы в подвале со своими саламандрами и бесенятами и творил… К его сожалению, запереться в архиве или картотеке дворца он никак не мог бы. Это наполняло его душу вселенской скорбью. Но, как известно, с тиранами не спорят, и он даже не пытался.
@темы: фанфики
Телевизора нету, поэтому ем грибы и смотрю ковер.
Недавно пересматривала "Хоббита" и поняла, что Нобби Ноббс самый что ни на есть хоббит: низкий рост, склонность к клептомании - я не хочу сказать, что это основные черты хоббитов и самого Нобби, но самые яркие из них, что сразу врезаются в память и бросаются в глаза. Думаю, в Шире его бы приняли как родного, на сколько это свойственно этому народцу.
Т.к. на Диске и в его истории нигде не упоминается такая раса, можно предположить, что ее нет (или хоббиты очень скрытны и хорошо прячутся), но мне кажется, что все-таки они есть.
У кого еще есть версии по поводу расовой принадлежности Нобби Ноббса?
Т.к. на Диске и в его истории нигде не упоминается такая раса, можно предположить, что ее нет (или хоббиты очень скрытны и хорошо прячутся), но мне кажется, что все-таки они есть.
У кого еще есть версии по поводу расовой принадлежности Нобби Ноббса?
@темы: вопросы, точка зрения, цикл о Страже
пятница, 08 марта 2013
Название нового романа - "The next Discworld novel will be... RAISING STEAM."
Сегодня на скайп-конференции было объявлено название, можно следить за дальнейшими обновлениями на твиттере twitter.com/terryandrob
Сегодня на скайп-конференции было объявлено название, можно следить за дальнейшими обновлениями на твиттере twitter.com/terryandrob
@темы: Терри Пратчетт, новости
вторник, 05 марта 2013
In Nolan we trust
Здравствуйте 
Хочу очень почитать про имена и названия у Пратчетта, этимологию - откуда что пошло, и о переводах - почему официальный перевод от Эксмо перевел так или иначе (иногда на оригинал и перевод смотрю и не понимаю кааак)), ну и другие варианты перевода в принципе тоже интересны
Подойдет любая информация от постов в блоге до статей, диссертаций и может быть даже, книг.
Можно и на английском
Хочу очень почитать про имена и названия у Пратчетта, этимологию - откуда что пошло, и о переводах - почему официальный перевод от Эксмо перевел так или иначе (иногда на оригинал и перевод смотрю и не понимаю кааак)), ну и другие варианты перевода в принципе тоже интересны
Подойдет любая информация от постов в блоге до статей, диссертаций и может быть даже, книг.
Можно и на английском
@темы: переводы, этимология
Назваине: Пока горит фитиль
Автор: Chiba Mamoru
Бета: ворд
Фэндом: Терри Пратчетт. Плоский мир
Персонажи: Витинари\Стукпостук, Ваймс, Ангва, Детрит, Шельма
Рейтинг: PG-13
Категория: Слэш (яой), Романтика, Драма, Повседневность, Hurt/comfort
Предупреждения: отсутствие стиля первоисточника
Размер: Мини, 8 страниц
Дисклаймер: все принадлежит сэру Пратчетту
Описание:
Патриций отравлен. Еще не до конца, но все к тому идет. Однако не в его правилах из-за такой ерунды прекращать работу. Вот только секретаря выставит за дверь, и приступит. Секретарь однако же не в восторге, и берется выяснять подоплеку дела об отравлении сам... И, вместе с ней, узнает и еще кое-что.
читать дальше
-Туда нельзя.
Он поднял взгляд на огромного тролля, загораживающего ему проход. Тролль выглядел как стена, прошедшая военную подготовку - со всеми вытекающими последствиями.
-Я там работаю - тихо отозвался он. Тролль медленно нахмурился. Он думал. Делал он это так активно, что скрип кремниевых мозгов, наверно, слышали и за стеной. Наверно, на него и выглянула сержант стражи, посмотреть, что стало причиной.
-Что такое, Детрит? - обеспокоенно поинтересовалась она
-Ентот парень хочет пройти - сообщил Детрит. Сержант сузила глаза.
-Это секретарь патриция - сообщила она. И, уже обращаясь к нему - Тебя осмотрела Шельма?
-Да, сержант - отозвался он. По воспоминаниям мазнул образ гномки, проверявшей его на наличие мышьяка. Такового при нем не имелось, что, кажется, гномку только расстроило.
Сержант, симпатичная молодая женщина, вышла из-за угла полностью и принюхалась. Она, конечно, почувствует его страх, но спишет на нервозность. И на обычную человеческую опаску перед оборотнем. Он очень надеялся на эту отговорку. Для нее пришлось стащить с кухни серебряную ложку. Вернет, конечно, еще до утра, но сейчас она была просто жизненно необходима.
Что она еще может подумать? На что еще списать симптомы? Колотящееся где-то в горле сердце и дрожащие пальцы, и этот проклятый озноб, из-за которого было никак не согреться. Он лгал сам себе, убеждая, что это - всего лишь туман, а туман рано или поздно пройдет.
Он знал, когда это по-настоящему пройдет.
-Он чист, Детрит. - Наконец, кивнула сержант. - Пропусти его.
Тролль послушно посторонился. Он смог войти.
В комнате было почти темно. У изголовья горела одна-единственная свеча. Возле нее на столике лежали бумаги, и карандаш поверх них. На узкой кровати кто-то спал. Он был бледен, а пламя свечи отбрасывало странные тени на его лицо, придавая ему еще более нездоровый вид.
Он тихо приблизился, осторожно опустил то, что принес, рядом с бумагами, стараясь не выдать себя ни единым звуком. Он умел двигаться тихо. Здесь этому быстро учишься.
Бесшумно подойдя к спящему, он наклонился чуть ниже. Пламя свечи подрагивало, делало все зыбким и неверным. Непонятным. Ненадежным.
Он осторожно коснулся руки спящего человека. Та была суха и холодна, словно тот только что вернулся с мороза. Он был готов поклясться, что прикоснулся едва ощутимо, однако спящий немедленно открыл глаза.
-А - слабо улыбнулся он - Стукпостук.
-Мой господин.
-Ты и в эту минуту не покинул меня, верно? - человек медленно, но неотвратимо просыпался. В его светлых глазах появился холодок. Он что-то вспомнил.
-Я подумал, что смогу вам помочь, мой господин.
-Ты ошибся - сухо отозвался его собеседник. - Ты принес все, что необходимо? В таком случае, я не смею тебя более задерживать.
-Но… - он замялся. Человек на кровати одарил его взглядом, который был эквивалентен баррелю ледяной воды с колотым льдом.
-Вы нездоровы, сэр… - еще тише произнес он - Вам не стоит…
-Мне не стоит? - переспросил человек на кровати. Он наблюдал теперь как будто из другой галактики.
-Прошу прощения, сэр.
-Попрошу меня покинуть. Я отдам командору Ваймсу распоряжение на счет тебя.
Он не посмел ослушаться.
Полутьма - полусвет, и этот неуловимый запах чего-то терпкого, горчащего на небе, и мерцающее свечное пламя, и скрип карандаша по бумаге - все это было отдельным миром, из которого его сейчас изгнали.
Впрочем, бумага остается бумагой в любом случае. Она все равно попадет в нужные руки. Он сможет быть полезен. А иначе - зачем он здесь находится?..
Работы с бумагой всегда хватало. Нескончаемый поток документов, как главное течение Круглого моря, омывал дворец. Здесь встречались документы со всего Диска. Сюда приносили счета, отчеты, письма, доклады, жалобы и информационные сводки. И здесь они хранились - в нескончаемых, уходящих куда-то едва ли не за горизонт картотеках. Стукпостуку нравились картотеки. Они давали возможность упорядочить хотя бы малую часть мира. Если уж ничего другого с ним сделать нельзя.
Он прошел мимо Ангвы, которая тихо переговаривалась с Ваймсом, мимо Шельмы, мимо еще каких-то гномов, и стал подниматься по лестнице. В картотеку.
Он не видел, как Ангва прервалась на полуслове и проводила его взглядом, а Ваймс не мешал ей в этом, тоже замолчав.
-Ну, что? - нетерпеливо спросил он, стоило секретарю скрыться.
-Не знаю, сэр… - покачала головой Ангва - Он пахнет… тоской.
-Да я тоже не верю, что отравитель он - вздохнул Ваймс - Столько лет терпеть Витинари и сорваться только сейчас? Смешно. Да и не травил бы тогда, а придумал что-нибудь другое. До медленного отравления додумался бы только тот, кто мыслит схоже с самим Витинари. Это стиль, понимаешь?
-Если честно, - Ангва усмехнулась - То нет, сэр. Оборотни на стиль плевать хотели.
-Этот парень - тоже.
-Сэр, глядя на него, я просто не понимаю: кого тут, собственно говоря, отравили?
Дворец гудел. Слухи курсировали среди прислуги и по канцелярии. Ему стало лучше. Ему стало хуже. Стража ничего не нашла. Проверили еще одну версию. Приводили врача. Ему стало лучше. Ему стало хуже. Стража. Версия. Врач. Ему…
Руфус чинил карандаш. Лезвие перочинного ножа двигалось с механической частотой и точностью, доводя грифель до остроты иглы. Совершенно бессмысленно, так он будет только бумагу царапать, но он все строгал и строгал, потому что механическая работа отвлекала.
Чем он провинился? Что сделал не так?
Никогда прежде его светлость не гнал его. Никогда прежде он не отказывался от его помощи. Да, командор Ваймс упоминал, что патриций бредил, но ведь в тот раз его светлость своего секретаря явно узнал…
Стукпостук слышал этот голос, словно бы записанный бесом-органайзером: «ты и в такой час не покинул меня». Конечно, не покинул… Как бы он мог?
Руфус знал - да и стража недавно напомнила - что его предшественник пытался убить лорда Витинари. Этого он понять не мог бы никак.
Все ожидали от его светлости какой-нибудь подлянки, ожидали подвоха в каждом слове, и этого Руфус тоже не понимал. То есть, нет, понимал, конечно, но разве не очевиден ответ? Доверяй патрицию - и он будет доверять тебе. У его светлости мало друзей - правильнее, наверно, было бы сказать, что их и вовсе нет - но есть люди, которые не желают ему смерти. И эти, последние, не опасались его. Они не думали, что лорд Витинари станет следить за ними, они не ждали, что он провернет интригу с их участием но без их ведома… И он этого не делал. Руфус всегда, с первого дня службы, доверял лорду Витинари. Даже в тот раз, когда патриций протянул ему маленький черный пузырек без пометок и сказал коротко «пей». Он не спрашивал что же внутри, и молча выпил безвкусное густое нечто. Патриций безо всякого выражения принял пустой пузырек обратно и ничего не сказал. Что было в пузырьке, секретарь по сей день не знал и не стремился к этому знанию. Он просто доверял.
Ему лучше. Ему хуже. Этим циклам, как круговороту часов, он и подчинялся теперь. Один дарил надежду, второй ее отнимал. Опытнейший палач не придумал бы лучше. Это состояние нельзя было бы отнести к беспокойству. Скорее, оно было похоже на то, как если бы вы проглотили нечто холодное и скользкое, и теперь оно устраивается внутри поуютнее. Это существо колотилось в его ребра, срывало его голос и заставляло его руки дрожать. Это, кажется, вызывало новые подозрения у капрала Ангвы - она при встречах всегда провожала его подозрительнейшим взглядом. И принюхивалась. Но чем от него могло пахнуть? Чернилами да бумагой. Возможно, еще раскрошенным на пальцах грифелем - его вечная проблема. Он старался не оставлять серых графитных следов на бумаге, но иногда нет-нет да и получалось невзначай.
А еще он чувствовал иррациональную и совершенно недостойную обиду. И даже, возможно, немного зависть. Болезнь не мешала лорду Витинари принимать посетителей. Более того, словно почувствовав, что времени может оказаться немного, он принимал как раз тех, от встречи с которыми отказывался, бывало, по полгода. Патриция можно было понять, они были малоприятными людьми, и тем не менее, Стукпостук знал, что не это было первопричиной. Люди, которые ничего не могли сделать а) - для города и б) - самому лорду Витинари. Бесполезные люди с его точки зрения. Но сейчас даже они могли поговорить с ним, даже им его светлость уделял несколько минут. Как он работал один? Кто вел ему протоколы, кто записывал его замечания, которые в конце дня он аккуратно отсортировывал, и кое-что заносил в свою тетрадь?
Секретарь провожал посетителей пустым взглядом каждый раз, когда они проходили мимо и автоматически их записывал - рефлекс, выработанный годами. За день к патрицию, бывало, приходило такое количество народу, что он сам мог спутать. Или могло не прийти никого.
Руфус посмотрел на свои руки. Пальцы дрожали. Они теперь все время дрожали. И были холодными. Это все страх. То есть туман. А, к черту, кого он обманывает… Это страх. Страх, что в один ужасный день Ваймс выйдет из маленькой темной спальни и тихо подзовет Ангву, а потом стража начнет перешептываться, придет врач, но очень ненадолго, и подпишет официальную бумагу, и соберут глав Гильдий, потому что… Потому что отравитель достигнет успеха.
Стража частенько обращалась к нему с вопросами - обычно что-нибудь вроде «эй, парень, тебе вот это что-нибудь говорит?» или «ты этого человека знаешь?». Секретарь понимал, что стража делает свою работу. Но не мог отделаться от мысли, будто она делает ее недостаточно хорошо. Он отвечал им, бывало, на одни и те же вопросы, и в какой-то мере был за это благодарен. Когда говоришь - думаешь меньше.
-Эй, парень! Тебе вот это что-нибудь говорит?
Он поднял взгляд от очередного документа и оглядел тетрадь в тонкой темной обложке без пометок.
-Да, командор - кивнул Руфус - Это записи его светлости.
-Шифр, разумеется - кисло скривился командор
-Да, сэр.
-Код знаешь?
-Нет, сэр.
-А смысл написанного?
-Нет, сэр.
-Придется спросить его самого - буркнул Ваймс - И если что-то важное, ему придется это переписать нормальным языком.
-Сэр, я мог бы… - Стукпостук вскинулся, как охотничья собака при отдаленных звуках рожка.
-Нет - отрезал Ваймс - У меня на твой счет особые распоряжения.
-Какие? - жадно перебил секретарь
-Дословно - не подпускать тебя на требушетный выстрел. Так что сиди, пиши… приноси пользу обществу.
Руфус опустил голову.
-Не расстраивайся - попытался неуклюже утешить его стражник - Все устаканится. Мы найдем, кто это сделал. А ты поосторожней. Яд может быть где угодно. - И он зашагал прочь.
У секретаря до конца дня не выходила из головы эта беседа. Яд… где угодно. Но стражники не смотрели «где угодно!» Они осмотрели только видимые невооруженным глазом помещения, и не совались в потайные ходы, попросту не зная о них!
Руфус знал.
Он пошел засветло, потому что шастанье вечером всегда подозрительно. А днем - ну, отправился очередной клерк в Продолговатый кабинет, ну и что? За очередной бумажкой и пошел. Велика важность.
В кабинете никого не было. Руфус с некоторым трудом отыскал нужное место, на которое нужно было надавить посильнее. Стена отползла в сторону пропуская его. Он пошел на ощупь, но постепенно его глаза привыкли к полутьме.
Яд где угодно… Нет лучше места, чтобы спрятать его, почти у всех на виду!.. Это может быть курителньица, или что-то в этом роде, отравлявшая, возможно, самое воздух в комнате больного. Пока тот спал… Это его особенно бесило. Этот человек и так спал часа по три в сутки, но даже этой малости его пытались лишить!
Он добрался до выхода из потайного прохода, и принялся осторожно его исследовать в поисках тайника. Однако в тот момент, когда он присел на корточки, с той стороны раздался слабый, но вполне узнаваемый голос:
-Какие новости, Ваймс?
-Кроме того, что ваш секретарь скоро окончательно чокнется - все по-прежнему - ответил хрипловатый голос стражника. Патриций немного помолчал перед тем, как ответить.
-Он дисциплинированный молодой человек. - Наконец, произнес он взвешенно. - И, безусловно, не станет...
-Он-то не станет - перебил его Ваймс - Но Ангва говорит, от него несет натуральной суицидальщиной, а она в таких вещах толк знает.
-Вы ведь занимаетесь подобными вещами. - В любом своем состоянии Витинари оставался Витинари. - Вот и поясните ему. Придумайте что-нибудь.
-Пояснить? - внезапно взбеленился Ваймс. От едва сдерживаемого гнева он почти зашипел. - Что мне ему пояснить, сэр? Что первое, что вы мне сказали, прейдя в себя, было «Не впускай сюда Стукпостука»?
-Если что-то произойдет со мной, - патрицей был сама сдержанность, - То он один знает все тонкости и сможет восстановить систему для моего преемника, кем бы тот ни был.
-Если с вами что-то случится, он повесится на первом же суку - мрачно отозвался Ваймс - И у меня на руках будет два трупа. И я не смогу свалить вашу смерть на него, а его на вашу, знаете ли.
-Правда? Ранее этот метод широко применялся в страже. Но оставим это. Что-нибудь еще?
-Вообще или про Стукоптсука? - съязвил Ваймс - Впрочем, так как «вообще» у нас пусто, то могу про него.
-Пожалуй, не стоит. Я бы действительно настаивал на своем предложении, Ваймс.
-Самому придумать голова не варит?
-Вынужден признать, мое текущее состояние оставляет желать лучшего.
-И что я ему скажу? Скажите спасибо, никто кроме меня не слышал, как вы бредили!
-Я выдавал государственные тайны?
-Если «да, Руфус, еще» - это они и есть, то ответ утвердительный, сэр. Я не хочу даже думать, что он делал в вашем больном воображении…
-Чай - невозмутимо отозвался патриций, и ежу было понятно, что он лжет. Как и то, что правды от него не добиться. Командор помолчал, затем пробормотал какое-то ругательство под нос, и вышел, тщательно притворив за собой дверь.
Руфус в своем убежище сидел ни жив, ни мертв. Он тщетно пытался осознать все, что только что услышал, и у него это не получалось. А хуже всего было то, что процитированная фраза заслонила собой логику и размахивала транспарантом «смотреть только сюда!!!», написанным аршинными буквами.
На подгибающихся ногах он поднялся и снова прислушался. Тихо. Он осторожно приоткрыл потайную дверь.
Его светлость спал. Очевидно, разговор утомил его, и он заснул, не дождавшись ответной реплики.
Секретарь вышел в комнату. Если его светлость не разбудил ворчащий Ваймс, то бесшумно движущийся секретарь и подавно не побеспокоит…
Он приблизился. Бледное осунувшееся лицо не носило на себе того, что некоторые высокопарно именуют «печать Смерти». Но оно все-таки было и бледным, и осунувшимся. Секретарь покачал головой и взялся за работу.
Закрыть окно, сквозняк. Поправить одеяло. Чертова влажная уборка, или о чем они все там думают? И бумаги… Бумаг скопилось много. Он присел прямо на полу у изголовья и потихоньку дело пошло.
Он слышал дыхание спящего, и его это успокаивало. Спит - вот и хорошо… Пусть спит. Главное - чтобы проснулся.
Руфус знал, что Ваймс ушел «на охоту» а без его санкции сюда не суются. Кому хочется быть обвиненным в отравлении? Кормил его светлость Ваймс тоже сам, а время последнего приема пищи уже прошло. Значит, можно не опасаться.
С наступлением сумерек пришлось зажечь свечу - иначе ничего не было видно. Карандаш тихо скользил по бумаге. Иногда секретарь поглядывал на спящего, но тот вел себя смирно и не подавал поводов для беспокойства.
Проходили минуты, сливаясь в часы, а он все работал, пока буквы не поплыли у него перед глазами. Секретарь потянулся, и это неожиданно причинило резкую боль. Он выдохнул воздух, превратившийся вдруг в толченое стекло - звук получился шелестящим и наполненным тупой мукой.
Витинари проснулся. Его не будили шаги Детрита, брюзжание Ваймса, голоса прислуги, поскрипывание карандаша, но тихий вздох боли Руфуса привел его в чувство моментально.
Он открыл глаза. Одной секунды его светлости хватило, чтобы все оценить и отреагировать.
-Погаси свечу. - Ясным, твердым голосом приказал он. - Немедленно.
Секретарь привык подчиняться этому голосу. Этот голос говорил, что будет происходить в дальнейшем, и будущему ничего иного не оставалось, кроме как отдать честь и приступить к выполнению. Он накрыл свечу ладонью, сбив пламя. Та погасла. Наступила темнота. Он отнял руку и попытался машинально стереть с нее ожог.
Лорд Витинари сел на постели и поглядел вниз.
-Ты ослушался. - Заметил он
-Да, мой господин - тихо отозвался Стукпостук - Мне нет прощения.
-Покажи руку.
Он показал. В центре ладони расплывалось болезненное темное пятно.
-Обезжиривать кожу поздно. - Сделал вывод патриций. - Задуть, должен заметить, было бы проще.
-Да, мой господин. - Согласился секретарь. Он плохо соображал, что сейчас происходит, и до его сознания доходил только один факт: кажется, хотя бы частично, мир вернулся в норму. С ним разговаривают.
-У тебя хватит сил дойти до окна?
-Я дойду.
-Ступай и распахни его. Здесь нужно проветрить.
Стукпостук подчинился. Он добрался до окна, хоть временами ему казалось, что пол уплывает - и открыл его. Вдохнув несколько раз туманного воздуха, он почувствовал тошноту. И метнулся к тазу, над которым его и скрутило. Это было больнее, чем он думал. Словно то самое существо, которое обитало внутри в последние дни, ощетинилось иглами и принялось кувыркаться. Кто-то придержал его за плечи, вытер лицо салфеткой и дал воды.
В глазах немного просветлело.
-Тяжелейшее отравление. - Констатировал лорд Витинари. - Мышьяком.
-Вам нельзя вставать… - едва слышно получилось выдавить из спазмированного горла. Лорд Витинари поглядел на него и неожиданно погладил по макушке.
-Ты ослушался. - Вернулся к изначально поднятой теме он. - Почему?
-Я не собирался изначально. - Отозвался секретарь, прекрасно понимая, как неправдоподобно это звучит. - Но командор сказал: яд может быть везде. Я подумал, что ходы стража не проверяла, так как не знает, где те находятся.
-И ты решил проверить сам.
-Да, сэр.
-Проверил, не нашел, и почему же не вернулся?
-Откуда вы знаете, что я не нашел?
-Потому что я знаю, где яд. Так почему же?
-Я хотел быть уверенным, что с вами все в порядке. - Когда лорд Витинари спрашивает, лучше говорить правду. И он говорил правду. Так было проще. Лгать патрицию? Этого, как и многих других вещей, Руфус вообразить себе не мог.
-Ты перестал доверять мне? - поинтересовался его светлость таким тоном, словно они обсуждали какую-то скучную политическую тему, находясь в Продолговатом кабинете. А не сидели на полу его спальни, оба в весьма неприглядном виде.
-Я никогда не перестану доверять вам, мой господин.
-Но ты ослушался - лорд Витинари с маниакальным упорством возвращался к этому вопросу. Кажется, тот причинял ему какой-то дискомфорт.
-Я сказал тебе не появляться здесь, и ты появляешься. Ты, который без вопросов, помнится, выпил противоядие и не спрашивал, что же это такое.
-Противоядие? – сбился на секунду с темы секретарь. Все его мысли сейчас крутились вокруг мышьяка.
-Да, в тот день тебя отравили. Предполагался Смерть во сне. Но вернемся к текущей нашей проблеме. Итак?
-Я беспокоился, мой господин.
-Но я приказал тебе не показываться.
-Сэр, простите, но если будет рушиться дворец, и вы велите мне выметаться без вас, я никуда не пойду.
-Интересно, что должно произойти, чтобы хоть одного из вас я научил подчиняться беспрекословно? - задумчиво протянул патриций, будто бы беседуя сам с собой.
-Но мой господин, у вас были посетители…
-Да. Те, кого и так не мешало бы отравить. Не сам же я буду этим заниматься? – в голосе патриция послышалось какое-то утомленное раздражение – А, раз так удачно совпало, можно обернуть и эту ситуацию ко всеобщей пользе.
Он снова обернулся к секретарю.
-Когда я отдаю распоряжение, я рассчитываю его последствия?
-Да, мой господин.
-Было ли такое, чтобы это не было оправданным?
-Ни разу, мой господин.
-При всей внешней нелепости, были ли мои указания на самом деле такими?
-Нет, сэр.
-Тогда почему, зная все эти факторы, ты нарушил мое указание? Я оставил перед дверью этого тролля, хотя видят боги, он мешает мне работать, единственно с целью напомнить тебе о том, что сюда дорога закрыта. Я полагал, что на тебя можно положиться, Стукпостук.
-Вы безусловно можете положиться на меня, мой господин.- Отозвался тот. Понемногу он приходил в себя. Свежий воздух и страдания над тазом благотворно повлияли на его организм.
-Яд в свечах, Стукпостук. - неожиданно сообщил лорд Витинари. - Мышьяком пропитаны фитили. Я в состоянии выдержать небольшую дозу, потому что проходил обучение в Гильдии Наемных Убийц. Но ты - нет, и потому тебе хватило одного раза, чтобы почти распрощаться с жизнью.
-Почему вы не скажете командору Ваймсу? - с тихим ужасом воскликнул секретарь шепотом.
-Потому что он должен найти отравителя. А он будет искать куда резвее, если будет считать, что опасность все еще остра. Я знаю Ваймса, Стукпостук. Ну, а что мы имеем теперь? Работать не можем мы оба: ни ты, ни я, а что касается тебя, то еще и добавляется весьма неприятный ожог, что удачно, хотя бы левой руки. Впрочем, это не важно, потому что писать ты в ближайшее время все равно не сможешь. И я ставлю вопрос снова: кто из нас был прав, не допуская тебя сюда, я или ты?
-Вы, мой господин. - Покорно склонил голову Руфус. Он, как ни старался, никак не мог почувствовать раскаянья. Только неимоверное облечение: у патриция все под контролем, с ним ничего не случится, все нормально…
-Это первый, насколько мне известно, раз, когда ты… как же это? Наступаешь на эти вилы?
-Грабли, сэр. - Машинально поправил секретарь.
-Ранее ты всегда придерживался моих указаний, и все оставалось в рамках нормы. Но на сей раз ты решил, что ты умнее всех. Ты, человек, который столько раз выражал недоумение по поводу того, отчего люди, не могущие обыграть жену в шахматы, хитрят со мной. Ты противоречишь сам себе, ты не находишь?
-Сэр, мне правда очень жаль. К своему стыду должен сознаться, что, если в дальнейшем повторится подобная ситуация, я боюсь, она повторится полностью.
-Ты хочешь сказать, - помолчав секунду, отозвался лорд Витинари - Что если тебе не откроют все карты, ты будешь продолжать, м… наступать на грабли?
-Я буду стараться изо всех сил, чтобы не делать этого, мой господин. - Чистосердечно отозвался Руфус - Однако я всегда был с вами честен.
-Это, безусловно, похвально. Впрочем, я полагаю, за столько лет безупречной службы ты вполне заслужил право задавать вопросы. - Патриций потер переносицу, как делал всегда, когда менялись условия решаемой им задачки.
-У тебя есть еще что-нибудь, что бы ты хотел спросить относительно текущего дела?
-Да, сэр - кивнул Руфус. Он, наконец, поднял голову. Ответ на свой вопрос он хотел не только услышать, но и увидеть.
-«Да, Руфус, еще» - произнес он - Что мне нужно сделать, чтобы вы произнесли это?
************
-Так это все свечи, сэр?!
-Свечи, Ангва, свечи. Пойду, заберу их из спальни патриция, а потом отправлюсь … - Ваймс очень многообещающе улыбнулся - Кое-кого навестить.
Он прошел мимо Детрита, и скрылся за дверью. Впрочем, спустя пару секунд он показался обратно.
-Сэр? - удивленно подняла на него глаза Ангва
-Полный бред… - высказался стражник, и, внезапно повеселев, добавил - И я даже совершенно точно знаю, чей!
Автор: Chiba Mamoru
Бета: ворд
Фэндом: Терри Пратчетт. Плоский мир
Персонажи: Витинари\Стукпостук, Ваймс, Ангва, Детрит, Шельма
Рейтинг: PG-13
Категория: Слэш (яой), Романтика, Драма, Повседневность, Hurt/comfort
Предупреждения: отсутствие стиля первоисточника
Размер: Мини, 8 страниц
Дисклаймер: все принадлежит сэру Пратчетту
Описание:
Патриций отравлен. Еще не до конца, но все к тому идет. Однако не в его правилах из-за такой ерунды прекращать работу. Вот только секретаря выставит за дверь, и приступит. Секретарь однако же не в восторге, и берется выяснять подоплеку дела об отравлении сам... И, вместе с ней, узнает и еще кое-что.
читать дальше
-Туда нельзя.
Он поднял взгляд на огромного тролля, загораживающего ему проход. Тролль выглядел как стена, прошедшая военную подготовку - со всеми вытекающими последствиями.
-Я там работаю - тихо отозвался он. Тролль медленно нахмурился. Он думал. Делал он это так активно, что скрип кремниевых мозгов, наверно, слышали и за стеной. Наверно, на него и выглянула сержант стражи, посмотреть, что стало причиной.
-Что такое, Детрит? - обеспокоенно поинтересовалась она
-Ентот парень хочет пройти - сообщил Детрит. Сержант сузила глаза.
-Это секретарь патриция - сообщила она. И, уже обращаясь к нему - Тебя осмотрела Шельма?
-Да, сержант - отозвался он. По воспоминаниям мазнул образ гномки, проверявшей его на наличие мышьяка. Такового при нем не имелось, что, кажется, гномку только расстроило.
Сержант, симпатичная молодая женщина, вышла из-за угла полностью и принюхалась. Она, конечно, почувствует его страх, но спишет на нервозность. И на обычную человеческую опаску перед оборотнем. Он очень надеялся на эту отговорку. Для нее пришлось стащить с кухни серебряную ложку. Вернет, конечно, еще до утра, но сейчас она была просто жизненно необходима.
Что она еще может подумать? На что еще списать симптомы? Колотящееся где-то в горле сердце и дрожащие пальцы, и этот проклятый озноб, из-за которого было никак не согреться. Он лгал сам себе, убеждая, что это - всего лишь туман, а туман рано или поздно пройдет.
Он знал, когда это по-настоящему пройдет.
-Он чист, Детрит. - Наконец, кивнула сержант. - Пропусти его.
Тролль послушно посторонился. Он смог войти.
В комнате было почти темно. У изголовья горела одна-единственная свеча. Возле нее на столике лежали бумаги, и карандаш поверх них. На узкой кровати кто-то спал. Он был бледен, а пламя свечи отбрасывало странные тени на его лицо, придавая ему еще более нездоровый вид.
Он тихо приблизился, осторожно опустил то, что принес, рядом с бумагами, стараясь не выдать себя ни единым звуком. Он умел двигаться тихо. Здесь этому быстро учишься.
Бесшумно подойдя к спящему, он наклонился чуть ниже. Пламя свечи подрагивало, делало все зыбким и неверным. Непонятным. Ненадежным.
Он осторожно коснулся руки спящего человека. Та была суха и холодна, словно тот только что вернулся с мороза. Он был готов поклясться, что прикоснулся едва ощутимо, однако спящий немедленно открыл глаза.
-А - слабо улыбнулся он - Стукпостук.
-Мой господин.
-Ты и в эту минуту не покинул меня, верно? - человек медленно, но неотвратимо просыпался. В его светлых глазах появился холодок. Он что-то вспомнил.
-Я подумал, что смогу вам помочь, мой господин.
-Ты ошибся - сухо отозвался его собеседник. - Ты принес все, что необходимо? В таком случае, я не смею тебя более задерживать.
-Но… - он замялся. Человек на кровати одарил его взглядом, который был эквивалентен баррелю ледяной воды с колотым льдом.
-Вы нездоровы, сэр… - еще тише произнес он - Вам не стоит…
-Мне не стоит? - переспросил человек на кровати. Он наблюдал теперь как будто из другой галактики.
-Прошу прощения, сэр.
-Попрошу меня покинуть. Я отдам командору Ваймсу распоряжение на счет тебя.
Он не посмел ослушаться.
Полутьма - полусвет, и этот неуловимый запах чего-то терпкого, горчащего на небе, и мерцающее свечное пламя, и скрип карандаша по бумаге - все это было отдельным миром, из которого его сейчас изгнали.
Впрочем, бумага остается бумагой в любом случае. Она все равно попадет в нужные руки. Он сможет быть полезен. А иначе - зачем он здесь находится?..
Работы с бумагой всегда хватало. Нескончаемый поток документов, как главное течение Круглого моря, омывал дворец. Здесь встречались документы со всего Диска. Сюда приносили счета, отчеты, письма, доклады, жалобы и информационные сводки. И здесь они хранились - в нескончаемых, уходящих куда-то едва ли не за горизонт картотеках. Стукпостуку нравились картотеки. Они давали возможность упорядочить хотя бы малую часть мира. Если уж ничего другого с ним сделать нельзя.
Он прошел мимо Ангвы, которая тихо переговаривалась с Ваймсом, мимо Шельмы, мимо еще каких-то гномов, и стал подниматься по лестнице. В картотеку.
Он не видел, как Ангва прервалась на полуслове и проводила его взглядом, а Ваймс не мешал ей в этом, тоже замолчав.
-Ну, что? - нетерпеливо спросил он, стоило секретарю скрыться.
-Не знаю, сэр… - покачала головой Ангва - Он пахнет… тоской.
-Да я тоже не верю, что отравитель он - вздохнул Ваймс - Столько лет терпеть Витинари и сорваться только сейчас? Смешно. Да и не травил бы тогда, а придумал что-нибудь другое. До медленного отравления додумался бы только тот, кто мыслит схоже с самим Витинари. Это стиль, понимаешь?
-Если честно, - Ангва усмехнулась - То нет, сэр. Оборотни на стиль плевать хотели.
-Этот парень - тоже.
-Сэр, глядя на него, я просто не понимаю: кого тут, собственно говоря, отравили?
Дворец гудел. Слухи курсировали среди прислуги и по канцелярии. Ему стало лучше. Ему стало хуже. Стража ничего не нашла. Проверили еще одну версию. Приводили врача. Ему стало лучше. Ему стало хуже. Стража. Версия. Врач. Ему…
Руфус чинил карандаш. Лезвие перочинного ножа двигалось с механической частотой и точностью, доводя грифель до остроты иглы. Совершенно бессмысленно, так он будет только бумагу царапать, но он все строгал и строгал, потому что механическая работа отвлекала.
Чем он провинился? Что сделал не так?
Никогда прежде его светлость не гнал его. Никогда прежде он не отказывался от его помощи. Да, командор Ваймс упоминал, что патриций бредил, но ведь в тот раз его светлость своего секретаря явно узнал…
Стукпостук слышал этот голос, словно бы записанный бесом-органайзером: «ты и в такой час не покинул меня». Конечно, не покинул… Как бы он мог?
Руфус знал - да и стража недавно напомнила - что его предшественник пытался убить лорда Витинари. Этого он понять не мог бы никак.
Все ожидали от его светлости какой-нибудь подлянки, ожидали подвоха в каждом слове, и этого Руфус тоже не понимал. То есть, нет, понимал, конечно, но разве не очевиден ответ? Доверяй патрицию - и он будет доверять тебе. У его светлости мало друзей - правильнее, наверно, было бы сказать, что их и вовсе нет - но есть люди, которые не желают ему смерти. И эти, последние, не опасались его. Они не думали, что лорд Витинари станет следить за ними, они не ждали, что он провернет интригу с их участием но без их ведома… И он этого не делал. Руфус всегда, с первого дня службы, доверял лорду Витинари. Даже в тот раз, когда патриций протянул ему маленький черный пузырек без пометок и сказал коротко «пей». Он не спрашивал что же внутри, и молча выпил безвкусное густое нечто. Патриций безо всякого выражения принял пустой пузырек обратно и ничего не сказал. Что было в пузырьке, секретарь по сей день не знал и не стремился к этому знанию. Он просто доверял.
Ему лучше. Ему хуже. Этим циклам, как круговороту часов, он и подчинялся теперь. Один дарил надежду, второй ее отнимал. Опытнейший палач не придумал бы лучше. Это состояние нельзя было бы отнести к беспокойству. Скорее, оно было похоже на то, как если бы вы проглотили нечто холодное и скользкое, и теперь оно устраивается внутри поуютнее. Это существо колотилось в его ребра, срывало его голос и заставляло его руки дрожать. Это, кажется, вызывало новые подозрения у капрала Ангвы - она при встречах всегда провожала его подозрительнейшим взглядом. И принюхивалась. Но чем от него могло пахнуть? Чернилами да бумагой. Возможно, еще раскрошенным на пальцах грифелем - его вечная проблема. Он старался не оставлять серых графитных следов на бумаге, но иногда нет-нет да и получалось невзначай.
А еще он чувствовал иррациональную и совершенно недостойную обиду. И даже, возможно, немного зависть. Болезнь не мешала лорду Витинари принимать посетителей. Более того, словно почувствовав, что времени может оказаться немного, он принимал как раз тех, от встречи с которыми отказывался, бывало, по полгода. Патриция можно было понять, они были малоприятными людьми, и тем не менее, Стукпостук знал, что не это было первопричиной. Люди, которые ничего не могли сделать а) - для города и б) - самому лорду Витинари. Бесполезные люди с его точки зрения. Но сейчас даже они могли поговорить с ним, даже им его светлость уделял несколько минут. Как он работал один? Кто вел ему протоколы, кто записывал его замечания, которые в конце дня он аккуратно отсортировывал, и кое-что заносил в свою тетрадь?
Секретарь провожал посетителей пустым взглядом каждый раз, когда они проходили мимо и автоматически их записывал - рефлекс, выработанный годами. За день к патрицию, бывало, приходило такое количество народу, что он сам мог спутать. Или могло не прийти никого.
Руфус посмотрел на свои руки. Пальцы дрожали. Они теперь все время дрожали. И были холодными. Это все страх. То есть туман. А, к черту, кого он обманывает… Это страх. Страх, что в один ужасный день Ваймс выйдет из маленькой темной спальни и тихо подзовет Ангву, а потом стража начнет перешептываться, придет врач, но очень ненадолго, и подпишет официальную бумагу, и соберут глав Гильдий, потому что… Потому что отравитель достигнет успеха.
Стража частенько обращалась к нему с вопросами - обычно что-нибудь вроде «эй, парень, тебе вот это что-нибудь говорит?» или «ты этого человека знаешь?». Секретарь понимал, что стража делает свою работу. Но не мог отделаться от мысли, будто она делает ее недостаточно хорошо. Он отвечал им, бывало, на одни и те же вопросы, и в какой-то мере был за это благодарен. Когда говоришь - думаешь меньше.
-Эй, парень! Тебе вот это что-нибудь говорит?
Он поднял взгляд от очередного документа и оглядел тетрадь в тонкой темной обложке без пометок.
-Да, командор - кивнул Руфус - Это записи его светлости.
-Шифр, разумеется - кисло скривился командор
-Да, сэр.
-Код знаешь?
-Нет, сэр.
-А смысл написанного?
-Нет, сэр.
-Придется спросить его самого - буркнул Ваймс - И если что-то важное, ему придется это переписать нормальным языком.
-Сэр, я мог бы… - Стукпостук вскинулся, как охотничья собака при отдаленных звуках рожка.
-Нет - отрезал Ваймс - У меня на твой счет особые распоряжения.
-Какие? - жадно перебил секретарь
-Дословно - не подпускать тебя на требушетный выстрел. Так что сиди, пиши… приноси пользу обществу.
Руфус опустил голову.
-Не расстраивайся - попытался неуклюже утешить его стражник - Все устаканится. Мы найдем, кто это сделал. А ты поосторожней. Яд может быть где угодно. - И он зашагал прочь.
У секретаря до конца дня не выходила из головы эта беседа. Яд… где угодно. Но стражники не смотрели «где угодно!» Они осмотрели только видимые невооруженным глазом помещения, и не совались в потайные ходы, попросту не зная о них!
Руфус знал.
Он пошел засветло, потому что шастанье вечером всегда подозрительно. А днем - ну, отправился очередной клерк в Продолговатый кабинет, ну и что? За очередной бумажкой и пошел. Велика важность.
В кабинете никого не было. Руфус с некоторым трудом отыскал нужное место, на которое нужно было надавить посильнее. Стена отползла в сторону пропуская его. Он пошел на ощупь, но постепенно его глаза привыкли к полутьме.
Яд где угодно… Нет лучше места, чтобы спрятать его, почти у всех на виду!.. Это может быть курителньица, или что-то в этом роде, отравлявшая, возможно, самое воздух в комнате больного. Пока тот спал… Это его особенно бесило. Этот человек и так спал часа по три в сутки, но даже этой малости его пытались лишить!
Он добрался до выхода из потайного прохода, и принялся осторожно его исследовать в поисках тайника. Однако в тот момент, когда он присел на корточки, с той стороны раздался слабый, но вполне узнаваемый голос:
-Какие новости, Ваймс?
-Кроме того, что ваш секретарь скоро окончательно чокнется - все по-прежнему - ответил хрипловатый голос стражника. Патриций немного помолчал перед тем, как ответить.
-Он дисциплинированный молодой человек. - Наконец, произнес он взвешенно. - И, безусловно, не станет...
-Он-то не станет - перебил его Ваймс - Но Ангва говорит, от него несет натуральной суицидальщиной, а она в таких вещах толк знает.
-Вы ведь занимаетесь подобными вещами. - В любом своем состоянии Витинари оставался Витинари. - Вот и поясните ему. Придумайте что-нибудь.
-Пояснить? - внезапно взбеленился Ваймс. От едва сдерживаемого гнева он почти зашипел. - Что мне ему пояснить, сэр? Что первое, что вы мне сказали, прейдя в себя, было «Не впускай сюда Стукпостука»?
-Если что-то произойдет со мной, - патрицей был сама сдержанность, - То он один знает все тонкости и сможет восстановить систему для моего преемника, кем бы тот ни был.
-Если с вами что-то случится, он повесится на первом же суку - мрачно отозвался Ваймс - И у меня на руках будет два трупа. И я не смогу свалить вашу смерть на него, а его на вашу, знаете ли.
-Правда? Ранее этот метод широко применялся в страже. Но оставим это. Что-нибудь еще?
-Вообще или про Стукоптсука? - съязвил Ваймс - Впрочем, так как «вообще» у нас пусто, то могу про него.
-Пожалуй, не стоит. Я бы действительно настаивал на своем предложении, Ваймс.
-Самому придумать голова не варит?
-Вынужден признать, мое текущее состояние оставляет желать лучшего.
-И что я ему скажу? Скажите спасибо, никто кроме меня не слышал, как вы бредили!
-Я выдавал государственные тайны?
-Если «да, Руфус, еще» - это они и есть, то ответ утвердительный, сэр. Я не хочу даже думать, что он делал в вашем больном воображении…
-Чай - невозмутимо отозвался патриций, и ежу было понятно, что он лжет. Как и то, что правды от него не добиться. Командор помолчал, затем пробормотал какое-то ругательство под нос, и вышел, тщательно притворив за собой дверь.
Руфус в своем убежище сидел ни жив, ни мертв. Он тщетно пытался осознать все, что только что услышал, и у него это не получалось. А хуже всего было то, что процитированная фраза заслонила собой логику и размахивала транспарантом «смотреть только сюда!!!», написанным аршинными буквами.
На подгибающихся ногах он поднялся и снова прислушался. Тихо. Он осторожно приоткрыл потайную дверь.
Его светлость спал. Очевидно, разговор утомил его, и он заснул, не дождавшись ответной реплики.
Секретарь вышел в комнату. Если его светлость не разбудил ворчащий Ваймс, то бесшумно движущийся секретарь и подавно не побеспокоит…
Он приблизился. Бледное осунувшееся лицо не носило на себе того, что некоторые высокопарно именуют «печать Смерти». Но оно все-таки было и бледным, и осунувшимся. Секретарь покачал головой и взялся за работу.
Закрыть окно, сквозняк. Поправить одеяло. Чертова влажная уборка, или о чем они все там думают? И бумаги… Бумаг скопилось много. Он присел прямо на полу у изголовья и потихоньку дело пошло.
Он слышал дыхание спящего, и его это успокаивало. Спит - вот и хорошо… Пусть спит. Главное - чтобы проснулся.
Руфус знал, что Ваймс ушел «на охоту» а без его санкции сюда не суются. Кому хочется быть обвиненным в отравлении? Кормил его светлость Ваймс тоже сам, а время последнего приема пищи уже прошло. Значит, можно не опасаться.
С наступлением сумерек пришлось зажечь свечу - иначе ничего не было видно. Карандаш тихо скользил по бумаге. Иногда секретарь поглядывал на спящего, но тот вел себя смирно и не подавал поводов для беспокойства.
Проходили минуты, сливаясь в часы, а он все работал, пока буквы не поплыли у него перед глазами. Секретарь потянулся, и это неожиданно причинило резкую боль. Он выдохнул воздух, превратившийся вдруг в толченое стекло - звук получился шелестящим и наполненным тупой мукой.
Витинари проснулся. Его не будили шаги Детрита, брюзжание Ваймса, голоса прислуги, поскрипывание карандаша, но тихий вздох боли Руфуса привел его в чувство моментально.
Он открыл глаза. Одной секунды его светлости хватило, чтобы все оценить и отреагировать.
-Погаси свечу. - Ясным, твердым голосом приказал он. - Немедленно.
Секретарь привык подчиняться этому голосу. Этот голос говорил, что будет происходить в дальнейшем, и будущему ничего иного не оставалось, кроме как отдать честь и приступить к выполнению. Он накрыл свечу ладонью, сбив пламя. Та погасла. Наступила темнота. Он отнял руку и попытался машинально стереть с нее ожог.
Лорд Витинари сел на постели и поглядел вниз.
-Ты ослушался. - Заметил он
-Да, мой господин - тихо отозвался Стукпостук - Мне нет прощения.
-Покажи руку.
Он показал. В центре ладони расплывалось болезненное темное пятно.
-Обезжиривать кожу поздно. - Сделал вывод патриций. - Задуть, должен заметить, было бы проще.
-Да, мой господин. - Согласился секретарь. Он плохо соображал, что сейчас происходит, и до его сознания доходил только один факт: кажется, хотя бы частично, мир вернулся в норму. С ним разговаривают.
-У тебя хватит сил дойти до окна?
-Я дойду.
-Ступай и распахни его. Здесь нужно проветрить.
Стукпостук подчинился. Он добрался до окна, хоть временами ему казалось, что пол уплывает - и открыл его. Вдохнув несколько раз туманного воздуха, он почувствовал тошноту. И метнулся к тазу, над которым его и скрутило. Это было больнее, чем он думал. Словно то самое существо, которое обитало внутри в последние дни, ощетинилось иглами и принялось кувыркаться. Кто-то придержал его за плечи, вытер лицо салфеткой и дал воды.
В глазах немного просветлело.
-Тяжелейшее отравление. - Констатировал лорд Витинари. - Мышьяком.
-Вам нельзя вставать… - едва слышно получилось выдавить из спазмированного горла. Лорд Витинари поглядел на него и неожиданно погладил по макушке.
-Ты ослушался. - Вернулся к изначально поднятой теме он. - Почему?
-Я не собирался изначально. - Отозвался секретарь, прекрасно понимая, как неправдоподобно это звучит. - Но командор сказал: яд может быть везде. Я подумал, что ходы стража не проверяла, так как не знает, где те находятся.
-И ты решил проверить сам.
-Да, сэр.
-Проверил, не нашел, и почему же не вернулся?
-Откуда вы знаете, что я не нашел?
-Потому что я знаю, где яд. Так почему же?
-Я хотел быть уверенным, что с вами все в порядке. - Когда лорд Витинари спрашивает, лучше говорить правду. И он говорил правду. Так было проще. Лгать патрицию? Этого, как и многих других вещей, Руфус вообразить себе не мог.
-Ты перестал доверять мне? - поинтересовался его светлость таким тоном, словно они обсуждали какую-то скучную политическую тему, находясь в Продолговатом кабинете. А не сидели на полу его спальни, оба в весьма неприглядном виде.
-Я никогда не перестану доверять вам, мой господин.
-Но ты ослушался - лорд Витинари с маниакальным упорством возвращался к этому вопросу. Кажется, тот причинял ему какой-то дискомфорт.
-Я сказал тебе не появляться здесь, и ты появляешься. Ты, который без вопросов, помнится, выпил противоядие и не спрашивал, что же это такое.
-Противоядие? – сбился на секунду с темы секретарь. Все его мысли сейчас крутились вокруг мышьяка.
-Да, в тот день тебя отравили. Предполагался Смерть во сне. Но вернемся к текущей нашей проблеме. Итак?
-Я беспокоился, мой господин.
-Но я приказал тебе не показываться.
-Сэр, простите, но если будет рушиться дворец, и вы велите мне выметаться без вас, я никуда не пойду.
-Интересно, что должно произойти, чтобы хоть одного из вас я научил подчиняться беспрекословно? - задумчиво протянул патриций, будто бы беседуя сам с собой.
-Но мой господин, у вас были посетители…
-Да. Те, кого и так не мешало бы отравить. Не сам же я буду этим заниматься? – в голосе патриция послышалось какое-то утомленное раздражение – А, раз так удачно совпало, можно обернуть и эту ситуацию ко всеобщей пользе.
Он снова обернулся к секретарю.
-Когда я отдаю распоряжение, я рассчитываю его последствия?
-Да, мой господин.
-Было ли такое, чтобы это не было оправданным?
-Ни разу, мой господин.
-При всей внешней нелепости, были ли мои указания на самом деле такими?
-Нет, сэр.
-Тогда почему, зная все эти факторы, ты нарушил мое указание? Я оставил перед дверью этого тролля, хотя видят боги, он мешает мне работать, единственно с целью напомнить тебе о том, что сюда дорога закрыта. Я полагал, что на тебя можно положиться, Стукпостук.
-Вы безусловно можете положиться на меня, мой господин.- Отозвался тот. Понемногу он приходил в себя. Свежий воздух и страдания над тазом благотворно повлияли на его организм.
-Яд в свечах, Стукпостук. - неожиданно сообщил лорд Витинари. - Мышьяком пропитаны фитили. Я в состоянии выдержать небольшую дозу, потому что проходил обучение в Гильдии Наемных Убийц. Но ты - нет, и потому тебе хватило одного раза, чтобы почти распрощаться с жизнью.
-Почему вы не скажете командору Ваймсу? - с тихим ужасом воскликнул секретарь шепотом.
-Потому что он должен найти отравителя. А он будет искать куда резвее, если будет считать, что опасность все еще остра. Я знаю Ваймса, Стукпостук. Ну, а что мы имеем теперь? Работать не можем мы оба: ни ты, ни я, а что касается тебя, то еще и добавляется весьма неприятный ожог, что удачно, хотя бы левой руки. Впрочем, это не важно, потому что писать ты в ближайшее время все равно не сможешь. И я ставлю вопрос снова: кто из нас был прав, не допуская тебя сюда, я или ты?
-Вы, мой господин. - Покорно склонил голову Руфус. Он, как ни старался, никак не мог почувствовать раскаянья. Только неимоверное облечение: у патриция все под контролем, с ним ничего не случится, все нормально…
-Это первый, насколько мне известно, раз, когда ты… как же это? Наступаешь на эти вилы?
-Грабли, сэр. - Машинально поправил секретарь.
-Ранее ты всегда придерживался моих указаний, и все оставалось в рамках нормы. Но на сей раз ты решил, что ты умнее всех. Ты, человек, который столько раз выражал недоумение по поводу того, отчего люди, не могущие обыграть жену в шахматы, хитрят со мной. Ты противоречишь сам себе, ты не находишь?
-Сэр, мне правда очень жаль. К своему стыду должен сознаться, что, если в дальнейшем повторится подобная ситуация, я боюсь, она повторится полностью.
-Ты хочешь сказать, - помолчав секунду, отозвался лорд Витинари - Что если тебе не откроют все карты, ты будешь продолжать, м… наступать на грабли?
-Я буду стараться изо всех сил, чтобы не делать этого, мой господин. - Чистосердечно отозвался Руфус - Однако я всегда был с вами честен.
-Это, безусловно, похвально. Впрочем, я полагаю, за столько лет безупречной службы ты вполне заслужил право задавать вопросы. - Патриций потер переносицу, как делал всегда, когда менялись условия решаемой им задачки.
-У тебя есть еще что-нибудь, что бы ты хотел спросить относительно текущего дела?
-Да, сэр - кивнул Руфус. Он, наконец, поднял голову. Ответ на свой вопрос он хотел не только услышать, но и увидеть.
-«Да, Руфус, еще» - произнес он - Что мне нужно сделать, чтобы вы произнесли это?
************
-Так это все свечи, сэр?!
-Свечи, Ангва, свечи. Пойду, заберу их из спальни патриция, а потом отправлюсь … - Ваймс очень многообещающе улыбнулся - Кое-кого навестить.
Он прошел мимо Детрита, и скрылся за дверью. Впрочем, спустя пару секунд он показался обратно.
-Сэр? - удивленно подняла на него глаза Ангва
-Полный бред… - высказался стражник, и, внезапно повеселев, добавил - И я даже совершенно точно знаю, чей!
воскресенье, 03 марта 2013
И Вы говорите что земля плоская и стоит на слонах? Напишите об этом!
В Чехии в 2011 прошла премьера театр-постановки "Стража! Стража!".
Подробностиwww.divadlopribram.eu/repertoar/straze-straze
Видеоwww.youtube.com/watch?v=gkvzywLG_Ds
Подробностиwww.divadlopribram.eu/repertoar/straze-straze
Видеоwww.youtube.com/watch?v=gkvzywLG_Ds
@темы: видео, косплеи, Плоский Мир, цикл о Страже, Терри Пратчетт
Всегда за твоей спиной - продолжение
2Руфус приблизился к его столу, старому, и пережившему, он видел, не один сезон квартальных отчетностей, и положил свою ношу перед человеком. Тот задумчиво погладил бородку, проглядывая верхний лист.
-Вы знаете, как это было составлено?- поинтересовался человек. Руфус мысленно посочувствовал ему. Вечно одна и та же история…
-Да, сэр - вслух произнес он - Сюда записываются суммы, получаемые от государственных организаций, сюда - от частных. По этой таблице мы вычисляем процентную ставку. Если у вас найдутся счеты, я покажу вам, как можно быстро проверить вычисления.
Незнакомец, казалось, был впечатлен
-Звучит ободряюще - кивнул он - У нас сейчас не хватает грамотных клерков. Из-за последних событий. Вы о них слышали?
-Не очень подробно - признался Руфус - Если вкратце, то дракон захватил власть, однако стража сумела изгнать его, и все вернулось на круги своя.
-Вы разве не ходили посмотреть на дракона?
-Он появлялся в то время, когда я должен был быть в конторе, сэр - отозвался Руфус на редкость безразличным голосом. Господи, дракон, подумаешь… Какое ему дело до драконов?.. Да, он их никогда не видел - ну и еще столько же не увидит. Велика беда.
-Много работы?
-Не больше, чем обычно, сэр. Но ее все равно надо выполнять.
Человек кивнул, словно бы этот ответ что-то означал для него сверх того, что вкладывал в свои слова Руфус.
-Стало быть, если работы не слишком много, вы могли бы задержаться здесь? - задал он новый вопрос
-Сэр - терпеливо вздохнул Руфус - Я государственный служащий, и, вне сомнений, останусь, если того потребует необходимость. Однако уверяю вас, расчеты не так уж сложны. Я могу быстро научить вас проверке, и вам не придется переживать неприятные минуты с вашим управляющим.
Незнакомец мягко улыбнулся.
-Вы не знаете кто я, господин Стукпостук?
-Нет, сэр. Вижу вас впервые. Я сказал что-то лишнее?
-Вовсе нет. Вы очень интересный человек.
-Милостивые боги, нет, сэр! - на мгновение Руфус вспомнил Мердеит и его передернуло - Я нормальный.
-О, я вовсе и не утверждаю, будто вы страдаете какими-то отклонениями. Я лишь упомянул, что вы интересный человек.
-Сэр, я всего лишь делаю то, что должен.
-И многие могут сказать о себе то же самое, господин Стукпостук? - лукаво улыбнулся его собеседник - Вот уж не думаю.
Он поднялся, и оказалось, что это довольно высокий человек. Заложив руки за спину, он отошел к большому, во всю стену, забранному зачем-то решеткой окну.
-Прошу вас - предложил он, кивнув на свое место. Руфус опустился на освобожденный стул и привычно поискал взглядом счеты.
-Я по вашему замечательному методу проверю отчеты вашей конторы, - продолжал человек, - А вы поможете мне разобраться со скопившимися делами. Не возражаете?
-Нет, сэр. Прошу только позволить мне сообщить моему управляющему, что я задержусь.
-Господину Круглобоку? Думаю, он до конца дня будет занят.
-Откуда вам знать?
-Из достаточно достоверного источника: лейтенант дворцовой стражи последний раз видел господина Круглобока, когда младший констебль Моркоу арестовывал его за переход улицы в незаконном месте… - человек отошел от окна с явным сожалением, и устроился за столом по соседству. Взяв следующий лист из принесенной Руфусом кучи, он погрузился в чтение. Иногда его брови сходились на переносице, или приподнимались в изумлении, но на том дело и заканчивалось. Счетами он так ни разу и не воспользовался.
Руфус попытался разобраться в местных завалах. За несколько дней пущенные на самотек дела запутались не хуже ниток, с которыми поиграл котенок. Все было не так уж страшно - главная беда в том, чтобы обползти каждую ножку стула или угол дивана, чтобы смотать нитки обратно в клубок, сохранив их целыми. И не убить котенка, что немаловажно. Он периодически обращался с вопросами - не зная местных сокращений или некоторых тонкостей, которые мог знать лишь тот, кто работал хотя бы с месяц. Через три часа он готов был своими руками удушить того, кто здесь писал таким мелким корявым почерком, и у кого шестерка напоминала восьмерку. Из-за этой шестерки-восьмерки он перепроверял по три раза каждый документ и потихоньку доходил до кипения.
В дверь постучались, и просунулся чей-то нос. Обладатель носа задушенным полушепотом возвестил:
-обед…
Он явно не умел говорить громко. Или хотя бы выделять большими буквами нужные места. И сомневался даже в том, стоит ли заканчивать предложение точкой.
-Да-да - отозвался человек, не прерывая чтение - Проводите господина Стукпостука, что же это мы… - он поднял взгляд на клерка. Тот пожал плечами. Обед так обед, он не имел ничего против.
За дверью ждал… кто-то. У кого-то была, предположительно, какая-то внешность. Скорее всего, он был маленьким и щуплым старичком, на обширной лысине которого еще сохранились эфемерные кустики седых волос. Он ходил на вечно согнутых ногах, и взирал на мир сквозь крохотное пенсне, лишь каким-то чудом балансировавшее на его длинном остром носу
-сюда, пожалуйста, сэр… - едва слышно прошелестел он, и заскользил, показывая дорогу. Руфус, следуя за ним, с любопытством огляделся. Мередит часто говорила о дворце - вернее, дворцах. Королевский упоминался ежедневно. В ее воображении он был битком набит фигурным паркетом редких пород дерева, мрамором, позолотой и хрусталем. На деле же оказалось, что это обычный дом, только очень большой. Возможно, здесь и имелся мрамор - например, лестница - но Руфус был более чем уверен, что ею пользовались в лучшем случае раз в месяц. Подниматься по ней, когда можно живенько оказаться наверху, срезав пару пролетов?.. Поищи дурака…
И в этом доме жили люди. Они поддерживали его в состоянии, пригодном для жилья, и работали. Сновали с папками, читали, скрипели перьями, пока другие вытирали пыль или мыли полы. Или готовили еду - кухня оказалась самым оживленным местом. Можно сказать, местным клубом. Здесь было тепло, светло и шумно. Здесь туман не существовал, и никого не интересовало, похожа ли шестерка на восьмерку. Полнолицая румяная женщина налила ему супу и довольно кивнула, подавая тарелку - она явно была из тех женщин, кто считает, что все на свете лечится едой. Другие люди за столом оживленно болтали, какая-то девушка улыбнулась ему.
-Ты новенький? - спросила она Руфуса
-Временно - отозвался он - Меня попросили задержаться, пока не разберем завал.
-А! - махнула рукой она - Лорд Витинари очень недоволен. Много бумаг без присмотра. Кажется, это единственное, что по-настоящему его раздражает.
Руфус кивнул. В этом он мог понять лорда Витинари. Видимо, и у патриция бывают обычные человеческие проблемы, такие же, как и у простых смертных.
-А что же, он разбирается с этим делом? - поинтересовался он
-Думаю, найдет кого-нибудь - легкомысленно отозвалась девушка - Тебя же вот нашел. Он тиран, ему можно.
«Тиран, а тирану можно» - думал Руфус, отгородившись от мира своими мыслями. Да, быть может. Но тирану действительно можно. Каждый получает именно то, чего заслуживает. Соразмерно своим усилиям. Как известно, боги дали болезни, но они же дали и лекарства. Что правда, не указав, какие они и где находятся, ну да боги вечно что-нибудь подобное откалывают. Быть богом куда проще, чем быть тираном. Бог отвечает всего лишь за своевременные дожди, или там разлив реки - а если река не разольется, людям тем более будет не до него. В то время как тирану проедают плешь с любой ерундой, типа подоходного налога. Кто-нибудь видел бога, который лично контролирует правильную уплату подоходного налога? Руфус тоже не видел.
Он вернулся в комнату, где уже никого не было, и работал там допоздна, пока снова не появился кто-то с неопределенной внешностью и не прошептал, что с трепетом ожидает, пока господин позволит проводить его в отведенные ему комнаты.
И это тоже оказалось куда проще, чем он думал поначалу. Например, его не доставала Мередит. Если сообщили Круглобоку, то уж он-то наверняка сообщит Мередит. Это у него святое. Теперь главное узнать, как отличать шестерку от восьмерки, и, считай, жизнь удалась на все сто…
Утро прошло куда быстрее, чем он привык. Никто не задавал ему глупых вопросов, и не спрашивал, где же, черт побери, находится этот гадский Крул. Он встретился с бумагами раньше, чем обычно, примерно на час. В той же области букв и цифр работали и другие люди - они все носили на груди специальные медные значки с выгравированными фамилиями, и это было разумно, ибо в противном случае никто не знал бы как обращаться друг к другу. Помещения, отведенные под картотеки, архивы, и нескончаемые столы, тянулись, кажется, по всему дворцу, и обладали какой-то своей внутренней системой, если постигнуть которую, все становилось куда проще для понимания. Посреди дня прибыл целый воз мелких дел о мародерстве в «драконий период», и всю ночь несколько десятков человек занимались этими делами и проклинали мерзкого ящера. Руфус продолжал проклинать шестерки и восьмерки - по сравнению с ними дракон просто блек. Под утро они разошлись спать, усталые, но довольные. Ощущение хорошо деланной работы наполняло их удовлетворением - доступным людям их типа официально-законным эквивалентом счастья. Он отсыпался до обеда, на который его разбудил все тот же кто-то (клерки называли его господином Мушиным, и Руфус сам не заметил, как стал поступать так же) и после которого в сон уже не клонило. Руфус заглянул в комнату с картотекой, проверить, нет ли чего нового во входящих - лучше сразу ими заняться, чем дожидаться, пока дел накопится слишком много. Там он снова увидел того человека, кто первым показал ему особенности местного делопроизводства. Он задумчиво что-то искал в ящике под литерой «К». Прочие клерки держались от него подальше, склонившись над своими столами. Не совсем понимая, чем вызвано такое их поведение, Руфус поздоровался с присутствующими.
-Вам помочь, сэр? - предложил он, заметив, что литера «К» вызывает у человека столько же вопросов, что и расчеты господина Круглобока.
-Это было бы очень любезно - кивнул тот - Мне нужен господин Кимбер из «Кибмер и Гостеди»
Руфус бегло пробежал пальцами по карточкам, пока его наметанный глаз не зацепился за нужную. Вытащив ее, он передал ее собеседнику.
-Возьмите, сэр
-Спасибо. Вы расторопны, господин Стукпостук, насколько я могу судить.
-Не слишком, сэр - отозвался Руфус, не видевший ничего ужасного в том, чтобы говорить правду незнакомому человеку.
-Хотели бы работать здесь?
-Здесь неплохо, но бардак полнейший.
-Вот как? - читая карточку, человек, стоя на фоне окна, повернулся в профиль. Руфус хотел было задвинуть ящик, но не донес руку: застыл на месте. В профиль он этого человека узнал.
-О, боги… - севшим резко голосом прошептал он - Простите, ваша светлость…
Лорд Витинари поднял взгляд от карточки и поглядел на собеседника немного удивленно.
-Простить? За что же?
-Я не узнал вас.
-Не знать патриция в лицо еще не преступление, господин Стукпостук. Идемте-ка - он направился к двери, сделав клерку знак следовать за собой. Руфуса проводили опасливо-сочувствующими взглядами.
Патриций привел его в Продолговатый кабинет, в котором имел обыкновение работать. Устроившись за столом и кивнув клерку на стул напротив, он сложил руки перед собой, соединив кончики пальцев. Руфус осторожно опустился на стул, мысленно кляня себя последними словами. Их он приберегал для особенно хитрых шестерок и восьмерок, однако цифры того не стоили, определенно...
Боги, он каждый день видел это лицо, повернутое в профиль, видел на каждом чертовом долларе, и умудрился не узнать. Ладно, быть может, скорпионы в его яме окажутся не слишком жестокими…
-Вынужден, боюсь, повторить свой вопрос еще раз - произнес лорд Витинари - Так как предыдущий ответ от меня ускользает. Итак, хотели бы вы остаться работать здесь?
-Ваша светлость?..
-Да?
Взгляд Витинари говорил, что одно только обращение, пусть и максимально вежливое, не является ни в коей мере ответом. Руфус сделал над собой некое усилие, заставив разум шевелиться.
-Да, сэр. Я бы с радостью остался для работы здесь.
-Почему? - задал новый вопрос Витинари
-Потому что я могу это делать сэр, и, как мне кажется, смогу делать это хорошо.
-Хороший ответ - кивнул патриций - Что ж, так или иначе, но мне нужен секретарь. Вы подходите мне, и, если я верно понял вас, я вам так же подхожу. Поправьте, если я ошибаюсь.
-Секретарь?.. - Руфус почувствовал, что потерял нить беседы - Сэр, я, наверное, неверно вас понял…
-Уверяю вас, совершенно верно.
-Почему я? - глупо переспросил он, прекрасно отдавая себе отчет в том, что городит одну нелепость на другую. Но, кажется, патриций отнесся к его нелепостям довольно серьезно.
-Что ж, одна из причин в том, что вы сами этого не хотели - задумчиво произнес он - Вам знакома теория обязательной профпригодности?
-Не уверен, что слышал о ней, сэр.
-Она утверждает, что каждый человек на что-нибудь да годится, и главное, это понять, на что именно. Что каждый человек на своем месте будет прилагать максимум усилий, для того чтобы выполнить свою работу наилучшим образом - в том случае, если он находится на своем месте.
Руфус тщательно обдумал услышанное.
-Мне это кажется разумным, сэр - осторожно ответил он
-Мне тоже. После печального инцидента с покойным господином Воунзом мне пришлось искать ему замену, и, по причине занятости этим вопросом, я выпустил из внимания многое из того, чего выпускать не должен был. Ну да вы сами имели возможность ознакомиться в последние несколько дней…
Витинари кивнул на стопку документов, в которых Руфус без удивления узнал те самые злополучные отчетности, которые он привез из своей (бывшей?) конторы. Кое-где на них виднелись аккуратные пометки его светлости.
-Городу нужен правитель, а тому, в свою очередь, необходим секретарь - развил свою мысль дальше Витинари - Полагаю, вы не станете вызывать дракона?
-Мне бы такое и в голову не пришло - честно отозвался Руфус. Образ Мередит маячил перед ним, как некий ужасный призрак.
-Это вторая причина, по которой я остановился на вашей кандидатуре. Что же до третьей… вероятно, вы слышали, что патриций Анк-Морпорка следит за каждым его жителем, и знает о нем едва ли не больше самого жителя. Разумеется, это полная чушь, вполне достаточно знать о человеке его имя и род занятий, из этого можно вывести и все остальное. Кто бы мог быть хорошим клерком? Тот, кто обучался им быть. Обучался, я имею в виду, с самого начала своего пути. Научиться работать с картотекой можно. Но научится не забывать о мелочах… - Витинари посмотрел на собеседника и тот, как ни старался, не испытал соответствовавшей бы случаю не уютности.
-Это по вопросу, почему именно вы. Из плюсов этой должности: хорошая оплата, и хорошая осведомленность. Из минусов: покушения, интриги, заговоры, и, опять-таки, хорошая осведомленность. Так что подумайте хорошенько, господин Стукпостук.
-Я подумал, сэр.
-Что ж. Тогда жду вас завтра к восьми часам в этом кабинете.
И патриций склонился над очередной бумагой, так, словно только что не произошло ровным счетом ничего значительного. Руфус тихо поднялся и вышел.
На улице все еще царствовал туман. От дворца до дома было довольно далеко, но оно и к лучшему: есть время подумать.
Мередит одарила его недовольным взглядом, но ничего не сказала. Она была занята - отчитывала Ферда за то, что он все же провалился на географии. И, так как хотя бы на ужин она не подавала яичницу, можно было считать семейную неурядицу исчерпанной. Яичница этого, тем не менее, не забыла - она улыбнулась Руфусу утром, и он неожиданно понял, что видеть этого издевательства больше не может. Семейный завтрак, это, разумеется, прекрасно, но не тогда, когда ты готов на тяжелое преступление во имя овсянки…
Первый, кого он увидел с утра во дворце, был Руперт - он вышагивал, будто бы неся караул, по вестибюлю. Заприметив знакомое лицо, Руперт кивнул
-Хо, доброе утро! - поприветствовал он людей в радиусе пары миль громогласным басом - Ранехонько ты!
Руфус пожал плечами. В его представлении, лучше было рано, чем поздно, и он не намеревался этого обсуждать. Возможно, Руперт бы отпустил еще одно замечание, но вместо этого он обернулся в сторону лестницы. По ней, совершенно теряясь на ее великолепном фоне, спускался господин Круглобок. Он кисло поглядел на Руперта, и недоуменно - на Руфуса.
-Доброе утро, сэр - произнес язык последнего прежде, чем он задумался над своими действиями. К некоторым вещам мы действительно привыкаем слишком сильно.
-Утро - кисло отозвался Круглобок, смешивая собеседника подозрительным взглядом - Кто успел, тот и съел, да? - он прошел мимо. Руперт дернул усом ему вслед.
-Простите, что? - опомнился Руфус, увы, слишком поздно, чтобы было кому задавать вопросы
-Это он о секретарстве - пояснил Де Словв доходчиво - Думает, ты занял его место, ну, то, на которое он метил.
-Я? - пораженно отозвался Руфус - Да я даже не знал, что…
-Зато я знал - перебил Руперт - У меня от его светлости были точные указания. У этого господина на вчера была назначена встреча с городской Стражей, чтобы он не мешал его светлости беседовать с тобой.
-Так это что… все было… подстроено?
-Ну ты и словечко подобрал… - покачал головой Руперт - Хо, подстроено! Так рассуждать, то можно дорассуждаться до того, что весь Анк-Морпорк подстроен его светлостью. Как иначе, по-твоему, можно управлять этим местом, если все время не держать руку на пульсе? Ну, давай, не стой с открытым ртом. Его светлость уже о тебе спрашивал.
Руфуса немедленно как ветром сдуло. Работа - это такая штука…
Впрочем, беседа о его «запозаднии» откладывалась на неопределенное время - у лорда Витинари был посетитель. Он выглядел надменным, если только можно выглядеть надменно с размазанным по лицу бананом.
-Я требую, чтобы это немедленно прекратилось! - надрывался он. Патриций рассеянно вертел в руке карандаш.
-Господин Низз, это даже смешно - вздохнул он - Какие санкции мы можем предъявить библиотекарю, если он находится на своей территории? Вы не вписали выбранную книгу в формуляр - чего же вы еще хотели-то?
-Надо было давно запретить этой обезьяне работать в Незримом Университете!
-Он не обезьяна, а примат - скрупулезно поправил патриций - И со своей работой справляется отменно, в отличие от многих более именитых граждан. К моему сожалению.
-Это что, намек? - подозрительно сощурился посетитель
-Намек? О, уверяю, я даже не пытался намекать на что-либо - заверил его патриций. Он постучал согнутым пальцем об угол стола - Руфус вспомнил, что он делал то же самое и вчера, просматривая документы. Это обычно значило, что документы подошли к концу. Стараясь держаться на расстоянии от раздраженного Низза, он принес новую стопку из лотка входящих и занялся сортировкой.
-Как бы там ни было, а это - попустительство животной природе, этого… библиотекаря. Вот так-то!
-Он и есть живая природа, господин Низз - заметил патриций - Так как, как вы недавно сами верно подметили, является орангутангом. Нельзя же осуждать орангутанга за то, что он ведет себя как орангутанг. Это немедленно доказало бы, что обвинитель не в своем уме. Но ведь к вам такой прискорбный диагноз не относится?
Низз замялся, но лишь на мгновенье. Мгновенья, впрочем, хватило патрицию, чтобы уткнутся в очередную бумагу. Это выглядело так, словно он закончил беседу и уже успел о ней позабыть.
-Я этого так не оставлю! - заявил напоследок Низз, разворачиваясь к двери
-И тебе всего хорошего, господин Низз - отозвался рассеянно лорд Витинари - Господин Стукпостук, пожалуйста, проводите лорда Низза…
Руфус так и сделал. В приемной перед Продолговатым кабинетом лорд Низз смерил его ненавидящим взглядом - он относился к тому типу людей, которые не переносят, когда кто-то становится свидетелем их унижения.
-Вам одолжить платок, сэр? - поинтересовался Руфус, ибо эта мысль преследовала его недоступно на протяжении всего разговора.
-Ты, видимо, не знаешь, кто я такой? - недобро сощурился Низз
-Знаю - отозвался Руфус, уже однажды наступивший на эти грабли, и не далее, как вчера - Вы глава Гильдии Наемных Убийц.
-Вот именно. И не забывай об этом!
-Слушаюсь, сэр.
Он открыл перед главой гильдии дверь, но тот вырвал ее, для того, вероятно, чтобы ею хлопнуть напоследок. Руфус вздохнул и закрыл ее аккуратно, чтобы не возникало сквозняков. Когда документы порхают по всей комнате, это не способствует рабочему процессу.
-Доброе утро, Стукпостук - приветственно кивнул ему Витинари, когда клерк вернулся - Мне понадобятся некоторые данные из картотеки…
Это было интереснее, чем пересчитывать деньги. Скажем так, финансы - это всего лишь один кубик из всего города, а теперь таких кубиков было много. Целый конструктор. И их можно было по-разному строить. И от порядка многое зависело. Это было намного лучше эльфов и единорогов. Честно.
С лордом Витинари было намного проще, чем с его предыдущими сотрудниками - в первую очередь потому, что он хотя бы знал, чего хочет. Он знал предел твоих возможностей, знал, чего ты делать действительно не умеешь, и никогда не путал одно с другим. Если он хотел ответа на вопрос - он задавал тебе этот вопрос, а не ждал, когда на тебя снизойдет озарение, и ты сам догадаешься озвучить свою позицию. И если ему нужно было от тебя, чтобы ты что-нибудь сделал - он просто обставлял все так, чтобы ты это сделал, и, зачастую, не всегда даже догадываясь, кто за этим всем стоит. Он не тратил времени на то, что Руфус никогда не понимал - получасовое распитие чая с обсуждением своих домашних, например. Он действительно работал.
Есть люди, которые боятся работы. Им, лишь бы чем заниматься - лишь бы ничем не заниматься. Пока они в свободном порядке разгребают листья граблями, все чудесно, но стоит их нанять на это, и они дремлют в обнимку с граблями по полдня, потому что это работа, а от нее стоит увиливать всеми силами. Есть люди, которые существуют ради работы. Они не мыслят без нее себя, и почему-то считают, что если будут работать больше, то добьются чужих уважения и признания. Это не так - чем больше они вкалывают, тем презрительнее к ним относятся прочие люди. Иногда таким все равно - лишь бы дали работать и дальше.
Патриций не относился ни к первому типу, ни ко второму. Он полагал, что выполняет эту работу попросту потому, что прочие делают ее хуже. Его конечной целью являлось функционирование города, что обычно означало другими словами: не удовлетворенная ни одна из целей Гильдий. Невозможно сделать так, чтобы выиграл каждый. Однако вполне можно сделать так, чтобы каждый немного проиграл. Лорд Витинари не становился ни на чью сторону, кроме своей собственной - у него была цель, и он к ней шел, предоставляя прочим думать о нем, что им заблагорассудится. Они и думали. Люди боялись его, и недолюбливали, или - если знали лично - просто мечтали убить. С одной стороны за то, что он был умнее их и они не чувствовали привычного превосходства над собеседником, которое могло бы в другом случае дать их положение в обществе. С другой потому, что не могли добиться своих целей, потому как эти цели редко когда способствовали благу целого города. Витинари словно бы видел картину целиком. Он словно бы заранее знал, к чему приведет то или иное действо, и поддерживал то стражу, то их противников, то одну Гильдию, то другую - потому как это работало на равновесие. И к вящему процветанию города, разумеется. Сидя за своим столом, через который протекали все бумаги, из которых об этом можно было узнать, Руфус видел эту самую картину - возможно, не с той же высоты, но хотя бы понимая, что она там есть. Он проникся искренним уважением к человеку, который не добивался личностных целей, а просто действительно выполнял свою работу. Так же, как прочие грузят уголь, или строгают дерево.
Руфус знал, что людям часто приходит в голову странная мысль как-то относиться к окружающим: хорошо или плохо - и приходит эта мысль обычно тогда, когда он сравнивает, насколько человек похож на него самого. Он не относился к людям никак - возможно потому, что не видел в этом никакого смысла. С людьми можно сотрудничать, или можно сотрудничать против них, однако… относится? Они не являются друзьями или родственниками, так чего ради? Да, можно уважать чужие деловые качества или не соглашаться с подходом… Но относится личностно? С его точки зрения это было бы неразумно.
Эта нынешняя работа нравилась ему больше предыдущей. Можно было не отвлекаться на…ненужное. Он никогда не знал как разговаривать с людьми, не понимал, чего они хотят от него и обычно просто старался не приближаться к ним без лишней необходимости. Люди могли задавать вопросы, ответы на которые им были на самом деле не нужны. Например «Что ты об этом думаешь?» на самом деле зачастую означало «Согласись со мной». Если спрашивал лорд Витинари, то ему действительно было важно знать, что ты ответишь. Для чего, и как он с этим поступит - это второй вопрос. Но факт оставался фактом.
Руфус давно подозревал, что вопрос управления не сводится к подписыванию нескольких бумажек для формальности. Это намного более сложная задача, включающая в себе множество других задач поменьше, и способность помнить о них всех и сохранять баланс так же вызывала у него заслуженное уважительное восхищение. Он никогда ничего не имел против процветания родного города. И сейчас, имея насущную возможность быть причастным к оному, старался, как мог. Патриций и это понял. Он пояснял многие вещи секретарю - для того, чтобы тот мог с ними работать - и в силу того, что ему было интересно узнать чужое мнение. Интересно - не потому, что он не мог бы предположить его, но потому, что обычно люди отвечали ему не то, что думали. А то, что, как им казалось, он хотел бы услышать, или то, что - как, опять же, им казалось - они должны были бы сказать. Руфус говорил то, что он думал, затем что его об это спрашивали, и по-настоящему не мог понять, почему так же не поступают прочие. К чему запутывать ситуацию, если она и так не ахти?
А еще патриций спрашивал его мнение возможно и по той причине, что ему приятно было говорить с человеком, который относится к нему с уважением не потому, что перед его фамилией стоит слово «лорд», и не потому, что по первому его слову его могут отправить в яму со скорпионами, а просто потому что находит собеседника достойным уважения за все, что тот фактически совершил или совершает. Люди могли признавать, что патриций умен - оттого, что они не смогли обмануть его, или что он хитер - оттого, что не смогли его перехитрить, но мало кто признавал, что он делает правильные и нужные вещи. Признавал не единомоментно, но каждый день. Не на словах, но присоединяясь к этому, и стараясь делать свою часть работы так же хорошо.
Это напоминало шахматную партию, в которой черные и белые фигуры постепенно смешиваются на доске, проходя все глубже на территорию противника. Последним ходом этой партии стал вопрос, заданный его светлостью в один из вечеров, не отличающийся от прочих:
-Стукпостук - задумчиво начал он, останавливаясь, по своему обыкновению у окна и закладывая руки за спину
-Как ты полагаешь, я тиран?
-Частным образом нет, сэр - отозвался тот, убирая со стола - Но глобально да.
-Что ты имеешь в виду?
-Я хочу сказать, сэр: к вам каждый день приходит множество людей со своими проблемами, и в решении этих вопросов вы не проявляете тирании, однако, когда дело идет о чем-то крупном и глобальном, то вполне.
-И что ты по этому поводу полагаешь?
-Я считаю это разумным, сэр.
-И почему же?
Патриция и его секретаря разделяло добрых четверть века и масса событий, успевших произойти в небедной ими жизни лорда Витинари. Руфус провел большую часть своей в четырех стенах, скрипя пером. Тем не менее, вопрос был задан, и задан не для проформы.
-Потому, сэр, что если позволить людям делать то, что они хотят, ничего по-настоящему сделано так и не будет. Они не способны объединятся вокруг идеи, потому что каждый думает относительно нее что-то свое, не похожее на других. И отстаивать будет именно свое виденье. Даже только ради того чтобы попусту настоять на своем, не задумываясь о конечном результате.
-Вот как? - Витинари отвернулся от окна и с интересом поглядел на собеседника - А ты знаком с системой управления Эфеба?
-Да, сэр. Я читал о ней.
-Тогда что ты скажешь об их идее демократии?
-Сэр, их собственный философ Деймосфенн пишет, что демократия - «это власть большинства, а большинство никогда не бывает лучшим».
-Следовательно, ты оправдываешь тиранию?
-Если вы все еще имеете в виду себя, сэр, то ваша тирания довольно умеренна. Люди знают, что не должны выходить за рамки, а вы, в свою очередь, тоже это знаете. Если одна из сторон забывает о рамках, другая не может не отреагировать. Это все равно что качнуть одну чашу весов - она обязательно потянут за собой и вторую.
-Что ж, эту точку зрения, вне всяких сомнений, стоит обдумать.
Патриций снова отвернулся к окну. Тема была закрыта. Он услышал то, что хотел услышать, то есть правду. Сделал на основании нее какие-то сугубо свои выводы. Лишь заметил напоследок:
-Знаешь, Стукпостук, сейчас многие поговаривают о войне с Клатчем. Ты слышал об этом?
-Да, сэр.
-Что скажешь?
-Мне кажется, войны не будет, сэр.
-М?
-Вы ее не хотите.
-О. Если уж о том зашла речь, принеси мне последнее письмо серифа. Я подумаю над ним еще немного.
И секретарь принес. До конца дня Витинари не вызывал его, занятый вопросами политики с Клатчем, и, когда Руфус уходил домой, патриций все еще сидел за столом.
В последующие дни город шумел. Он бурлил, как забытая на плите кастрюли, и точно так же плевался крутым кипятком. Война! Это слово звучало везде. На всех улицах, в любой лавке или пабе, в каждой конторе, в каждой мастерской. Война! За честь и свободу, и маленький никому не нужный островок Лешп.
Война.
Мередит тоже много говорила о войне. Она судачила о ней с соседками, щеголяя специфическими знаниями, почерпнутыми из все тех же книг, она убеждала с приятельницами, она агитировала даже за столом вовремя ужина. Иногда Руфусу казалось, ей даже хотелось, чтобы с ней спорили - это дало бы ей право пригвоздить спорщика к позорному столбу и долго хлестать своими аргументами. Но все только соглашались, что война необходима и что их долг не ударить в грязь лицом, а что до Руфуса, то он предпочитал отмалчиваться. Что толку переубеждать человека, который не желает вас слушать? Да что там - он даже услышанным быть не желает, он желает говорить - и в этом его самоцель.
Осознав, что на агитационном поприще ей не хватает противников, Мередит стала звать гостей. Разумеется, первой была госпожа Грохот, однако с ней Мередит быстро разделалась, и стала нетерпеливо подыскивать следующую жертву.
Тут у Ферда случился день рождения. Намечалось быть большинство их родственников, и, пока сам именинник будет носиться по улице и запускать воздушного змея - он давно его хотел - Мередит им всем тут устроит.
К вечеру они все были в сборе - Тетушка Эйприл, дядя Рой, сестра мужа Мередит Джосси, трескуча маленькая особа, бабуля Маргарет со своим котом и очень дальние кузены, братья с незапоминающимися именами, допущенные в круг избранных Мередит потому, что были близнецами.
-Мы должны оказать!... - прокашлявшись, начала Мередит, однако ее перебила Джосси:
-А там салата не осталось?
-Салат, дорогуша, вредит фигуре - наставительно проскрипела бабушка Маргарет
-Ба, фигуре вредит сладкое, а это же капуста!
-Не спорь со мной, дерзкая девица, слушай, что говорят старшие и поменьше высовывайся. Даже котик поумнее тебя будет… Да, мой славный?
Кот издал слабый булькающий звук. Он переел. Вернее, его перекормила хозяйка. Мередит бросила на кота сердитый взгляд - по ее мнению, тому досталось слишком много гуся.
-Мы обязаны… - попробовала она еще раз
-О, обязанности - вздохнул дядя Рой - Вечно одни обязанности! Мы так замечательно проводим время, к чему о них вспоминать? Ты не поймешь, ты женщина, и не ходишь на службу…
-Ты, можно подумать, ходишь! - ядовито заметила тетя Эйприл, препарируя отбивную. Она с такой яростью возила ножом по тарелке, будто та нанесла ей личное оскорбление, причем сделала это лет двадцать назад и тетя Эйприл ничего не забыла, выхоливая план мести.
-Я торговец - с нескрываемым достоинством отозвался дядя Рой - Мне и не нужно ходить, но я при деле… - он огляделся в поисках поддержки, однако братьев он знал слишком плохо - о них вообще мало что знали, кроме того что они торгуют лесом - а муж Мередит снова похрапывал. Поэтому он обратился к последнему за этим столом мужчине, в надежде на понимание.
-Ты-то знаешь, - обернулся он к Руфусу - что такое каждый день от звонка до звонка быть на месте, а?
Мередит фыркнула. Не было способа разозлить ее быстрее, чем напомнить о чем-то таком скучном.
-Он клерк - отозвалась она таким тоном, словно это было последнее, чем мог заняться человек. В принципе, так в ее представлении и было.
-О, эти маленькие хитрые бестии! - погрозила костлявым иссохшим пальцем бабушка Маргарет - Вечно так и норовят!..
-Что норовят, ба? - рассеянно отозвалась Джосси
-Норовят, дерзкая девица, еще как!
-Не знаю, ба, у нас в «Отведай яств» тоже есть клерк и он ничего так парень, только с ним скучно…
-Такие люди - Мередит поджала губы - Никогда не имеют дела ни с чем интересным. Да, дорогой?
-Хр-р…
-Я сказала - ДА, ДОРОГОЙ?
-Дададададахрррр…
Дядя Рой выглядел смущенным. Он был из тех людей, кто всегда ходит в подтяжках и с трубкой, мнется в больших компаниях и тщетно пытается сохранить остатки газона под окном. Как быть с Мередит он не знал. Он бросил вопросительный взгляд на тетю Эйприл. Та покончила с казнью тарелки, и отложила нож и вилку в сторону с угрожающей медлительностью. Увы, с той же медлительностью двигался и ее мозг. Она слышала большую часть разговора, однако эта бОльшая часть была вовсе не тем, что говорил дядя Рой.
-Они просто нужны - заметила она - Чтобы делать все. Пока мы живем, они все делают.
Мередит победно поглядела на собравшихся.
-Именно! Они не живут. Им никогда не достается ничего интересного. Руфус! Прекрати читать за столом!
Он опустил книгу и поглядел на сестру поверх очков. Названия книги ей бы тоже лучше не видеть, подумал он. Боги, ну зачем нужно быть такой шумной… Мередит было нужно, чтобы ее слушали, или, хотя бы, делали вид. Он обычно неплохо делал этот вид, но сейчас мысли его были довольно далеко.
-Женить тебе его надо, вот что. - Неожиданно заявила бабушка Маргарет.- Женитьба, она из мужчины человека делает.
-Вот уж вряд ли. - Пророкотал один из братьев. - У нас в конторе клерков хватает, половина с женами, а отличить их все равно не выйдет. Сколько их у нас, Боб, двадцать?
-Восемнадцать - отозвался Боб - Вместе с… как звали того парня, который в последний месяц ездит от нашего имени в Щеботан?
-Том? - рискнул предположить его брат.
-Нет, не Том, но тоже что-то такое, короткое и простое… Грегори?
-Ничего себе, короткое…
-Просто уйди с этой работы, и все. - Пожала тощими плечиками Джосси. - Это же скучно, целый день возится с буквами и цифрами.
Джосси скверно училась в школе, но не потому, что была глупа, а потому, что обстреливать одноклассников жеваной бумагой было интереснее письма и счета. Все, что требовало более чем полуминутного сосредоточения, считалось ею скучным.
-Спасибо, нет - покачал головой Руфус. Он уже приловчился читать опущенную книгу. Мередит пока этого не заметила. Что ж, это застолье продлится еще около часа, а потом можно будет, не нарушая правил приличия, уйти к себе.
-Сейчас настали другие времена - посетовал дядя Рой - Да, другие. Раньше люди знали цену слов, а теперь везде всякие новомодности. Нет, парень, на таком месте тебе ничего не светит… - и он вздохнул, угнетенный собственными мыслями. В это время снаружи донесся стук колес по булыжной мостовой. Стайка мальчишек, до того времени запускавшая змея, бросилась в рассыпную, но один задержался, сматывая катушку. К нему и обратился кучер. Мальчишка отдал ему катушку и припустил к дому. Дверь хлопнула.
-Мам! - в комнату влетел запыхавшийся Ферд - Мам, там… там!...
-Да, милый? - раздраженно отозвалась Мередит - Что там еще?
-Мам, там… Короче… - он перевел взгляд - Начальник хочет видеть дядю Руфа немедленно…
-Что? - возмутилась Мередит - Сейчас я ему все выскажу!
-Не надо мам! - очень живо запротестовал Ферд - Поверь, ты не хочешь этого делать!
-Это еще почему?
-Как ты будешь готовить нам завтрак, сидя в яме со скорпионами, мам? - не по годам рассудительно вопросил Ферд. Мередит открыла, было, рот для резкой отповеди, но так и застыла. До нее дошел смысл слов мальчишки. И пока она молчала, Руфус прошел мимо нее, пользуясь моментом тишины.
На улице действительно стояла черная карета. Кучер лукаво дернул усом - это был Руперт. Он держал катушку, а на бечевке вверху трепетал змей в виде дракона.
Дверца открылась.
-Вечер добрый - кивнул ему лорд Витинари
-И вам так же, сэр. Чем я могу помочь вам?
Патриций улыбнулся и поглядел куда-то поверх головы Руфуса.
-Я вижу, что оторвал тебя от чего-то.
-Право, сэр, это подождет. - Чистосердечно заверил его секретарь. Патриций снова поглядел на него.
-Мне придется уехать из города. - Сообщил он. - Это неофициальный вояж, то есть, о нем не знают.
-Должен ли я отправиться с вами?
-Нет-нет, я бы наоборот настаивал, чтобы ты оставался здесь. Лорд Ржав сейчас очень заметная фигура и будет часто бывать во дворце. Мне бы было проще разобраться в ситуации, если бы ты по прежнему занимался документами, пока лорд Ржав - губы патриция тронула легкая улыбка - разбирается с армией. А кроме того - он обернулся куда-то вглубь экипажа но быстро выглянул снова
-Я бы хотел попросить тебя приглядеть за Ваффлзом.
-Конечно, сэр - Руфус принял на руки маленького и очень сердитого жесткошерстного терьера. Тот недоверчиво обнюхал его, признал, и только недовольно фыркнул. Ему не хотелось расставаться с хозяином.
-Благодарю тебя. Что ж, если с этим все, не смею тебя более задерживать. Я вернусь через несколько дней.
-Удачной дороги, сэр
-Спасибо, Стукпостук. Руперт, отдай змея господину Стукопстуку и поспешим дальше.
Руперт снова дернул усом, и Руфус, поудобнее перехватив пса, забрал у него катушку. Из-под его локтя немедленно вынырнул Ферд и завладел ею - он высунулся на улицу, имея этот благовидный предлог. Руфус сделал шаг назад. Черная карета тронулась с места. Он поглядел ей вслед и повернулся к дому.
Они стояли на пороге. Все. Он не знал, как у них это получилось, но они это сделали. И смотрели.
-Я могу пройти? - поинтересовался он
-Что это было? - опомнилась Мередит - Это же был лорд Витинари, нет? Я узнала профиль!
-Да, Мередит, а теперь отойди, пожалуйста. Мне не хочется, чтобы Ваффлз простудился.
Она нехотя отошла. И тут, будто о чем-то вспомнив, резко повернулась к сыну.
-Фердинанд!
-Да, мам? - слишком быстро ответил тот, сматывая бечевку
-Ты сказал… как же ты сказал? А, да - что начальник хочет видеть Руфа!
-Да, мам, он сказал, не буду ли я так любезен позвать его секретаря, ну, я и подумал…
-Секретаря?
Руфус возвел глаза к потолку. Ему это все начинало надоедать. Он знал, что нормальным людям это надоело бы еще час назад, когда разговор только начался, однако ему терпения было не занимать.
Он прошел мимо притихшей родни, поднялся по лестнице, и опустил Ваффлза на полу своей комнаты. Пес немедленно все обнюхал, облюбовал себе угол и устроился там со всем доступным комфортом. Руфус покачал головой. Он знал этого пса, и он знал его хозяина. Это действительно была очень срочная и важная поездка.
Он спустился вниз всего однажды: забрать кости от обглоданного гуся. С костями у Ваффлза были особенные отношения.
-Почему ты не говорил? - немедленно напустилась Мередит
-Потому что ты сама запретила разговоры о работе за столом.
-А вне стола?
-Вне стола мы почти не разговариваем. Особенно о моей работе. Да и какая разница? Я все равно остаюсь - он усмехнулся - клерком.
-Да, но… - глаза Мередит забегали - Но…
-Ты хочешь сказать, что это разные вещи, дворец и моя контора? Так вот - нет, ничуть. Что там бумажки, что сям. Никакой разницы. Так что, думаю, говорить не о чем. У нас есть ненужная миска?
-Да, под мойкой…
-Прекрасно.
Спустя десять минут Ваффлз урчал над костью, а Руфус спокойно забрался с ногами на засланную постель и открыл книгу на закладке. Что-то подсказывало ему, что так, как прежде, уже никогда не будет.
Он ошибался.
На завтрак была яичница. Он как раз вернулся с прогулки с Ваффлзом, когда почуял ее еще с порога. А госпожа Хлепп, дворцовая кухарка, так чудесно умела варить овсянку…
-Я выйду пораньше - сообщил он, оставив Ваффлза дремать в облюбованном им углу. И, с чувством глубокого удовлетворения от того, что хоть когда-то причастность к государственным тайнам сыграла ему на руку, добавил:
-Его светлость не любит, когда я опаздываю.
-О, конечно! - закивала Мередит. Она проводила его настороженным взглядом, как будто быть лордом Витинари было своеобразной болезнью, и патриций мог заразить ее брата какими-нибудь своими чертами. Конечно, Руфус скорпионов не разводил, но мало ли…
Во дворце было шумно. Намного более шумно, чем он привык. В нем прибавилось людей в мундирах. В нем прибавилось людей, отдающих приказы. Крысиный зал стал центром подготовки военной кампании. Но канцелярию никто не трогал - для людей в форме клерков не существовало, как и для Джосси. Все они были в чем-то Джосси, и Руфус им за это был благодарен. Чем бы не занимались они, лишь бы не мешали ему работать.
Лишь один раз его побеспокоил человек при оружии - это был Руперт де Словв.
-Хо, попрощаться зашел - кивнул он - Сегодня на фронт!
-Ты уверен, что это необходимо? - поднял брови секретарь - То есть, я понимаю, долг и честь и все прочее, но ты же понимаешь, что…
-Мое дело не понимать, парень! Мое дело - это отвечать на призыв своей родины, когда она в полной заднице! - он хлопнул огромной лапищей по эфесу меча - Ты тут главное дракона не вызывай! - подмигнул он
-Почему все мне все время твердят о драконах?
-Да потому что того дракона вызвал Воунз, чтоб ему и на том свете пусто было! - буркнул Руперт- Неужто не слышал?
И Руфус припомнил, что вроде бы да, слышал, но тогда ему было безразлично, кто это сделал. Тогда он не был знаком с лордом Витинари, и не знал его. А теперь у него просто в голове не укладывалось, как можно было знать его и настолько подвести.
-А долго он… Служил на… Этом месте? - поинтересовался он осторожно
-Не знаю - пожал могучими плечами Руперт - Я тут только последний год. До этого в почетном Щеботансоком полку служил.
-А до него? - продолжал Руфус, осененный внезапной мыслью. - Кто был до него? Неужели за столько лет здесь не было человека, который задержался бы дольше, чем на пару лет? И все они… - он поглядел на собеседника, но тот только продолжал дергать усом.
-Все они подводили его светлость, и он… ждет… что я сделаю то же?
-Я вот что тебе скажу, парень - отозвался Руперт. Он хотел, было, похлопать собеседника по плечу, но передумал, сравнив размеры.
-Лорд Витинари разумный человек. Он знает, что люди бывают предателями, но пока они делают то, что ему нужно, он как будто не обращает на это внимания.
-Да, но это же… неприятно… - покачал головой тот - Работать с кем-то несколько лет, а потом узнать, что он… предатель?
-«Приятно»? - переспросил Руперт - Хо, сказанул же ты! Приятно! Кто тут думает об этом? Может, его светлость, а? Или думаешь, он от Ваймса в восторге? Не видел Ваймса?
-Видел. И слышал - он имеет привычку колотить в стену приемной, а за ней картотека, где обычно работаю я
-Ну, тогда дальше сам сообразишь. Это политика, парень. На такой службе люди гниют. Как Воунз. Начинают думать - эй, а неплохо бы и мне устроится поближе к пирогу - понимаешь?
-Нет.
-Ну, значит, еще поймешь.
-Нет!
Руперт все же похлопал его по плечу - очень осторожно.
-Мы поговорим об этом через пару месяцев - произнес он - А пока бывай, не поминай лихом.
И, широко расставляя ноги, он зашагал по коридору, отмахивая левой рукой, словно на марше.
Больше Руфус никогда его не видел. Руперт де Словв погиб в одной из глупых стычек в пустыне, пока два государства (не без помощи упомянутого Ваймса) выясняли, что они не желают воевать по-настоящему. Эти события и правда заняли всего несколько дней. Три или четыре дня, которые для Руфуса прошли так же, как и все предыдущие - в картотечном помещении - и чередовались систематическими выгулами Ваффлза и яичницей.
Затем в город вернулись люди, и, вместе с ними, и шум. Прокатился слух о возвращении армии домой. Решив, что, в общем-то, история закончилась, Руфус привел в порядок стол в Продолговатом кабинете и убрал последствия заседаний лорда Ржава из Крысиного зала. Услышав шум снаружи, сделал вывод, что во дворец вернулись его обычные обитатели, вместе с, собственно, патрицием. Он не обманулся в своих ожиданиях. Народу явилось столько, что Крысиный зал едва их вместил. Они собирались и собирались, текли бесконечным потоком, и переговаривались, а патриция все не было. Наконец, по опустевшему уже коридору послышались шаги. Руфус выглянул на них.
-О, сэр! - обрадовался он. - С возвращением. Простите, - заметил он кое-что. - Но почему вы в…наручниках…сэр?
-Я арестован. - Улыбнулся ему лорд Витинари. - За государственную измену. Я ничего не путаю, командор?
-Не путаете. - Буркнул стоящий у него за спиной стражник.
-И меня собираются судить - закончил лорд Витинари, все еще с улыбкой. Руфус выглядел ошарашенным.
-Но они не могут… - начал, было, он.
-Они, парень не могут, зато я - могу! - рявкнул Ваймс. - Потому что мы подписали чертову капитуляцию!
-Мы проиграли, сэр?
-Мы сдались - поправил его лорд Витинари - Сохранив, тем самым, ресурсы и время. А сейчас мы будем его терять… Будь добр, через час зайди ко мне, я с интересом прочту твой отчет.
-Через час тебя повесят, такими-то темпами! - буркнул Ваймс
-Посмотрим, командор. - Патриций кивнул Руфусу, и направился в Крысиный зал. Судя по всему, он был последним, кто туда вошел - командор тщательно запер за ними дверь.
Руфус запер свою, оперся о нее спиной и окинул уходящие вдаль полки полубезумным взглядом. Арестовать лорда Витинари? Что они себе думают вообще? Кто вместо него будет работать? Лорд Ржав? Руфус его видел. Он не был уверен даже в том, что этот человек умеет разговаривать не командами и думать без восклицательных знаков. Что они будут все делать без лорда Витинари? Грызться за место?..
Тем не менее, его светлость сказал приготовить отчет через час. Значит, его нужно написать. Повесят его, или нет, но он пока что патриций и значит, его слово - закон. Руфус направился к своему столу, где и взялся за перо.
Он настолько привык к такой работе и казенному языку, что слова ложись на бумагу почти без участия в процессе мыслей. Он машинально обмакивал перо в чернила, и писал - ровные гладкие строки, в каждую из которых было вложено души меньше, чем в поздравления на страшдественсикх открытках.
Часы неумолимо тикали. Секретарь смотрел на них примерно каждые несколько минут. Час. За час можно много чего успеть.
Наконец, минутная стрелка совершила полный оборот. Руфус дождался, когда она замрет на своем делении, встал, сложил уже написанное, и направился в Продолговатый кабинет, вполне осознавая, что тот может быть пуст, и осознавая не вполне, что он будет после этого открытия делать.
Но думать об этом ему не пришлось. Патриций сидел на своем месте.
-А, Стукпостук, - кивнул он - Заходи, ты пунктуален, это радует. Что у тебя?
Он молча положил свою писанину на стол. Патриций погрузился в чтение. Руфус ждал.
-Знаешь, что мне особенно нравится в твоих отчетах, - заметил Витинари спустя несколько минут - Можно не переспрашивать «неужели он действительно это сказал?». Я совершенно точно знаю, что ты ничего не придумываешь и не добавляешь от себя, а значит, это точно.
-Да, сэр.
-Что-то случилось? - оторвался от отчета патриций - Ты выглядишь нервным.
-Вы сказали, вас арестовали, сэр. Из-за капитуляции.
-Какой капи… А. О ней можно забыть. Капитуляция должна была состояться на Лешпе, а тот ушел под воду.
Руфус поднял взгляд. Очень тихо, так, что его бы не услыхали ни под дверью, ни под окнами, он спросил:
-Вы знали об этом, сэр?
-Я затопил его - спокойно отозвался патриций
Какое-то время они молчали. Руфус просто переживал несколько минут облегчения, от мысли, что все закончилось, и о повешенье более речи не идет. Патриций читал. Окончив, и отложив отчет в сторону, он потер переносицу и заметил:
-Что ж, думаю, помимо лорда Ржава, в городе были и другие неприятности. С ними, как я подозреваю, возни будет больше. Ты можешь принести все письма сюда, чтобы не задерживаться после службы.
-О, сэр, я с радостью помогу вам, если вы позволите.
-Вот как? Разве тебя не ждут дома?
-Уверяю вас, сэр, единственное место, где меня действительно ждут находиться здесь.
Гм, я, конечно, знаю о твоей прискорбной манере пропускать завтраки… - он испытующе поглядел на собеседника. Тот почувствовал, что необходимо как-то обосновать этот факт.
-Ну, госпожа Хлепп очень хорошо готовит, - наконец, нашелся он - в отличие от моей сестры.
-А сколько времени ты тратишь на дорогу?
-Примерно сорок минут в один конец, сэр.
-Тебе это не очень нравится, как я могу судить.
-Истинно так, сэр.
-Именно с этим связан факт того, что ты остаешься «в ночное дежурство» при первой же возможности?
-М, да, сэр.
-Понятно. Что ж, я полагаю, во дворце найдется свободная комната. Со всеми вопросами можешь обращаться к дворцовому кастеляну, ты его знаешь.
-Спасибо, сэр. - С трудом сдерживая улыбку, кивнул секретарь. - В таком случае я покину вас совсем ненадолго и быстро вернусь.
Патриций поднял одну бровь.
-Есть что-нибудь, чего нельзя решить даже стараниями господина Мушиного, Стукпостук?
-Ваффлз, сэр. Я заберу Ваффлза.
-Гм, конечно. Что ж, думаю, это не займет много времени. Но у нас и правда много работы, Стукпостук, поэтому я действительно жду тебя быстро.
-Именно это, сэр, я и имел в виду, когда вы спросили об ожидании.
Руфус вышел из кабинета, и поспешил к лестнице. Так уж и быть, он в последний раз проделает этот путь, и выслушает ворчание Мередит на прощанье.
У него есть дело, в котором он нужен.
Есть место, где его действительно ждут.
Есть человек, который ждет его.
И, видят боги, он не заставит ждать себя.
2Руфус приблизился к его столу, старому, и пережившему, он видел, не один сезон квартальных отчетностей, и положил свою ношу перед человеком. Тот задумчиво погладил бородку, проглядывая верхний лист.
-Вы знаете, как это было составлено?- поинтересовался человек. Руфус мысленно посочувствовал ему. Вечно одна и та же история…
-Да, сэр - вслух произнес он - Сюда записываются суммы, получаемые от государственных организаций, сюда - от частных. По этой таблице мы вычисляем процентную ставку. Если у вас найдутся счеты, я покажу вам, как можно быстро проверить вычисления.
Незнакомец, казалось, был впечатлен
-Звучит ободряюще - кивнул он - У нас сейчас не хватает грамотных клерков. Из-за последних событий. Вы о них слышали?
-Не очень подробно - признался Руфус - Если вкратце, то дракон захватил власть, однако стража сумела изгнать его, и все вернулось на круги своя.
-Вы разве не ходили посмотреть на дракона?
-Он появлялся в то время, когда я должен был быть в конторе, сэр - отозвался Руфус на редкость безразличным голосом. Господи, дракон, подумаешь… Какое ему дело до драконов?.. Да, он их никогда не видел - ну и еще столько же не увидит. Велика беда.
-Много работы?
-Не больше, чем обычно, сэр. Но ее все равно надо выполнять.
Человек кивнул, словно бы этот ответ что-то означал для него сверх того, что вкладывал в свои слова Руфус.
-Стало быть, если работы не слишком много, вы могли бы задержаться здесь? - задал он новый вопрос
-Сэр - терпеливо вздохнул Руфус - Я государственный служащий, и, вне сомнений, останусь, если того потребует необходимость. Однако уверяю вас, расчеты не так уж сложны. Я могу быстро научить вас проверке, и вам не придется переживать неприятные минуты с вашим управляющим.
Незнакомец мягко улыбнулся.
-Вы не знаете кто я, господин Стукпостук?
-Нет, сэр. Вижу вас впервые. Я сказал что-то лишнее?
-Вовсе нет. Вы очень интересный человек.
-Милостивые боги, нет, сэр! - на мгновение Руфус вспомнил Мердеит и его передернуло - Я нормальный.
-О, я вовсе и не утверждаю, будто вы страдаете какими-то отклонениями. Я лишь упомянул, что вы интересный человек.
-Сэр, я всего лишь делаю то, что должен.
-И многие могут сказать о себе то же самое, господин Стукпостук? - лукаво улыбнулся его собеседник - Вот уж не думаю.
Он поднялся, и оказалось, что это довольно высокий человек. Заложив руки за спину, он отошел к большому, во всю стену, забранному зачем-то решеткой окну.
-Прошу вас - предложил он, кивнув на свое место. Руфус опустился на освобожденный стул и привычно поискал взглядом счеты.
-Я по вашему замечательному методу проверю отчеты вашей конторы, - продолжал человек, - А вы поможете мне разобраться со скопившимися делами. Не возражаете?
-Нет, сэр. Прошу только позволить мне сообщить моему управляющему, что я задержусь.
-Господину Круглобоку? Думаю, он до конца дня будет занят.
-Откуда вам знать?
-Из достаточно достоверного источника: лейтенант дворцовой стражи последний раз видел господина Круглобока, когда младший констебль Моркоу арестовывал его за переход улицы в незаконном месте… - человек отошел от окна с явным сожалением, и устроился за столом по соседству. Взяв следующий лист из принесенной Руфусом кучи, он погрузился в чтение. Иногда его брови сходились на переносице, или приподнимались в изумлении, но на том дело и заканчивалось. Счетами он так ни разу и не воспользовался.
Руфус попытался разобраться в местных завалах. За несколько дней пущенные на самотек дела запутались не хуже ниток, с которыми поиграл котенок. Все было не так уж страшно - главная беда в том, чтобы обползти каждую ножку стула или угол дивана, чтобы смотать нитки обратно в клубок, сохранив их целыми. И не убить котенка, что немаловажно. Он периодически обращался с вопросами - не зная местных сокращений или некоторых тонкостей, которые мог знать лишь тот, кто работал хотя бы с месяц. Через три часа он готов был своими руками удушить того, кто здесь писал таким мелким корявым почерком, и у кого шестерка напоминала восьмерку. Из-за этой шестерки-восьмерки он перепроверял по три раза каждый документ и потихоньку доходил до кипения.
В дверь постучались, и просунулся чей-то нос. Обладатель носа задушенным полушепотом возвестил:
-обед…
Он явно не умел говорить громко. Или хотя бы выделять большими буквами нужные места. И сомневался даже в том, стоит ли заканчивать предложение точкой.
-Да-да - отозвался человек, не прерывая чтение - Проводите господина Стукпостука, что же это мы… - он поднял взгляд на клерка. Тот пожал плечами. Обед так обед, он не имел ничего против.
За дверью ждал… кто-то. У кого-то была, предположительно, какая-то внешность. Скорее всего, он был маленьким и щуплым старичком, на обширной лысине которого еще сохранились эфемерные кустики седых волос. Он ходил на вечно согнутых ногах, и взирал на мир сквозь крохотное пенсне, лишь каким-то чудом балансировавшее на его длинном остром носу
-сюда, пожалуйста, сэр… - едва слышно прошелестел он, и заскользил, показывая дорогу. Руфус, следуя за ним, с любопытством огляделся. Мередит часто говорила о дворце - вернее, дворцах. Королевский упоминался ежедневно. В ее воображении он был битком набит фигурным паркетом редких пород дерева, мрамором, позолотой и хрусталем. На деле же оказалось, что это обычный дом, только очень большой. Возможно, здесь и имелся мрамор - например, лестница - но Руфус был более чем уверен, что ею пользовались в лучшем случае раз в месяц. Подниматься по ней, когда можно живенько оказаться наверху, срезав пару пролетов?.. Поищи дурака…
И в этом доме жили люди. Они поддерживали его в состоянии, пригодном для жилья, и работали. Сновали с папками, читали, скрипели перьями, пока другие вытирали пыль или мыли полы. Или готовили еду - кухня оказалась самым оживленным местом. Можно сказать, местным клубом. Здесь было тепло, светло и шумно. Здесь туман не существовал, и никого не интересовало, похожа ли шестерка на восьмерку. Полнолицая румяная женщина налила ему супу и довольно кивнула, подавая тарелку - она явно была из тех женщин, кто считает, что все на свете лечится едой. Другие люди за столом оживленно болтали, какая-то девушка улыбнулась ему.
-Ты новенький? - спросила она Руфуса
-Временно - отозвался он - Меня попросили задержаться, пока не разберем завал.
-А! - махнула рукой она - Лорд Витинари очень недоволен. Много бумаг без присмотра. Кажется, это единственное, что по-настоящему его раздражает.
Руфус кивнул. В этом он мог понять лорда Витинари. Видимо, и у патриция бывают обычные человеческие проблемы, такие же, как и у простых смертных.
-А что же, он разбирается с этим делом? - поинтересовался он
-Думаю, найдет кого-нибудь - легкомысленно отозвалась девушка - Тебя же вот нашел. Он тиран, ему можно.
«Тиран, а тирану можно» - думал Руфус, отгородившись от мира своими мыслями. Да, быть может. Но тирану действительно можно. Каждый получает именно то, чего заслуживает. Соразмерно своим усилиям. Как известно, боги дали болезни, но они же дали и лекарства. Что правда, не указав, какие они и где находятся, ну да боги вечно что-нибудь подобное откалывают. Быть богом куда проще, чем быть тираном. Бог отвечает всего лишь за своевременные дожди, или там разлив реки - а если река не разольется, людям тем более будет не до него. В то время как тирану проедают плешь с любой ерундой, типа подоходного налога. Кто-нибудь видел бога, который лично контролирует правильную уплату подоходного налога? Руфус тоже не видел.
Он вернулся в комнату, где уже никого не было, и работал там допоздна, пока снова не появился кто-то с неопределенной внешностью и не прошептал, что с трепетом ожидает, пока господин позволит проводить его в отведенные ему комнаты.
И это тоже оказалось куда проще, чем он думал поначалу. Например, его не доставала Мередит. Если сообщили Круглобоку, то уж он-то наверняка сообщит Мередит. Это у него святое. Теперь главное узнать, как отличать шестерку от восьмерки, и, считай, жизнь удалась на все сто…
Утро прошло куда быстрее, чем он привык. Никто не задавал ему глупых вопросов, и не спрашивал, где же, черт побери, находится этот гадский Крул. Он встретился с бумагами раньше, чем обычно, примерно на час. В той же области букв и цифр работали и другие люди - они все носили на груди специальные медные значки с выгравированными фамилиями, и это было разумно, ибо в противном случае никто не знал бы как обращаться друг к другу. Помещения, отведенные под картотеки, архивы, и нескончаемые столы, тянулись, кажется, по всему дворцу, и обладали какой-то своей внутренней системой, если постигнуть которую, все становилось куда проще для понимания. Посреди дня прибыл целый воз мелких дел о мародерстве в «драконий период», и всю ночь несколько десятков человек занимались этими делами и проклинали мерзкого ящера. Руфус продолжал проклинать шестерки и восьмерки - по сравнению с ними дракон просто блек. Под утро они разошлись спать, усталые, но довольные. Ощущение хорошо деланной работы наполняло их удовлетворением - доступным людям их типа официально-законным эквивалентом счастья. Он отсыпался до обеда, на который его разбудил все тот же кто-то (клерки называли его господином Мушиным, и Руфус сам не заметил, как стал поступать так же) и после которого в сон уже не клонило. Руфус заглянул в комнату с картотекой, проверить, нет ли чего нового во входящих - лучше сразу ими заняться, чем дожидаться, пока дел накопится слишком много. Там он снова увидел того человека, кто первым показал ему особенности местного делопроизводства. Он задумчиво что-то искал в ящике под литерой «К». Прочие клерки держались от него подальше, склонившись над своими столами. Не совсем понимая, чем вызвано такое их поведение, Руфус поздоровался с присутствующими.
-Вам помочь, сэр? - предложил он, заметив, что литера «К» вызывает у человека столько же вопросов, что и расчеты господина Круглобока.
-Это было бы очень любезно - кивнул тот - Мне нужен господин Кимбер из «Кибмер и Гостеди»
Руфус бегло пробежал пальцами по карточкам, пока его наметанный глаз не зацепился за нужную. Вытащив ее, он передал ее собеседнику.
-Возьмите, сэр
-Спасибо. Вы расторопны, господин Стукпостук, насколько я могу судить.
-Не слишком, сэр - отозвался Руфус, не видевший ничего ужасного в том, чтобы говорить правду незнакомому человеку.
-Хотели бы работать здесь?
-Здесь неплохо, но бардак полнейший.
-Вот как? - читая карточку, человек, стоя на фоне окна, повернулся в профиль. Руфус хотел было задвинуть ящик, но не донес руку: застыл на месте. В профиль он этого человека узнал.
-О, боги… - севшим резко голосом прошептал он - Простите, ваша светлость…
Лорд Витинари поднял взгляд от карточки и поглядел на собеседника немного удивленно.
-Простить? За что же?
-Я не узнал вас.
-Не знать патриция в лицо еще не преступление, господин Стукпостук. Идемте-ка - он направился к двери, сделав клерку знак следовать за собой. Руфуса проводили опасливо-сочувствующими взглядами.
Патриций привел его в Продолговатый кабинет, в котором имел обыкновение работать. Устроившись за столом и кивнув клерку на стул напротив, он сложил руки перед собой, соединив кончики пальцев. Руфус осторожно опустился на стул, мысленно кляня себя последними словами. Их он приберегал для особенно хитрых шестерок и восьмерок, однако цифры того не стоили, определенно...
Боги, он каждый день видел это лицо, повернутое в профиль, видел на каждом чертовом долларе, и умудрился не узнать. Ладно, быть может, скорпионы в его яме окажутся не слишком жестокими…
-Вынужден, боюсь, повторить свой вопрос еще раз - произнес лорд Витинари - Так как предыдущий ответ от меня ускользает. Итак, хотели бы вы остаться работать здесь?
-Ваша светлость?..
-Да?
Взгляд Витинари говорил, что одно только обращение, пусть и максимально вежливое, не является ни в коей мере ответом. Руфус сделал над собой некое усилие, заставив разум шевелиться.
-Да, сэр. Я бы с радостью остался для работы здесь.
-Почему? - задал новый вопрос Витинари
-Потому что я могу это делать сэр, и, как мне кажется, смогу делать это хорошо.
-Хороший ответ - кивнул патриций - Что ж, так или иначе, но мне нужен секретарь. Вы подходите мне, и, если я верно понял вас, я вам так же подхожу. Поправьте, если я ошибаюсь.
-Секретарь?.. - Руфус почувствовал, что потерял нить беседы - Сэр, я, наверное, неверно вас понял…
-Уверяю вас, совершенно верно.
-Почему я? - глупо переспросил он, прекрасно отдавая себе отчет в том, что городит одну нелепость на другую. Но, кажется, патриций отнесся к его нелепостям довольно серьезно.
-Что ж, одна из причин в том, что вы сами этого не хотели - задумчиво произнес он - Вам знакома теория обязательной профпригодности?
-Не уверен, что слышал о ней, сэр.
-Она утверждает, что каждый человек на что-нибудь да годится, и главное, это понять, на что именно. Что каждый человек на своем месте будет прилагать максимум усилий, для того чтобы выполнить свою работу наилучшим образом - в том случае, если он находится на своем месте.
Руфус тщательно обдумал услышанное.
-Мне это кажется разумным, сэр - осторожно ответил он
-Мне тоже. После печального инцидента с покойным господином Воунзом мне пришлось искать ему замену, и, по причине занятости этим вопросом, я выпустил из внимания многое из того, чего выпускать не должен был. Ну да вы сами имели возможность ознакомиться в последние несколько дней…
Витинари кивнул на стопку документов, в которых Руфус без удивления узнал те самые злополучные отчетности, которые он привез из своей (бывшей?) конторы. Кое-где на них виднелись аккуратные пометки его светлости.
-Городу нужен правитель, а тому, в свою очередь, необходим секретарь - развил свою мысль дальше Витинари - Полагаю, вы не станете вызывать дракона?
-Мне бы такое и в голову не пришло - честно отозвался Руфус. Образ Мередит маячил перед ним, как некий ужасный призрак.
-Это вторая причина, по которой я остановился на вашей кандидатуре. Что же до третьей… вероятно, вы слышали, что патриций Анк-Морпорка следит за каждым его жителем, и знает о нем едва ли не больше самого жителя. Разумеется, это полная чушь, вполне достаточно знать о человеке его имя и род занятий, из этого можно вывести и все остальное. Кто бы мог быть хорошим клерком? Тот, кто обучался им быть. Обучался, я имею в виду, с самого начала своего пути. Научиться работать с картотекой можно. Но научится не забывать о мелочах… - Витинари посмотрел на собеседника и тот, как ни старался, не испытал соответствовавшей бы случаю не уютности.
-Это по вопросу, почему именно вы. Из плюсов этой должности: хорошая оплата, и хорошая осведомленность. Из минусов: покушения, интриги, заговоры, и, опять-таки, хорошая осведомленность. Так что подумайте хорошенько, господин Стукпостук.
-Я подумал, сэр.
-Что ж. Тогда жду вас завтра к восьми часам в этом кабинете.
И патриций склонился над очередной бумагой, так, словно только что не произошло ровным счетом ничего значительного. Руфус тихо поднялся и вышел.
На улице все еще царствовал туман. От дворца до дома было довольно далеко, но оно и к лучшему: есть время подумать.
Мередит одарила его недовольным взглядом, но ничего не сказала. Она была занята - отчитывала Ферда за то, что он все же провалился на географии. И, так как хотя бы на ужин она не подавала яичницу, можно было считать семейную неурядицу исчерпанной. Яичница этого, тем не менее, не забыла - она улыбнулась Руфусу утром, и он неожиданно понял, что видеть этого издевательства больше не может. Семейный завтрак, это, разумеется, прекрасно, но не тогда, когда ты готов на тяжелое преступление во имя овсянки…
Первый, кого он увидел с утра во дворце, был Руперт - он вышагивал, будто бы неся караул, по вестибюлю. Заприметив знакомое лицо, Руперт кивнул
-Хо, доброе утро! - поприветствовал он людей в радиусе пары миль громогласным басом - Ранехонько ты!
Руфус пожал плечами. В его представлении, лучше было рано, чем поздно, и он не намеревался этого обсуждать. Возможно, Руперт бы отпустил еще одно замечание, но вместо этого он обернулся в сторону лестницы. По ней, совершенно теряясь на ее великолепном фоне, спускался господин Круглобок. Он кисло поглядел на Руперта, и недоуменно - на Руфуса.
-Доброе утро, сэр - произнес язык последнего прежде, чем он задумался над своими действиями. К некоторым вещам мы действительно привыкаем слишком сильно.
-Утро - кисло отозвался Круглобок, смешивая собеседника подозрительным взглядом - Кто успел, тот и съел, да? - он прошел мимо. Руперт дернул усом ему вслед.
-Простите, что? - опомнился Руфус, увы, слишком поздно, чтобы было кому задавать вопросы
-Это он о секретарстве - пояснил Де Словв доходчиво - Думает, ты занял его место, ну, то, на которое он метил.
-Я? - пораженно отозвался Руфус - Да я даже не знал, что…
-Зато я знал - перебил Руперт - У меня от его светлости были точные указания. У этого господина на вчера была назначена встреча с городской Стражей, чтобы он не мешал его светлости беседовать с тобой.
-Так это что… все было… подстроено?
-Ну ты и словечко подобрал… - покачал головой Руперт - Хо, подстроено! Так рассуждать, то можно дорассуждаться до того, что весь Анк-Морпорк подстроен его светлостью. Как иначе, по-твоему, можно управлять этим местом, если все время не держать руку на пульсе? Ну, давай, не стой с открытым ртом. Его светлость уже о тебе спрашивал.
Руфуса немедленно как ветром сдуло. Работа - это такая штука…
Впрочем, беседа о его «запозаднии» откладывалась на неопределенное время - у лорда Витинари был посетитель. Он выглядел надменным, если только можно выглядеть надменно с размазанным по лицу бананом.
-Я требую, чтобы это немедленно прекратилось! - надрывался он. Патриций рассеянно вертел в руке карандаш.
-Господин Низз, это даже смешно - вздохнул он - Какие санкции мы можем предъявить библиотекарю, если он находится на своей территории? Вы не вписали выбранную книгу в формуляр - чего же вы еще хотели-то?
-Надо было давно запретить этой обезьяне работать в Незримом Университете!
-Он не обезьяна, а примат - скрупулезно поправил патриций - И со своей работой справляется отменно, в отличие от многих более именитых граждан. К моему сожалению.
-Это что, намек? - подозрительно сощурился посетитель
-Намек? О, уверяю, я даже не пытался намекать на что-либо - заверил его патриций. Он постучал согнутым пальцем об угол стола - Руфус вспомнил, что он делал то же самое и вчера, просматривая документы. Это обычно значило, что документы подошли к концу. Стараясь держаться на расстоянии от раздраженного Низза, он принес новую стопку из лотка входящих и занялся сортировкой.
-Как бы там ни было, а это - попустительство животной природе, этого… библиотекаря. Вот так-то!
-Он и есть живая природа, господин Низз - заметил патриций - Так как, как вы недавно сами верно подметили, является орангутангом. Нельзя же осуждать орангутанга за то, что он ведет себя как орангутанг. Это немедленно доказало бы, что обвинитель не в своем уме. Но ведь к вам такой прискорбный диагноз не относится?
Низз замялся, но лишь на мгновенье. Мгновенья, впрочем, хватило патрицию, чтобы уткнутся в очередную бумагу. Это выглядело так, словно он закончил беседу и уже успел о ней позабыть.
-Я этого так не оставлю! - заявил напоследок Низз, разворачиваясь к двери
-И тебе всего хорошего, господин Низз - отозвался рассеянно лорд Витинари - Господин Стукпостук, пожалуйста, проводите лорда Низза…
Руфус так и сделал. В приемной перед Продолговатым кабинетом лорд Низз смерил его ненавидящим взглядом - он относился к тому типу людей, которые не переносят, когда кто-то становится свидетелем их унижения.
-Вам одолжить платок, сэр? - поинтересовался Руфус, ибо эта мысль преследовала его недоступно на протяжении всего разговора.
-Ты, видимо, не знаешь, кто я такой? - недобро сощурился Низз
-Знаю - отозвался Руфус, уже однажды наступивший на эти грабли, и не далее, как вчера - Вы глава Гильдии Наемных Убийц.
-Вот именно. И не забывай об этом!
-Слушаюсь, сэр.
Он открыл перед главой гильдии дверь, но тот вырвал ее, для того, вероятно, чтобы ею хлопнуть напоследок. Руфус вздохнул и закрыл ее аккуратно, чтобы не возникало сквозняков. Когда документы порхают по всей комнате, это не способствует рабочему процессу.
-Доброе утро, Стукпостук - приветственно кивнул ему Витинари, когда клерк вернулся - Мне понадобятся некоторые данные из картотеки…
Это было интереснее, чем пересчитывать деньги. Скажем так, финансы - это всего лишь один кубик из всего города, а теперь таких кубиков было много. Целый конструктор. И их можно было по-разному строить. И от порядка многое зависело. Это было намного лучше эльфов и единорогов. Честно.
С лордом Витинари было намного проще, чем с его предыдущими сотрудниками - в первую очередь потому, что он хотя бы знал, чего хочет. Он знал предел твоих возможностей, знал, чего ты делать действительно не умеешь, и никогда не путал одно с другим. Если он хотел ответа на вопрос - он задавал тебе этот вопрос, а не ждал, когда на тебя снизойдет озарение, и ты сам догадаешься озвучить свою позицию. И если ему нужно было от тебя, чтобы ты что-нибудь сделал - он просто обставлял все так, чтобы ты это сделал, и, зачастую, не всегда даже догадываясь, кто за этим всем стоит. Он не тратил времени на то, что Руфус никогда не понимал - получасовое распитие чая с обсуждением своих домашних, например. Он действительно работал.
Есть люди, которые боятся работы. Им, лишь бы чем заниматься - лишь бы ничем не заниматься. Пока они в свободном порядке разгребают листья граблями, все чудесно, но стоит их нанять на это, и они дремлют в обнимку с граблями по полдня, потому что это работа, а от нее стоит увиливать всеми силами. Есть люди, которые существуют ради работы. Они не мыслят без нее себя, и почему-то считают, что если будут работать больше, то добьются чужих уважения и признания. Это не так - чем больше они вкалывают, тем презрительнее к ним относятся прочие люди. Иногда таким все равно - лишь бы дали работать и дальше.
Патриций не относился ни к первому типу, ни ко второму. Он полагал, что выполняет эту работу попросту потому, что прочие делают ее хуже. Его конечной целью являлось функционирование города, что обычно означало другими словами: не удовлетворенная ни одна из целей Гильдий. Невозможно сделать так, чтобы выиграл каждый. Однако вполне можно сделать так, чтобы каждый немного проиграл. Лорд Витинари не становился ни на чью сторону, кроме своей собственной - у него была цель, и он к ней шел, предоставляя прочим думать о нем, что им заблагорассудится. Они и думали. Люди боялись его, и недолюбливали, или - если знали лично - просто мечтали убить. С одной стороны за то, что он был умнее их и они не чувствовали привычного превосходства над собеседником, которое могло бы в другом случае дать их положение в обществе. С другой потому, что не могли добиться своих целей, потому как эти цели редко когда способствовали благу целого города. Витинари словно бы видел картину целиком. Он словно бы заранее знал, к чему приведет то или иное действо, и поддерживал то стражу, то их противников, то одну Гильдию, то другую - потому как это работало на равновесие. И к вящему процветанию города, разумеется. Сидя за своим столом, через который протекали все бумаги, из которых об этом можно было узнать, Руфус видел эту самую картину - возможно, не с той же высоты, но хотя бы понимая, что она там есть. Он проникся искренним уважением к человеку, который не добивался личностных целей, а просто действительно выполнял свою работу. Так же, как прочие грузят уголь, или строгают дерево.
Руфус знал, что людям часто приходит в голову странная мысль как-то относиться к окружающим: хорошо или плохо - и приходит эта мысль обычно тогда, когда он сравнивает, насколько человек похож на него самого. Он не относился к людям никак - возможно потому, что не видел в этом никакого смысла. С людьми можно сотрудничать, или можно сотрудничать против них, однако… относится? Они не являются друзьями или родственниками, так чего ради? Да, можно уважать чужие деловые качества или не соглашаться с подходом… Но относится личностно? С его точки зрения это было бы неразумно.
Эта нынешняя работа нравилась ему больше предыдущей. Можно было не отвлекаться на…ненужное. Он никогда не знал как разговаривать с людьми, не понимал, чего они хотят от него и обычно просто старался не приближаться к ним без лишней необходимости. Люди могли задавать вопросы, ответы на которые им были на самом деле не нужны. Например «Что ты об этом думаешь?» на самом деле зачастую означало «Согласись со мной». Если спрашивал лорд Витинари, то ему действительно было важно знать, что ты ответишь. Для чего, и как он с этим поступит - это второй вопрос. Но факт оставался фактом.
Руфус давно подозревал, что вопрос управления не сводится к подписыванию нескольких бумажек для формальности. Это намного более сложная задача, включающая в себе множество других задач поменьше, и способность помнить о них всех и сохранять баланс так же вызывала у него заслуженное уважительное восхищение. Он никогда ничего не имел против процветания родного города. И сейчас, имея насущную возможность быть причастным к оному, старался, как мог. Патриций и это понял. Он пояснял многие вещи секретарю - для того, чтобы тот мог с ними работать - и в силу того, что ему было интересно узнать чужое мнение. Интересно - не потому, что он не мог бы предположить его, но потому, что обычно люди отвечали ему не то, что думали. А то, что, как им казалось, он хотел бы услышать, или то, что - как, опять же, им казалось - они должны были бы сказать. Руфус говорил то, что он думал, затем что его об это спрашивали, и по-настоящему не мог понять, почему так же не поступают прочие. К чему запутывать ситуацию, если она и так не ахти?
А еще патриций спрашивал его мнение возможно и по той причине, что ему приятно было говорить с человеком, который относится к нему с уважением не потому, что перед его фамилией стоит слово «лорд», и не потому, что по первому его слову его могут отправить в яму со скорпионами, а просто потому что находит собеседника достойным уважения за все, что тот фактически совершил или совершает. Люди могли признавать, что патриций умен - оттого, что они не смогли обмануть его, или что он хитер - оттого, что не смогли его перехитрить, но мало кто признавал, что он делает правильные и нужные вещи. Признавал не единомоментно, но каждый день. Не на словах, но присоединяясь к этому, и стараясь делать свою часть работы так же хорошо.
Это напоминало шахматную партию, в которой черные и белые фигуры постепенно смешиваются на доске, проходя все глубже на территорию противника. Последним ходом этой партии стал вопрос, заданный его светлостью в один из вечеров, не отличающийся от прочих:
-Стукпостук - задумчиво начал он, останавливаясь, по своему обыкновению у окна и закладывая руки за спину
-Как ты полагаешь, я тиран?
-Частным образом нет, сэр - отозвался тот, убирая со стола - Но глобально да.
-Что ты имеешь в виду?
-Я хочу сказать, сэр: к вам каждый день приходит множество людей со своими проблемами, и в решении этих вопросов вы не проявляете тирании, однако, когда дело идет о чем-то крупном и глобальном, то вполне.
-И что ты по этому поводу полагаешь?
-Я считаю это разумным, сэр.
-И почему же?
Патриция и его секретаря разделяло добрых четверть века и масса событий, успевших произойти в небедной ими жизни лорда Витинари. Руфус провел большую часть своей в четырех стенах, скрипя пером. Тем не менее, вопрос был задан, и задан не для проформы.
-Потому, сэр, что если позволить людям делать то, что они хотят, ничего по-настоящему сделано так и не будет. Они не способны объединятся вокруг идеи, потому что каждый думает относительно нее что-то свое, не похожее на других. И отстаивать будет именно свое виденье. Даже только ради того чтобы попусту настоять на своем, не задумываясь о конечном результате.
-Вот как? - Витинари отвернулся от окна и с интересом поглядел на собеседника - А ты знаком с системой управления Эфеба?
-Да, сэр. Я читал о ней.
-Тогда что ты скажешь об их идее демократии?
-Сэр, их собственный философ Деймосфенн пишет, что демократия - «это власть большинства, а большинство никогда не бывает лучшим».
-Следовательно, ты оправдываешь тиранию?
-Если вы все еще имеете в виду себя, сэр, то ваша тирания довольно умеренна. Люди знают, что не должны выходить за рамки, а вы, в свою очередь, тоже это знаете. Если одна из сторон забывает о рамках, другая не может не отреагировать. Это все равно что качнуть одну чашу весов - она обязательно потянут за собой и вторую.
-Что ж, эту точку зрения, вне всяких сомнений, стоит обдумать.
Патриций снова отвернулся к окну. Тема была закрыта. Он услышал то, что хотел услышать, то есть правду. Сделал на основании нее какие-то сугубо свои выводы. Лишь заметил напоследок:
-Знаешь, Стукпостук, сейчас многие поговаривают о войне с Клатчем. Ты слышал об этом?
-Да, сэр.
-Что скажешь?
-Мне кажется, войны не будет, сэр.
-М?
-Вы ее не хотите.
-О. Если уж о том зашла речь, принеси мне последнее письмо серифа. Я подумаю над ним еще немного.
И секретарь принес. До конца дня Витинари не вызывал его, занятый вопросами политики с Клатчем, и, когда Руфус уходил домой, патриций все еще сидел за столом.
В последующие дни город шумел. Он бурлил, как забытая на плите кастрюли, и точно так же плевался крутым кипятком. Война! Это слово звучало везде. На всех улицах, в любой лавке или пабе, в каждой конторе, в каждой мастерской. Война! За честь и свободу, и маленький никому не нужный островок Лешп.
Война.
Мередит тоже много говорила о войне. Она судачила о ней с соседками, щеголяя специфическими знаниями, почерпнутыми из все тех же книг, она убеждала с приятельницами, она агитировала даже за столом вовремя ужина. Иногда Руфусу казалось, ей даже хотелось, чтобы с ней спорили - это дало бы ей право пригвоздить спорщика к позорному столбу и долго хлестать своими аргументами. Но все только соглашались, что война необходима и что их долг не ударить в грязь лицом, а что до Руфуса, то он предпочитал отмалчиваться. Что толку переубеждать человека, который не желает вас слушать? Да что там - он даже услышанным быть не желает, он желает говорить - и в этом его самоцель.
Осознав, что на агитационном поприще ей не хватает противников, Мередит стала звать гостей. Разумеется, первой была госпожа Грохот, однако с ней Мередит быстро разделалась, и стала нетерпеливо подыскивать следующую жертву.
Тут у Ферда случился день рождения. Намечалось быть большинство их родственников, и, пока сам именинник будет носиться по улице и запускать воздушного змея - он давно его хотел - Мередит им всем тут устроит.
К вечеру они все были в сборе - Тетушка Эйприл, дядя Рой, сестра мужа Мередит Джосси, трескуча маленькая особа, бабуля Маргарет со своим котом и очень дальние кузены, братья с незапоминающимися именами, допущенные в круг избранных Мередит потому, что были близнецами.
-Мы должны оказать!... - прокашлявшись, начала Мередит, однако ее перебила Джосси:
-А там салата не осталось?
-Салат, дорогуша, вредит фигуре - наставительно проскрипела бабушка Маргарет
-Ба, фигуре вредит сладкое, а это же капуста!
-Не спорь со мной, дерзкая девица, слушай, что говорят старшие и поменьше высовывайся. Даже котик поумнее тебя будет… Да, мой славный?
Кот издал слабый булькающий звук. Он переел. Вернее, его перекормила хозяйка. Мередит бросила на кота сердитый взгляд - по ее мнению, тому досталось слишком много гуся.
-Мы обязаны… - попробовала она еще раз
-О, обязанности - вздохнул дядя Рой - Вечно одни обязанности! Мы так замечательно проводим время, к чему о них вспоминать? Ты не поймешь, ты женщина, и не ходишь на службу…
-Ты, можно подумать, ходишь! - ядовито заметила тетя Эйприл, препарируя отбивную. Она с такой яростью возила ножом по тарелке, будто та нанесла ей личное оскорбление, причем сделала это лет двадцать назад и тетя Эйприл ничего не забыла, выхоливая план мести.
-Я торговец - с нескрываемым достоинством отозвался дядя Рой - Мне и не нужно ходить, но я при деле… - он огляделся в поисках поддержки, однако братьев он знал слишком плохо - о них вообще мало что знали, кроме того что они торгуют лесом - а муж Мередит снова похрапывал. Поэтому он обратился к последнему за этим столом мужчине, в надежде на понимание.
-Ты-то знаешь, - обернулся он к Руфусу - что такое каждый день от звонка до звонка быть на месте, а?
Мередит фыркнула. Не было способа разозлить ее быстрее, чем напомнить о чем-то таком скучном.
-Он клерк - отозвалась она таким тоном, словно это было последнее, чем мог заняться человек. В принципе, так в ее представлении и было.
-О, эти маленькие хитрые бестии! - погрозила костлявым иссохшим пальцем бабушка Маргарет - Вечно так и норовят!..
-Что норовят, ба? - рассеянно отозвалась Джосси
-Норовят, дерзкая девица, еще как!
-Не знаю, ба, у нас в «Отведай яств» тоже есть клерк и он ничего так парень, только с ним скучно…
-Такие люди - Мередит поджала губы - Никогда не имеют дела ни с чем интересным. Да, дорогой?
-Хр-р…
-Я сказала - ДА, ДОРОГОЙ?
-Дададададахрррр…
Дядя Рой выглядел смущенным. Он был из тех людей, кто всегда ходит в подтяжках и с трубкой, мнется в больших компаниях и тщетно пытается сохранить остатки газона под окном. Как быть с Мередит он не знал. Он бросил вопросительный взгляд на тетю Эйприл. Та покончила с казнью тарелки, и отложила нож и вилку в сторону с угрожающей медлительностью. Увы, с той же медлительностью двигался и ее мозг. Она слышала большую часть разговора, однако эта бОльшая часть была вовсе не тем, что говорил дядя Рой.
-Они просто нужны - заметила она - Чтобы делать все. Пока мы живем, они все делают.
Мередит победно поглядела на собравшихся.
-Именно! Они не живут. Им никогда не достается ничего интересного. Руфус! Прекрати читать за столом!
Он опустил книгу и поглядел на сестру поверх очков. Названия книги ей бы тоже лучше не видеть, подумал он. Боги, ну зачем нужно быть такой шумной… Мередит было нужно, чтобы ее слушали, или, хотя бы, делали вид. Он обычно неплохо делал этот вид, но сейчас мысли его были довольно далеко.
-Женить тебе его надо, вот что. - Неожиданно заявила бабушка Маргарет.- Женитьба, она из мужчины человека делает.
-Вот уж вряд ли. - Пророкотал один из братьев. - У нас в конторе клерков хватает, половина с женами, а отличить их все равно не выйдет. Сколько их у нас, Боб, двадцать?
-Восемнадцать - отозвался Боб - Вместе с… как звали того парня, который в последний месяц ездит от нашего имени в Щеботан?
-Том? - рискнул предположить его брат.
-Нет, не Том, но тоже что-то такое, короткое и простое… Грегори?
-Ничего себе, короткое…
-Просто уйди с этой работы, и все. - Пожала тощими плечиками Джосси. - Это же скучно, целый день возится с буквами и цифрами.
Джосси скверно училась в школе, но не потому, что была глупа, а потому, что обстреливать одноклассников жеваной бумагой было интереснее письма и счета. Все, что требовало более чем полуминутного сосредоточения, считалось ею скучным.
-Спасибо, нет - покачал головой Руфус. Он уже приловчился читать опущенную книгу. Мередит пока этого не заметила. Что ж, это застолье продлится еще около часа, а потом можно будет, не нарушая правил приличия, уйти к себе.
-Сейчас настали другие времена - посетовал дядя Рой - Да, другие. Раньше люди знали цену слов, а теперь везде всякие новомодности. Нет, парень, на таком месте тебе ничего не светит… - и он вздохнул, угнетенный собственными мыслями. В это время снаружи донесся стук колес по булыжной мостовой. Стайка мальчишек, до того времени запускавшая змея, бросилась в рассыпную, но один задержался, сматывая катушку. К нему и обратился кучер. Мальчишка отдал ему катушку и припустил к дому. Дверь хлопнула.
-Мам! - в комнату влетел запыхавшийся Ферд - Мам, там… там!...
-Да, милый? - раздраженно отозвалась Мередит - Что там еще?
-Мам, там… Короче… - он перевел взгляд - Начальник хочет видеть дядю Руфа немедленно…
-Что? - возмутилась Мередит - Сейчас я ему все выскажу!
-Не надо мам! - очень живо запротестовал Ферд - Поверь, ты не хочешь этого делать!
-Это еще почему?
-Как ты будешь готовить нам завтрак, сидя в яме со скорпионами, мам? - не по годам рассудительно вопросил Ферд. Мередит открыла, было, рот для резкой отповеди, но так и застыла. До нее дошел смысл слов мальчишки. И пока она молчала, Руфус прошел мимо нее, пользуясь моментом тишины.
На улице действительно стояла черная карета. Кучер лукаво дернул усом - это был Руперт. Он держал катушку, а на бечевке вверху трепетал змей в виде дракона.
Дверца открылась.
-Вечер добрый - кивнул ему лорд Витинари
-И вам так же, сэр. Чем я могу помочь вам?
Патриций улыбнулся и поглядел куда-то поверх головы Руфуса.
-Я вижу, что оторвал тебя от чего-то.
-Право, сэр, это подождет. - Чистосердечно заверил его секретарь. Патриций снова поглядел на него.
-Мне придется уехать из города. - Сообщил он. - Это неофициальный вояж, то есть, о нем не знают.
-Должен ли я отправиться с вами?
-Нет-нет, я бы наоборот настаивал, чтобы ты оставался здесь. Лорд Ржав сейчас очень заметная фигура и будет часто бывать во дворце. Мне бы было проще разобраться в ситуации, если бы ты по прежнему занимался документами, пока лорд Ржав - губы патриция тронула легкая улыбка - разбирается с армией. А кроме того - он обернулся куда-то вглубь экипажа но быстро выглянул снова
-Я бы хотел попросить тебя приглядеть за Ваффлзом.
-Конечно, сэр - Руфус принял на руки маленького и очень сердитого жесткошерстного терьера. Тот недоверчиво обнюхал его, признал, и только недовольно фыркнул. Ему не хотелось расставаться с хозяином.
-Благодарю тебя. Что ж, если с этим все, не смею тебя более задерживать. Я вернусь через несколько дней.
-Удачной дороги, сэр
-Спасибо, Стукпостук. Руперт, отдай змея господину Стукопстуку и поспешим дальше.
Руперт снова дернул усом, и Руфус, поудобнее перехватив пса, забрал у него катушку. Из-под его локтя немедленно вынырнул Ферд и завладел ею - он высунулся на улицу, имея этот благовидный предлог. Руфус сделал шаг назад. Черная карета тронулась с места. Он поглядел ей вслед и повернулся к дому.
Они стояли на пороге. Все. Он не знал, как у них это получилось, но они это сделали. И смотрели.
-Я могу пройти? - поинтересовался он
-Что это было? - опомнилась Мередит - Это же был лорд Витинари, нет? Я узнала профиль!
-Да, Мередит, а теперь отойди, пожалуйста. Мне не хочется, чтобы Ваффлз простудился.
Она нехотя отошла. И тут, будто о чем-то вспомнив, резко повернулась к сыну.
-Фердинанд!
-Да, мам? - слишком быстро ответил тот, сматывая бечевку
-Ты сказал… как же ты сказал? А, да - что начальник хочет видеть Руфа!
-Да, мам, он сказал, не буду ли я так любезен позвать его секретаря, ну, я и подумал…
-Секретаря?
Руфус возвел глаза к потолку. Ему это все начинало надоедать. Он знал, что нормальным людям это надоело бы еще час назад, когда разговор только начался, однако ему терпения было не занимать.
Он прошел мимо притихшей родни, поднялся по лестнице, и опустил Ваффлза на полу своей комнаты. Пес немедленно все обнюхал, облюбовал себе угол и устроился там со всем доступным комфортом. Руфус покачал головой. Он знал этого пса, и он знал его хозяина. Это действительно была очень срочная и важная поездка.
Он спустился вниз всего однажды: забрать кости от обглоданного гуся. С костями у Ваффлза были особенные отношения.
-Почему ты не говорил? - немедленно напустилась Мередит
-Потому что ты сама запретила разговоры о работе за столом.
-А вне стола?
-Вне стола мы почти не разговариваем. Особенно о моей работе. Да и какая разница? Я все равно остаюсь - он усмехнулся - клерком.
-Да, но… - глаза Мередит забегали - Но…
-Ты хочешь сказать, что это разные вещи, дворец и моя контора? Так вот - нет, ничуть. Что там бумажки, что сям. Никакой разницы. Так что, думаю, говорить не о чем. У нас есть ненужная миска?
-Да, под мойкой…
-Прекрасно.
Спустя десять минут Ваффлз урчал над костью, а Руфус спокойно забрался с ногами на засланную постель и открыл книгу на закладке. Что-то подсказывало ему, что так, как прежде, уже никогда не будет.
Он ошибался.
На завтрак была яичница. Он как раз вернулся с прогулки с Ваффлзом, когда почуял ее еще с порога. А госпожа Хлепп, дворцовая кухарка, так чудесно умела варить овсянку…
-Я выйду пораньше - сообщил он, оставив Ваффлза дремать в облюбованном им углу. И, с чувством глубокого удовлетворения от того, что хоть когда-то причастность к государственным тайнам сыграла ему на руку, добавил:
-Его светлость не любит, когда я опаздываю.
-О, конечно! - закивала Мередит. Она проводила его настороженным взглядом, как будто быть лордом Витинари было своеобразной болезнью, и патриций мог заразить ее брата какими-нибудь своими чертами. Конечно, Руфус скорпионов не разводил, но мало ли…
Во дворце было шумно. Намного более шумно, чем он привык. В нем прибавилось людей в мундирах. В нем прибавилось людей, отдающих приказы. Крысиный зал стал центром подготовки военной кампании. Но канцелярию никто не трогал - для людей в форме клерков не существовало, как и для Джосси. Все они были в чем-то Джосси, и Руфус им за это был благодарен. Чем бы не занимались они, лишь бы не мешали ему работать.
Лишь один раз его побеспокоил человек при оружии - это был Руперт де Словв.
-Хо, попрощаться зашел - кивнул он - Сегодня на фронт!
-Ты уверен, что это необходимо? - поднял брови секретарь - То есть, я понимаю, долг и честь и все прочее, но ты же понимаешь, что…
-Мое дело не понимать, парень! Мое дело - это отвечать на призыв своей родины, когда она в полной заднице! - он хлопнул огромной лапищей по эфесу меча - Ты тут главное дракона не вызывай! - подмигнул он
-Почему все мне все время твердят о драконах?
-Да потому что того дракона вызвал Воунз, чтоб ему и на том свете пусто было! - буркнул Руперт- Неужто не слышал?
И Руфус припомнил, что вроде бы да, слышал, но тогда ему было безразлично, кто это сделал. Тогда он не был знаком с лордом Витинари, и не знал его. А теперь у него просто в голове не укладывалось, как можно было знать его и настолько подвести.
-А долго он… Служил на… Этом месте? - поинтересовался он осторожно
-Не знаю - пожал могучими плечами Руперт - Я тут только последний год. До этого в почетном Щеботансоком полку служил.
-А до него? - продолжал Руфус, осененный внезапной мыслью. - Кто был до него? Неужели за столько лет здесь не было человека, который задержался бы дольше, чем на пару лет? И все они… - он поглядел на собеседника, но тот только продолжал дергать усом.
-Все они подводили его светлость, и он… ждет… что я сделаю то же?
-Я вот что тебе скажу, парень - отозвался Руперт. Он хотел, было, похлопать собеседника по плечу, но передумал, сравнив размеры.
-Лорд Витинари разумный человек. Он знает, что люди бывают предателями, но пока они делают то, что ему нужно, он как будто не обращает на это внимания.
-Да, но это же… неприятно… - покачал головой тот - Работать с кем-то несколько лет, а потом узнать, что он… предатель?
-«Приятно»? - переспросил Руперт - Хо, сказанул же ты! Приятно! Кто тут думает об этом? Может, его светлость, а? Или думаешь, он от Ваймса в восторге? Не видел Ваймса?
-Видел. И слышал - он имеет привычку колотить в стену приемной, а за ней картотека, где обычно работаю я
-Ну, тогда дальше сам сообразишь. Это политика, парень. На такой службе люди гниют. Как Воунз. Начинают думать - эй, а неплохо бы и мне устроится поближе к пирогу - понимаешь?
-Нет.
-Ну, значит, еще поймешь.
-Нет!
Руперт все же похлопал его по плечу - очень осторожно.
-Мы поговорим об этом через пару месяцев - произнес он - А пока бывай, не поминай лихом.
И, широко расставляя ноги, он зашагал по коридору, отмахивая левой рукой, словно на марше.
Больше Руфус никогда его не видел. Руперт де Словв погиб в одной из глупых стычек в пустыне, пока два государства (не без помощи упомянутого Ваймса) выясняли, что они не желают воевать по-настоящему. Эти события и правда заняли всего несколько дней. Три или четыре дня, которые для Руфуса прошли так же, как и все предыдущие - в картотечном помещении - и чередовались систематическими выгулами Ваффлза и яичницей.
Затем в город вернулись люди, и, вместе с ними, и шум. Прокатился слух о возвращении армии домой. Решив, что, в общем-то, история закончилась, Руфус привел в порядок стол в Продолговатом кабинете и убрал последствия заседаний лорда Ржава из Крысиного зала. Услышав шум снаружи, сделал вывод, что во дворец вернулись его обычные обитатели, вместе с, собственно, патрицием. Он не обманулся в своих ожиданиях. Народу явилось столько, что Крысиный зал едва их вместил. Они собирались и собирались, текли бесконечным потоком, и переговаривались, а патриция все не было. Наконец, по опустевшему уже коридору послышались шаги. Руфус выглянул на них.
-О, сэр! - обрадовался он. - С возвращением. Простите, - заметил он кое-что. - Но почему вы в…наручниках…сэр?
-Я арестован. - Улыбнулся ему лорд Витинари. - За государственную измену. Я ничего не путаю, командор?
-Не путаете. - Буркнул стоящий у него за спиной стражник.
-И меня собираются судить - закончил лорд Витинари, все еще с улыбкой. Руфус выглядел ошарашенным.
-Но они не могут… - начал, было, он.
-Они, парень не могут, зато я - могу! - рявкнул Ваймс. - Потому что мы подписали чертову капитуляцию!
-Мы проиграли, сэр?
-Мы сдались - поправил его лорд Витинари - Сохранив, тем самым, ресурсы и время. А сейчас мы будем его терять… Будь добр, через час зайди ко мне, я с интересом прочту твой отчет.
-Через час тебя повесят, такими-то темпами! - буркнул Ваймс
-Посмотрим, командор. - Патриций кивнул Руфусу, и направился в Крысиный зал. Судя по всему, он был последним, кто туда вошел - командор тщательно запер за ними дверь.
Руфус запер свою, оперся о нее спиной и окинул уходящие вдаль полки полубезумным взглядом. Арестовать лорда Витинари? Что они себе думают вообще? Кто вместо него будет работать? Лорд Ржав? Руфус его видел. Он не был уверен даже в том, что этот человек умеет разговаривать не командами и думать без восклицательных знаков. Что они будут все делать без лорда Витинари? Грызться за место?..
Тем не менее, его светлость сказал приготовить отчет через час. Значит, его нужно написать. Повесят его, или нет, но он пока что патриций и значит, его слово - закон. Руфус направился к своему столу, где и взялся за перо.
Он настолько привык к такой работе и казенному языку, что слова ложись на бумагу почти без участия в процессе мыслей. Он машинально обмакивал перо в чернила, и писал - ровные гладкие строки, в каждую из которых было вложено души меньше, чем в поздравления на страшдественсикх открытках.
Часы неумолимо тикали. Секретарь смотрел на них примерно каждые несколько минут. Час. За час можно много чего успеть.
Наконец, минутная стрелка совершила полный оборот. Руфус дождался, когда она замрет на своем делении, встал, сложил уже написанное, и направился в Продолговатый кабинет, вполне осознавая, что тот может быть пуст, и осознавая не вполне, что он будет после этого открытия делать.
Но думать об этом ему не пришлось. Патриций сидел на своем месте.
-А, Стукпостук, - кивнул он - Заходи, ты пунктуален, это радует. Что у тебя?
Он молча положил свою писанину на стол. Патриций погрузился в чтение. Руфус ждал.
-Знаешь, что мне особенно нравится в твоих отчетах, - заметил Витинари спустя несколько минут - Можно не переспрашивать «неужели он действительно это сказал?». Я совершенно точно знаю, что ты ничего не придумываешь и не добавляешь от себя, а значит, это точно.
-Да, сэр.
-Что-то случилось? - оторвался от отчета патриций - Ты выглядишь нервным.
-Вы сказали, вас арестовали, сэр. Из-за капитуляции.
-Какой капи… А. О ней можно забыть. Капитуляция должна была состояться на Лешпе, а тот ушел под воду.
Руфус поднял взгляд. Очень тихо, так, что его бы не услыхали ни под дверью, ни под окнами, он спросил:
-Вы знали об этом, сэр?
-Я затопил его - спокойно отозвался патриций
Какое-то время они молчали. Руфус просто переживал несколько минут облегчения, от мысли, что все закончилось, и о повешенье более речи не идет. Патриций читал. Окончив, и отложив отчет в сторону, он потер переносицу и заметил:
-Что ж, думаю, помимо лорда Ржава, в городе были и другие неприятности. С ними, как я подозреваю, возни будет больше. Ты можешь принести все письма сюда, чтобы не задерживаться после службы.
-О, сэр, я с радостью помогу вам, если вы позволите.
-Вот как? Разве тебя не ждут дома?
-Уверяю вас, сэр, единственное место, где меня действительно ждут находиться здесь.
Гм, я, конечно, знаю о твоей прискорбной манере пропускать завтраки… - он испытующе поглядел на собеседника. Тот почувствовал, что необходимо как-то обосновать этот факт.
-Ну, госпожа Хлепп очень хорошо готовит, - наконец, нашелся он - в отличие от моей сестры.
-А сколько времени ты тратишь на дорогу?
-Примерно сорок минут в один конец, сэр.
-Тебе это не очень нравится, как я могу судить.
-Истинно так, сэр.
-Именно с этим связан факт того, что ты остаешься «в ночное дежурство» при первой же возможности?
-М, да, сэр.
-Понятно. Что ж, я полагаю, во дворце найдется свободная комната. Со всеми вопросами можешь обращаться к дворцовому кастеляну, ты его знаешь.
-Спасибо, сэр. - С трудом сдерживая улыбку, кивнул секретарь. - В таком случае я покину вас совсем ненадолго и быстро вернусь.
Патриций поднял одну бровь.
-Есть что-нибудь, чего нельзя решить даже стараниями господина Мушиного, Стукпостук?
-Ваффлз, сэр. Я заберу Ваффлза.
-Гм, конечно. Что ж, думаю, это не займет много времени. Но у нас и правда много работы, Стукпостук, поэтому я действительно жду тебя быстро.
-Именно это, сэр, я и имел в виду, когда вы спросили об ожидании.
Руфус вышел из кабинета, и поспешил к лестнице. Так уж и быть, он в последний раз проделает этот путь, и выслушает ворчание Мередит на прощанье.
У него есть дело, в котором он нужен.
Есть место, где его действительно ждут.
Есть человек, который ждет его.
И, видят боги, он не заставит ждать себя.
Назваине: Всегда за твоей спиной
Автор: Chiba Mamoru
Бета: ворд
Фэндом: Пратчетт Терри «Плоский мир»
Персонажи: Витинари\ Стукпостук, Ваффлз, куча разных канцеляристов
Рейтинг: G
Категория: Джен, Психология, Повседневность
Размер: Миди, 25 страниц
Дисклаймер: все принадлежит сэру Пратчетту
Описание:
Самое начало трудовой карьеры секретаря патриция, и те вехи, которые ему пришлось пройти, чтобы стать тем, кем он есть, и те, из-за которых он задержался на месте дольше прочих
1- Как дела?
Если капитан и пожалел через три
четверти часа о том, что задал этот вопрос, то
виду не подал. «Как дела на корабле» старпом
докладывал обстоятельно и аккуратно, не упуская
даже малейшей подробности.
(из фанфиков по Стар Треку)
Почему-то у многих людей яичница ассоциируется с улыбкой. Можно ведь, дескать, приготовить глазунью из двух яиц, изображающих чудовищные круглые желтые глазищи, и бросить туда сосиску, чтобы она поджарилась до состояния улыбки - сродни той, которой запуганная сверх всякой меры жертва льстиво одаривает своего инквизитора. Есть опасения, что иную улыбку при помощи пламени не выдавить.
Ну вот и весь этот кошмар почему-то считался отличным, питательным, поднимающим настроение завтраком.
Руфус ткнул вилкой желток и тот спружинил. Он не любил пружинящую яичницу. Если уж на то пошло, он никакую яичницу не любил. Есть нормальная овсянка, отличный завтрак, и он не видел причин, чтобы…
-Руф? - раздалось у него за спиной
-Да, Мередит? - безжизненно отозвался он
-Сколько раз я говорила, чтобы ты не думал за едой! Какой пример ты подаешь Ферду?
Руфус поглядел на племянника, но тот сосредоточено трудился над своей сосиской. Племяннику недавно сравнялось двенадцать лет, а это такой возраст, когда желание спорить с родителями еще не настолько одолевает человека, чтобы присоединятся к бунту против яичниц. Впрочем, Ферд любил яичницу. Зато не любил свое имя - и Руфус его понимал. В их семье всегда была какая-то противоестественная склонность к «немного не таким» именам. Как будто этим они пытались компенсировать свою более чем неуклюжую фамилию. Иногда это удавалось, иногда - как вот Мередит - нет. На свете много Томов и Полли, хватает Генри и Дороти, однако не так уж много, если вдуматься, Руфусов и Мередит. А уж Фердинандов можно по пальцам пересчитать. Мередит очень гордилась этой идеей. Двенадцатилетний Фердинанд оставался при своем мнении. Друзья, ломая язык о странное «Ферд», быстро переделывали его во Фреда, и он не сопротивлялся. Честное слово, лучше быть Фредом Стукпостуком, чем Фердинантом Стукпостуком - поверьте человеку, уже не единожды переживавшему школьную перекличку…
-Ты меня слушаешь? - снова напомнила о себе Мередит. Она отошла от плиты и встала за спиной у мужа, так, чтобы брат мог ее видеть. Растрепанная, с торчащими из-под чепца светлыми волосами, она могла бы сойти за простушку, если бы не сложная вышивка воротника. Она как бы намекала: я не такая, как все. Мередит любила быть «не такой». И пыталась наставить на путь истинный брата, который почему-то считал, что человек имеет право быть сам предоставлен себе. В его-то двадцать с хвостиком лет…
-Да, Мередит - кивнул он, и без всякого удовольствия отправил в рот кусочек яичницы. Желудок, как бы он ни был неприхотлив, все же стоило держать полным в первую половину дня. До обеденного перерыва будет много дел, и не стоит пренебрегать даже таким явственным порождением зла, как яичница.
Мередит рассержено фыркнула, поправила передник и вернулась к плите. Откровенно говоря, Руфус не очень понимал, что она там возится: завтрак был готов, на то, чтобы приготовить это блюдо из яиц, много ума или времени не требуется, и зачем продолжать греметь посудой, он не знал.
Муж Мередит, медлительный, свято уверенный в каждом своем слове человек, не обращал на них внимания. Он яичницу любил.
-Еще молока, дорогой? - забеспокоилась Мередит. Дорогой то-то неразборчиво промычал - это могло быть и «да» и «нет», но означало на самом деле «решай сама, как скажешь, так будет». Мередит решила, что молоко еще никому не помешало.
Руфус посмотрел в окно. Погода так себе - ни дождя, ни солнца. Серое безликое небо, в котором только иногда пролетела какая-нибудь птица, придавливало улицы. Люди спешили по своим делам - утро в большом городе означило много суеты и ссор на ровном месте, пихания локтями, и ругательства под нос.
Яичница понемногу убывала. Мередит, убедившись, что бунт подавлен, снова загремела кастрюлями. Вероятно, у нее внутри них есть что-то, что позволяет им так многозначительно греметь. Как и многие домашние хозяйки, Мередит могла вольно изъясняться на подобном наречии - каждый мужчина знает, что когда женщина начинает греметь посудой, в этом звуке можно расслышать все, что она хочет сказать. Мередит сейчас сообщала, что она занятая особа, и неплохо было бы поторопиться.
-Мам, можно я сегодня задержусь?
-Нет, Фердинанд.
-Но ты же ведь не знаешь, для чего!
-Сегодня придет тетя Делима.
-Тогда я ТЕМ БОЛЕЕ задержусь, мам! - Ферд был честным ребенком. В разумных пределах, конечно.
-Тетя Делима тебя очень любит - протянула Мередит тоном, который намекал на то, что желаемое выдают за действительное.
Ферд поскорее заглотал остаток завтрака, бросил тарелку в мойку, и исчез из кухни раньше, чем опасная тема получила бы развитие. Руфус последовал его примеру - скоро часы на башне Гильдии Часовщиков, начнут бить четверть восьмого, и стоило поторопиться, чтобы быть на месте пораньше.
По улицам текли ручейки людей, сливающиеся в одну большую реку. Они появлялись из всех переулков, из-за всех поворотов, и целеустремленно двигались к намеченной цели. Каждый из них полагал, что настоящий здесь - именно он, а все прочие так, серая декорация к его очередному утру. Этим часто отличались люди, чья работа связана с бумажками.
Клерки.
Мередит ненавидела это слово. Оно было слишком уж обычным. Сотни людей по всему Диску работают клерками! Это так невыносимо скучно!.. Ее муж, например, работал голубесчетом, то есть на предприятии, ведавшем голубиной почтой, он заведовал целыми двумя голубятнями и отмечал в журнале каждую птицу. Много ли людей могут похвастать, что работали голубесчетами, да еще и старшими? Ха! А сама Мередит увлеклась мозаичной миниатюрой. Это значило, что в цветочных горшках она выкладывала композиции из цветных камешков. Редкое, и, на взгляд ее брата, совершенно бесполезное занятие. Тем не менее, Мередит гордилась им, так как оно делало ее не похожей на других людей. Ферд пока не проявлял склонностей к чему-то эдакому, но Мередит возлагала на него большие надежды. А вот Руфус ее подвел.
Он был обычным. Обычнейшим из обычных, и, если бы можно было вывести квинтэссенцию обыкновенности, ею бы непременно стал он, Руфус Стукпостук.
Средний рост. Средний вес. Непримечательное лицо - ни вытянутое, не круглое, без отличительных черт. Бесцветные русые волосы, карие глаза, и самая, самая обыкновенная манера одеваться. Обычность, как она есть.
Мередит ненавидела клерков. А он неплохо справлялся с этой работой - она не требовала от него больших усилий, а все, что ему было нужно, это оставаться собранным и внимательным. И тем и другим, а еще десятком разнообразных синонимов к этой характеристике, Руфус был. При отсутствии прочих достоинств, чего только не разовьешь в себе… Но на самом деле, он был ответственным и внимательным потому, что с детства мать внушала ему мысль о том, что таким быть правильно. Именно таких людей другие люди уважают. Прожив на свете достаточно долго, Руфус осознал ее ошибку: нет. Именно таких людей другие люди используют. Это и не пахло уважением. Зачем, скажите, самому напрягаться, если есть олух, который точно прекрасно справится с этой работой? Зачем складывать бумажки, когда можно закончить пораньше и приняться за свои необычайно интересные и оригинальные занятия, так выделяющие тебя из толпы?
Впрочем, из нее легко можно выделиться уже и одной фамилией. Не самый лучший вариант, но бывает и много хуже. Есть, разумеется, и те, кому повезло. Например, однажды Руфус работал с человеком по имени Черный Морган, и Черный было его фамилией. Он соответствовал своему имени, как мог. Но Черных Морганов в мире мало, куда больше несчастных по имени Джимми Пончик или Кэт Недочет.
Стукпостук не самый худший вариант. Впрочем, это заботило только Мередит, хотя она-то по мужу была Перенс. Этим она гордилась, по крайней мере, перед другими родственниками, которым не удалось отделаться от позорной клички Стукпостук.
Руфус не видел в своей жизни ничего ужасного. Да, возможно, от него было бы мало проку в другой работе - неизбежное зло цивилизации. Если бы они жили на другой улице, ну, из тех, по которым лучше не ходить после того, как сгустятся сумерки, это, вероятно, закалило бы его дух и тело, научило бы стоять за себя, отражать удар, не спускать кому-то грубого слова. Но они жили в приличном районе. В небольшом домике с флигелем, и первый этаж полностью принадлежал им, а на втором жили соседи, семья Кексов. Кексы мало интересовали Мередит, и, так как у них была своя дверь, и они не маячили перед глазами, их можно было и вовсе вычеркнуть из жизни. На их улице никогда не происходило ничего в достаточной мере интересного. Он не научился драться, потому что никто его не задирал. Неизбежные в школе стычки сохраняли в себе элемент приличности, потому что за этим следили выпускники Гильдии Учителей, которых часто отправляли проходить практику в таких школах. А нет, как известно, более старательно соблюдающего правила идиота, чем выпускник. Эта школа не формировала ум, она отштамповывала его, выпуская из своих стен сонмы безликих людей в серых жилетах и очках, одним из которых был Стукпостук.
Зато у него не было нареканий на работе. Он никогда ничего не терял, и, будучи человеком аккуратным (что так же не было его заслугой, а, скорее, данью школьному образованию), быстро стал тем самым беднягой, которому поручают больше всего бумажек. Лучше ведь быть уверенным в будущем своих документов, не так ли?
Он много читал - но не потому, что любил чтение, а потому, что это занятие считалось хорошим. Мать и об этом много говорила. Мередит вспоминала об этом с восторгом - матери давно с ними не было, но ее библиотека, шкафчик потрепанных книжек, стоял на почетном месте в гостиной. Все это были книги о чем-то удивительном и необыкновенном, часто мало имеющем отношение к действительности, но иногда - что намного хуже - передающем ее прямо как есть. Доблестные саги, например, старые легенды о затерянных местах, и прочие геройские вещи занимали в этой библиотеке почетное место. Руфус считал их очень своеобразной точкой зрения на историческую реальность. Ему больше нравились книги о вещах, не просто существовавших в действительности, но и находящихся в пределе, так сказать, прямой досягаемости. О простых и ясных предметах - например, кораблях, или градостроительстве. Мередит презрительно отправила эти книги из общей библиотеки на полку в его комнате - по ее мнению, они портили общую картину, и от этого у посетителей могло создаться Неправильное Впечатление…
Здание конторы высилось, подобно квадратной коробке, на углу Печной и Аптечной улиц, и смотрело на них равнодушными квадратами окон. В этом месте вообще хватало квадратов. Здесь занимались подсчетами. Все это имело какое-то отношение к налоговой службе, которая, как известно, вынуждена постоянно все считать и пересчитывать. Есть сборщики налогов, есть те, кто их распределяет, но между ними находятся вот такие квадратные коробки, полные клерков в серых жилетах, которые днями напролет что-то подсчитывают и у них все сходится.
Над входом тикали часы. Это были простые часы, и тикали они размерено, и висели здесь не потому, что кому-то хотелось уличить вас в опоздании или уходе на пять минут раньше, а потому, что они должны были тут висеть. Если бы их не было, осталось бы ощущение не уютности, незавершенности и общей неправильности.
Господин Круглобок, глава отдела, уже сидел за своим столом, и пил утренний кофе. Господин Круглобок был высок и тощ, и походил на старю рыбацкую удочку, разве что тина на нем не засохла. Он кивнул очередному входящему в дверь человеку, изобразив на своем лице дежурное «очередное-рабочее-утро-и-я-вас-заметил» выражение.
На столе уже лежали бумаги. До начала официального рабочего дня было еще десять минут, но Руфус не собирался торговаться из-за десяти минут. Была работа. Ее следовало сделать. Не так ли?
В этом и правда что-то было. Когда ты не можешь изменить систему мира целиком, или повлиять на нее, или хотя бы заставить замечать себя, ты находишь иное приложение силы. Ты не можешь контролировать ледники или правительство (хотя и от того и от другого не в восторге), но ты можешь контролировать буквы и цифры. Ими ты можешь научиться владеть, и они будут делать то, что ты от них хочешь. Выучившись ими пользоваться, уже не ощущаешь себя совершенно беспомощным. Это могло быть глупым, но верный подсчет денег приносил даже больше удовлетворения, чем обладание ими - хотя здесь, в Анк-Морпорке, подобное заявление граничило со святотатством.
Впрочем, в городе могло происходить все что угодно - их это никогда не касалось. Например, недавно сюда прилетал дракон. Были разрушения, но, в основном, в центре города. Потом дракон объявил себя королем, и казначейство потребовало от них сдать в его пользу все золото, что было. С этим вышла неувязочка. В конторе было много бумаги, это да, но золото… Золота не было. Здесь оно было бы… неуместным. Одним словом, дракон пролетел над ними (в исключительно метафорическом смысле) и растворился за горизонтом, как с белых яблонь дым.
Вокруг скрипели многочисленные перья и щелкали счеты. Работы было много - но она была понятной, и вполне… оправдываемой. И благодаря ней можно было не слушать концерт Мередит на кастрюлях и сковородке.
За обедом Тони Гармонь рассказывал последние новости - он любил это, так как можно было преподать их под тем соусом, что больше нравились ему, а не под тем, каким поливала их действительность. Руфус, размешивая чуть сладкий чай, слушал краем уха. Вроде бы, дракон прилетал не сам по себе, а его в город призвали, и не кто-нибудь, а личный секретарь патриция, чтоб ему пусто было (секретарю или патрицию - не уточнялось). Вроде как городская Стража навернула бедолагу буквой закона, да так, что его нашли свалившимся с пятого этажа на груду драконьего недо-золота. И теперь патриций ищет нового секретаря, сетуя, что старый хорошо разбирался в картотеках, и найти такого человека будет трудно. Руфус, сам того не замечая, пожал плечами. Картотека, что в ней может быть сложного? Велика наука. Кто угодно может этому обучится, если будет достаточно прилежен. Но, видимо, все дело в том, что людям неохота быть прилежными. Когда Тони рассказывал все это, он хитро поглядывал на стол Круглобока. Они все знали, что Круглобок почти презирал контору, и считал себя слишком образованным для такого места. Возможно, что именно так оно и было - во всяком случае, писал Круглобок не только без ошибок, но и без помарок, что уж совсем удивительно. У него был аккуратный мелкий почерк с красивым наклоном и всякими завитушками - в самый раз для секретаря патриция. Никто из них не сомневался в том, что Круглобок обязательно попробует себя примерить на это место, и потихоньку подсмеивался. Ежу ведь ясно, что кого попало туда не возьмут. И скорее всего, это будет какой-нибудь знатный засранец с апломбом, как у целого стада павлинов, и чей почерк будет еще белее завитушечным. Или какой-нибудь асассин и Гильдии Наемных Убийц, который не столько секретарь, сколько телохранитель. Да и покойный Воунз, незадачливый призыватель драконов, наверняка был не лыком шит - шпион, как пить дать. Обычные люди во дворец не попадают.
-А что, - стараясь выглядеть равнодушным, протянул Круглобок - У патриция уже есть кто-то на примете?
-Может и есть, кто ж это знает! - хохотнул Тони Гармонь - Его светлость нам не рассказывал!..
Его светлость. Ну да. Есть люди, которые с самого рождения являются «светлостями», вне зависимости от них самих. Предполагается, что все прочие - вероятно, «темности»?
-Ну, думаю, у такого хитрого угря где-нибудь припрятано несколько папок с полными досье на людей, которые, при случае, могли бы сослужить ему службу - пожал плечами господин Кисль, известный сторонник всемирного заговора. Про него поговаривали, что яма со скорпионами не просто плачет, а прямо-таки бьется в истерике, ожидая его. Впрочем, господин Кисль оставался в рамках дозволенного.
-Ты думаешь, что говоришь, господин Кисль? - вздохнул его сосед - В городе сотни жителей, и на каждого держать папку - никакого дворца не хватит!..
-А я и не говорю, что на каждого. Наверняка на тех, кто чем-либо привлек внимание.
-А разве законно вести подобные записи? Это же частное дело каждого? - замялся Арчи, вечно во всем сомневающийся типчик неопределенного возраста. Он не умел говорить утвердительно, и все время вызывал у собеседника желание одобрительно кивнуть
-Ха, когда это тирана волновали такие мелочи? - хмыкнул господин Кисль - Подай-ка мне чайник.
-Чайник? Этот?
-У нас один чайник, Арчи. И прекрати елозить!
-Елозить?..
Тони закатил глаза.
-Послушайте - произнес он - Какое нам-то до этого дело? Ну, может, есть у него эта картотека, а может, и нет - нам с этого ничего не капает. Как считали чужие доллары, так и продолжим их считать. Ладно бы, нового главу какой-нибудь Гильдии выбирали, например - Пекарей, который мог бы взвинтить цены на свой продукт… Но секретарь - рыбка мелкая. Что он сделает такого, чтобы мы почувствовали?.. Руфус, скажи честно, ты свой чай пить будешь, или только размешивать? Потому что если размешивать, то я с удовольствием…
Руфус только тут понял, что все это время стоял боком и слушал, бездумно мешая чай. Отвечать Тони было бессмысленно, и он глотнул остывший напиток. Тони разочарованно отвернулся.
-Должен заметить - снова подал голос господин Кисль - Что отзываться подобным образом об администрации - крайне безответственная социальная позиция!
Руфус отвернулся. Что будет дальше, он знал. С этой фразы и начиналась половина бесконечных споров за обеденным перерывом. Эту фразу господин Кисль где-то услышал, или вычитал, и почему-то считал ее самой лучшей стартовой площадкой для беседы. Не так-то просто уклонится от нее, когда на вас наставляют костистый и желтоватый от курения палец. А суровый, пусть и немного дребезжащий голос говорит о таких серьезных вещах, как социальная ответственность.
Хотя сам Руфус полагал, что такого зверя попросту нет на свете. Если бы он был, кто-нибудь бы его да видел. А так просто существуют люди, которые знают, что делать можно, а что попросту нельзя. И те, кто считает, что тоже это знает, но их знания отличаются. Сам Руфус полагал, что нет смысла говорить, и нужно делать. От слов (если только они не написаны) одни проблемы. Произнося слова, ты непременно задеваешь чьи-то интересы. Действия эти интересы тоже задевают, но разница состоит в том, что действия, в отличие от слов, не оставляют оппоненту простора для ответного хода. То есть, вы как бы ходите первым, и ему не остается ничего иного, кроме как смирится, потому как дело сделано. К тому же, правильно организованные действия привлекают куда меньше внимания, чем слова. Традиционно человечество делит себя и себе подобных на «людей действия» и всех остальных, вероятно, подразумевая под первыми тех, кто сначала стреляет, а потом спрашивает. Согласно недавнему драконьему инциденту, капитан Ваймс совершенно точно был «человеком действия». Руфус не только не спрашивал перед выстрелом - он и не стрелял, поимо прочего, ибо не был ознакомлен с техникой данной процедуры, но все это не мешало ему относить себя именно к людям действия, к тем, кто предпочитает поступки словам. Возможно, в этом было что-то големское - эти создания из глины тоже часто поступали так, словно хотели сказать: я выполняю то, что должен, а вы как хотите, так теперь и думайте. Делай, что должен, и будь, что будет - замечательные слова. Вся беда только в том, что у всех разные мнения на счет того, кто кому и что должен.
Перерыв закончился. День прошел, как проходило множество дней до него, безо всяческих происшествий. У него определенно ничего не было такого, за что бы следовало выделить его из всех прочих.
Между окончанием рабочего дня и сном пролегала полоса препятствий, включающая в себя слишком короткую дорогу домой (идти иным путем было бы попросту неразумно, зачем разбазаривать время, даже если тебе его некуда девать?), ужин и Свободное Время. В это самое Время можно было читать, и делать это было желательно так, чтобы Мередит не стала свидетелем. Мередит была не против, когда вся семья сидела в гостиной и читала. Это называлось «семейным вечером» или еще «культурным досугом», к тому же, было совершенно бесплатным. Однако между нею, читающей об удивительных свойствах поющих камней из Очудноземья («честно-честно, сам видел!»), Фердом, раскрашивающим в книжке жирафа зеленым карандашом (у ребенка такая фантазия!) и ее мужем, который с храпом читал «Редкыя пароды галубей» (причем читал очень оригинально, держа книгу вверх ногами) и Руфусом пролегала огромная пропасть. И пропасть эта заключалась в том, что тому, что Мередит презрительно именовала «скучными вещами» не было места в ее дивной вселенной. Руфус со своей стороны был этому рад. Он не любил читать, когда на него смотрели другие люди. Не в смысле просто смотрели, а так, словно хотели что-то этим сказать. Как смотрит поверх очков старая учительница, заметив у кого-то посторонние предметы под партой.
Люди вообще странные существа. Ну скажите, какой смысл разрабатывать правила поведения и само понятие нормы, если потом из шкуры вон лезть, доказывая, что ты под эти нормы не подходишь?
О боги, как же иногда сложно быть самым обычным человеком…
Вечером был дождь. Он с апатичной яростью лупил в оконные стекла, и перекрывал видимость из всех сил. Можно было только догадываться о том, село уже солнце или нет.
Руфусу солнце было как-то индифферентно (он еще в школе выучил это слово, и оно отлично помогало от проявлений сестринской любви). Он устроился на застеленной кровати, подобрав ноги, и пристроив поближе масляную лампу. Его книга называлась «Древния сестемы счета» - написання человеком, который не был уверен на счет того, где какая буква должна стоять, однако точно знал, где должны находится цифры. Внизу гремела посудой Мередит, и это был грозный знак - он явственно предвещал Гостей в доме. А гости в свою очередь предвещали долгие, нудные, и совершенно бесполезные разговоры. Оставалось лишь наедятся, что гости эти - подруги Мередит, и, следовательно, не имеют к нему никакого, совершенно никакого отношения… Разве что Мередит в очередной раз попытается свести его с одной из них.
А за окном все грохотал дождь. В такую погоду на улицу выходят разве что стражники - потому что даже собаку хороший хозяин придержит под крышей. Даже такие энтузиасты своего дела, как воры и убийцы в такую погоду предпочитали отсиживаться у каминов. Кто, во имя всего святого, додумается ходить по гостям, когда с неба льет как из ведра?
Вскоре снизу послышались голоса, и Руфус получил ответ на этот свой вопрос. Госпожа Делима Грохот - вот кто. В госпоже Грохот было всего четыре с половиной фута роста, что с успехом компенсировалось весом - ее фигура приближалась к идеальной сфере. Мередит очень любила госпожу Грохот: она всегда знала самое ненужное из сплетен, то есть, на языке Мередит - самое интересное. Руфус перевернул страницу. Делимы можно не опасаться. Дамы протрещат на кухне до непристойного времени, после чего еще полчаса будут прощаться, топчась на придверном коврике, а потом Мередит наконец уйдет спать в скверном настроении. И, господи (любой на выбор), какое этим двоим дело до того, появлялись ли в долине Сто трехрогие мангусты, и падали ли с неба устрицы?.. Не занимаются ли этим люди, в обязанности которых входит подобное разбирательство? Разве мангусты и устрицы вмешивались в жизнь Мередит, и совали носы и створки в ее дела? Нет. Так почему бы и Мередит не поступать так же?..
…Когда он ложился спать, то все еще слышал долетающие снизу голоса: они звучали так, словно их обладатели сделали все от них зависящее, чтобы те звучали одновременно приглушенно и отчетливо. Конечно, какой смысл быть неординарной личностью, если этого никто не видит?.. Мередит и госпожа Грохот говорили об оккультном. Руфус в этом ничего не понимал, и половина слов просто пролетала у него между ушей, не задевая ни единого участка мозга. Тем не менее, когда он уже задувал свечу, одна фраза все же просочилась в его сознание.
-Мери - произнесла госпожа Грохот, и звякнула чашкой о блюдце - Мы должны делать то, что только можем.
«Чушь» - подумал Руфус, аккуратно складывая очки и кладя их рядом с лампой - «Мы должны делать то, что мы должны делать. Если каждый начнет тянуть лямку в свою сторону, где мы окажемся?».
И он действительно так думал.
Видимо, Мередит была права: Руфус Стукпостук действительно был самым обыкновенным человеком, которому не было места в мире таинственного и загадочного, сокрытого от глаз простых смертных; в мире, где один человек уже является тонкой плотинкой между нормальностью и запредельщиной…
Утро выдалось туманным. На завтрак была яичница. Ферд получил нагоняй за то, что заговорил об уроках за столом. Перед завтраком он попросил Руфуса (остальные были слишком заняты) проверить, как он готов к географии. Руфус выяснил, что если бы география слушалась Ферда, ей пришлось бы изрядно попотеть, дабы соответствовать его запросам. В частности, согласно Ферду, Анк-Морпорк простирался до тех краев, где, как утверждали жалкие карты, находились Агатовая империя с одной стороны и Убервальд с другой. Так же, очевидно, Круглое море находилось точнехонько под окнами дворца патриция, что немало способствовало развитию отечественного флота. Руфус не был уверен, что столь блестящие познания будут оценены учителями по достоинству, и теперь Ферд поминутно сверялся с десятком шпаргалок, затолканных в самые разнообразные места его школьного костюма. И шевелил губами, повторяя про себя особенно сложные места. Тем не менее, говорить о такой приземленной вещи, как география за завтраком? Фи. Ферду было бы позволено спросить о стране фей или, возможно, ледяных великанов - это бы Мередит еще могла пережить. Но Агатовая империя? Реально существующее место? Как приземлено…
Руфус устало посмотрел сестре в спину. Он не понимал, как можно носить платья с узором в виде паутины, и до колик бояться пауков, что обитали на кухне за печкой. И зачем красить ногти этим глупым лаком, так, что у него каждый раз возникают опасения, не прищемила ли Мередит руку ящиком стола? А шляпа с целой оранжереей и парой птиц - это зачем? Нет, он никогда не поймет этих людей… Почему бы не носить то, что удобно? То, в чем комфортно и что не мешает ежедневным делам?.. Рукава сплошь из черных кружев и перчатки без пальцев сильно осложняли Мередит жизнь, но, видит небо, она очень старалась и мужественно преодолевала все тяготы приземленного мироздания, вкупе с законами физики. Для себя Руфус сформулировал это так: его сестра жила Там, а не Здесь. Вся беда заключалась лишь в том, что , видимо, брать ее Туда полностью тамошние обитатели не пожелали, завладев только мыслями Мередит, и оставив в прозаическом Здесь ее тело.
Все повторяется, день ото дня. Вот то, что на самом деле вращает колесо мира. Именно это, а не дожди из моллюсков или самопроизвольно перемещающиеся столовые приборы… Как там это называла Мередит? Мессеризм, кажется?..
Все повторяется. Каждый день люди идут к своим станкам, плавильным печам, прилавкам, верстакам. А начни они во всю исследовать призраков и толковать голоса мертвых - и что Мередит будет есть на завтрак?..
Туман окутывал улицы города плотным, свалявшимся ватным одеялом. Комки тумана заползали в каждый угол. Руфус больше считал фонари возле вывесок и прислушивался к бою часов, нежели смотрел на дорогу. Он выходил пораньше и являлся на рабочее место с некоторым запасом, так что вряд ли даже в таких условиях он умудрился бы опоздать. Руфус не любил опаздывать. Сам себя чувствуешь существом второго сорта, и подводишь людей, которые на тебя рассчитывали. И все это за каких-то десять минут, которые можно сэкономить утром и выйти пораньше?.. Просто пораньше?..
У парадного входа конторы стояла карета. Руфус не смог разглядеть ее хорошенько. Это могли привезти бумагу, конечно же, однако странно, что к парадному входу... Он обошел экипаж, взбежал по четырем с половиной ступеням и толкнул дверь.
В помещении конторы было светло и ясно - туман сюда не добирался. Господин Круглобок не обратил на Руфуса внимания, весь поглощенный беседой с каким-то незнакомцем. Незнакомец отличался красным носом, усами, которыми можно было чистить бутылки, и костюмом, который стоил больше, чем вся мебель в этой комнате. Нечастый посетитель, и понятно, почему господин Круглобок беседует с ним, не отвлекаясь на всякие… мелочи.
Но сесть за свою конторку Руфусу сегодня было не суждено - он не успел пройти и нескольких шагов между рядами столов, когда в спину прилетел голос управляющего:
-Гм-м, погодите, Стукпостук.
Он вернулся. Когда управляющий зовет, следует приходить немедленно, а не ждать, когда тебе пояснят, зачем и почему.
- У меня сегодня важное собеседование - произнес Круглобок и выразительно задвигал бровями, как будто хотел сказать ими больше, чем языком. И Руфус, в принципе, догадывался, что именно. Он кивнул.
-Нужно отвезти наши отчеты. Поедешь с господином Де Словвом, Стукпостук.
Руфус бросил взгляд на господина Де Словва. Он был похож на кого угодно, только не на человека, имеющего дело с цифрами. Неожиданно тот улыбнулся. Его устрашающие усы пришли в движение, словно стрелки семафора (если бы Руфус знал, что такое семафор и его стрелки уже тогда, он бы именно так и подумал).
-Хо, дорогой сэр, это будет славная поездочка! - пророкотал он невероятно низким басом - И, клянусь чертями, это будет хо-хо что за веселье!
Стукпостук, в попытке идентификации, поставил еще пару сотен галочек под пунктом «нет, совершенно точно, кто угодно, но не клерк».
-Отчеты возьмешь у Тони - кивнул ему Круглобок. Казалось, его брови уже никогда не остановятся в своем подробном повествовании. Стукпостук кивнул и отправился к Тони. Тот скучал. Он без всякого энтузиазма поглядел на Руфуса и зевнул в кулак.
-Выбран жертвой? - поинтересовался Тони. Руфус пожал плечами - универсальный жест, чтобы не говорить человеку «вообще не понимаю, какими путями следуют твои мысли, когда оформляются в слова». Тони со вздохом полез в стол и грохнул на столешницу уже припавшую пылью стопку. Она не была большой, скорее… потрепанной. Руфус поморщился. Бумаги должны были быть в порядке, это часть их работы, не так ли? Они клерки. Клерки равно бумага. Неаккуратная бумага равно плохие клерки. Но времени приводить этот позор в приличный вид у него не было. Он собрал стопку, кивнул Тони, и вернулся к двери. Круглобок как раз поправлял галстук с важным видом. Он весь преисполнился значимости. За его спиной господин Де Словв подмигнул Руфусу и дернул усом. Они вышли в туман, и куривший у фонаря кучер распахнул дверцу кареты перед господином Де Словвом. Тот ловко запрыгнул внутрь, и, пока Руфус неумело вскарабкался следом, зычно рыкнул:
-Хо, давай, покажи этим клячам!
Щелкнул хлыст. Колеса загрохотали по брусчатке. Де Словв до предела отодвинул занавеску, стараясь сделать внутренность кареты хоть немного светлее. Затем он дернул усом в сторону клерка.
-Как твое имя, о юноша бледный со взором горящим?
-Стукпостук, ваша милость.
-Стукпостук, а дальше?
-Руфус, ваша милость.
-А я Руперт. - Он сжал своей огромной лапищей несопротивляющуюся руку собеседника и пару раз энергично тряхнул.
-Хо, не ломай голову! - продолжил он, поймав растерянный взгляд - Я управляющий по найму во дворце.
-Что это значит, ваша милость?
-Это значит, что я увольняю нелояльных людей - растопырил усы Руперт. Пару секунд Руфус соображал. Он всегда предпочитал сначала все обдумать, и только потом что-то сказать, пусть даже это и не прибавляло ему ума в глазах окружающих.
-О - наконец произнес он, кажется, нисколько не впечатленный - Гильдия Наемный Убийц
-Хо, чертовски верно! - кивнул Де Словв - Во дворце работает чертова уйма народу. Иногда кто-нибудь нет-нет да и не устоит перед лишней тысячонкой. Что скажешь?
-Полагаю, это неразумно - пожал плечами Руфус. С непривычки его начало укачивать. За окном было трудно что-либо рассмотреть, да и глаза только-только начали привыкать к полутьме кареты. До него, наконец, дошло, что сидения обтянуты с виду очень простой черной тканью, которая на ощупь была мягкой, не скрипела, и ее крайне трудно было бы протереть. Он даже вообразить не смог бы, сколько она стоит - да и не стал, ибо не видел в этом никакого смысла. Просто на свете есть люди, которые предпочитают дорогую, сверкающую кожу для салонов своих экипажей, или золотое шитье и галуны, или бархатные занавеси… Человек, которому поручили заботу об этом транспорте, получил так же и крайне ясные инструкции. «Что-нибудь неброское и действительно качественное. Вы меня понимаете»? - примерно такие.
-Хо, неразумно! - пробасил Руперт Де Словв - Неразумно, бледный юноша, бить палкой по воде!
-Почему? - не уловил его мысль клерк
-Да потому что она и сдачи дать может!
Руфус сморгнул, но решил не противоречить. Все-таки, речь шла об Анке.
-Я хочу сказать, - пояснил он - что не вижу смысла браться за работу, если допускаешь возможность плохого ее выполнения.
-Это, по-твоему, стало быть, неразумно?
-Да.
-То есть, за работу имеет право браться только тот, кто, хо-хо, и не помыслит смыться в пятницу пораньше, даже если шеф уехал?
-Да.
-Ты не трудоголик, юноша?
-Нет. Я просто думаю, что так правильно.
Руперт закудахтал - это, видимо, означало смех. Он кудахтал так до того самого момента, как карета остановилась, и кудахтал, пока открывал дверцу и выбирался наружу. Руфус выглянул следом. Они въехали через дворцовые ворота и теперь стояли напротив высокой двустворчатой двери, некогда украшенной бронзовыми накладками, но теперь лишившейся их - по причине времени, революции, и темперамента всех жителей Анк-Морпорка, гласившего «тащи все, что можно продать». Руперт поманил Руфуса за собой, и тот несмело ступил на гравий дорожки. За его спиной карета покатила дальше, вероятно, в сторону конюшен. Они же прошли внутрь, миновали огромный холл, обошли широченную и высоченную мраморную лестницу, которую давно никто не полировал, и оказались в небольшом помещении, заставленном полками с бумагами. Здесь, вероятно, должны были работать люди - человек десять - но находился только один. Он сидел за столом у окна и читал какой-то документ.
-А, Руперт - бросил он быстрый взгляд на вошедшего - Ты быстро.
-Старался! - молодцевато рявкнул Руперт так, что Руфус испытал непроизвольное желание прижать уши. Их, как бы то ни было, немного заложило, и следующую реплику он пропустил. Тем не менее, Руперт щелкнул каблуком и вышел, оставляя его один на один с незнакомцем.
-Господин Стукпостук? - поинтересовался тот, откладывая документ - Пожалуйста, проходите. Давайте посмотрим, что вы принесли.
Автор: Chiba Mamoru
Бета: ворд
Фэндом: Пратчетт Терри «Плоский мир»
Персонажи: Витинари\ Стукпостук, Ваффлз, куча разных канцеляристов
Рейтинг: G
Категория: Джен, Психология, Повседневность
Размер: Миди, 25 страниц
Дисклаймер: все принадлежит сэру Пратчетту
Описание:
Самое начало трудовой карьеры секретаря патриция, и те вехи, которые ему пришлось пройти, чтобы стать тем, кем он есть, и те, из-за которых он задержался на месте дольше прочих
1- Как дела?
Если капитан и пожалел через три
четверти часа о том, что задал этот вопрос, то
виду не подал. «Как дела на корабле» старпом
докладывал обстоятельно и аккуратно, не упуская
даже малейшей подробности.
(из фанфиков по Стар Треку)
Почему-то у многих людей яичница ассоциируется с улыбкой. Можно ведь, дескать, приготовить глазунью из двух яиц, изображающих чудовищные круглые желтые глазищи, и бросить туда сосиску, чтобы она поджарилась до состояния улыбки - сродни той, которой запуганная сверх всякой меры жертва льстиво одаривает своего инквизитора. Есть опасения, что иную улыбку при помощи пламени не выдавить.
Ну вот и весь этот кошмар почему-то считался отличным, питательным, поднимающим настроение завтраком.
Руфус ткнул вилкой желток и тот спружинил. Он не любил пружинящую яичницу. Если уж на то пошло, он никакую яичницу не любил. Есть нормальная овсянка, отличный завтрак, и он не видел причин, чтобы…
-Руф? - раздалось у него за спиной
-Да, Мередит? - безжизненно отозвался он
-Сколько раз я говорила, чтобы ты не думал за едой! Какой пример ты подаешь Ферду?
Руфус поглядел на племянника, но тот сосредоточено трудился над своей сосиской. Племяннику недавно сравнялось двенадцать лет, а это такой возраст, когда желание спорить с родителями еще не настолько одолевает человека, чтобы присоединятся к бунту против яичниц. Впрочем, Ферд любил яичницу. Зато не любил свое имя - и Руфус его понимал. В их семье всегда была какая-то противоестественная склонность к «немного не таким» именам. Как будто этим они пытались компенсировать свою более чем неуклюжую фамилию. Иногда это удавалось, иногда - как вот Мередит - нет. На свете много Томов и Полли, хватает Генри и Дороти, однако не так уж много, если вдуматься, Руфусов и Мередит. А уж Фердинандов можно по пальцам пересчитать. Мередит очень гордилась этой идеей. Двенадцатилетний Фердинанд оставался при своем мнении. Друзья, ломая язык о странное «Ферд», быстро переделывали его во Фреда, и он не сопротивлялся. Честное слово, лучше быть Фредом Стукпостуком, чем Фердинантом Стукпостуком - поверьте человеку, уже не единожды переживавшему школьную перекличку…
-Ты меня слушаешь? - снова напомнила о себе Мередит. Она отошла от плиты и встала за спиной у мужа, так, чтобы брат мог ее видеть. Растрепанная, с торчащими из-под чепца светлыми волосами, она могла бы сойти за простушку, если бы не сложная вышивка воротника. Она как бы намекала: я не такая, как все. Мередит любила быть «не такой». И пыталась наставить на путь истинный брата, который почему-то считал, что человек имеет право быть сам предоставлен себе. В его-то двадцать с хвостиком лет…
-Да, Мередит - кивнул он, и без всякого удовольствия отправил в рот кусочек яичницы. Желудок, как бы он ни был неприхотлив, все же стоило держать полным в первую половину дня. До обеденного перерыва будет много дел, и не стоит пренебрегать даже таким явственным порождением зла, как яичница.
Мередит рассержено фыркнула, поправила передник и вернулась к плите. Откровенно говоря, Руфус не очень понимал, что она там возится: завтрак был готов, на то, чтобы приготовить это блюдо из яиц, много ума или времени не требуется, и зачем продолжать греметь посудой, он не знал.
Муж Мередит, медлительный, свято уверенный в каждом своем слове человек, не обращал на них внимания. Он яичницу любил.
-Еще молока, дорогой? - забеспокоилась Мередит. Дорогой то-то неразборчиво промычал - это могло быть и «да» и «нет», но означало на самом деле «решай сама, как скажешь, так будет». Мередит решила, что молоко еще никому не помешало.
Руфус посмотрел в окно. Погода так себе - ни дождя, ни солнца. Серое безликое небо, в котором только иногда пролетела какая-нибудь птица, придавливало улицы. Люди спешили по своим делам - утро в большом городе означило много суеты и ссор на ровном месте, пихания локтями, и ругательства под нос.
Яичница понемногу убывала. Мередит, убедившись, что бунт подавлен, снова загремела кастрюлями. Вероятно, у нее внутри них есть что-то, что позволяет им так многозначительно греметь. Как и многие домашние хозяйки, Мередит могла вольно изъясняться на подобном наречии - каждый мужчина знает, что когда женщина начинает греметь посудой, в этом звуке можно расслышать все, что она хочет сказать. Мередит сейчас сообщала, что она занятая особа, и неплохо было бы поторопиться.
-Мам, можно я сегодня задержусь?
-Нет, Фердинанд.
-Но ты же ведь не знаешь, для чего!
-Сегодня придет тетя Делима.
-Тогда я ТЕМ БОЛЕЕ задержусь, мам! - Ферд был честным ребенком. В разумных пределах, конечно.
-Тетя Делима тебя очень любит - протянула Мередит тоном, который намекал на то, что желаемое выдают за действительное.
Ферд поскорее заглотал остаток завтрака, бросил тарелку в мойку, и исчез из кухни раньше, чем опасная тема получила бы развитие. Руфус последовал его примеру - скоро часы на башне Гильдии Часовщиков, начнут бить четверть восьмого, и стоило поторопиться, чтобы быть на месте пораньше.
По улицам текли ручейки людей, сливающиеся в одну большую реку. Они появлялись из всех переулков, из-за всех поворотов, и целеустремленно двигались к намеченной цели. Каждый из них полагал, что настоящий здесь - именно он, а все прочие так, серая декорация к его очередному утру. Этим часто отличались люди, чья работа связана с бумажками.
Клерки.
Мередит ненавидела это слово. Оно было слишком уж обычным. Сотни людей по всему Диску работают клерками! Это так невыносимо скучно!.. Ее муж, например, работал голубесчетом, то есть на предприятии, ведавшем голубиной почтой, он заведовал целыми двумя голубятнями и отмечал в журнале каждую птицу. Много ли людей могут похвастать, что работали голубесчетами, да еще и старшими? Ха! А сама Мередит увлеклась мозаичной миниатюрой. Это значило, что в цветочных горшках она выкладывала композиции из цветных камешков. Редкое, и, на взгляд ее брата, совершенно бесполезное занятие. Тем не менее, Мередит гордилась им, так как оно делало ее не похожей на других людей. Ферд пока не проявлял склонностей к чему-то эдакому, но Мередит возлагала на него большие надежды. А вот Руфус ее подвел.
Он был обычным. Обычнейшим из обычных, и, если бы можно было вывести квинтэссенцию обыкновенности, ею бы непременно стал он, Руфус Стукпостук.
Средний рост. Средний вес. Непримечательное лицо - ни вытянутое, не круглое, без отличительных черт. Бесцветные русые волосы, карие глаза, и самая, самая обыкновенная манера одеваться. Обычность, как она есть.
Мередит ненавидела клерков. А он неплохо справлялся с этой работой - она не требовала от него больших усилий, а все, что ему было нужно, это оставаться собранным и внимательным. И тем и другим, а еще десятком разнообразных синонимов к этой характеристике, Руфус был. При отсутствии прочих достоинств, чего только не разовьешь в себе… Но на самом деле, он был ответственным и внимательным потому, что с детства мать внушала ему мысль о том, что таким быть правильно. Именно таких людей другие люди уважают. Прожив на свете достаточно долго, Руфус осознал ее ошибку: нет. Именно таких людей другие люди используют. Это и не пахло уважением. Зачем, скажите, самому напрягаться, если есть олух, который точно прекрасно справится с этой работой? Зачем складывать бумажки, когда можно закончить пораньше и приняться за свои необычайно интересные и оригинальные занятия, так выделяющие тебя из толпы?
Впрочем, из нее легко можно выделиться уже и одной фамилией. Не самый лучший вариант, но бывает и много хуже. Есть, разумеется, и те, кому повезло. Например, однажды Руфус работал с человеком по имени Черный Морган, и Черный было его фамилией. Он соответствовал своему имени, как мог. Но Черных Морганов в мире мало, куда больше несчастных по имени Джимми Пончик или Кэт Недочет.
Стукпостук не самый худший вариант. Впрочем, это заботило только Мередит, хотя она-то по мужу была Перенс. Этим она гордилась, по крайней мере, перед другими родственниками, которым не удалось отделаться от позорной клички Стукпостук.
Руфус не видел в своей жизни ничего ужасного. Да, возможно, от него было бы мало проку в другой работе - неизбежное зло цивилизации. Если бы они жили на другой улице, ну, из тех, по которым лучше не ходить после того, как сгустятся сумерки, это, вероятно, закалило бы его дух и тело, научило бы стоять за себя, отражать удар, не спускать кому-то грубого слова. Но они жили в приличном районе. В небольшом домике с флигелем, и первый этаж полностью принадлежал им, а на втором жили соседи, семья Кексов. Кексы мало интересовали Мередит, и, так как у них была своя дверь, и они не маячили перед глазами, их можно было и вовсе вычеркнуть из жизни. На их улице никогда не происходило ничего в достаточной мере интересного. Он не научился драться, потому что никто его не задирал. Неизбежные в школе стычки сохраняли в себе элемент приличности, потому что за этим следили выпускники Гильдии Учителей, которых часто отправляли проходить практику в таких школах. А нет, как известно, более старательно соблюдающего правила идиота, чем выпускник. Эта школа не формировала ум, она отштамповывала его, выпуская из своих стен сонмы безликих людей в серых жилетах и очках, одним из которых был Стукпостук.
Зато у него не было нареканий на работе. Он никогда ничего не терял, и, будучи человеком аккуратным (что так же не было его заслугой, а, скорее, данью школьному образованию), быстро стал тем самым беднягой, которому поручают больше всего бумажек. Лучше ведь быть уверенным в будущем своих документов, не так ли?
Он много читал - но не потому, что любил чтение, а потому, что это занятие считалось хорошим. Мать и об этом много говорила. Мередит вспоминала об этом с восторгом - матери давно с ними не было, но ее библиотека, шкафчик потрепанных книжек, стоял на почетном месте в гостиной. Все это были книги о чем-то удивительном и необыкновенном, часто мало имеющем отношение к действительности, но иногда - что намного хуже - передающем ее прямо как есть. Доблестные саги, например, старые легенды о затерянных местах, и прочие геройские вещи занимали в этой библиотеке почетное место. Руфус считал их очень своеобразной точкой зрения на историческую реальность. Ему больше нравились книги о вещах, не просто существовавших в действительности, но и находящихся в пределе, так сказать, прямой досягаемости. О простых и ясных предметах - например, кораблях, или градостроительстве. Мередит презрительно отправила эти книги из общей библиотеки на полку в его комнате - по ее мнению, они портили общую картину, и от этого у посетителей могло создаться Неправильное Впечатление…
Здание конторы высилось, подобно квадратной коробке, на углу Печной и Аптечной улиц, и смотрело на них равнодушными квадратами окон. В этом месте вообще хватало квадратов. Здесь занимались подсчетами. Все это имело какое-то отношение к налоговой службе, которая, как известно, вынуждена постоянно все считать и пересчитывать. Есть сборщики налогов, есть те, кто их распределяет, но между ними находятся вот такие квадратные коробки, полные клерков в серых жилетах, которые днями напролет что-то подсчитывают и у них все сходится.
Над входом тикали часы. Это были простые часы, и тикали они размерено, и висели здесь не потому, что кому-то хотелось уличить вас в опоздании или уходе на пять минут раньше, а потому, что они должны были тут висеть. Если бы их не было, осталось бы ощущение не уютности, незавершенности и общей неправильности.
Господин Круглобок, глава отдела, уже сидел за своим столом, и пил утренний кофе. Господин Круглобок был высок и тощ, и походил на старю рыбацкую удочку, разве что тина на нем не засохла. Он кивнул очередному входящему в дверь человеку, изобразив на своем лице дежурное «очередное-рабочее-утро-и-я-вас-заметил» выражение.
На столе уже лежали бумаги. До начала официального рабочего дня было еще десять минут, но Руфус не собирался торговаться из-за десяти минут. Была работа. Ее следовало сделать. Не так ли?
В этом и правда что-то было. Когда ты не можешь изменить систему мира целиком, или повлиять на нее, или хотя бы заставить замечать себя, ты находишь иное приложение силы. Ты не можешь контролировать ледники или правительство (хотя и от того и от другого не в восторге), но ты можешь контролировать буквы и цифры. Ими ты можешь научиться владеть, и они будут делать то, что ты от них хочешь. Выучившись ими пользоваться, уже не ощущаешь себя совершенно беспомощным. Это могло быть глупым, но верный подсчет денег приносил даже больше удовлетворения, чем обладание ими - хотя здесь, в Анк-Морпорке, подобное заявление граничило со святотатством.
Впрочем, в городе могло происходить все что угодно - их это никогда не касалось. Например, недавно сюда прилетал дракон. Были разрушения, но, в основном, в центре города. Потом дракон объявил себя королем, и казначейство потребовало от них сдать в его пользу все золото, что было. С этим вышла неувязочка. В конторе было много бумаги, это да, но золото… Золота не было. Здесь оно было бы… неуместным. Одним словом, дракон пролетел над ними (в исключительно метафорическом смысле) и растворился за горизонтом, как с белых яблонь дым.
Вокруг скрипели многочисленные перья и щелкали счеты. Работы было много - но она была понятной, и вполне… оправдываемой. И благодаря ней можно было не слушать концерт Мередит на кастрюлях и сковородке.
За обедом Тони Гармонь рассказывал последние новости - он любил это, так как можно было преподать их под тем соусом, что больше нравились ему, а не под тем, каким поливала их действительность. Руфус, размешивая чуть сладкий чай, слушал краем уха. Вроде бы, дракон прилетал не сам по себе, а его в город призвали, и не кто-нибудь, а личный секретарь патриция, чтоб ему пусто было (секретарю или патрицию - не уточнялось). Вроде как городская Стража навернула бедолагу буквой закона, да так, что его нашли свалившимся с пятого этажа на груду драконьего недо-золота. И теперь патриций ищет нового секретаря, сетуя, что старый хорошо разбирался в картотеках, и найти такого человека будет трудно. Руфус, сам того не замечая, пожал плечами. Картотека, что в ней может быть сложного? Велика наука. Кто угодно может этому обучится, если будет достаточно прилежен. Но, видимо, все дело в том, что людям неохота быть прилежными. Когда Тони рассказывал все это, он хитро поглядывал на стол Круглобока. Они все знали, что Круглобок почти презирал контору, и считал себя слишком образованным для такого места. Возможно, что именно так оно и было - во всяком случае, писал Круглобок не только без ошибок, но и без помарок, что уж совсем удивительно. У него был аккуратный мелкий почерк с красивым наклоном и всякими завитушками - в самый раз для секретаря патриция. Никто из них не сомневался в том, что Круглобок обязательно попробует себя примерить на это место, и потихоньку подсмеивался. Ежу ведь ясно, что кого попало туда не возьмут. И скорее всего, это будет какой-нибудь знатный засранец с апломбом, как у целого стада павлинов, и чей почерк будет еще белее завитушечным. Или какой-нибудь асассин и Гильдии Наемных Убийц, который не столько секретарь, сколько телохранитель. Да и покойный Воунз, незадачливый призыватель драконов, наверняка был не лыком шит - шпион, как пить дать. Обычные люди во дворец не попадают.
-А что, - стараясь выглядеть равнодушным, протянул Круглобок - У патриция уже есть кто-то на примете?
-Может и есть, кто ж это знает! - хохотнул Тони Гармонь - Его светлость нам не рассказывал!..
Его светлость. Ну да. Есть люди, которые с самого рождения являются «светлостями», вне зависимости от них самих. Предполагается, что все прочие - вероятно, «темности»?
-Ну, думаю, у такого хитрого угря где-нибудь припрятано несколько папок с полными досье на людей, которые, при случае, могли бы сослужить ему службу - пожал плечами господин Кисль, известный сторонник всемирного заговора. Про него поговаривали, что яма со скорпионами не просто плачет, а прямо-таки бьется в истерике, ожидая его. Впрочем, господин Кисль оставался в рамках дозволенного.
-Ты думаешь, что говоришь, господин Кисль? - вздохнул его сосед - В городе сотни жителей, и на каждого держать папку - никакого дворца не хватит!..
-А я и не говорю, что на каждого. Наверняка на тех, кто чем-либо привлек внимание.
-А разве законно вести подобные записи? Это же частное дело каждого? - замялся Арчи, вечно во всем сомневающийся типчик неопределенного возраста. Он не умел говорить утвердительно, и все время вызывал у собеседника желание одобрительно кивнуть
-Ха, когда это тирана волновали такие мелочи? - хмыкнул господин Кисль - Подай-ка мне чайник.
-Чайник? Этот?
-У нас один чайник, Арчи. И прекрати елозить!
-Елозить?..
Тони закатил глаза.
-Послушайте - произнес он - Какое нам-то до этого дело? Ну, может, есть у него эта картотека, а может, и нет - нам с этого ничего не капает. Как считали чужие доллары, так и продолжим их считать. Ладно бы, нового главу какой-нибудь Гильдии выбирали, например - Пекарей, который мог бы взвинтить цены на свой продукт… Но секретарь - рыбка мелкая. Что он сделает такого, чтобы мы почувствовали?.. Руфус, скажи честно, ты свой чай пить будешь, или только размешивать? Потому что если размешивать, то я с удовольствием…
Руфус только тут понял, что все это время стоял боком и слушал, бездумно мешая чай. Отвечать Тони было бессмысленно, и он глотнул остывший напиток. Тони разочарованно отвернулся.
-Должен заметить - снова подал голос господин Кисль - Что отзываться подобным образом об администрации - крайне безответственная социальная позиция!
Руфус отвернулся. Что будет дальше, он знал. С этой фразы и начиналась половина бесконечных споров за обеденным перерывом. Эту фразу господин Кисль где-то услышал, или вычитал, и почему-то считал ее самой лучшей стартовой площадкой для беседы. Не так-то просто уклонится от нее, когда на вас наставляют костистый и желтоватый от курения палец. А суровый, пусть и немного дребезжащий голос говорит о таких серьезных вещах, как социальная ответственность.
Хотя сам Руфус полагал, что такого зверя попросту нет на свете. Если бы он был, кто-нибудь бы его да видел. А так просто существуют люди, которые знают, что делать можно, а что попросту нельзя. И те, кто считает, что тоже это знает, но их знания отличаются. Сам Руфус полагал, что нет смысла говорить, и нужно делать. От слов (если только они не написаны) одни проблемы. Произнося слова, ты непременно задеваешь чьи-то интересы. Действия эти интересы тоже задевают, но разница состоит в том, что действия, в отличие от слов, не оставляют оппоненту простора для ответного хода. То есть, вы как бы ходите первым, и ему не остается ничего иного, кроме как смирится, потому как дело сделано. К тому же, правильно организованные действия привлекают куда меньше внимания, чем слова. Традиционно человечество делит себя и себе подобных на «людей действия» и всех остальных, вероятно, подразумевая под первыми тех, кто сначала стреляет, а потом спрашивает. Согласно недавнему драконьему инциденту, капитан Ваймс совершенно точно был «человеком действия». Руфус не только не спрашивал перед выстрелом - он и не стрелял, поимо прочего, ибо не был ознакомлен с техникой данной процедуры, но все это не мешало ему относить себя именно к людям действия, к тем, кто предпочитает поступки словам. Возможно, в этом было что-то големское - эти создания из глины тоже часто поступали так, словно хотели сказать: я выполняю то, что должен, а вы как хотите, так теперь и думайте. Делай, что должен, и будь, что будет - замечательные слова. Вся беда только в том, что у всех разные мнения на счет того, кто кому и что должен.
Перерыв закончился. День прошел, как проходило множество дней до него, безо всяческих происшествий. У него определенно ничего не было такого, за что бы следовало выделить его из всех прочих.
Между окончанием рабочего дня и сном пролегала полоса препятствий, включающая в себя слишком короткую дорогу домой (идти иным путем было бы попросту неразумно, зачем разбазаривать время, даже если тебе его некуда девать?), ужин и Свободное Время. В это самое Время можно было читать, и делать это было желательно так, чтобы Мередит не стала свидетелем. Мередит была не против, когда вся семья сидела в гостиной и читала. Это называлось «семейным вечером» или еще «культурным досугом», к тому же, было совершенно бесплатным. Однако между нею, читающей об удивительных свойствах поющих камней из Очудноземья («честно-честно, сам видел!»), Фердом, раскрашивающим в книжке жирафа зеленым карандашом (у ребенка такая фантазия!) и ее мужем, который с храпом читал «Редкыя пароды галубей» (причем читал очень оригинально, держа книгу вверх ногами) и Руфусом пролегала огромная пропасть. И пропасть эта заключалась в том, что тому, что Мередит презрительно именовала «скучными вещами» не было места в ее дивной вселенной. Руфус со своей стороны был этому рад. Он не любил читать, когда на него смотрели другие люди. Не в смысле просто смотрели, а так, словно хотели что-то этим сказать. Как смотрит поверх очков старая учительница, заметив у кого-то посторонние предметы под партой.
Люди вообще странные существа. Ну скажите, какой смысл разрабатывать правила поведения и само понятие нормы, если потом из шкуры вон лезть, доказывая, что ты под эти нормы не подходишь?
О боги, как же иногда сложно быть самым обычным человеком…
Вечером был дождь. Он с апатичной яростью лупил в оконные стекла, и перекрывал видимость из всех сил. Можно было только догадываться о том, село уже солнце или нет.
Руфусу солнце было как-то индифферентно (он еще в школе выучил это слово, и оно отлично помогало от проявлений сестринской любви). Он устроился на застеленной кровати, подобрав ноги, и пристроив поближе масляную лампу. Его книга называлась «Древния сестемы счета» - написання человеком, который не был уверен на счет того, где какая буква должна стоять, однако точно знал, где должны находится цифры. Внизу гремела посудой Мередит, и это был грозный знак - он явственно предвещал Гостей в доме. А гости в свою очередь предвещали долгие, нудные, и совершенно бесполезные разговоры. Оставалось лишь наедятся, что гости эти - подруги Мередит, и, следовательно, не имеют к нему никакого, совершенно никакого отношения… Разве что Мередит в очередной раз попытается свести его с одной из них.
А за окном все грохотал дождь. В такую погоду на улицу выходят разве что стражники - потому что даже собаку хороший хозяин придержит под крышей. Даже такие энтузиасты своего дела, как воры и убийцы в такую погоду предпочитали отсиживаться у каминов. Кто, во имя всего святого, додумается ходить по гостям, когда с неба льет как из ведра?
Вскоре снизу послышались голоса, и Руфус получил ответ на этот свой вопрос. Госпожа Делима Грохот - вот кто. В госпоже Грохот было всего четыре с половиной фута роста, что с успехом компенсировалось весом - ее фигура приближалась к идеальной сфере. Мередит очень любила госпожу Грохот: она всегда знала самое ненужное из сплетен, то есть, на языке Мередит - самое интересное. Руфус перевернул страницу. Делимы можно не опасаться. Дамы протрещат на кухне до непристойного времени, после чего еще полчаса будут прощаться, топчась на придверном коврике, а потом Мередит наконец уйдет спать в скверном настроении. И, господи (любой на выбор), какое этим двоим дело до того, появлялись ли в долине Сто трехрогие мангусты, и падали ли с неба устрицы?.. Не занимаются ли этим люди, в обязанности которых входит подобное разбирательство? Разве мангусты и устрицы вмешивались в жизнь Мередит, и совали носы и створки в ее дела? Нет. Так почему бы и Мередит не поступать так же?..
…Когда он ложился спать, то все еще слышал долетающие снизу голоса: они звучали так, словно их обладатели сделали все от них зависящее, чтобы те звучали одновременно приглушенно и отчетливо. Конечно, какой смысл быть неординарной личностью, если этого никто не видит?.. Мередит и госпожа Грохот говорили об оккультном. Руфус в этом ничего не понимал, и половина слов просто пролетала у него между ушей, не задевая ни единого участка мозга. Тем не менее, когда он уже задувал свечу, одна фраза все же просочилась в его сознание.
-Мери - произнесла госпожа Грохот, и звякнула чашкой о блюдце - Мы должны делать то, что только можем.
«Чушь» - подумал Руфус, аккуратно складывая очки и кладя их рядом с лампой - «Мы должны делать то, что мы должны делать. Если каждый начнет тянуть лямку в свою сторону, где мы окажемся?».
И он действительно так думал.
Видимо, Мередит была права: Руфус Стукпостук действительно был самым обыкновенным человеком, которому не было места в мире таинственного и загадочного, сокрытого от глаз простых смертных; в мире, где один человек уже является тонкой плотинкой между нормальностью и запредельщиной…
Утро выдалось туманным. На завтрак была яичница. Ферд получил нагоняй за то, что заговорил об уроках за столом. Перед завтраком он попросил Руфуса (остальные были слишком заняты) проверить, как он готов к географии. Руфус выяснил, что если бы география слушалась Ферда, ей пришлось бы изрядно попотеть, дабы соответствовать его запросам. В частности, согласно Ферду, Анк-Морпорк простирался до тех краев, где, как утверждали жалкие карты, находились Агатовая империя с одной стороны и Убервальд с другой. Так же, очевидно, Круглое море находилось точнехонько под окнами дворца патриция, что немало способствовало развитию отечественного флота. Руфус не был уверен, что столь блестящие познания будут оценены учителями по достоинству, и теперь Ферд поминутно сверялся с десятком шпаргалок, затолканных в самые разнообразные места его школьного костюма. И шевелил губами, повторяя про себя особенно сложные места. Тем не менее, говорить о такой приземленной вещи, как география за завтраком? Фи. Ферду было бы позволено спросить о стране фей или, возможно, ледяных великанов - это бы Мередит еще могла пережить. Но Агатовая империя? Реально существующее место? Как приземлено…
Руфус устало посмотрел сестре в спину. Он не понимал, как можно носить платья с узором в виде паутины, и до колик бояться пауков, что обитали на кухне за печкой. И зачем красить ногти этим глупым лаком, так, что у него каждый раз возникают опасения, не прищемила ли Мередит руку ящиком стола? А шляпа с целой оранжереей и парой птиц - это зачем? Нет, он никогда не поймет этих людей… Почему бы не носить то, что удобно? То, в чем комфортно и что не мешает ежедневным делам?.. Рукава сплошь из черных кружев и перчатки без пальцев сильно осложняли Мередит жизнь, но, видит небо, она очень старалась и мужественно преодолевала все тяготы приземленного мироздания, вкупе с законами физики. Для себя Руфус сформулировал это так: его сестра жила Там, а не Здесь. Вся беда заключалась лишь в том, что , видимо, брать ее Туда полностью тамошние обитатели не пожелали, завладев только мыслями Мередит, и оставив в прозаическом Здесь ее тело.
Все повторяется, день ото дня. Вот то, что на самом деле вращает колесо мира. Именно это, а не дожди из моллюсков или самопроизвольно перемещающиеся столовые приборы… Как там это называла Мередит? Мессеризм, кажется?..
Все повторяется. Каждый день люди идут к своим станкам, плавильным печам, прилавкам, верстакам. А начни они во всю исследовать призраков и толковать голоса мертвых - и что Мередит будет есть на завтрак?..
Туман окутывал улицы города плотным, свалявшимся ватным одеялом. Комки тумана заползали в каждый угол. Руфус больше считал фонари возле вывесок и прислушивался к бою часов, нежели смотрел на дорогу. Он выходил пораньше и являлся на рабочее место с некоторым запасом, так что вряд ли даже в таких условиях он умудрился бы опоздать. Руфус не любил опаздывать. Сам себя чувствуешь существом второго сорта, и подводишь людей, которые на тебя рассчитывали. И все это за каких-то десять минут, которые можно сэкономить утром и выйти пораньше?.. Просто пораньше?..
У парадного входа конторы стояла карета. Руфус не смог разглядеть ее хорошенько. Это могли привезти бумагу, конечно же, однако странно, что к парадному входу... Он обошел экипаж, взбежал по четырем с половиной ступеням и толкнул дверь.
В помещении конторы было светло и ясно - туман сюда не добирался. Господин Круглобок не обратил на Руфуса внимания, весь поглощенный беседой с каким-то незнакомцем. Незнакомец отличался красным носом, усами, которыми можно было чистить бутылки, и костюмом, который стоил больше, чем вся мебель в этой комнате. Нечастый посетитель, и понятно, почему господин Круглобок беседует с ним, не отвлекаясь на всякие… мелочи.
Но сесть за свою конторку Руфусу сегодня было не суждено - он не успел пройти и нескольких шагов между рядами столов, когда в спину прилетел голос управляющего:
-Гм-м, погодите, Стукпостук.
Он вернулся. Когда управляющий зовет, следует приходить немедленно, а не ждать, когда тебе пояснят, зачем и почему.
- У меня сегодня важное собеседование - произнес Круглобок и выразительно задвигал бровями, как будто хотел сказать ими больше, чем языком. И Руфус, в принципе, догадывался, что именно. Он кивнул.
-Нужно отвезти наши отчеты. Поедешь с господином Де Словвом, Стукпостук.
Руфус бросил взгляд на господина Де Словва. Он был похож на кого угодно, только не на человека, имеющего дело с цифрами. Неожиданно тот улыбнулся. Его устрашающие усы пришли в движение, словно стрелки семафора (если бы Руфус знал, что такое семафор и его стрелки уже тогда, он бы именно так и подумал).
-Хо, дорогой сэр, это будет славная поездочка! - пророкотал он невероятно низким басом - И, клянусь чертями, это будет хо-хо что за веселье!
Стукпостук, в попытке идентификации, поставил еще пару сотен галочек под пунктом «нет, совершенно точно, кто угодно, но не клерк».
-Отчеты возьмешь у Тони - кивнул ему Круглобок. Казалось, его брови уже никогда не остановятся в своем подробном повествовании. Стукпостук кивнул и отправился к Тони. Тот скучал. Он без всякого энтузиазма поглядел на Руфуса и зевнул в кулак.
-Выбран жертвой? - поинтересовался Тони. Руфус пожал плечами - универсальный жест, чтобы не говорить человеку «вообще не понимаю, какими путями следуют твои мысли, когда оформляются в слова». Тони со вздохом полез в стол и грохнул на столешницу уже припавшую пылью стопку. Она не была большой, скорее… потрепанной. Руфус поморщился. Бумаги должны были быть в порядке, это часть их работы, не так ли? Они клерки. Клерки равно бумага. Неаккуратная бумага равно плохие клерки. Но времени приводить этот позор в приличный вид у него не было. Он собрал стопку, кивнул Тони, и вернулся к двери. Круглобок как раз поправлял галстук с важным видом. Он весь преисполнился значимости. За его спиной господин Де Словв подмигнул Руфусу и дернул усом. Они вышли в туман, и куривший у фонаря кучер распахнул дверцу кареты перед господином Де Словвом. Тот ловко запрыгнул внутрь, и, пока Руфус неумело вскарабкался следом, зычно рыкнул:
-Хо, давай, покажи этим клячам!
Щелкнул хлыст. Колеса загрохотали по брусчатке. Де Словв до предела отодвинул занавеску, стараясь сделать внутренность кареты хоть немного светлее. Затем он дернул усом в сторону клерка.
-Как твое имя, о юноша бледный со взором горящим?
-Стукпостук, ваша милость.
-Стукпостук, а дальше?
-Руфус, ваша милость.
-А я Руперт. - Он сжал своей огромной лапищей несопротивляющуюся руку собеседника и пару раз энергично тряхнул.
-Хо, не ломай голову! - продолжил он, поймав растерянный взгляд - Я управляющий по найму во дворце.
-Что это значит, ваша милость?
-Это значит, что я увольняю нелояльных людей - растопырил усы Руперт. Пару секунд Руфус соображал. Он всегда предпочитал сначала все обдумать, и только потом что-то сказать, пусть даже это и не прибавляло ему ума в глазах окружающих.
-О - наконец произнес он, кажется, нисколько не впечатленный - Гильдия Наемный Убийц
-Хо, чертовски верно! - кивнул Де Словв - Во дворце работает чертова уйма народу. Иногда кто-нибудь нет-нет да и не устоит перед лишней тысячонкой. Что скажешь?
-Полагаю, это неразумно - пожал плечами Руфус. С непривычки его начало укачивать. За окном было трудно что-либо рассмотреть, да и глаза только-только начали привыкать к полутьме кареты. До него, наконец, дошло, что сидения обтянуты с виду очень простой черной тканью, которая на ощупь была мягкой, не скрипела, и ее крайне трудно было бы протереть. Он даже вообразить не смог бы, сколько она стоит - да и не стал, ибо не видел в этом никакого смысла. Просто на свете есть люди, которые предпочитают дорогую, сверкающую кожу для салонов своих экипажей, или золотое шитье и галуны, или бархатные занавеси… Человек, которому поручили заботу об этом транспорте, получил так же и крайне ясные инструкции. «Что-нибудь неброское и действительно качественное. Вы меня понимаете»? - примерно такие.
-Хо, неразумно! - пробасил Руперт Де Словв - Неразумно, бледный юноша, бить палкой по воде!
-Почему? - не уловил его мысль клерк
-Да потому что она и сдачи дать может!
Руфус сморгнул, но решил не противоречить. Все-таки, речь шла об Анке.
-Я хочу сказать, - пояснил он - что не вижу смысла браться за работу, если допускаешь возможность плохого ее выполнения.
-Это, по-твоему, стало быть, неразумно?
-Да.
-То есть, за работу имеет право браться только тот, кто, хо-хо, и не помыслит смыться в пятницу пораньше, даже если шеф уехал?
-Да.
-Ты не трудоголик, юноша?
-Нет. Я просто думаю, что так правильно.
Руперт закудахтал - это, видимо, означало смех. Он кудахтал так до того самого момента, как карета остановилась, и кудахтал, пока открывал дверцу и выбирался наружу. Руфус выглянул следом. Они въехали через дворцовые ворота и теперь стояли напротив высокой двустворчатой двери, некогда украшенной бронзовыми накладками, но теперь лишившейся их - по причине времени, революции, и темперамента всех жителей Анк-Морпорка, гласившего «тащи все, что можно продать». Руперт поманил Руфуса за собой, и тот несмело ступил на гравий дорожки. За его спиной карета покатила дальше, вероятно, в сторону конюшен. Они же прошли внутрь, миновали огромный холл, обошли широченную и высоченную мраморную лестницу, которую давно никто не полировал, и оказались в небольшом помещении, заставленном полками с бумагами. Здесь, вероятно, должны были работать люди - человек десять - но находился только один. Он сидел за столом у окна и читал какой-то документ.
-А, Руперт - бросил он быстрый взгляд на вошедшего - Ты быстро.
-Старался! - молодцевато рявкнул Руперт так, что Руфус испытал непроизвольное желание прижать уши. Их, как бы то ни было, немного заложило, и следующую реплику он пропустил. Тем не менее, Руперт щелкнул каблуком и вышел, оставляя его один на один с незнакомцем.
-Господин Стукпостук? - поинтересовался тот, откладывая документ - Пожалуйста, проходите. Давайте посмотрим, что вы принесли.
суббота, 02 марта 2013
Назваине: Сделка
Автор: Chiba Mamoru
Бета: ворд
Фэндом: Пратчетт Терри «Плоский мир»
Персонажи: Хэвлок Витинари, Руфус Стукпостук, Аудиторы
Рейтинг: G
Категория: Джен, Фэнтези, Психология
Размер: Мини, 3 страницы
Описание:
Всем известно, что секретарь его светлости лорда Витинари - человек незаметный, ходящий бесшумно, невероятно педантичный и не обладающий развитым воображением. И откуда он такой взялся?
Дискламмер: все принадлежит сэру Пратчетту
читать дальшеВ Продолговатом кабинете было сумрачно, и - непривычно шумно. Это снаружи, с улиц, долетали отголоски празднества. Люди отмечали избавление от дракона. А когда люди Анк-Морпорка что-то отмечают, от этого обычно невозможно попросту отгородится какой-нибудь там стеной. Даже если она дворцовая.
Собрание глав Гильдий давно разошлось, и даже неугомонный Ваймс со своей стражей - общим числом три человека - покинул стены дворца.
Лорд Витинари работал. Ему лучше работалось, когда вокруг было тихо, но приходилось утешиться уже хотя бы и тем, что мимо его стола никто не носился. Уже достижение.
Пусть там, за окном, в небе рвутся салюты (просто феерическая растрата городского бюджета, к слову сказать) но здесь, в Продолговатом кабинете, даже воздух не шевелился.
Лорд Витинари обмакнул перо в чернильницу, подождал, пока с кончика сорвется капелька, и расписался внизу какого-то меморандума.
-Если вы намерены ждать, пока я закончу, то это может продлиться достаточно долго - заметил он, откладывая документ - В любом случае, я не уверен, что дожжен заниматься вашим делом.
«Ты нас видишь?»
-Здесь обычно полно сквозняков. Но не сейчас. - лорд Витинари поднял взгляд, и сощурился. В полутьме, периодически прерываемой далекими вспышками пунцового и зелено-золотистого сияния, проявились три фигуры. Если бы потребовалось их описать, то ничего кроме «серые простыни» в голову не пришло бы. Под ними ничего не было. Они одновременно были словно бы и здесь, и в каком-то другом месте, а, возможно, что и местах.
-Что вы такое? - с искренним интересом полюбопытствовал патриций. Встречаясь с чем-нибудь, ранее неизведанным, он всегда старался это нечто изучить, дабы в будущем иметь возможность устроить с этим чем-то встречу кому-нибудь подходящему. Или не подходящему. В зависимости от ситуации.
«Аудиторы» - прозвучал ответ у него в голове. Одеяниям явно не требовался голос для того чтобы сообщаться с миром.
-Отвечающие за порядок?
-«Именно так»
-Ведущие учет?
«Да»
-Но все постоянно меняется
«Да» - в этом коротком ответе промелькнул намек на некоторое неудовольствие. Патриций взял его на заметку. Он часто слушал не сами слова, а интонацию, с какой они произносились, а то и просто наблюдал за говорящим их человеком. С Аудиторами все это было бессмысленно, от чего задача становилась немного интереснее.
-Ну, что ж, а для каких целей вам потребовался я?
«Ты управляешь» - одеяния не пожимали плечами, которых у них не было, и не обладали интонациями, однако какие-то намеки на их собственное отношение к обсуждаемой теме в их речи все же присутствовали. Патриций взял на заметку и это.
«Ты можешь устроить порядок»
Лорд Витинари решил, что ответ «Могу, но зачем?» в данной ситуации будет не самым разумным
-Город - это постоянно изменяющаяся многоуровневая структура - вместо этого ответил он
«Требующая постоянных подсчетов» - заметили Аудиторы
-Только лишь точными исчислениями, к сожалению, здесь невозможно ограничится. Приходится иметь дело с людьми.
«Но люди подчиняются тебе»
Лорд Витинари за все годы своего правления не встречал собеседников, относительно которых было бы настолько сложно понять, чего же они хотят. Возможно потому, что это Аудиторы, а Аудиторы ничего и никогда не хотят. Но у них была некая цель, в противном случае они не появились бы здесь. Они говорят с ним как с администратором, и, следовательно, ожидают от него поведения администратора. Для них естественно обращаться с каждым так, как он сам себя идентифицирует - потому что они не могут идентифицировать их самостоятельно.
Лорд Витинари улыбнулся. Из каждой ситуации он умел извлекать максимум выгоды. А город, как известно, должен работать…
-Не все, или, по крайней мере, не всегда. - Ответил он. - Некоторые из них обладают так называемым «собственным мнением». Например, несколько дней назад человек, возглавлявший управляющих среднего звена, вызвал в город огромное, разрушающее материю высокими температурами существо.
Серые мантии чуть шевельнулись. Лорд Витинари перевел это как содрогание.
-Другой человек, отвечающий за безопасность населения и целостность материи, вынужден был прервать существование первого, оставив секцию управляющих без ответственного лица - продолжал патриций. Один из плащей задумчиво кивнул. Или, по крайней мере, шевельнул тем местом, где у него могла бы быть голова.
«Ты хочешь сказать, что не можешь выполнять функции управляющего без правильного администратора среднего звена» - наконец, сказали они - «Мы понимаем. Каждый делает свою работу»
Лорд Витинари приподнял бровь. Итак, они не знают, что они хотят, зато он прекрасно знает, чего хочет он. И не пройдет и нескольких минут, как он тоже будут хотеть того же самого, и полагать, что хотели того изначально. С Аудиторами оказалось даже проще, чем с людьми.
-Я долго буду искать его - произнес он и бросил беглый взгляд в окно. Что толку глядеть на собеседников, если у них нет лиц, по которым можно было что-нибудь прочесть, или тел, которыми они могли бы шевелить?
«Мы думаем, мы могли бы…» - Аудиторы помолчали несколько секунд, и у патриция создалось впечатление, что они освещаются
«Мы могли бы быть этим лицом»
Патриций поднял бровь
«Мы умеем создавать тела. Однажды нам приходилось поступать так»
Витинари отвернулся от окна, и пригляделся к трем абсолютно одинаковым серым плащам. Их серый цвет был сродни тому черному, который он имел обыкновение носить. Пыльный, не выделяющийся, и, если не обращать на него внимания - кажется, и вовсе не существующий цвет. Они были такими одинаковыми… Но один из них кивал. Патриций поглядел на серый плащ слева.
-Ты хорошо считаешь?
«Мы хорошо считаем»
-И ты аккуратен?
«Мы аккуратны»
-Стало быть, на тебя можно положиться?
«Можно. Я не вызову дракона»
Аудиторы снова погрузились в яростное молчание, означавшее у них спор. Патриций улыбался.
«Мы будем следить» - заметил кто-то из них. Лорд Витинари кивнул. За ним все время кто-нибудь следил. И по сравнению со, скажем, Гильдией Убийц, Аудиторы не составят серьезной проблемы. Они сами сказали что они - Аудиторы. То есть, они будут только следить.
Он кивнул на серый плащ слева, и сказал:
-Тогда почему бы, например, вам, не заняться этим делом? Раз люди для него так скверно подходят?
«Нам нужно время. Для создания тела из отдельных элементов»
-Нет нужды. К тому же, взявшийся из ниоткуда человек у других вызывает вопросы. Тело есть, вы можете им воспользоваться. - Он снова поглядел в окно - Этот бедняга сегодня свалился в «хо-хо» и свернул себе шею.
Аудиторы снова посовещались, и медленно пропали. Патриций продолжал смотреть в окно. Некоторые люди… некоторые существа мыслили очень странным образом. Они могли быть настолько умны, что совершали простейшие ошибки. Их возможности могли простираться настолько дальше человеческих, что они не могли совершить простейшего. Этот парадокс выглядел… интересным. Над ним имело смысл подумать, и обернуть его в свою пользу. Как и прочий другой парадокс.
Дверь открылась. Это патриций понял по легкому сквозняку. Слышно, однако, не было ничего. Пришлось повернуть голову, чтобы понять, что там происходит.
В Продолговатый кабинет вошел человек. Он шел бесшумно, как будто его ноги не имели ничего общего с полом, и такая вещь, как трение, не была приглашена на эту встречу. Он был одет в серое. Наконец, он приблизился.
-А, Стукпостук - кивнул патриций. Человек сморгнул.
-Так звали это тело - подсказал Витинари - К имени придется привыкнуть.
Человек кивнул.
-Ты можешь приступить к работе - разрешил патриций. Человек снова кивнул. В этом жесте было что-то знакомому. Это лорд Витинари уже где-то видел, причем - не так давно.
Он наблюдал за тем, как человек в сером берет с его стола первый же листок с цифрами, и углубляется в чтение. Сделал себе мысленную пометку о том, что спустя некоторое время нужно будет отправить его к глазному лекарю за очками. Аудитору, конечно же, не нужен свет для изучения информации, однако к человеку это не относится. А Руфус Стукпостук и в прошлой своей жизни был слегка близорук.
-Соседнее помещение отсюда - картотека - проинформировал человека патриций - Ты можешь работать там. Если что-то будет нужно, я позову тебя. И не забудь лечь спать.
Человек поднял взгляд, в котором плавал вопрос «зачем?»
-Потому что люди не могут функционировать без сна. Они умирают. Не сразу, однако непременно.
Человек в сером опять кивнул. Он сделала это с таким видом, как будто перед выполнением указании собирался прочесть техническую инструкцию по данному действию, чтобы все выполнить правильно. Лорд Витинари подумал, что пройдет еще немало времени, прежде чем это существо освоится.
Зато он хорошо считает. И не станет вызывать дракона - он сам говорил. С точки зрения патриция это был неплохой результат.
Он сложил пальцы «домиком» и внимательно оглядел нового сотрудника. Тот как раз шел к двери, в указанном направлении картотеки. Шел не быстро - в конце концов, он ходил впервые в своей жизни. Шел совершенно бесшумно, и, если не сосредотачивать на нем внимания, просто терялся в общем пейзаже.
Когда он скрылся за дверью, Витинари улыбнулся.
Автор: Chiba Mamoru
Бета: ворд
Фэндом: Пратчетт Терри «Плоский мир»
Персонажи: Хэвлок Витинари, Руфус Стукпостук, Аудиторы
Рейтинг: G
Категория: Джен, Фэнтези, Психология
Размер: Мини, 3 страницы
Описание:
Всем известно, что секретарь его светлости лорда Витинари - человек незаметный, ходящий бесшумно, невероятно педантичный и не обладающий развитым воображением. И откуда он такой взялся?
Дискламмер: все принадлежит сэру Пратчетту
читать дальшеВ Продолговатом кабинете было сумрачно, и - непривычно шумно. Это снаружи, с улиц, долетали отголоски празднества. Люди отмечали избавление от дракона. А когда люди Анк-Морпорка что-то отмечают, от этого обычно невозможно попросту отгородится какой-нибудь там стеной. Даже если она дворцовая.
Собрание глав Гильдий давно разошлось, и даже неугомонный Ваймс со своей стражей - общим числом три человека - покинул стены дворца.
Лорд Витинари работал. Ему лучше работалось, когда вокруг было тихо, но приходилось утешиться уже хотя бы и тем, что мимо его стола никто не носился. Уже достижение.
Пусть там, за окном, в небе рвутся салюты (просто феерическая растрата городского бюджета, к слову сказать) но здесь, в Продолговатом кабинете, даже воздух не шевелился.
Лорд Витинари обмакнул перо в чернильницу, подождал, пока с кончика сорвется капелька, и расписался внизу какого-то меморандума.
-Если вы намерены ждать, пока я закончу, то это может продлиться достаточно долго - заметил он, откладывая документ - В любом случае, я не уверен, что дожжен заниматься вашим делом.
«Ты нас видишь?»
-Здесь обычно полно сквозняков. Но не сейчас. - лорд Витинари поднял взгляд, и сощурился. В полутьме, периодически прерываемой далекими вспышками пунцового и зелено-золотистого сияния, проявились три фигуры. Если бы потребовалось их описать, то ничего кроме «серые простыни» в голову не пришло бы. Под ними ничего не было. Они одновременно были словно бы и здесь, и в каком-то другом месте, а, возможно, что и местах.
-Что вы такое? - с искренним интересом полюбопытствовал патриций. Встречаясь с чем-нибудь, ранее неизведанным, он всегда старался это нечто изучить, дабы в будущем иметь возможность устроить с этим чем-то встречу кому-нибудь подходящему. Или не подходящему. В зависимости от ситуации.
«Аудиторы» - прозвучал ответ у него в голове. Одеяниям явно не требовался голос для того чтобы сообщаться с миром.
-Отвечающие за порядок?
-«Именно так»
-Ведущие учет?
«Да»
-Но все постоянно меняется
«Да» - в этом коротком ответе промелькнул намек на некоторое неудовольствие. Патриций взял его на заметку. Он часто слушал не сами слова, а интонацию, с какой они произносились, а то и просто наблюдал за говорящим их человеком. С Аудиторами все это было бессмысленно, от чего задача становилась немного интереснее.
-Ну, что ж, а для каких целей вам потребовался я?
«Ты управляешь» - одеяния не пожимали плечами, которых у них не было, и не обладали интонациями, однако какие-то намеки на их собственное отношение к обсуждаемой теме в их речи все же присутствовали. Патриций взял на заметку и это.
«Ты можешь устроить порядок»
Лорд Витинари решил, что ответ «Могу, но зачем?» в данной ситуации будет не самым разумным
-Город - это постоянно изменяющаяся многоуровневая структура - вместо этого ответил он
«Требующая постоянных подсчетов» - заметили Аудиторы
-Только лишь точными исчислениями, к сожалению, здесь невозможно ограничится. Приходится иметь дело с людьми.
«Но люди подчиняются тебе»
Лорд Витинари за все годы своего правления не встречал собеседников, относительно которых было бы настолько сложно понять, чего же они хотят. Возможно потому, что это Аудиторы, а Аудиторы ничего и никогда не хотят. Но у них была некая цель, в противном случае они не появились бы здесь. Они говорят с ним как с администратором, и, следовательно, ожидают от него поведения администратора. Для них естественно обращаться с каждым так, как он сам себя идентифицирует - потому что они не могут идентифицировать их самостоятельно.
Лорд Витинари улыбнулся. Из каждой ситуации он умел извлекать максимум выгоды. А город, как известно, должен работать…
-Не все, или, по крайней мере, не всегда. - Ответил он. - Некоторые из них обладают так называемым «собственным мнением». Например, несколько дней назад человек, возглавлявший управляющих среднего звена, вызвал в город огромное, разрушающее материю высокими температурами существо.
Серые мантии чуть шевельнулись. Лорд Витинари перевел это как содрогание.
-Другой человек, отвечающий за безопасность населения и целостность материи, вынужден был прервать существование первого, оставив секцию управляющих без ответственного лица - продолжал патриций. Один из плащей задумчиво кивнул. Или, по крайней мере, шевельнул тем местом, где у него могла бы быть голова.
«Ты хочешь сказать, что не можешь выполнять функции управляющего без правильного администратора среднего звена» - наконец, сказали они - «Мы понимаем. Каждый делает свою работу»
Лорд Витинари приподнял бровь. Итак, они не знают, что они хотят, зато он прекрасно знает, чего хочет он. И не пройдет и нескольких минут, как он тоже будут хотеть того же самого, и полагать, что хотели того изначально. С Аудиторами оказалось даже проще, чем с людьми.
-Я долго буду искать его - произнес он и бросил беглый взгляд в окно. Что толку глядеть на собеседников, если у них нет лиц, по которым можно было что-нибудь прочесть, или тел, которыми они могли бы шевелить?
«Мы думаем, мы могли бы…» - Аудиторы помолчали несколько секунд, и у патриция создалось впечатление, что они освещаются
«Мы могли бы быть этим лицом»
Патриций поднял бровь
«Мы умеем создавать тела. Однажды нам приходилось поступать так»
Витинари отвернулся от окна, и пригляделся к трем абсолютно одинаковым серым плащам. Их серый цвет был сродни тому черному, который он имел обыкновение носить. Пыльный, не выделяющийся, и, если не обращать на него внимания - кажется, и вовсе не существующий цвет. Они были такими одинаковыми… Но один из них кивал. Патриций поглядел на серый плащ слева.
-Ты хорошо считаешь?
«Мы хорошо считаем»
-И ты аккуратен?
«Мы аккуратны»
-Стало быть, на тебя можно положиться?
«Можно. Я не вызову дракона»
Аудиторы снова погрузились в яростное молчание, означавшее у них спор. Патриций улыбался.
«Мы будем следить» - заметил кто-то из них. Лорд Витинари кивнул. За ним все время кто-нибудь следил. И по сравнению со, скажем, Гильдией Убийц, Аудиторы не составят серьезной проблемы. Они сами сказали что они - Аудиторы. То есть, они будут только следить.
Он кивнул на серый плащ слева, и сказал:
-Тогда почему бы, например, вам, не заняться этим делом? Раз люди для него так скверно подходят?
«Нам нужно время. Для создания тела из отдельных элементов»
-Нет нужды. К тому же, взявшийся из ниоткуда человек у других вызывает вопросы. Тело есть, вы можете им воспользоваться. - Он снова поглядел в окно - Этот бедняга сегодня свалился в «хо-хо» и свернул себе шею.
Аудиторы снова посовещались, и медленно пропали. Патриций продолжал смотреть в окно. Некоторые люди… некоторые существа мыслили очень странным образом. Они могли быть настолько умны, что совершали простейшие ошибки. Их возможности могли простираться настолько дальше человеческих, что они не могли совершить простейшего. Этот парадокс выглядел… интересным. Над ним имело смысл подумать, и обернуть его в свою пользу. Как и прочий другой парадокс.
Дверь открылась. Это патриций понял по легкому сквозняку. Слышно, однако, не было ничего. Пришлось повернуть голову, чтобы понять, что там происходит.
В Продолговатый кабинет вошел человек. Он шел бесшумно, как будто его ноги не имели ничего общего с полом, и такая вещь, как трение, не была приглашена на эту встречу. Он был одет в серое. Наконец, он приблизился.
-А, Стукпостук - кивнул патриций. Человек сморгнул.
-Так звали это тело - подсказал Витинари - К имени придется привыкнуть.
Человек кивнул.
-Ты можешь приступить к работе - разрешил патриций. Человек снова кивнул. В этом жесте было что-то знакомому. Это лорд Витинари уже где-то видел, причем - не так давно.
Он наблюдал за тем, как человек в сером берет с его стола первый же листок с цифрами, и углубляется в чтение. Сделал себе мысленную пометку о том, что спустя некоторое время нужно будет отправить его к глазному лекарю за очками. Аудитору, конечно же, не нужен свет для изучения информации, однако к человеку это не относится. А Руфус Стукпостук и в прошлой своей жизни был слегка близорук.
-Соседнее помещение отсюда - картотека - проинформировал человека патриций - Ты можешь работать там. Если что-то будет нужно, я позову тебя. И не забудь лечь спать.
Человек поднял взгляд, в котором плавал вопрос «зачем?»
-Потому что люди не могут функционировать без сна. Они умирают. Не сразу, однако непременно.
Человек в сером опять кивнул. Он сделала это с таким видом, как будто перед выполнением указании собирался прочесть техническую инструкцию по данному действию, чтобы все выполнить правильно. Лорд Витинари подумал, что пройдет еще немало времени, прежде чем это существо освоится.
Зато он хорошо считает. И не станет вызывать дракона - он сам говорил. С точки зрения патриция это был неплохой результат.
Он сложил пальцы «домиком» и внимательно оглядел нового сотрудника. Тот как раз шел к двери, в указанном направлении картотеки. Шел не быстро - в конце концов, он ходил впервые в своей жизни. Шел совершенно бесшумно, и, если не сосредотачивать на нем внимания, просто терялся в общем пейзаже.
Когда он скрылся за дверью, Витинари улыбнулся.
пятница, 01 марта 2013
План по захвату мира (окончание)
7Часть седьмая: о том, что господь сказал «не убий», а про «не покалечь» разговора не было
-Послушайте, я понимаю, что Незримый Университет может позволить себе пренебрежительное отношение к студентам, у них независимое финансирование. Но мы - мы напрямую зависим от оплаты очередного семестра очередным курсом, вы меня понимаете? Да, студенты - это… студенты, но это не дает вам права их травить.
-У нас была контрольная.
-Да, но почему-то прежде они на контрольных по ядам не дохли.
-Я почти всех откачал, что вы прицепились…
-Доктор Кляуз, вы ведь серьезный человек, а лишение даже пары студентов - это ощутимая нехватка в бюджете, и…Ну, что там еще?
Грохнула входная дверь. Не потому грохнула, что ее распахнули с пинка (хотя попытались, если честно), а потому, что она оказалась слишком тяжела и ее не сумели удержать.
Кто-то вошел и остановился на пороге, оглядывая всех присутствующих. Невозможно было рассмотреть кто это, потому как свет бил им в спины, и из-за этого их теням могла бы обзавидоваться даже Глэдис.
Впрочем, пару секунд им хватило. Они вошли. Лорд Низз поднял брови.
-Кто вас пропустил? - поинтересовался он - Привратник не докладывал мне о вас!
-Добрый день, сэр. Я по поводу вашей финансовой ведомости.
Низз заметно успокоился, его плечи опустились.
-А, - протянул он - Да, конечно…
-И по поводу голема - ввернула Ангела - А то я почему-то никак не могла вас застать: как ни приду, вы обязательно пять минут как ушли.
На нее лорд Низз поглядел без энтузиазма, но не стал ничего комментировать. Вместо этого он произнес:
-Я проведу вас к Гореиму, сдадите ему все, что надо, и…
-Вы не поняли, сэр. В вашей ведомости не хватает некоторых пунктов.
-Каких?
-Скорпионьих, сэр. В общей сумме они засчитаны, и затраты на перевозку «груза» тоже записаны, но само слово «скорпион» нигде не встречается. Есть пара финансовых «дыр». А ведь вы знаете, что сейчас происходит в городе, сэр.
-Ты о чем вообще?
-О скорпионах, сэр. О скорпионах, которых вы должны были предоставить господину Космо Мотту. С вашего позволения, я проверю ваши записи полностью.
-Это не разрешается! - запротестовал доктор Кляуз - Это внутренние дела Гильдии!
-Но они касаются всего города. А его светлость, как вам хорошо известно, сейчас не может уделить этому вопросу внимание. Именно поэтому я все запишу, и передам ему, как только он возвратится. Все в вашем присутствии, конечно же, сэр.
-А мы могли бы это… обсудить? - с надеждой поинтересовался доктор Кляуз прежде, чем глава Гильдии пихнул его в бок. Он-то не первый день - и даже не первый год - знал секретаря Витинари. Подкупать его было делом дохлым, что тот и подтвердил, ответив:
-Но ведь именно это мы и делаем сейчас, сэр. Так могу я видеть ваш архив?
-Нет - отрезал лорд Низз - Это наше дело, даже Витинари не смеет совать в него нос, понятно? А вы - он повернулся к Ангеле - Зарубите на своем хорошеньком носике: на счет голема тема закрыта. Он не продается. Он наш.
Ангелу всю передернуло
-Он - живое создание - процедила она - А не чья-то собственность!
-Боюсь, что именно собственность - ядовито отозвался лорд Низз - Причем не «чья-то», а наша.
Рука Ангелы, сжимавшая арбалет, дрогнула в сдерживаемом порыве. Низз не зря был главой Гильдии - он выбил оружие из ее руки прежде, чем Ангела подавила желание его поднять.
-А это уже серьезнее пахнет - покачал головой он - Не позвать ли нам стражу? Она любит везде совать свой нос, вероятно, и здесь ей будет интересно узнать, как Трест Големов ведет свою работу…
-Я бы все же настаивал на осмотре архива, сэр - ровным голосом хорошо вышколенного клерка напомнил о себе Стукпостук - Это не займет много времени. Я быстро пишу.
-А я сказал - нет. И прекратите отнимать наше время. Давайте не будем доводить ситуацию до того момента, когда мне придется позвать привратника, чтобы он проводил вас силой. И я серьезно.
-Я тоже.
Стукпостук наступил на дугу арбалета, и тот, как грабли из анекдота, немедленно встал торчком. Секретарь поймал его ложе и поднял руку, нацелив самострел на собеседника почти вплотную.
-Я тоже, сэр.
Низз сузил глаза и стал похож на змею, которая не один десяток охотников перекусала, прежде чем встретила этого дурака с силками. Он привык смотреть на клерков сверху вниз, и этот конкретный исключением не был. Тем не менее, был некий фактор, уравнивающий их сейчас, в том числе и в росте. Люди были вынуждены пересмотреть свои взгляды относительно тебя, когда на твоей стороне «Ангелы Ада».
-Знаешь, я ведь глава этой Гильдии - сказал он
-Да, сэр, знаю. И так же знаю, что я успею раньше.
-Ты так думаешь?
-Мы можем это проверить.
-Тебя посадят
-А вас нет, сэр. Причем уже никуда. Архив, сэр. Я настаиваю.
-Здесь полно моих людей.
-Надеюсь, сэр, они будут вести себя разумно. Если кто-то из них испугает меня, я могу спустить крючок ненароком. Вы ведь знаете, что я не умею обращаться с оружием.
-Знаю - кивнул Низз, не сводя глаз с острия арбалетного болта. Ангела по мелочам не разменивалась: таким зарядом можно было превратить человека в вечер, занятый для вас сплошным отдраиваинем стен и пола.
-Тогда, быть может, архив?
Лорд Низз медленно развернулся, стараясь одновременно смотреть, куда идет, и не спускать взгляда с острия арбалетного болта. Это ему неплохо удавалось - сказывался большой опыт. Он знал, что он убийца, и он знал, что у него есть шансы выбить арбалет. Или пустить в дело одну из тех хитрых штук, которыми у него были набиты карманы. Или подать знак часовым. Но все это требовало времени, а спустить крючок арбалета заняло бы меньше доли секунды. Да еще и в упор.
-Эм-м… - протянул доктор Кляуз
-Следите за студентками - процедил лорд Низз - Лучше следите за студентами.
Доктор Кляуз не был глупым человеком. Глупые люди не умеют придумывать действительно талантливые отговорки. Он подумал о том, сколько студентов в это время могли быть рядом и сколько из них наблюдали сейчас; сколько из них могут распустить язык и скольких из них лорд Низз отравит за это сам. Доктор Кляуз улыбнулся.
…Когда спустя час распахнулись главные ворота Гильдии, и из них церемонным шагов вышла Грета, таща за собой карету, а лорд Низз думал, что все, наконец, закончилось, в ворота кто-то проскользнул мимо Греты и он услышал как за спиной спросили:
-Скажите, сэр, можно ли назвать происшествие манифестом вашей Гильдии? И пожалуйста, встаньте здесь, для иконографии тут свет лучше падает…
Он посмотрел на доктора Кляуза. Доктор Кляуз поджал и без того тонкие губы.
-Я не верю, что они здесь - произнес он - Нам так долго удавалось сохранять двери Гильдии закрытыми для них, что я просто не верю.
-Знаешь, если бы сегодня утром кто-то сказал мне, что сюда явится клерк в туфлях на шпильке, респираторе и с арбалетом, я бы тоже не поверил…
-О, так Руфус здесь уже был? - обрадовались за спиной у них - Стало быть, это официальное дело?
Лорд Низз стиснул зубы и постарался не завыть.
Грета резво бежала домой. Над головой ничего не щелкало, и ее все устраивало. Мокрист уже через квартал понял, что его спутник куда больше интересуется полученными бумагами, чем дорогой, и завладел поводьями. Секретарь не сопротивлялся. Он считал. Иногда он смотрел вверх и шевелил губами, после чего что-то быстро записывал и снова принимался хмуриться и сверятся с предыдущими записями. Мокрист ему не мешал. Как не мешал и Ангеле, которая, хотя и не получила Тягача или скидку, была уверена, что первый шаг в этом направлении уже сделан. Возможно, сюда надо иногда приходить в красных туфлях и с арбалетом - можно незаряженным - просто в качестве напоминания.
-Уже завтра Уилл может напечатать опровержение - с удовлетворением заключил Стукпостук, спустя какое-то время - Если тебе не трудно, будь добр, правь ко дворцу. С этим делом лучше покончить, и чем раньше, тем лучше.
Мокрист безропотно свернул на ближайшем перекрестке. Они по дороге высадили Ангелу - чуть ли не под порогом Треста Големов - и она, забросив свой арбалет на плечо, вошла внутрь, помахав им на прощанье.
-Понял? - обернулся к секретарю Мокрист - Вот так его и носят. А не помахивают им рассеянно, пока листают чужие гроссбухи. Ты бы видел, как эти люди старались не попадать в зону обстрела, которая менялась каждую минуту…
-Я видел - отозвался задумчиво Стукпостук - Я знаю. Но они - Гильдия Наемных Убийц, понимаешь? Они профессионалы. Если вести себя, как профессионал, это может быть воспринято, как призыв померятся силами. А, как я уже говорил, я ничего не понимаю в оружии. Знаешь ведь, как говорят - действия профессионалов можно предсказать, но мир полон любителей. Ты разве никогда не обращал внимания, с какой настороженной заинтересованностью стражники относятся к своим новичкам, которые еще не привыкли к оружию? От них не знаешь, чего ждать. Это пугает. Так и здесь. Они все профессионалы, но у меня - заряженный арбалет, и кто-то из них мог навеки распрощаться со своим профессионализмом. И никто этим «кем-то» быть не хотел.
-Честно говоря, никак не ожидал от тебя чего-то подобного.
-Я, по правде сказать, тоже. Вот так знаешь себя много лет, а потом нет-нет, да и удивишь.
-Думаю, тех ребят ты тоже удивил…
-Оружие пугает, Мокрист. Даже если оно находится в твоей собственной руке.
-Низз тебя закопает.
-Не думаю. Во всяком случае, не сейчас. Не до возвращения его светлости. С него же первого спросят. А потом будет уже просто бессмысленно: я успею составить отчет.
-А как же вопрос их стиля?
-Ну, возможно, они сочтут происшествие своеобразно стильным.
Они помолчали. Мокрист честно прикидывал их шансы в этой борьбе. Сидящий рядом с ним клерк в очередной раз сменил положение ног, устроил на колене свою планшетку и что-то добавил к записям.
-Нет, ну какой-то стиль тут, безусловно, наличествовал… - вынужден был признать почтмейстер - Я вот только не соображу, какой…
Он снова замолчал. В молчании они прибыли к дворцовым воротам, которые недоуменно поспешила распахнуть дворцовая стража. В молчании покинули экипаж и направились к лестнице. Мокрист все еще искоса поглядывал на спутника - тот полностью освоился, и шагал быстро, правой рукой зажав подмышкой планшет, и левой помахивая уже ненужным респиратором, который его педантичная натура не позволяла бросить, где придется.
Они поднялись по лестнице на пятый этаж, а Мокрист все раздумывал, что во всей этой истории ему не нравится. Клерк немного повозился с ключом, и кивнул ему:
-Я документы в Продолговатый кабинет занесу, и быстро настрочу протокол, а ты его подпишешь, хорошо?
-Как будто у меня есть выбор - проворчал Мокрист, но проворчал скорее добродушно.
Дверь без скрипа распахнулась, впуская их в помещение, которому городскими слухами было отведено место центра всех решений в городе.
-А, Стукпостук - кивнул человек, стоящий у окна, заложив руки за спину - Я уж думал, не дождусь тебя сегодня.
Респиратор таки шлепнулся на пол с характерным резиновым звуком.
-Сэр, вы вернулись?.. - не то спросил, не то воскликнул Стукпостук.
-Если бы ты ночевал дома, то знал бы, что я вернулся сегодня утром, и был весьма удивлен, не застав тебя на месте. Что же касается - лорд Витинари поднес к глазам какой-то лист бумаги - твоего последнего отчета, то у меня будут вопросы.
-Конечно, сэр.
-Ты можешь заняться протоколом, пока я побеседую с почтмейстером
-Конечно, сэр.
Мокрист остался один. Витинари отвернулся от окна, сел за свой стол, сложил руки, соединив кончики пальцев, и лишь после этого поглядел на Мокриста.
-Ну, и что прикажете с вами делать? - вздохнул он - Право слово, я полагал вас полностью исправившимся человеком. И что я вижу по возвращении? Одна из главных Гильдий в городе гудит, словно потревоженный улей, стражники обыскивают каждое судно на предмет скорпионовой контрабанды, мой секретарь ходит в женских туфлях, а Центральный Банк… - он замолчал, после чего бросил на Мокриста пронизывающий взгляд
-Я готов был бы биться об заклад, что вы опять не выгуляли председателя.
Мокрист хлопнул себя по лбу. Он, наконец, сообразил, что такое не давало ему покоя все это время. Витинари не выказал ни малейшего снисхождения. В том, что касалось собак, он был непреклонен.
Вернулся Стукпостук с кипой бумажек. Он выглядел виноватым и, если бы мог, прижал бы уши. Бросив полный раскаянья взгляд на своего хозяина, он аккуратно положил на его стол обещанный протокол. Мокрист, не дожидаясь, когда его попросят, торопливо его подписал, даже не перечитывая. Не обладающий фантазией Стукпостук вряд ли мог написать там что-нибудь особенно феерическое.
-Я пойду… выведу председателя на прогулку… - протянул Мокрист, с которого, как с гуся вода, схлынул адреналин последних дней. А ему-то казалось, они замечательно проводят время и делают что-то важное и нужное. И для кого, кстати сказать? Вот-вот. Не для собственного удовольствия, это уж точно. У него несколько иные представления о развлечениях.
Витинари кивнул, не отрываясь от протокола, и Мокрист счел за лучшее ретироваться, пока патриций не вспомнил еще о чем-нибудь.
«Наверное, у этого места уже просто такая аура… - думал он, сбегая по лестнице - Но ты выходишь из Продолговатого кабинета, как из места, где ты каким-то чудом избежал… ямы со скорпионами, будь они неладны!»
Зато у ворот стояла карета почтамта. И можно было ехать домой. Ехать, а не идти - что, учитывая его синяки, было не последним аргументом.
8Часть восьмая: о том, чем, кроме кулаков, можно махать после драки
Вильям писал статью. А когда он писал статью, то мир для него исчезал, теряясь в далекой дымке. Карандаш так и летал над бумагой, пока он катал пассаж за пассажем.
Дверь приоткрылась, и в его кабинет вошел некто, показавшийся смутно знакомым. Вильям поднял вопросительный взгляд.
-Мокрист фон Липвиг - подсказал посетитель - Был здесь недавно.
-А, точно-точно. Ты прости, столько людей каждый день…
-Я все понимаю - заверил его Мокрист - Слушай, то дело… Ну, со скорпионами. В общем, лорд Витинари им недоволен.
-Ты почем знаешь?
-Вчера он натыкал нас носом за него.
-Тебя и Руфа? - поразился редактор - Вот это номер! А что же, ему больше хотелось бы, чтобы яма была выкопана?
-Думаю, его бы устроил какой-нибудь исход дела, в котором не было бы стражи, и огласки - отозвался почтмейстер - Можно с этим что-нибудь сделать?
Вильям задумался.
-Вряд ли - честно ответил он - Когда новость написана, она как бы становится официальной и ее нельзя отменить. Вот пока это голый слух… Мы вроде как ни при чем.
-А ты писал о вчерашнем?
-Как раз сейчас работаю над статьей.
-А как ты думаешь, яма со скорпионами действительно существует?
Вильям был разумным человеком. Он обдумал не столько вопрос, сколько ситуацию, и потому ответил:
-Кроме ямы на свете хватает способов отравить человеку жизнь.
-Вот и я так подумал - кивнул Мокрист - Так что… давай еще разок: можно что-то сделать?
Вильям одарил его внимательным взглядом.
-У тебя есть идея?
-Ну, скажем так… У меня есть тень идеи.
-И какая же она?
-Вкус макарон ведь зависит от соуса, с которым их подашь, не так ли?
-И что с того?
-События произошли, но осветить их можно… по-разному.
-Переврать?
-Боги с тобой, ни в коем случае! Но… Ведь можно написать что человек бросился в огонь, потому что он герой, или он отправился туда потому, что он дурак… И то и другое от истины недалеко.
-Кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать.
-Если так, то почему бы не отпечатать статью о замечательной яме с замечательными скорпионами, новой достопримечательности, введенной остроумным господином Моттом?
-Именно остроумным?
-Да. А еще жизнерадостным и не чуждым хорошим шуткам.
-Может, еще веселым?
-Отличное слово, как раз веселым!
-Но почему именно веселым?
-Потому что патриция веселым бы никто не назвал.
Они помолчали, и, наконец, редактор выбрался из-за стола, сложил черновик своей статьи в ящик, сунул в карман блокнот и поспешил к выводу.
-Знаешь что, Мокрист фон Липвиг, - сказал он, уже очутившись на улице
- Играть с тобой в дуркера я бы ни за что не стал.
-Это еще почему? - обиделся тот
-Потому что ты жулик, каких свет не видывал.
-Замечательно. Значит, мы вдвоем сможем обыграть нашего зануду.
-Вот примерно это я и имел в виду - кивнул Вильям
Вокруг дома Космо и без них хватало народу. Они все читали новостной листок, и всем было интересно. Тем не менее, они упорно держали своеобразную «круговую оборону», не приближаясь к дому ближе, чем следовало. Вероятнее всего, это объяснялось тем простым фактом, что основание дома до сих пор утопало в сине-зеленой дымке, а по округе витал очень странный запах. Не то чтобы неприятный, но какой-то… искусственно-химический. Но даже он не отпугнул любопытных.
-Ты не знаешь, что это? - поинтересовался он у спутника. Вильям принюхался.
-Не знаю. - Отозвался он. - Но от мозгоедов помогает - нечего делать…
Мокрист, видавший виды в своей нелегкой жизни, и тот всегда поражался способности жителей этого города мгновенно образовывать толпу от всякого мало-мальски интересного зрелища. Это выражение было его изобретением. Толпа от происшествия в его представлении звучала как «ручка от шкафа» или «колесо от телеги». В общем, часть от чего-то целого. Жители Анк-Морпорка составляли единое целое с событиями своего города - и именно на этом каждый день играл Вильям де Словв, отпечатывая очередной номер.
Протолкавшись вперед (блокнот в этом не столько помогал, сколько мешал) они оказались чуть ли не на краю зева ямы. В ней уже можно было устраивать фонтан, или хранить годовой запас корнеплодов. А с другой стороны…
Мокрист понял, что они опоздали. Понял по тому, что из дома несколько крепких мужчин, одетых в белое, вывели под руки без конца болтающего Космо. Что он говорит, было не слышно, однако ощущение вдохновленного монолога прямо-таки витало в воздухе. За ним его трость и плащ печально нес Досихпор, и кислое выражение его лица вряд ли пояснялось скорбным состоянием хозяина. Скорее уж, его допекала его обувь: он поминутно оступался. Кажется, яма голодно уставилась на него: ей в последнее время все только обещали кого-нибудь в нее бросить, но все никак не бросали. От этого у нее совершенно испортился характер.
За процессией семенила сестра милосердия, маленькая пухлая женщина в белой наколке на седых кудрях. Она все причитала о чем-то себе под нос. Толпа проводила и ее любопытными взглядами. Последним на выложенную плиткой дорожку вышел патриций. Он сложил руки на набалдашнике трости, и с участием стал наблюдать за тем, как Космо усаживают в карету. За его плечом стоял Стукпостук.
Мокрист и Вильям не сговариваясь опустили взгляд вниз, на его ноги. Затем переглянулись.
-Знаешь, - поделился своими соображениями редактор - Мне кажется, мы тут немного лишние. А еще мне кажется, что патриций уже и без нас довел этого беднягу до руч… В смысле, проблему он уже решил.
Мокрист молча кивнул. Он испытал некое подобие ревности - это была его каша, и именно он должен был ее расхлебать. То, что Витинари успел раньше, его нервировало.
Он со своего места глядел, как патриций проследовал к своему экипажу, нырнул внутрь, а его секретарь что-то сказав коротко, поспешил обратно к дому. Карета санитаров отъехала. К двери как раз вернулся Досихпор, вверивший Космо заботам людей в белом.
-Как думаешь, - громким шепотом поинтересовался почтмейстер - Они там друг друга не поубивают?
-Я ставлю на Руфа - отозвался тот - Жаль, не слышно, о чем они там говорят… Ладно, спрошу у него вечером.
-Думаешь, он этим вечером будет свободен? Патриций же вернулся.
-Не этим, так другим. Придет же он хоть когда-нибудь.
Двое под дверью о чем-то тихо беседовали, соблюдая самый незаинтересованный и корректный вид. Толпа разочарованно вздохнула, и стала медленно расходиться.
-Они скоро уйдут - заметил это Досихпор, следящий за ними краем глаза
-Люди всегда так поступают. - Отозвался Стукпостук - Мне понадобятся бумаги господина Мотта, я смогу снять копии?
Досихпор поглядел на собеседника с плохо скрываемым отвращением. Затем опустил взгляд вниз, прищурился от блеска «Ангелов Ада» и снова поднял его вверх.
-Вот скажи мне, только честно, - вздохнул он - Зачем это было?
Стукпостук переступил с ноги на ногу, и это у него вышло совершенно бесшумно.
-Люди перестают глядеть на тебя сверху вниз, - наконец сообщил он - И всегда есть возможность случайно наступить им на ногу. И они это понимают.
-Чтоб я еще когда-нибудь занимался этой чертовой секретарской работой… - покачал головой Досихпор - Только нервы мотать, да и платят немного.
-Причем здесь деньги?
Они поглядели друг на друга глазами существ, обитающих в кардинально разных вселенных.
-Деньги неплохая штука - осторожно, как еще одному помешанному, сообщил ему Досихпор - Не уверен, что ты поймешь: я начинал с самой черной работы в вашем дворце…
-Я тоже - невозмутимо отозвался секретарь
-Видимо, мы шли разными путями.
-Тут вопрос не в том, каким путем идти, а в том, куда ты хочешь попасть. Так я смогу снять копии?
-Да хоть оригиналы забирай…
-Оригиналы заберет стража - покачал головой Стукпостук - Я зайду за ними. Спасибо. А сейчас прошу простить, меня ждет мой господин. - И он зашагал по дорожке, едва слышно отстукивая каблуками «Ангелов Ада» по фигурным плиткам. На «ангелов» люди уже совершенно не обращали внимания. Досихпор проводил его взглядом, после чего вернулся в дом, огляделся по сторонам, убедился, что рядом никого нет, и с размаху зашвырнул правой туфлей в стену. Послышался жалобный «тук» и она бесславно упала на пол. Досихпор расплылся в улыбке маньяка и огляделся в поисках молотка.
А черная карета лорда Витинари как раз выехала со двора. Патриций в последний раз взглянул на дом, после чего отвернулся. Его секретарь, сидя напротив, что-то изучал, делая время от времени пометки. Патриций чему-то улыбнулся и тихонько стукнул в стену. Возница немедленно открыл окошко.
-Слушаю, ваша светлость?
-На следующем перекрестке сверни направо.
-Слушаюсь, ваша светлость
Окошко закрылось. Стукпостук тревожно поднял голову. Он всегда очень чутко ощущал смену настроения своего хозяина, и сейчас он не понимал происходящего.
-Могу я задать вопрос, сэр? - осторожно уточнил он
-Конечно. Хотя, как я подозреваю, это будет твой любимый - «зачем».
-Да, сэр.
-Затем, что именно по этой улице сейчас возвращаются в редакцию «Таймса» господин де Словв, а вместе с ним и господин Липвиг. Мне почему-то кажется, что они хотели бы поговорить со мной.
Патриций снова выглянул в окошко. По улице и в самом деле шли двое людей. Карета приостановилась ненадолго, а затем покатила дальше. Люди исчезли.
Ко дворцу она прибыла спустя всего двадцать минут - дом Космо был в центре города. Из нее вышли изрядно притихшие и озадаченные люди, каждый из которых был озабочен какой-то своей проблемой. Карета уехала. Витинари направился в свой кабинет. Прочие молча последовали за ним, переглядываясь у него за спиной. Вернее, переглядывались Мокрист с Вильямом, а секретарь его светлости шагал позади него давно отработанной походкой человека, который никогда не отстает и не обгоняет.
В приемной ждал посетитель. Завидев знакомые лица, он возбужденно вскочил и просиял.
-О, как хорошо, что я вас все же дождался! - воскликнул он. Витинари поднял бровь, однако посетитель пролетел мимо него, взволнованно размахивая руками.
-К нам сегодня поступила новая партия, я уверен, вам понравится. Знаменитые «Закатные Облака», настоящий Агатовый атлас, семь дюймов, с острым носком. И «Кровавые Розы», бархат, фигурная набойка…
Стукпостук застонал. Мокрист с Вильямом прекратили переглядываться и во все глаза уставились на Каблуччи. Патриций взялся за ручку двери своего кабинета, мгновенье раздумывал, а затем улыбнулся.
-Сходи - разрешил он - Может, что понравится.
И он скрылся за дверью. Стукпостук поглядел на нее почти жалобно, затем перевел взгляд на сапожника.
-Но мне не нужны еще туфли! По крайней мере… - он бросил взгляд на «Ангелов Ада» - Такие!..
Каблуччи хитро улыбнулся, обнажив мелкие желтые зубы. Его пенсне лукаво блеснуло.
-Поверьте мне, сэр, - произнес он торжественно. - Кто хоть раз приходил к нам, тот уже никогда не возвращался обратно.
И он засеменил к выходу, оставив Стукпостука только беспомощно глядеть ему вслед. Затем клерк перевел взгляд на невольных свидетелей этой сцены. Они очень старались не улыбаться.
-Что? - насупился он
-Ну, по крайней мере, решена проблема того, что дарить тебе на день рождения - пожал плечами Вильям и обернулся к Мокристу - Ну что, тебе «розы» а мне «облака»?
-По рукам.
Они хлопнули друг друга по ладоням, скрепляя договор, пока третий участник диалога глотал воздух в попытке найти подходящие слова.
-Ну… вы!.. - наконец, выдохнул он. Его собеседники, как ни странно, подумали об одном и том же, что и не замедлили озвучить:
-Ладно, заболтался я тут с вами, у меня там отпечатная машина некормленая…
-А у меня председатель банка не выгулян!..
Стукпостук только головой покачал, созерцая их удаляющиеся спины, после чего вошел в Продолговатый кабинет.
9Часть девятая: об этике, морали, и прочих человеческих извращениях
Лорд Витинари стоял у окна, заложив руки за спину, и глядел на город. Секретарь замер у двери, отлично зная, что его присутствие не является секретом для патриция, и не желая его отвлекать.
-Так что же произошло на самом деле? - произнес тот, как будто продолжая некую начатую ранее беседу - Быть может, заговор? Но нет. Быть может, это была реальная опасность для города? Тоже нет. Все, что в действительности имело место быть - это то, что какой-то человек пожелал стать мной. Не более.
Он обернулся
-И только по этой причине ты проявил качества, которые, как я полагал прежде, достаются только работе с документацией.
Он вздохнул и сел за стол.
-Мне казалось, я неплохо знаю тебя - заметил он - Было несколько необычно убедится в обратном. И скажи на милость, отчего ты так невзлюбил Досихпора?
-Но почему вы решили, сэр, будто…
-Это же очевидно - патриций бросил беглый взгляд на «Ангелов Ада» - Впрочем, насколько могу судить, твой выбор курировал профессионал.
-Госпожа Добросерд, сэр.
-Это заметно.
-Таким людям, как Досихпор, нельзя становится секретарями, сэр.
-Вот как? Почему ты так считаешь?
-Потому что он упомянул о деньгах.
-Деньги играют не последнюю роль в вопросах службы, Стукпостук.
-Да, сэр, мне это известно. Но не в этом случае, сэр. Нельзя помочь кому-то, если ты искренне не желаешь ему помочь. Просто не поймешь чем. И, точно так же, искренне не желая способствовать делам своего хозяина, невозможно быть ему хорошим помощником.
-Интересное мнение. Ты долго размышлял над этим, не так ли?
-Да, сэр. Господин Космо Мотт потому потерпел неудачу, что Досихпор не желал помогать ему, и лишь занимался показательными выступлениями, как выразился бы Вильям де Словв. А ведь его хозяин полагался на него. И если бы Досихпор действительно прилагал усилия в требуемом направлении, мы не отделались бы так просто.
-Стало быть, ты винишь противника в том, что он недостаточно усердно сопротивлялся тебе?
-Он всего лишь скверный секретарь, сэр. Вот и все.
-А ты, стало быть, хороший?
-Я стараюсь быть им, сэр.
-Это означает - если исходить из твоих собственных соображений - что ты желаешь поддержать меня в моих начинаниях.
-Истинно так, сэр.
-Даже не имея о них понятия.
-Да, сэр.
-Известно ли тебе, что даже я сам не считаю себя хорошим человеком, Стукпостук?
-Я испытываю к вам глубокое уважение и искренне восхищаюсь вашим гением, сэр. Характеристиками «хороший» или «плохой» я не оперировал.
-Стало быть, тебе безразлично, служить ли злому гению, или доброму?
-Мне кажется, не может быть злых или добрых гениев, сэр. Как не может быть злого или доброго ножа.
-О, не путай меня с Леонардом Щеботанским, Стукпостук. В отличие от него я прекрасно знаю, что делаю, и к каким последствиям это приведет. - Он сложил пальцы домиком, и задумчиво поглядел на них.
-Ты полагаешь, что есть хорошие люди, плохие, и я - заключил, наконец, он - А хорошие они, или плохие, для тебя в данный момент определяет мое к ним отношение. Ты даже Низза терпишь, не смотря на то, как он ведет себя. Впрочем - по губам патриция пробежала слабая улыбка - Мне сообщали, что он стал сильно хромать. Ты не знаешь, с чем это было бы связано?
-Знаю, сэр. В архиве я наступил ему на ногу, когда он отпустил сомнительное замечание в ваш адрес.
Лорд Витинари вздохнул.
-Я так понимаю, ты безнадежен. Уже даже Ваймс на такие вопросы научился отвечать «понятия не имею о чем вы». Стукпостук, сколько раз тебя пытались подкупить?
Секретарь привычно поглядел вверх и зашевелил губами, пока считал. Лорд Витинари не мешал ему, терпеливо ожидая.
-Девяносто семь раз, сэр
-То есть примерно каждые двадцать два с половиной дня - кивнул патриций
- И о чем это говорит?
-О том, что разные люди наступают на одни и те же грабли? - предположил Стукпостук
-И об этом тоже. Но в первую очередь это поясняет, почему ты все еще здесь. Не понимаешь?
-Боюсь, что нет, сэр. Прошу прощения. - На лицо секретаря упала тень. Ему было тяжело сознаваться в том, что он в чем-то не понял своего господина. Тот, однако же, обошел этот момент стороной.
-И ни разу не пытался отравить меня - подсказал он - И, ко всему прочему, я знаю, что сказать что-нибудь тебе означает то же самое, что записать это в своей тетради шифром. Это есть, что этого никто не узнает.
Стукпостук все еще смотрел на него и ничего не говорил.
-Ты предан - наконец, сдался патриций - Вот что отличает тебя от людей, подобных Досихпору. На свете есть много людей, которые хорошо считают и пишут без ошибок, аккуратно ведут дела и, возможно, были бы мне более полезны в работе. Но ни на одного из них я не могу положиться, в то время как в тебе я уверен.
-Вы хотите сказать, сэр, - осторожно отозвался клерк - что в этом вопросе играет роль…личностное отношение?
-А разве ты не то же самое сказал в самом начале нашей беседы? - поднял бровь Витинари - Когда заявил, что людям, вроде Досихпора, нельзя становится секретарями, то есть - что им нельзя доверять?
Стукпостук поглядел на него почти умоляюще.
-Раз вы так говорите, сэр - пробормотал он
-Так далеко твои размышления не заходили - сделал вывод патриций - Что ж, как бы там ни было, я доволен результатом. Люди получили так любимое ими зрелище, и не обратили внимания на то, на что действительно его обратить стоило бы. У господина де Словва есть эксклюзивные новости, у господина Липвига есть, чем заняться, а у тебя есть… как они, прости, называются?
-«Ангелы Ада», сэр.
-Вот-вот, они самые.
-Сэр?
-Да, Стукпостук?
-Я действительно хотел как лучше
-О, я знаю. И даже нахожу уместными эти действия - по крайней мере, ты мог их себе позволить. - И, видя настороженный взгляд, он пояснил - Я имею в виду, что человеку, который носит «Ангелов Ада», многое готовы спустить. Это называется эксцентричностью. Она же «особенное виденье мира». Кстати, именно по этой причине многие художники не проводят уборку своих мастерских. Они-де творческие личности, и это у них «артистический беспорядок».
-Я доставил вам беспокойство, сэр.
-Напротив, я склонен рассматривать происходящее, как услугу, за которую мне следовало бы поблагодарить тебя.
-Но вы же сказали…
-А, это - Витинари неожиданно улыбнулся - Ты представляешь, что способен натворить хорошо похваленный господин Липвиг?
Стукпостук представил и содрогнулся
-Вот именно. Не говоря уже о редакторе «Таймс», у которого все эмоции выливаются на бумагу… Это ведь тоже новости. Таких людей нельзя хвалить, их достаточно просто не отправлять в яму со скорпионами, и они будут считать, что очередная выходка сошла им с рук и можно готовить следующую.
-Но вы сами разрешили проблему, сэр. Я имею в виду господина Космо.
-Я ничего не делал, ты же видел. Бедняга и так был на пределе. А мы должны проявлять снисхождение к, м-м, сирым и убогим - кажется, так принято говорить на счет таких людей?
Стукпостук припомнил Космо и постарался вообразить, как бы тот отнесся к характеристике «сирого и убогого».
-Сэр, я подумал…
-Говори, говори.
-Быть может, я сделаю чай, сэр?
-Отличная мысль. Заодно сможешь взять тайм-аут и подумать над всем, что здесь было сказано. К тому же ты, в отличие от наших редактора и почтмейстера, принадлежишь к тем людям, которых хвалить можно, их это не портит. Хоть это утешает.
-Сэр?
-Я уже однажды говорил тебе, что все-таки не являюсь чудовищем. Людям свойственно симпатизировать тем, кто проявляет симпатию к ним самим.
Ты прекрасно знаешь, что есть люди, которые обращаются ко мне по имени - по разным причинам. Потому ли, что знали меня еще в период обучения, или просто достаточно долгое время, или потому, что привыкли думать, будто более короткое знакомство сулит поблажки. Однако есть и те, кто делает это, не преследуя каких-то определенных целей, только лишь потому, что это имя у меня есть. Госпожа Сибилла Овнец, например, или покойная госпожа Пошла Мотт. Мне приятно думать, что в этом городе есть хоть кто-то, кто не мечтает меня отравить.
Он посмотрел на собеседника, как будто проверяя, понял ли тот его слова, и если понял, то как именно. Тень падала на лицо последнего, и разглядеть его выражение было невозможно. Но его выдал голос:
-Простите мне мою вольность, но мне кажется, вы очень утомились, сэр, и вам стоит отдохнуть. Могу я вам чем-нибудь помочь?
-Ты собирался сходить за чаем. Потом можем обсудить этот вопрос.
…В редакции было тепло. В это время суток никого не осталось, все гномы разошлись спать, Отто отправился на очередное собрание Убервальдских Трезвенников, и даже неугомонная Сахарисса оставила свои записи до завтра. Свет горел только в кабинете Вильяма - лампа покачивалась над столом, бросая странные отсветы на всех присутствующих. Их было всего двое.
-Сдавай, - предложил один. Второй перетасовал колоду и принялся ловко метать карты на стол, почти не задумываясь над своими действиями.
-Быть может, я когда-нибудь научусь…
-С твоим маниакальным желанием говорить только правду? - скептически скривился второй - Смотри, я даже рукава закатил, мне некуда спрятать карту!..
-Да, вижу - уныло согласился первый - Как будто это в прошлый раз помогло, ты все равно обжулил меня.
-Это называется «блеф» - поправил его собеседник.
За дверью раздалось тихое ритмичное постукивание, но, не успели они вслух обменяться мнениями о том, что бы это могло быть, дверь отворилась, впуская в комнату третьего.
-Простите, задержался - произнес он
-Руф, слушай, это уже перебор…
-Да, Уилл?
-Четыре часа утра, и ты шатаешься по ночному городу?
-Воров я не интересую, у меня до конца года оплачен лимит, и не думаю, что лорд Низз будет так неблагоразумен, что отправит кого-то из своих людей за мной сегодня.
-Есть еще и нелицензированная преступность - как бы невзначай заметил Мокрист, автоматически тасуя остаток колоды
-Да, и один из ее представителей сейчас бинтует лодыжку неподалеку - кивнул Руфус - Вы играете?
-Нет, знаешь, проводим темную мессу! Играем, конечно, бери себе…что-нибудь… Не знаю, что - и садись к столу!
Стукпостук принес себе стул Сахариссы из-за фанерной перегородки, и устроился на нем, сбоку от прочих, забросив ноги на угол стола. Присутствующие как по команде поглядели туда.
-Ты до сих пор их носишь? - поднял брови Мокрист
-Его светлость не против. - Невозмутимо отозвался Стукпостук - Кто сдает? Я так и думал. Уилл, у него будут все козыри.
-Я знаю - вздохнул Вильям - В этом отношении теория вероятности почему-то дает сбой… Слушай, лорд Витинари ничего на наш счет не говорил?
-Нет, Уилл.
-А если честно?
-Ты же знаешь, что я все равно не скажу.
-Ну, мало ли… У тебя такой разомлевший вид, может, и подловлю тебя на слове…
-Ты бы меня еще споить попытался! - фыркнул секретарь
-Ты не пьешь - буркнул редактор - Да и я тоже. Так какой смысл?
-Давайте я спою вас обоих? - жизнерадостно предложил Мокрист - Я даже знаю, где в это время суток можно достать бренди!
-Нет, ты его видел? - мотнул в его сторону головой Вильям - Этого клоуна? Ума не приложу, с чего патрицию пришло в голову сделать его почтмейстером… Ты случайно не знаешь?
-Нет, Уилл.
-Нет - не знаешь, или нет - не скажешь?
-Ты знаешь ответ, Уилл.
-Слушай, ты и правда что-то такой довольный что меня аж сомнения разбирают… - покачал головой Мокрист - Может, мне и правда тебя споить? От греха подальше, а?
-Знаешь, - меланхолично отозвался Стукпостук - Я ведь и еще раз могу тебе на ногу наступить…
-И это мне-то, твоему благодетелю, человеку, который, можно сказать, подал тебе эту идею?! - возмутился Мокрист - Неблагодарный ты тип, вот что я скажу! Иди, раскайся, и сделай чай - и да будешь ты прощен.
-Правда? Кем?
-Афроидиотой. Серьезно, она мне только что сказала. Ты же знаешь, что я любимчик богов? Так что не спорь.
-А знаешь, я понимаю его соблазн пнуть тебя под столом… - задумчиво сообщил Вильям - Сам бы не отказался, но у меня так эффективно не получится.
-Тебе показать, где у Каблуччи лавка? - поднял брови почтмейстер - Я смотрю, мне пора с него процент за рекламу брать…
В углу Стукпостук звякнул чайником и улыбался каким-то сугубо своим мыслям. Мельком глянув вниз, он подумал - в конце всегда оказывается, его светлость, как всегда, прав. Ангелы действительно являются раз в жизни, и горе тому, кто своих не распознал.
КОНЕЦ
7Часть седьмая: о том, что господь сказал «не убий», а про «не покалечь» разговора не было
-Послушайте, я понимаю, что Незримый Университет может позволить себе пренебрежительное отношение к студентам, у них независимое финансирование. Но мы - мы напрямую зависим от оплаты очередного семестра очередным курсом, вы меня понимаете? Да, студенты - это… студенты, но это не дает вам права их травить.
-У нас была контрольная.
-Да, но почему-то прежде они на контрольных по ядам не дохли.
-Я почти всех откачал, что вы прицепились…
-Доктор Кляуз, вы ведь серьезный человек, а лишение даже пары студентов - это ощутимая нехватка в бюджете, и…Ну, что там еще?
Грохнула входная дверь. Не потому грохнула, что ее распахнули с пинка (хотя попытались, если честно), а потому, что она оказалась слишком тяжела и ее не сумели удержать.
Кто-то вошел и остановился на пороге, оглядывая всех присутствующих. Невозможно было рассмотреть кто это, потому как свет бил им в спины, и из-за этого их теням могла бы обзавидоваться даже Глэдис.
Впрочем, пару секунд им хватило. Они вошли. Лорд Низз поднял брови.
-Кто вас пропустил? - поинтересовался он - Привратник не докладывал мне о вас!
-Добрый день, сэр. Я по поводу вашей финансовой ведомости.
Низз заметно успокоился, его плечи опустились.
-А, - протянул он - Да, конечно…
-И по поводу голема - ввернула Ангела - А то я почему-то никак не могла вас застать: как ни приду, вы обязательно пять минут как ушли.
На нее лорд Низз поглядел без энтузиазма, но не стал ничего комментировать. Вместо этого он произнес:
-Я проведу вас к Гореиму, сдадите ему все, что надо, и…
-Вы не поняли, сэр. В вашей ведомости не хватает некоторых пунктов.
-Каких?
-Скорпионьих, сэр. В общей сумме они засчитаны, и затраты на перевозку «груза» тоже записаны, но само слово «скорпион» нигде не встречается. Есть пара финансовых «дыр». А ведь вы знаете, что сейчас происходит в городе, сэр.
-Ты о чем вообще?
-О скорпионах, сэр. О скорпионах, которых вы должны были предоставить господину Космо Мотту. С вашего позволения, я проверю ваши записи полностью.
-Это не разрешается! - запротестовал доктор Кляуз - Это внутренние дела Гильдии!
-Но они касаются всего города. А его светлость, как вам хорошо известно, сейчас не может уделить этому вопросу внимание. Именно поэтому я все запишу, и передам ему, как только он возвратится. Все в вашем присутствии, конечно же, сэр.
-А мы могли бы это… обсудить? - с надеждой поинтересовался доктор Кляуз прежде, чем глава Гильдии пихнул его в бок. Он-то не первый день - и даже не первый год - знал секретаря Витинари. Подкупать его было делом дохлым, что тот и подтвердил, ответив:
-Но ведь именно это мы и делаем сейчас, сэр. Так могу я видеть ваш архив?
-Нет - отрезал лорд Низз - Это наше дело, даже Витинари не смеет совать в него нос, понятно? А вы - он повернулся к Ангеле - Зарубите на своем хорошеньком носике: на счет голема тема закрыта. Он не продается. Он наш.
Ангелу всю передернуло
-Он - живое создание - процедила она - А не чья-то собственность!
-Боюсь, что именно собственность - ядовито отозвался лорд Низз - Причем не «чья-то», а наша.
Рука Ангелы, сжимавшая арбалет, дрогнула в сдерживаемом порыве. Низз не зря был главой Гильдии - он выбил оружие из ее руки прежде, чем Ангела подавила желание его поднять.
-А это уже серьезнее пахнет - покачал головой он - Не позвать ли нам стражу? Она любит везде совать свой нос, вероятно, и здесь ей будет интересно узнать, как Трест Големов ведет свою работу…
-Я бы все же настаивал на осмотре архива, сэр - ровным голосом хорошо вышколенного клерка напомнил о себе Стукпостук - Это не займет много времени. Я быстро пишу.
-А я сказал - нет. И прекратите отнимать наше время. Давайте не будем доводить ситуацию до того момента, когда мне придется позвать привратника, чтобы он проводил вас силой. И я серьезно.
-Я тоже.
Стукпостук наступил на дугу арбалета, и тот, как грабли из анекдота, немедленно встал торчком. Секретарь поймал его ложе и поднял руку, нацелив самострел на собеседника почти вплотную.
-Я тоже, сэр.
Низз сузил глаза и стал похож на змею, которая не один десяток охотников перекусала, прежде чем встретила этого дурака с силками. Он привык смотреть на клерков сверху вниз, и этот конкретный исключением не был. Тем не менее, был некий фактор, уравнивающий их сейчас, в том числе и в росте. Люди были вынуждены пересмотреть свои взгляды относительно тебя, когда на твоей стороне «Ангелы Ада».
-Знаешь, я ведь глава этой Гильдии - сказал он
-Да, сэр, знаю. И так же знаю, что я успею раньше.
-Ты так думаешь?
-Мы можем это проверить.
-Тебя посадят
-А вас нет, сэр. Причем уже никуда. Архив, сэр. Я настаиваю.
-Здесь полно моих людей.
-Надеюсь, сэр, они будут вести себя разумно. Если кто-то из них испугает меня, я могу спустить крючок ненароком. Вы ведь знаете, что я не умею обращаться с оружием.
-Знаю - кивнул Низз, не сводя глаз с острия арбалетного болта. Ангела по мелочам не разменивалась: таким зарядом можно было превратить человека в вечер, занятый для вас сплошным отдраиваинем стен и пола.
-Тогда, быть может, архив?
Лорд Низз медленно развернулся, стараясь одновременно смотреть, куда идет, и не спускать взгляда с острия арбалетного болта. Это ему неплохо удавалось - сказывался большой опыт. Он знал, что он убийца, и он знал, что у него есть шансы выбить арбалет. Или пустить в дело одну из тех хитрых штук, которыми у него были набиты карманы. Или подать знак часовым. Но все это требовало времени, а спустить крючок арбалета заняло бы меньше доли секунды. Да еще и в упор.
-Эм-м… - протянул доктор Кляуз
-Следите за студентками - процедил лорд Низз - Лучше следите за студентами.
Доктор Кляуз не был глупым человеком. Глупые люди не умеют придумывать действительно талантливые отговорки. Он подумал о том, сколько студентов в это время могли быть рядом и сколько из них наблюдали сейчас; сколько из них могут распустить язык и скольких из них лорд Низз отравит за это сам. Доктор Кляуз улыбнулся.
…Когда спустя час распахнулись главные ворота Гильдии, и из них церемонным шагов вышла Грета, таща за собой карету, а лорд Низз думал, что все, наконец, закончилось, в ворота кто-то проскользнул мимо Греты и он услышал как за спиной спросили:
-Скажите, сэр, можно ли назвать происшествие манифестом вашей Гильдии? И пожалуйста, встаньте здесь, для иконографии тут свет лучше падает…
Он посмотрел на доктора Кляуза. Доктор Кляуз поджал и без того тонкие губы.
-Я не верю, что они здесь - произнес он - Нам так долго удавалось сохранять двери Гильдии закрытыми для них, что я просто не верю.
-Знаешь, если бы сегодня утром кто-то сказал мне, что сюда явится клерк в туфлях на шпильке, респираторе и с арбалетом, я бы тоже не поверил…
-О, так Руфус здесь уже был? - обрадовались за спиной у них - Стало быть, это официальное дело?
Лорд Низз стиснул зубы и постарался не завыть.
Грета резво бежала домой. Над головой ничего не щелкало, и ее все устраивало. Мокрист уже через квартал понял, что его спутник куда больше интересуется полученными бумагами, чем дорогой, и завладел поводьями. Секретарь не сопротивлялся. Он считал. Иногда он смотрел вверх и шевелил губами, после чего что-то быстро записывал и снова принимался хмуриться и сверятся с предыдущими записями. Мокрист ему не мешал. Как не мешал и Ангеле, которая, хотя и не получила Тягача или скидку, была уверена, что первый шаг в этом направлении уже сделан. Возможно, сюда надо иногда приходить в красных туфлях и с арбалетом - можно незаряженным - просто в качестве напоминания.
-Уже завтра Уилл может напечатать опровержение - с удовлетворением заключил Стукпостук, спустя какое-то время - Если тебе не трудно, будь добр, правь ко дворцу. С этим делом лучше покончить, и чем раньше, тем лучше.
Мокрист безропотно свернул на ближайшем перекрестке. Они по дороге высадили Ангелу - чуть ли не под порогом Треста Големов - и она, забросив свой арбалет на плечо, вошла внутрь, помахав им на прощанье.
-Понял? - обернулся к секретарю Мокрист - Вот так его и носят. А не помахивают им рассеянно, пока листают чужие гроссбухи. Ты бы видел, как эти люди старались не попадать в зону обстрела, которая менялась каждую минуту…
-Я видел - отозвался задумчиво Стукпостук - Я знаю. Но они - Гильдия Наемных Убийц, понимаешь? Они профессионалы. Если вести себя, как профессионал, это может быть воспринято, как призыв померятся силами. А, как я уже говорил, я ничего не понимаю в оружии. Знаешь ведь, как говорят - действия профессионалов можно предсказать, но мир полон любителей. Ты разве никогда не обращал внимания, с какой настороженной заинтересованностью стражники относятся к своим новичкам, которые еще не привыкли к оружию? От них не знаешь, чего ждать. Это пугает. Так и здесь. Они все профессионалы, но у меня - заряженный арбалет, и кто-то из них мог навеки распрощаться со своим профессионализмом. И никто этим «кем-то» быть не хотел.
-Честно говоря, никак не ожидал от тебя чего-то подобного.
-Я, по правде сказать, тоже. Вот так знаешь себя много лет, а потом нет-нет, да и удивишь.
-Думаю, тех ребят ты тоже удивил…
-Оружие пугает, Мокрист. Даже если оно находится в твоей собственной руке.
-Низз тебя закопает.
-Не думаю. Во всяком случае, не сейчас. Не до возвращения его светлости. С него же первого спросят. А потом будет уже просто бессмысленно: я успею составить отчет.
-А как же вопрос их стиля?
-Ну, возможно, они сочтут происшествие своеобразно стильным.
Они помолчали. Мокрист честно прикидывал их шансы в этой борьбе. Сидящий рядом с ним клерк в очередной раз сменил положение ног, устроил на колене свою планшетку и что-то добавил к записям.
-Нет, ну какой-то стиль тут, безусловно, наличествовал… - вынужден был признать почтмейстер - Я вот только не соображу, какой…
Он снова замолчал. В молчании они прибыли к дворцовым воротам, которые недоуменно поспешила распахнуть дворцовая стража. В молчании покинули экипаж и направились к лестнице. Мокрист все еще искоса поглядывал на спутника - тот полностью освоился, и шагал быстро, правой рукой зажав подмышкой планшет, и левой помахивая уже ненужным респиратором, который его педантичная натура не позволяла бросить, где придется.
Они поднялись по лестнице на пятый этаж, а Мокрист все раздумывал, что во всей этой истории ему не нравится. Клерк немного повозился с ключом, и кивнул ему:
-Я документы в Продолговатый кабинет занесу, и быстро настрочу протокол, а ты его подпишешь, хорошо?
-Как будто у меня есть выбор - проворчал Мокрист, но проворчал скорее добродушно.
Дверь без скрипа распахнулась, впуская их в помещение, которому городскими слухами было отведено место центра всех решений в городе.
-А, Стукпостук - кивнул человек, стоящий у окна, заложив руки за спину - Я уж думал, не дождусь тебя сегодня.
Респиратор таки шлепнулся на пол с характерным резиновым звуком.
-Сэр, вы вернулись?.. - не то спросил, не то воскликнул Стукпостук.
-Если бы ты ночевал дома, то знал бы, что я вернулся сегодня утром, и был весьма удивлен, не застав тебя на месте. Что же касается - лорд Витинари поднес к глазам какой-то лист бумаги - твоего последнего отчета, то у меня будут вопросы.
-Конечно, сэр.
-Ты можешь заняться протоколом, пока я побеседую с почтмейстером
-Конечно, сэр.
Мокрист остался один. Витинари отвернулся от окна, сел за свой стол, сложил руки, соединив кончики пальцев, и лишь после этого поглядел на Мокриста.
-Ну, и что прикажете с вами делать? - вздохнул он - Право слово, я полагал вас полностью исправившимся человеком. И что я вижу по возвращении? Одна из главных Гильдий в городе гудит, словно потревоженный улей, стражники обыскивают каждое судно на предмет скорпионовой контрабанды, мой секретарь ходит в женских туфлях, а Центральный Банк… - он замолчал, после чего бросил на Мокриста пронизывающий взгляд
-Я готов был бы биться об заклад, что вы опять не выгуляли председателя.
Мокрист хлопнул себя по лбу. Он, наконец, сообразил, что такое не давало ему покоя все это время. Витинари не выказал ни малейшего снисхождения. В том, что касалось собак, он был непреклонен.
Вернулся Стукпостук с кипой бумажек. Он выглядел виноватым и, если бы мог, прижал бы уши. Бросив полный раскаянья взгляд на своего хозяина, он аккуратно положил на его стол обещанный протокол. Мокрист, не дожидаясь, когда его попросят, торопливо его подписал, даже не перечитывая. Не обладающий фантазией Стукпостук вряд ли мог написать там что-нибудь особенно феерическое.
-Я пойду… выведу председателя на прогулку… - протянул Мокрист, с которого, как с гуся вода, схлынул адреналин последних дней. А ему-то казалось, они замечательно проводят время и делают что-то важное и нужное. И для кого, кстати сказать? Вот-вот. Не для собственного удовольствия, это уж точно. У него несколько иные представления о развлечениях.
Витинари кивнул, не отрываясь от протокола, и Мокрист счел за лучшее ретироваться, пока патриций не вспомнил еще о чем-нибудь.
«Наверное, у этого места уже просто такая аура… - думал он, сбегая по лестнице - Но ты выходишь из Продолговатого кабинета, как из места, где ты каким-то чудом избежал… ямы со скорпионами, будь они неладны!»
Зато у ворот стояла карета почтамта. И можно было ехать домой. Ехать, а не идти - что, учитывая его синяки, было не последним аргументом.
8Часть восьмая: о том, чем, кроме кулаков, можно махать после драки
Вильям писал статью. А когда он писал статью, то мир для него исчезал, теряясь в далекой дымке. Карандаш так и летал над бумагой, пока он катал пассаж за пассажем.
Дверь приоткрылась, и в его кабинет вошел некто, показавшийся смутно знакомым. Вильям поднял вопросительный взгляд.
-Мокрист фон Липвиг - подсказал посетитель - Был здесь недавно.
-А, точно-точно. Ты прости, столько людей каждый день…
-Я все понимаю - заверил его Мокрист - Слушай, то дело… Ну, со скорпионами. В общем, лорд Витинари им недоволен.
-Ты почем знаешь?
-Вчера он натыкал нас носом за него.
-Тебя и Руфа? - поразился редактор - Вот это номер! А что же, ему больше хотелось бы, чтобы яма была выкопана?
-Думаю, его бы устроил какой-нибудь исход дела, в котором не было бы стражи, и огласки - отозвался почтмейстер - Можно с этим что-нибудь сделать?
Вильям задумался.
-Вряд ли - честно ответил он - Когда новость написана, она как бы становится официальной и ее нельзя отменить. Вот пока это голый слух… Мы вроде как ни при чем.
-А ты писал о вчерашнем?
-Как раз сейчас работаю над статьей.
-А как ты думаешь, яма со скорпионами действительно существует?
Вильям был разумным человеком. Он обдумал не столько вопрос, сколько ситуацию, и потому ответил:
-Кроме ямы на свете хватает способов отравить человеку жизнь.
-Вот и я так подумал - кивнул Мокрист - Так что… давай еще разок: можно что-то сделать?
Вильям одарил его внимательным взглядом.
-У тебя есть идея?
-Ну, скажем так… У меня есть тень идеи.
-И какая же она?
-Вкус макарон ведь зависит от соуса, с которым их подашь, не так ли?
-И что с того?
-События произошли, но осветить их можно… по-разному.
-Переврать?
-Боги с тобой, ни в коем случае! Но… Ведь можно написать что человек бросился в огонь, потому что он герой, или он отправился туда потому, что он дурак… И то и другое от истины недалеко.
-Кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать.
-Если так, то почему бы не отпечатать статью о замечательной яме с замечательными скорпионами, новой достопримечательности, введенной остроумным господином Моттом?
-Именно остроумным?
-Да. А еще жизнерадостным и не чуждым хорошим шуткам.
-Может, еще веселым?
-Отличное слово, как раз веселым!
-Но почему именно веселым?
-Потому что патриция веселым бы никто не назвал.
Они помолчали, и, наконец, редактор выбрался из-за стола, сложил черновик своей статьи в ящик, сунул в карман блокнот и поспешил к выводу.
-Знаешь что, Мокрист фон Липвиг, - сказал он, уже очутившись на улице
- Играть с тобой в дуркера я бы ни за что не стал.
-Это еще почему? - обиделся тот
-Потому что ты жулик, каких свет не видывал.
-Замечательно. Значит, мы вдвоем сможем обыграть нашего зануду.
-Вот примерно это я и имел в виду - кивнул Вильям
Вокруг дома Космо и без них хватало народу. Они все читали новостной листок, и всем было интересно. Тем не менее, они упорно держали своеобразную «круговую оборону», не приближаясь к дому ближе, чем следовало. Вероятнее всего, это объяснялось тем простым фактом, что основание дома до сих пор утопало в сине-зеленой дымке, а по округе витал очень странный запах. Не то чтобы неприятный, но какой-то… искусственно-химический. Но даже он не отпугнул любопытных.
-Ты не знаешь, что это? - поинтересовался он у спутника. Вильям принюхался.
-Не знаю. - Отозвался он. - Но от мозгоедов помогает - нечего делать…
Мокрист, видавший виды в своей нелегкой жизни, и тот всегда поражался способности жителей этого города мгновенно образовывать толпу от всякого мало-мальски интересного зрелища. Это выражение было его изобретением. Толпа от происшествия в его представлении звучала как «ручка от шкафа» или «колесо от телеги». В общем, часть от чего-то целого. Жители Анк-Морпорка составляли единое целое с событиями своего города - и именно на этом каждый день играл Вильям де Словв, отпечатывая очередной номер.
Протолкавшись вперед (блокнот в этом не столько помогал, сколько мешал) они оказались чуть ли не на краю зева ямы. В ней уже можно было устраивать фонтан, или хранить годовой запас корнеплодов. А с другой стороны…
Мокрист понял, что они опоздали. Понял по тому, что из дома несколько крепких мужчин, одетых в белое, вывели под руки без конца болтающего Космо. Что он говорит, было не слышно, однако ощущение вдохновленного монолога прямо-таки витало в воздухе. За ним его трость и плащ печально нес Досихпор, и кислое выражение его лица вряд ли пояснялось скорбным состоянием хозяина. Скорее уж, его допекала его обувь: он поминутно оступался. Кажется, яма голодно уставилась на него: ей в последнее время все только обещали кого-нибудь в нее бросить, но все никак не бросали. От этого у нее совершенно испортился характер.
За процессией семенила сестра милосердия, маленькая пухлая женщина в белой наколке на седых кудрях. Она все причитала о чем-то себе под нос. Толпа проводила и ее любопытными взглядами. Последним на выложенную плиткой дорожку вышел патриций. Он сложил руки на набалдашнике трости, и с участием стал наблюдать за тем, как Космо усаживают в карету. За его плечом стоял Стукпостук.
Мокрист и Вильям не сговариваясь опустили взгляд вниз, на его ноги. Затем переглянулись.
-Знаешь, - поделился своими соображениями редактор - Мне кажется, мы тут немного лишние. А еще мне кажется, что патриций уже и без нас довел этого беднягу до руч… В смысле, проблему он уже решил.
Мокрист молча кивнул. Он испытал некое подобие ревности - это была его каша, и именно он должен был ее расхлебать. То, что Витинари успел раньше, его нервировало.
Он со своего места глядел, как патриций проследовал к своему экипажу, нырнул внутрь, а его секретарь что-то сказав коротко, поспешил обратно к дому. Карета санитаров отъехала. К двери как раз вернулся Досихпор, вверивший Космо заботам людей в белом.
-Как думаешь, - громким шепотом поинтересовался почтмейстер - Они там друг друга не поубивают?
-Я ставлю на Руфа - отозвался тот - Жаль, не слышно, о чем они там говорят… Ладно, спрошу у него вечером.
-Думаешь, он этим вечером будет свободен? Патриций же вернулся.
-Не этим, так другим. Придет же он хоть когда-нибудь.
Двое под дверью о чем-то тихо беседовали, соблюдая самый незаинтересованный и корректный вид. Толпа разочарованно вздохнула, и стала медленно расходиться.
-Они скоро уйдут - заметил это Досихпор, следящий за ними краем глаза
-Люди всегда так поступают. - Отозвался Стукпостук - Мне понадобятся бумаги господина Мотта, я смогу снять копии?
Досихпор поглядел на собеседника с плохо скрываемым отвращением. Затем опустил взгляд вниз, прищурился от блеска «Ангелов Ада» и снова поднял его вверх.
-Вот скажи мне, только честно, - вздохнул он - Зачем это было?
Стукпостук переступил с ноги на ногу, и это у него вышло совершенно бесшумно.
-Люди перестают глядеть на тебя сверху вниз, - наконец сообщил он - И всегда есть возможность случайно наступить им на ногу. И они это понимают.
-Чтоб я еще когда-нибудь занимался этой чертовой секретарской работой… - покачал головой Досихпор - Только нервы мотать, да и платят немного.
-Причем здесь деньги?
Они поглядели друг на друга глазами существ, обитающих в кардинально разных вселенных.
-Деньги неплохая штука - осторожно, как еще одному помешанному, сообщил ему Досихпор - Не уверен, что ты поймешь: я начинал с самой черной работы в вашем дворце…
-Я тоже - невозмутимо отозвался секретарь
-Видимо, мы шли разными путями.
-Тут вопрос не в том, каким путем идти, а в том, куда ты хочешь попасть. Так я смогу снять копии?
-Да хоть оригиналы забирай…
-Оригиналы заберет стража - покачал головой Стукпостук - Я зайду за ними. Спасибо. А сейчас прошу простить, меня ждет мой господин. - И он зашагал по дорожке, едва слышно отстукивая каблуками «Ангелов Ада» по фигурным плиткам. На «ангелов» люди уже совершенно не обращали внимания. Досихпор проводил его взглядом, после чего вернулся в дом, огляделся по сторонам, убедился, что рядом никого нет, и с размаху зашвырнул правой туфлей в стену. Послышался жалобный «тук» и она бесславно упала на пол. Досихпор расплылся в улыбке маньяка и огляделся в поисках молотка.
А черная карета лорда Витинари как раз выехала со двора. Патриций в последний раз взглянул на дом, после чего отвернулся. Его секретарь, сидя напротив, что-то изучал, делая время от времени пометки. Патриций чему-то улыбнулся и тихонько стукнул в стену. Возница немедленно открыл окошко.
-Слушаю, ваша светлость?
-На следующем перекрестке сверни направо.
-Слушаюсь, ваша светлость
Окошко закрылось. Стукпостук тревожно поднял голову. Он всегда очень чутко ощущал смену настроения своего хозяина, и сейчас он не понимал происходящего.
-Могу я задать вопрос, сэр? - осторожно уточнил он
-Конечно. Хотя, как я подозреваю, это будет твой любимый - «зачем».
-Да, сэр.
-Затем, что именно по этой улице сейчас возвращаются в редакцию «Таймса» господин де Словв, а вместе с ним и господин Липвиг. Мне почему-то кажется, что они хотели бы поговорить со мной.
Патриций снова выглянул в окошко. По улице и в самом деле шли двое людей. Карета приостановилась ненадолго, а затем покатила дальше. Люди исчезли.
Ко дворцу она прибыла спустя всего двадцать минут - дом Космо был в центре города. Из нее вышли изрядно притихшие и озадаченные люди, каждый из которых был озабочен какой-то своей проблемой. Карета уехала. Витинари направился в свой кабинет. Прочие молча последовали за ним, переглядываясь у него за спиной. Вернее, переглядывались Мокрист с Вильямом, а секретарь его светлости шагал позади него давно отработанной походкой человека, который никогда не отстает и не обгоняет.
В приемной ждал посетитель. Завидев знакомые лица, он возбужденно вскочил и просиял.
-О, как хорошо, что я вас все же дождался! - воскликнул он. Витинари поднял бровь, однако посетитель пролетел мимо него, взволнованно размахивая руками.
-К нам сегодня поступила новая партия, я уверен, вам понравится. Знаменитые «Закатные Облака», настоящий Агатовый атлас, семь дюймов, с острым носком. И «Кровавые Розы», бархат, фигурная набойка…
Стукпостук застонал. Мокрист с Вильямом прекратили переглядываться и во все глаза уставились на Каблуччи. Патриций взялся за ручку двери своего кабинета, мгновенье раздумывал, а затем улыбнулся.
-Сходи - разрешил он - Может, что понравится.
И он скрылся за дверью. Стукпостук поглядел на нее почти жалобно, затем перевел взгляд на сапожника.
-Но мне не нужны еще туфли! По крайней мере… - он бросил взгляд на «Ангелов Ада» - Такие!..
Каблуччи хитро улыбнулся, обнажив мелкие желтые зубы. Его пенсне лукаво блеснуло.
-Поверьте мне, сэр, - произнес он торжественно. - Кто хоть раз приходил к нам, тот уже никогда не возвращался обратно.
И он засеменил к выходу, оставив Стукпостука только беспомощно глядеть ему вслед. Затем клерк перевел взгляд на невольных свидетелей этой сцены. Они очень старались не улыбаться.
-Что? - насупился он
-Ну, по крайней мере, решена проблема того, что дарить тебе на день рождения - пожал плечами Вильям и обернулся к Мокристу - Ну что, тебе «розы» а мне «облака»?
-По рукам.
Они хлопнули друг друга по ладоням, скрепляя договор, пока третий участник диалога глотал воздух в попытке найти подходящие слова.
-Ну… вы!.. - наконец, выдохнул он. Его собеседники, как ни странно, подумали об одном и том же, что и не замедлили озвучить:
-Ладно, заболтался я тут с вами, у меня там отпечатная машина некормленая…
-А у меня председатель банка не выгулян!..
Стукпостук только головой покачал, созерцая их удаляющиеся спины, после чего вошел в Продолговатый кабинет.
9Часть девятая: об этике, морали, и прочих человеческих извращениях
Лорд Витинари стоял у окна, заложив руки за спину, и глядел на город. Секретарь замер у двери, отлично зная, что его присутствие не является секретом для патриция, и не желая его отвлекать.
-Так что же произошло на самом деле? - произнес тот, как будто продолжая некую начатую ранее беседу - Быть может, заговор? Но нет. Быть может, это была реальная опасность для города? Тоже нет. Все, что в действительности имело место быть - это то, что какой-то человек пожелал стать мной. Не более.
Он обернулся
-И только по этой причине ты проявил качества, которые, как я полагал прежде, достаются только работе с документацией.
Он вздохнул и сел за стол.
-Мне казалось, я неплохо знаю тебя - заметил он - Было несколько необычно убедится в обратном. И скажи на милость, отчего ты так невзлюбил Досихпора?
-Но почему вы решили, сэр, будто…
-Это же очевидно - патриций бросил беглый взгляд на «Ангелов Ада» - Впрочем, насколько могу судить, твой выбор курировал профессионал.
-Госпожа Добросерд, сэр.
-Это заметно.
-Таким людям, как Досихпор, нельзя становится секретарями, сэр.
-Вот как? Почему ты так считаешь?
-Потому что он упомянул о деньгах.
-Деньги играют не последнюю роль в вопросах службы, Стукпостук.
-Да, сэр, мне это известно. Но не в этом случае, сэр. Нельзя помочь кому-то, если ты искренне не желаешь ему помочь. Просто не поймешь чем. И, точно так же, искренне не желая способствовать делам своего хозяина, невозможно быть ему хорошим помощником.
-Интересное мнение. Ты долго размышлял над этим, не так ли?
-Да, сэр. Господин Космо Мотт потому потерпел неудачу, что Досихпор не желал помогать ему, и лишь занимался показательными выступлениями, как выразился бы Вильям де Словв. А ведь его хозяин полагался на него. И если бы Досихпор действительно прилагал усилия в требуемом направлении, мы не отделались бы так просто.
-Стало быть, ты винишь противника в том, что он недостаточно усердно сопротивлялся тебе?
-Он всего лишь скверный секретарь, сэр. Вот и все.
-А ты, стало быть, хороший?
-Я стараюсь быть им, сэр.
-Это означает - если исходить из твоих собственных соображений - что ты желаешь поддержать меня в моих начинаниях.
-Истинно так, сэр.
-Даже не имея о них понятия.
-Да, сэр.
-Известно ли тебе, что даже я сам не считаю себя хорошим человеком, Стукпостук?
-Я испытываю к вам глубокое уважение и искренне восхищаюсь вашим гением, сэр. Характеристиками «хороший» или «плохой» я не оперировал.
-Стало быть, тебе безразлично, служить ли злому гению, или доброму?
-Мне кажется, не может быть злых или добрых гениев, сэр. Как не может быть злого или доброго ножа.
-О, не путай меня с Леонардом Щеботанским, Стукпостук. В отличие от него я прекрасно знаю, что делаю, и к каким последствиям это приведет. - Он сложил пальцы домиком, и задумчиво поглядел на них.
-Ты полагаешь, что есть хорошие люди, плохие, и я - заключил, наконец, он - А хорошие они, или плохие, для тебя в данный момент определяет мое к ним отношение. Ты даже Низза терпишь, не смотря на то, как он ведет себя. Впрочем - по губам патриция пробежала слабая улыбка - Мне сообщали, что он стал сильно хромать. Ты не знаешь, с чем это было бы связано?
-Знаю, сэр. В архиве я наступил ему на ногу, когда он отпустил сомнительное замечание в ваш адрес.
Лорд Витинари вздохнул.
-Я так понимаю, ты безнадежен. Уже даже Ваймс на такие вопросы научился отвечать «понятия не имею о чем вы». Стукпостук, сколько раз тебя пытались подкупить?
Секретарь привычно поглядел вверх и зашевелил губами, пока считал. Лорд Витинари не мешал ему, терпеливо ожидая.
-Девяносто семь раз, сэр
-То есть примерно каждые двадцать два с половиной дня - кивнул патриций
- И о чем это говорит?
-О том, что разные люди наступают на одни и те же грабли? - предположил Стукпостук
-И об этом тоже. Но в первую очередь это поясняет, почему ты все еще здесь. Не понимаешь?
-Боюсь, что нет, сэр. Прошу прощения. - На лицо секретаря упала тень. Ему было тяжело сознаваться в том, что он в чем-то не понял своего господина. Тот, однако же, обошел этот момент стороной.
-И ни разу не пытался отравить меня - подсказал он - И, ко всему прочему, я знаю, что сказать что-нибудь тебе означает то же самое, что записать это в своей тетради шифром. Это есть, что этого никто не узнает.
Стукпостук все еще смотрел на него и ничего не говорил.
-Ты предан - наконец, сдался патриций - Вот что отличает тебя от людей, подобных Досихпору. На свете есть много людей, которые хорошо считают и пишут без ошибок, аккуратно ведут дела и, возможно, были бы мне более полезны в работе. Но ни на одного из них я не могу положиться, в то время как в тебе я уверен.
-Вы хотите сказать, сэр, - осторожно отозвался клерк - что в этом вопросе играет роль…личностное отношение?
-А разве ты не то же самое сказал в самом начале нашей беседы? - поднял бровь Витинари - Когда заявил, что людям, вроде Досихпора, нельзя становится секретарями, то есть - что им нельзя доверять?
Стукпостук поглядел на него почти умоляюще.
-Раз вы так говорите, сэр - пробормотал он
-Так далеко твои размышления не заходили - сделал вывод патриций - Что ж, как бы там ни было, я доволен результатом. Люди получили так любимое ими зрелище, и не обратили внимания на то, на что действительно его обратить стоило бы. У господина де Словва есть эксклюзивные новости, у господина Липвига есть, чем заняться, а у тебя есть… как они, прости, называются?
-«Ангелы Ада», сэр.
-Вот-вот, они самые.
-Сэр?
-Да, Стукпостук?
-Я действительно хотел как лучше
-О, я знаю. И даже нахожу уместными эти действия - по крайней мере, ты мог их себе позволить. - И, видя настороженный взгляд, он пояснил - Я имею в виду, что человеку, который носит «Ангелов Ада», многое готовы спустить. Это называется эксцентричностью. Она же «особенное виденье мира». Кстати, именно по этой причине многие художники не проводят уборку своих мастерских. Они-де творческие личности, и это у них «артистический беспорядок».
-Я доставил вам беспокойство, сэр.
-Напротив, я склонен рассматривать происходящее, как услугу, за которую мне следовало бы поблагодарить тебя.
-Но вы же сказали…
-А, это - Витинари неожиданно улыбнулся - Ты представляешь, что способен натворить хорошо похваленный господин Липвиг?
Стукпостук представил и содрогнулся
-Вот именно. Не говоря уже о редакторе «Таймс», у которого все эмоции выливаются на бумагу… Это ведь тоже новости. Таких людей нельзя хвалить, их достаточно просто не отправлять в яму со скорпионами, и они будут считать, что очередная выходка сошла им с рук и можно готовить следующую.
-Но вы сами разрешили проблему, сэр. Я имею в виду господина Космо.
-Я ничего не делал, ты же видел. Бедняга и так был на пределе. А мы должны проявлять снисхождение к, м-м, сирым и убогим - кажется, так принято говорить на счет таких людей?
Стукпостук припомнил Космо и постарался вообразить, как бы тот отнесся к характеристике «сирого и убогого».
-Сэр, я подумал…
-Говори, говори.
-Быть может, я сделаю чай, сэр?
-Отличная мысль. Заодно сможешь взять тайм-аут и подумать над всем, что здесь было сказано. К тому же ты, в отличие от наших редактора и почтмейстера, принадлежишь к тем людям, которых хвалить можно, их это не портит. Хоть это утешает.
-Сэр?
-Я уже однажды говорил тебе, что все-таки не являюсь чудовищем. Людям свойственно симпатизировать тем, кто проявляет симпатию к ним самим.
Ты прекрасно знаешь, что есть люди, которые обращаются ко мне по имени - по разным причинам. Потому ли, что знали меня еще в период обучения, или просто достаточно долгое время, или потому, что привыкли думать, будто более короткое знакомство сулит поблажки. Однако есть и те, кто делает это, не преследуя каких-то определенных целей, только лишь потому, что это имя у меня есть. Госпожа Сибилла Овнец, например, или покойная госпожа Пошла Мотт. Мне приятно думать, что в этом городе есть хоть кто-то, кто не мечтает меня отравить.
Он посмотрел на собеседника, как будто проверяя, понял ли тот его слова, и если понял, то как именно. Тень падала на лицо последнего, и разглядеть его выражение было невозможно. Но его выдал голос:
-Простите мне мою вольность, но мне кажется, вы очень утомились, сэр, и вам стоит отдохнуть. Могу я вам чем-нибудь помочь?
-Ты собирался сходить за чаем. Потом можем обсудить этот вопрос.
…В редакции было тепло. В это время суток никого не осталось, все гномы разошлись спать, Отто отправился на очередное собрание Убервальдских Трезвенников, и даже неугомонная Сахарисса оставила свои записи до завтра. Свет горел только в кабинете Вильяма - лампа покачивалась над столом, бросая странные отсветы на всех присутствующих. Их было всего двое.
-Сдавай, - предложил один. Второй перетасовал колоду и принялся ловко метать карты на стол, почти не задумываясь над своими действиями.
-Быть может, я когда-нибудь научусь…
-С твоим маниакальным желанием говорить только правду? - скептически скривился второй - Смотри, я даже рукава закатил, мне некуда спрятать карту!..
-Да, вижу - уныло согласился первый - Как будто это в прошлый раз помогло, ты все равно обжулил меня.
-Это называется «блеф» - поправил его собеседник.
За дверью раздалось тихое ритмичное постукивание, но, не успели они вслух обменяться мнениями о том, что бы это могло быть, дверь отворилась, впуская в комнату третьего.
-Простите, задержался - произнес он
-Руф, слушай, это уже перебор…
-Да, Уилл?
-Четыре часа утра, и ты шатаешься по ночному городу?
-Воров я не интересую, у меня до конца года оплачен лимит, и не думаю, что лорд Низз будет так неблагоразумен, что отправит кого-то из своих людей за мной сегодня.
-Есть еще и нелицензированная преступность - как бы невзначай заметил Мокрист, автоматически тасуя остаток колоды
-Да, и один из ее представителей сейчас бинтует лодыжку неподалеку - кивнул Руфус - Вы играете?
-Нет, знаешь, проводим темную мессу! Играем, конечно, бери себе…что-нибудь… Не знаю, что - и садись к столу!
Стукпостук принес себе стул Сахариссы из-за фанерной перегородки, и устроился на нем, сбоку от прочих, забросив ноги на угол стола. Присутствующие как по команде поглядели туда.
-Ты до сих пор их носишь? - поднял брови Мокрист
-Его светлость не против. - Невозмутимо отозвался Стукпостук - Кто сдает? Я так и думал. Уилл, у него будут все козыри.
-Я знаю - вздохнул Вильям - В этом отношении теория вероятности почему-то дает сбой… Слушай, лорд Витинари ничего на наш счет не говорил?
-Нет, Уилл.
-А если честно?
-Ты же знаешь, что я все равно не скажу.
-Ну, мало ли… У тебя такой разомлевший вид, может, и подловлю тебя на слове…
-Ты бы меня еще споить попытался! - фыркнул секретарь
-Ты не пьешь - буркнул редактор - Да и я тоже. Так какой смысл?
-Давайте я спою вас обоих? - жизнерадостно предложил Мокрист - Я даже знаю, где в это время суток можно достать бренди!
-Нет, ты его видел? - мотнул в его сторону головой Вильям - Этого клоуна? Ума не приложу, с чего патрицию пришло в голову сделать его почтмейстером… Ты случайно не знаешь?
-Нет, Уилл.
-Нет - не знаешь, или нет - не скажешь?
-Ты знаешь ответ, Уилл.
-Слушай, ты и правда что-то такой довольный что меня аж сомнения разбирают… - покачал головой Мокрист - Может, мне и правда тебя споить? От греха подальше, а?
-Знаешь, - меланхолично отозвался Стукпостук - Я ведь и еще раз могу тебе на ногу наступить…
-И это мне-то, твоему благодетелю, человеку, который, можно сказать, подал тебе эту идею?! - возмутился Мокрист - Неблагодарный ты тип, вот что я скажу! Иди, раскайся, и сделай чай - и да будешь ты прощен.
-Правда? Кем?
-Афроидиотой. Серьезно, она мне только что сказала. Ты же знаешь, что я любимчик богов? Так что не спорь.
-А знаешь, я понимаю его соблазн пнуть тебя под столом… - задумчиво сообщил Вильям - Сам бы не отказался, но у меня так эффективно не получится.
-Тебе показать, где у Каблуччи лавка? - поднял брови почтмейстер - Я смотрю, мне пора с него процент за рекламу брать…
В углу Стукпостук звякнул чайником и улыбался каким-то сугубо своим мыслям. Мельком глянув вниз, он подумал - в конце всегда оказывается, его светлость, как всегда, прав. Ангелы действительно являются раз в жизни, и горе тому, кто своих не распознал.
КОНЕЦ
План по захвату мира (продолжение)
4Часть четвертая: «А сколько у нас шпаг? Четыре! А сколько у нас ай-кью? Четыре! На всех!»
В отпечатне царил ужасный шум. Казалось, сам пол ходит ходуном. Не смотря на то, что отпечатные машины были установлены в другой комнате, слышно их было по всей редакции. Здесь, в холле, царил проходной двор: люди с потерянными (реже - найденными) предметами и животными, презабавными овощами, объявлениями о найме и прочим литературным мусором оббивали пороги «Таймса» чуть ли не круглосуточно.
Стукпостук уверенно прошел холл по диагонали, лавируя между людей - он торопился. В конце холла, чуть ли не в углу, и правда обнаружилась дверца - на нее наклеили кусок обоев и издалека ее почти не было видно. Стукпостук нырнул туда, и его спутники последовали за ним. Это они зря - их уши немедленно пожалели о таком опрометчивом решении.
- Бодони, ты опять пропустил «В». Нет, господин Хорошагора, я не могу это сейчас проверить… госпожа Резник, не отвлекайтесь, я ненадолго. Да, Рокки, молодец, всем привет, Отто, вот что это такое?
-О, нихт сейчас, герр Руфус, нихт! Айн момент, я подходийт к вам сам!
-Ты тут что, свой в доску? - поинтересовался Мокрист, когда они пробирались в толпе гномов, иногда помогая себе локтями - впрочем, отталкиваться ими от круглых гномских шлемов было плохой идеей.
-Не совсем. Привет, Уилл.
-А, Руфус… - они вынырнули из толчеи так же внезапно, как в нее и попали. Кажется, за тоненькой фанерной стеночкой, которую со стороны цеха подпирали стопки бумаги, был вообще иной мир. Тут возле окна стоял огромный стол с угрожающим количеством ящичков, за которым сидел главный редактор «Таймс», Вильям де Словв. На их появление он прореагировал как-то странно.
-Слушай, если ты на счет той статьи о, марке в честь Кумской битвы, я…
-Нет, я по другому делу - поспешил перебить его секретарь, мимоходом показав какой-то странный жест: два растопыренных пальца, указательный и средний, зажав все прочие. Вильяма это и правда успокоило.
-Проходите все, и, если найдете на что - присаживайтесь - произнес он, постукивая карандашом по испещренному пометками листу и не сводя с него глаз - Нет, вот ты такое видел? «Ахринитительные заквасочные червякоиды гаспаджи Фифти-Финти»…
-Не видел, и не пылаю желанием - заверил его Стукпостук - Уилл, оторвись от статьи, это важно.
Редактор с явственной внутренней борьбой отодвинул листок в сторону и вздохнул.
-Что стряслось?
Стукпостук непринужденно вспрыгнул на край его стола, уже несомненно привыкнув к такому положению дел. Мокрист, с интересом наблюдающий за этим, опять вспомнил о Глэдис.
-Вот что - и Стукпостук встряхнул листком «Таймс» перед Вильямом - Ты чем думал? Я тебя просил, как человека, а ты что?
-Ну, прости! - повинился тот - Честное слово, если бы Отто не опоздал на конебус, и принес вовремя свою картинку, мы бы из нее передовицу сделали бы… Знаешь сам, как люди это любят. Отъезда бы никто и не заметил, окажись он на второй странице.
-Зато теперь у людей создалось превратное впечатление - дернул плечом секретарь - Ладно, что сделано, то сделано. Скажи лучше, откуда ты об этом узнал.
-А… - Вильям поглядел на пристроившихся на разномастных стульях Мокриста и Ангелу. Последняя уже выудила из груды входящих писем одно, на ее взгляд, наиболее интересное, и изучала его, держа в отставленной руке мундштук. Заметив, что на них смотрят, они приблизились. Стол разделял их, как равнина Сто - его огромной поверхности хватило бы какому-нибудь начинающему лидеру народного сопротивления, чтобы сказать пламенную речь, мечась и размахивая руками. Ее хватило бы на троицу утопающих после крушения «Титаника» Роз. Ее хватило бы на неделю теплой зимовки - плюс согревающая трудотерапия с топором.
-Слушай, мы же договаривались, что я не называю информаторов… - нахмурился Вильям - Я хорошо помню это.
-Зато я хорошо помню, что случилось четыре месяца назад, когда вы по ошибке отпечатали неправильную начальную бу…
-Я же просил не напоминать мне!..
-И что получилось в результате, я тоже помню.
-А я нет - вставила Ангела - Расскажите.
Вильям тяжко вздохнул и укоризненно поглядел на Стукпостука.
-Вот иногда ты человек как человек, а иногда просто хочется удавить собственными подтяжками - печально сообщил он - Как лорд Витинари в отъезде, так ты сразу на людей кидаться начинаешь… Дело в том, госпожа, что несколько месяцев назад у нас случилась авария на производстве. Был заголовок «Политика Ветинари», и я тогда приболел, а Сахарисса относила мне лекарства… короче, отпечатью командовал Рокки
-Это тот тролль? - хладнокровно уточнила Ангела - Ничего. Смышленый.
-Но не слишком грамотный. Я обычно замечаю перепутанные буквы - в спешке чего только не бывает - но в тот раз в отпечать вышла партия газет с перепутанной заглавной буквой фамилии патриция.
-И что получилось? - поинтересовался Мокрист
-«Бетинари» - мрачно отозвался Вильям - Сахарисса, когда пришла и увидела первую сотню уже откатанных листков, чуть в обморок не упала. Но поди, останови отпечать… Сами видели, какой там шум и гам. К каждому подбеги и покажи ошибку.
-И что же она сделала?
-Принялась размахивать еще сырым листком, пока не привлекла внимания Хорошагоры, а потом потыкала пальцем в передовицу и показала пальцами, что нужна буква «В» - Вильям изобразил тот самый жест, каким его недавно успокаивал секретарь.
-Слава богу, те листки в продажу не пошли, - закончил Вильям - А жест прижился. Означает, что опасность миновала и все, мол, нормально.
-Ну да - отозвался Стукпостук, все это время глядевший в окно. Он-то эту историю явно знал - Вы себе еще потом специальных людей завели…
-Да, для вычитки - кивнул Вильям - После того случая с буквой «Б», их стали называть «Бетами».
-И кто у вас в «Таймс» главная Бета? - поинтересовался Мокрист
-Угадай - мрачно отозвался редактор - Ахринитительная просто бета…
Тут дверь приоткрылась, впуская в комнатку шум отпечатни, и показался гном. Он бы ничем не отличался от своих сородичей, кабы на нем не было фартука с надписью «Замочи, ять, повара». «Ять» было выведено химическим карандашом.
-Новые краски привезли - сообщил он - Я возьму ребят разгрузить, со второй машины?
-Там как раз вроде последняя сотня допечатывалась? - поднял голову Вильям - Бери, конечно.
Гном ушел.
-Какого повара? - поинтересовалась Ангела
-А, это… Ностальгическая память еще от первой нашей конторы - редактор улыбнулся - В подвале нашли, и он Дреме приглянулся.
-Уилл, - секретарь сполз со стола и выпрямился во весь рост. Вильям непривычно поднял голову - при нормальном положении вещей он был немного выше
- Уилл, это правда все очень серьезно. Кто сообщил тебе об отъезде его светлости?
-Это действительно так смертельно важно?
-Да.
-Мне сообщил в частной беседе некто Досихпор.
-Так это тот са…АЙЯАА!!!!
Мокрист неожиданно рухнул, как подкошенный, по пути стукнувшись подбородком о столешницу. Вильям непонимающе сморгнул, а Ангела опустилась рядом, причитая «Ты не ушибся, рррррррррррадость моя??»
-Будь осторожнее - посоветовал Стукпостук, в это время что-то записывавший - А когда он это сказал?
-Вчера вечером. Он разболтал об этом Сахариссе, когда она была в лавке зеленщика…
-Вечером - проговорил клерк, занося и эти данные. Вильям ждал - он прекрасно понимал, что такое вести жизнь по записям.
-Спасибо, Уилл. Ты извини, тут кажется, господину почтмейстеру нехорошо сделалось, я попозже зайду, только провожу его, хорошо?
Вильям посмотрел на него очень выразительно, будто бы говоря «спасибо, что не держишь меня за идиота», и взгляд его был полон сарказма. Тем не менее, Мокриста все же подняли, кое-как отряхнули, и он похромал к выходу, иногда тихонько поскуливая.
Оказавшись на улице, он плюхнулся прямо на тротуар и закатил штанину. По щиколотке расплывался огромный синяк. Он повторил процедуру и со второй ногой. Там картина была еще более безрадостной.
-Кто вас только надоумил пинать меня в обе ноги сразу, вы, пришпиливатели, а?! - возмущался он.
-Прости, мы вовсе не сговаривались - искренне сожалея, повинился клерк
- Это вышло случайно, уверяю тебя. Но ты собирался обсуждать вопрос о господине Мотте в редакции «Таймс», при Уилле, а он не он будет, если не слепит из этого статью.
-Вот именно - кивнула Ангела - Так что возможно тебе поделом досталось.
-Ну, спасибо! - надулся почтмейстер, растирая пострадавшие щиколотки. Исподлобья он поглядел на обоих своих мучителей и ему пришла в голову ужасающая мысль, что они, возможно, споются, не успеет он и глазом моргнуть - и тогда он будет бедный. Но ужасная мысль покинула его, едва только часы на башне Гильдии Часовщиков принялись бить полдень.
-Мне пора! - спохватился клерк - С часу начинается прием, и мне надо быть на месте… Если что-то срочное, посылай голубя!
-Я тебе по клик-башне передам - проворчал ему вслед Мокрист - Занятый ты наш… Сказал, что мне достанутся переговоры, а на самом деле мне достались только синяки…
-Ну, хватит умирать - сурово прервала его стенания Ангела - Вставай. Дойдешь до дома, а там я видела какой-то белый ящик с красным крестом…
-Это господин Грош везде распихивает, и ты бы только знала, ЧТО там лежит внутри…
-Вот как раз и узнаю. Шевелись!
И ему действительно пришлось шевелиться.
А в это же время, но совсем в другом месте, человек, одетый в черное задумчиво сложил руки перед собой, соединив кончики пальцев, и посмотрел через всю комнату на того, кто только что вошел.
-Какие новости, Стукпостук? - спросил он. Тот, кого назвали Стукпостуком, неловко переступил с ноги на ногу. Цок-цок.
-Все по-прежнему, э… мой господин - ответил он и заглянул в свои записи, и на его лице отразилось облегчение от того, что можно читать с листа, а не говорить по памяти.
-Землекопы уже приступили к работе, сэр - доложил он - По приблизительным оценкам, закончат через четыре дня.
-Прекрасно - с удовольствием кивнул его слушатель. - Продолжай.
Докладчик передернул плечами. Ему, как никому иному, было известно: когда ребенок получает новую игрушку, он немедленно желает пустить ее в дело. В данном случае будет важно не оказаться под рукой, когда игрушка будет установлена.
-Со скорпионами, однако, вышла накладка, - продолжил он - Заказанная вами партия из Клатча передохла по дороге.
-Кто за них отвечал?
-Капитан Ариму, но он утверждает, что во всем виноват дождь из табуреток. Вроде как такие синоптические парадоксы в тех краях не редкость.
-Синоптические парадоксы - с удовольствием проговорил его слушатель, прислушиваясь, как звучат слова - Как бы там ни было, но он виновен в этом неприятном происшествии. Отправь его в яму со скорпионами.
-Она будет готова только через четыре дня. - Напомнил докладчик. - А скорпионы передохли.
-Придумай что-нибудь.
-Слушаюсь, сэр.
Он сделал пометку в своих записях. Если бы кто-нибудь мог ее увидеть, он бы убедился, что это всего лишь безобидная галочка на полях, напротив слов «полфунта муки, полпинты масла, кочан капусты, десять унций корицы». Эту шпаргалку он написал с утра, чтобы не забыть сходить за покупками.
-И принеси мне ту книгу о скорпионах, Стукпо… Досихпор - добавил его слушатель - Посмотрим, нет ли породы более живучей.
Докладчик кивнул, повернулся к двери, сделал шаг и едва не упал. С плохо скрываемой ненавистью он посмотрел вниз на свои ноги.
-Сэр, - осторожно начал он - Сэр, скажите, это обязательно… вот это вот?
Человек в черном оторвал взгляд от картины на стене и поднял одну бровь, от чего лицо его приобрело какое-то странное выражение: как будто ему что-то попало в глаз. Нечто, с ежа размером, и такое же пушистое.
-Твой вопрос лишен всякого смысла - с неудовольствием произнес он - Витинари так делает, а значат, это обязательно.
-Ну, положим, не сам Витинари, а его секретарь… -начал, было, Досихпор, но был прерван нетерпеливым жестом.
-Не говори глупостей! - отмахнулся его собеседник - Не будь на то его воля, и Стукпостук бы этого никогда не сделал. Раньше он так поступал? Нет! И, если стал так поступать сейчас, о чем это говорит?
-Что он тронулся?
-Что Витинари что-то задумал! Наверное, почувствовал, как я его нагоняю! И что-то предпринял! Так вот, не выйдет!..
Досихпор отчаянно вздохнул. Переубедить Космо - это все равно, что двигать здание Оперы. Попробовать можно, но лечиться потом будешь за свой счет. Он снова зашагал к двери на нетвердых ногах.
Боги, и за что ему это все?
Когда вчера Космо объявил свое новое распоряжение, его несчастный секретарь решил было, что ослышался. Потом - что хозяин окончательно сбрендил. Ну, то есть Досихпор и так его особенно нормальным не считал, но это… Это уже ни в какие ворота не лезет. Красные туфли на шпильках, подумать только! Кому только сказать - засмеют. И спросить ведь не у кого…
Очень ранним утром он второпях заскочил в какую-то лавку, сделав для этого порядочный крюк - чтобы, не дай боги, никто из знакомых не увидел - и там торопливо купил первые попавшиеся. О каковых теперь сильно жалел.
Пыточные колодки, принявшие форму невинной обуви, отравляли его существование. Он мечтал поскорее оказаться дома. Где можно будет с садистской медленностью разбить это порождение зла самым тяжелым молотком, какой у него только отыщется.
До книги о скорпионах идти было полкоридора и - о, это страшное испытание! - лестницу. Отдельным элементом этого издевательства служило еще и то, что Досихпор старался не попадется на глаза другим людям. Ему вообще не раз приходило в голову, что черты, присущие одному человеку, на другого не пересадишь - если ты не Игорь, конечно же. Никто из них Игорем не был, так что вывод напрашивался сам собой. Эти самые черты люди вырабатывают для себя годами, методом проб и ошибок выявляя для себя самые подходящие. И нельзя просто взять и скопировать их опыт, ну просто потому что они - это они, а ты - это ты. И ты вырабатываешь точно такие же свои отличительные черты, иногда и сам не замечая.
Досихпор притормозил и, придерживаясь за стену, снова неловко переступил с ноги на ногу. Цок-цок.
Витинари ходит с тростью потому, что он, черт бы его побрал, хромает, а вовсе не потому что прячет в трости клинок… И трость эта у него появилась как раз после одного нападения, в котором его ранили. И, вероятно, и его секретарь зачем-то переключился на эти…эту обувь. Причина была, вот только Досихпор ее не знал и потому - страдал за идею. Причем даже не за свою.
Он опасливо обернулся через плечо, прикинул так и эдак, после чего, стараясь не шуметь, снял туфли, и босиком продолжил свой путь по коридору.
Иногда служить безумцу в чем-то и бывает интересным - это снова к вопросу об Игорях - однако по большей части это утомительно и бессмысленно. Тут все дело в деньгах - он просто подождет, когда их окажется достаточно, и после этого уж возьмется за молоток. Где-нибудь по дороге в Щеботан или еще дальше.
При мыслях о молотке Досихпор мечтательно улыбнулся. О, он сделает все, чтобы приблизить этот долгожданный момент…
5Часть пятая, о том, что все есть яд, и все есть лекарство, и зависит все от дозы и способа употребления. И от того, в чей стакан сыплешь.
Нет, это ведь действительно несправедливо… Боги ведь всегда любили его, так почему же сейчас им захотелось так жестоко над ним подшутить? Почему вокруг него все только и делают, что ходят на высокий каблуках, а хромает - он?!
Мокрист добрался до дворца с утра без приключений, если не считать, собственно, пресловутых синяков. Долго держать зло он не умел, и, в общем-то, привык, что жизнь иногда что-нибудь такое да выкидывает. Стражники у дворцовых ворот отсалютовали его золотому костюму, и он поднялся на пятый этаж. Там он застал картину, достойную кисти какого-нибудь великого мастера, и наверняка в какой-нибудь необычной технике. Возможно, Гоглен изобразил бы необычайную динамичность застывших на самом деле человеческих фигур, а Караватти - тонкую игру света на их напряженных лицах…А Отто Шрик одной вспышкой иконографа запечатлел бы то, что Сахарисса позже назвала бы «Десять человек под одной дверью». Площадь двери, безусловно, превышает площадь десяти человеческих ушей, однако так как к ушам прилагается и голова со всем прочим телом, задача становится не такой уж тривиальной. Впрочем, при виде Мокриста люди перестали приставать к двери и сделали неумелый вид, будто они - очередь. Мокрист признал в них сотрудников местной канцелярии, и тоже сделала вид, что ничего такого он не видел, и вообще охотно верит, будто они и правда очередь.
-Я могу пройти? - вместо этого осведомился он - У меня назначено.
Его пропустили. Он вошел. Быстро вышел. Поколебался с полсекунды, и снова вошел - на этот раз куда осторожнее. Впрочем, лорд Низз все равно на него не обратил внимания. Мокрист бочком-бочком добрался до ближайшего стула и сел на него с видом Скромного Посетителя, сложив руки на коленях. А он-то думал, и что это за паломничество под дверью…
-Полагаю, я смогу обработать ведомость вашего казначея к завтрашнему обеду - говорил Стукпостук, задумчиво покусывая кончик пера. Он полностью был погружен в изучение довольно пухлой стопки листов, прошитых по краям, чтобы не рассыпались, и заполненных мелким округлым каллиграфическим почерком господина Гореима, казначея Гильдии Наемных Убийц. Что-то во всем этом зрелище беспокоило лорда Низа, который всем своим видом выражал подозрение, что его когнитивный диссонанс уже на подходе. И Мокрист, в общем, его понимал.
Стукпостук сидел на столе. Ну, это еще полбеды, много кто сидит на столах, особенно в период отсутствия прямого начальства. Но мало кто при этом забрасывает ногу на ногу, так, что пронзительно-алое произведение гения мастера Каблуччи повисает только на пальцах ног (ну, да, Ангела тоже так делала - говорила, ноги отдыхают). Секретарь задумчиво и чисто машинально покачивал восьмидюймовым орудием убийства, и грыз кончик своего пера.
-Но мы, разумеется, идем без очереди - добавил Низз, с трудом оторвав взгляд от этой нереальной сцены.
-Безусловно, сэр.
Сэр не выразил счастья на своем породистом лице. Скорее, ему было бы проще, если бы клерк ответил ему какой-нибудь дерзостью. Тогда его можно было бы отбрить с полным на то правом.
-И конечно, ее нам доставят - продолжал лорд Низз
-Разумеется, сэр
-Не позднее завтрашнего обеда, так? Надеюсь, ты выйдешь заранее, чтобы не опоздать - он снова покосился на «Ангелов Ада». «Ангелы» и над его взглядом - в общем-то, привычным к ярко-алым пятнам в интерьере - обладали некой мистической властью.
-Непременно, сэр.
-Интересно, это на тебя отсутствие патриция так влияет? - заметил посетитель - А что будет дальше - выщипанные брови?
-Простите, сэр? - от неожиданности секретарь поднял брови (пока еще не выщипанные) и очки немедленно воспользовались удобной оказией, чтобы съехать на кончик носа.
-Так, мысли вслух - усмехнулся лорд Низз и снова опустил взгляд - Нет, ничего. Тебе даже идет. Так значит, завтра, к обеду, и не позднее.
-Да, сэр - Стукпостук опять что-то записал. Низз величаво кивнул, и направился к выходу, что-то бормоча себе под нос. Заметить почтмейстера было ниже его достоинства, чему последний был только рад. Дождавшись, когда за главой Гильдии Наемных Убийц закроется дверь, и подождав еще немного - ровно столько, чтобы человек под дверью потерял терпение и все-таки ушел - Мокрист произнес:
-Я смотрю, ты уже совсем освоился.
-Да - рассеянно отозвался клерк, продолжая строчить - Какие у тебя новости?
-Космо роет яму - с неприкрытым удовольствием наябедничал Мокрист - У себя на заднем дворе. Я сегодня утром проезжал мимо и видел.
-Проезжал, надо понимать, совершенно случайно?
-Доставка писем, обижаешь! Ты же знаешь, что ни дождь, ни снег, ни мрак небесный…
-…не могут заставить вас исправить грамматические ошибки в вашем девизе. Знаю.
-Ну, а что такого, весь Анк-Морпорк доволен, а ты нет…
-Вашим «Ни дощ, ни снек, ни мрак нибесный»? - с неудовольствием продекламировал Стукпостук - Конечно, нет! И кстати, верни мне мой карандаш. Ты вчера снова его стащил, ума не приложу, зачем.
-Привычка - невинно пожал плечами Мокрист, порылся в карманах, выудил требуемое, и вручил хозяину. Тот придирчиво его осмотрел.
-Это не мой - наконец вздохнул он - Это Вильяма. Ты обнес «Таймс». Надеюсь, ты счастлив.
-Привычка, говорю же…
В комнату заглянул один из импровизированной «очереди»
-Руфус, там посетитель - сообщил он. Секретарь машинально поглядел в свои записи.
-На это время никто не записан.
-Это господин де Словв.
-Боги, ему-то что надо?..
-Знаешь, я бы на твоем месте у него спросил. Вид у него не больно-то счастливый.
-Ладно, Метью, зови его, разберемся. Спасибо. - Он обернулся к Мокристу
- Заодно и карандаш ему вернешь.
-Не думаю, что это хорошая мы…
Дверь хлопнула с такой силой, словно за ней главный редактор новостного листка хотел оставить и все предшествующие события.
-Привет - мрачно сообщил он - Скажи, это правительственный заговор или так просто получилось?
-А ты спрашиваешь на правах журналиста или как мой партнер по дуркеру?
-И то и другое. Доброе утро, почтмейстер. Руф, ты сегодня «Таймс» видел?
-Видел.
-Ну и?
-«Видел» не означает «читал», Уилл. Мне с утра лорд Низз мозги вынес, причем ногами вперед.
Вильям поневоле опустил взгляд, на сияющих лаковым блеском «Ангелов Ада», и на его лице отразилась мысль о том, что такими ногами не грех и выносить, сенсация обеспечена.
-Так возьми, почитай - посоветовал он - Думаю, тебе будет интересно.
Стукпостук поглядел на него с подозрением, но выудил на столе сегодняшний номер «Таймса» и уткнулся в него. Воспользовавшись паузой, Мокрист протянул похищенный карандаш редактору.
-Унес по привычке - улыбнулся он. Вильям кивнул
-А я думал, опять Сахарисса стащила - вздохнул он - Она, когда у нее заканчивается карандаш, еще пару дней забывает купить новый.
-Что?! - воскликнул клерк
-Да, представь себе. Но она не ты, и у нее нет такой прогрессирующей канцелярофилии…
-Я имею в виду это! - Стукпостук развернул новостной листок передовицей к слушателям
-Тебе не нравится, как тебя Физз нарисовал?
-Да к черту Физза, я знал, что он не обойдет эту тему стороной… вот это! - он постучал по статье, озаглавленной «Космо Мотт - ведущий скорпионолог»
-Ну, он начал с общества Любителей Членистоногих К Пиву, - вздохнул Вильям - Поговорил с ними, а потом возьми да и расскажи, что в наших широтах скорпионы не водятся, и привел несколько довольно серьезных научных фактов в пользу этой гипотезы.
-И что, теперь все будут думать, что знаменитая яма со скорпионами - это, на самом деле, яма без скорпионов? - уточнил Мокрист
-Мало того, он собирается ставить эксперимент, - продолжал Стукпостук, быстро пробегая глазами статью - Вроде как выписал скорпионов из Клатча… Вот человеку делать нечего, я ему в дворцовых подвалах мешок наловить могу, и при том совершенно бесплатно…
Мокрист уставился на него с плохо скрываемым ужасом.
-Но ты же говорил… - начал, было, он
-Стабильная температура - подсказал Стукпостук - Там же трубы отопления проходят.
-Так скорпионы все же существуют?
-Безусловно. Хотя несколько лет назад их поголовье сильно уменьшилось из-за змей и крыс.
-Я не хочу даже думать, откуда тебе это известно…
-Тут и думать нечего. Оттуда же, откуда и большая часть данных. От его светлости.
Мокристу показалось, что он расслышал странные нотки в этом голосе. Он присмотрелся повнимательней, и с недоумением обнаружил, что тема скорпионов как-то странно ностальгически влияет на их собеседника. Он сморгнул, затем попробовал переосмыслить свою вселенную.
-Да ты скучаешь!.. - наконец, осенило его - Ты…
-По скорпионам? - перебил его Вильям с профессиональным интересом и немедленно потянулся за блокнотом - На самом деле знаменитых скорпионов патриция разводишь ты?
-Что за ерунда… - передернуло клерка - Нет, я их не очень люблю. Слушайте, давайте оставим скорпионов в покое, а? Нам есть чем заняться… Уилл, я даже не спрашиваю, зачем ты это напечатал…
-Затем, что это тоже новости, и лучше им быть официальными и поданными таким образом, нежели они станут слухом.
-И мы можем подумать, как нам быть дальше, - добавил Мокрист
- Собственно, я уже этим занимаюсь… Давайте рассуждать здраво. Чего нам нужно добиться?
-Чтобы «эксперимент» господина Космо не удался - немедленно отозвался Стукпостук - То есть, он и так не удастся, однако это должна быть неудача, которая будет неоднозначно говорить: разводить скорпионов в этом городе может только один человек.
-А это не будет означать что и «тех самых» скорпионов не существует?
-А я первому же сомневающемуся предложу проверить на личной практике. Думаю, никто не станет сомневаться, что местонахождение ямы мне известно?
-Так она есть или нет? - возопил сбитый с толку Мокрист
-Она - как и провал за дальней дверью Продолговатого кабинета - пожал плечами секретарь - Ты его однажды видел.
-Да, но в другой раз его там не было!
-И о чем это говорит?
-О том, что Витинари - редкостный…
Редактор новостного листка предостерегающе ухватил Мокриста за локоть и выразительно на него посмотрел.
-…интриган? - закончил почтмейстер быстро. Впрочем, Стукпостук его не слушал, продолжая разглядывать статью, будто выискивая в ней какие-то скрытые послания для избранных. Он немного нахмурился.
-Чего эти твари боятся?
-Спроси у алхимиков - посоветовал Вильям - Спроси-спроси, они тебе что-нибудь придумают. Мы так в отпечатне вывели всех мозгоедов.
-Кого?!
-Ну… - он замялся - Помнишь, патриций и волшебники сначала протестовали против наборного шрифта, и поясняли это силой слов? Так вот, они были правы. У нас завелись такие… существа… но мы их быстро вывели!
-В город?
-Нет. Ручаюсь, ни один за стены «Таймс» не вышел.
-А под них?
-Руф, уверяю тебя, паниковать нечего. Одного, правда, мы отловили для Аркканцлера, он ведь собирает трофеи.
-А, вот почему он на вас не настучал…Ладно - секретарь спрыгнул на пол, как отметил Мокрист - почти бесшумно, приземляясь на носки, и только потом осторожно опуская острые каблуки на гулкий паркет
- Алхимики, стало быть.
-Я посмотрю, как развернуть кампанию вокруг этой ямы, - пообещал Вильям - Немедленно схожу туда и докопаюсь до чего можно. А ты? - он обернулся к почтмейстеру
-А? - спохватился тот - У меня через сорок минут отбывает экспресс в Калению, я его отошлю и займусь этим делом.
-Значит, договорились. В таком случае всем удачи.
На выходе из дворца Мокрист, сам для себя внезапно, поинтересовался:
-Скажи, а почему ты-то в это влез? Потому что это новости, или потому что вы со Стукпостуком частным порядком играете в карты?
-Да, и нам третьего не хватает - рассеянно заметил редактор - А еще потому, что это и правда новости, и лучше быть поближе к их эпицентру. И еще потому, что патриций может быть недоволен этой историей, а кто знает, может яма и правда существует. Зачем рисковать?
«Угу, - думал Мокрист, когда шагал уже в одиночестве к своему почтамту - Вот именно на такие мысли Витинари и рассчитывал. Зачем заводить яму с нежными членистоногими, если можно завести о них слух, и он будет работать ничуть не хуже. В крайнем случае осужденного можно посадить в Танти и повесить без особого шума - кто докажет, что он не побывал у скорпионов?»
В почтамте он тоже не обрел покоя - там, во-первых, его ждала записка от Ангелы. Она опять куда-то умотала по своим големским делам, но обещала вернуться к завтрашнему утру и непрозрачно намекала, чтобы в этот раз завтрак был более приличным, чем несколько жалких сэндвичей. А во-вторых, его ждал вовремя невыгулянный председатель Центрального Банка, за каковой факт Мокрист испытал искреннее раскаянье. Он немедленно вывел собачку на задний двор, но там в это время было настолько шумно, что господин Хлопотун забился под одну из карет, и пришлось долго его оттуда выманивать. Это напомнило о том, что вопрос с Банком все еще не решен. Он словно бы повис в воздухе, пока не появятся новые данные, дав им небольшой тайм-аут - и Мокристу, и Моттам. Кстати, нельзя не заметить, что прошло уже два дня, а с ним еще не случилось никакой подстроенной ими гадости. Да и вообще жизнь сплошной праздник, если не считать синяков на ногах. В другое время это бы его насторожило. Но сейчас он думал скорее о том, что он станет делать, когда веселье закончится. А ведь рано или поздно оно закончится. И что ему придумать тогда? Опять взламывать ящики собственного стола и лазить в собственные окна?.. Или разнимать господина Хлопотуна и Несмышленыша - но не в том смысле, в каком обычно разнимают кота и собаку. Господин Хлопотун отчего-то считал почтового кота эдакой большой и пушистой игрушкой, а Несмышленыш… он просто игнорировал собачку, потому как в его персональной вселенной на почтамте отродясь не было никаких собак. Мокрист вздохнул. Будем жить, пока живется. И, если повезет, даже обойдемся без скорпионов.
6Часть шестая, о тех, кто говорит, будто не бывает дыма без огня, потому что ни разу не бывал в походе.
Ночь была густой и хорошенько сдобренной облаками. Идеальное время для всяческих злодеяний. Не приходилось сомневаться, что в городе едва ли сыщется крыша, по которой бы сейчас никто не крался - убийца ли, вор, или просто кошка. Все эти ночные труженики иногда сталкивались, вежливо раскланивались и спешили продолжить путь, предварительно обменявшись вежливыми заверениями в здоровье тетушек и пожеланиями удачи.
Внизу по улицам ходила стража, и им на глаза лучше было не попадаться. Так, по крайней мере, считал затаившийся на одной из крыш человек. Он сидел там вот уже четверть часа как, и все прислушивался, однако тишину ночи ничего не нарушало. Он выглянул из-за своего укрытия и осмотрелся. Внизу зияла яма, словно след от упавшего Пятого Элефанта, и стоял одинокий сарайчик, в котором, очевидно, держали свои инструменты рабочие. Человек посмотрел на окна. В некоторых свет еще горел, однако что-то ему подсказывало, что это ничего не означает. Вряд ли там кто-то есть. Но лучше, конечно, проверить. К тому же, ему все равно нужно кое-что найти. На то, что его цель будет мирно спать в сарайчике, он даже не надеялся.
Человек выбрался из-за выступа и осторожно стал спускаться по скату, к карнизу. Несколько раз он почти терял равновесие, но вовремя упирался каблуком и, все же, не падал с крыши. Каблуки в этом деле оказались чертовски удобной штукой.
Оказавшись перед карнизом, он проверил свою амуницию. Пояс с кармашками и петлями, на который было удобно вешать всякие мелочи, был надежен, как скала, запертая в сейф. Поколебавшись, человек вытащил из кармана какой-то сверток и развернул его. С одной стороны, это не очень хорошая мысль, в этой штуке чертовски плохо видно. Но с другой - у него потом может и не быть времени: надеть респиратор, балансируя на карнизе, и для профессионального циркача задачка не из легких. Так что, поколебавшись, человек снял очки, аккуратно сложил их и сунул в один из кармашков пояса. Затем надел респиратор и поправил его окуляры. Ночь и без того была достаточно темна, а теперь она превратилась в подобие морского дна на очень большой глубине. Впрочем, здание было видно, и свет тоже - а это главное.
Человек сполз на карниз, закрепил «кошку» и стал продвигаться вдоль стены. Видно было плохо, поэтому он старательно прислушивался. Он знал, что он ищет.
Космо - это человек, обладающий крайне извращенными представлениями о личности патриция Анк-Морпорка. Особенно учитывая эту его идею на счет клинка, спрятанного в трости. Только очень больной на голову человек мог додуматься до такой штуки. Некоторым людям аксессуары только портят стиль. Или их стиль портит эти аксессуары, бывает и такое. Но, как бы там ни было, а Космо пожелает держать скорпионов поближе к себе. Тут и к Игорю не ходи, сразу ясно. И, опять же, в подражание лорду Витинари, он наверняка будет допоздна засиживаться в кабинете. Значит, жечь свечи. Значит, там сейчас светло. Задачка для начинающего стражника.
Он проверил верхний этаж, убедился, что ни одно из окон не является кабинетом, и при помощи «кошки» спустился на следующий карниз. Проделал ту же операцию еще раз, и опять спустился на этаж ниже. Напряженный до предела слух уловил чей-то голос, слышный из-за неплотно прикрытого окна. Он говорил:
-… Гильдия Наемных Убийц справилась со своим заданием, и ожидает дальнейших инструкций. Им надо перевести ваших… подопечных, а яма еще не готова.
-Ты посадил в нее старшего бригадира?
-Сэр, он и так весь день в ней сидит. Да еще и углубляет ее - вы ведь за этим его и наняли.
-Разумеется, Стукпостук, но меня интересует, чтобы все было выполнено как можно скорее.
-Разумеется, сэр
Цок-цок.
-И на счет Гильдии, сэр. Доктор Удаффкинс сказал, задание обошлось недешево.
-Деньги не имеют значения, ты же знаешь. Буквально завтра я смогу забрать малышей.
Луна, не вовремя выглянувшая из-за облака, осветила лицо человека на карнизе, превратив круглые окуляры респиратора в два пылающих пустых глаза. Он замер, а испод респиратора донеслось его бормотание:
-Это значит… - он возвел окуляры к небу - Плюс налог на добавочную стоимость… плюс квота… с Клатчем у нас скидки… В какой день это было? В не приемный, плюс еще процент… А в ведомости они написали… Вот почему он принес ее сам…
Его руки сжались так, что побелели костяшки. Кажется, его медленно заливал гнев, и, когда уровень достиг отметки «полный бак», человек просто раздавил то, что держал в руке.
Вниз с высоты второго этажа упало нечто, издавшее едва слышный и глухой звук, и от чего повалил густой синевато-зеленый дым. Человек посмотрел вниз, после чего громко и отчетливо произнес:
-Ять…
И стал быстро подниматься.
…Утро выдалось солнечным. Из тех, которые скрупулезно подготавливаются, и к которым на протяжении полугода матушка-природа добавляет несколько штрихов, чтобы окончить образ. Они тщательно хранятся у нее на полке с пометкой «для особенных случаев», и, когда момент, наконец, настает, она вытаскивает их из загашника и пускает в дело.
В такие дни все выглядит особенно умытым и начищенным, и даже люди начинают казаться вполне неплохими. Мокрист распахнул окно и вдохнул полной грудью. Сделал он это, разумеется, не потому, что Ангела курила в его кабинете. Просто утро выдалось особенно замечательным. И арбалет у нее на коленях тут был вовсе ни при чем.
-Зачем ты его приволокла? - кисло осведомился он, бросая на оружие недовольные взгляды. Ангела похлопала арбалет по ложу.
-Не успела заскочить домой - пояснила она - А в поездке он был очень мне полезен. Некоторые люди совершенно не понимают нормального языка.
-Например?
-Например, говоришь им: «Я вам не милочка, и, если я еще раз услышу смешок за спиной, у вас станет на одно технологическое отверстие больше». А они обижаются и нанимают троллей.
-Действительно. Какие странные люди.
Дверь распахнулась.
-Привет, Глэдис, - не оборачиваясь, поприветствовал Мокрист.
-Это не Глэдис - отозвался голос секретаря патриция - Доброе утро.
Мокрист бросил пялиться в окно и обернулся.
-Извини, ты так тихо подошел. Из всех, кто тут шляется, только Глэдис заходит так тихо.
-Тем не менее, я не она.
-А как на туфли посмотришь, так и не скажешь… Чем это от тебя пахнет?
-Крупными неприятностями - мрачно отозвался Стукпостук - Черт, как я сразу-то не сообразил!..
-Чего?
-Космо нанял убийц. Чтобы те доставили ему скорпионов. Стиль, понимаешь? Убийцы, скорпионы, слухи об их изощренных способах «предать земле»… Он думал, что у них этих скорпионов как собак нерезаных. И я же видел их расходную ведомость! Они там записаны, как положено, и как я сразу не обратил внимания…
-Ну и что теперь?
-Теперь? Теперь и этим скорпионам, и этим убийцам, и всем, кто в этой истории замешан, грозят крупные неприятности.
-Судя по всему - от тебя, раз ты ими пахнешь?
-Ты не понимаешь, да?
-Я тоже не понимаю - добавила Ангела - А я не люблю не понимать. Так что выкладывай все немедленно.
-У них там, в Гильдии, ведь не полные идиоты сидят. Понимают, откуда ветер дует. Кто в городе не способен сложить в одну кучу такие факты, как большая яма на заднем дворе и заказ скорпионов?
-Недавно прибывший тролль? - предположила Ангела
-Но в Гильдии Убийц троллей нет. А значит, они совершенно осознанно вмешались в это дело, дело, начатое в отсутствие его светлости и направленное против него.
-И что ты будешь с этим делать?
-Соберу полный комплект бумаг. Чтобы отвертеться не получилось.
-А если их не будет?
-Значит, кому-то придется их заполнить. Административные нормы, знаешь ли.
-Слушай, ну за что ты их так не любишь?
Стукпостук поглядел на почтмейстера очень серьезно и немного недоуменно. У него иногда возникало такое выражение, когда ему говорили о вещах, которые он вообразить был не в состоянии, в полном соответствии со своим широко разрекламированным отсутствием воображения.
-А ты правда полагаешь, будто я способен хорошо относится к кому-то, кто доставляет его светлости хлопоты? - вопросом на вопрос ответил он. Пройдя мимо Мокриста, он привычно вспрыгнул на стол. При этом из его кармана что-то выпало, но клерк не дал этому чему-то упасть - подцепил носком туфли и подбросил, ловя на лету.
-О, боги, а это тебе еще зачем? - Мокристу казалось, он уже не способен удивляться дальше - Это же алхимический респиратор!
-Очень полезная в хозяйстве вещь - заверил его Стукпостук - Правда, неудобная, что отнюдь не умаляет ее ценности. У тебя есть быстрая лошадь и легкая карета?
-Ты прекрасно знаешь, что есть, и не одна. Это же почтамт!
-Тогда я реквизирую одну для нужд города на несколько часов.
-Ты что, собираешься отправиться в Гильдию Убийц?
-Да, и побыстрее. И ты отправляешься со мной, как свидетель.
-Но у меня еще куча дел…
-На сегодня ты полностью свободен. Быть может, ты еще об этом не знаешь, но это именно так.
Ангела неожиданно рассмеялась. Это был пугающий звук. Так смеются люди, которым день ото дня отравлял жизнь соседский кот, пакостя у них на клумбе, и которые увидели, как на него упал кирпич. В этом смехе звучат нотки удовлетворения законным возмездием и намек, что если коту мало, то кирпичей в округе хватает.
-Ты чего? - уже у нее спросил Мокрист, убеждаясь в своих самых черных подозрениях на счет того, что эти двое спелись у него за спиной
-На кухне Гильдии работает Тягач - отозвалась Ангела - Они когда-то купили его за семьсот долларов, но когда мы захотели выкупить его, они заломили цену в пять тысяч.
-И что Траст Големов решил по этому поводу?
-То же, что големы решали всегда. Заработать эти деньги. Но - и Ангела мрачно улыбнулась - Я знаю Тягача. По ту сторону стен Гильдии у нас есть союзник. Быть может, в сложившихся обстоятельствах они пересмотрят свою ценовую политику?..
И Мокрист понял, что он обречен.
Пришлось спускаться вниз, бродить по конному двору, выискивая свободную сейчас карету, спорить с конюхом… Так что, когда, наконец, Мокрист оказался на козлах, он лишь вяло тряхнул поводьями и сказал:
-Поехали, Грета. А не то эти психопаты из нас колбасы накрутят.
Ангела улыбнулась - хищно и мечтательно. Слово «колбаса» всегда будило в ней такие чувства.
Они выехали из ворот почтамта, и Грета вяло потянула было за собой карету, но неожиданно секретарь заметил:
-Щелкни хлыстом, пока не поздно
-Зачем это? Она же с ума сойдет… Оно нам надо?
-А ты по улицам города в час пик давно ездил?
Мокрист прикинул свои шансы на выживание в данной конкретной ситуации, и молча передал бразды правления в руки товарища по приключениям.
-Знаешь, я как-то еще жить хо…
ЩЕЛК!
Грета рванула с места, с вытаращенными глазами.
-…чууууууууууууууу!!!...
Из окошка выглянула Ангела, удовлетворенно кивнула и снова спряталась.
-Ты с ума сошел!.. - перекрикивая стук копыт, закричал Мокрист - Это ничем хорошим не закончится!!!
-Для некоторых - да. - Отозвался его спутник. Глаза его, как написала бы Сахарисса, горели мрачным огнем решительности, и его окружала аура сгущающейся опасности. С последним, впрочем, Мокрист бы даже согласился, причем уточнил бы, что опасность эта заключается в реальной возможности закончить свою жизнь, врезавшись в стену.
Грета была почтовой лошадью. Это означало, что жизнь ее представляла собой сплошное чередование бешеной гонки и ленивого ничегонеделанья. Она знала, что так устроен мир. Сейчас, видимо, пришла очередь для первого - она слышала щелканье Знамения Хозяина над головой, и работала копытами, высекая искры из камней мостовых.
Те люди, которым не посчастливилось в этот момент оказаться на улицах, поспешно разлетались в стороны, и провожали несущуюся почтовую карету полубезумными взглядами. Нет, они, конечно, знали, что Мокрист фон Липвиг тот еще фрукт, и всегда устраивает шоу из своей работы, но это уже слишком! Они, несомненно, видели сияние его золотого костюма на козлах, но вряд ли замечали стоящего рядом человека в сером, который на самом деле и отвечал сейчас за все происходящее. И уж точно они не слышали голоса почтмейстера, который кричал:
-Да мы шеи себе свернем!..
-Если мы хотим быстро добраться до места, - отозвался секретарь, проскакивая перед самым носом другой лошади, которая тихо-мирно собиралась свернуть на перекрестке - А мы хотим, - добавил он с нажимом - То нам стоит поторопиться.
-Да, но мы, пока что, торопимся не в Гильдию, а на тот свет!
-Какой же убервальдец не любит быстрой езды? - пожал плечами Стукпостук
-Тот, который с похмелья возвращается домой, где его будет пилить теща!
-Ты ведь трезв, едешь не домой, и, насколько мне известно, никто из родителей госпожи Добросерд в Гильдии Убийц не состоял? Значит, вопрос решен.
Мокрист покрепче вцепился в свое сидение и зажмурился для пущей безопасности. Теоретически он понимал, почему они так несутся. Дело спешное, Дорсихпор жаловался ему (ну, не ему, а неприметному человеку с незапоминающимся лицом, которого повстречал в лавке) насколько торопится Космо. А, раз Космо торопится, то и Гильдия поспешит скрыть все следы. А значит, нужно успеть вовремя. И вряд ли тут можно привлечь стражу - дело, состоящее из одних сплошных бумажек, которые, ко всему прочему, еще и выглядят такими законными - это не для них. Если среди стражников и найдется кто-то, способный разобраться в происходящем, так это разве что А. И. Пессимальный, бывший инспектор канцелярии лорда Витинари. Они со Стукпостуком говорили на одном языке, и, вероятно, это объясняло отсутствие терок между стражей и администрацией в последнее время.
Грета летела по улицам, как первый вестник Абокралипсиса, сбежавший из-под своего седока, и впряженный кем-то предприимчивым в повозку.
Ну, в этом есть и еще одна положительная сторона, - думал Мокрист - После такого выступления очень трудно будет отнекиваться, и говорить, будто ничего не произошло. Дело придется вытащить наружу, и к нему обязательно проявит профессиональный интерес Вильям де Словв, который просто спит и видит, как он отпечатывает двойной тираж с какой-нибудь сногсшибательной новостью и каким-нибудь презабавным кабачком на последней странице.
Строгие стены Гильдии возникли перед ними как будто бы из ниоткуда - это они повернули из-за угла, и оказались почти впритык к пункту назначения.
-Правь дальше! - крикнула из окошка Ангела - Тягач нас впустит!
Грета, загребая копытами, протащила карету вдоль стены, пока она не достигли хозяйственных ворот - далеко не таких больших и внушительных, как парадные. У них не было опасных пик и герба, но они были выкрашены в черный, и потому напоминали оградку на сельском кладбище. Перед Гретиным носом они и правда открылись - это огромный красно-коричневый голем вращал ручку ворота. Ангела с удовольствием втянула носом воздух, зато Стукпостук неожиданно закашлялся.
-Почки с хреном! - объявила она - Обед тут сегодня удался.
-Тебе плохо?
-Меня сейчас стошнит…
-Нечего было лететь на такой скорости!
-Скорость здесь ни при чем. В отличие от хрена.
-О, боги… - Мокрист нервно огляделся, но помощи было ждать неоткуда. Неожиданно лицо его просветлело.
-У тебя был респиратор! - вспомнил он - Вот и не мучайся!..
Тягач уже держал Грету за недоуздок, а та, перестав слышать над головой щелчки кнута, мгновенно впала в состояние, сходное с летаргией. Ангела выпрыгнула из кареты наружу, и голем показал рукой направление. Отступать было некуда. И, откровенно говоря, поздно. Поэтому они не стали.
4Часть четвертая: «А сколько у нас шпаг? Четыре! А сколько у нас ай-кью? Четыре! На всех!»
В отпечатне царил ужасный шум. Казалось, сам пол ходит ходуном. Не смотря на то, что отпечатные машины были установлены в другой комнате, слышно их было по всей редакции. Здесь, в холле, царил проходной двор: люди с потерянными (реже - найденными) предметами и животными, презабавными овощами, объявлениями о найме и прочим литературным мусором оббивали пороги «Таймса» чуть ли не круглосуточно.
Стукпостук уверенно прошел холл по диагонали, лавируя между людей - он торопился. В конце холла, чуть ли не в углу, и правда обнаружилась дверца - на нее наклеили кусок обоев и издалека ее почти не было видно. Стукпостук нырнул туда, и его спутники последовали за ним. Это они зря - их уши немедленно пожалели о таком опрометчивом решении.
- Бодони, ты опять пропустил «В». Нет, господин Хорошагора, я не могу это сейчас проверить… госпожа Резник, не отвлекайтесь, я ненадолго. Да, Рокки, молодец, всем привет, Отто, вот что это такое?
-О, нихт сейчас, герр Руфус, нихт! Айн момент, я подходийт к вам сам!
-Ты тут что, свой в доску? - поинтересовался Мокрист, когда они пробирались в толпе гномов, иногда помогая себе локтями - впрочем, отталкиваться ими от круглых гномских шлемов было плохой идеей.
-Не совсем. Привет, Уилл.
-А, Руфус… - они вынырнули из толчеи так же внезапно, как в нее и попали. Кажется, за тоненькой фанерной стеночкой, которую со стороны цеха подпирали стопки бумаги, был вообще иной мир. Тут возле окна стоял огромный стол с угрожающим количеством ящичков, за которым сидел главный редактор «Таймс», Вильям де Словв. На их появление он прореагировал как-то странно.
-Слушай, если ты на счет той статьи о, марке в честь Кумской битвы, я…
-Нет, я по другому делу - поспешил перебить его секретарь, мимоходом показав какой-то странный жест: два растопыренных пальца, указательный и средний, зажав все прочие. Вильяма это и правда успокоило.
-Проходите все, и, если найдете на что - присаживайтесь - произнес он, постукивая карандашом по испещренному пометками листу и не сводя с него глаз - Нет, вот ты такое видел? «Ахринитительные заквасочные червякоиды гаспаджи Фифти-Финти»…
-Не видел, и не пылаю желанием - заверил его Стукпостук - Уилл, оторвись от статьи, это важно.
Редактор с явственной внутренней борьбой отодвинул листок в сторону и вздохнул.
-Что стряслось?
Стукпостук непринужденно вспрыгнул на край его стола, уже несомненно привыкнув к такому положению дел. Мокрист, с интересом наблюдающий за этим, опять вспомнил о Глэдис.
-Вот что - и Стукпостук встряхнул листком «Таймс» перед Вильямом - Ты чем думал? Я тебя просил, как человека, а ты что?
-Ну, прости! - повинился тот - Честное слово, если бы Отто не опоздал на конебус, и принес вовремя свою картинку, мы бы из нее передовицу сделали бы… Знаешь сам, как люди это любят. Отъезда бы никто и не заметил, окажись он на второй странице.
-Зато теперь у людей создалось превратное впечатление - дернул плечом секретарь - Ладно, что сделано, то сделано. Скажи лучше, откуда ты об этом узнал.
-А… - Вильям поглядел на пристроившихся на разномастных стульях Мокриста и Ангелу. Последняя уже выудила из груды входящих писем одно, на ее взгляд, наиболее интересное, и изучала его, держа в отставленной руке мундштук. Заметив, что на них смотрят, они приблизились. Стол разделял их, как равнина Сто - его огромной поверхности хватило бы какому-нибудь начинающему лидеру народного сопротивления, чтобы сказать пламенную речь, мечась и размахивая руками. Ее хватило бы на троицу утопающих после крушения «Титаника» Роз. Ее хватило бы на неделю теплой зимовки - плюс согревающая трудотерапия с топором.
-Слушай, мы же договаривались, что я не называю информаторов… - нахмурился Вильям - Я хорошо помню это.
-Зато я хорошо помню, что случилось четыре месяца назад, когда вы по ошибке отпечатали неправильную начальную бу…
-Я же просил не напоминать мне!..
-И что получилось в результате, я тоже помню.
-А я нет - вставила Ангела - Расскажите.
Вильям тяжко вздохнул и укоризненно поглядел на Стукпостука.
-Вот иногда ты человек как человек, а иногда просто хочется удавить собственными подтяжками - печально сообщил он - Как лорд Витинари в отъезде, так ты сразу на людей кидаться начинаешь… Дело в том, госпожа, что несколько месяцев назад у нас случилась авария на производстве. Был заголовок «Политика Ветинари», и я тогда приболел, а Сахарисса относила мне лекарства… короче, отпечатью командовал Рокки
-Это тот тролль? - хладнокровно уточнила Ангела - Ничего. Смышленый.
-Но не слишком грамотный. Я обычно замечаю перепутанные буквы - в спешке чего только не бывает - но в тот раз в отпечать вышла партия газет с перепутанной заглавной буквой фамилии патриция.
-И что получилось? - поинтересовался Мокрист
-«Бетинари» - мрачно отозвался Вильям - Сахарисса, когда пришла и увидела первую сотню уже откатанных листков, чуть в обморок не упала. Но поди, останови отпечать… Сами видели, какой там шум и гам. К каждому подбеги и покажи ошибку.
-И что же она сделала?
-Принялась размахивать еще сырым листком, пока не привлекла внимания Хорошагоры, а потом потыкала пальцем в передовицу и показала пальцами, что нужна буква «В» - Вильям изобразил тот самый жест, каким его недавно успокаивал секретарь.
-Слава богу, те листки в продажу не пошли, - закончил Вильям - А жест прижился. Означает, что опасность миновала и все, мол, нормально.
-Ну да - отозвался Стукпостук, все это время глядевший в окно. Он-то эту историю явно знал - Вы себе еще потом специальных людей завели…
-Да, для вычитки - кивнул Вильям - После того случая с буквой «Б», их стали называть «Бетами».
-И кто у вас в «Таймс» главная Бета? - поинтересовался Мокрист
-Угадай - мрачно отозвался редактор - Ахринитительная просто бета…
Тут дверь приоткрылась, впуская в комнатку шум отпечатни, и показался гном. Он бы ничем не отличался от своих сородичей, кабы на нем не было фартука с надписью «Замочи, ять, повара». «Ять» было выведено химическим карандашом.
-Новые краски привезли - сообщил он - Я возьму ребят разгрузить, со второй машины?
-Там как раз вроде последняя сотня допечатывалась? - поднял голову Вильям - Бери, конечно.
Гном ушел.
-Какого повара? - поинтересовалась Ангела
-А, это… Ностальгическая память еще от первой нашей конторы - редактор улыбнулся - В подвале нашли, и он Дреме приглянулся.
-Уилл, - секретарь сполз со стола и выпрямился во весь рост. Вильям непривычно поднял голову - при нормальном положении вещей он был немного выше
- Уилл, это правда все очень серьезно. Кто сообщил тебе об отъезде его светлости?
-Это действительно так смертельно важно?
-Да.
-Мне сообщил в частной беседе некто Досихпор.
-Так это тот са…АЙЯАА!!!!
Мокрист неожиданно рухнул, как подкошенный, по пути стукнувшись подбородком о столешницу. Вильям непонимающе сморгнул, а Ангела опустилась рядом, причитая «Ты не ушибся, рррррррррррадость моя??»
-Будь осторожнее - посоветовал Стукпостук, в это время что-то записывавший - А когда он это сказал?
-Вчера вечером. Он разболтал об этом Сахариссе, когда она была в лавке зеленщика…
-Вечером - проговорил клерк, занося и эти данные. Вильям ждал - он прекрасно понимал, что такое вести жизнь по записям.
-Спасибо, Уилл. Ты извини, тут кажется, господину почтмейстеру нехорошо сделалось, я попозже зайду, только провожу его, хорошо?
Вильям посмотрел на него очень выразительно, будто бы говоря «спасибо, что не держишь меня за идиота», и взгляд его был полон сарказма. Тем не менее, Мокриста все же подняли, кое-как отряхнули, и он похромал к выходу, иногда тихонько поскуливая.
Оказавшись на улице, он плюхнулся прямо на тротуар и закатил штанину. По щиколотке расплывался огромный синяк. Он повторил процедуру и со второй ногой. Там картина была еще более безрадостной.
-Кто вас только надоумил пинать меня в обе ноги сразу, вы, пришпиливатели, а?! - возмущался он.
-Прости, мы вовсе не сговаривались - искренне сожалея, повинился клерк
- Это вышло случайно, уверяю тебя. Но ты собирался обсуждать вопрос о господине Мотте в редакции «Таймс», при Уилле, а он не он будет, если не слепит из этого статью.
-Вот именно - кивнула Ангела - Так что возможно тебе поделом досталось.
-Ну, спасибо! - надулся почтмейстер, растирая пострадавшие щиколотки. Исподлобья он поглядел на обоих своих мучителей и ему пришла в голову ужасающая мысль, что они, возможно, споются, не успеет он и глазом моргнуть - и тогда он будет бедный. Но ужасная мысль покинула его, едва только часы на башне Гильдии Часовщиков принялись бить полдень.
-Мне пора! - спохватился клерк - С часу начинается прием, и мне надо быть на месте… Если что-то срочное, посылай голубя!
-Я тебе по клик-башне передам - проворчал ему вслед Мокрист - Занятый ты наш… Сказал, что мне достанутся переговоры, а на самом деле мне достались только синяки…
-Ну, хватит умирать - сурово прервала его стенания Ангела - Вставай. Дойдешь до дома, а там я видела какой-то белый ящик с красным крестом…
-Это господин Грош везде распихивает, и ты бы только знала, ЧТО там лежит внутри…
-Вот как раз и узнаю. Шевелись!
И ему действительно пришлось шевелиться.
А в это же время, но совсем в другом месте, человек, одетый в черное задумчиво сложил руки перед собой, соединив кончики пальцев, и посмотрел через всю комнату на того, кто только что вошел.
-Какие новости, Стукпостук? - спросил он. Тот, кого назвали Стукпостуком, неловко переступил с ноги на ногу. Цок-цок.
-Все по-прежнему, э… мой господин - ответил он и заглянул в свои записи, и на его лице отразилось облегчение от того, что можно читать с листа, а не говорить по памяти.
-Землекопы уже приступили к работе, сэр - доложил он - По приблизительным оценкам, закончат через четыре дня.
-Прекрасно - с удовольствием кивнул его слушатель. - Продолжай.
Докладчик передернул плечами. Ему, как никому иному, было известно: когда ребенок получает новую игрушку, он немедленно желает пустить ее в дело. В данном случае будет важно не оказаться под рукой, когда игрушка будет установлена.
-Со скорпионами, однако, вышла накладка, - продолжил он - Заказанная вами партия из Клатча передохла по дороге.
-Кто за них отвечал?
-Капитан Ариму, но он утверждает, что во всем виноват дождь из табуреток. Вроде как такие синоптические парадоксы в тех краях не редкость.
-Синоптические парадоксы - с удовольствием проговорил его слушатель, прислушиваясь, как звучат слова - Как бы там ни было, но он виновен в этом неприятном происшествии. Отправь его в яму со скорпионами.
-Она будет готова только через четыре дня. - Напомнил докладчик. - А скорпионы передохли.
-Придумай что-нибудь.
-Слушаюсь, сэр.
Он сделал пометку в своих записях. Если бы кто-нибудь мог ее увидеть, он бы убедился, что это всего лишь безобидная галочка на полях, напротив слов «полфунта муки, полпинты масла, кочан капусты, десять унций корицы». Эту шпаргалку он написал с утра, чтобы не забыть сходить за покупками.
-И принеси мне ту книгу о скорпионах, Стукпо… Досихпор - добавил его слушатель - Посмотрим, нет ли породы более живучей.
Докладчик кивнул, повернулся к двери, сделал шаг и едва не упал. С плохо скрываемой ненавистью он посмотрел вниз на свои ноги.
-Сэр, - осторожно начал он - Сэр, скажите, это обязательно… вот это вот?
Человек в черном оторвал взгляд от картины на стене и поднял одну бровь, от чего лицо его приобрело какое-то странное выражение: как будто ему что-то попало в глаз. Нечто, с ежа размером, и такое же пушистое.
-Твой вопрос лишен всякого смысла - с неудовольствием произнес он - Витинари так делает, а значат, это обязательно.
-Ну, положим, не сам Витинари, а его секретарь… -начал, было, Досихпор, но был прерван нетерпеливым жестом.
-Не говори глупостей! - отмахнулся его собеседник - Не будь на то его воля, и Стукпостук бы этого никогда не сделал. Раньше он так поступал? Нет! И, если стал так поступать сейчас, о чем это говорит?
-Что он тронулся?
-Что Витинари что-то задумал! Наверное, почувствовал, как я его нагоняю! И что-то предпринял! Так вот, не выйдет!..
Досихпор отчаянно вздохнул. Переубедить Космо - это все равно, что двигать здание Оперы. Попробовать можно, но лечиться потом будешь за свой счет. Он снова зашагал к двери на нетвердых ногах.
Боги, и за что ему это все?
Когда вчера Космо объявил свое новое распоряжение, его несчастный секретарь решил было, что ослышался. Потом - что хозяин окончательно сбрендил. Ну, то есть Досихпор и так его особенно нормальным не считал, но это… Это уже ни в какие ворота не лезет. Красные туфли на шпильках, подумать только! Кому только сказать - засмеют. И спросить ведь не у кого…
Очень ранним утром он второпях заскочил в какую-то лавку, сделав для этого порядочный крюк - чтобы, не дай боги, никто из знакомых не увидел - и там торопливо купил первые попавшиеся. О каковых теперь сильно жалел.
Пыточные колодки, принявшие форму невинной обуви, отравляли его существование. Он мечтал поскорее оказаться дома. Где можно будет с садистской медленностью разбить это порождение зла самым тяжелым молотком, какой у него только отыщется.
До книги о скорпионах идти было полкоридора и - о, это страшное испытание! - лестницу. Отдельным элементом этого издевательства служило еще и то, что Досихпор старался не попадется на глаза другим людям. Ему вообще не раз приходило в голову, что черты, присущие одному человеку, на другого не пересадишь - если ты не Игорь, конечно же. Никто из них Игорем не был, так что вывод напрашивался сам собой. Эти самые черты люди вырабатывают для себя годами, методом проб и ошибок выявляя для себя самые подходящие. И нельзя просто взять и скопировать их опыт, ну просто потому что они - это они, а ты - это ты. И ты вырабатываешь точно такие же свои отличительные черты, иногда и сам не замечая.
Досихпор притормозил и, придерживаясь за стену, снова неловко переступил с ноги на ногу. Цок-цок.
Витинари ходит с тростью потому, что он, черт бы его побрал, хромает, а вовсе не потому что прячет в трости клинок… И трость эта у него появилась как раз после одного нападения, в котором его ранили. И, вероятно, и его секретарь зачем-то переключился на эти…эту обувь. Причина была, вот только Досихпор ее не знал и потому - страдал за идею. Причем даже не за свою.
Он опасливо обернулся через плечо, прикинул так и эдак, после чего, стараясь не шуметь, снял туфли, и босиком продолжил свой путь по коридору.
Иногда служить безумцу в чем-то и бывает интересным - это снова к вопросу об Игорях - однако по большей части это утомительно и бессмысленно. Тут все дело в деньгах - он просто подождет, когда их окажется достаточно, и после этого уж возьмется за молоток. Где-нибудь по дороге в Щеботан или еще дальше.
При мыслях о молотке Досихпор мечтательно улыбнулся. О, он сделает все, чтобы приблизить этот долгожданный момент…
5Часть пятая, о том, что все есть яд, и все есть лекарство, и зависит все от дозы и способа употребления. И от того, в чей стакан сыплешь.
Нет, это ведь действительно несправедливо… Боги ведь всегда любили его, так почему же сейчас им захотелось так жестоко над ним подшутить? Почему вокруг него все только и делают, что ходят на высокий каблуках, а хромает - он?!
Мокрист добрался до дворца с утра без приключений, если не считать, собственно, пресловутых синяков. Долго держать зло он не умел, и, в общем-то, привык, что жизнь иногда что-нибудь такое да выкидывает. Стражники у дворцовых ворот отсалютовали его золотому костюму, и он поднялся на пятый этаж. Там он застал картину, достойную кисти какого-нибудь великого мастера, и наверняка в какой-нибудь необычной технике. Возможно, Гоглен изобразил бы необычайную динамичность застывших на самом деле человеческих фигур, а Караватти - тонкую игру света на их напряженных лицах…А Отто Шрик одной вспышкой иконографа запечатлел бы то, что Сахарисса позже назвала бы «Десять человек под одной дверью». Площадь двери, безусловно, превышает площадь десяти человеческих ушей, однако так как к ушам прилагается и голова со всем прочим телом, задача становится не такой уж тривиальной. Впрочем, при виде Мокриста люди перестали приставать к двери и сделали неумелый вид, будто они - очередь. Мокрист признал в них сотрудников местной канцелярии, и тоже сделала вид, что ничего такого он не видел, и вообще охотно верит, будто они и правда очередь.
-Я могу пройти? - вместо этого осведомился он - У меня назначено.
Его пропустили. Он вошел. Быстро вышел. Поколебался с полсекунды, и снова вошел - на этот раз куда осторожнее. Впрочем, лорд Низз все равно на него не обратил внимания. Мокрист бочком-бочком добрался до ближайшего стула и сел на него с видом Скромного Посетителя, сложив руки на коленях. А он-то думал, и что это за паломничество под дверью…
-Полагаю, я смогу обработать ведомость вашего казначея к завтрашнему обеду - говорил Стукпостук, задумчиво покусывая кончик пера. Он полностью был погружен в изучение довольно пухлой стопки листов, прошитых по краям, чтобы не рассыпались, и заполненных мелким округлым каллиграфическим почерком господина Гореима, казначея Гильдии Наемных Убийц. Что-то во всем этом зрелище беспокоило лорда Низа, который всем своим видом выражал подозрение, что его когнитивный диссонанс уже на подходе. И Мокрист, в общем, его понимал.
Стукпостук сидел на столе. Ну, это еще полбеды, много кто сидит на столах, особенно в период отсутствия прямого начальства. Но мало кто при этом забрасывает ногу на ногу, так, что пронзительно-алое произведение гения мастера Каблуччи повисает только на пальцах ног (ну, да, Ангела тоже так делала - говорила, ноги отдыхают). Секретарь задумчиво и чисто машинально покачивал восьмидюймовым орудием убийства, и грыз кончик своего пера.
-Но мы, разумеется, идем без очереди - добавил Низз, с трудом оторвав взгляд от этой нереальной сцены.
-Безусловно, сэр.
Сэр не выразил счастья на своем породистом лице. Скорее, ему было бы проще, если бы клерк ответил ему какой-нибудь дерзостью. Тогда его можно было бы отбрить с полным на то правом.
-И конечно, ее нам доставят - продолжал лорд Низз
-Разумеется, сэр
-Не позднее завтрашнего обеда, так? Надеюсь, ты выйдешь заранее, чтобы не опоздать - он снова покосился на «Ангелов Ада». «Ангелы» и над его взглядом - в общем-то, привычным к ярко-алым пятнам в интерьере - обладали некой мистической властью.
-Непременно, сэр.
-Интересно, это на тебя отсутствие патриция так влияет? - заметил посетитель - А что будет дальше - выщипанные брови?
-Простите, сэр? - от неожиданности секретарь поднял брови (пока еще не выщипанные) и очки немедленно воспользовались удобной оказией, чтобы съехать на кончик носа.
-Так, мысли вслух - усмехнулся лорд Низз и снова опустил взгляд - Нет, ничего. Тебе даже идет. Так значит, завтра, к обеду, и не позднее.
-Да, сэр - Стукпостук опять что-то записал. Низз величаво кивнул, и направился к выходу, что-то бормоча себе под нос. Заметить почтмейстера было ниже его достоинства, чему последний был только рад. Дождавшись, когда за главой Гильдии Наемных Убийц закроется дверь, и подождав еще немного - ровно столько, чтобы человек под дверью потерял терпение и все-таки ушел - Мокрист произнес:
-Я смотрю, ты уже совсем освоился.
-Да - рассеянно отозвался клерк, продолжая строчить - Какие у тебя новости?
-Космо роет яму - с неприкрытым удовольствием наябедничал Мокрист - У себя на заднем дворе. Я сегодня утром проезжал мимо и видел.
-Проезжал, надо понимать, совершенно случайно?
-Доставка писем, обижаешь! Ты же знаешь, что ни дождь, ни снег, ни мрак небесный…
-…не могут заставить вас исправить грамматические ошибки в вашем девизе. Знаю.
-Ну, а что такого, весь Анк-Морпорк доволен, а ты нет…
-Вашим «Ни дощ, ни снек, ни мрак нибесный»? - с неудовольствием продекламировал Стукпостук - Конечно, нет! И кстати, верни мне мой карандаш. Ты вчера снова его стащил, ума не приложу, зачем.
-Привычка - невинно пожал плечами Мокрист, порылся в карманах, выудил требуемое, и вручил хозяину. Тот придирчиво его осмотрел.
-Это не мой - наконец вздохнул он - Это Вильяма. Ты обнес «Таймс». Надеюсь, ты счастлив.
-Привычка, говорю же…
В комнату заглянул один из импровизированной «очереди»
-Руфус, там посетитель - сообщил он. Секретарь машинально поглядел в свои записи.
-На это время никто не записан.
-Это господин де Словв.
-Боги, ему-то что надо?..
-Знаешь, я бы на твоем месте у него спросил. Вид у него не больно-то счастливый.
-Ладно, Метью, зови его, разберемся. Спасибо. - Он обернулся к Мокристу
- Заодно и карандаш ему вернешь.
-Не думаю, что это хорошая мы…
Дверь хлопнула с такой силой, словно за ней главный редактор новостного листка хотел оставить и все предшествующие события.
-Привет - мрачно сообщил он - Скажи, это правительственный заговор или так просто получилось?
-А ты спрашиваешь на правах журналиста или как мой партнер по дуркеру?
-И то и другое. Доброе утро, почтмейстер. Руф, ты сегодня «Таймс» видел?
-Видел.
-Ну и?
-«Видел» не означает «читал», Уилл. Мне с утра лорд Низз мозги вынес, причем ногами вперед.
Вильям поневоле опустил взгляд, на сияющих лаковым блеском «Ангелов Ада», и на его лице отразилась мысль о том, что такими ногами не грех и выносить, сенсация обеспечена.
-Так возьми, почитай - посоветовал он - Думаю, тебе будет интересно.
Стукпостук поглядел на него с подозрением, но выудил на столе сегодняшний номер «Таймса» и уткнулся в него. Воспользовавшись паузой, Мокрист протянул похищенный карандаш редактору.
-Унес по привычке - улыбнулся он. Вильям кивнул
-А я думал, опять Сахарисса стащила - вздохнул он - Она, когда у нее заканчивается карандаш, еще пару дней забывает купить новый.
-Что?! - воскликнул клерк
-Да, представь себе. Но она не ты, и у нее нет такой прогрессирующей канцелярофилии…
-Я имею в виду это! - Стукпостук развернул новостной листок передовицей к слушателям
-Тебе не нравится, как тебя Физз нарисовал?
-Да к черту Физза, я знал, что он не обойдет эту тему стороной… вот это! - он постучал по статье, озаглавленной «Космо Мотт - ведущий скорпионолог»
-Ну, он начал с общества Любителей Членистоногих К Пиву, - вздохнул Вильям - Поговорил с ними, а потом возьми да и расскажи, что в наших широтах скорпионы не водятся, и привел несколько довольно серьезных научных фактов в пользу этой гипотезы.
-И что, теперь все будут думать, что знаменитая яма со скорпионами - это, на самом деле, яма без скорпионов? - уточнил Мокрист
-Мало того, он собирается ставить эксперимент, - продолжал Стукпостук, быстро пробегая глазами статью - Вроде как выписал скорпионов из Клатча… Вот человеку делать нечего, я ему в дворцовых подвалах мешок наловить могу, и при том совершенно бесплатно…
Мокрист уставился на него с плохо скрываемым ужасом.
-Но ты же говорил… - начал, было, он
-Стабильная температура - подсказал Стукпостук - Там же трубы отопления проходят.
-Так скорпионы все же существуют?
-Безусловно. Хотя несколько лет назад их поголовье сильно уменьшилось из-за змей и крыс.
-Я не хочу даже думать, откуда тебе это известно…
-Тут и думать нечего. Оттуда же, откуда и большая часть данных. От его светлости.
Мокристу показалось, что он расслышал странные нотки в этом голосе. Он присмотрелся повнимательней, и с недоумением обнаружил, что тема скорпионов как-то странно ностальгически влияет на их собеседника. Он сморгнул, затем попробовал переосмыслить свою вселенную.
-Да ты скучаешь!.. - наконец, осенило его - Ты…
-По скорпионам? - перебил его Вильям с профессиональным интересом и немедленно потянулся за блокнотом - На самом деле знаменитых скорпионов патриция разводишь ты?
-Что за ерунда… - передернуло клерка - Нет, я их не очень люблю. Слушайте, давайте оставим скорпионов в покое, а? Нам есть чем заняться… Уилл, я даже не спрашиваю, зачем ты это напечатал…
-Затем, что это тоже новости, и лучше им быть официальными и поданными таким образом, нежели они станут слухом.
-И мы можем подумать, как нам быть дальше, - добавил Мокрист
- Собственно, я уже этим занимаюсь… Давайте рассуждать здраво. Чего нам нужно добиться?
-Чтобы «эксперимент» господина Космо не удался - немедленно отозвался Стукпостук - То есть, он и так не удастся, однако это должна быть неудача, которая будет неоднозначно говорить: разводить скорпионов в этом городе может только один человек.
-А это не будет означать что и «тех самых» скорпионов не существует?
-А я первому же сомневающемуся предложу проверить на личной практике. Думаю, никто не станет сомневаться, что местонахождение ямы мне известно?
-Так она есть или нет? - возопил сбитый с толку Мокрист
-Она - как и провал за дальней дверью Продолговатого кабинета - пожал плечами секретарь - Ты его однажды видел.
-Да, но в другой раз его там не было!
-И о чем это говорит?
-О том, что Витинари - редкостный…
Редактор новостного листка предостерегающе ухватил Мокриста за локоть и выразительно на него посмотрел.
-…интриган? - закончил почтмейстер быстро. Впрочем, Стукпостук его не слушал, продолжая разглядывать статью, будто выискивая в ней какие-то скрытые послания для избранных. Он немного нахмурился.
-Чего эти твари боятся?
-Спроси у алхимиков - посоветовал Вильям - Спроси-спроси, они тебе что-нибудь придумают. Мы так в отпечатне вывели всех мозгоедов.
-Кого?!
-Ну… - он замялся - Помнишь, патриций и волшебники сначала протестовали против наборного шрифта, и поясняли это силой слов? Так вот, они были правы. У нас завелись такие… существа… но мы их быстро вывели!
-В город?
-Нет. Ручаюсь, ни один за стены «Таймс» не вышел.
-А под них?
-Руф, уверяю тебя, паниковать нечего. Одного, правда, мы отловили для Аркканцлера, он ведь собирает трофеи.
-А, вот почему он на вас не настучал…Ладно - секретарь спрыгнул на пол, как отметил Мокрист - почти бесшумно, приземляясь на носки, и только потом осторожно опуская острые каблуки на гулкий паркет
- Алхимики, стало быть.
-Я посмотрю, как развернуть кампанию вокруг этой ямы, - пообещал Вильям - Немедленно схожу туда и докопаюсь до чего можно. А ты? - он обернулся к почтмейстеру
-А? - спохватился тот - У меня через сорок минут отбывает экспресс в Калению, я его отошлю и займусь этим делом.
-Значит, договорились. В таком случае всем удачи.
На выходе из дворца Мокрист, сам для себя внезапно, поинтересовался:
-Скажи, а почему ты-то в это влез? Потому что это новости, или потому что вы со Стукпостуком частным порядком играете в карты?
-Да, и нам третьего не хватает - рассеянно заметил редактор - А еще потому, что это и правда новости, и лучше быть поближе к их эпицентру. И еще потому, что патриций может быть недоволен этой историей, а кто знает, может яма и правда существует. Зачем рисковать?
«Угу, - думал Мокрист, когда шагал уже в одиночестве к своему почтамту - Вот именно на такие мысли Витинари и рассчитывал. Зачем заводить яму с нежными членистоногими, если можно завести о них слух, и он будет работать ничуть не хуже. В крайнем случае осужденного можно посадить в Танти и повесить без особого шума - кто докажет, что он не побывал у скорпионов?»
В почтамте он тоже не обрел покоя - там, во-первых, его ждала записка от Ангелы. Она опять куда-то умотала по своим големским делам, но обещала вернуться к завтрашнему утру и непрозрачно намекала, чтобы в этот раз завтрак был более приличным, чем несколько жалких сэндвичей. А во-вторых, его ждал вовремя невыгулянный председатель Центрального Банка, за каковой факт Мокрист испытал искреннее раскаянье. Он немедленно вывел собачку на задний двор, но там в это время было настолько шумно, что господин Хлопотун забился под одну из карет, и пришлось долго его оттуда выманивать. Это напомнило о том, что вопрос с Банком все еще не решен. Он словно бы повис в воздухе, пока не появятся новые данные, дав им небольшой тайм-аут - и Мокристу, и Моттам. Кстати, нельзя не заметить, что прошло уже два дня, а с ним еще не случилось никакой подстроенной ими гадости. Да и вообще жизнь сплошной праздник, если не считать синяков на ногах. В другое время это бы его насторожило. Но сейчас он думал скорее о том, что он станет делать, когда веселье закончится. А ведь рано или поздно оно закончится. И что ему придумать тогда? Опять взламывать ящики собственного стола и лазить в собственные окна?.. Или разнимать господина Хлопотуна и Несмышленыша - но не в том смысле, в каком обычно разнимают кота и собаку. Господин Хлопотун отчего-то считал почтового кота эдакой большой и пушистой игрушкой, а Несмышленыш… он просто игнорировал собачку, потому как в его персональной вселенной на почтамте отродясь не было никаких собак. Мокрист вздохнул. Будем жить, пока живется. И, если повезет, даже обойдемся без скорпионов.
6Часть шестая, о тех, кто говорит, будто не бывает дыма без огня, потому что ни разу не бывал в походе.
Ночь была густой и хорошенько сдобренной облаками. Идеальное время для всяческих злодеяний. Не приходилось сомневаться, что в городе едва ли сыщется крыша, по которой бы сейчас никто не крался - убийца ли, вор, или просто кошка. Все эти ночные труженики иногда сталкивались, вежливо раскланивались и спешили продолжить путь, предварительно обменявшись вежливыми заверениями в здоровье тетушек и пожеланиями удачи.
Внизу по улицам ходила стража, и им на глаза лучше было не попадаться. Так, по крайней мере, считал затаившийся на одной из крыш человек. Он сидел там вот уже четверть часа как, и все прислушивался, однако тишину ночи ничего не нарушало. Он выглянул из-за своего укрытия и осмотрелся. Внизу зияла яма, словно след от упавшего Пятого Элефанта, и стоял одинокий сарайчик, в котором, очевидно, держали свои инструменты рабочие. Человек посмотрел на окна. В некоторых свет еще горел, однако что-то ему подсказывало, что это ничего не означает. Вряд ли там кто-то есть. Но лучше, конечно, проверить. К тому же, ему все равно нужно кое-что найти. На то, что его цель будет мирно спать в сарайчике, он даже не надеялся.
Человек выбрался из-за выступа и осторожно стал спускаться по скату, к карнизу. Несколько раз он почти терял равновесие, но вовремя упирался каблуком и, все же, не падал с крыши. Каблуки в этом деле оказались чертовски удобной штукой.
Оказавшись перед карнизом, он проверил свою амуницию. Пояс с кармашками и петлями, на который было удобно вешать всякие мелочи, был надежен, как скала, запертая в сейф. Поколебавшись, человек вытащил из кармана какой-то сверток и развернул его. С одной стороны, это не очень хорошая мысль, в этой штуке чертовски плохо видно. Но с другой - у него потом может и не быть времени: надеть респиратор, балансируя на карнизе, и для профессионального циркача задачка не из легких. Так что, поколебавшись, человек снял очки, аккуратно сложил их и сунул в один из кармашков пояса. Затем надел респиратор и поправил его окуляры. Ночь и без того была достаточно темна, а теперь она превратилась в подобие морского дна на очень большой глубине. Впрочем, здание было видно, и свет тоже - а это главное.
Человек сполз на карниз, закрепил «кошку» и стал продвигаться вдоль стены. Видно было плохо, поэтому он старательно прислушивался. Он знал, что он ищет.
Космо - это человек, обладающий крайне извращенными представлениями о личности патриция Анк-Морпорка. Особенно учитывая эту его идею на счет клинка, спрятанного в трости. Только очень больной на голову человек мог додуматься до такой штуки. Некоторым людям аксессуары только портят стиль. Или их стиль портит эти аксессуары, бывает и такое. Но, как бы там ни было, а Космо пожелает держать скорпионов поближе к себе. Тут и к Игорю не ходи, сразу ясно. И, опять же, в подражание лорду Витинари, он наверняка будет допоздна засиживаться в кабинете. Значит, жечь свечи. Значит, там сейчас светло. Задачка для начинающего стражника.
Он проверил верхний этаж, убедился, что ни одно из окон не является кабинетом, и при помощи «кошки» спустился на следующий карниз. Проделал ту же операцию еще раз, и опять спустился на этаж ниже. Напряженный до предела слух уловил чей-то голос, слышный из-за неплотно прикрытого окна. Он говорил:
-… Гильдия Наемных Убийц справилась со своим заданием, и ожидает дальнейших инструкций. Им надо перевести ваших… подопечных, а яма еще не готова.
-Ты посадил в нее старшего бригадира?
-Сэр, он и так весь день в ней сидит. Да еще и углубляет ее - вы ведь за этим его и наняли.
-Разумеется, Стукпостук, но меня интересует, чтобы все было выполнено как можно скорее.
-Разумеется, сэр
Цок-цок.
-И на счет Гильдии, сэр. Доктор Удаффкинс сказал, задание обошлось недешево.
-Деньги не имеют значения, ты же знаешь. Буквально завтра я смогу забрать малышей.
Луна, не вовремя выглянувшая из-за облака, осветила лицо человека на карнизе, превратив круглые окуляры респиратора в два пылающих пустых глаза. Он замер, а испод респиратора донеслось его бормотание:
-Это значит… - он возвел окуляры к небу - Плюс налог на добавочную стоимость… плюс квота… с Клатчем у нас скидки… В какой день это было? В не приемный, плюс еще процент… А в ведомости они написали… Вот почему он принес ее сам…
Его руки сжались так, что побелели костяшки. Кажется, его медленно заливал гнев, и, когда уровень достиг отметки «полный бак», человек просто раздавил то, что держал в руке.
Вниз с высоты второго этажа упало нечто, издавшее едва слышный и глухой звук, и от чего повалил густой синевато-зеленый дым. Человек посмотрел вниз, после чего громко и отчетливо произнес:
-Ять…
И стал быстро подниматься.
…Утро выдалось солнечным. Из тех, которые скрупулезно подготавливаются, и к которым на протяжении полугода матушка-природа добавляет несколько штрихов, чтобы окончить образ. Они тщательно хранятся у нее на полке с пометкой «для особенных случаев», и, когда момент, наконец, настает, она вытаскивает их из загашника и пускает в дело.
В такие дни все выглядит особенно умытым и начищенным, и даже люди начинают казаться вполне неплохими. Мокрист распахнул окно и вдохнул полной грудью. Сделал он это, разумеется, не потому, что Ангела курила в его кабинете. Просто утро выдалось особенно замечательным. И арбалет у нее на коленях тут был вовсе ни при чем.
-Зачем ты его приволокла? - кисло осведомился он, бросая на оружие недовольные взгляды. Ангела похлопала арбалет по ложу.
-Не успела заскочить домой - пояснила она - А в поездке он был очень мне полезен. Некоторые люди совершенно не понимают нормального языка.
-Например?
-Например, говоришь им: «Я вам не милочка, и, если я еще раз услышу смешок за спиной, у вас станет на одно технологическое отверстие больше». А они обижаются и нанимают троллей.
-Действительно. Какие странные люди.
Дверь распахнулась.
-Привет, Глэдис, - не оборачиваясь, поприветствовал Мокрист.
-Это не Глэдис - отозвался голос секретаря патриция - Доброе утро.
Мокрист бросил пялиться в окно и обернулся.
-Извини, ты так тихо подошел. Из всех, кто тут шляется, только Глэдис заходит так тихо.
-Тем не менее, я не она.
-А как на туфли посмотришь, так и не скажешь… Чем это от тебя пахнет?
-Крупными неприятностями - мрачно отозвался Стукпостук - Черт, как я сразу-то не сообразил!..
-Чего?
-Космо нанял убийц. Чтобы те доставили ему скорпионов. Стиль, понимаешь? Убийцы, скорпионы, слухи об их изощренных способах «предать земле»… Он думал, что у них этих скорпионов как собак нерезаных. И я же видел их расходную ведомость! Они там записаны, как положено, и как я сразу не обратил внимания…
-Ну и что теперь?
-Теперь? Теперь и этим скорпионам, и этим убийцам, и всем, кто в этой истории замешан, грозят крупные неприятности.
-Судя по всему - от тебя, раз ты ими пахнешь?
-Ты не понимаешь, да?
-Я тоже не понимаю - добавила Ангела - А я не люблю не понимать. Так что выкладывай все немедленно.
-У них там, в Гильдии, ведь не полные идиоты сидят. Понимают, откуда ветер дует. Кто в городе не способен сложить в одну кучу такие факты, как большая яма на заднем дворе и заказ скорпионов?
-Недавно прибывший тролль? - предположила Ангела
-Но в Гильдии Убийц троллей нет. А значит, они совершенно осознанно вмешались в это дело, дело, начатое в отсутствие его светлости и направленное против него.
-И что ты будешь с этим делать?
-Соберу полный комплект бумаг. Чтобы отвертеться не получилось.
-А если их не будет?
-Значит, кому-то придется их заполнить. Административные нормы, знаешь ли.
-Слушай, ну за что ты их так не любишь?
Стукпостук поглядел на почтмейстера очень серьезно и немного недоуменно. У него иногда возникало такое выражение, когда ему говорили о вещах, которые он вообразить был не в состоянии, в полном соответствии со своим широко разрекламированным отсутствием воображения.
-А ты правда полагаешь, будто я способен хорошо относится к кому-то, кто доставляет его светлости хлопоты? - вопросом на вопрос ответил он. Пройдя мимо Мокриста, он привычно вспрыгнул на стол. При этом из его кармана что-то выпало, но клерк не дал этому чему-то упасть - подцепил носком туфли и подбросил, ловя на лету.
-О, боги, а это тебе еще зачем? - Мокристу казалось, он уже не способен удивляться дальше - Это же алхимический респиратор!
-Очень полезная в хозяйстве вещь - заверил его Стукпостук - Правда, неудобная, что отнюдь не умаляет ее ценности. У тебя есть быстрая лошадь и легкая карета?
-Ты прекрасно знаешь, что есть, и не одна. Это же почтамт!
-Тогда я реквизирую одну для нужд города на несколько часов.
-Ты что, собираешься отправиться в Гильдию Убийц?
-Да, и побыстрее. И ты отправляешься со мной, как свидетель.
-Но у меня еще куча дел…
-На сегодня ты полностью свободен. Быть может, ты еще об этом не знаешь, но это именно так.
Ангела неожиданно рассмеялась. Это был пугающий звук. Так смеются люди, которым день ото дня отравлял жизнь соседский кот, пакостя у них на клумбе, и которые увидели, как на него упал кирпич. В этом смехе звучат нотки удовлетворения законным возмездием и намек, что если коту мало, то кирпичей в округе хватает.
-Ты чего? - уже у нее спросил Мокрист, убеждаясь в своих самых черных подозрениях на счет того, что эти двое спелись у него за спиной
-На кухне Гильдии работает Тягач - отозвалась Ангела - Они когда-то купили его за семьсот долларов, но когда мы захотели выкупить его, они заломили цену в пять тысяч.
-И что Траст Големов решил по этому поводу?
-То же, что големы решали всегда. Заработать эти деньги. Но - и Ангела мрачно улыбнулась - Я знаю Тягача. По ту сторону стен Гильдии у нас есть союзник. Быть может, в сложившихся обстоятельствах они пересмотрят свою ценовую политику?..
И Мокрист понял, что он обречен.
Пришлось спускаться вниз, бродить по конному двору, выискивая свободную сейчас карету, спорить с конюхом… Так что, когда, наконец, Мокрист оказался на козлах, он лишь вяло тряхнул поводьями и сказал:
-Поехали, Грета. А не то эти психопаты из нас колбасы накрутят.
Ангела улыбнулась - хищно и мечтательно. Слово «колбаса» всегда будило в ней такие чувства.
Они выехали из ворот почтамта, и Грета вяло потянула было за собой карету, но неожиданно секретарь заметил:
-Щелкни хлыстом, пока не поздно
-Зачем это? Она же с ума сойдет… Оно нам надо?
-А ты по улицам города в час пик давно ездил?
Мокрист прикинул свои шансы на выживание в данной конкретной ситуации, и молча передал бразды правления в руки товарища по приключениям.
-Знаешь, я как-то еще жить хо…
ЩЕЛК!
Грета рванула с места, с вытаращенными глазами.
-…чууууууууууууууу!!!...
Из окошка выглянула Ангела, удовлетворенно кивнула и снова спряталась.
-Ты с ума сошел!.. - перекрикивая стук копыт, закричал Мокрист - Это ничем хорошим не закончится!!!
-Для некоторых - да. - Отозвался его спутник. Глаза его, как написала бы Сахарисса, горели мрачным огнем решительности, и его окружала аура сгущающейся опасности. С последним, впрочем, Мокрист бы даже согласился, причем уточнил бы, что опасность эта заключается в реальной возможности закончить свою жизнь, врезавшись в стену.
Грета была почтовой лошадью. Это означало, что жизнь ее представляла собой сплошное чередование бешеной гонки и ленивого ничегонеделанья. Она знала, что так устроен мир. Сейчас, видимо, пришла очередь для первого - она слышала щелканье Знамения Хозяина над головой, и работала копытами, высекая искры из камней мостовых.
Те люди, которым не посчастливилось в этот момент оказаться на улицах, поспешно разлетались в стороны, и провожали несущуюся почтовую карету полубезумными взглядами. Нет, они, конечно, знали, что Мокрист фон Липвиг тот еще фрукт, и всегда устраивает шоу из своей работы, но это уже слишком! Они, несомненно, видели сияние его золотого костюма на козлах, но вряд ли замечали стоящего рядом человека в сером, который на самом деле и отвечал сейчас за все происходящее. И уж точно они не слышали голоса почтмейстера, который кричал:
-Да мы шеи себе свернем!..
-Если мы хотим быстро добраться до места, - отозвался секретарь, проскакивая перед самым носом другой лошади, которая тихо-мирно собиралась свернуть на перекрестке - А мы хотим, - добавил он с нажимом - То нам стоит поторопиться.
-Да, но мы, пока что, торопимся не в Гильдию, а на тот свет!
-Какой же убервальдец не любит быстрой езды? - пожал плечами Стукпостук
-Тот, который с похмелья возвращается домой, где его будет пилить теща!
-Ты ведь трезв, едешь не домой, и, насколько мне известно, никто из родителей госпожи Добросерд в Гильдии Убийц не состоял? Значит, вопрос решен.
Мокрист покрепче вцепился в свое сидение и зажмурился для пущей безопасности. Теоретически он понимал, почему они так несутся. Дело спешное, Дорсихпор жаловался ему (ну, не ему, а неприметному человеку с незапоминающимся лицом, которого повстречал в лавке) насколько торопится Космо. А, раз Космо торопится, то и Гильдия поспешит скрыть все следы. А значит, нужно успеть вовремя. И вряд ли тут можно привлечь стражу - дело, состоящее из одних сплошных бумажек, которые, ко всему прочему, еще и выглядят такими законными - это не для них. Если среди стражников и найдется кто-то, способный разобраться в происходящем, так это разве что А. И. Пессимальный, бывший инспектор канцелярии лорда Витинари. Они со Стукпостуком говорили на одном языке, и, вероятно, это объясняло отсутствие терок между стражей и администрацией в последнее время.
Грета летела по улицам, как первый вестник Абокралипсиса, сбежавший из-под своего седока, и впряженный кем-то предприимчивым в повозку.
Ну, в этом есть и еще одна положительная сторона, - думал Мокрист - После такого выступления очень трудно будет отнекиваться, и говорить, будто ничего не произошло. Дело придется вытащить наружу, и к нему обязательно проявит профессиональный интерес Вильям де Словв, который просто спит и видит, как он отпечатывает двойной тираж с какой-нибудь сногсшибательной новостью и каким-нибудь презабавным кабачком на последней странице.
Строгие стены Гильдии возникли перед ними как будто бы из ниоткуда - это они повернули из-за угла, и оказались почти впритык к пункту назначения.
-Правь дальше! - крикнула из окошка Ангела - Тягач нас впустит!
Грета, загребая копытами, протащила карету вдоль стены, пока она не достигли хозяйственных ворот - далеко не таких больших и внушительных, как парадные. У них не было опасных пик и герба, но они были выкрашены в черный, и потому напоминали оградку на сельском кладбище. Перед Гретиным носом они и правда открылись - это огромный красно-коричневый голем вращал ручку ворота. Ангела с удовольствием втянула носом воздух, зато Стукпостук неожиданно закашлялся.
-Почки с хреном! - объявила она - Обед тут сегодня удался.
-Тебе плохо?
-Меня сейчас стошнит…
-Нечего было лететь на такой скорости!
-Скорость здесь ни при чем. В отличие от хрена.
-О, боги… - Мокрист нервно огляделся, но помощи было ждать неоткуда. Неожиданно лицо его просветлело.
-У тебя был респиратор! - вспомнил он - Вот и не мучайся!..
Тягач уже держал Грету за недоуздок, а та, перестав слышать над головой щелчки кнута, мгновенно впала в состояние, сходное с летаргией. Ангела выпрыгнула из кареты наружу, и голем показал рукой направление. Отступать было некуда. И, откровенно говоря, поздно. Поэтому они не стали.
Unreal Estate: вокруг книг Т. Пратчетта
Авторизация
Главное меню